Савроматы. Ранняя история и культура сарматов

Хронологическая канва — основа исторического построения. Без нее невозможно проследить развитие древнего общества и его культуры.

Первые исследователи памятников савроматской культуры, как правило; или вовсе не ставили перед собой цели хронологического определения открытых ими памятников, или не имели достаточных материалов для правильной датировки. В этом отношении их работы утеряли какое-либо научное значение.

Разработка хронологии началась с общих исследований М.И. Ростовцева по истории и культуре скифов и сарматов. В трудах М.И. Ростовцева известные ему памятники Поволжья и Приуралья были включены в группу скифских памятников VI–III вв. до н. э.[134] В ряде случаев, особенно для оренбургской группы, он определял хронологию отдельных погребений несколько раз, исправлял ее. При уточнении дат в более поздних работах[135] М.И. Ростовцев использовал и более точные хронологические определения П.Д. Рау и Б.Н. Гракова. Исследования Б.Н. Гракова были учтены и М. Эбертом при выделении древнейших скифских памятников на Нижней Волге и по Уралу, которые он относил к V–IV вв. до н. э.[136]

Основными эталонами для датировок М.И. Ростовцеву служили привозные вещи, довольно редко встречаемые в савроматских погребениях, и аналогии погребального инвентаря и обряда из Скифии, в ряде случаев не совсем верные. Поэтому и датировки не всегда были верными; так, например, первоначально он определил дату покровских курганов на р. Илек III в. до н. э.[137]

М. Эберт, возражая против датировки скифского периода на Волге и Урале в пределах VI–IV вв. до н. э. (по Б.Н. Гракову), ошибочно ограничил этот период двумя веками (V–IV вв. до н. э.), хотя уже были известны савроматские погребения и более раннего времени.

П.С. Рыков, раскопавший и изучивший большое число погребений древних кочевников Нижнего Поволжья, в основном правильно выделил среди них «скифские» погребения как наиболее ранние (VI–IV вв. до н. э.)[138], но сделал он это лишь после опубликования трудов Б.Н. Гракова и П.Д. Рау. В первых работах П.С. Рыков основывался на своей ошибочной хронологической классификации, которая была им предложена при публикации Сусловского могильника[139]. Эта классификация, в основу которой положены форма могильной ямы и некоторые черты погребального обряда, совершенно неприемлема. Так, ряд раскопанных савроматских погребений под г. Энгельс, в Сусловском могильнике и по р. Торгун он первоначально отнес к II–I вв. до н. э. и первым векам нашей эры[140]. При дальнейшем обосновании даты того или иного погребения мы уже не будем возвращаться к его работам.

После М.И. Ростовцева первое место в разработке хронологической классификации принадлежит П.Д. Рау и Б.Н. Гракову. П.Д. Рау в основу датировки положил классификацию бронзовых наконечников стрел[141], которая до сих пор не потеряла своего научного значения, несмотря на ряд ошибок и неточностей, о чем я уже писал при анализе савроматских стрел[142]. Кроме стрел, П.Д. Рау учитывал и другие категории погребального инвентаря. Метод хронологического определения Б.Н. Гракова близок к методу П.Д. Рау, хотя, может быть, и шире: Б.Н. Граков учитывал весь комплекс погребальных инвентарей, приводил многочисленные и убедительные аналогии из хорошо датированных памятников Скифии, принимал во внимание особенности погребального обряда[143].

Оба исследователя отнесли всю группу савроматских погребений в основном ко времени VI–IV вв. до н. э.; многие из памятников получили более детальную датировку. Иногда, даты П.Д. Рау и Б.Н. Гракова не совпадают, на чем я остановлюсь подробнее ниже. В большинстве же случаев эти даты могут быть приняты за основу более дробной хронологической классификации, которую я предлагаю читателю.

В 40-50-е годы исследователи сарматской культуры раскопали и опубликовали много новых савроматских памятников. Как в моих публикациях, так и в работах И.В. Синицына, К.В. Сальникова, В.П. Шилова, А. А. Иессена, В.С. Сорокина, А.Е. Алиховой, М.Г. Мошковой, Е.К. Максимова и других, приводятся датировки вновь открытых савроматских погребений. Мое отношение к этим датировкам будет высказано по мере хронологического анализа отдельных погребений.

В предлагаемой мной классификации учтено около 500 погребальных комплексов и отдельных случайных находок, большинство которых также происходит из погребений. Разрабатывая эту классификацию, я учитывал всю совокупность различных археологических фактов. Самое важное значение для определения хронологии савроматских памятников имеют вещи, вернее, комплекс погребального инвентаря, а в нем такие предметы, как наконечники стрел, мечи, предметы конского убора, зеркала. Они чаще всего встречаются в погребениях, часто совпадают по форме и имеют многочисленные аналогии в одновременных памятниках Скифии, Кавказа, Урала, Сибири, Средней Азии и даже Переднего Востока. Среди инвентаря имеются импортные вещи, большинство которых надежно датировано. Однако их не всегда можно принимать в расчет при датировке, так как они могут встречаться в комплексах заведомо более поздних, чем время изготовления этих вещей.

Особое значение для датировки приобретает керамика как массовый материал из курганных погребений. При корреляции форм глиняных сосудов с формами оружия и конского убора выделяется группа сосудов, одинаковых не только по форме, но и по составу глиняного теста, обработке поверхности и другим технологическим признакам. Следовательно, определенные типы савроматской керамики становятся датирующим эталоном даже и в том случае, когда в могиле нет другого погребального инвентаря.

Наряду с вещевым материалом я постоянно учитывал особенности погребального обряда, особенно такие признаки, как поза погребенных, иногда их ориентировка, остатки погребальной пищи и пр. Так, например, покойники в скорченном положении в подавляющем большинстве встречаются в могилах с наиболее ранними вещами. В ряде случаев ранняя дата этих погребений, сохраняющих пережитки эпохи бронзы в погребальном обряде и инвентаре, подтверждается курганной стратиграфией: они бывают нарушены более поздними, савроматскими же погребениями. Стратиграфия позволяет отнести к савроматской эпохе в целом многие безынвентарные, ограбленные или разрушенные, погребения лишь по одному из признаков савроматского обряда, если такие погребения нарушены или перекрыты более поздними, чаще всего сарматскими могилами.

В одном кургане часто встречается по нескольку савроматских погребений. Как правило, эти погребения друг друга не нарушают, имеют одинаковые детали обряда, а иногда одинаковый состав инвентаря. Такие группы погребений представляют погребения сородичей или членов одной семьи и хронологически близки друг другу. Достаточно присутствия датирующего инвентаря в одной из подобных могил, чтобы отнести всю группу погребений к одному времени.

Учитывая все сказанное выше о принципах датировки, я выделил четыре хронологические группы в пределах от VIII до IV в. до н. э.

§ 1. Археологические памятники VIII–VII вв. до н. э.

Археологическая культура савроматов окончательно складывается лишь к концу VII в. до н. э. Однако уже значительно раньше в степях Поволжья и Южного Приуралья появляются погребения, связанные с савроматами. В инвентаре и обряде этих погребений сочетаются черты, свойственные памятникам эпохи бронзы, с качественно новыми чертами, присущими савроматской культуре. Такие погребения мы называем переходными. Кому они принадлежали? Значительная часть их, конечно, оставлена прямыми потомками местного населения эпохи бронзы. У нас нет оснований полностью отождествлять это население с савроматами Геродота, правильнее его связывать с кочевниками — протосавроматами, которые составляли часть большой группы племен ираноязычного «скифского» мира юга Евразии накануне сложения археологической скифской культуры. Не исключено, что в эту эпоху борьбы скифов и киммерийцев, и походов скифов в Переднюю Азию кочевое население Поволжья приняло участие в военных и политических событиях Северного Причерноморья, а часть протосавроматов вошла в племенные объединения собственно скифов, установивших свое господство в степях Северного Причерноморья после изгнания оттуда киммерийцев.

На территории расселения савроматов я выделяю 46 погребений переходного типа и несколько случайных находок отдельных вещей, относящихся к VIII–VII вв. до н. э. На одно из погребений, пожалуй, самое выразительное, обратил в свое время внимание П.Д. Рау. Это погребение «f» в кургане 1 у станции Лебяжья на р. Иловля, раскопанном А. А. Спицыным (рис. 2, 2). Костяные наконечники стрел, найденные в погребении, как правильно отметил П.Д. Рау[144], относятся к типам стрел эпохи бронзы Поволжья. Это дало основание Л.Д. Рау отнести погребение у станции Лебяжья ко времени, предшествовавшему VII в. до н. э. Другие костяные изделия из погребения «f» (пластина и пронизка от колчана) с геометрическим орнаментом, характерным для срубной культуры, также говорят об архаическом времени данного погребения. Форма глиняного горшка отсюда находит себе прямые аналогии среди керамики позднесрубной культуры Поволжья, Нижнего Подонья и Нижнего Поднепровья. Однако это погребение нельзя датировать временем ранее VIII в. до н. э., так как в погребальном обряде четко выделяются савроматские черты: костяк был вытянут в большой прямоугольной яме головой на запад, кисть правой руки покоилась на тазовых костях. В отличие от типичных савроматских больших могил в погребении у станции Лебяжья еще не было большого количества заупокойной пищи в виде разрубленных туш барана, лошади или коровы. Здесь лежали лишь ребра лошади и несколько костей овцы, что свойственно погребениям срубной и андроновской культур.

Близки по времени описанному погребению три поволжских погребения с лепными горшками, аналогичными упомянутому сосуду. К ним относятся погребение в кургане 2 у с. Гуселки (рис. 2, 8), погребение 8 в кургане 4 у Быково I (рис. 62, 5) и погребение 1 в кургане 94 II Бережновского могильника (рис. 62, 1). Горшки из них тождественны сосудам из погребений и поселений позднесрубной культуры Поволжья и Украины (рис. 62, A II–VI). Погребение у с. Гуселки совершено, как и в кургане у станции Лебяжья, в большой прямоугольной яме, где костяк лежал в вытянутом положении на спине головой на восток на подстилке из травы. Такая подстилка очень типична для больших прямоугольных могил срубной культуры Поволжья. В погребения у с. Гуселки еще нет разрубленных туш животных, и лишь на материке, около края могилы, лежали отдельные кости какого-то крупного животного, вероятно, коровы. Эта деталь обряда хорошо известна в погребениях срубной культуры.

В кургане 94 II Бережновского могильника костяк ребенка лежал над основной могилой срубной культуры в скорченном положении на левом боку. Поза покойника позволила И.В. Синицыну отнести погребение 1 к срубной культуре[145]. Однако глиняный горшок, найденный в этом погребении (рис. 62, 1), тождествен горшку из погребения 8 кургана 4 Быковского могильника I (рис. 62, 5).

Архаичность быковского погребения подтверждается, кроме формы горшка, и тем, что оно было нарушено другим переходным погребением 7.

К группе погребений VIII–VII вв. до н. э. по типу горшка относится и погребение 7 в кургане 17 у с. Быково (рис. 2, 7). Горшок, близкий по форме сосудам из описанных выше погребений, но отличающийся от них более широким устьем и орнаментом из глубоких ямок по шейке (рис. 2, 7а), также находит себе аналогии среди керамики позднесрубной культуры. Обряд погребения архаический: костяк лежал на спине головой на северо-запад с подогнутыми ногами, кисть левой руки положена на таз.

На левом берегу Дона у слободы Владимировская в Острогожском уезде В.Н. Тевяшов в 1900–1901 гг. исследовал несколько курганных погребений, из которых три можно отнести к переходному времени. В нарушенном впускном погребении в кургане 12 находился горшок (рис. 62, 4), тождественный по форме и орнаменту горшку с глубокими ямками по шейке из быковского погребения. Вариант горшка того же типа найден в грунтовом погребении кургана 8 (рис. 62, 2), где костяк лежал на спине с согнутыми ногами головой на север с некоторым отклонением к западу. Северная ориентировка покойников не типична для савроматов и является характерной чертой погребений срубной культуры. В другом, впускном, погребении в том же кургане, нарушенном в древности, обнаружена грубо вылепленная плошка (рис. 61, 1), которая похожа на баночные сосудики с расширяющимися к устью боками, относимые к концу эпохи бронзы. Костяк в этом погребении лежал на спине головой на северо-запад; детали позы не установлены, так как погребение было нарушено. Все три сосуда из курганов у слободы Владимировская, как отметил В.Н. Тевяшов[146], тождественны по цвету, глине и отличаются от найденных в этих же курганах типичных сосудов развитой срубной культуры.

Того же времени, вероятно, погребение мужчины, вытянутого на спине головой на северо-восток в кургане у с. Мазурки, раскопанном С.Е. Зверевым в 1899 г.[147] Покойник лежал ниже костяка лошади и медного литого котла раннескифского времени (рис. 70А, 5). При костяке найдены костяная бляшка с отверстием посредине, череп собаки и фрагменты глиняного горшка с геометрическим орнаментом, свойственным срубной культуре.

Два заволжских погребения отнесены мною к погребениям переходного типа по форме баночных горшков с довольно узким и выступающим дном, широким устьем и орнаментом ниже бортика в виде ряда глубоких ямок (рис. 61, 2, 3). Оли снабжены по краю носиком-сливом. Их форма типична для керамики поздней срубной культуры, на последнем этапе которой появляется подобный орнамент. Среди посуды из позднесрубных погребений Нижнего Поволжья и бассейна р. Молочная (рис. 61, А II) встречаются также горшки со сливом. Заволжские погребения с подобными горшками еще сохраняют черты обряда, свойственного эпохе бронзы. Таково погребение в необычной для этого времени подбойной могиле у с. Максютово в бассейне р. Иргиз (курган 2, погребение 6): костяк лежал на спине с согнутыми ногами головой на восток, руки согнуты в локтях, их кисти лежали на животе[148]. Положение рук не характерно для типичных погребений срубной культуры, но встречается в группе переходных погребений (рис. 2, 6). Второе погребение, с горшком, тождественным максютовскому, обнаружено в группе курганов у с. Боаро (Бородаевка) (курган 7, погребение 3)[149]. Костяк ребенка лежал в скорченном положении на левом боку головой на северо-запад. Оба погребения И.В. Синицын относит к эпохе поздней бронзы. Форма и орнамент горшков позволяют датировать их временем сложения савроматской культуры, может быть, VIII в. до н. э., так как подобный же горшок, найденный в раннем савроматском погребении 1 кургана 22 Калиновского могильника (рис. 61, 4), отличается лишь тем, что орнаментирован жемчужинами, а не ямками.

К двум описанным заволжским погребениям примыкает по времени погребение 3 в кургане 2 у хут. Соленый на Дону. В нем найден лощеный острореберный горшок с носиком (рис. 60, 3). Типологически он связан с группой низких острореберных сосудов срубной культуры, но отличается от них обработкой поверхности. Лощение появляется на сосудах бассейна Дона и в Поволжье лишь в самом конце эпохи бронзы. Этот сосуд стоял в могиле, судя по дневниковым данным А.А. Иессена, между двумя скелетами, один из которых лежал в скорченном положении на левом боку, другой был вытянут; оба головой ориентированы на северо-восток.

Почтя тождественно с максютовским погребение 3, совершенное в подбойной могиле кургана 4 II Бережновского могильника. Костяк мужчины лежал в скорченном положении на левом боку головой на восток; правая рука была согнута, ее кисть лежала перед лицом; левая — согнута в локте, а кисть ее находилась под локтем правой руки (рис. 3, 4). В могиле стоял горшок с выпуклыми боками и отогнутым венчиком (рис. 61, 8), типологически связанный с керамикой срубной культуры. Около горшка лежала кость барана — передняя нога без лопатки. И.В. Синицын относит это погребение к срубной культуре[150]. Основанием для сужения такой датировки приблизительно в пределах VIII в. до н. э. служит то обстоятельство, что по обряду оно близко максютовскому. При этом надо учесть, что в самом конце эпохи бронзы в степях Северного Причерноморья и Поволжья часто хоронили покойников в сильно скорченном положении на боку головой на восток. Кроме того, горшок, подобный бережновскому, обнаружен в раннем савроматском погребении 2 в кургане 95 II Бережновского могильника (рис. 61, 9). Того же профиля горшок, венчик которого не сохранился (рис. 61, 6), найден в погребении 2 кургана 1 у с. Новая Молчановка. Костяк лежал на спине, склоненный на правый бок, головой на запад, ноги подогнуты (рис. 3, 5). С правой стороны около черепа находились кости овцы: часть хребта и кости двух ног. По всем этим признакам погребение можно датировать периодом в пределах VIII–VII вв. до н. э.

К переходному времени следует отнести впускное погребение 3 в кургане 1 у пос. Кордон Деркульский. Костяк лежал слегка наклоненным на левый бок с вытянутыми конечностями головой на восток; у левого плеча покойника стоял маленький баночный сосуд, характерный для позднейших погребений срубной культуры[151].

Три погребения левобережья Дона и Поволжья следует отнести к переходному времени по наличию в них лощеной посуды, распространенной в Северном Причерноморье и на Северном Кавказе в предскифское время. На левом берегу Дона это — впускное погребение 20 в кургане 1 у хут. Соленый. Костяк женщины был вытянут на спине головой на юго-запад. В могиле стоял чернолощеный сосуд грушевидной формы с тремя налепами по тулову (рис. 60, А). А.А. Иессен относит это погребение к «VI, если не VII в. до н. э.»[152].

Форма сосуда скорее говорит о рубеже VIII–VII вв. до н. э.

Более раннего времени, может быть, VIII в. до н. э., погребение «h» в кургане 6 у с. Норка. «Покойник положен в яму небрежно», головой на северо-запад[153]. В головах стояло два сосуда. Один из них не сохранился, другой — лощеный, с плоским дном, бомбовидным туловом и узким горлом; он украшен красивым орнаментом из мелко заштрихованных полос, зигзагов и треугольников (рис. 60, 1). О.А. Кривцова-Гракова датирует это погребение самым концом хвалынского этапа срубной культуры[154]. Подобные сосуды и особенно орнамент типичны для конца эпохи бронзы на Нижнем Дону и для предскифского времени на Северном Кавказе.

К тому же времени я отношу погребение 6 в кургане 63 II Бережновского могильника. Скелет взрослого человека лежал на левом боку, был сильно скорчен, головой обращен на восток, руки согнуты в локтях, кисти находились перед животом. В могиле стоял лощеный сосуд темно-серого цвета, почти тождественный по форме сосуду из кургана 6 у с. Норка (рис. 60, 2). Он отличается орнаментом в виде короткого косого налепа на тулове, похожего на налепы сосуда из соленовского погребения. Я не могу согласиться с датировкой И.В. Синицына, который относит это погребение к сарматскому времени[155]. О раннем времени этого сосуда говорят не только форма, орнамент и обработка поверхности, но и состав глины с примесью песка, характерный для всей лощеной посуды Поволжья переходного и раннесавроматского времени. Раннее время этого погребения подтверждается и погребальным обрядом. В кургане 63 было несколько погребений[156], причем во всех сарматских могилах-покойники лежали в вытянутом положении на спине. По обряду погребение 6 связывается с впускными погребениями позднесрубной культуры этого кургана, где костяки были скорчены на левом боку с согнутыми руками, кисти которых находились перед лицом. В погребениях найдены сосуды баночной формы. По времени и культурной принадлежности погребение 6 нельзя оторвать от этих погребений. Среди них оно наиболее позднее, судя по сосуду и положению рук покойника, так как у ряда погребенных переходного и раннесавроматского времени руки были согнуты в локтях, а кисти их лежали на животе, если покойник был погребен на спине, или перед животом, если покойник лежал на боку.

Вероятно, к VIII в. до н. э. относится погребение 9 в кургане 6 у хут. Жирноклеевский близ слободы Карповка. В могиле найдены трехдырчатые костяные псалии (рис. 2, 3а) и костяные бляшки (рис. 2, 3б), аналогии которым известны среди находок Субботовского городища чернолесской культуры. Датировку этих вещей я обосновал в статье, посвященной костяным и роговым псалиям эпохи бронзы Поволжья и Приуралья[157]. Погребение совершено по обряду конца эпохи бронзы: покойник лежал в скорченном положении на левом боку головой на восток.

В том же кургане у хут. Жирноклеевский было еще одно погребение переходного времени (5); оно находилось над могилой с роговыми псалиями и было связано с ней единством обряда: скорченный костяк лежал на левом боку головой на восток[158].

К тому же или несколько более позднему времени относится погребение 1 в кургане 4 у с. Ягодное, в котором найдены бронзовые застежки от уздечки (рис. 3, 6), тождественные по форме костяным застежкам из поселения конца эпохи бронзы у с. Воинская Гребля Полтавской обл.[159] Покойник был погребен по савроматскому обряду: костяк вытянут на спине головой на юго-восток-восток, руки свободно лежат вдоль туловища, правая нога согнута в колене. Н.Я. Мерперт относит это погребение к первой половине I тысячелетия до н. э.[160] Я уточняю эту дату временем в пределах VIII–VII вв. до н. э., когда в Поволжье впервые появились бронзовые части конской уздечки.

Очень интересный курган был раскопан И.П. Горизонтовым в 1907 г. близ дачной местности «Родничок» под Саратовом[161]. Описание погребения не совсем ясно. Вероятно, на поверхности земли был сооружен из нескольких венцов дубовый сруб, который затем засыпали землей. Такие сооружения не раз встречались в курганах срубной культуры Поволжья, а еще чаще — у савроматов. В целом и обряд скорее свойствен савроматской, а не срубной культуре. Внутри сруба, по его диагонали, погребены два человека. Один из них лежал на спине в свободной позе головой на запад: ноги слегка раздвинуты, правая рука откинута в сторону. Второй покойник, как отмечает И.П. Горизонтов, погребен небрежно, как бы брошен в ноги первого в изогнутом положении, головой к его ногам. В особых углублениях лежали кости животных, среди которых названы кости баранов (вероятно, расчлененные тухни).

В руках второго покойника находились «окисленный бронзовый нож и осколок кремня со следами обделки». В савроматских погребениях VI–IV вв. до н. э. часто встречаются ножи, но всегда железные. Архаичность и бедность инвентаря при довольно пышном погребальном обряде также не позволяют нам датировать этот курган развитым савроматским временем; вероятно, он относится к переходному периоду.

По архаичности инвентаря не моложе VII в. до н. э. можно считать погребение 11 в кургане 15 у с. Верхне-Погромное. При вытянутом мужском костяке, лежавшем на спине головой на запад, был найден железный ножик и орудия из камня: одно — в виде сверла с тонкой ретушью, другое — прекрасно полированное клиновидное, вторично использованное в качестве точильного камня (рис. 59, 3, 4). В.П. Шилов в неопубликованном отчете указывает, что оно напоминает бронзовые тесла срубной культуры. Каменные орудия, кроме оселков и точильных плит, не характерны для сложившейся савроматской культуры. В этих формах мы наблюдаем прямое наследие срубной культуры.

Остальные погребения (почти все без инвентаря) междуречья Дона и Волги и заволжских степей отнесены мною к переходному времени по деталям обряда и по данным курганной стратиграфии. Почти все они впущены в насыпи курганов.

Среди таких погребений отметим впускное погребение 2 в кургане 1 у хут. Веселый на р. Маныч[162]. Костяк лежал в вытянутом положении на правом боку головой на запад руки были вытянуты и перекрещены в предплечьях. Во впускном погребении 3 кургана 3 костяк лежал на спине с подогнутыми и обращенными коленями кверху ногами головой на восток, кисть правой руки была положена на таз[163].

Половину исследованных мною савроматских погребений в быковских курганах также следует отнести к переходной группе. Все могилы впущены в древние курганы и среди них преобладают погребения без инвентаря. В кургане 4 у Быково I таких погребений было три, в частности, упомянутое выше погребение 8 с горшком архаического типа. Оно было нарушено погребением 7, где костяк женщины лежал на спине с подогнутыми ногами головой на запад; левая рука была согнута, а кисть ее положена на живот; кисть правой, также согнутой, руки находилась перед лицом (рис. 2, 6). Как видим, в позе покойницы ярко выражены традиции погребального обряда эпохи бронзы. С женщиной положили в могилу лишь часть туши барана (задняя часть хребта и лопатка). Другое погребение (13), находившееся под сарматским погребением сусловской культуры, почти аналогично по обряду: костяк мужчины лежал на спине со слегка подогнутыми ногами головой на северо-запад левая рука была кистью положена на таз (рис. 3, 1); в могиле — кости ног и таза барана, костяная проколка (рис. 3, 1а).

В кургане 7 у Быково I было также три савроматских погребения. Среди них древнейшее, судя по стратиграфии, и, вероятно, переходное находилось в могиле 10, почти полностью уничтоженной савроматским и сарматским погребениями 8 и 9. Могила была узкой и длинной. Следовательно, она была рассчитана на то, чтобы можно было похоронить покойника в вытянутом или слабо скорченном положении. Сохранившаяся in situ стопа человека, а также ориентировка могилы свидетельствуют о том, что покойник был погребен головой на север. Такая ориентировка очень редко встречается у савроматов, зато она типична для погребений срубной культуры.

Особо следует выделить погребение 3 в кургане 13. Костяк старой женщины лежал на правом боку в скорченном положении головой на северо-восток (рис. 2, 5). Как видим, обряд в целом типичен для срубной культуры. Однако положение рук характерно для группы переходных погребений — они были выставлены вперед и перекрещены в предплечьях. В могилу положены кусочки реальгара, что очень типично также для савроматского обряда. По стратиграфии это погребение древнее переходного погребения 4, примыкавшего к нему почти вплотную с севера, отчего кости стопы погребенной женщины были нарушены.

В других быковских погребениях — погребение 6 кургана 9, погребение 1 кургана 11, погребение 8 кургана 12, погребение 4 кургана 13, погребение 10 кургана 16 (Быково I) и погребение 4 кургана 2 (Быково II) — покойники лежали в вытянутом или слабо скорченном положении на левом или правом боку головой на запад и северо-запад; у большинства вытянутые или согнутые в локтях руки были соединены в кистях или перекрещивались выше костей (рис. 2, 4; 3, 2, 3). Единство обряда этой группы погребений поразительно и они, безусловно, очень близки друг другу по времени.

Курганная стратиграфия в ряде случаев подтверждает, что безынвентарные могилы с покойником, положенным на бок со слегка подогнутыми ногами головой на запад, относятся к переходному времени. Так, например, в кургане 2 в урочище «Ямки», исследованном И.В. Синицыным в 1955 г., костяк подростка в погребении 7 лежал на правом боку со слегка подогнутыми ногами головой на запад, руки вытянуты перед животом, кисти соединены. Над этой могилой был погребен ребенок (погребение 6) в скорченном положении на левом боку головой на северо-восток. Оба погребения И.В. Синицын относит к концу срубной культуры[164]. Вероятно, они не древнее VIII в. до н. э. В кургане 1 северо-восточной группы у с. Молчановка два погребения (8 и 9) были расположены рядом, на одном уровне, и едины по обряду — покойники лежали вытянуто на правом боку головой на запад. Они, безусловно, близки по времени. Одно из них — погребение 9 — было немного нарушено савроматским же погребением 10, вероятно, несколько более поздним.

Однако далеко не все известные ныне могилы, где покойники лежали на спине или на боку со слегка согнутыми ногами, относятся к переходному времени. Встречаются могилы с таким же обрядом, которые по инвентарю относятся к периоду уже сложившейся савроматской культуры и даже значительно к более позднему времени. Так, например, в кургане 8 у с. Заплавное Астраханской обл. В.П. Шилов обнаружил две впускные могилы с подобным обрядом, причем как основная могила, так и все впускные, по инвентарю относились к прохоровской культуре. А в кургане 4 у с. Политотдельское было открыто средневековое впускное погребение 23, где женщина с ярко выраженным монголоидным черепом была погребена на правом боку с подогнутыми ногами головой на северо-запад, а выдвинутые вперед руки ее были перекрещены в предплечьях[165]. Этот обряд захоронения, кажется, вновь появляется в наших степях у тюркских кочевников, по-видимому, независимо от савроматской погребальной традиции.

39-ю погребениями исчерпывается список выделенных мною переходных погребений волго-донских степей (рис. 2, 1). Как мы видим, в погребальном обряде переходного времени выявляются две тенденции: старая тенденция — хоронить покойников в скорченном положении на боку или на спине, и новая тенденция — класть покойников в вытянутом положении; последняя, в конце концов, побеждает. По инвентарю и данным стратиграфии я отнес к переходным ряд погребений, совершенных по большей части в насыпи кургана, с костяком, лежащим в скорченном положении головой на запад или восток.

В степях Поволжья исследовано много впускных скорченных погребений с баночными сосудами, которые обычно относят к позднесрубной культуре. Вероятно, многие из них датируются переходным временем. Однако я не могу их включить в наш список за неимением надежных стратиграфических данных и иного инвентаря, кроме небольших грубых баночных сосудов, по которым нельзя уточнить дату этих погребений.

Кроме перечисленных погребений в Поволжье в результате случайных находок и грабительских раскопок обнаружен ряд вещей, относящихся к переходному времени. К ним следует отнести известный клепаный бронзовый котел, найденный в 1926 г. во впускном погребении кургана у с. Домашки Куйбышевской обл. (рис. 70А, 1)[166]. Обычно его датируют VIII в. до н. э. Второй клепаный бронзовый котел, вероятно, того же времени, был найден на дюнах у с. Лапас Астраханской обл. и хранится сейчас в Астраханском музее (рис. 70А, 2).

Пределами VIII — первой половины VII в. до н. э. датируются ранние бронзовые удила и псалии[167]. В междуречье Дона и Волги и в заволжских степях были найдены: двукольчатые удила «кобанского типа» в кургане у с. Благодаровка Бузулукского уезда; трехдырчатые псалии со шляпкой на одном конце и изогнутой широкой лопастью на другом в кургане у с. Кише (Ремонтное) Черноярского уезда Астраханской губернии и удила с большими одинарными кольцами у ж.д. станции Марычевка Куйбышевской обл.[168]

На территории Поволжья известны акинаки архаической формы, которые появились здесь, вероятно, накануне сложения савроматской культуры. К VII в. до н. э. я отношу обломок акинака, найденный на бугре Стеньки Разина близ с. Даниловка Камышинского р-на. У него бронзовая рукоятка и железный клинок[169]. Вероятно, к тому же времени относится акинак кавказского происхождения, найденный у ж.д. станции Марычевка[170], откуда происходят отмеченные выше архаические бронзовые удила. В ряде мест Поволжья были найдены на дюнах бронзовые втульчатые наконечники стрел, среди которых встречались архаические, VII в. до н. э.

Особенно много таких стрел обнаружено в районе г. Камышин. Среди них выделяется группа архаических стрел VII в. до н. э. у с. Терновка (сборы Ф.В. Баллода, 1920 г.)[171]. Здесь, вероятно, было поселение VII в. до н. э.

На дюнах р. Ахтуба П.С. Рыков собрал керамику, свидетельствующую о бывших здесь когда-то, развеянных ветром стоянках. Особенно много ее найдено в районе станции Сероглазово. Здесь среди фрагментов эпохи бронзы, скифского времени и средневековья выделяется керамика с налепными валиками, а также с ямочным и жемчужным орнаментом (рис. 4). Это дает нам право утверждать, что в районе станции Сероглазово были стоянки конца эпохи бронзы и времени сложения савроматской культуры. Последнее подтверждается и находками на дюнах у станции Сероглазово бронзовых архаических стрел (рис. 4, 1, 2).

В восточных районах савроматской территории, где археологические раскопки велись менее интенсивно, чем в Поволжье, памятников переходного времени пока известно очень мало (рис. 2, 1). К ним следует отнести лишь четыре погребения, найденные в пределах Оренбургской и Актюбинской областей. Таким можно считать погребение в кургане 7 могильника у с. Ак-Жар под Актюбинском с горшком замараевского типа (рис. 62, 15). В отличие от типичных андроновских погребений, где покойники обычно лежат на боку с согнутыми руками, кисти которых находятся перед лицом, в этой могиле покойник лежал в скорченном положении на спине головой на юго-запад; правая рука была вытянута, левая — согнута в локте под прямым углом, ее предплечье лежало на животе. Над покойником в могиле был разведен костер, или, может быть, покойник был засыпан горячими углями, отчего его кости оказались обожженными. Обычай обожжения покойников не раз встречен в могилах савроматской эпохи Южного Приуралья. Этот обряд, равно как и особенности позы покойника, не позволяют отодвигать дату погребения далеко в глубь эпохи бронзы; вероятно, оно относится к VIII в. до н. э.

Парное погребение в круглой могиле кургана 2 того же могильника следует отнести к VII в. до н. э. по костяным втульчатым наконечникам стрел, соответствующим по форме бронзовым наконечникам стрел того же времени (рис. 3, 8). Черты переходной эпохи видны и в позе погребенных: они лежали на спине со слегка подогнутыми ногами головой на юг, руки одного из них были согнуты под прямым углом, а предплечья лежали на животе. Кроме того, в засыпке этой могилы, вероятно, вскоре было совершено еще одно погребение, где покойник также был положен головой на юг. Как и в кургане 7, на теле погребенного был зажжен костер, отчего кости сильно обгорели, но сохранили анатомический порядок.

Четвертое переходное погребение в кургане 4 урочища Урал-Сай на р. Терекла выделяется нами по стратиграфическим данным и позе покойника (рис. 3, 7). Под ним находилась основная андроновская могила алакульского этапа. Поза погребенного соответствует позе покойника в кургане 7 могильника у с. Ак-Жар: он лежал в скорченном положении на спине головой на восток, левая рука была вытянута, правая — согнута в локте, а кисть ее лежала на тазе[172].

Первую попытку выделить погребения времени перехода от эпохи бронзы к раннему железному веку на северо-восточной окраине савроматского мира сделал К.В. Сальников по материалам раскопок Н.К. Минко в районе Челябинска[173]. К.В. Сальников правильно указал, что в отличие от курганов эпохи бронзы, расположенных группами, погребения переходной эпохи и раннего железного века в районе Челябинска, как правило, совершались в отдельно стоящих земляных курганах. Пользуясь архивными материалами Н.К. Минко[174], я выделяю здесь два переходных погребения. Вместе с К.В. Сальниковым я отношу к переходной эпохе погребение в кургане 1 у пос. Сосновский и основное погребение в кургане 36 у пос. Черняки. В первом из них костяк лежал на правом боку с подогнутыми ногами головой на восток; при костяке находились костяной штамп, бронзовый нож и небольшая чашка, выдолбленная в красном песчанике (рис. 3, 9). В кургане 36 покойник погребен по тому же обряду и при нем найдены бронзовое височное колечко и горшок замараевского типа (рис. 3, 10).

Эти два погребения челябинской группы сближаются по обряду с южноуральскими погребениями самого конца эпохи бронзы; близка по форме и орнаменту также оба горшка из кургана 7 могильника у с. Ак-Жар и кургана 36 у пос. Черняки. Ориентировочно можно их датировать VIII в. до н. э.

Из случайных находок в Южном Приуралье следует отметить бронзовый акинак архаической формы, найденный близ колхоза Кызыл-Ту под Актюбинском[175]. Он, вероятно, относится к VII в. до н. э., так как все оружие (кроме наконечников стрел), известное у савроматов VI в. до н. э., изготовлялось уже из железа.

Среди бронзовых стремевидных удил, датирующихся обычно VII — первой половиной VI в. до н. э. и известных на территории савроматов в нескольких экземплярах, вероятно, наиболее древним является обломок удил из верхнего слоя андроновского Кара-Бутакского поселения близ с. Аландское Кваркенского р-на Оренбургской обл.[176]

§ 2. Археологические памятники конца VII–VI в. до н. э.

К наиболее ранней группе памятников сложившейся савроматской культуры Поволжья и Приуралья, которая в целом датируется концом VII–VI в. до н. э., я отношу более 90 погребений, включая и курганы, случайно раскопанные при земляных работах или в целях ограбления.

Остановимся сначала на задонско-поволжской группе погребений. В первую очередь выделим те погребения, в которых найдена лепная посуда, непосредственно примыкающая по форме и орнаменту к керамике переходной эпохи, или чернолощеная посуда, аналогичная лощеной посуде Северного Кавказа VII–VI вв. до н. э., а также погребения с наконечниками стрел и мечами архаического скифского времени.

В бассейне р. Маныч известно одно погребение с небольшим горшком с хорошо выраженной шейкой и отогнутым венчиком (рис. 62, 9), относящимся к архаическому типу лепных горшков бассейна р. Иловля (Лебяжья, Гуселки) и быковских курганов. В отличие от последних у него нет четко выраженного выступающего дна. Он был найден во впускном в насыпь погребении 12 кургана 2 у хут. Спорный. В могиле лежал скелет подростка на спине в вытянутом положении головой на северо-восток. Попутно отметим, что в этом кургане было еще одно впускное погребение без инвентаря (39), вероятно, близкое по времени погребению 12. Покойник погребен по тому же обряду, но головой ста запад. Разница в ориентировке в данном случае не имеет существенного значения, так как противоположные ориентировки в широтном направлении не раз встречались в одновременных погребениях.

Вероятно, временем не позднее конца VII в. до н. э. датируется погребение 1 в кургане 22 Калиновского могильника. Найденный в нем баночный горшок с носиком-сливом (рис. 61, 4) тождествен по форме отмеченным выше горшкам переходного времени из сел Максютово и Боаро (Бородаевка). Он отличается от них техникой нанесения орнамента по бортику: орнамент в виде «жемчужин» выдавлен изнутри. Подобный способ нанесения орнамента типичен для савроматской посуды. Обряд погребения также типично савроматский: вытянутый костяк женщины лежал на спине со свободно расставленными руками, головой на северо-запад. В могилу положена обезглавленная туша барана.

К тому же времени, судя по баночному сосуду той же формы и с «жемчужным» орнаментом, но только без носика (рис. 61, 5), относится погребение 3 в кургане 9 южной группы I Бережновского могильника. Покойник погребен в вытянутом положении на спине головой на запад. Погребение было нарушено другой савроматской могилой без инвентаря. Несколько иной вариант баночного сосуда с «жемчужным» орнаментом (рис. 62, 3) найден в погребении 3 кургана 4 у с. Боаро (Бородаевка), что дает нам право отнести данное погребение к концу VII–VI в. до н. э. На дне могилы погребена женщина: костяк вытянут на спине, руки лежали вдоль туловища, голова была обращена на юго-запад.

Тем же временем следует датировать погребение 30 в кургане 4 у с. Политотдельское (рис. 6, 12). В нем найден горшок с орнаментом из глубоких ямок по шейке, аналогичный сосуду из переходного погребения у слободы Владимировская (рис. 62, 4). Отличается он более вытянутым яйцевидным туловом. Погребальный обряд во всех деталях тождествен обряду погребения 1 кургана 22 Калиновского могильника. В этом же кургане поблизости находилось другое савроматское погребение 33, разрушенное погребением прохоровской культуры. С ним связана находка бронзовой двухлопастной стрелы с ромбической головкой конца VII в. до н. э. (рис. 6, 11).

Того же типа горшки с яйцевидным туловом и ямочным орнаментом найдены еще в двух заволжских могилах, которые могут быть отнесены ко времени не позднее VI в. до н. э. Сюда относится разрушенное грабителями погребение 5 в квадратной могиле кургана 4 у хут. Степан Разин. Горшок этого погребения с выступающим поддоном орнаментирован двумя рядами глубоких ямок по плечику и нижней части тулова (рис. 63, 2). Такой же горшок, орнаментированный ямками по плечику и вертикальными бороздами по тулову (рис. 6, 2а), найден в погребении 2 кургана 6 II Бережновского могильника. Датировка последнего погребения уточняется находкой в нем комплекса бронзовых наконечников стрел VI в. до н. э. (рис. 6, 2в).

В трех заволжских могилах найдены высокие горшки с коротким отогнутым венчиком и крутыми плечами, прототипом которых является горшок из переходной могилы кургана 4 I Бережновского могильника (рис. 61, 8). Все они, вероятно, не моложе VI в. до н. э. В погребении 2 кургана 95 II Бережновского могильника такой горшок был найден с двумя бронзовыми наконечниками стрел (рис. 6, 3). Один из них — крупный трехлопастный со сводчатой головкой и выступающей втулкой, другой — трехлопастный со срезанной втулкой. Стрелы этих типов известны в VI в. до н. э. В погребении 1 кургана 16 того же могильника найдены горшок описанного типа, орнаментированный по плечику рядом пальцевых вдавлений (рис. 61, 10), и другой горшок близкой формы с трубчатым носиком-сливом. Последний украшен круглыми ямками по обрезу венчика и у основания горла, а по тулову идут вертикальные глубокие борозды (рис. 66, 3). Горшки с носиком, близкие по форме и орнаменту, появились в Заволжье не позднее второй половины VI в. до н. э., судя по комплексам бронзовых наконечников стрел, найденных вместе с сосудами (см. ниже).

Из погребения 3 кургана 4 у с. Заплавное Астраханской обл. происходят два горшка. Один из них, близкий по форме указанным высоком горшкам, орнаментирован по шейке ногтевыми вдавлениями (рис. 63, 7). Другой имеет высокие крутые плечики и орнаментирован защипами по краю венчика (рис. 61, 12). Он по форме и орнаменту находит себе аналогии среди сосудов срубной культуры, в том числе в погребениях этой культуры могильника у с. Заплавное. Более древним погребение 3 нельзя считать, так как его обряд типично савроматский: покойник лежал в вытянутом положении на спине головой на запад и при нем была расчлененная туша барана.

Мне известно 15 савроматских погребений с лепными лощеными сосудами. На р. Маныч во впускном в насыпь погребении 1 кургана 1 у хут. Веселый, где нарушенный костяк подростка лежал головой на северо-восток, был найден сосуд грушевидной формы с узким цилиндрическим горлом (рис. 60, 5). Подобной формы сосуды известны в лесостепной части Причерноморья и на Северном Кавказе в раннескифское время. Из насыпи кургана 2 у хут. Веселый происходит круглодонный лощеный сосуд, представляющий разновидность черпаков предскифского и раннескифского времени Приднепровья и бассейна р. Кубань (рис. 60, 16). По форме он особенно близок чаркам из грунтового могильника VIII–VII вв. до н. э. у с. Николаевское Красногвардейского р-на Краснодарского края (раскопки Н.В. Анфимова, 1958 г.).

В насыпи того же кургана найден высокий нелощеный горшок описанного выше типа, который в Заволжье известен в погребениях VI в. до н. э. (рис. 61, 13).

Лощеный сосудик с лентовидной ручкой, возвышающейся над его краем (рис. 60, 13), из насыпи кургана 58/26 у хут. Попов на Дону находит себе аналогии в погребениях раннескифского времени Северного Кавказа, в частности Прикубанья. Все три последние находки, вероятно, связаны с захоронениями детей, кости которых полностью истлели.

Такой же лощеный кубок (рис. 60, 14), как в кургане 58/26 у хут. Попов, найден в погребении 4 кургана 3 у с. Ново-Никольское. Они одинаковы и по составу глины. В этом кургане было еще одно впускное безынвентарное погребение 8. Оба захоронения совершены по одному обряду: костяки лежали в вытянутом положении на спине головой на запад, их позы тождественны. Погребения, вероятно, близки друг другу по времени.

В эту же группу раннесавроматских погребений входят поволжские погребения с крупными лощеными сосудами грушевидной формы с узким цилиндрическим горлом. Они близки по форме и составу глины сосуду из переходного погребения в кургане 1 у хут. Соленый (рис. 60, 4). В погребении 1 кургана G 2 у с. Меркель (Макаровка) такой сосуд орнаментировал в верхней части тулова параллельными бороздами и заштрихованными треугольниками (рис. 60, 6). В кургане G 4 той же курганной группы найдены «черепки орнаментированного сосуда с лощеной поверхностью из хорошей серой глины»[177]. Погребение было полностью нарушено савроматским погребением V в. до н. э., судя по комплексу наконечников стрел (рис. 12, 9). Обломок плечика сосуда, вероятно, грушевидной формы, из плотной серой глины с примесью мелкого песка найден в насыпи большого каменного кургана 6, входящего в группу таких же курганов с савроматскими погребениями «Царские могильницы» у с. Горная Пролейка (рис. 5, 1). Фрагмент сосуда орнаментирован, как и сосуд из с. Меркель (Макаровка), параллельными бороздами и заштрихованными треугольниками (рис. 60, 8). Вместе с ним найдены кольцевидные бусинки из голубой пасты с глянцевитой поверхностью, типичные для погребальных комплексов конца эпохи бронзы и раннескифского времени юга Восточной Европы. Из основного ограбленного погребения 2 кургана 16 II Бережновского могильника происходят черепки большого чернолощеного сосуда с цилиндрическим горлом, аккуратно сформованного из плотной серой глины с примесью песка (рис. 60, 7). Погребение не может быть датировано временем позднее VI в. до н. э., так как в кургане было еще одно погребение VI в. до н. э., о котором сказано выше. Наконец, в основной савроматской ограбленной могиле 4 кургана 6 у с. Политотдельское были найдены грубый сосудик с ручкой и чернолощеный кувшин очень аккуратной формовки (рис. 6, 13), близкий по профилю бронзовым клепаным сосудам Северного Кавказа предскифского и раннескифского времени, особенно известной жемталинской вазе VIII в. до н. э.[178]

В двух савроматских погребениях Калиновского могильника были найдены лепные лощеные сосуды. Один из них в погребении 15 кургана 12 представляет собой круглодонный ковш с массивной пуговицеобразной ручкой (рис. 60, 15). В.П. Шилов относит это погребение к прохоровской культуре[179], сравнивая ковш с круглодонным сосудом с ручкой-упором из погребения III–II вв. до н. э. кургана 19 у с. Политотдельское[180]. Однако эти сосуды вовсе не идентичны, как пишет В.П. Шилов. Прежде всего, сосуд из кургана 19 у с. Политотдельское — не ковш, а довольно высокий горшок, отличающийся от калиновского ковша не только по форме, но и по фактуре и составу глины. Глина калиновского ковша содержит мелкий песок. Такая примесь очень характерна для ранней лощеной посуды, независимо от ее формы. По форме корпуса и оформлению ручки его скорее можно сравнить с чарками-черпаками раннескифского времени. В кургане 12 было еще три впускных савроматских погребения с западной ориентировкой (5, 29 и 30), которые, вероятно, близки по времени погребению с ковшом. Костяк в могиле 5 лежал в вытянутом положении на левом боку со скрещенными голенями. Погребения 29 и 30 с вытянутыми костяками, лежащими на спине, по стратиграфии древнее погребений сусловской культуры, одно из которых (24) перерезало погребение 29, а другое (12) находилось над погребением 30. В погребении 29 найдена бронзовая трехлопастная стрелка с обрезанной втулкой[181]. По времени стрелы этого типа довольно нейтральны, однако они появились уже во второй половине VI в. до н. э.

Другой лощеный сосуд в виде кубка или биконического кувшина (рис. 60, 12) происходит из разрушенного погребения 1 кургана 8. Датировка его V–IV вв. до н. э., предложенная В.П. Шиловым[182], кажется завышенной. В.П. Шилов справедливо устанавливает северокавказское происхождение этого сосуда, сравнивая его с кубками из Моздокского и Пашковского могильников. Среди них тождественны калиновскому моздокские кубки VII–VI вв. до н. э.[183], а не более поздние, пашковские, встреченные в погребениях V–VI вв. до н. э.[184] В.П. Шилов пытается подкрепить свою датировку тем, что в могиле был найден бронзовый наконечник стрелы V–IV вв. до н. э.[185] Однако это лишь обломок головки трехлопастной стрелы, более или менее точная дата которой не может быть установлена.

Другой, почти тождественный лощеный кубок (рис. 60, 11) найден в савроматском погребении 7 кургана 4 группы II у г. Элиста. Отсюда же происходит грубый лепной горшок грушевидной формы с массивным выступающим дном (рис. 65, 1). Тождественный горшок, но без орнамента, найден в погребении 5 кургана у с. Улан-Эрге (Красное) в Калмыкии (рис. 65, 2). Рядом с этой могилой и параллельно ей находилась савроматская могила 2. Оба погребения следует рассматривать как погребения родственников с одинаковым погребальным обрядом (узкие прямоугольные ямы, покойники лежат в вытянутом положении на спине, ноги параллельны, головы обращены на запад). Обе могилы частично нарушены могилой того же типа, вероятно, еще савроматского времени, где покойник лежал в вытянутом положении на спине головой на северо-запад. Наконец, интересный лощеный кувшин с высоким цилиндрическим горлом и петлевидной ручкой (рис. 60, 10) происходит из савроматской могилы 2 кургана 33 элистинской группы «Три брата». Он находит себе аналогии в северокавказской керамике раннескифского времени. И.В. Синицын правильно датирует погребение VI в. до н. э.[186]

Отнести савроматские могилы с лощеными сосудами, преимущественно северокавказского происхождения, ко времени до V в. до н. э. косвенно позволяет то обстоятельство, что ни в одной надежно датированной V в. до н. э. савроматской могиле не было архаической лощеной посуды, которая к этому времени у савроматов была целиком вытеснена грубо вылепленными сосудами.

Все перечисленные могилы с архаическими лепными горшками, для большинства которых мы находим прототипы в керамике срубной культуры, и с лощеными сосудами очень бедны оружием. Оно начинает часто встречаться в могилах только со второй половины VI в. до н. э.

Самой древней могилой с оружием является погребение 4 в кургане F 18 у с. Усатово (Экхейм), в котором была найдена выразительная группа бронзовых наконечников стрел (рис. 7, 3). П.Д. Рау датировал их VII в. до н. э.[187] Близко к этому же времени погребение 3 в кургане 1 группы «Ямки» у с. Политотдельское, с которым связана находка бронзового наконечника плоской стрелы лавролистной формы. По комплексу наконечников стрел к VI в. до н. э., главным образом к его второй половине, относятся следующие могилы: погребение 1 в кургане 4 у с. Норка (рис. 5, 3); погребение 24 кургана 19 у с. Политотдельское (рис. 6, 8); погребение 5 кургана 25 I Бережновского могильника (рис. 6, 1); погребение 2 кургана 6 (рис. 6, 2) и погребение 2 кургана 95 (рис. 6, 3) II Бережновского могильника; погребение в кургане В 12 у с. Альт-Ваймар (Старая Иванцовка) (рис. 6, 10); погребение 5 в кургане D 4 у хут. Шульц (совхоз «Красный Октябрь») (рис. 7, 7); погребение в кургане III, 3 у с. Визенмиллер (Луговое) (рис. 7, 11); погребение 7 в кургане Е 20 у с. Боаро (Бородаевка) (рис. 7, 5); погребение в кургане III, 3 у с. Харьковка (рис. 6, 9); погребение 3 кургана 5 (рис. 7, 6), погребения 3 и 4 кургана 12 (рис. 7, 8, 10) и погребение в кургане 31 юго-восточной группы у г. Энгельс (рис. 7, 9); погребение 6 в кургане 3 у 15 поселка Астраханской обл. (рис. 5, 4). П.Д. Рау совершенно верно считал известные ему из перечисленных погребений более древними, чем Блюменфельдский курган А 12. Он датировал их преимущественно концом VI в. до н. э.[188] Скорее всего их дата несколько шире — в пределах второй половины VI в. до н. э. Комплекс стрел в этих могилах древнее выразительного комплекса Блюменфельдского кургана, который относится ко времени не позднее первой половины V в. до н. э. (см. ниже).

В погребениях у с. Норка и у 15 поселка найдены почти тождественные по форме и размеру железные акинаки с брусковидным навершием и овальным, может быть, узким бабочковидным перекрестьем (рис. 5, 3а, 4д). В обоих погребениях среди бронзовых стрел встречены единичные экземпляры железных стрел архаических форм. В погребении у с. Норка найден также горшок с широким слегка отогнутым наружу венчиком (рис. 5, 3в). Совершенно такой же по форме горшок происходит из погребения 6 кургана 9 II Бережновского могильника (рис. 65, 4), что позволяет оба погребения отнести к одному времени. Возможно, сюда же надо отнести и безынвентарное савроматское погребение 7 в том же кургане 9.

В погребении 3 кургана 5 у г. Энгельс бронзовые наконечники стрел сочетаются с железным акинаком архаической формы (рис. 7, 6в) и с большим горшком, имеющим носик-слив и «жемчужный» орнамент под венчиком (рис. 7, 6б). По своей форме этот сосуд соответствует горшку из погребения VI в. до н. э. у с. Заплавное (рис. 61, 12). В погребении сохранились архаические черты обряда — костяк ребенка лежал на спине с подогнутыми ногами. Почти такие же по профилю большие горшки с трубчатым носиком найдены в погребении 5 кургана 25 I Бережновского могильника (рис. 6, 1а) и погребении 5 кургана 4 II Бережновского могильника (рис. 66, 5). В кургане 4 были еще две впускные савроматские могилы 3 и 8, причем костяк в погребении 8 лежал на правом боку, руки были протянуты перед животом, голова обращена на юго-запад. Все три погребения кургана 4 следует объединить в одну хронологическую группу, размещающуюся в пределах VI в. до н. э.

В погребении 3 кургана 12 у г. Энгельс вместе с бронзовыми стрелами второй половины VI в. до н. э. найден длинный железный меч с широким сердцевидным перекрестьем и длинной стержневидной рукояткой без навершия (рис. 7, 10б). Под этим погребением было еще одно савроматское погребение (4), которое по стратиграфии должно датироваться временем не позднее VI в. до н. э. В нем же найден крупный архаический наконечник стрелы — двухлопастный с внутренней втулкой (рис. 7, 8).

В кургане III, 3 у с. Визенмиллер (Луговое), откуда происходит выразительный набор наконечников стрел второй половины VI в. до н. э. (рис. 7, 11), найден железный акинак (не сохранился) и обломки лепного горшка грушевидной формы с массивным дном (рис. 65, 3), аналогичного горшкам из савроматских погребений VI в. до н. э. Калмыкии (рис. 65, 1, 2). В могиле покойник лежал в вытянутом положении на спине с подогнутыми ногами, головой на северо-запад.

Кроме оружия и керамики, для определения датировки описываемой хронологической группы привлекался и другой погребальный инвентарь. Так, в погребении 5 кургана 10 Калиновского могильника найдено бронзовое четырехгранное шило, не отличающееся от шильев срубной культуры. На основании этой находки В.П. Шилов относит погребение к срубной культуре[189]. Вряд ли это так. Сам автор раскопок отмечает, что костяк в погребении был вытянут на спине головой на северо-запад-запад, т. е. поза покойника была характерна для савроматских захоронений. Кроме того, такое же шило было обнаружено в типичном раннесавроматском погребении под Оренбургом (урочище Горбатый мост, курган 5, рис. 8, 6). В погребении 5 найдены также черенки горшка с защипом по краю. Такой орнамент, как мы уже видели, встречается на ранних савроматских горшках. В целом погребение можно датировать VII–VI вв. до н. э. Здесь же, в центре кургана, поблизости от описанного погребения, находились впускные в насыпь безынвентарные погребения 7 и 8 савроматского типа: вытянутые костяки лежали головой на юго-запад и запад, причем в погребении 8 подросток был погребен на правом боку. Все три погребения кургана 10 можно отнести к одной хронологической группе.

К VI в. до н. э. относится интересное савроматское погребение 2 в кургане 25 группы «Три брата» (рис. 5, 2). Среди его инвентаря имеются две массивные литые из бронзы бляхи с рельефным изображенном свернувшегося хищника (рис. 5, 2б). Точные аналоги таким изображениям, как правильно отметил И.В. Синицын[190], мы находим на серебряном зеркале из Келермесского кургана, которое датировано М.И. Максимовой 80-ми или 70-ми годами VI в. до н. э.[191]

В том же архаическом «скифском» зверином стиле выполнены золотые штампованные бляшки с изображениями хищников, найденные в развеянном погребении на дюне у с. Золотушинское (рис. 78, 2) и в кургане 5 Сусловского могильника (рис. 78, 1). Оба погребения, вероятно, также относятся к VI в. до н. э. Сусловская бляшка по стилю почти идентична отмеченным келермесским изображениям.

В Саратовском Заволжье П.Д. Рау в 1928 г. обнаружил три интересные савроматские могилы у с. Усатово (Экхейм) (курганы F 13 и F 14, рис. 7, 1, 2) и у с. Боаро (Бородаевка) (погребение 2 в кургане Е 23, рис. 7, 4). На древнем горизонте могилы были окружены деревянной квадратной рамой или срубом. В Поволжье такие надмогильные сооружения создавались уже в эпоху срубной культуры. В этих основных могилах почти не было инвентаря, их принадлежность савроматам определена П.Д. Рау по погребальному обряду[192]. Их архаичность подтверждается рядом фактов. Заслуживает внимания то обстоятельство, что подобные надмогильные сооружения сохраняют традиции эпохи бронзы. Погребение со срубом в кургане, раскопанном И.П. Горизонтовым под Саратовом, мы относим к переходному времени. Савроматская могила у с. Любимовка в бассейне р. Бузулук с таким же квадратным срубом надежно датируется по акинаку VI в. до н. э. (см. ниже). На древнем горизонте кургана F 13 в районе юго-западной стенки сруба и близ могилы был найден глиняный горшок и около него — несколько коровьих и овечьих костей (рис. 7, 1). По глиняному сосуду, рассыпавшемуся при раскопках, П.Д. Рау считал эти находки остатками погребения эпохи поздней бронзы. Однако нет никаких оснований считать, что в кургане было два разновременных захоронения. Находки на древнем горизонте связаны с совершением тризны. В тех же условиях, что и горшок, и кости животных, находились частично обожженные кости мелкого рогатого скота. Они найдены на древнем горизонте в юго-восточной стороне деревянного сооружения. Часть этих костей попала в засыпь узкой могилы, в которой на меловой подсыпке лежал вытянутый костяк человека на спине головой на запад-юго-запад (рис. 7, 1б). К сожалению, П.Д. Рау не описывает форму глиняного горшка, отнесенного им к эпохе поздней бронзы. Однако часть грубой раннесавроматской посуды, бесспорно, генетически связана с керамикой срубной культуры. Все это дает нам основание отнести погребение к савроматскому времени, но не позднее VII–VI вв. до н. э.

Ряд бедных безынвентарных могил с савроматским обрядом, впускных в насыпь тех курганов, где были обнаружены также погребения переходного времени, я отношу к VII–VI вв. до н. э. Таковы погребения 6 и 7 в кургане 3 у хут. Веселый на р. Маныч; погребение 5 кургана 9 (рис. 6, 5), погребение 6 кургана 12 (рис. 6, 6) и погребение 8 кургана 16 у Быково I (рис. 6, 7); погребения 5, 8 и 11 в кургане 12 урочища «Ямки» у с. Политотдельское; погребения 2 и 10 в кургане 1 северо-восточной группы у с. Молчановка и погребение 6 в кургане 1 у с. Новая Молчановка. В кургане 3 у хут. Веселый все три погребения, считая и переходное 3, находились рядом в центре кургана, костяки лежали на одном уровне в широтном направлении[193]. Безусловно, хронологически они близки друг другу. В отмеченных быковских курганах позы покойников поразительно сходны: они погребены в насыпях в вытянутом положении на спине головой на запад или с отклонениями к северу и югу, ноги строго вытянуты и сближены в стопах, одна из рук обычно прижата к бедру, иногда ее кисть лежит на тазовых костях, другая рука слегка отставлена. Эти же детали позы мы видим в погребении с квадратной рамой усатовского кургана F 13 (рис. 7, 1б). В кургане 1 северо-восточной группы у с. Молчановка в обеих могилах (2 и 10) костяки были вытянуты на спине головой на запад. Могилы 2 и 10 моложе двух переходных погребений (8, 9) этого кургана, так как одно из последних было частично нарушено погребением 10. Переходные погребения отличались лишь тем, что покойники лежали на правом боку.

Очень часто основные савроматские могилы с датирующим инвентарем, находящиеся в одной курганной группе, близки по времени. Поэтому можно предполагать, что ограбленные савроматские могилы в кургане 1 у с. Гуселки и в кургане III, 6 у с. Визенмиллер (Луговое) относятся к раннему времени. Могила у с. Гуселки находится рядом с переходным курганом 2, который, судя, по находке горшка (рис. 2, 8), как мы отметили выше, не может быть датирован временем позднее рубежа VIII–VII вв. до н. э. В обоих курганах могилы одинаковой формы — широкие и прямоугольные — с одинаковой ориентировкой. Могила в кургане III, 6 находится в той же курганной группе, что и курган III, 3 с основным погребением второй половины VI в. до н. э.

Весьма условно в раннюю савроматскую группу я включаю отдельные погребения, где покойники лежали в вытянутом положения или с подогнутыми ногами на боку головой на запад или северо-запад. К ним относятся погребение 1 в кургане 23 и погребение 2 в кургане 26 второй быковской группы, погребение 3 в кургане 1 первой быковской группы (рис. 6, 4), погребение 4 в кургане 6 I Бережновского могильника и погребение 3 в кургане D 24 у с. Боаро (Бородаевка). Среди них в последнем погребении сохранились основные признаки сложившегося савроматского обряда — деревянное перекрытие могилы обожжено, в могилу положена расчлененная туша овцы[194].

В самаро-уральской группе выделяется 14 погребений раннесавроматского времени. Одним из наиболее ранних является погребение 38 в кургане 2 у с. Новая Белогорка. Костяк лежал в вытянутом положении на спине головой на запад. При нем найдены кусочки реальгара и бронзовый втульчатый двухлопастный наконечник стрелы с очень архаическими признаками. У него ромбовидная головка, у основания головки — рельефный валик, а сбоку на втулке — маленькое отверстие, как у копий эпохи бронзы (рис. 8, 1). Это погребение относится ко времени не позднее VI в. до н. э., а скорее всего даже к VII в. до н. э. Приблизительно того же времени впускное погребение 4 в кургане 2 Увакского могильника (рис. 8, 5). Среди погребального инвентаря выделяется горшок архаической формы, близкий горшкам переходных погребений из курганов у станции Лебяжья и у сел Гуселки и Быково. Об относительной древности этого погребения говорит и курганная стратиграфия: над ним находились савроматские погребения IV в. до н. э. В Увакском могильнике можно выделить еще одно архаическое савроматское погребение. Это погребение 1 в кургане 7 (рис. 8, 4), где захороненная жрица лежала на спине с подогнутыми ногами, повернутыми коленями вправо, головой на запад. При ней найден обломок раннего прямоугольного каменного жертвенника с примитивным процарапанным орнаментом по бортику, аналогичного по своей форме жертвеннику из погребения VI в. до н. э. в кургане 5 урочища Горбатый мост (см. ниже). Найденная здесь же пастовая бусина относится к типу, который известен в находках из памятников начала железного века.

Архаический горшок баночной формы с трубчатым носиком (рис. 66, 6) найден в детском впускном погребении каменного кольца 3 Каргалинского могильника. Основное погребение этого кольца относилось к андроновской культуре, впускное имело ту же широтную ориентировку. Костяк был нарушен, но судя по остаткам костей, ребенок лежал на спине головой на запад. По форме горшок из этого погребения тождествен баночным горшкам срубной и андроновской культур. Однако сосуды с трубчатым носиком совершенно неизвестны среди керамики степных культур эпохи бронзы. По этому признаку каргалинский горшок сближается с савроматскими сосудами VI в. до н. э. Из них он, наверное, наиболее древний.

Среди безынвентарных могил Южного Приуралья можно назвать лишь одну, в которой прослеживаются архаические черты обряда, свойственные переходной и раннесарматской эпохам. Это погребение в кургане 5 Акжарского могильника. На древнем горизонте над могилой была каменная выкладка; в могиле погребен ребенок на правом боку головой на запад, ноги слегка подогнуты. Покойник был частично огражден каменными плитками, как бы имитирующими андроновский обряд захоронения в каменных ящиках. Каменные выкладки над могилой известны в южноуральских курганах савроматской и особенно прохоровской культур.

Остановимся на южноуральских погребениях, которые надежно датируются VI в. до н. э. В основной (могиле 5 кургана 1 урочища Лапасина у с. Любимовка найден железный акинак (рис. 8, 3д), тождественный по форме рукоятки и перекрестья акинакам VI в. до н. э. из Скифии, в частности мечу из Старшой могилы первой половины VI в. до н. э.[195] На древнем горизонте могила была обрамлена квадратным деревянным сооружением в виде сруба, которое во время похорон было подожжено (рис. 8, 2). Оно тождественно сооружению, воздвигнутому над трупосожжением срубной культуры у с. Меркель (Макаровка) на правом берегу Волги[196].

Погребение в кургане у пос. Черниговский Магнитной станицы было отнесено П.Д. Рау к концу VII в. до н. э. по комплексу бронзовых наконечников стрел[197]. Однако весь комплекс инвентаря этого кургана (рис. 9, 1) говорит о VI в. до н. э., скорее даже о его второй половине. Стрелы, действительно, типичны для раннего VI в. до н. э., однако дату кургана следует считать несколько более поздней, учитывая находку железного меча с когтевидньм навершием и бронзовых предметов конского убора. Входящие в состав конского убора кольца и бляшки, увенчанные головами грифонов, а также зеркало с длинной плоской ручкой очень близки предметам, найденным в приуральских погребениях рубежа VI–V и V вв. до н. э.

Временем не позднее VI в. до н. э. датировано Б.Н. Граковым погребение в кургане 5 урочища Горбатый мост у пос. Благословенский (рис. 8, 6)[198]. Основой для датировки послужили бронзовое шило, которое Б.Н. Граков сравнивает с тождественными шильями ранней ананьинской культуры, и массивный трехлопастный наконечник стрелы. Эту же дату подтверждает находка в погребении каменного четырехугольного жертвенника на четырех ножках. Такой же формы каменный алтарь найден в кургане 1 (Елга) у с. Преображенка на р. Бузулук (рис. 74, 1), который датируется ручкой ольвийского зеркала с фигурой барса периодом не позднее конца VI в. до н. э. (рис. 72, 15). Тождественное целое зеркало найдено Н.С. Назаровым в кургане Биш-Оба под Орском (рис. 72, 14). Могилы с ольвийским импортом М.И. Ростовцев считал наиболее древними среди оренбургских погребений и относил их к VI в. до н. э.[199] Б.Н. Граков уточнил датировку Курганов Елга и Биш-Оба, отнеся их к концу VI в. до н. э.[200] К аргументации обоих исследователей следует добавить, что по некоторым деталям обряда и инвентаря (рис. 10, 1) эти погребения сближаются с илекскими погребениями рубежа VI–V вв. до н. э., о которых я скажу ниже. В кургане Елга крестьяне нашли бронзовые наконечники стрел, кроме того, четыре наконечника найдены Ф.Д. Нефедовым при доследовании этого кургана. В Эрмитаже хранится 15 таких наконечников (№ 1302 [18–21] и № 1302 [19–32]) с указанием, что они происходят из раскопок Ф.Д. Нефедова в 1888 г. в Бузулукском уезде, курган не известен. Вероятно, они найдены в кургане Елга, тем более, что среди них четыре наконечника выделены отдельно[201]. С одной стороны, набор стрел соответствует стрелам из кургана у пос. Черниговский (рис. 9, 1к). С другой стороны, такие же стрелы типичны для южноуральских погребений рубежа VI–V вв. или раннего V в. до н. э.

Из наиболее важных находок, происходящих из разграбленных местными жителями курганов Самаро-Уральской области, следует указать находку савроматских вещей в 1894 г. в кургане Черная гора у с. Абрамовка (рис. 9, 2), которая была датирована П.Д. Рау по наконечникам стрел концом VI в. до н. э.[202]

Погребения раннего железного века, исследованные Н.К. Минко под Челябинском, несмотря на некоторое своеобразие в погребальном обряде, нельзя отрывать от савроматского мира Южного Приуралья. К сожалению, мне не удалось увидеть все вещи из челябинских курганов, хранящиеся в Свердловском и Челябинском музеях. Основной датирующий материал (мечи и бронзовые наконечники стрел), известный по кратким публикациям и архиву Н.К. Минко, относится к прохоровской культуре, преимущественно ко времени ее формирования в Приуралье, но здесь есть и более древние погребения.

В группу конца VII–VI в. до н. э. следует отнести два челябинских погребения. Это погребение в кургане 27 у пос. Чурилово и основное, вероятно нарушенное, погребение в кургане 7 у пос. Сухомесова. В кургане 27 костяк был вытянут на спине головой на запад, а при нем находились выдолбленная из песчаника чашка и медное зеркало с ушком на обороте (рис. 9, 4).

В кургане 7 найден череп человека, лежавший на берцовых костях, а рядом в куче находились все прочие кости скелета; под костями найдены медная бусина и зеркало того же типа, что и в кургане 27 (рис. 9, 3). Оба зеркала относятся к группе архаических зеркал VII–VI вв. до н. э., известных в Скифии, а также в Казахстане и Сибири, особенно среди алтайских памятников майэмирского этапа и сакских могильников дельты Сыр-Дарьи. Каменное блюдо, подобное сухомесовскому, найдено в одном из переходных погребений челябинской группы (рис. 3, 9б).

§ 3. Археологические памятники конца VI–V в. до н. э.

Памятники конца VI–V в. до н. э. составляют самую большую группу савроматских памятников, поддающихся детальной датировке. К ней я отношу около 130 исследованных погребений и случайных курганных находок.

В Поволжье наиболее характерным из этих памятников является знаменитый Блюменфельдский курган А 12 (рис. 11А, 11Б, 11В). Б.Н. Граков, опубликовавший этот яркий погребальный комплекс[203], первоначально датировал его рубежом V–IV вв. до н. э. П.Д. Рау пересмотрел датировку Блюменфельдского кургана и на основании большого комплекса стрел датировал его серединой V в. до н. э.[204] В дальнейшем Б.Н. Граков согласился с датировкой П.Д. Рау. Несколько более раннюю дату для этого кургана, а именно — конец VI — первая половина V в. до н. э., — предложила А.И. Мелюкова[205], сопоставив оружие Блюменфельдского кургана А 12 с оружием Скифии. Дата, предложенная А.И. Мелюковой, наиболее точна. Действительно, основные типы наконечников стрел и мечей (рис. 11А, 23; 11 Б, 19) находят себе полные аналогии в ольвийских слоях конца VI — начала V в. до н. э., в ранних погребениях Марицинского могильника и в ряде выразительных погребальных комплексов лесостепной части Скифии, относящихся ко времени не позднее первой половины V в. до н. э.

Сравнивая инвентарь Блюменфельдского кургана А 12 с аналогичным инвентарем ряда поволжских савроматских погребений, мы с большой уверенностью можем датировать многие поволжские погребения тем же временем.

К этому периоду, судя по бронзовым наконечникам стрел, относятся два других кургана у с. Блюменфельд (Цветочное) — Б 4 и Б 5[206]. Легкие и изящные втульчатые трехлопастные стрелы, типичные для блюменфельдского комплекса и для колчанов савроматского Поволжья в целом, были найдены также в кургане 97 II Бережновского могильника (рис. 13, 4д), в развеянных погребениях у сел. Бажиган (рис. 12, 2б, 3а), случайно раскопанных курганах у сел Ковыловка и Труевская Маза[207], в кургане 12 у с. Бичкин-Булук (рис. 12, 4а), в погребении 4 кургана G 4 у с. Меркель (Макаровка) (рис. 12, 9) и в кургане 1 группы «Царские могильницы» у с. Горная Пролейка (рис. 12, 7а). В бережновском кургане 97 эти стрелы, как и в Блюменфельдском кургане А 12, сочетаются с более массивными трехлопастными втульчатыми стрелами; здесь же имеются башневидные базисные стрелы, типичные для погребений V в. до н. э. Скифии. Кроме того, в кургане найден кабаний клык с изображением морды хищника (рис. 13, 4а), аналогичный клыкам из Блюменфельдского кургана (рис. 11В, 26–28).

П.Д. Рау, объединяя в одну хронологическую группу Блюменфельдский курган А 12 и погребения у с. Ковыловка, датировал несколько более поздним временем погребение из с. Меркель (Макаровка), а именно — рубежом V и IV вв. до н. э.[208] По сравнению с Блюменфельдским курганом дата Макаровского погребения, действительно, может быть несколько более поздней, так как в колчане были найдены также железные трехлопастные стрелы с длинной втулкой, широко распространенные в погребениях Среднего и Нижнего Дона и Прикубанья V–IV вв. до н. э. Однако она вряд ли выходит за пределы второй половины V в. до н. э., судя по находке в погребении меча с брусковидным навершием и сердцевидным перекрестьем (не сохранился), который характерен для V в. до н. э.

В основном погребении 2 кургана 12 юго-восточной группы Бережновского могильника найден массивный базисный наконечник стрелы с дуговидными гранями[209], типичный для блюменфельдского колчана. Вероятно, близко по времени основному погребению и впускное савроматское погребение 1 этого же кургана. Найденный в нем толстостенный горшок с яйцевидным туловом и коротким отогнутым венчиком (рис. 63, 16) аналогичен горшку из кургана Б 5 у с. Блюменфельд (Цветочное) (рис. 63, 14).

Единую хронологическую группу составляют савроматские погребения 4, 5, 8 п 14 кургана 1 юго-западной группы Бережновского могильника. В двух из них (4 и 5) найдены одинаковой формы горшки с яйцевидным туловом (рис. 62, 11), близкие описанным выше бережновскому и блюменфельдскому горшкам. В погребении 14 найден трехлопастный наконечник стрелы с треугольной головкой и внутренней втулкой[210]. Этот тип также представлен в блюменфельдском колчане, хотя подобные стрелы встречаются и в более позднее время.

Вероятно, не позднее начала V в. до н. э. было совершено погребение в кургане 16 группы «Три брата» под г. Элиста (рис. 12, 6). В состав колчана входят крупные трехлопастные втульчатые стрелы с массивными дуговидными гранями, характерные еще для VI в. до н. э., вместе с мелкими трехлопастными с внутренней втулкой и короткими головками на относительно длинной втулке. Последние два типа представлены в Блюменфельдском кургане А 12. Горшок из погребения в кургане 16 имеет характерную для керамики из савроматских погребений V в. до н. э. форму грубых лепных сосудов с массивным плоским дном, яйцевидным туловом и отогнутым коротким венчиком. Массивный трехлопастный наконечник стрелы, типичный для VI–V вв. до н. э.[211], найден в ограбленной могиле кургана IV, 8 у с. Визенмиллер (Луговое). Вероятно, вся IV группа раскопанных П.С. Рыковым курганов у с. Визенмиллер (Луговое) (2, 7, 8, 10), в которых было по одной савроматской могиле (все ограблены), относятся к одному времени — не позднее V в. до н. э. Это подтверждается и находками в них обломков грубой лепной керамики с массивными днищами и яйцевидным туловом. В частности, в материале из кургана 10 удалось частично восстановить профиль горшка (рис. 63, 13), аналогичного сосудам из погребений V в. до н. э. Блюменфельдской, Бережновской и Молчановской курганных групп.

Другие поволжские погребения, где были найдены отдельные бронзовые наконечники стрел, не поддаются более точной датировке, чем пределы V–IV вв. до н. э. Среди них особенно интересна крупная бронзовая черешковая трехлопастная стрела с дуговидными лопастями, найденная в разрушенном другими могилами погребении 2 кургана D 17 у с. Альт-Ваймар (Старая Иванцовка)[212]. Погребение следует датировать не позднее, чем V в. до н. э., так как эта стрела, явно восточного происхождения, находит себе аналогии в сибирских и казахстанских погребениях раннескифского времени. Здесь был соблюден савроматский ритуал: в могилу положены расчлененные туши баранов. Оно разрушено другим савроматским погребением 4, дата которого, вероятно, приходится на IV в. до н. э., так как оно в свою очередь разрушено могилами прохоровской культуры[213].

Огромная савроматская могила со сложным деревянным перекрытием в кургане 5 у г. Ленинск оказалась ограбленной. В ней найден бронзовый трехлопастный наконечник стрелы с треугольной головкой и выступающей втулкой[214], который в равной степени может быть отвесен и к V и к IV вв. до н. э. В кургане 6 той же группы В.П. Шилов обнаружил совершенно такую же могилу с явными следами древнего ограбления (погребение 4). Исследование ее не было закончено в 1956 г. Однако в насыпи этого кургана оказались тождественные по обряду савроматские погребения, из которых одно находилось непосредственно над деревянным накатником центральной могилы. Эти погребения по найденным в них наконечникам стрел могут быть отнесены к IV в. до н. э. Поэтому вполне вероятно, что все центральные могилы этой курганной группы датируются V в. до н. э.

Временем в пределах V–IV вв. до н. э. может быть датировано единственное погребение кургана 41 II Бережновского могильника, в котором найдены два бронзовых трехгранных наконечника стрел с выступающей и обрезанной втулкой.

Впускное савроматское погребение в кургане 5 у с. Комаровка в Самарской луке правильно датировано А.Е. Алиховой по бронзовому наконечнику стрелы[215]. В нем, кроме того, найдены единственный в своем роде горшок баночной формы с редкими глубокими ямками по всей поверхности (рис. 61, 7) и обломок круглого или овального каменного алтарика (рис. 75, 11). Подобной формы алтари происходят по большей части из приуральских погребений V в. до н. э.

Следующую группу погребений я отношу к V в. до н. э. по типу железных мечей и копий. У слободы Владимировская Острогожского уезда В.Н. Тевяшов в 1900 г. исследовал курган 5: под деревянным накатником, покоящимся на венце из дубовых бревен, на древнем горизонте обнаружены железный меч, наконечник копья и два втока от копий (рис. 12, 1)[216]. Следов покойника не обнаружено — вероятно, кости целиком истлели, если только здесь не было совершено трупосожжения. Погребения на древнем горизонте, совершенные по обряду трупосожжения, реже — трупоположения, известны у савроматов Заволжья и Приуралья. Подавляющее большинство их относится к V в. до н. э. Оружие, найденное в кургане 5, также говорит о V в. до н. э.: это — меч с брусковидным навершием и длинные втоки копий с утолщением на концах, аналогичные втокам Блюменфельдского кургана А 12 (рис. 11А, 7).

Железные акинаки блюменфельдского типа с волютообразным или когтевидным навершием и сердцевидным перекрестьем были найдены в погребении 35 кургана 8 Калиновского могильника и в кургане I, 5 у с. Фриденберг (Мирное) (рис. 13, 2д). В обоих погребениях при мечах, как и в Блюменфельдском кургане А 12, находились кабаньи клыки с зооморфными изображениями (рис. 13, 1а, 2а).

Портупея фриденбергского меча была украшена железными кольцевидными обоймочками (рис. 13, 2в), тождественными по форме бронзовым обоймочкам от уздечки из Блюменфельдского кургана (рис. 11Б, 19). Кроме того, в кургане I, 5 был найден грубый лепной горшок с массивным поддоном и грушевидным туловом (рис. 13, 2ж). Горшки этого типа появились в Поволжье уже в VI в. до н. э. Бронзовый трехлопастный наконечник стрелы с выступающей втулкой и дуговидными лопастями, также обнаруженный в кургане I, 5, характерен для VI–V вв. до н. э. (рис. 13, 2б).

Ко времени не позднее V в. до н. э. относится мужское погребение 2 в кургане II, 4 у с. Визенмиллер (Луговое). В нем был железный акинак с брусковидным навершием и сердцевидным перекрестьем. Безусловно, погребению 2 одновременно женское погребение 1 этого кургана, так как оба они совершенно тождественны по обряду: покойники лежали в узких прямоугольных ямах, расположенных параллельно друг другу, в вытянутом положении на спине головами на юго-запад с протянутыми вдоль туловища руками; стенки обеих могил были одинаково обложены тонкими дощечками.

В большой прямоугольной могиле блюменфельдского типа, содержащей основное савроматское погребение 9 в кургане 5 южной группы Бережновского могильника, найден большой и массивный наконечник копья[217], соответствующий по форме копьям Блюменфельдского кургана А 12 (рис. 11А, 4–6). Это единственный уцелевший в могиле предмет, так как она подверглась ограблению в древности еще до совершения в кургане впускных погребений прохоровской культуры.

Несколько савроматских могил Заволжья содержали предметы конского убора, аналогичные псалиям и уздечному набору того же Блюменфельдского кургана. В составе «клада», найденного в насыпи большого кургана 21 у Быково I, находились массивные бронзовые литые полушарные бляхи-фалары с петлей на обороте[218], тождественные фаларам блюменфельдской уздечки (рис. 11Б, 19). Такие же фалары и плоские бляшки в виде ушастых грифонов блюменфельдского типа обнаружены в савроматском трупосожжении на древнем горизонте в кургане 2 второй группы у с. Молчановка (рис. 13, 6 а-е). Тождественный обряд трупосожжения на древнем горизонте объединяет в одну хронологическую группу три молчановских кургана: курган 1 первой труппы и курганы 2 и 5 второй группы. В двух последних курганах найдены грубые лепные горшки с яйцевидным туловом и коротким отогнутым венчиком, характерным, как я отмечал выше, для савроматских погребений Заволжья V в. до н. э. (рис. 13, 6и; 63, 17, 18). Другой горшок из кургана 2 — с широким плоским днищем, грушевидным туловом и узким горлом (рис. 13, 6з) — находит себе аналогии в сосудах VI–V вв. до н. э. В погребении 2 кургана 43 Сусловского могильника тождественны блюменфельдским железные S-видные двудырчатые псалии с широкими лопастями и бронзовые обоймочки, украшавшие уздечку. Два горшка из этого погребения представляют собой типичные для V в. до н. э. грубые плоскодонные сосуды с яйцевидным и грушевидным туловом (рис. 13, 5в, г). П.Д. Рау относил оба савроматских погребения в сусловских курганах 5 и 43 ко времени, предшествовавшему сооружению Блюменфельдского кургана[219]. Это верно для первого погребения с золотой бляшкой (рис. 78, 1); второе же погребение кургана 43 по всему комплексу вещей не может быть старше Блюменфельдского кургана А 12.

Временем не позднее V в. до н. э. должно быть датировано ограбленное савроматское погребение в кургане 1 у с. Ивановка, где найдена золотая бляшка в виде головы грифона времени расцвета «скифского» звериного стиля (рис. 77, 3).

В трех поволжских погребениях были найдены большие зеркала с плоским чуть овальным диском и такой же плоской и широкой ручкой. Общая их дата — V–IV вв. до н. э. Одно из этих погребений может быть отнесено к V в. до н. э. Это — погребение в кургане 2 группы «Царские могильницы» у с. Горная Пролейка. Найденное в нем зеркало имеет короткую трапециевидной формы плоскую ручку (рис. 12, 8). Такие зеркала найдены в южноуральских погребениях, надежно датирующихся ранним V в. до н. э. Шесть курганов группы «Царские могильницы», раскопанные И.В. Синицыным в 1946–1947 гг. (1–4, 6, 7, рис. 5, 1), были ограблены, но они едины по типу своих каменных насыпей и форме могил в виде нешироких прямоугольных ям, где покойники лежали головой на запад. В целом группа, вероятно, датируется временем не позднее V в. до н. э. Об этом говорят и другие сохранившиеся вещи, кроме зеркала. Большой курган 6, как я уже отмечал, относится к раннесавроматской группе. Вероятно, малые каменные курганы возникли несколько позднее вокруг двух больших.

В кургане 1 был найден бронзовый наконечник стрелы блюменфельдского типа (рис. 12, 7а), в кургане 7 — черепки горшка с невысокой шейкой, слабо отогнутым наружу венчиком, по краю которого нанесен архаический орнамент в виде пальцевых защипов.

Наличие грубой лепной керамики в савроматских погребениях Поволжья в сочетании с датированным оружием и предметами конского снаряжения дает возможность выделить определенные типы горшков, характерных для V в. до н. э., что позволяет датировать этим временем все погребения с подобными сосудами, если даже в них не найдены другие датирующие вещи.

В погребении 2 кургана 16 группы у с. Бичкин-Булук (рис. 12, 5) найден горшок, приближающийся по форме к баночному со слабо выпуклыми боками и отогнутым венчиком, который близок горшку из кургана 16 (раннего V в. до н. э.) группы «Три брата» (рис. 12, 6). В бичкинбулукском кургане, кроме того, найден обломок втулки большого наконечника копья. Он заставляет вспомнить массивный наконечник копья блюменфельдского типа из кургана 5 II Бережновского могильника.

Уже в VI в. до н. э. в Поволжье появляются горшки с массивным широким дном, грушевидным туловом и относительно узким горлом с прямым или слабо отогнутым венчиком (курган 31 у г. Энгельс, рис. 7, 9). Горшки этого же типа мы находим в погребениях V в. до н. э., датированных акинаками или предметами конского снаряжения (рис. 13, 2, 5, 6). Кроме отмеченных выше погребений, они были найдены на Приставском Бугре близ с. Семирублевое (случайная находка, сделанная в 1893 г. при рытье ямы, рис. 65, 11), в развеянном погребении на дюне Бек-Бике у с. Джангала (Новая Казанка) (рис. 65, 7), в парном погребении 8 кургана 5 у Быково II (рис. 65, 12), в погребении 8 кургана F 10 у хут. Шульц (совхоз «Красный Октябрь») (рис. 13, 3а). В кургане у с. Семирублевое горшок этого типа найден вместе с горшком, имеющим яйцевидное тулово и отогнутый наружу венчик (рис. 65, 15). Горшки этого типа также хорошо представлены в ряде савроматских погребений V в. до н. э. В кургане у хут. Шульц (совхоз «Красный Октябрь»), кроме сосуда, найдено бронзовое зеркало V в. до н. э. в виде плоского диска с перпендикулярной закраиной (рис. 13, 3б). В этом кургане было еще четыре савроматских безынвентарных погребения (3, 7, 9, 12), явно близких по времени погребению 8, так как они совершены по одинаковому обряду — в узких могилах с округлыми углами. Одно из них было нарушено могилой прохоровской культуры.

Ко времени не позднее V в. до н. э. должно быть отнесено погребение в кургане D 25 у с. Боаро (Бородаевка), где найден горшок грушевидной формы (рис. 65, 10), тождественный горшкам из кургана 43 Сусловского могильника (рис. 65, 9) и кургана I, 5 у с. Фриденберг (Мирное) рис. 13, 2ж). Под венчиком горшок украшен архаическим орнаментом из ряда глубоких ямок.

Развеянное погребение у с. Джангала (Новая Казанка), в урочище Шарабаз, на дюне Киис-Тюбе, содержало железный втульчатый наконечник копья, бронзовый наконечник стрелы и глиняный горшок с трубчатым носиком-сливом (рис. 66, 2). Как известно, эта группа сосудов характерна в Поволжье для VI в. до н. э. (рис. 10, 1, 2). Джангалинский же сосуд по своей форме ближе горшку с трубчатым носиком-сливом из южноуральского погребения V в. до н. э. кургана 2 Мечетсайского могильника (см. ниже и рис. 66, 8).

Для всей савроматской эпохи характерны высокие горшки с яйцевидным, почти биконическим, туловом, относительно узким дном и горлом, снабженным коротким, резко отогнутым венчиком. Вероятно, V в. до н. э. датируются горшки этого типа, найденные в кургане D 39 у с. Зеельман (Ровное) (рис. 63, 6) и в погребении 4 кургана 54 II Бережновского могильника (рис. 63, 9). Первый из них тождествен по форме горшку из кургана 4 у хут. Степан Разин (рис. 63, 2), но только без орнамента; второй, более приземистой формы, близок сосудам из погребений раннего V в. до н. э. Тарабутакской группы на р. Илек (рис. 64, 4) и горшку из сусловского кургана 43 (рис. 13, 5г).

К V в. до н. э. следует отнести ограбленную савроматскую могилу в кургане III, 2 у с. Фриденберг (Мирное). Отсюда происходят черепки грубого сосуда с массивной короткой петлевидной ручкой и грушевидным туловом с широким дном (рис. 66, 10). Профиль сосуда типичен для горшков V в. до н. э. Подобные ручки, прикрепленные непосредственно под венчиком, известны у сосудов из раннесавроматского погребения кургана 6 у с. Политотдельское (рис. 66, 9) и курганов V в. до н. э. IV, 8 у с. Визенмиллер (Луговое) и 3 Тарабутакского могильника (рис. 66, 13). У всех этих сосудов наблюдается одинаковый прием скрепления ручек с туловом при помощи глиняных штырьков, вставленных в стенку сосуда.

В Самаро-Уральском районе савроматские погребения конца VI–V в. до н. э. богаты оружием. Особенно разнообразны наконечники стрел, значительно отличающиеся от поволжских. Последнее обстоятельство, казалось бы, должно затруднить датировку погребений по наконечникам стрел. Однако в наиболее богатых погребениях, откуда происходят большие комплексы стрел, встречаются отдельные стрелы явно западного происхождения, датировка которых хорошо разработана П.Д. Рау. Вполне сопоставимы также мечи, некоторые предметы конского убора, типы зеркал и даже керамика. Оружие и конский убор из Блюменфельдского кургана А 12 и примыкающих к нему других поволжских погребений V в. до н. э. часто находят себе точные аналогии в инвентаре многих самаро-уральских погребений.

В северо-западной части Самаро-Уральской области, в основном в бассейне р. Бузулук, открыто несколько памятников V в. до н. э., три из которых были датированы П.Д. Рау. Это, прежде всего, комплекс бронзовых стрел из случайно раскопанного в 1891 г. кургана у с. Благодаровка[220], который отнесен П.Д. Рау ко времени около середины V в. до н. э.[221] Господствующим типом стрел здесь являются наконечники с относительно короткой трехлопастной головкой, с дуговидными крепкими лопастями и довольно длинной, часто гранчатой втулкой. Этот тип представлен и в колчанах V в. до н. э. Поволжья, в том числе и в Блюменфельдском кургане (рис. 11Б, 25), хотя здесь он не занимает ведущего места, как в погребениях Самаро-Уральского района.

Как и в Поволжье, в колчанах из погребений савроматов восточной группы V в. до н. э. единицами встречаются архаические двухлопастные втульчатые наконечники стрел. Они представлены в богатом комплексе стрел Соболевского кургана (рис. 14, 1), раскопанного крестьянами в 1927 г. Здесь преобладают массивные трехлопастные и трехгранные втульчатые наконечники стрел и крупные экземпляры трехлопастных стрел с внутренней втулкой и опущенными вниз острыми шипами. Эти формы являются ведущими почти во всех колчанах самаро-уральской группы савроматов конца VI–V в. до н. э. В соболевском комплексе имеются два экземпляра легкой трехлопастной стрелы, характерной для Поволжья V в. до н. э.

Датировка Соболевского кургана V в. до н. э. определена П.Д. Рау[222]. Б.Н. Граков обратил внимание на наличие в Соболевском кургане нескольких наконечников стрел блюменфельдского типа и на совпадение звериного стиля на некоторых вещах из обоих курганов, например, костяной ложки с фигурой орла и костяной рукоятки бронзового зеркала из Соболевского кургана (рис. 14, 2а, 4). Сами зеркала из этого кургана с большим диском и плоской короткой и длинной ручками (рис. 14, 2а) очень типичны для женских погребений восточной области. В Приуралье они встречены в погребениях VI и особенно раннего V в. до н. э. Соболевский курган относится ко времени не позднее начала V в. до н. э.

Тем же временем датируется богатая находка 1896 г. в кургане у хут. Крыловский близ с. Любимовка (рис. 15, 1). Здесь обнаружены три каменных алтарика на ножках, ожерелье из золотых бусин, большое плоское зеркало с длинной ручкой, железный меч и 14 наконечников стрел. Все эти вещи, за исключением железного меча, который мне не удалось найти, хранятся в Куйбышевском музее. По стрелам П.Д. Рау и Б.Н. Граков убедительно отнесли весь комплекс к V в. до н. э.[223]

В 1927 г. местным землеустроителем был раскопан один из курганов в урочище Лапасина близ того же с. Любимовка, а вещи были доставлены в Саратовский музей (№ 1147, рис. 15, 3). Среди них имеются каменный овальный алтарик на четырех ножках, тождественный алтарику из хут. Крыловский (рис. 15, 1д), и горшочек грушевидной формы с плоским дном, узким горлом и оригинальным налепным орнаментом. Подобная форма сосуда, как мы отметили выше, типична для поволжских погребений V в. до н. э. Горшки тождественных форм, но без орнамента, известны в других приуральских погребениях, датированных по наконечникам стрел ранним V в. до н. э.

Менее определенна дата савроматского коллективного трупосожжения в кургане у с. Осьмушкино (рис. 15, 2). Обряд трупосожжения, совершенного на месте, чаще всего встречается у савроматов V в. до н. э. В могиле найдены только меч и две стеклянные бусины. Меч имеет антенное навершие, характерное для акинаков V в. до н. э., а по ширине клинка и перекрестью в виде сломанного под тупым углом бруска он ближе стоит к савроматским мечам раннего IV в. до н. э. Глазчатая бусина датируется широко, но чаще бусины этого типа встречаются в погребениях раннепрохоровской культуры. По-видимому, это погребение относится к концу V в. до н. э.

В бассейне южного Урала и его притоков выделяются наиболее интересные группы погребений с богатым инвентарем. Одни из них отличаются рядом особенностей погребального обряда и инвентарем, которые почти совпадают с обрядом и инвентарем приуральских погребений VI в. до н. э. (у пос. Черниговский, у с. Преображенка и у Биш-Обы под Орском), и могут быть отнесены к рубежу VI–V вв. до н. э., в крайнем случае — ко времени не позднее первой половины V в. до н. э. Другие содержат комплексы наконечников стрел и иные признаки, получившие свое развитие в IV в. до н. э., в период формирования прохоровской культуры, а поэтому, вероятно, относятся ко второй половине V в. до н. э.

Из погребений, расположенных в районе Оренбурга по берегам р. Урал, мы можем с уверенностью отнести к V в. до н. э. шесть савроматских могил. Среди савроматских погребений на Бердинской горе наиболее ранним является погребение с конем в кургане 5 (рис. 16, 3). Погребение датируется комплексом стрел, железным акинаком с волютообразным навершием и горшком грушевидной формы. Особенно интересны стрелы, характерные для V в. до н. э., среди которых выделяются наконечники с выступающей втулкой и массивной трехгранной сводчатой головкой. Они появились еще в VI в. до н. э., судя по находкам в курганах у с. Преображенка (Елга) и у пос. Черниговский, и еще ярче представлены в погребениях рубежа VI–V вв. до н. э., таких, как у с. Сара и в урочище Мечет-Сай (см. ниже).

В урочище Бис-Оба у пос. Благословенский к одной хронологической группе относятся курганы 1, 2, 7 и 8. В кургане 8 представлены две наиболее характерные для V в. до н. э. формы бронзовых наконечников стрел: массивные трехлопастные сводчатые с выступающей и внутренней втулками и острыми, низко опущенными шипами (рис. 15, 5б). Здесь же найдены обломок каменного жертвенника круглой или овальной формы, с плоским дном, возможно, без ножек (рис. 15, 5в), железный двудырчатый псалий (рис. 15, 5г) и черепки грубого лепного горшка грушевидной формы (рис. 15, 5а). Обломок жертвенника по форме и материалу (серый песчаник) тождествен обломку жертвенника из Комаровского кургана (рис. 75, 11). То же можно сказать и о стрелах с выступающей втулкой из обоих курганов. Бисобинский курган был правильно датирован Б.Н. Граковым по стрелам периодом в пределах V в. до н. э.[224] В ограбленном кургане 2 найдены лишь обломки горшка, который по форме, составу глины, цвету и обработке поверхности (рис. 65, 17) идентичен горшку из кургана 8. Покойник в кургане 2 подвергся действию огня. По обряду обожжения трупа Б.Н. Граков отнес это погребение к началу прохоровской культуры[225]. Однако подобный обряд существовал на всем протяжении савроматского времени. Находки горшков дают нам право хронологически сблизить оба описанных погребения, присоединив к ним и погребение 2 в кургане 1, тождественное погребению кургана 2 по форме могильной ямы (овальная) и обряду сожжения или обожжения покойника, истоки которого уходят в глубь эпохи бронзы.

Б.Н. Граков склонен всю группу бисобинских погребений отнести к позднему времени блюменфельдской культуры[226], ссылаясь, кроме отмеченного огненного ритуала, на находку в кургане 7 большого бронзового зеркала с широкой пластинчатой ручкой (рис. 15, 4а). Действительно, зеркала этого типа известны в ранних погребениях прохоровской культуры, но они часто встречаются, как я уже отмечал, и в погребениях V и даже VI вв. до н. э. Кроме того, найденный здесь круглый каменный жертвенник на трех ножках, оформленных в виде тупорылых и ушастых звериных морд (рис. 15, 4б), очень близок каменному жертвеннику из кургана у пос. Черниговский (рис. 9, 1л). Учитывая всю сумму данных, вряд ли можно датировать бисобинские курганы временем позднее второй половины V в. до н. э.

Ножки каменного алтарика того же типа найдены в случайно разрытом в 1909 г. погребении на Маячной горе в Оренбурге (рис. 74, 11). Здесь же обнаружены целый круглый трехногий алтарь с рельефным орнаментом по бортику и на ножках (рис. 74, 13) и лепной кувшин грушевидной формы с петельчатой ручкой (рис. 66, 16). Возможно, это — один комплекс, относящийся ко времени бисобинских курганов.

Пожалуй, самой интересной группой южноуральских погребений V в. до н. э. являются курганы бассейна р. Илек, на участке от с. Покровка до Актюбинска.

Два кургана около с. Покровка (рис. 16, 1, 2), разрытые кладоискателями и доследованные И.А. Кастанье в 1911 г., хорошо известны в археологической литературе. На основании ахеменидской печати и золотых вещей из кургана 2 М.И. Ростовцев первоначально датировал покровские курганы VI–V вв. до н. э.[227] В дальнейшем он указал более сжатую дату — пределы V в. до н. э.[228] П.Д. Рау на основании всего комплекса инвентарей покровских курганов отнес их к тому же времени (втульчатые наконечники кургана 2 примыкают к группе стрел из Соболевского кургана)[229], Б.Н. Граков — к началу V в. до н. э.[230] По существу все исследователи приходят к единодушному мнению о времени возникновения покровских курганов. Я также склонен отнести оба покровских кургана к раннему V в. до н. э. Печать из второго кургана представляет раннеахеменидский импорт (рис. 16, 2б); вещи местного производства соответствуют раннему V в. до н. э. — таковы бронзовые наконечники стрел (рис. 16, 2а) и бронзовое зеркало (рис. 16, 1д), тождественное зеркалам тарабутакских курганов, речь о которых пойдет ниже. В составе уздечного набора из первого кургана имеются продолговатые и круглые бляхи с орлиными головами (рис. 16, 1а, б), аналогичные по стилю уздечным бляхам кургана у пос. Черниговский (рис. 9, 1е) и целой серии бляшек с таким же оформлением из ряда южноуральских погребений V в. до н. э.

В Тарабутакском могильнике Оренбургская экспедиция 1957 г. исследовала три кургана, в которых обнаружено шесть савроматских погребений. Безусловно, рубежом VI–V или ранним V в. до н. э. датируются основные погребения в курганах 2 и 3, расположенных рядом друг с другом. В обеих могилах захоронены богатые женщины-жрицы с каменными алтариками, ориентированные, как обычно для савроматов, головами на запад (рис. 17, 1; 18, 1–3). Четырехугольный алтарь на четырех круглых ножках без орнамента из кургана 2 (рис. 18, 4) аналогичен алтарю из кургана VI в. до н. э. урочища Горбатый мост (рис. 8, 6а). В наборе бусин, составляющих ожерелье, имеются шпульковидные и цилиндрические бусины из стекловидной пасты с глянцевитой поверхностью и топорикообразные подвески из того же материала (рис. 17, 10, 11; 18, 8). Совершенно такие же бусины имеются в кургане Биш-Оба (рис. 10, 1г); шпульковидная бусина найдена и в основном погребении рубежа VI–V вв. до н. э. мечетсайского кургана 2 (рис. 21, 1б), дату которого я обосновываю уздечным набором и стрелами (см. ниже). Золотые полые бусины (рис. 17, 9; 18, 8) соответствуют шаровидным золотым бусинам из второго покровского кургана (рис. 16, 2м). Железные двудырчатые псалии (рис. 19, 1к, л) не позволяют отодвигать дату основного погребения кургана 2 в глубь VI в. до н. э. Такие же стержневидные псалии найдены и в туяхтинском кургане V в. до н. э.[231] Найденные в тарабутакском кургане две железные обоймы с полусферическим верхом от уздечных ремней тождественны подобным предметам из мечетсайского кургана (рис. 19, 1и; 21, 1ф). В обоих курганах оказались кучки обожженных галек. Бронзовое зеркало с коротким плоским черешком и двумя отверстиями на нем для прикрепления деревянной или костяной ручки (рис. 18, 7) аналогично зеркалу из второго покровского кургана (рис. 16, 1д). Наконец, среди лепной керамики основной могилы в кургане 2 Тара-Бутака имеется типичный для савроматов V в. до н. э. горшок с яйцевидным, почти биконическим, туловом (рис. 18, 5). На первый взгляд кажется, что нет ничего общего в погребальном обряде обоих тарабутакских курганов. В кургане 2 погребение было совершено в большой грунтовой могиле, перекрытой березовым накатником, а сама покойница лежала почти по диагонали деревянной рамы, составляющей основу гробовища, покрытого тростником (рис. 18, 3). В кургане 3 женщина была погребена непосредственно на древнем горизонте (рис. 17, 1). В действительности многие детали обряда поразительно сходны, не говоря уже о том, что над обоими погребениями были воздвигнуты интересные деревянные сооружения (рис. 17, 1; 18, 1). Тождествен и подбор инвентаря: каменные жертвенники с кусками соснового дерева на их поверхности, ожерелья с золотыми и сердоликовыми бусинами, одинаковый набор туалетных предметов и красящих веществ разного цвета, зеркала, пряслица, грубые лепные горшки; в кургане 3 лишь отсутствуют предметы конского снаряжения и обожженные гальки. В самих формах вещей имеются полные параллели: одинаковы бронзовые зеркала (рис. 17, 12; 18, 3). в состав обоих ожерелий входят полые золотые бусины шаровидной формы, мелкие цилиндрические и зонные бусины из блестящей голубой и зеленоватой пасты (рис. 17, 9, 10; 18, 8), тождественные топорикообразные подвески (рис. 17, 11). Все формы пастовых бусин, найденных в Биш-Обе (рис. 10, 1г), известны в обоих тарабутакских погребениях; кроме того, подбор туалетных предметов с красками различных цветов также соответствует туалетному набору Биш-Обы.

Следовательно, на основании соответствие инвентаря обоих тарабутакских погребений приуральским погребениям типа Биш-Обы и черниговского кургана, с одной стороны, погребениям Покровки и Мечет-Сая, — с другой, — мы можем отнести тарабутакские могилы к рубежу VI и V вв. до н. э.

Два впускных погребения в тарабутакском кургане 2 также близки этому времени, судя по наконечнику стрелы из погребения 1 (рис. 19, 2) и лепному горшку из погребения 2 (рис. 19, 3), аналогичному горшкам основных погребений обоих тарабутакских курганов (рис. 17, 13; 18, 5).

Несколько более поздним временем следует датировать основную могилу в кургане 1 того же могильника (рис. 19, 4). Захоронение совершено по типично савроматскому обряду: в неширокой прямоугольной могиле вытянутый костяк лежал головой на запад, при нем — расчлененные туши лошади и барана. Найденный в могиле массивный короткий трехлопастный наконечник стрелы с выступающей втулкой характерен для V в. до н. э. Сосуд с носиком по своему профилю очень близок сосуду из основной могилы тарабутакского кургана 2 (рис. 18, 6), но его резной орнамент отличается особенностями, свойственными керамике прохоровской культуры: три ряда косых коротких штрихов, заключенные между параллельными бороздами, ниже по тулову — ряды вертикальных борозд. Погребение, вероятно, следует отнести ближе к концу V в. до н. э., но не позднее, так как оно перерезано вверху меридиональной могилой с наконечником стрелы раннего IV в. до н. э.

В раскопанных в 1887 г. Ф.Д. Нефедовым курганах 1 («Золотой») и 3 в районе с. Тамар-Уткуль близ Тарабутакского могильника открыто несколько погребений в насыпи с различной ориентировкой, но сходных по деталям обряда. Хранящиеся в Эрмитаже бронзовые наконечники стрел из этих курганов (рис. 19, 5б) относятся ко времени не позднее конца V в. до н. э.

Особенностью погребального обряда покровских курганов, как и ряда других погребений бассейна р. Илек, является южная ориентировка покойников, приобретшая массовое распространение на всей сарматской территории в период прохоровской культуры. Она же представлена в трех ранних погребениях кургана 2 группы Мечет-Сай (рис. 20). В основной могиле этого кургана, представлявшей оригинальное сооружение в виде большой ямы с дромосом и плоским перекрытием из березовых бревен (рис. 20, 1), найден комплекс бронзовых наконечников стрел, формы которых появились в Приуралье уже в VI в. до н. э.; среди них — два оригинальных втульчатых двухлопастных наконечника с шипами (рис. 21, 1а). Богатый уздечный набор (рис. 21, 1 г-ф) содержит железные и бронзовые подвески, кольца и обоймы для перекрестных ремней, оформленные в зверином стиле, в том числе в виде орлиных головок, как на предметах конского убора из курганов у с. Покровка и у пос. Черниговский. Аналогичны черниговским также бронзовые кольца и пряжка без язычка. Уздечный набор найден вместе с тремя экземплярами железных удил, снабженных двудырчатыми псалиями, которые не позволяют датировать погребение более древним временем, чем рубеж VI–V вв. до н. э. В целом весь уздечный набор чрезвычайно близок алтайским наборам майэмирского этапа, например, хорошо сохранившемуся набору туяхтинского кургана[232].

Оба впускных погребения мечетсайского кургана 2, совершенные в катакомбах (1 и 3, рис. 20, 4, 6), очень близки по времени основному погребению. Несмотря на разницу в погребальных сооружениях, они сходны в одной и той же, южной, ориентировке погребенных. Во всех могилах встречены кучки обожженных галек. Катакомба 3 была ограблена и нарушена катакомбой прохоровской культуры (III–II вв. до н. э.). Сохранившиеся в ней бронзовые вещи — кольца от конского убора и трехлопастный наконечник стрелы (рис. 21, 2) — тождественны вещам основного погребения. Инвентарь катакомбы 1 (рис. 21, 3) также типичен для V в. до н. э.: бронзовое зеркало с короткой пластинчатой ручкой трапециевидной формы, как в Соболевском кургане (рис. 14, 2а), грубый лепной горшок грушевидной формы с трубчатым сливом, бусины асимметричной округлой формы из непрозрачной желтой пасты. Подобные бусины найдены и в кургане Биш-Оба.

В 1961 г., продолжая раскопки Мечетсайского могильника, я исследовал еще четыре савроматских погребения V в. до н. э. В кургане 10 основным было погребение жрицы (рис. 23, 1) с оригинальным каменным прямоугольным жертвенником. Для датировки этой могилы важен набор стеклянных бусин. Бусины из голубого полупрозрачного стекла с такими же глазками в белых ободках тождественны бусине из катакомбы 1 мечетсайского кургана 2 (не изображена); уплощенные бусины темно-синего, почти черного, и голубого стекла с белыми и желтыми глазками и белыми, желтыми и голубыми лептами аналогичны бусинам из кургана у с. Любимовка, раскопанного в 1927 г. (рис. 15, 3г). Глиняные сосуды из этой могилы представляют собой типичные для V в. до н. э. савроматские плоскодонные горшки грушевидной формы. Наконец, о раннем V в. до н. э. этой могилы говорит курганная стратиграфия: в кургане было еще одно впускное погребение вооруженного подростка или женщины (рис. 23, 2) с набором бронзовых наконечников стрел, которые никак не могут быть моложе V в. до н. э., причем скорее их следует датировать первой половиной этого века. Среди них имеются двухлопастные экземпляры с крючком на втулке, остальные же находят себе близкие аналогии, например, в выразительных комплексах стрел рубежа VI–V и раннего V в. до н. э. из Соболевского кургана (рис. 14, 1) и кургана у с. Сара (см. ниже и рис. 35А, 4).

Впускная могила в кургане 9 Мечетсайского могильника с парным захоронением, в обряде которого сочетаются западная и южная ориентировки погребенных (рис. 22), содержала показательный для датировки комплекс оружия и предметы уздечного набора. У железного меча из этой могилы, несмотря на его сильное окисление, прослеживается волютообразное, или когтевидное, навершие и широкое бабочковидное, или бобовидное, перекрестье. Мечи этого типа характерны для V в. до н. э. К тому же времени относится и набор бронзовых стрел. Он близок группе стрел из тамаруткульских курганов (рис. 19, 5б). Бронзовые литые полушарные бляшки уздечного набора тождественны бляшкам Блюменфельдского кургана А 12 (рис. 11Б, 25) и кургана 2 у с. Молчановка (рис. 13, 6б, е). Таким образом, впускное погребение мечетсайского кургана 9 не может быть моложе второй половины V в. до н. э. Следовательно, не моложе V в. до н. э. и ограбленная основная могила (3) этого кургана с огромным кострищем на древнем горизонте, в котором почти дотла сгорело большое надмогильное деревянное сооружение.

В 1960 г. Оренбургская экспедиция исследовала курганы савроматской аристократии в группе Пятимары I, поблизости от Мечетсайского могильника (рис. 24, 1). Полученный там материал, особенно вооружение и конский убор, дал хорошую основу для датировки. Одной из самых ранних в этом могильнике является основная молила 3 (частично недавно разграбленная) в кургане 9 (рис. 24). В могиле было погребено не менее двух человек, причем один из костяков (женщины?) сохранился целиком в северной половине кургана. У его головы лежал деревянный колчан с интересным набором стрел. Среди них выделяется группа стрел, характерная для колчана Блюменфельдского кургана А 12, особенно легкие изящные трехлопастные стрелы, абсолютно тождественные блюменфельдским. Здесь присутствуют также двухлопастный лавролистный и такой же трехлопастный наконечники с крючком на втулке, т. е. экземпляры, наиболее распространенные в VI в. до н. э. Остальные более массивные трехлопастные и трехгранные наконечники известны в савроматских погребениях второй половины VI и начала V в. до н. э., особенно в таких южноуральских памятниках, как курган Елга на р. Бузулук, Соболевский курган, курганы Бердинской горы, курган 2 Мечетсайского могильника. Золотая серьга с цепочкой почти тождественна серьге из кургана в урочище Лапасина (рис. 15, 3а). С курганами Тара-Бутака и Мечет-Сая описываемая могила сближается по некоторым деталям обряда и, прежде всего, по наличию во всех этих могилах кучек галек, подвергшихся действию огня.

В соседнем кургане 8 (рис. 25), несмотря на то, что его центральная могила подверглась разграблению в недавнее время, обнаружен чрезвычайно интересный, единый по времени комплекс захоронений. Центральная грунтовая могила вождя и два захоронения вооруженных слуг-стражников на древнем горизонте с восточной стороны могилы вождя были перекрыты одним большим деревянным сооружением, а с южной стороны его было захоронено пять боевых коней со сбруей, причем их число соответствовало числу погребенных в кургане людей (рис. 27, 1). Материал для датировки этого кургана обилен и надежен. Уже находка двух бронзовых наконечников стрел (рис. 26, 1г) в грунтовой могиле вождя, символом власти которого служила бронзовая боевая булава (рис. 26, 1а), и железного меча в погребении стражников (рис. 26, 2) свидетельствует о том, что этот памятник никак не моложе V в. до н. э. Подобные стрелы мы находим, например, в Соболевском кургане (рис. 14, 1). Достаточно сравнить комплексы наконечников стрел из курганов 8 и 9, чтобы убедиться в том, что оба памятника относятся приблизительно к одному времени (рис. 24, 7; 26, 3). Но еще ближе набор наконечников стрел, представленный 74 экземплярами в колчанах стражников, столь же обильному набору наконечников основной могилы мечетсайского кургана 2 (рис. 21, 1а). В обоих колчанах при разнообразии стрел преобладают наконечники одних и тех же типов, и их варианты. Такое же совпадение мы наблюдаем в конских уборах обоих памятников: псалии одинаковых типов с двумя отверстиями, бронзовые кольца от сбруи и предметы уздечного набора (рис. 21, 1, 2; 27; 28). Эти кольца и части уздечки пяти коней похожи на вещи второй половины VI в. до н. э. из кургана у пос. Черниговский (рис. 9, 1 а-в, д, ж). Однако набор стрел в последнем кургане более архаичен (рис. 9, 1к), а железные удила с двудырчатыми псалиями из Пятимаров, как и в Тарабутакском и Мечетсайском могильниках, не позволяют датировать курган 8 Пятимаров более ранним временем, чем конец VI в. до н. э. Один из этих псалиев — с загнутым концом (рис. 28, 7) — тождествен тарабутакским (рис. 19, 1к), другие — S-видные (рис. 28, 13) — мечетсайским (рис. 21, 1е, ж) и особенно блюменфельдским (рис. 11Б, 14, 17). Совпадает и ряд деталей погребального обряда здесь и в мечетсайском кургане 2, например, южная ориентировка погребенных людей и присутствие в могилах кучек галек ритуального назначения. Итак, и этот курган мы вправе отнести к хронологической подгруппе конца VI — начала V в. до н. э.

Памятником того же времени, может быть, чуть более поздним, является соседний курган 6, почти примыкавший к кургану 8. Их разделял лишь довольно широкий и глубокий ров, шедший вокруг кургана 8 (рис. 24, 1). Центральная прямоугольная могила этого кургана, аналогичная по форме центральной могиле вождя в кургане 8 и перекрытая огромным обуглившимся от ритуального обжига деревянным сооружением (рис. 29, 1, 2), была ограблена еще в древности. В районе этой могилы были найдены: две золотые нашивные бляшки (рис. 29, 3а, б), одна из которых изображает лежащего оленя скифо-сибирского звериного стиля, золотая оковка деревянного сосуда в виде ноги лошади (рис. 29, 3в), т. е. выполненная в том же зооморфном стиле, что и подобные оковки из кургана 9 (рис. 24, 4) и из покровского кургана 2 (рис. 16, 2о, п), хотя сюжеты там другие, и наконец, серебряная чаша (рис. 29, 3е), которая по форме представляет собой неорнаментированный вариант металлических чаш иранского происхождения, что попадали в Приуралье в довольно раннее время и отнесены А.А. Иессеном к концу VI–V в. до н. э.[233] на основании исследования Г. Лушея[234]. Однако о хронологической близости курганов 6 и 8 говорят не столько эти вещи из основной могилы, сколько металлические предметы уздечки, найденные in situ на морде коня, погребенного на древнем горизонте под тем же деревянным сооружением, которое перекрывало центральную могилу знатной женщины (рис. 29, 4). Бронзовый уздечный набор этого коня аналогичен уздечным наборам коней из кургана 8, а пряжка от чумбура и нижние обоймы для соединения нащечных и наносных ремней тождественны. Точную форму псалиев установить не удалось, так как их железная основа разрушилась от окислов и сохранились лишь бронзовые наконечники в виде вытянутых стилизованных волчьих морд. Аналогичную трактовку морды хищника, вероятно, также волка, мы встречаем на подвеске-налобнике при втором коне (рис. 27, 7) в кургане 8. Налобник при третьем коне (рис. 28, 4) хотя и не тождествен, но очень близок по форме и сюжету изображения налобнику уздечного набора кургана 6 (рис. 29, 4в).

О том, что центральная могила кургана 6 не может быть моложе раннего V в. до н. э., говорит и курганная стратиграфия. В юго-восточном секторе кургана находилась большая впускная катакомбная могила (рис 30, 2), разрушенная и совершенно ограбленная в древности. Однако сохранившийся в ней бронзовый наконечник стрелы довольно выразителен для датировки — это узкий трехгранный наконечник с пирамидальным острием и короткой втулкой (рис. 30, 2б), встречавшийся в колчанах V в. до н. э. как в Поволжье, так и в Приуралье.

Что касается остальных погребенных во впускных грунтовых могилах (1 и 2), обнаруженных в восточной периферии кургана 6, то их связь с погребенной в центральной могиле женщиной вполне вероятна, и они не должны быть от нее далеки по времени захоронения. Во всяком случае диагональное погребение в могиле 1 (рис. 30, 1) весьма архаично как по ритуалу (костяк лежит головой на запад), так и по сосуду (рис. 30, 1в), форма и орнамент которого заставляет отнести его к группе савроматских сосудов V в. до н. э. Это одно из самых древних известных нам ныне диагональных погребений сарматов. Древнее его лишь погребение савроматской жрицы, положенной в направлении, близком диагонали, в могиле кургана 2 Тарабутакского могильника (рис. 18, 3). Несколько позднее в эту же могилу, но значительно выше, захоронили еще одного человека, кости которого были в дальнейшем нарушены, вероятно, грызунами, а могила была забита камнями, как это характерно для ряда исследованных савроматских могил Пятимаров.

К кургану 6 вплотную примыкал небольшой курган 5 (рис. 29, 1). Полы обоих курганов сливались, но соотношение их насыпей проследить во время раскопок не удалось. В отличие от песчаной насыпи кургана 6 насыпь малого кургана состояла из темной земли, смешанной с камнями, скопления которых особенно хорошо были заметны по периферии кургана. Это и дало возможность определить первоначальные контуры насыпи как самостоятельный курган. Под ним находилась грунтовая прямоугольная могила с остатками человеческого трупосожжения, совершенного на стороне: остатки костра с обгоревшими частями человеческого скелета и камнями были ссыпаны в могилу. Вещей в могиле не было. Однако погребение следует отнести к савроматскому времени, так как ярко выраженный культ огня тесно связывает его с курганом 6. Об этом говорят и другие особенности погребального обряда: форма и ориентировка могилы во всем совпадает с формой и ориентировкой основной могилы кургана 6; могила была забита камнями, как и впускная могила 1 большого кургана; в обеих могилах оказались куски белого вещества ритуального назначения: в первом случае это был гипс, во втором — мел. Все это позволяет считать, что оба кургана близки друг другу по времени.

Следующий курган могильника Пятимары I — 4 — по своему типу аналогичен кургану 6. Их земляные насыпи укреплены преимущественно по склонам камнями, образующими нечто вроде кольцеобразного панциря (рис. 31, 1), Огромная центральная могила была перекрыта прямоугольным сооружением из плах или бревен, далеко выходящим за пределы самой могилы. Отличие состоит лишь в том, что в кургане 4 это сооружение не было подожжено. Несмотря на разграбление могилы в древности, в ней сохранился очень интересный и богатый инвентарь (рис. 32, 1; 33). В ней найдены импортные предметы: станковый сосудик со следами небрежного рисунка, нанесенного темно-коричневой краской (рис. 32, 1ж), вероятно, среднеазиатского происхождения, и два сосудика из пестрого «финикийского» стекла, один из которых удалось целиком реставрировать (рис. 32, 1е). Он похож на небольшую чашечку синего цвета с матовыми полосками из желтого и белого стекла. Мне не удалось подобрать для нее близких аналогий, — вероятно, чашечка относится к группе редких форм. По технике изготовления она входит в группу ранних изделий сосудиков этого рода. Мелкие обломки «финикийского» стекла принадлежали другому узкогорлому и плоскодонному сосудику фиолетового или темно-вишневого цвета с темными и белыми горизонтальными полосками. Подобная находка — не единственная на р. Илек. Обломки таких сосудиков синего стекла с белыми и красными полосками были найдены во втором покровском кургане раннего V в. до н. э.[235] В этом кургане были найдены, как и в кургане 4, черепки привозного глиняного сосуда, тщательно сделанного на гончарном круге и хорошо обожженного[236].

Великолепная роговая пластина с изображением двух хищников и копытного животного (рис. 33) принадлежит к лучшим образцам савроматской резной кости эпохи расцвета звериного стиля в искусстве древних кочевников.

Однако наиболее четко помогают определить дату основной могилы кургана 4 золотая оковка деревянного сосуда (рис. 32, 1г) и бронзовый уздечный набор (рис. 32, 1з), которые целиком тождественны подобным же предметам из кургана 6 (рис. 29, 3в, 4 г-д). При уздечном наборе в кургане 4 были найдены обломки двудырчатых псалиев с одним загнутым концом, соответствующих псалиям из кургана урочища Тара-Бутак и из кургана 8 урочища Пятимары I. Железный нож из кургана 4 с узким и длинным лезвием и такой же ручкой (рис. 32, 1б) аналогичен ножу из Блюменфельдского кургана А 12 (рис. 11А, 10). Таким образом, центральная могила кургана 4 также относится ко времени не позднее первой половины V в. до н. э.

Более или менее одновременны ей и захоронения детей во впускных катакомбах 1 и 2 этого же кургана (рис. 31, 3–6). Катакомба 1 принадлежит к тому же типу, что и катакомба 3 второго мечетсайского кургана (рис. 20, 6). В них умершие погребены головой на юг или с некоторым отклонением от меридионального направления. Голова волка, вырезанная на конце ручки костяной ложечки из этой могилы (рис. 32, 2б), по стилю и сюжету аналогична волчьим головам бронзовых налобников из кургана 6 и из центральной могилы кургана 4. Бронзовое зеркало с тонким, слегка загнутым бортиком из этой же катакомбы (рис. 32, 2в), как мы увидим ниже, принадлежит к типу савроматских зеркал Приуралья, найденных в ряде выразительных погребальных комплексов V в. до н. э.

Дату катакомбы 2 определяет группа бронзовых и железных наконечников стрел (рис. 32, 3б). Бронзовые втульчатые наконечники из этой могилы относятся к стрелам обычных для многих савроматских колчанов типов V в. до н. э., а массивные железные трехгранные стрелы с длинными и уплощенными к концу черешками принадлежат к редким экземплярам ранних железных стрел, копирующих форму бронзовых черешковых стрел восточных районов Евразии[237]. Образцом для их изготовления мог послужить бронзовый черешковый наконечник, представленный во втором покровском кургане (рис. 16, 2а).

Наконец, к группе погребений V в. до н. э. можно отвести ограбленный курган 2 могильника Пятимары I, судя по находке бронзового втульчатого наконечника стрелы, обычной для V в. до н. э. формы (рис. 30, 3а). Он найден в могиле с широтной ориентировкой, засыпанной кострищем и костями от расчлененных туш мелкого и крупного рогатого скота.

В целом мы можем отметить хронологическое единство савроматских курганов могильника Пятимары I, возникших где-то в конце VI в. до н. э. Эти курганы представляли кладбище, безусловно, одной очень богатой семейно-родовой группы, центром которого были тесно расположенные самые большие курганы 8, 10 и 11 (последние два еще не исследованы). Около них вскоре возникли менее солидные насыпи умерших богатых родственников родо-племенных вождей. Об этом можно судить не только по топографии могильника (рис. 24, 1), но также по сходству отдельных черт обряда, надмогильных сооружений и особенно по большому сходству и в ряде случаев даже тождеству погребальных инвентарей.

Интересная группа вещей была найдена в 1956 г. во время разведок по левому берегу р. Илек в курганной группе Пятимары II, западнее описанного могильника, расположенного на том же сырте. Эти вещи были оставлены грабителями на поверхности кургана у края раскопа (рис. 34, 1). Здесь лежали каменный круглый алтарик на одной ножке (обломана), большое бронзовое зеркало с обломанным краем, у которого, вероятно, была ручка, обломок самшитового гребня переднеазиатского происхождения и целый набор бронзовых блях от уздечки. По-видимому, все вещи были взяты из одной могилы. Дату определяют бляшки уздечного набора с головками орлов, причем среди них круглые, слегка выпуклые бляхи с петлей на обороте абсолютно тождественны бляхам Покровского кургана 1 (рис. 16, 1б).

В Акжарском могильнике под Актюбинском к V в. до н. э. можно отнести впускное погребение в кургане 3 по двум найденным там наконечникам стрел и железному крючку от колчана в виде расширяющейся кверху пластины со скобой, или заклепкой, для прикрепления к ремню (рис. 34, 3). Подобный крючок найден в погребении с сожжением из первой Аландской группы, датированной по всему комплексу вещей V в. до н. э. (см. ниже).

С некоторой долей вероятности тем же временем можно датировать верхнее погребение с сожжением в кургане 4 урочища Урал-Сай на р. Урал между Орском и Оренбургом. В насыпи этого кургана найден железный крючок аландского типа (рис. 34, 2а). В соседнем кургане 2 Урал-Сая верхнее погребение савроматского типа (скелет 1), судя по найденным при костяке 2 бронзовым наконечникам стрел, было нарушено погребением (скелет 2) IV в. до н. э.[238] Среди костей барана верхнего погребения находился железный нож с костяной ручкой (рис. 59, 5), аналогичный ножу из погребения V в. до н. э. мечетсайского кургана 9 (рис. 22, 3).

Интересное погребение с коллективным сожжением на древнем горизонте у с. Сара (курган 7) имеет такое же большое значение для датировки, как и илекские богатые курганы. Комплекс вещей этого кургана (рис. 35А, 35Б) является столь же ценным для хронологии савроматских памятников Южного Урала, как комплекс вещей Блюменфельдского кургана А 12 — для Поволжья. Здесь представлен богатый набор бронзовых и железных стрел, среди которых преобладают крупные трехлопастные стрелы со сводчатой головкой, выступающей или скрытой втулками, известные уже в погребениях VI в. до н. э., но особенно характерные для раннего V в. до н. э. Здесь же имеется бронзовый трехлопастный наконечник с уплощенным черешком, тождественный наконечнику покровского кургана 2 (рис. 16, 2а). Как и во всех больших наборах стрел рубежа VI–V вв. до н. э., здесь присутствуют единичные экземпляры двухлопастных втульчатых стрел. Ряд наконечников тождествен некоторым стрелам Блюменфельдского кургана, но особенно большое сходство мы наблюдаем с набором стрел Соболевского кургана и мечетсайского кургана 2 (рис. 14, 1; 21, 1а). Железный акинак из кургана 7 у с. Сара с волютообразным навершием и почковидным перекрестьем характерен для конца VI и раннего V в. до н. э. Он представляет почти точную копию железных акинаков Блюменфельдского кургана (рис. 11Б, 25). Пара железных удил имеет двудырчатые стержневидные псалии, относящиеся к типам псалиев из курганов могильников Пятимары, Мечет-Сай и Тара-Бутак.

Набор бусин из стекловидной пасты голубого и желтого цветов также соответствует бусинам из этих курганов. Весьма выразительна группа шести бронзовых зеркал. Из них три имеют длинные пластинчатые ручки и плоский или с приподнятым бортиком диск, другие два — с плоскими дисками и приспособлением для прикрепления ручки из иного материала. Самое большое зеркало аналогично зеркалу из поволжского кургана F 10 у хут. Шульц (совхоз «Красный Октябрь») V в. до н. э. (рис. 13, 3б). Зеркала с плоским диском и длинной ручкой относятся к типу зеркал из курганов у пос. Черниговский и у хут. Крыловский (рис. 9, 1д; 15, 1в). П.Д. Рау датировал курган у с. Сара по стрелам V в. до н. э.[239] Приведенные выше аналогии уточняют дату — это рубеж VI и V вв. до н. э.

Исключительный интерес представляет Ново-Кумакский могильник под Орском, раскопанный почти полностью М.Г. Мошковой в 1958, 1959 и 1962 гг. Он возник, вероятно, еще во второй половине VI в. до н. э., однако уверенно можно говорить о времени его существования с рубежа VI–V вв. до н. э., причем почти все наиболее древние по материалу курганы сосредоточены компактной группой, а раннепрохоровские погребения находятся главным образом на западной периферии могильника. Остановимся на первой, более древней, группе погребений.

Наиболее архаично выглядят погребальные комплексы из курганов 10 и 17 (рис. 10, 2, 3), но они не столь выразительны для датировки, как погребения, которые относятся к V в. до н. э. Я могу лишь допустить, но отнюдь не утверждать, что их можно датировать второй половиной VI в. до н. э. Сосуды из этих погребений относятся к группе наиболее типичных савроматских горшков, распространенных в VI и V вв. до н. э. Большому горшку из кургана 17 (рис. 10, 3в) близкую аналогию по форме и ямочному орнаменту представляет горшок из поволжского кургана у хут. Степан Разин (рис. 63, 2). В обоих новокумакских курганах найдены однотипные наконечники стрел — массивные, с короткой втулкой и широкой сводчатой головкой (рис. 10, 2а, 3а), — характерные для VI в. до н. э., особенно в Поволжье, но они известны также и в группе погребений конца VI — начала V в. до н. э., в частности и в самом Блюменфельдском кургане (рис. 11Б, 25). Массивный железный колчанный крючок из кургана 10 (рис. 10, 2в) аналогичен крючку из погребения второй половины VI в. до н. э. в кургане 6 у 15 поселка, где, между прочим, также найдены близкие по форме наконечники стрел укороченных пропорций (рис. 5, 4а, в).

С большей уверенностью мы можем отнести к группе памятников рубежа VI–V и V в. до н. э. погребения в курганах 2, 3, 5–9, 15 и 17[240].

Одним из наиболее древних является курган 6[241]. Обе грунтовые могилы кургана одновременны, судя по тому, что они были прикрыты единым деревянным настилом, уложенным на древнем горизонте[242]. Набор стрел центральной могилы[243] обычен для начала V в. до н. э., а такие редкие в Приуралье формы наконечников, как четырехгранная с внутренней втулкой и опущенными вниз острыми шипами и втульчатая пулевидная, сближают эту могилу с наиболее ранними погребениями Мечетсайского могильника, группы Пятимары I и курганов у с. Сара (рис. 21, 1а; 26, 3з; 35А, 4). Колчанный крючок с широкой пластинкой в верхней части[244] повторяет по форме крючок из могилы вождя в кургане 8 группы Пятимары I (рис. 26, 1д). Глиняный горшок (рис. 62, 18) по своей форме и пропорциям еще напоминает сосуды переходного времени (рис. 62, 4–8, 15, 16) и сохраняет уступчик на плечиках, характерный для андроновской керамики.

Датировка второго погребения в южной поле кургана 6 тем же временем подтверждается не только стратиграфией, но и находкой на деревянном перекрытии могилы трех бронзовых обойм для перекрестных ремней уздечки[245]. Их щитки выполнены в виде бегущего солнечного колеса и распущенного хвоста птицы. Тот же мотив мы видим на бляшках уздечки из конских захоронений кургана 8 группы Пятимары I (рис. 27, 9; 28, 20–23).

К кургану 6 хронологически близки курганы 7, 9 и 19. В первом из них набор стрел невыразителен для дробной датировки[246], но псалии и предметы сбруи[247] похожи на конские уборы из курганов Мечет-Сая и Пятимаров. Бляхи с изображением хищных птиц, терзающих травоядных (рис. 77, 28, 29), соответствуют по назначению бляхам с изображением борющихся верблюдов из кургана 8 группы Пятимары I (рис. 28, 6). Художественный стиль этих блях, несмотря на различие сюжета, более или менее одинаков. Акинак же по форме рукоятки[248] очень близок мечу из мечетсайского кургана 9 (рис. 22, 7)[249]. Железные обоймы портупеи меча аналогичны обоймам кургана I, 5 у с. Фриденберг (Мирное) (рис. 13, 2в), который надежно датируется V в. до н. э.

В погребении богатой женщины с двумя детьми в кургане 9[250] найден каменный жертвенник на двух ножках (рис. 74, 20), типологически близкий тарабутакскому жертвеннику (рис. 74, 19). Здесь же имеется зеркало с короткой трапециевидной ручкой (рис. 72, 6), аналогичное мечетсайскому (рис. 21, 3а), но только с приподнятым бортиком, как у зеркал из курганов группы Пятимары и у с. Сара (рис. 32, 2в; 35Б, 14, 16). Золотая серьга с цепочкой (рис. 71, 9), стеклянные уплощенные бусины с глазками и полосками и голубые веретеновидные бусины[251] нам хорошо известны в уже упомянутых погребениях раннего V в. до н. э. Приуралья: в могильниках урочищ Лапасина, Тара-Бутак, Мечет-Сай и Пятимары (рис. 15, 3г; 18, 8; 21, 1б; 23, 1г).

Такие уплощенные бусины найдены и во втором впускном погребении кургана 7, а их великолепный набор — в кургане 19[252], где также находилось бронзовое зеркало с трапециевидной ручкой и приподнятым бортиком (рис. 72, 4) и чудесная бронзовая пряжка с головами ушастых грифонов (рис. 77, 24). Последнее из погребений (судя по инвентарю, — женское) совершено в засыпке могилы, на дне которой был погребен мужчина с небогатым инвентарем[253]. Судя по положению погребенных в одной очень узкой могиле, где они были разделены небольшой прослойкой земли, надо признать тесную, семейно-родственную связь между ними и хронологическое единство обоих захоронений.

Вероятно, несколько позднее, чем курган 6, возникли курганы 2, 5, 8 и 15, в которых обнаружены удила с псалиями тарабутакского типа, горшки с яйцевидным туловом, характерные для погребений V в. до н. э. (рис. 64, 6, 8; 67, 3), и комплексы бронзовых наконечников стрел без примеси архаических форм, еще встречающихся в колчанах рубежа VI и V вв. до н. э.[254] В наборе стрел из кургана 2 есть некоторые редкие экземпляры трехгранных стрел, известных и в Соболевском кургане.

В кургане 15, так же, как и в кургане 17, было совершено два погребения в одной могиле: на разных уровнях лежали костяки мужчин, одинаково ориентированных головой на восток, что свидетельствует о близком времени обоих захоронений[255]. По набору бронзовых стрел при нижнем костяке этот курган следовало бы отнести к IV в. до н. э.: все восемь втульчатых трехгранных наконечников с узкой треугольной головкой[256] представляют типичные образцы IV в. до н. э., хотя подобные известны и в V в. до н. э. Однако они сопровождаются кинжалом довольно архаической формы[257], а в верхнем, т. е. несколько более позднем, погребении находились обычные для V в. до н. э. бронзовые наконечники стрел[258].

В группу V в. до н. э. я включаю и курган 3, который М.Г. Мошкова на основании определенного сходства горшка из погребений (рис. 61, 21) с сосудами прохоровской культуры склонна была датировать началом IV в. до н. э.[259] Действительно, наличие ребра на плечиках сосуда сближает его с раннепрохоровскими горшками, но в целом облик его вполне савроматский, а ребро известно и на некоторых сосудах V в. до н. э., в том числе и на уже упомянутом сосуде одного из самых ранних погребений Ново-Кумакского могильника (рис. 62, 18). К тому же, и колчанный крючок из кургана 3[260] находит теперь полную аналогию в крючке из кургана 10 Мечетсайского могильника (рис. 23, 2в), где тот находился с набором стрел раннего V в. до н. э. (рис. 23, 2г).

В бассейне р. Орь Б.Н. Граков исследовал в 1930 г. три погребения V в. до н. э. в курганных группах у с. Кум-Сай и пос. Матвеевский. В кургане 5 у пос. Матвеевский (рис. 34, 4) найден длинный железный меч с рукояткой, тождественной рукояткам блюменфельдских акинаков. Около рукоятки находился клык кабана с отверстием для прикрепления, но без орнаментации, как в Тара-Бутаке и Пятимарах (рис. 19, 1з; 32, 3в). Единственный бронзовый трехлопастный наконечник стрелы со сводчатой головкой и короткой втулкой находит многочисленные аналогии, прежде всего, в комплексах стрел V в. до н. э. От конского убора сохранились бронзовый двудырчатый псалий с головкой лошади на конце, бляшка в виде головы лошади, близкая по стилю бляшке из Блюменфельдского кургана А 12 (рис. 11Б, 22) и обойма для перекрестных ремней, как в Пятимарах (рис. 29, 4д; 32, 1з). Следовательно, данный курган относится ко времени не позднее первой половины V в. до н. э. В соседнем кургане 4 найден обломок бронзовой двухлопастной стрелы архаического времени, но прочие стрелы относятся к типам[261], представленным в приуральских погребениях развитого V и раннего IV в. до н. э. Курган 4 в целом датируется V в. до н. э., может быть, его второй половиной. Оба матвеевских кургана аналогичны по погребальному обряду: их широкие прямоугольные могилы с округлыми углами были покрыты сверху хворостом, который лежал на древнем горизонте, выходя далеко за пределы контуров могильных ям.

В кургане 2 у с. Кум-Сай сохранился короткий массивный трехлопастный наконечник стрелы V в. до н. э.[262] Не противоречит этой датировке и плоскодонный горшок с яйцевидным туловом и отогнутым венчиком (рис. 64, 5). Этим же временем по бронзовым наконечникам стрел и данным курганной стратиграфии мы можем датировать и погребение 5 в кургане 1 Мало-Кизыльского могильника[263]. Над могилой здесь находилось погребение IV в. до н. э. с типичным для раннепрохоровской культуры бомбовидным сосудом (рис. 49, 2а).

В кургане 1 первой Аландской группы в верховьях р. Суундук с коллективным трупосожжением на древнем горизонте[264], как и у с. Сара, найдены два бронзовых зеркала (рис. 72, 1, 8), тождественных зеркалам из курганов группы Пятимары и у с. Сара. Третье зеркало с короткой трапециевидной ручкой (рис. 72, 3) аналогично зеркалу из первой катакомбы мечетсайского кургана (рис. 21, 3а). Набор стрел похож на комплексы стрел из Соболевского кургана и из кургана у с. Сара, но в нем отсутствуют наиболее ранние типы, известные в курганах у с. Сара. Обломки двух каменных алтарей покрыты рельефным орнаментом (рис. 74, 12; 75, 10), аналогичным орнаменту многих приуральских жертвенников VI–V вв. до н. э. Голубая бусина с выпуклыми глазками тождественна бусинам мечетсайского кургана 10 (рис. 23, 1г). Плоскодонные лепные сосуды с яйцевидным и грушевидным туловом (рис. 64, 9; 65, 20, 21) аналогичны поволжским и приуральским сосудам V в. до н. э., но некоторые признаки сближают их с керамикой раннепрохоровской культуры. Это — орнамент из ряда косых насечек под венчиком маленького сосудика (рис. 65, 20) и широкий желобок, образующий уступчик по плечу узкогорлого сосуда грушевидной формы (рис. 65, 21). Подобные желобки, отделяющие горло сосуда от его тулова, характерны для плоскодонной и круглодонной посуды прохоровской культуры. Хорошая сглаженность поверхности этого сосуда также сближает его с керамикой названной культуры. В целом комплекс инвентаря несколько моложе сарского, и если последний мы относим ко времени не позднее начала V в. до н. э., то инвентарь кургана 1 первой Аландской группы скорее говорит о середине и второй половине V в. до н. э.

К тому же времени относится по бронзовым наконечникам стрел[265] и бронзовому зеркалу с закраиной (рис. 72, 10) основное погребение 2 кургана 1 второй Аландской группы. В погребении интересно сочетание древних и новых форм керамики. К древним относится плоскодонный горшок с грушевидным туловом, на котором грубо процарапана сложная композиция смыслового значения (рис. 65, 23). Такие же сосуды найдены в погребениях раннего V в. до н. э. у с. Любимовка и на Бердинской горе (рис. 15, 3в; 16, 3б). Но вместе с этим горшком найден узкогорлый сосуд с уступчиком по плечу (рис. 67, 11). Обнаружены только его мелкие обломки и целиком он не восстанавливается. Любопытно, что среди обломков нет фрагментов плоского днища. Вероятно, сосуд был круглодонным, как и сосуд из кургана у с. Клястицкое, который имеет такое же горло и уступ под ним (рис. 67, 10). Тулово аландского сосуда покрыто орнаментом из небрежно нанесенных наколов, заключенных между волнистыми линиями. Этот орнамент очень близок орнаменту горшка из кургана раннего IV в. до н. э. у хут. Веселый I близ с. Ак-Булак (рис. 38, 15).

В степной части Челябинской обл. за последнее время обнаружены два интереснейших савроматских погребения в курганах у с. Клястицкое и близ с. Варна.

В погребении кургана у с. Клястицкое под г. Троицк (рис. 36, 1) открыт типичный для V в. до н. э. комплекс бронзовых наконечников и железный акинак с брусковидным навершием и сердцевидным, или бабочковидным, перекрестьем. Вместе с круглодонным горшком здесь найден большой плоскодонный горшок с узким горлом, отделенным от тулова широким желобком и символической композицией на тулове. Клястицкое погребение вместе с последним аландским входит в одну хронологическую группу.

В кургане 2 у с. Варна найдено погребение с коллективным трупосожжением (рис. 36, 2). Плоскодонный сосуд из погребения имеет архаическую баночную форму, а круглодонный очень похож на клястицкий сосуд, орнамент же его в виде спиралей повторяет орнаментальный мотив другого сосуда из кургана у с. Клястицкое. Интересна костяная поделка в зверином стиле. Морда хищника, изображенная на узком конце ее, очень близка по стилистической трактовке таким же длинным мордам волков на псалиях и налобниках из Пятимаров (рис. 27, 7; 29, 4а, в; 32, 1з). Только здесь изображено другое животное: судя по форме округлого уха, — медведь. Вероятно, это погребение следует датировать не позднее начала V в. до н. э.

Отмеченные два комплекса V в. до н. э. из степей Челябинской обл. позволяют увереннее подойти к датировке некоторых погребений челябинских курганов из старых раскопок Н.К. Минко. Во впускном погребении с сожжением кургана 36 у пос. Черняки был найден каменный круглый алтарь на трех ножках (рис. 36, 3а). Алтари этого типа характерны для погребений VI и V вв. до н. э. степных районов Южного Урала. По борту алтаря высечен рельефный орнамент в виде арок. Такой же орнамент нанесен на круглый алтарь на четырех ножках из кургана у хут. Крыловский (рис. 15, 1ж). Бронзовое зеркало с длинной плоской ручкой (рис. 36, 3б) точно повторяет по форме оренбургские зеркала из трупосожжений у сел Сара и Аландское (рис. 35Б, 8; 72, 1). Керамика в этом погребении круглодонная (рис. 36, 3в), которая стала известна в погребениях степного Зауралья в V в. до н. э. В целом — это комплекс V в. до н. э.

Не моложе V в. до н. э. и нарушенное коллективное погребение в центре кургана 1 у пос. Сухомесова. В нем найден лишь один бронзовый трехлопастный наконечник стрелы «скифского» типа. Точная форма его мне не известна. Однако в поле кургана была найдена еще одна могила, очевидно, впускная. Костяк в ней лежал головой на север с подогнутыми ногами, а при нем был горшок с круглым дном (рис. 36, 4), который теперь мы можем отнести к ранней группе круглодонной керамики кочевников Зауралья, ибо он очень похож на круглодонные сосуды из курганов у сел Клястицкое и Варна (рис. 36, 1ж, 2б).

§ 4. Археологические памятники конца V–IV в. до н. э.

Савромато-сарматские памятники IV в. до н. э. в южноуральских степях представлены ярче, чем в Поволжье. Поэтому с них я и начну хронологический анализ. IV век до н. э. был здесь переходным в том смысле, что в это время складывалась прохоровская культура. Большая часть самых ранних памятников этой культуры обнаружена в оренбургских и казахстанских степях. Однако параллельно с ними еще встречались и памятники савроматской культуры: погребения с широтной, чаще всего западной, ориентировкой и расчлененными тушами баранов. В составе погребального инвентаря могил с широтной ориентировкой мы находим вещи савроматской культуры, часто вместе с раннепрохоровскими. В Южном Приуралье процент таких погребений значительно меньше, чем в Поволжье.

Я выделяю 109 погребений, которые хронологически не выходят за рамки IV в. до н. э.

Из них 64 происходят из Южного Приуралья и 45 — из Поволжья. В эту хронологическую группу не включены те погребения прохоровской культуры, которые по комплексу инвентаря датируются в целом второй половиной IV–III в. до н. э. В Поволжье таких погребений много, причем бо́льшая часть поволжских могил с бронзовыми наконечниками стрел относится именно к этому времени.

В Южном Приуралье мне известно всего 13 могил, сохранивших в более или менее чистом виде погребальные традиции савроматской эпохи, общие и для Поволжья и для Приуралья. Среди них наиболее выразительным является погребение в кургане 1 у пос. Благословенский (рис. 37, 1). В неширокой прямоугольной могиле покойник лежал в вытянутом положении на спине головой на запад. В могилу положена туша обезглавленного ягненка и мясо лошади. В колчане из этого погребения, содержащем 204 стрелы, представлены почти все основные типы бронзовых наконечников стрел, характерных для IV в. до н. э. и один железный черешковый трехлопастный наконечник с узкой треугольной головкой. Дата погребения хорошо доказана Б.Н. Граковым[266].

Не менее выразительно погребение в кургане у хут. Веселый I близ с. Ак-Булак (рис. 38). Огромная могила (6×8 м) прямоугольной формы с мощным двухслойным бревенчатым перекрытием и широтной ориентировкой содержала коллективное погребение (не менее девяти человек). Могила в значительной степени ограблена; сохранившиеся in situ два костяка лежали в вытянутом положении головой на запад и восток. 103 бронзовых наконечника стрел из акбулакского кургана в основном повторяют типы благословенского колчана, но в меньшем количестве вариантов. Сохранившийся в обломках сосуд с хорошо сглаженной поверхностью имеет короткий воронкообразный венчик, бомбовидное тулово и, вероятно, круглое дно (среди большого количества обломков керамики, хранящихся в Оренбургском музее, нет ни одного от плоского днища). Сосуд очень типичен для раннепрохоровской культуры Южного Приуралья. Остальной инвентарь находит себе аналогии, прежде всего, в приуральских погребениях V в. до н. э. В кургане представлены три типа железных двудырчатых стержневидных псалиев. Один из них в виде прямого стержня с шишечкой на одном конце аналогичен псалиям, распространенным в Скифии в IV в. до н. э. Два других, с загнутыми концами, являются вариантами псалиев из курганов V в. до н. э. у с. Сара, в урочищах Мечет-Сай и Тара-Бутак. Крупные полушаровидные бляхи от конской уздечки представляют увеличенные копии бляшек-фаларов Блюменфельдского и молчановского курганов (рис. 11Б, 19; 13, 6б, е). Большое бронзовое зеркало с пластинчатой ручкой тождественно зеркалу из бисобинского кургана 7 (рис. 15, 4а), который я датирую второй половиной V в. до н. э. Таким образом, весь комплекс инвентаря, несомненно, свидетельствует, что акбулакский курган относится к самому началу IV в. до н. э.

Типы бронзовых наконечников стрел, преобладающих в благословенском и акбулакском курганах, повторяются в курганах 3 и 4 урочища Бердинская гора (рис. 39, 1). В этих курганах, а также в кургане 2 открыты одинаковой формы могильные ямы (неправильно округлые), где покойники в вытянутом положении лежали головой на запад. Все три кургана относятся к раннему IV в. до н. э. Среди инвентаря кургана 4, кроме стрел, следует отметить бронзовое зеркало и каменный алтарь в виде круглого блюда с рельефным крестом на дне и спиральным орнаментом, схематично изображающим головы орлов или грифонов (рис. 39, 2в, г). Зооморфный орнамент бердинского блюда ярко свидетельствует о деградации звериного стиля, начавшейся повсеместно с IV в. до н. э.

Бронзовые наконечники стрел с внутренней втулкой, найденные в курганах 2 и 4 у станицы Павловская (рис. 37, 3) очень близки стрелам бердинских курганов. В обоих курганах, как и в соседнем кургане 3, — совершенно одинаковый погребальный обряд: покойники погребены на материке, костяки вытянуты головой на запад. Дата этой группы погребений подтверждается также находкой в кургане 2 железного акинака с зооморфным, вероятно, когтевидным, навершием (рис. 37, 5), который не может быть датирован временем позднее IV в. до н. э., особенно для сарматской территории, где меч прохоровского типа (с прямым перекрестьем и серповидным навершием) к концу IV в. до н. э. окончательно вытеснил все прочие формы мечей и кинжалов.

Тот же обряд погребения покойника на материке в вытянутом положении головой на восток открыт в кургане 3 у с. Преображенка на р. Бузулук. На костяке заметны следы обожжения. Пять бронзовых наконечников стрел с внутренней втулкой (рис. 37, 2а) относятся к вариантам, известным в колчанах позднего V и IV в. до н. э. Железный меч с перекрестьем в виде сломанного под тупым углом бруска (рис. 37, 2б), как у меча из с. Осьмушкино (рис. 15, 2а), и, вероятно, с серповидным навершием (не сохранилось) представляет переходную форму от меча скифского к мечу прохоровского типа. Она характерна для мечей IV в. до н. э. в Приуралье.

В могилу с широтной ориентировкой кургана 4 группы Маячная гора у пос. Благословенский захоронения были совершены дважды. Первый костяк, с которым связана туша барана без черепа, был потревожен при вторичном захоронении, выполненном с соблюдением прежней погребальной традиции (в вытянутом положении головой на восток). При втором костяке найден круглодонный бомбовидный горшок с воронкообразным венчиком и с архаическим орнаментом в виде ряда глубоких ямок под венчиком (рис. 68, 2).

Повторные захоронения в одной и той же яме мы встречали в сарматских курганах не раз, и все они оказывались одного времени. Форма сосуда типична для ранних погребений прохоровской культуры.

Большая прямоугольная могила, ориентированная по линии северо-запад — юго-восток в кургане 6 группы «Башкирское стойло» у пос. Нежинский была целиком ограблена. Из инвентаря сохранились лишь ручки железного меча с овальным навершием и узким бабочковидным перекрестьем (рис. 39, 4). В Скифии подобная форма акинаков обычна для IV в. до н. э.

Меч того же типа найден в основной могиле кургана 6 Мечетсайского могильника (рис. 39, 5г). Могила имела широтную ориентировку, покойник лежал головой на запад (рис. 39, 5). Среди инвентаря обращает на себя внимание плоскодонный горшок вполне савроматского облика, характерный еще для V в. до н. э. (рис. 39, 5а). Это погребение скорее всего относится к концу V или рубежу V и IV вв. до н. э.

Судя по сохранившимся в Государственном историческом музее бронзовым наконечникам стрел, к этому же времени следует отнести парное погребение, раскопанное Ф.Д. Нефедовым и Н.Я. Фишером в 1884 г. в кургане 1 («Золотом») у с. Тамар-Уткуль (рис. 39, 3). Погребенные мужчина и женщина лежали в вытянутом положении головами на юго-запад. Золотая гривна в виде круглого прута, обломок которой найден в этом погребении, представляет тип гривны, распространившейся в Приуралье со времени прохоровской культуры, а золотая серьга (рис. 39, 3б) аналогична таким же серьгам из курганов V в. до н. э. у с. Любимовка и в Пятимарах (рис. 15, 3а; 25, 5). К серьге была подвешена сердоликовая бусина (рис. 39, 3 а-2), только не на золотой цепочке, как это мы видим у серег V в. до н. э., а, вероятно, при помощи нитки из какого-то органического вещества. Среди бусин есть экземпляры из синего полупрозрачного стекла в виде пирамидки и битрапецоидные (рис. 39, 3а), известные среди находок в скифских и меотских могилах конца V–IV в. до н. э.

Прохоровская культура в оренбургских степях, безусловно, складывается уже в начале IV в. до н. э. Об этом ярко свидетельствуют погребения в курганных группах у пос. Нежинский. Среди них наибольший интерес представляет курган 3 группы Алебастровая гора (рис. 40, 1). Под насыпью находилась большая прямоугольная могила с широтной ориентировкой и плоским деревянным перекрытием, выходящим далеко за пределы границ могильной ямы. На нем лежала куча камней, имевшая форму подковы. Каменные кучи и выкладки над могилой или около нее не раз прослеживались в курганах Южного Урала начиная с V в. до н. э. (Кум-Сай, Мечет-Сай, первая Аландская группа). «Пирамида» из камней находилась и на перекрытии кургана 4 в урочище Бердинская гора. В могиле кургана 3, частично ограбленной, были погребены три человека, лежавших в вытянутом положении на спине поперек продольной оси могилы головами на юг. В северо-западном углу могилы лежали бронзовые украшения уздечки и две пары железных удил: одна с бронзовыми псалиями, другая — с костяными. Бронзовые псалии со скульптурными головками лошадей представляют точнейшую копию бронзового псалия из кургана 5 у пос. Матвеевский (рис. 34, 4б). В уздечный набор входили круглая бляшка-фалар, подвески и обоймы для перекрестных ремней со скульптурными головками грифонов. Они выполнены в зверином стиле, характерном для V в. до н. э., когда еще не чувствовалось ни малейших признаков его упадка. Найденные в разных частях могилы 13 бронзовых наконечников стрел (короткие массивные трехлопастные и трехгранные с выступающей втулкой и шипастый трехгранный наконечник с узкой сводчатой головкой) находят себе ближайшие аналогии в колчанах южноуральских погребений V в. до н. э. (Соболевский курган, курган 8 урочища Бис-Оба, курган 2 Ново-Кумакской группы, курган 1 второй Аландской группы), а также в наборе стрел раннего IV в. до н. э. кургана 1 у пос. Благословенский (рис. 37, 1а). В целом набор стрел характерен для второй половины V и начала IV в. до н. э.

При двух сохранившихся костяках были короткие железные мечи. Один из них представляет типичный акинак V в. до н. э. с широким почковидным перекрестьем и антенным навершием, другой же — прохоровского типа (не сохранился). Такое сочетание разных мечей в одной могиле — редкое явление, известное только в оренбургских степях. Бо́льшая часть инвентаря кургана 3 говорит о V в. до н. э, но набор бронзовых стрел и меч прохоровского типа позволяют уточнить дату: это — рубеж V–IV вв. до н. э.

Совершенно идентичная картина погребального обряда обнаружена при раскопках соседнего кургана 2 в урочище Алебастровая гора (рис. 41, 3). Здесь, также в обширной прямоугольной могиле с широтной ориентировкой и плоским деревянным перекрытием, на котором лежала куча камней и остов коня, погребены три покойника. Сохранившиеся in situ два костяка (мужчина и женщина) лежала поперек продольной оси могилы головами на юг. И в этой могиле любопытно сочетаются акинак скифского типа и меч прохоровской культуры. Акинак был найден во время раскопок в целом виде: у него было узкое бабочковидное перекрестье и овальное навершие; от меча сохранился лишь обломок серповидного навершия. Акинак имеет ту же форму рукоятки, что и мечи из курганов группы «Башкирское стойло» и Мечет-Сай (рис. 39, 4 и 5г). Абсолютно тождественны и глазчатые бусины зеленовато-голубого цвета из описываемого кургана в урочище Алебастровая гора и из мечетсайского кургана 6 (рис. 37, 1г; 39, 5б). Набор стрел в целом характерен для IV в. до н. э. Среди них имеется два массивных трехлопастных наконечника с выступающей втулкой и короткими лопастями, тождественных наконечникам кургана 2. Однако преобладают наконечники с выступающей втулкой и узкой треугольной головкой с тонкими лопастями, как в кургане 1 у пос. Благословенский. Среди керамики заслуживает внимания сосуд с яйцевидным туловом, коротким воронкообразным венчиком и петлевидной ручкой, прикрепленной к самому краю венчика. Такая же ручка сосуда была найдена и в кургане 3 (рис. 40, 1з). Каменное дисковидное пряслице при женском костяке кургана 2 по форме и материалу идентично пряслицу из кургана 1 у пос. Благословенский (рис. 37, 1и).

Итак, погребальный обряд и вещевой материал свидетельствуют о хронологической близости обоих курганов урочища Алебастровая гора, хотя курган 2 должен относиться к несколько более позднему времени. Б.Н. Граков датирует этот курган в целом IV в. до н. э.[267] На основании приведенных выше данных я склонен уточнить эту дату в пределах первой половины IV в. до н. э.

Несколько позднее здесь был сооружен курган 4, под которым находилась подбойная могила с квадратной входной ямой (рис. 41, 1). В подбое погребен головой на юг воин с железным мечом (сохранились лишь обломки клинка) и колчаном. Сам тип могилы с широкой входной ямой и небольшим подбоем известен на р. Илек уже в V в. до н. э. (рис. 31, 5). Среди стрел преобладают узкие, довольно значительных размеров трехлопастные наконечники с внутренней втулкой и треугольной головкой, обычные для второй половины IV — начала III в. до н. э. Они хорошо представлены в поволжских могилах этого времени[268]. В описываемой могиле найдено несколько массивных наконечников со сводчатыми головками, как и в курганах 2 и 3, и один экземпляр железной черешковой стрелы с узкой треугольной головкой, как в колчане кургана 1 у пос. Благословенский. Б.Н. Граков совершенно справедливо отметил, что в целом этот набор стрел архаичнее стрел самой Прохоровки[269]. Следовательно, по комплексу стрел курган 4 может быть отнесен ко второй половине IV в. до н. э.

Наиболее поздние погребения урочища. Алебастровая гора были обнаружены Б.Н. Граковым в 1927 г. в кургане 1[270]. Впускные погребения, совершенные в нешироких прямоугольных ямах, датируются III–II вв. до н. э. Основная центральная могила 9 с женским захоронением отличается от них своей формой и особым погребальным ритуалом. Она, как и отмеченные выше могилы курганов 2 и 3, относящиеся к IV в. до н. э., была значительных размеров, с деревянным перекрытием, на котором соорудили правильную прямоугольную кладку из плитняка. Вокруг могилы на древнем горизонте была устроена глинобитная площадка под всей насыпью кургана. С этой могилой, как считает Б.Н. Граков[271], связано захоронение коня в отдельной большой яме с широтной ориентировкой (могила 2). Учитывая сходство погребального сооружения с такими же, описанными выше погребальными сооружениями IV в. до н. э., вполне возможно предположить, что основная могила относится к тому же времени. Могила была целиком ограблена. Единственная вещь, сохранившаяся в грабительском лазе, это — алебастровый круглодонный сосуд ритуального назначения (рис. 41, 2). Его форма повторяет форму глиняных сосудов с узким цилиндрическим горлом и желобком или уступом, отделяющим горло от тулова. Подобные сосуды существовали на всем протяжении прохоровской культуры. Поэтому такая единственная вещь, взятая вне комплекса, не может быть надежным эталоном для уточнения датировки. Косвенным доказательством древности основной могилы и захоронения коня по сравнению со всеми впускными могилами служит то обстоятельство, что конская могила была перерезана впускной могилой 3, в то время как впускные могилы друг друга не нарушали. Следовательно, родственники, хоронившие покойников в этих могилах, хорошо знали их расположение в кургане, а место захоронения коня при их женском предке было уже забыто из-за определенной давности основного погребения.

Соседняя группа «Башкирское стойло» у пос. Нежинский представляет небольшой могильник, который существовал сравнительно недолго, вряд ли более столетия. Б.Н. Граков относит его в целом к рубежу IV–III столетий до н. э.[272] Древнейшим курганом, как я отметил выше, был курган 6. Кроме него, к IV в. до н. э. относится курган 2 (рис. 41, 3). В погребальном обряде много общего с обрядом ранних погребений Алебастровой горы. Вокруг могилы на древнем горизонте была устроена глинобитная, слабо обожженная площадка, которую окружало кольцо из крупного плитняка. Могила овальной формы с меридиональной ориентировкой была перекрыта осокоревым деревом, а под ней, как в кургане 3 Алебастровой горы, лежала куча камней подковообразной формы. Здесь мы встречаем повторное захоронение в одной и той же могиле. Сначала была погребена женщина, вскоре затем — мужчина. Могила хорошо датируется по большому бронзовому зеркалу с плоской ручкой кульобского типа концом IV в. до н. э. Такие же зеркала с овальным навершием на ручке известны в могильнике у с. Аксютинцы и в курганах у Елизаветовской станицы на Дону. Они во всех случаях, как отмечает Б.Н. Граков, датируются греческой чернолаковой керамикой конца IV в. до н. э.[273] Найденные при женском погребении крупные синие глазчатые бусины и дисковидное пряслице соответствуют подобным предметам из кургана 1 у пос. Благословенский (рис. 37, 1г, и) и из кургана 2 Алебастровой горы (рис. 40, 2б). При мужском погребении был короткий меч прохоровского типа, отличающийся от всех остальных экземпляров тем, что его ручка состояла из двух железных стержней, между которыми было вставлено дерево. Такие прорезные ручки часто встречаются у сибирских бронзовых кинжалов тагарской культуры, известны они и у некоторых савроматских железных мечей Куйбышевского Заволжья[274].

По некоторым деталям погребального обряда к ранним погребениям прохоровской культуры из пос. Нежинский примыкает курган у пос. Красногорский, подвергшийся ограблению со стороны местных жителей, а потом раскопанный А.Л. Аниховским (1902 г.) и Н. Макаренко (1903 г.)[275]. Н. Макаренко, проводя доследование кургана после раскопок А.Л. Аниховского, обнаружил в нетронутой южной части два погребения. Основным обычно считается погребение убитого стрелами воина с мечом прохоровского типа, ножны которого были украшены золотой пластиной; оно датируется III–II вв. до н. э.[276] Второе сарматское погребение с трупосожжением — впускное. Однако в центре кургана находилось еще одно грунтовое погребение, которое было ограблено крестьянами и доследовано А.Л. Аниховским. Его-то, вероятно, и следует считать основным и связанным с большой глинобитной обожженной площадкой со следами тризны. Ограбленная могила, вырытая в материке, была перекрыта сосновым деревом. По словам А.Л. Аниховского, она имела вид круглой ямы диаметром в 5 аршин, а с западной стороны была устроена ниша в виде полукруглого свода высотой 3/4 аршина и шириной 1/2 аршина. В нише находился сплюснутый медный котел (рис. 41, 4а). Следовательно, здесь была вырыта подбойная могила, или катакомба. В могиле было устроено оригинальное сооружение из глины в виде гладко вымазанного и примазанного к стенкам ямы прокаленного свода, внутри которого А.Л. Аниховский ничего не обнаружил. В кургане были найдены, — по словам кладоискателей, в ограбленной ими могиле, а по Н. Макаренко и М.И. Ростовцеву, — в кострище, разведенном на глинобитной площадке, — три железных меча, обломок втулки железного копья и около 30 обломков сосуда из красной меди, вероятно, котла. Все три меча, по описанию Н. Макаренко, очень длинные (более 1 м), рукоятка одного из них имеет форму рукоятки скифского меча с овальным навершием и, может быть, сердцевидным перекрестьем (рис. 41, 4б)[277]. Рукоятка, таким образом, очень близка рукояткам мечей из кургана 6 группы «Башкирское стойло» и кургана 2 Алебастровой горы. Это и дает право считать центральную могилу красногорского кургана основной и датировать ее временем не позднее второй половины IV в. до н. э. Форма котла на высоком коническом поддоне с ручками, имеющими один выступ со шляпкой, — не поздняя; котел относится к группе скифских и савроматских котлов, в частности, он близок котлу из Соболевского кургана (рис. 14, 8).

Хорошим хронологическим эталоном для раннепрохоровских погребений Приуралья являются впускные погребения кургана 1 группы Лапасина на р. Бузулук, курган 9 могильника Пятимары I и несколько курганов Ново-Кумакского могильника. Несмотря на удаленность этих памятников IV в. до н. э. друг от друга, они очень близки по своему погребальному ритуалу: захоронения совершались в могилах с большими подбоями или камерами и в простых грунтовых ямах с южной ориентировкой покойников. Почти во всех могилах найдено большое количество оружия с близкими наборами бронзовых наконечников стрел и длинными мечами переходных форм с перекрестьями в виде согнутых под тупыми углами брусков или дуговидными. Наконец, эти памятники объединяет и керамика. Здесь имеются сосуды с содержанием талька в глине, преобладают круглодонные формы, характерна богатая орнаментировка верхней части сосудов.

Впускные погребения 1, 2, 3 и 4 в кургане 1 урочища Лапасина близ с. Любимовка, безусловно, хронологически едины. Захоронения были произведены по периферии кургана (рис. 8, 2) в однотипных могилах с большими полукруглыми сводчатыми подбоями-камерами, вход которых заложен березовым деревом или камнями (рис. 42, 1, 2; 43, 1, 2). Могилы принадлежали одному семейному коллективу. Они совершенно не были тронуты грабителями и содержали очень яркий погребальный инвентарь раннепрохоровской культуры, хронологически не выходящий за пределы IV в. до н. э. Инвентарь во всех могилах очень однотипен. В трех мужских могилах найдены железные мечи и большое количество стрел. Наконечники стрел, среди которых не было ни одного архаической формы (рис. 42, 1а; 43, 1а, 2а), почти все тождественны наконечникам стрел благословенского кургана 1 (рис. 37, 1а). И там и тут шипастые трехгранные стрелы с внутренней втулкой имеют одинаковый рельефный орнамент в виде косого креста или параллельных валиков. Одинаков и их размер. Железные мечи, различные по длине, имеют совершенно одинаковой формы рукоятки со слабо изогнутым серповидным навершием и согнутым под тупым углом перекрестьем, представляющим переходную форму от узкого бабочковидного к прямому брусковидному перекрестью классического прохоровского меча (рис. 43, 2б). У сосудов обычно бомбовидное тулово и узкое горло с воронкообразным венчиком; два из них круглодонные, один — с плоским поддоном (рис. 42, 1б, 2б; 43, 2г). Вещи из детской могилы 2 аналогичны вещам женского инвентаря из кургана 2 группы «Башкирское стойло»: это — крупная бочковидная глазчатая бусина синего стекла (рис. 42, 2в) и костяная ложечка со схематичной головкой грифона на ручке (рис. 42, 2д). Ложечка из кургана 2 группы «Башкирское стойло» имеет ту же форму, а конец ручки оформлен в виде схематичного изображения головы какого-то животного (рис. 41, 3д).

Прототипом для обеих ложечек служит ложка с фигурой орла из Соболевского кургана (рис. 14, 4).

Обе впускные могилы кургана 9 могильника Пятимары I одинаковы по форме: это — удлиненно-продолговатые ямы (рис. 44, 1). В мужской могиле представлен полный комплекс вооружения воина первой половины IV в. до н. э. (рис. 44, 1 а-г): 185 наконечников стрел, среди которых имеется редкий для Приуралья железный втульчатый трехлопастный экземпляр, бронзовые же наконечники аналогичны любимовским и благословенским; длинный меч с рукояткой, тождественной рукояткам мечей из любимовских погребений (рис. 43, 2б), и железный наконечник копья с массивным пером, тождественный наконечнику акбулакского кургана (рис. 38, 18). Бронзовые ворворки от портупеи меча представляют увеличенные копии любимовских ворворок того же назначения (рис. 43, 1в, 2в). Среди бусин из женской могилы (рис. 44, 2а) есть экземпляры, которые появились уже в памятниках Приуралья V в. до н. э.

В Ново-Кумакском могильнике к описываемой хронологической группе относятся индивидуальные погребения в больших подбоях и широких прямоугольных могилах из курганов 12, 13, 16 и 18[278], которые расположены в западной части могильника[279]. Эти могилы, богатые оружием, содержали длинные мечи переходной формы[280] и чрезвычайно разнообразный и уже хорошо нам знакомый по разобранным выше комплексам набор бронзовых наконечников стрел IV в. до н. э. Найденная в этих курганах круглодонная и плоскодонная керамика (рис. 65, 25; 66, 15; 68, 3, 4, 5) с коротким воронкообразным венчиком и бомбовидным туловом типологически и генетически связана с сосудами из курганов групп Лапасина и Пятимары I (рис. 42, 1б, 2б; 43, 2г; 44, 1д). Она представляет собой, как мы теперь можем убедиться, типичные образцы сосудов раннепрохоровской культуры Приуралья.

Группа погребений IV в. до н. э. с южной ориентировкой ярко выделяется в курганах левого берега р. Илек. Пять впускных грунтовых могил в кургане 1 урочища Близнецы представляют единое семейное кладбище (рис. 45). Они имеют форму продолговатых ям; в могиле 1 был сделан в восточной стенке подбой, затем обвалившийся. Дату определяют бронзовые наконечники стрел, найденные в могилах 4 и 5 (рис. 45, 2г, 3а). Это преимущественно трехлопастные наконечники с выступающей втулкой и узкой сводчатой головкой, тождественные наконечникам стрел из кургана 1 у пос. Благословенский, из подбойных могил урочища Лапасина, из кургана 2 Алебастровой горы и из курганов IV в. до н. э. Ново-Кумакского могильника. Кроме того, в могилах 1 и 3 найдены одинаковой формы круглодонные сосуды с шаровидным туловом и низким цилиндрическим горлом (рис. 45, 4). По своему профилю они чрезвычайно близки круглодонному сосуду из клястицкого кургана V в. до н. э. (рис. 36, 1ж). Верхняя часть сосуда из погребения 1 моделирована совершенно так же, как у круглодонного сосуда из погребения 2 кургана 1 группы Лапасина (рис. 42, 2б). Третий сосуд, найденный в погребении 5 (рис. 45, 3б), имеет грушевидное тулово и широкое, слегка вогнутое, плоское дно. Он близок группе сосудов, характерных для южноуральской керамики V в. до н. э. Следует также упомянуть находку в погребении 4 бронзовых височных колец с заходящими концами, согнутых из круглой в сечении проволоки (рис. 45, 2б). Такие кольца впервые появляются в IV в. до н. э. Они известны также в кургане 4 урочища Бердинская гора (рис. 39, 2а).

В соседнем кургане 2 группы Близнецы обнаружено диагональное погребение в большой квадратной могиле (рис. 45, 5). Погребение было ограблено, но найденные в засыпке могилы два бронзовых наконечника стрел (рис. 45, 5а) тождественны стрелам кургана 1. Кроме того, удалось целиком восстановить из обломков уникальный лощеный сосуд с шаровидным туловом и узким цилиндрическим горлом (рис. 45, 5в). Он, вероятно, подражает каким-то металлическим образцам и похож на круглодонные сосуды из клястицкого кургана и из погребения 1 кургана 1 группы Близнецы (рис. 36, 1ж; 45, 4). В могиле найден также обломок зеркала с широким валиком по краю (рис. 45, 5в). В погребениях IV в. до н. э. зеркала этого типа встречаются редко. Известно, что бронзовые зеркала с широким ободком особенно характерны для сарматских погребений III–II вв. до н. э. Однако зеркала с широким ободком впервые появляются в оренбургских степях, судя по находке в акбулакском кургане (рис. 38, 17), уже в начале IV в. до н. э. Поэтому, учитывая весь комплекс инвентаря, я склонен датировать диагональное погребение в кургане 2 временем не позднее конца IV в. до н. э.

Вероятно, раннее диагональное погребение такого же типа было обнаружено нами и в кургане 4 группы Близнецы. Могила ограблена и инвентарь не сохранился, но по форме она тождественна могиле кургана 2. Это большая квадратная могила, ориентированная стенками по странам света. В нее была врезана продолговатая могила с южной ориентировкой покойника и типичным инвентарем развитой прохоровской культуры (обломки меча прохоровского типа и железные черешковые наконечники стрел с трехгранной головкой, которые известны в самих прохоровских курганах).

В кургане 3 группы Близнецы ко времени не позднее IV в. до н. э. относится впускная могила 1. Костяк лежал в вытянутом положении на спине головой на юг. С ним связана находка плоскодонного сосуда с высоким яйцевидным туловом и узким воронкообразным горлом (рис. 45, 6). Сосуды этой формы появились еще в савроматской культуре и были распространены в дальнейшем среди плоскодонной керамики прохоровской культуры. Орнамент сосуда весьма архаичен: ряд глубоких ямок по горлу и процарапанные символические знаки (рис. 64, 10), составлявшие, вероятно, целую композицию в верхней части тулова (в этом месте сосуд сохранился плохо и при реставрации дополнен гипсом). Подобные композиции особенно типичны для плоскодонной посуды V–IV вв. до н. э.

Одновременны погребениям кургана 1 группы Близнецы два впускных погребения в кургане 2 Увакского могильника. В одной и той же могиле покойники лежали головой на юго-запад: нижний — на спине со слегка подогнутыми ногами и свободно расставленными руками, верхний — на левом боку, также с подогнутыми ногами, но с перекрещенными в запястьях руками (рис. 46, 2). С покойниками была положена в могилу расчлененная туша барана без черепа. В целом погребальный обряд савроматский. Однако здесь найден бронзовый наконечник стрелы (рис. 46, 2а), тождественный наконечникам из погребения 5 кургана 1 группы Близнецы (рис. 45, 3а).

Из многих погребений прохоровской культуры с южной ориентировкой покойников, которые мы исследовали в 1961 г. в Мечетсайском могильнике, особый интерес представляет подбойная могила в кургане 9 (рис. 46, 1), где были вскрыты также описанные выше две могилы савроматского типа. В подбойной могиле была погребена старуха. Комплекс вещей из этого погребения напоминает погребальный инвентарь савроматских жриц. Здесь были найдены: большое блюдо из рога лося, которым были прикрыты когти барана с ножом, целая серия мелких сосудиков, роговая подвеска, раковина grifea, железные инструменты, пряслице, зеркало и пр. (рис. 46, 1 а-о). Глиняные сосуды имеют характерную для IV в. до н. э. шаровидную форму с узким горлом, один из них снабжен носиком-сливом; сосудик-курильница сохраняет форму савроматских плоскодонных горшков. Зеркало в виде слегка овального плоского диска с костяной ручкой, приклепанной бронзовым штырьком, аналогично зеркалу из кургана 4 группы Бердинская гора (рис. 39, 2в). Роговая подвеска завершается на узком конце головой зубастого и ушастого грифона, но стиль уже заметно деградирует (рис. 77, 19).

В Тарабутакском могильнике временем не позднее IV в. до н. э. датируется впускное погребение 3 в продолговатой меридиональной могиле кургана 1. Могила нарушила погребение 2, отнесенное мною к V в. до н. э. по форме наконечника стрелы и глиняного сосуда (рис. 19, 4в, г). Она была целиком ограблена, но в черепе погребенного, убитого стрелой, находился наконечник стрелы с трехлопастной сводчатой широкой головкой и выступающей втулкой[281]. Стрелы этого типа известны в колчанах V в. до н. э., но они также представлены в погребениях раннего IV в. до н. э., например, в кургане 1 у пос. Благословенский (рис. 37, 1а) и в кургане 3 Алебастровой горы (рис. 40, 1д).

Судя по находке большого бронзового зеркала с пластинчатой ручкой, каменного дисковидного пряслица и такой же формы кружка из мягкого камня с концентрическими желобками на обеих плоских сторонах, не моложе конца IV в. до н. э. погребение, раскопанное Ф.Д. Нефедовым в 1887 г. в кургане 2 того же Тарабутакского могильника (рис. 45, 7). Кружок с желобками похож на подвеску из алебастра, найденную в погребении 2 кургана 2 группы Близнецы (рис. 45, 1б).

Из памятников, расположенных в районе Актюбинска, я отношу к IV в. до н. э. четыре погребения. Два из них обнаружены И.А. Кастанье в 1906 г. в бассейне р. Жаксы-Каргала под курганами 2+ и З+, обложенными камнями (рис. 47, 1, 2). В отличие от обычных погребений прохоровской культуры Южного Приуралья здесь покойники лежали головами на север. В кургане 2+ найдено бронзовое колесико, вероятно, служившее амулетом и прикреплявшееся к колчану (рис. 47, 1б). Подобные амулеты типичны для погребений савроматской культуры и редко встречаются в более поздних памятниках. Среди керамики выделяется высокий плоскодонный горшок с яйцевидным туловом и узким горлом (рис. 47, 1а), аналогичный горшку из погребения 1 кургана 3 урочища Близнецы (рис. 45, 6). Зеркало с короткой пластинчатой ручкой (рис. 47, 1г) относится к типу зеркал, характерных еще для V в. до н. э. Другое зеркало с приподнятым краем, найденное в кургане 3+, также типично для южноуральских погребений V в. до н. э. Дисковидный каменный предмет, найденный на груди покойника в кургане 2+ (рис. 47, 1д), как я отметил выше, не раз встречался в погребениях оренбургских степей IV в. до н. э. Колчаны обоих курганов содержали бронзовые наконечники стрел с узкой сводчатой головкой, внутренней или выступающей втулками[282], обычные для погребений IV в. до н. э.

Очень близким насыпи кургана 2+ на р. Жаксы-Каргала (рис. 47, 1) оказалось строение насыпи кургана 4 Акжарского могильника. В обоих курганах насыпи состоят из набросанного концентрическими кольцами камня. Под насыпью кургана 4 в Акжарском могильнике в узкой могиле погребен мужчина в вытянутом положении на спине головой на юго-восток (рис. 47, 3), Инвентарь погребения очень выразителен для раннего IV в. до н. э. (рис. 47, 3 а-в): обычные для этого времени бронзовые наконечники стрел сочетаются с железным акинаком поздней формы с узким бабочковидным перекрестьем. Кроме того, в могиле найден плоскодонный горшок с широким грушевидным туловом и коротким воронкообразным венчиком.

В другом кургане (29) Акжарского могильника девушка-подросток в широкой яме с округлыми углами погребена по тому же обряду — в вытянутом положении на спине головой на юго-восток (рис. 47, 4). В.С. Сорокин, не найдя данных для обоснования точной датировки этого погребения, ориентировочно отнес его к III–I вв. до н. э.[283] Однако в могиле было четыре глиняных сосуда (рис. 47, 4 а-г). Они весьма выразительны для ранней прохоровской культуры. Плоскодонный горшок с широким дном и грушевидным туловом представляет типичную савроматскую форму горшка, широко распространенную в V в. до н. э. Два круглодонных сосуда с бомбовидным туловом и коротким воронкообразным горлом во всех деталях повторяют форму сосудов раннепрохоровской культуры. Они особенно близки круглодонным сосудам погребений IV в. до н. э. урочища Лапасина и Ново-Кумакского могильника. Трубчатый носик у большого круглодонного сосуда, как и у мечетсайского сосудика (рис. 46, 1м), — весьма архаический признак, который роднит этот сосуд, как правильно отметил В.С. Сорокин, с савроматскими плоскодонными горшками, снабженными такими же носиками. Глиняная курильница не имеет аналогий среди сарматских курильниц. В какой-то степени четырьмя большими круглыми отверстиями, расположенными на дне, она напоминает бронзовую курильницу-жаровню из Соболевского кургана (рис. 14, 6).

Кроме погребений на р. Жаксы-Каргала, в которых покойников хоронили головами на север, мы можем назвать еще одно погребение на Южном Урале с такой же ориентировкой и с инвентарем раннепрохоровского времени: это курган 4, раскопанный П.С. Рыковым в 1926 г. близ г. Уральск по левому берегу р. Чеган. Он нам известен по рукописному дневнику П.С. Рыкова[284], в котором упоминается находка в могиле меча и кинжала с «серповидным» навершием и «сердцевидным» перекрестьем. Вероятно, речь идет о мече переходной формы, которых теперь много найдено в раннепрохоровских погребениях Приуралья.

К IV в. до н. э. относятся бронзовые наконечники стрел, найденные при костяке 2 в кургане 2 урочища Урал-Сай (рис. 41, 5).

В бассейне р. Орь интересно погребальное сооружение раннепрохоровской культуры в кургане 3 у пос. Матвеевский. Под насыпью кургана вокруг подбойной могилы находилась квадратная ограда из камней, внутри которой выложено каменное кольцо, а над могилой лежала куча камней (рис. 48, 1). Подобные кольца и каменные кучи были обнаружены в раннепрохоровских погребениях урочищ Алебастровая гора, «Башкирское стойло» и Бердинская гора. Вся площадь внутри кольца, в том числе и могильная яма, были покрыты слоем хвороста. Подбойная могила раннего типа: с широкой прямоугольной входной ямой и небольшим подбоем в западной стене ямы, закрытым у устья стоящими на ребре плитами. Подбой такого же типа открыт в кургане 4 Алебастровой горы (рис. 41, 1). В подбое кургана 3 у пос. Матвеевский в вытянутом положении на спине головой на юг была погребена женщина — воин и наездница. Несмотря на ограбление могилы, сохранившийся инвентарь позволяет уточнить ее датировку (рис. 48, 2 а-и). Б.Н. Граков отнес могилу к периоду расцвета прохоровской культуры — к IV или III в. до н. э.[285] Однако следует отдать предпочтение IV в. до н. э. В могиле были найдены обломки простого бронзового блюда, очень похожего на роскошные серебряные блюда прохоровского кургана 1[286]. Крупные бусины из синего стекла с глазками и желтыми полосами, бусины в виде перевернутых гирек из молочно-белого стекла, белый и синий кольцевидный и биконический пастовый бисер, составляющие браслет или обшивку рукава, относятся к предметам западного импорта и в целом характерны для эллинистической эпохи, однако они уже в IV в. до н. э. распространились в степях нашей страны.

Большое плоское тонкое зеркало с отверстиями по краю аналогично зеркалу из кургана 9 группы Пятимары I (рис. 44, 2б), правда, у последнего нет отверстий. Обломки керамики принадлежат плоскодонным сосудам. Сохранилась нижняя часть сосудика со сферическим или бомбовидным туловом на плоском выступающем поддоне, как у горшка в погребении 4 из кургана 1 урочища Лапасина (рис. 43, 2г). Остальные черепки принадлежат чернолощеному сосуду с шаровидным корпусом и отогнутым венчиком с орнаментом в виде поясков из косых бороздок и неглубоких ямок. В целом подобные орнаментальные мотивы свойственны прохоровской керамике IV–III вв. до н. э.

Главный датирующий инвентарь матвеевского кургана 3 выглядит архаичнее инвентаря прохоровских курганов. Прежде всего, отличаются от прохоровских бронзовые наконечники стрел, представленные двумя вариантами трехлопастных наконечников IV в. до н. э. с узкой сводчатой и треугольной головкой и выступающей втулкой. Они близки, как отметил Б.Н. Граков, стрелам царских курганов Скифии. Подобные стрелы преобладают в приуральских комплексах стрел IV в. до н. э. Обломок железного стержня, вероятно, псалия, с головкой животного (?) на конце напоминает псалии V — раннего IV в. до н. э., найденные в курганах 5 у пос. Матвеевский и 3 урочища Алебастровая гора (рис. 34, 4б; 40, 1а). Костяная пластинка с изображением биморфного существа (хищника-травоядного) выполнена в савроматском зверином стиле с признаками деградации, характерной для IV в. до н. э. Схематичное изображение грифоньих голов на той же пластинке в точности повторяет аналогичный мотив на каменном блюде из кургана 4 урочища Бердинская гора (рис. 39, 2г). Как и в ряде других оренбургских погребений IV в. до н. э. в матвеевском кургане 3 найдены круглопроволочные височные кольца с заходящими друг на друга концами и поделки из мягкого белого вещества — мела и гипса — с отверстиями для подвешивания, скорее всего магического характера. В итоге мы приходим к выводу, что матвеевский курган 3 вряд ли может быть моложе конца IV в. до н. э.

В кургане 7 у пос. Соколовский в бассейне р. Орь остатки погребения обнаружены на древнем горизонте под слоем хвороста, занимавшего значительную площадь (4×3 м). Из вещей сохранился лишь бронзовый трехлопастный наконечник стрелы с треугольной головкой и выступающей втулкой (рис. 48, 3). Эта форма очень типична для IV в. до н. э. На лопастях наконечника виден рельефный орнамент в виде трех параллельных валиков. Подобный или несколько иной рельефный орнамент известен на стрелах Скифии, начиная с V в. до н. э., легких трехлопастных стрелах Блюменфельдского кургана А 12, но особенно часто этот орнамент встречается на скифских стрелах IV в. до н. э.: близкий узор украшает стрелы из погребений урочищ Лапасина (рис. 43, 1а, 2а), Пятимары (рис. 44, 1г), кургана 1 у пос. Благословенский (рис. 37, 1а) и особенно Ново-Кумакского могильника[287].

Самым юго-восточным памятником раннепрохоровской культуры является курган, раскопанный геологами в 1954 г. у с. Буруктал Адамовского р-на Оренбургской обл. Погребальный обряд неизвестен. В Оренбургский музей были доставлены вещи из одного погребения (рис. 48, 4). Среди них длинный железный меч, рукоятка которого с серповидным навершием украшена золотой проволокой. Перекрестье меча, как у ряда раннепрохоровских мечей, имеет вид широкого бруска, слегка согнутого под тупым углом. Интересно сочетание в колчане бурукталского кургана бронзовых стрел, характерных для IV в. до н. э., и крупных железных черешковых наконечников с трехлопастными и трехгранными головками. Отсюда же происходит большой тонкостенный лощеный сосуд с шаровидным туловом, плоским, слегка вогнутым дном и воронкообразным венчиком; по плечику идут характерные широкие желобки, ниже которых расположен ряд треугольников, заполненных елочным орнаментом (рис. 67, 7). К тонкостенным хорошо лощеным горшкам этого же типа принадлежат черепки из кургана 3 у пос. Матвеевский и сосуд из подбойной могилы кургана, находящегося на 14 км железной дороги Орск — Ново-Аккермановка (рис. 47, 5б). В верхней части тулова сосуда из кургана на 14 км, как и на бурукталском сосуде, проведены широкие горизонтальные желобки, ниже которых идут два ряда косых насечек и гирлянда из дугообразных борозд. Найденные в этом кургане два бронзовых наконечника стрел обычны для колчанов IV в. до н. э., хотя известны они и позднее (рис. 47, 5а). Среди бусин интересны сердоликовые шпульковидные с белыми протравленными полосками (рис. 47, 5г), которые попадали в оренбургские степи уже с начала V в. до н. э., судя по их находкам в курганах Тарабутакского могильника и у с. Сара (рис. 17, 9; 35Б, 11). Погребение в кургане на 14 км железной дороги Орск — Ново-Аккермановка совершено в широкой прямоугольной могиле, имеющей небольшой подбой в западной части входной ямы, где вытянутый костяк лежал на спине головой на юг[288]. Подбои тождественного типа, как я отмечал выше, вскрыты в кургане 4 урочища Алебастровая гора и в кургане 3 у пос. Матвеевский. Все эти погребения, включая сюда по типу сосуда и бурукталские, датируются в целом второй половиной IV в. до н. э. Хронологически они непосредственно смыкаются с наиболее ранними курганами 3 и 4 Прохоровского могильника.

Надежным эталоном для датировки круглодонных сосудов с бомбовидным или шаровидным туловом и воронкообразным венчиком IV в. до н. э., кроме комплекса оружия в кургане 1 урочища Лапасина и в курганах Ново-Кумакского могильника, служит также инвентарь впускного погребения в кургане 1 второй Аландской группы[289]. Погребение совершено в небольшой овально-удлиненной яме, где вытянутый костяк мужчины лежал на спине головой на юг. Вместе с покойником в могилу положили расчлененную тушу барана. Как видим, погребение было совершено по обряду прохоровской культуры с сохранением савроматских традиций. Колчан содержал бронзовые наконечники стрел, характерные для рубежа V и IV вв. до н. э. (рис. 49, 1а). При колчане находился железный крючок (рис. 49, 1б), форма которого была известна уже в V в. до н. э. Глиняный круглодонный шаровидный сосуд (рис. 49, 1в) украшен в верхней части елочным орнаментом, аналогичным орнаменту на бомбовидном сосуде с носиком из акжарского кургана 29 (рис. 47, 4в). Таким образом, погребение можно датировать временем не позднее первой половины IV в. до н. э.

Погребения раннепрохоровской культуры, аналогичные оренбургским, известны и в Челябинской обл. К ним относятся два погребения в курганах второго Мало-Кизыльского могильника под Магнитогорском. Во впускной продолговатой могиле кургана 4 рядом с мужским костяком лежали железный меч с «переломленным» брусковидным перекрестьем, два бронзовых наконечника стрел со сводчатой головкой, внутренней втулкой и опущенными вниз шипами и бомбовидный круглодонный сосуд с орнаментом из желобков и треугольников, заполненных ямками (рис. 68, 6). Сосуд по форме и деталям орнамента сближается с сосудами из курганов у сел Ак-Булак и Буруктал (рис. 38, 15; 48, 4а), Ново-Кумакского могильника и группы Пятимары (рис. 67, 8; 68, 3).

В другом, также впускном, погребении в кургане 1 найдены бронзовый трехгранный наконечник стрелы, грубо обработанная костяная ложечка и круглодонный сосуд (рис. 49, 2), близкий по форме и орнаменту сосуду из кургана 2+ на р. Жаксы-Каргала (рис. 47, 1в).

В челябинских курганах, раскопанных Н.К. Минко, выделяется группа погребений, совершенных по одному довольно однородному погребальному обряду, с однородным инвентарем. Погребения помещались на древнем горизонте или в очень неглубоких ямах, часто применялось сильное обожжение трупов. В тех случаях, когда погребения не были нарушены, костяки лежали в вытянутом положении на спине или на боку головой на север, реже — на восток. По инвентарю их можно датировать временем не древнее IV в. до н. э. Это, прежде всего, курган 25 у пос. Синеглазово (1909 г.). Здесь сильно обожженный вытянутый костяк лежал головой на восток. Дату определяет железный меч с серповидным навершием и «переломленным» брусковидным перекрестьем (рис. 49, 7г). В могиле найдены также берестяной колчан с 40 бронзовыми наконечниками стрел, железные и бронзовый крючки (рис. 49, 7а, б, в), половина большого круглого блюда из красного песчаника, круглодонная чашечка (рис. 49, 7е) и черепки круглодонного сосуда. Узкое горло этого сосуда отделено от тулова уступчиком и широким желобком, ниже которого нанесен орнамент елочкой и зигзагом (рис. 49, 7д).

В кургане 15 у пос. Исаковский (1907 г., рис. 49, 3) сильно обожженный вытянутый костяк лежал на спине головой на северо-восток. Для датировки важны находки меча, подобного описанному выше (рис. 49, 3б), бронзовой бляхи в виде свернувшегося в кольцо хищника (рис. 49, 3в), деревянного колчана с 19 бронзовыми (рис. 49, 3а), и одной железной черешковой стрелой. Набор бронзовых стрел, как отмечает Н.К. Минко в своем дневнике, «обычного типа» и соответствует набору стрел из кургана 25. Оба погребения, судя по одинаковому обряду и составу инвентаря, безусловно относятся к одному времени.

Вероятно, близки им по времени погребения в курганах 20 (с северной ориентировкой погребенного) и 23 у пос. Исаковский (1909 г.), в которых были найдены бронзовые наконечники стрел «обычного типа» (по Н.К. Минко) и круглодонные сосуды с шаровидным туловом и узким горлом (рис. 49, 4а, 5), по форме тождественные сосуду из погребения первой половины IV в. до н. э. в кургане 1 второй Аландской группы (рис. 49, 1в). Штампованный орнамент на челябинских круглодонных сосудах, как и на круглодонной керамике раннепрохоровской культуры оренбургских степей, расположен всегда в верхней части сосуда под венчиком. Мотивы орнамента очень близки и однородны: вертикальные или косые бороздки, елочка, зигзаги, треугольники с заполнением различного характера. Круглодонный сосуд из кургана 23 украшен узором (рис. 49, 4а), почти тождественным орнаменту акбулакского сосуда (рис. 38, 15). Орнамент из коротких бороздок на сосуде из кургана 20 (рис. 49, 5) соответствует орнаменту на круглодонном сосуде из кургана 29 Акжарского могильника (рис. 47, 4г). Набор бусин из кургана 23 (рис. 49, 4б) содержит синие битрапецоидные стеклянные бусины, известные в комплексах Оренбургской обл. IV в. до н. э.

В кургане 3 у с. Бершино (1909 г.), в котором погребение было нарушено, найдены два бронзовых наконечника стрел IV–III вв. до н. э.[290] В кургане 25 у озера Синеглазово (1908 г.) при сильно обожженном костяке, лежавшем на правом боку головой на север, найден круглодонный горшок, форма и орнамент которого напоминают о горшках из кургана 1 у пос. Сухомесова (рис. 36, 4) и из упомянутых курганов у пос. Исаковский. К этой же группе могил принадлежит погребение в кургане 22 у озера Синеглазово (1908 г.), среди инвентаря которого имеются бронзовые наконечники стрел, две синие стеклянные бусины с глазками и бронзовая ворворка (рис. 49, 6). Наконец, отметим погребение в кургане 13 у пос. Смолин (1908 г.), где костяк лежал на спине с подогнутыми ногами головой на север и около него находились четыре целых трехгранных медных и обломки железных наконечников стрел.

Вся эта группа челябинских погребений может быть отнесена к IV–III вв. до н. э., в основном к IV в. до н. э.

Переходя к обзору погребений волго-донской группы, которые хронологически не выходят за пределы IV в. до н. э., отметим, что большая часть их сохраняет традиции савроматской культуры. Значительно меньше погребений раннепрохоровской культуры, похожих на оренбургские. Здесь преобладают простые могильные ямы с широтной ориентировкой, чаще всего с отклонениями к югу и северу, и очень немного подбойных могил и катакомб.

К концу V или к раннему IV в. до н. э. я отношу погребение 2 в кургане 7 группы «Три брата» под г. Элиста. В широкой прямоугольной могиле вытянутый костяк женщины лежал на спине головой на запад[291]. В могилу были положены бок коровы и расчлененная туша барана. Большое плоское зеркало с широкой пластинчатой ручкой из этой могилы (рис. 50, 4б) может относиться как к V, так и к IV в. до н. э. Однако горшок с петлевидной ручкой, правильным удлиненно-яйцевидным туловом, узкими горлом и дном (рис. 50, 4г) по своему профилю сближается с наиболее характерной формой плоскодонной посуды прохоровской культуры Поволжья. Полусферическая ворворка (рис. 50, 4а) похожа на ворворки от портупеи меча из курганов урочища Пятимары (рис. 44, 1б).

Тем же периодом следует датировать погребение 2 в кургане 27 Калиновского могильника. В широкой почти квадратной могиле лежал на спине вытянутый костяк женщины, обращенный головой на юго-восток; сюда же положили расчлененную тушу барана[292]. В могиле было найдено зеркало того же типа, что и в описанном погребении из группы «Три брата» (рис. 51, 7а). На пальцах женщина носила два проволочных бронзовых колечка с заходящими концами, которые не находят в погребениях древнее IV в. до н. э. (рис. 51, 7б). Овально-уплощенные бусины светлого стекла из этой могилы, как правильно отметил В.П. Шилов, характерны уже для прохоровских погребений. Поэтому мы вполне согласны с мнением исследователя, считающего калиновское погребение переходным от савроматского к прохоровскому этапу[293].

В погребении 13 кургана 19 у с. Политотдельское найден сосуд с петлевидной ручкой, тождественный по форме кувшину из группы «Три брата» (рис. 51, 5а). Погребение совершено в широкой прямоугольной могиле, где костяк лежал в вытянутом положении на спине головой на восток-юго-восток (рис. 51, 5). По типу погребение очень близко калиновскому, хотя в могиле и нет костей животных. К новым чертам погребального обряда следует отнести остатки дощатого гроба, обнаруженного в могиле. Погребения в гробах не свойственны савроматскому этапу, но очень типичны для поволжских могил прохоровской культуры.

К группе позднесавроматских могил я отношу также основную ограбленную могилу 3 в кургане 1 у с. Дмитриевка на р. Ахтуба[294]. В широкой почти квадратной могиле, ориентированной с запада на восток, сохранились черепки двух лепных горшков. У одного из них был слабо отогнутый венчик, под которым нанесен орнамент в виде ряда глубоких ямок; другой горшок — узкогорлый с орнаментом из тройных вертикальных борозд по тулову. Горло этого сосуда было отделено от тулова бороздой или желобком, как у сосудов раннепрохоровской культуры оренбургских степей. По сохранившейся верхней части горшка можно судить о его близости к сосуду с уплощенным дном IV в. до н. э. из кургана 6 у с. Заплавное (рис. 52, 6).

В кургане 1 у с. Батаевка на р. Ахтуба к позднесавроматскому времени, возможно, относится узкая могила 3 (основная?) с широтной ориентировкой[295], где вытянутый костяк женщины лежал на спине головой на запад. При ней найдены глиняное пряслице биконической формы и стеклянная бусина с белыми глазками.

В кургане 1 у 15 поселка Астраханской обл. основное погребение 5 было совершено в большой почти квадратной могиле (3,60×3,10 м) с широтной ориентировкой. Могилу перекрыли деревянным накатником и толстым слоем камыша, выходящим далеко за пределы контуров могилы на древнем горизонте. Над слоем камыша у края могилы был разведен мощный костер. Таким образом, погребальное сооружение близко по типу к поволжским савроматским сооружениям типа Блюменфельдского кургана А 12 и курганов у г. Ленинск. Могила была ограблена. Сохранившиеся два бронзовых наконечника стрел относятся ко времени не позднее IV в. до н. э. (рис. 52, 3а). Интересна уникальная для Поволжья находка железного чешуйчатого панциря, состоящего из прямоугольных чешуек с округленным краем (рис. 52, 3б). Подобные панцири известны в царских скифских курганах и курганах IV в. до н. э. и более поздних, принадлежавших меотской аристократии Прикубанья.

В кургане 4 второй группы у г. Элиста впускная узкая прямоугольная могила 6 перекрывала савроматскую могилу VI в. до н. э. и частично была нарушена сарматской могилой сусловской культуры. Погребение совершено по савроматскому обряду: костяк женщины лежал в вытянутом положении на спине головой на запад, руки были слегка расставлены; рядом положили расчлененную тушу барана. В могиле найдены глиняный сосудик цилиндрической формы, амфорный черепок с сильно стертыми краями и горшок с шаровидным туловом и плоским дном (рис. 50, 5). Несмотря на чисто савроматский погребальный обряд, комплекс вещей этой могилы характерен уже для раннесарматского этапа, когда впервые в Поволжье появляются цилиндрические чашечки, служившие обычно курильницами, распространяются шаровидные сосуды с плоским или округлым дном, а черепки красноглиняных амфор используются как предметы туалета — для изготовления розовых румян.

Подобные же сочетания савроматского обряда и инвентаря прохоровской культуры мы видим в погребении 7 кургана 4 южной группы у г. Энгельс. В узкой прямоугольной могиле подросток лежал в вытянутом положении на спине головой на восток. У найденных в могиле трех глиняных сосудов (рис. 51, 10 г-е) было круглое или узкое неустойчивое дно, что характерно для многих сосудов прохоровской культуры. Два колечка из спирально согнутой проволоки (рис. 51, 10б) и алебастровое пряслице или пуговица (рис. 51, 10в) относятся к числу тех предметов, которые стали широко распространяться у сарматов только с IV в. до н. э. Совершенно такие же бронзовые колечки, входившие в состав ожерелья, найдены в могиле IV в. до н. э. в урочище Пятимары (рис. 44, 2а-6). Подросток был убит стрелой с миниатюрным трехгранным наконечником (рис. 51, 10а), которые известны в колчанах V и IV вв. до н. э., в частности в колчане из кургана 1 у пос. Благословенский (рис. 37, 1а).

В большом кургане 6 у г. Ленинск, где В.П. Шилов в 1956 г. проводил исследование основной огромной могилы савроматского типа, обнаружены три впускных погребения (1–3) одной семейной группы. В узких могилах покойники лежали в вытянутом положении на спине головой на запад или северо-запад. Дата этих погребений определяется крупными бронзовыми наконечниками стрел (рис. 52, 1а), характерными для поволжских погребений второй половины IV или раннего III в. до н. э.[296] и найденными в могиле 3 в сочетании с железными втульчатыми трехлопастными наконечниками. В этой же могиле найден плоскодонный горшок с шаровидным туловом, узким дном и горлом со слегка отогнутым венчиком (рис. 52, 1б). Сосуды этого типа появляются в Поволжье не ранее IV в. до н. э. В целом эта группа погребений, хотя и сохранившая савроматские традиции, не может быть древнее второй половины IV в. до н. э.

Горшок, подобный описанному (рис. 51, 6), найден в погребении 9, совершенном в насыпи кургана 8 Калиновского могильника. Костяк ребенка лежал на спине головой на запад-юго-запад, ноги были слегка подогнуты. Так же похоронен ребенок во впускном погребении 21, которое было частично нарушено могилой сусловской культуры. Оба погребения, вероятно, близки по времени впускным погребениям кургана 6 у г. Ленинск.

Очень выразителен для датировки инвентарь основной могилы в кургане 11 могильника Кара-Оба близ с. Джангала (Новая Казанка) (рис. 51, 4). В прямоугольной могиле с широтной ориентировкой был погребен воин с массивным акинаком рубежа V–IV вв. до н. э. Навершие акинака оформлено в виде когтей хищной птицы, перекрестье — узкое бабочковидное. Ко времени не позднее IV в. до н. э. относится и найденный здесь массивный бронзовый трехгранный наконечник стрелы. В отличие от обычных савроматских наконечников копий V в. до н. э. наконечник копья из могильника Кара-Оба имеет длинную втулку и короткое, но массивное, ромбическое в сечении перо лавролистной формы.

Копье такого же типа, но меньшего размера (рис. 50, 8г), было найдено в погребении 10 кургана 58/26 у хут. Попов на левом берегу Дона. А.А. Иессен отнес этот наконечник к раннему типу железных копий, воспроизводящих форму «наиболее поздних наконечников копий из бронзы», а погребение датировал раннескифским временем, не позднее VI в. до н. э.[297] Однако с этим заключением нельзя согласиться, так как данный наконечник аналогичен наконечнику из позднесавроматского погребения могильника Кара-Оба. Другие вещи из погребений у хут. Попов, взятые в отдельности, не выразительны для датировки. В целом же набор вещей, в состав которого входят обломки железного кинжала (форма не восстанавливается), сера и кремневое огниво, круглая железная пряжка с подвижным язычком, железный ножик и оселок сигаровидной формы (рис. 50, 8 а-в), характерен для поволжских могил раннесарматского этапа. О том же времени говорит и южная ориентировка воина, погребенного в кургане могильника Кара-Оба. Следовательно, погребение это не может быть древнее IV в. до н. э.

Тем же временем можно датировать парное погребение в широкой прямоугольной могиле кургана 43 у хут. Карнауховский на Нижнем Дону. Судить о дате позволяет состав колчана, куда входил один бронзовый наконечник поздней формы и железные втульчатые наконечники стрел, широко распространившиеся на Среднем Дону и в Прикубанье с IV в. до н. э. (рис. 50, 7а). Датировке не противоречат обломки большого горшка, тип которого хорошо представлен на Елизаветовском городище в дельте Дона (рис. 50, 7в), и бронзовая литая головка кабана, украшавшая железную рукоятку какого-то предмета (рис. 50, 7г).

К позднесавроматскому или раннепрохоровскому времени можно отнести разрушенную более поздними погребениями широкую прямоугольную могилу 1 в кургане 7 и впускную могилу 14 в кургане 2 у с. Верхне-Погромное. Из первого погребения, где вытянутый костяк лежал головой на северо-запад, удалось восстановить три глиняных плоскодонных горшка. Два из них (рис. 52, 5б) относятся к труппе савроматских горшков, типичных для Поволжья еще в V в. до н. э., третий — с шаровидным туловом и узким горлом (рис. 52, 5а), — как уже было оказано, связывается с типом сосудов, появившихся лишь в IV в. до н. э. На горшке савроматского типа нанесен символический рисунок из борозд и ногтевых вдавлений. В другой могиле, где покойник обращен головой на юг или юго-восток, найден горшок грушевидной формы с широким массивным дном; на тулове его заметны процарапанные значки (рис. 65, 14). Форма сосуда, его грубая обработка типичны для савроматского этапа, но подобные символические знаки известны на поволжских сосудах развитой прохоровской культуры[298].

В кургане урочища Лесной кордон близ с. Бережновка обнаружены четыре однотипных бедных детских погребения 3, 4, 5 и 7, ориентированные на запад. Они расположены рядом, параллельно друг другу и, вероятно, оставлены одним коллективом. Лишь в одной могиле был найден плоскодонный горшок с шаровидным туловом и резко отогнутым венчиком (рис. 62, 12). Точная датировка этой группы могил затруднительна, но, судя по типу горшка, они не могут быть древнее IV в. до н. э.

В кургане 65 второго Бережновского могильника покойники в двух однотипных впускных погребениях 8 и 13 в прямоугольных могилах ориентированы на запад, что может свидетельствовать об их хронологической близости. Они древнее раннесарматских могил этого кургана, где погребенные положены головами на юг, так как могила 13 была срезана одной из этих могил. Но все же они не могут быть древнее IV в. до н. э., поскольку горшок правильной яйцевидной формы с узким дном и горлом из могилы 8 (рис. 63, 20) относится к серии местных сосудов прохоровской культуры; орнамент на плечах горшка в виде группы елочек и хорошая сглаженность поверхности также не свойственны древней савроматской посуде. Эти признаки появляются в эпоху сложения прохоровской культуры.

Новой формой керамики является глиняная чашечка-курильница с округлым дном и широким горизонтальным бортиком (рис. 51, 9), найденная во впускном погребении 4 кургана 1 второй группы у с. Молчановка. В этом кургане основная савроматская могила и впускные могилы 1–4, где покойники лежат головами на запад[299], оставлены одним семейным коллективом. В этой группе могил не было хорошего датирующего материала, но она определенно предшествовала второй семейной группе прямоугольных могил с южной ориентировкой и выразительным инвентарем развитой прохоровской культуры, так как одна из этих могил нарушила основное погребение. Следовательно, погребение с курильницей может быть отнесено ко времени сложения прохоровской культуры. Курильницы, или ритуальные сосуды, подобного типа вообще довольно редко встречаются в погребениях прохоровской культуры оренбургских степей и Поволжья[300]. Среди них молчановская курильница является наиболее древней.

По данным стратиграфии к позднесавроматскому времени можно отнести погребение 4 в кургане D 17 у с. Альт-Ваймар (Старая Иванцовка). Неширокая прямоугольная могила, ориентированная по линии юго-запад — северо-восток, перерезала савроматскую могилу с бронзовым черешковым наконечником стрелы V в. до н. э.; сама же была нарушена двумя могилами прохоровской культуры[301].

В междуречье Терека и Кумы известны три погребения савроматского типа, относящиеся к данной хронологической подгруппе: развеянное погребение у сел. Бажиган, где в 1948 г. проводил разведки Е.И. Крупнов, и две впускные могилы 1 и 5 в кургане 5/11 у сел. Ачикулак. В первом из них найдены бронзовые крючок, наконечники стрел и две бляшки (рис. 50, 1 а-г). Крючок относится к группе подобных предметов, выполненных в зверином стиле и известных лучше всего в могилах Среднего Дона IV в. до н. э. («Частые» и мастюгинские курганы). Савроматское происхождение бажиганского крючка подтверждается тем, что аналогичный по форме и зооморфному стилю предмет был найден на савроматской территории в одном из курганов у с. Кише (Ремонтное) (рис. 50, 6). Наконечники стрел бажиганского погребения, среди которых имеется втульчатый трехлопастный наконечник с боковым шипом, — не древнее конца V в. до н. э.

В ачикулакском кургане 5/11 оба погребения совершены по одному обряду: костяки вытянуты на спине головами на запад. Найденный в погребении 1 лощеный круглодонный сосудик (рис. 50, 2) не типичен для поволжской савроматской керамики, но лепной горшок из соседнего погребения (рис. 50, 3б) представляет яркую форму савроматского горшка V–IV вв. до н. э. Костяной втульчатый трехгранный наконечник стрелы (рис. 50, 3а), представляющий копию бронзовых наконечников стрел конца V–IV в. до н. э. (он почти идентичен бронзовому наконечнику из кургана 4 у г. Энгельс — рис. 51, 10а), заставляет отдать предпочтение IV в. до н. э. Остальные наконечники этой могилы железные, втульчатые, как в кургане у хут. Карнауховский (рис. 50, 7а).

Перейдем к обзору небольшой группы могил территории Поволжья, которые соответствуют ранним погребениям прохоровской культуры оренбургских степей по типу погребального сооружения и по составу инвентаря.

В кургане 5 первой Молчановской группы находилась большая и широкая прямоугольная могила с широтной ориентировкой, в которой были погребены мужчина и женщина в вытянутом положении на спине головами на юг. Как мы видим, здесь повторяется тип раннепрохоровских погребений урочища Алебастровая гора (рис. 40, 1). И.В. Синицын отнес это погребение к савроматскому времени на основании находки около женского скелета ожерелья из стеклянных синих глазчатых бусин с белыми ободками[302]. Действительно, бусины этого типа часто встречаются в памятниках юга нашей страны V–IV вв. до н. э. Их много на Северном Кавказе, где, в частности, тождественные бусины найдены в ранней группе погребений Пашковского могильника 3, которые относятся к концу V–IV в. до н. э.[303] Такие бусины типичны и для раннепрохоровских погребений Приуралья (рис. 37, 1г; 41, 3з; 42, 2в; 49, 6б).

Можно высказать предположение об относительно раннем времени погребения в кургане 26 Сусловского могильника. Погребальный обряд в этом кургане соответствует обычаям прохоровской культуры. Погребение женщины совершено в широкой прямоугольной яме меридионального направления с плоским деревянным перекрытием; могила засыпана остатками горящего костра. Покойница лежала головой на юг. В погребальный инвентарь входило зеркало архаического скифского времени (рис. 51, 1а). Зеркало, вероятно, было изготовлено значительно раньше того, когда была вырыта могила. В могиле находилась также золотая штампованная нашивная бляшка в виде ромба, заключенного между параллельными валиками (рис. 51, 1б). Известно, что нашивные бляшки (геометрической формы широко стали применяться для украшения сарматского костюма только около рубежа нашей эры. Однако мы точно не знаем, когда впервые они появились у сарматок. Сарматские нашивные бляшки, служившие украшением костюма, всегда встречались большими группами. Бляшка из сусловского кургана вряд ли была простым украшением; в ней можно видеть тамгообразный значок сакрального характера. Вполне возможно, что мы встречаемся здесь еще с савроматским обычаем класть в могилу женщин, облеченных жреческими функциями, золотые культовые предметы, каковыми являются зооморфные бляшки в женских могилах сусловского кургана 5, курганов у сел Золотушинское и Ивановка (рис. 77, 3; 78, 1, 2).

К ранним погребениям прохоровской культуры относится основное погребение 9 в кургане 6 у с. Заплавное. Как и в сусловском кургане 5, здесь была вырыта широкая прямоугольная могила меридионального направления, в которой покойник лежал головой на юг. Могила была ограблена, но в ее засыпке и курганной насыпи найдены черепки двух или трех лепных сосудов. Один из них имел савроматский облик; это грубый толстостенный сосуд, неровного обжига, с выпуклыми боками и отогнутым венчиком, под которым идет ряд клиновидных насечек. Другой сосуд целиком восстановлен. Он представляет собой очень редкий для Поволжья экземпляр раннепрохоровских сосудов с уплощенным дном, определенно восточного происхождения: у него шаровидное тулово, узкое цилиндрическое горло, отделенное от тулова двумя широкими желобками (рис. 52, 6). О ранней дате этого погребения говорит и курганная стратиграфия. В курган были впущены также раннепрохоровские погребения 2, 4, 8 и 9, оставленные очевидно, одной семейной группой, сохранявшей традиции савроматской эпохи. Это узкие могилы с широтной ориентировкой, где покойники лежали головами на восток и юго-восток. Время этой группы могил определяют находки бронзовых наконечников стрел и железного крючка от колчана с отверстием на основании (рис. 52, 4а, б). Они аналогичны трехлопастным стрелам с выступающей втулкой и колчанному крючку из кургана 1 раннего IV в. до н. э. у пос. Благословенский (рис. 37, 1а, е).

В детском диагональном погребении 11 кургана 1 могильника Быково II найден круглодонный сосуд южноуральского типа (рис. 51, 8). Он аналогичен сосуду из погребения IV в. до н. э. в урочище Маячная гора (рис. 68, 2). Оба они украшены под венчиком рядом ямок, что является признаком архаической савроматской керамики. Быковское погребение, в котором ребенок лежал в вытянутом положении головой на север, относится к наиболее ранним в Поволжье диагональным погребениям[304]. Необычная ориентировка покойника неудивительна в Поволжье для IV в. до н. э., если мы вспомним, что такая же ориентировка наблюдается в это время в челябинских курганах, в могильнике на р. Жаксы-Каргала под Актюбинском и в одном из курганов на р. Чеган под г. Уральск.

Среди большого количества подбойно-катакомбных могил прохоровской культуры на территории Заволжья с уверенностью можно отнести к IV в. до н. э. три могилы. Такова подбойная могила основного погребения в кургане 1 северо-восточной группы у станции Сайхин Западно-Казахстанской обл. С воином, погребенным в подбое в вытянутом положении на спине головой на юго-запад, в могилу были положены массивный железный меч с коротким серповидным навершием и брусковидным «переломленным» перекрестьем (рис. 51, 2б) и два бронзовых трехлопастных наконечника стрел с треугольной головкой и выступающей втулкой (рис. 51, 2а). Такие наконечники обычны для IV в. до н. э. Сайхинский меч — единственный заволжский экземпляр раннепрохоровских мечей Южного Приуралья. Впускные погребения кургана 1, совершенные в простых прямоугольных ямах, относятся к прохоровской культуре, среди них два погребения (4 и 5) древнее других, так как они нарушены могилой той же культуры, и, вероятно, по времени близки основной могиле[305].

Вторая подбойная могила обнаружена в кургане I, 5 у с. Фриденберг (Мирное), где основной могилой было, как правильно отметая П.Д. Рау, погребение савроматского воина с мечом V в. до н. э.[306] Погребальная камера, вырытая в южной стене входной ямы, ориентирована, как и входная яма, по старой традиции в широтном направлении. Костяк женщины, вооруженной копьем и стрелами (рис. 51, 3а, б), был нарушен в результате ограбления. О женском захоронении свидетельствуют найденные в могиле костяная ложка (рис. 51, 3в) и костяное шильце. Костяная ложка с выемками, отделяющими ручку от головки, сохраняет старую савроматскую форму, известную, например, в Ново-Кумакском могильнике[307]. Набор бронзовых стрел, среди которых преобладают трехлопастные наконечники с треугольной головкой и выступающей втулкой, типичен для IV в. до н. э.

Наконец, наиболее ярким памятником Поволжья ранней, но уже сложившейся прохоровской культуры является катакомбная впускная могила 3 в кургане 3 у с. Ново-Никольское, исследованная В.П. Шиловым в 1954 г. В нее ведет длинный дромос, дно которого постепенно спускается и переходит в камеру, вырытую по длинной оси дромоса, лишь чуть отклоняясь в сторону от нее (рис. 52, 7). В могиле погребен воин на спине головой на запад, ноги его раздвинуты и слегка согнуты в коленях. Его колчан содержит 108 бронзовых и не менее 60 железных стрел (рис. 52, 8 в-д). Среди бронзовых наконечников разнообразных типов полно представлены стрелы IV и III вв. до н. э., причем преобладают характерные для IV в. до н. э. Выделяются и легкие трехлопастные стрелы с узкой головкой блюменфельдского типа, но преимущественно меньшего размера. Втульчатые железные наконечники стрел соответствуют стрелам из кургана 1 у хут. Карнауховский (рис. 50, 7а). Они же известны в большом количестве в воронежских курганах IV в. до н. э., а железные плоские черешковые стрелы с серповидными шипами (рис. 52, 8в) аналогичны стрелам мастюгинских курганов второй половины IV — начала III в. до н. э. Примечательно, что среди большого количества железных стрел нет трехлопастных или трехгранных черешковых наконечников, обычно входящих в состав сарматских колчанов III–II вв. до н. э. вместе с поздними вариантами бронзовых наконечников стрел. В целом комплекс стрел из кургана 3 у с. Ново-Никольское датируется IV в. до н. э.

Бронзовые полусферические ворворки от портупеи меча и костяные ворворки от колчана (рис. 52, 8а, б) аналогичны ворворкам из погребений IV в. до н. э. групп «Три брата», Пятимары и Лапасина (рис. 43, 1в, 2в; 44, 1б; 50, 4а). Однако в Приуралье колчаны с подобным набором стрел обычно находят в сочетании с мечом переходной формы с коротким, слегка изогнутым брусковидным навершием и согнутым под тупым углом перекрестьем. Здесь же длинный меч с прямым перекрестьем представляет обычную форму мечей прохоровской культуры.

Кроме того, в могиле воина найдена железная пряжка с боковым неподвижным язычком, появившаяся в Поволжье в IV в. до н. э., но особенно характерная для III–II вв. до н. э.[308]

В итоге мы приходим к выводу, что Новоникольская катакомба должна быть датирована, вероятнее всего, второй половиной IV в. до н. э. Новоникольская катакомба играет в Поволжье ту же роль, что Прохоровские курганы в Приуралье. Комплекс ее вещей служит эталоном для выделения в Поволжье хронологической подгруппы погребений, относящихся в целом ко второй половине IV–III в. до н. э., причем Новоникольский комплекс открывает эту подгруппу, находясь в ее начале.

В заключение хронологического анализа савроматских и наиболее ранних памятников прохоровской культуры приведу следующую сводку. В моем распоряжении было 473 погребения и случайные находки из курганов. Из них дробному хронологическому членению подверглось 388 памятников: 55 — переходной эпохи, 96 — конца VII–VI в. до н. э., 128 — конца VI–V в. до н. э. и 109 — конца V–IV в. до н. э. Остальные 85 учтенных мною погребений савроматского типа, большинство которых расположено на территории Поволжья, не имеют данных для уточнения их датировки и могут быть отнесены лишь в целом к савроматскому времени в пределах с конца VII по IV в. до н. э.