Сапфира

Глава 2. Никому тебя не отдам

Ухаживать за ребёнком оказалось не так просто, как я думала. Случались дни, когда девочка без остановки плакала навзрыд, и я совсем не понимала, что делать, и вызывала скорую или педиатра на дом. Специалисты смотрели на меня как на умалишённую, говоря: «Это колики, это запор». Но мне-то откуда это было знать? Мне даже нянчить никого не довелось, я у родителей одна.

Сапфире через два дня будет четыре месяца. Мы с ней поладили и начали прикипать друг к другу. Она всё чаще просилась ко мне, плача у других на руках, а я не могла провести без неё и пару часов. Эта летняя (родилась в июне) девочка за месяц жизни со мной подросла и окрепла. Теперь она не казалась такой хрупкой, как в первую нашу встречу, набрав полтора килограмма. Я переживала, не перекармливаю ли я её, но врачи меня убеждали, что всё в порядке. Я не расставалась с ней, везде таская в слинге (коляска нам не понравилась). Все окружающие влюблялись в неё с первого взгляда.

Сапфира была для своего возраста очень умной и развитой. Она уверенно держала голову и уже пыталась смеяться, вовсю агукала и крутилась вокруг своей оси, подготавливаясь к ползанию. Я не успевала за её новыми навыками.

Я очень хотела сделать её счастливой и стать для неё хорошим опекуном на время, пока её мамы нет рядом. Я не теряла надежду, что Мария вернётся. Но сердце болело от мысли, что когда-нибудь нам с ней придётся расстаться. Чтобы девочку у меня не забрали соцработники, я пошла на преступление, подделав тест ДНК, представившись родной сестрой Марии (спасибо моим знакомым по универу, хоть где-то юридическое образование мне пригодилось). Я точно знала, что родных у неё нет, и никто не сможет это опровергнуть. Я потратила уйму денег и сил, чтобы на время назначения опеки у меня не забрали её в дом малютки. Мне пришлось влезть в кредит под залог своего ателье, но это того стоило. Меня досконально проверяли на условия жизни и порядочность, и, к большому счастью, пару дней назад суд наконец-то предоставил мне опекунство. А заявление в полицию о пропаже Марии, поданное на следующий день, как мы познакомились с Сапфирой, до сих пор не дало никаких результатов. В досье, что собрал Гриша, об отце девочки вообще ничего не было, его даже не было записано в свидетельстве о рождении, которое я позже нашла под постеленным одеялом в коробке, в которой Фёдор принес Сапфиру. Зато в этой злополучной папке были уму непостижимые данные, которые свидетельствовали о том, что Мария являлась душевнобольным человеком с манией преследования и что она лежала в психдиспансере трижды ещё до рождения дочки. Я не верила в это. Или не хотела верить. Но если предположить, что это всё правда, то это объясняет её поступок и содержимое записки. Мне искренне хотелось её найти и помочь.

Варвара и Федор очень много помогали мне бескорыстно, по-дружбе. Мое сердце от этого горело большой любовью к жизни. Благодаря им и Сапфире я практически не убивалась по разрушенным отношениям длинной в шесть лет (по крайней мере, пока не наступала ночь и я не начинала мучить себя различными воспоминаниями). Меня больше не интересовала его жизнь. Особенно после того, как через две недели после моего ухода он позвонил и, словно ничего не произошло, спросил: «Наигралась в обиженку? Давай возвращайся домой, а девочку я пристрою в хорошую семью, за нее не переживай. Заживем как раньше».

«Как раньше», «пристрою» — эти слова сбили меня с ног, словно грузовик. Да что он о себе возомнил? Я вообще перестала понимать, как прожила с этим человеком все эти годы. Меня больше не ранили его слова о том, что если бы не он, у меня ничего не было, потому что отчасти это была правда. Если бы не его инвестиции, то вряд ли я смогла бы открыть свое дело (хорошо, что он не потребовал долю, и я была единственным владельцем). Но я отдала ему шесть лет своей жизни, что для меня гораздо дороже, чем деньги. Этот его выпад помог легче вычеркнуть его из жизни навсегда.

Мне пришлось на время оставить свое детище и нанять руководителя и дизайнера, что ударило по выручке. Но я все равно не могла оставить все без своего контроля и на пару часов в день либо оставляла малышку Варваре в ее выходной (она теперь работала в ателье главной швеей), либо брала с собой и проверяла, все ли в порядке на работе. Я была дизайнером и директором салона-ателье одновременно, и, вспоминая, сколько было вложено труда, мне не хотелось потерять позиции.

Я любила это место и одежду, что мы выпускали: повседневную, офисную, спортивную. Я любила комфорт, легкость и сдержанность в цветах. Мы кропотливо работали над каждым швом и деталью. На рынке мы появились три года назад и уже приобрели постоянных клиентов. Не так давно мне пришла идея выпускать одежду не только для взрослых, но и для детей. Красавица Сапфира могла бы стать лицом нашей марки. Единственным минусом было то, что у нашей марки одежды не было названия.

Но сейчас я поняла почему.

«Просто гениальная идея!» — хвалил меня разум.

— Лиля, скажи Евгению, что впредь наша марка и сам салон-ателье будет называться «Сапфира». Пусть готовит бумаги и вывеску, — радостно проговорила я в трубку.

Когда я закончила разговор, сразу подбежала к детской кроватке и начала гладить и щекотать малышку.

— Ты хоть понимаешь, какая ты прелесть? Теперь под твоим именем будет выпускаться множество чудесных вещей, — не отрывала я глаз от девочки, а она в ответ мне мило улыбалась.

Когда я узнала о диагнозе Марии, то хоть и не хотела верить, но страх, который зародили во мне слова из записки, отступил. Теперь появился другой страх — может ли такой страшный диагноз передаться по наследству Сапфире. По обследованиям врачей, девочка была абсолютно здорова, но она слишком мала, чтобы понять наличие такого расстройства.

Собирая данные на Марию, Гоша также пытался найти информацию о том загадочном Артуре. Но кроме какого-то непонятного номера телефона в досье ничего не было. Я звонила на этот номер в надежде, что он поможет мне найти Марию, но трубку никто не брал. Если Гоша нашел номер, то мог и информацию собрать. Издевается…

Я уже рефлекторно положила слинг, бутылочки с водой и смесью, сменную одежду, пару подгузников в сумку коляски и принялась одевать Сапфиру. Я по ночам частенько шила ей различные слипы, боди, шапочки и носочки. Она так быстро росла. Из-за многочисленных трат мое финансовое положение было сейчас не ахти. Да и покупные вещи иногда оставляли желать лучшего, то натирали, то сковывали ее движения. Первые мои сшитые для нее слипы и боди были, мягко говоря, не очень. Хоть я и имела большой опыт, но на такие крохотные вещи шить не доводилось. Но спустя десяток проб я добилась прекрасного результата и уже готовила их к внедрению в производство своего ателье.

— Посмотри, красавица, что я для тебя сшила, — повертела перед ней новым белым боди с пышной пришитой короткой юбчонкой кремового цвета.

На улице было бабье лето (22 градуса в октябре!), и, чтобы избежать потницы и опрелостей, я не кутала малышку по совету врачей. Боди, легкие штанишки, шапочка с бантиком — и принцесса готова.

Я таяла от ее улыбки, и даже когда она очень долго плакала и во мне вспыхивала моя накопившаяся усталость в сопровождении с натянутыми нервами, я не показывала ей этого. Это маленькое беззащитное создание нуждалось в моей стойкости, сочувствии и помощи.

Быстро подкрасив глаза и расчесав свои густые каштановые волосы, я подхватила Сапфиру и направилась к лифту, где стояла наша коляска.

— Может, покатаемся сегодня в коляске, пожалуйста, милая, — разговаривала я в очередной раз с девочкой в надежде, что она хоть немного даст отдохнуть моим рукам и спине, которые от слинга достаточно устали.

Сапфира хлопала длинными ресницами и прижималась к моему плечу. Я медленно, почти не дыша, положила ее в коляску, мысленно молясь, чтобы она не расплакалась. Ее мимика начала меняться, и вот-вот она была готова заплакать, но я перехватила ее внимание:

— Смотри, детка, что я тебе купила. Смотри, как звенит, а тут ты можешь почесать свои денесенки, — покрутила я погремушку в виде зебры и вручила девочке.

К счастью, она ей понравилась, и мы спокойно зашли в лифт и доехали до первого этажа. Быть мамой, однако, сложно.

Я не могла нарадоваться, что она спокойно лежит в коляске и играет сама с игрушкой, периодически агукая или издавая интересные звуки, которые я бы вряд ли смогла повторить.

Пока она была занята, я присела на лавочку в аллее и заглянула в рабочие чаты.

Кто-то написал очередной плохой отзыв о нас, утверждая, что мы вручили ему совсем не то, что было выставлено на фотографии маркетплейса. Я понимала, что это, вероятно, не реальный человек и, скорее всего, сделано для того, чтобы наш рейтинг упал, но не могла оставить эту несправедливость без внимания. Я связалась с покупателем и всячески пыталась выяснить, в чем проблема и кто мог подложить нам такую свинью.

Пока я разговаривала по телефону, находясь в метре от коляски, я не заметила, как к ней подошли двое мужчин. Когда обернулась, я не на шутку испугалась. Один из них практически с головой залез в коляску к Сапфире.

Я быстро подлетела к ним и закричала:

— Что вам нужно? Отойдите от ребенка!

Тот, что полез в коляску, взял Сапфиру на руки, и она громко заплакала, а второй преградил мне путь. Кровь зашумела в ушах. Я не понимала, что происходит. Только бы они ей ничего не сделали.

— Отойди от меня! А ты положи девочку! Я сейчас вызову полицию! — визжала и тыкала пальцами я в них от безысходности.

Они были плотного телосложения и примерно моего роста, может, только на пару сантиметров выше. Их национальность мне была не знакома, больше похожи на индусов или цыган. Но одеты они были прилично: в джинсы и темные пуловеры. Что им надо? Они воруют детей вот так, среди белого дня?

Меня всю трусило от наплыва страха и адреналина. Мне было противно, что руки этого мужчины касаются моей Сапфиры.

Тот, что стоял ближе ко мне, с акцентом заговорил:

— Ты нам не нужна. Нам нужна она. Уходи по-добру.

Меня резко пробрал озноб. Им нужна Сапфира. Они ждали, пока я отойду, и не двигались с места. Я не отошла бы, даже если б в его руках был нож. Я стояла не моргая и, собрав в себе все силы, прыгнула на ногу ближе стоящего мужика. Он загнулся от боли, и я, не теряя времени, нанесла ему прямой удар в голову, который был отработан на ринге сотни раз. Пока я наносила удар, второй начал удирать с малышкой в руках, а в мою сторону бежал какой-то рослый русский мужчина. Я была далеко и боялась, что не успею догнать их…

Время шло на секунды…

Я в надежде на помощь крикнула рослому мужчине:

— Он крадет мою дочь! Помогите!

Пока я кричала, тот, что был рядом, очухался от удара и подскочил сзади меня. Он закрыл мне рот и утащил в ближайшие кусты.

Я не могла из-за него посмотреть, что происходит сейчас с Сапфирой, и от этого мое сердце хотело разорваться на микрочастицы. Он разбудил во мне зверя. Я никогда не испытывала подобной силы в себе. Мне было страшно, что мою девочку могут обидеть или забрать у меня. Я ударила его с локтя в солнечное сплетение и, развернувшись, нанесла удар коленом в голову, ухватив за черные кучерявые волосы. Я бросила его там и побежала к моей Сапфире, которую уже было не видно около коляски.

Мое сердце пропускало удары, и слезы хотели хлынуть из глаз. Я все бежала и бежала. Я что-то несвязное визжала. Мой мозг совершенно не соображал. Где она?

На бегу я чуть не врезалась в мужчину, на руках которого была моя прекрасная девочка. Именно того мужчину, который единственный прибежал ко мне на помощь. Я не могла сказать ни слова. Я быстро подхватила малышку и залилась слезами. Это было настолько страшно, что не сравниться ни с чем, что было в моей жизни. Я вцепилась в нее с намерением никогда больше не выпускать из своих объятий. Пусть будет болеть спина и руки. Только бы никогда не потерять ее…

Пока я была в растрепанных чувствах, оказалось, что того, что я бросила около кустов, задержали прохожие. Им я тоже была безмерно благодарна.

Когда полиция «упаковала» этих негодяев и я немного успокоилась после дачи показаний, я решила подойти с Сапфирой к мужчине, что помог мне, чтобы поблагодарить.

— Не знаю, как вас зовут, к сожалению. Спасибо, вы нам очень помогли. Я навсегда буду вашей должницей. Если бы не вы… — мой голос снова начал дрожать, и я сильнее прижала к себе малышку.

— Не нужно, всё закончилось, — успокаивающе коснулся он моего плеча. — Вы и сама не промах, вон как наваляли тому мужику, — указал он на полицейскую машину.

Я посмотрела в эти черные глаза, которые прожигали меня сквозь боковое стекло автомобиля. Мой взгляд был не менее агрессивным, мне хотелось, чтобы их не просто посадили, а мучили до конца их жалкого существования. Они не должны жить и размножаться за причинение вреда таким малышам.

Я обратила внимание на кровь, которая запеклась на его лице. Это что, я сделала?

Спаситель прервал мои мысли и заставил отвернуться от этого жуткого взгляда:

— Меня зовут Илья. Я рад, что с вами обеими всё в порядке.

— Простите. Меня зовут Дарина, а ее Сапфира, — повернула я ребенка к мужчине.

— Очень приятно познакомиться, — потрогал он малышку за руку.

Обычно Сапфира не шла на контакт с чужими людьми, но Илья определенно пришелся ей по душе. От пережитого она не произносила ни звука, просто тихо прижалась к моему плечу и скромно смотрела вокруг. Когда он коснулся ее руки, она приподняла голову и слегка улыбнулась ему. Это было очень мило. Моя маленькая леди.

— Оставьте, пожалуйста, свой номер телефона, я обязательно отплачу вам за вашу помощь, — сказала я, после того как налюбовалась Сапфирой.

— Ничего не нужно. Я поступил как и любой адекватный человек. Главное, что с вами всё в порядке. Надеюсь, мы с вами больше не встретимся, — сказал Илья, а я открыла от удивления рот. — По такому нехорошему поводу, — улыбаясь, договорил парень и, распрощавшись, ушел.

Я была настолько благодарна ему, что готова была оказать помощь совершенно в любом деле. Он был неправ, мало кто бы помог в такой ситуации, для этого надо обладать огромной смелостью и человечностью, что не всем присущи. Спасибо судьбе, что именно он проходил через эту аллею и увидел, что мне нужна помощь. Жаль только, не оставил никаких своих контактов.

Уложив Сапфиру на ночной сон, я присела на кухне. Сон покинул меня. Я перекручивала случившееся в своих мыслях в сотый раз, постоянно испытывая ужас от понимания, что могло произойти.

Эти люди отказались давать показания, и были совсем не ясны их помыслы. А что, если именно об этих людях говорила в записке Мария? Может быть, они целенаправленно пришли за девочкой? Эти соображения приводили меня в крайнюю степень страха за Сапфиру.

Одна мысль сменяла другую, они путались и устраивали вихрь. Приходили даже совершенно бредовые…

Я не видела, как именно этот Илья смог отобрать у того человека малышку. А что, если он с ними заодно и, когда понял, что ничего не выйдет, просто сориентировался и остался чистым? Как он смог вырубить того мужика и отобрать мою синеглазую девочку?

Но здравый смысл быстро отмел эти мысли.

Мне хотелось верить людям. Наш спаситель не был похож на этих двоих, его личность внушала мне доверие (хотя и бывший мне всегда казался искренним). Илья был очень высоким и достаточно крепким мужчиной, ему бы точно хватило сил отметелить того мужика.

Но отчасти глубоко в душе я жалела, что мы не способны залазить каждому в голову, чтобы точно знать, что там нету подводных камней.

Я была не на шутку напугана. Если это не просто воры детей, а они пришли именно за ней, то мне кровь из носа надо найти этого Кулибина Артура Игоревича.