Сапфира

Глава 5. Илья

Только переступив порог больницы, я сразу поехал на могилу своего товарища. Долгий месяц я винил себя за его смерть… И за то, что не смог присутствовать на похоронах.

Я понимал, что не собственноручно погубил его, но был уверен, что сделал недостаточно для того, чтобы вытащить друга из беды. Я повелся у него на поводу и надеялся на то, что он силен духом и сам справится со своей зависимостью, но, вероятно, я трагически ошибся.

— Надо было отправить тебя в рехаб! — пнул я камень около его ограды.

Тело сковало, а на лице выступили скулы от того, как я стиснул зубы. Они начинали потрескивать, а я все продолжал прилагать силы. Еще чуть-чуть, и они сломаются пополам. Мне хотелось сделать себе больно физически, чтобы не чувствовать больно внутри… Хотя бы на пару минут…

Еще больше меня злило то, что мне никто не давал допуск к его делу. Во мне все кипело. Я хотел собственноручно поймать этих ублюдков, которые снабжали его наркотой, и заставить испытать то же самое, что испытал Санек.

От этой безумной боли меня могла спасти только работа. Но все было против меня. Отстранение из-за травмы добивало окончательно.

— Только бы не забухать, — возвращался я к машине.

Попав на кладбище, я ничего не почувствовал. Я не чувствовал, что он там. Какой-то крест и фото — это еще не Санек. Головой я понимал, что всё, его больше нет. И мы больше не попьем пивка в захудалом баре его школьного товарища и не посмотрим, как играет «Реал Мадрид». Но факт того, что я не видел его бездыханного тела, заставлял голову придумывать другой сюжет событий.

Вероятно, мой мозг хотел избавить меня от боли и заставлял поверить в то, что он просто уехал далеко и надолго.

— Из поездки можно позвонить. А он мне уже больше не позвонит! — с силой ухватился я за руль и начал биться об него головой. Мне необходимо было принять реальность.

Я зверски закричал, сопровождая крик неким рычанием, словно выпуская из себя эту боль. Мне хотелось всё крушить, доехать до работы и сровнять это здание с землей. Они оставили его, бросили. И даже сейчас не делают ничего для него. Он отдал им десять лет своей жизни, сколько он провел задержаний крупных преступников, даже сосчитать невозможно. Он был лучшим в своем деле. Никто не мог переплюнуть его в ловком внедрении в преступные группировки. Все заслуги превратились в пыль, когда он один раз оступился. Один чертов раз! И никто ему не помог. Ни одна гнида! Никому до него не было дела. Уволили по статье, и дело с концом. Доработал бы до пенсии, и ее бы лишили…

Охвативший меня гнев не давал мыслить рационально, и, резко газанув, я помчался. Желание залететь в кабинет генерала Теплова и высказать всё, что я о нем думаю, проникло под кожу. Я не видел ничего. У меня есть цель, и ничто меня не остановит! Я хотел видеть, как на его морщинистом лбу выступит вена, а изо рта, который никак не нажрется, полетят слюни, когда он будет истошно орать в мою сторону. Лет пять назад я еще уважал этого человека. Он на своем примере показывал нам, зеленым, как надо служить и с какой гордостью необходимо носить форму. Невзирая на всех, кто не любит мусоров (хотя мы круче мусоров). Но когда этого старикашку захватила жажда наживы и совершенно перестала интересовать преступность, многие достойные офицеры остались не у дел. Я понимал, что ничего не изменю. Но хотя бы выпущу пар.

— Пусть и меня уволит по статье! Гнида! — ругался я, заворачивая на парковку своей «цели».

Санек был старше меня на два года, и, когда майор ежедневно повторял мне, что мне не стать сотрудником ФСБ даже в отделе досмотра физических лиц, он поручился за меня. Майор меня терпеть не мог за своенравность и вспыльчивость. Я не был «рядовым солдатом», который слепо выполняет приказы, этим и заинтересовал я тогда Санька. Он был парнем не промах — вышел из академии и практически за полгода попал в отдел борьбы с наркомафией. Там и остался. Нравилась ему работа под прикрытием. Она-то его и сгубила…

Отработав почти пять лет в отделе по защите свидетелей, меня наконец-то заметили. Правда, пришлось получить пару пуль и защитить важного чиновника. Но результат того стоил. Я наконец-то был на своем месте в отделе по борьбе с организованной преступностью, незаконной торговлей взрывчатыми веществами и наркотиками. Я рано лишился родителей и совершенно не боялся за свою жизнь. Я был идеальным сотрудником по поимке людей, стоящих за всем этим дерьмом.

По трагической случайности два месяца назад при выполнении захвата особо опасного преступника, в арсенале которого было весомое количество взрывчатки, я попал в больницу. Я сумел загнать его в угол (единственный, кто его догнал), но не рассчитывал, что он решит стать смертником. Всё в информации о нем говорило о его желании жить, заработав бабла на парочке взрывов. Мне повезло, что я стоял не близко и взрывная волна, достигнув меня, ослабела. Но когда я очнулся с черепно-мозговой травмой, я тогда так не думал. Не успел я пойти на поправку, как мне позвонила соседка того злосчастного дома в глуши, который я нашел для Санька, и сказала, что он передознулся. Я желал вернуться в тот день и умереть вместе с тем смертником. Мне нечем было спасаться. Единственное, что было в моей жизни, это Санек и работа…

Я врываюсь в здание. Плевал я на все правила. Проскакиваю все турники и рамку. За мной бежит незнакомый мужик в форме охранника. Чтобы не заставлять его зря из-за меня потеть, бросаю ему под ноги свое удостоверение и бегу дальше. Мне нужен Теплов. Я хочу видеть его гадкое морщинистое лицо.

Я пролетаю мимо отделов, несясь к своей цели.

«Только бы он был на месте!»

Меня кто-то хватает за руку, когда моя цель уже так близка. Я не успел только дернуть ручку кабинета этого вершителя наших судеб.

— Ты спятил?! — шипит на меня начальник моего отдела.

Вероятно, он понял по моим застланным пламенем ярости глазам, что я намерен устроить взбучку Теплову.

Его хватка сильна. Возможно вырваться, только затеяв драку, но к нему у меня не было серьезных претензий.

— Мне нужно к нему! Почему я узнаю о смерти Санька от его соседки? Ни один из вас мне не позвонил! И никто ничего не рассказывает! Это он во всем виноват! Я должен это сделать! — вырывал я руку из его хватки.

Генерал, вероятно, услышал пререкания вблизи своего кабинета, и через дверь послышались шаги. Начальник едва успел сказать:

— Он тебя уволит к чертовой матери! Держи язык за зубами, и я тебе расскажу, как он умер и что мы нашли.

Начальник сразу принял непринужденную позу, чтобы не вызывать подозрений у Теплова, который открыл свою дверь, интересуясь, что здесь происходит.

— Здравие желаю. Вот старший офицер моего отдела из больницы выписался, желает скорее к службе приступить, — отдал честь и стоял по стойке смирно начальник.

Старикашка, заострив брезгливый взгляд на мне, выдавил из себя улыбку и сказал:

— Наслышан о твоем поступке. Такие нам нужны, — явно лицемерил. — Но ускорить возвращение не получится. И не факт, что вообще вернешься. Тебе врачи что говорят?

Всё в нем будоражило во мне злость. Моя губа вздернулась от гримасы неприязни, а лицо напряглось. Как я смогу промолчать? Он отправил его в тот гадюшник, где его заставили принять огромную дозу наркоты, чтобы доказать, что он с ними. Из-за него он подсел на это дерьмо. И стоит тут такой важный, а Саня в сырой земле.

Я снова стиснул зубы. Во мне началась борьба здравого смысла и ярости. Если я выскажу ему все и вылечу отсюда как пробка, мне точно не удастся ничего узнать о его смерти.

— Врачи говорят, если пройдут головные боли, два месяца, и могу приступать, — сквозь неприязнь сказал я.

— Ну вот. Чего приперся? ВВК пройдешь и приходи. А пока давай, отдыхай, — отправлял он меня рукой, словно я какой-то жалкий попрошайка.

Теплов захлопнул дверь, и начальник, увидев мои вены на лице от злости, которая не нашла выход, утащил за шиворот в допросную. Повезло ему с габаритами, даже мои сто восемьдесят пять сантиметров мускул ему поддались с легкостью.

Терпеливо дождавшись, пока я выпущу пар и вдоволь наколочу стены, он сказал:

— Успокоился? Теперь присядь.

Я прорычал что-то несвязное и начал слушать его. От напряжения голова заболела, и я пожалел, что не записываю его слова. Воспринимать длинную информацию после травмы было сложновато.

— Теперь его дело в приоритете. Эти сапфиры украли при перевозе из Бангкока. У очень значимого человека, — вздернул палец вверх начальник, намекая, что владелец на высоких должностях, имя которого нельзя произносить.

Эти предложения — единственное, что врезалось в мою голову после рассказа о бездыханном теле Сани, которое нашла та же соседка, что и позвонила мне.

— Подожди, я не могу так быстро, — потер я лоб. — Кто дал ему дозу уже найден? Причем тут дешевые сапфиры, кому они сдались?! — слегка повышал я тон.

Когда я успел перейти с ним на «ты»? Вероятно, я для него что-то значу как сотрудник, раз он не послал меня к черту и терпит мои выходки. И даже решил поделиться информацией.

— Ну не скажи, — сел он рядом. — Один такой негретый синий сапфир двенадцати каратов в огранке стоит порядка десяти миллионов рублей. А их украли десять! Чувствую, намечается что-то крупное…

— Что? Да быть такого не может. Откуда у Сани этот камень? Я его поселил в глуши без варианта даже покинуть это место! — пытался я проанализировать, точно ли всё предусмотрел, не обращая внимания на собеседника.

В той глубинке, в которую я его поселил, чтобы он не натворил дел и не сорвался, было всего три дома. Один тот, что я снял для него, в двух других жили одинокие пожилые женщины. Я предварительно узнал, что машин там не бывает. Там даже грунта не было, одни заросли. До ближайшей дороги пришлось бы идти пешком семь километров. Но и на ней встретить машину было огромной редкостью. У Сани был только кнопочный телефон с единственным номером — моим. Он не мог достать дозу нигде. Деньги я забрал и каждые две недели привозил еду. Неужели он прошел эти злосчастные семь километров и ему посчастливилось встретить машину? А потом решил добраться обратно в дом и там только употребить? Картинка никак не складывалась…

— Откуда у него доза и украденный сапфир, до сих пор загадка. Но мы это выясним, ты не переживай, — похлопал меня по плечу начальник.

Это не успокаивало. Наоборот, разозлило еще сильнее. Я окинул его гневным взглядом, и он, убрав руку, встал:

— Ладно, постараюсь держать тебя в курсе. А сейчас тебе пора, — выпроваживал он меня.

Я поперся совершенно неудовлетворенный и злой к машине, получив больше вопросов, чем ответов. Это все не укладывалось в моей подбитой голове. Какие-то сапфиры. Откуда они взялись? Можно было подумать, что он выкопал клад, но этот единственный найденный камень в его доме был идентичен украденным у кого-то с верхов. Моя дедукция меня подводила…

Мне нахрен не нужны были эти камни. Мне нужен был тот, кто продал ему последнюю смертоносную дозу. Я хотел видеть его страдания. Но, видимо, там было все взаимосвязано.

Это отстранение от работы не давало мне допуска ни к чему стоящему, что могло бы мне помочь. Я не знал, с чего мне стоит начать…

Вспомнив об удостоверении, которое мне могло бы пригодиться, я навестил охранника, схватил корочку и исчез.

Отчаяние накрывало меня, словно покрывало, надвигаясь на меня темным сгустком. Я в тупике. Беспомощный. Жалкий. Даже если они при всех допусках ничего дельного не нашли, что смогу я?

Мой разум отчетливо давал понять, что необходимо погоревать о смерти друга и отпустить. Но я зажимал в себе все эмоции, не предоставляя им даже самого крохотного шанса на выход. Я запрещал себе горевать! Только когда найду того, кто принес ему дозу.

Спустя две недели обреченных поисков я начинал сдавать. Санька нигде не было в те дни. Ни в старых местах, ни у дилеров, которые его снабжали. Я пересмотрел, кажется, уже все камеры, ведущие от деревни в город, и все городские в поисках его одного. Я стал похож на зомби, полностью лишив себя сна.

— Это безнадежно!

Я должен принять реальность и дать возможность ребятам самим разобраться.

Отключив голову от бесконечного предположения его действий в тот день, я закрыл глаза. Я ослаб. Морально иссяк.

Я вышел из дома по наитию. Совершенно не включая свой бесполезный разум. Я хотел только одного — напиться на могиле Сани. Последний раз выпить с ним. Мне необходимо было принять, что его больше нет.

Не успевая дойти до магазина всего каких-то двести метров, я вижу, как какие-то ублюдки пристали к девушке с коляской. Один хватает ребёнка из коляски, а второй затевает драку с девушкой?

Увидев, какая она боевая, я не сразу сообразил, что нужно помочь, я будто потерялся в пространстве.

«Вот что значит мать!»

Быстро включившись, я догоняю мужика, утащившего ребёнка. В моем теле не так много сил. Но их, к счастью, хватило, чтобы треснуть ему в челюсть, не задев малышку, и вырвать ее из рук, повалив его лицом в землю. Благо этот мерзавец низенького роста и совершенно не владеет никакими боевыми искусствами. Я как котенка его одной рукой ткнул в землю и держал ногой, пока мне на помощь не пришли двое парней, а я с малышкой не отправился к ее матери.

Я был рад помочь им. На душе стало как-то тепло, что ли. Испуганные глаза матери и вздох облегчения, пропитанный горькими градинами слез при виде нас, навсегда останутся в моей памяти. Я не знал, как это — быть отцом. Но, наверное, потерять дитя так же больно, как и потерять друга, если не больнее, конечно…

— Меня зовут Дарина, а ее Сапфира, — повернула она девочку лицом ко мне.

Меня словно молнией пронзило прямиком в сердце. Сапфира. Ее глаза и правда были похожи на эти чертовы камни, которые две недели мне не давали покоя. Что за совпадение?

Я был растерян и быстро покинул их. Боевая мама и удивительная девочка, однако, не покинули мою голову.

После той встречи я тонул в своих мыслях. Я не верил в сверхъестественное и потустороннее. Но что-то во мне практически кричало, что неспроста я встретил именно их. Оставалось надеяться, что я не сошел с ума и это реально Саня откуда-то послал меня на помощь. Может, они смогут вытащить меня из этого состояния?

Мое удостоверение помогло мне выяснить ФИО Дарины у того опера, что забирал двух негодяев.

И я позвонил коллеге из контрольно-разведовательного отдела.

— Здарова, мне нужна информация…

— Ты же знаешь, я не могу делиться с тобой инфой о Санином деле, — перебил меня коллега.

— Знаю, он тут ни при чем. Мне нужна информация о девушке, — почесал я затылок.

— О девушке? Вот это новость, — засмеялся в трубку собеседник. — А мы давно тебя со счетов списали, — продолжил угорать он.

— Да это не то, что ты думаешь…

— Ну-ну, хорошо, — издевался.

— Хватит уже. Мне нужно узнать, в каких местах она обитает. Где я могу ее найти.

Узнав об ее ателье, я слегка удивился. Такая прыткая и сильная и шьет одежду. Но когда коллега выслал мне адрес ее боксерского клуба, тогда-то я понял, откуда в ней столько боевого энтузиазма.

В ателье заявиться было бы странно, поэтому я купил пару занятий на бокс и, наплевав на слова врача о том, что мне категорически запрещены удары в голову и изнуряющая физическая активность, пошел освежить свои боевые навыки и заодно караулить боевую маму, зная, что она теперь там не частый гость.