Савроматы. Ранняя история и культура сарматов

Погребальный обряд савроматов, развитие которого можно проследить на основе разработанной в предыдущей главе хронологии, является одним из самых важных источников по истории савроматских племен. Старые археологи — такие, как, например, Ф.Д. Нефедов, И.А. Кастанье, Н.С. Назаров, — впервые открыли в заволжских и оренбургских степях первоклассные погребальные комплексы савроматов. Однако несовершенство методики раскопок привело к тому, что многие детали обряда ускользнули от внимания этих исследователей.

Наши представления о савроматских памятниках ежегодно пополняются археологическими исследованиями последних лет. Благодаря им, перед нами раскрываются особенности и детали погребального обряда савроматов, замеченные и тщательно зафиксированные в процессе современных раскопок.

§ 1. Топография курганных могильников и типы курганов

Савроматские погребения обнаружены на обширной, преимущественно степной полосе задонско-волжских и южноуральских степей, и лишь несколько подобных погребений найдены по южной кромке лесостепной полосы — на правобережье Волги от Саратова до Самарской луки, в районе Магнитогорска и Челябинска (рис. 1).

Савроматские погребения зафиксированы в курганных группах, из которых очень немногие представляют собой кладбища только одного «скифского» времени. Часто мы находим впускные савроматские могилы с очень бедным инвентарем или вовсе без него в курганах эпохи бронзы. Таковы почти все погребения по р. Маныч, обоим берегам Волги на участке между р. Ахтуба и Самарской лукой. Здесь в эпоху бронзы, преимущественно по краю надпойменной террасы или коренного берега реки, над широкими заливными лугами, возникали поселения и курганные кладбища пастушеских племен. Значительная часть этих древних курганов позднее использовалась савроматами для погребения умерших сородичей. В сарматскую эпоху древние курганные группы «обрастали» новыми курганами, насыпи которых в настоящее время едва заметны даже на целинных участках степи. На Волге большинство сарматских курганов с одной могилой относятся уже к первым векам нашей эры.

Иногда кажется, что для савроматского времени вообще характерны впускные погребения в древних курганах. Однако это лишь поверхностное впечатление. Так, на правом берегу Волги у с. Горная Пролейка И.В. Синицын исследовал группу каменных курганов, известных под названием «Царские могильницы», в которой были открыты погребения только савроматского времени (рис. 5, 1).

В результате раскопок по рекам Ахтуба, Бузулук, Урал и Орь обнаружены группы курганов с погребениями также только скифо-сарматской эпохи.

В глубине засушливых заволжских и приуральских степей среди огромной массы курганов преобладают группы скифо-сарматской эпохи и значительно реже встречаются курганы эпохи бронзы. Многие из этих групп, расположенные по степным речкам Заволжья и Оренбуржья, — Большому и Малому Узеням, Еруслану, Торгуну, Белой и Соленой Кубе, Большому и Малому Караманам, Илеку и Ори, — как правило на высоких сыртах, в скифо-сарматское время разрастались иногда до сотни курганов. Таковы, например, могильники у с. Суслы (Герцог) на р. Большой Караман или в местности «Калмыцкая гора» у с. Боаро (Бородаевка) на р. Малый Караман, на землях колхоза «Заря» Соль-Илецкого р-на на р. Илек (рис. 1).

Для тех курганных групп, где исследовано значительное количество курганов, удалось установить, что савроматские погребения обычно сосредоточены в каком-либо определенном месте могильника, однако их количество в каждом из могильников невелико. Показательны полностью раскопанные могильники по левому берегу Волги. В 50 курганах I Бережновского могильника (юго-восточная группа), где вскрыто 164 разновременных погребения, обнаружено всего 10 савроматских могил, большинство которых оказались впускными в курганы эпохи бронзы. В могильнике Быково I на 150 различных погребений приходится 20 савроматских. В Калиновском могильнике, где исследовано 62 кургана с 253 погребениями, с савроматами связано лишь 13 погребений. Вероятно, их значительно больше в заволжских и оренбургских степных группах, к сожалению, еще: целиком не раскопанных.

В древних курганах встречаются не только единичные впускные савроматские погребения, но и группы, включающие до пяти погребений.

Из 456 учтенных мною погребений VIII–IV вв. до н. э., которые дают возможность установить полностью или частично детали обряда, 185 могил — основные и 271 — впускная. По хронологическим группам они размещаются следующим образом (табл. 1).

Из таблицы 1 видно, что впускные погребения преобладали в раннее время. Для них использовались главным образом курганы эпохи бронзы. Они связаны преимущественно с захоронением рядовой массы населения или же людей, находившихся в определенной зависимости (или родстве) от погребенного в основной могиле. Над погребениями богатых и знатных, как правило, специально воздвигали насыпи.

Основные могилы покрыты обычно земляными, реже каменными насыпями, размеры которых зависят от величины могилы и пышности погребального обряда, т. е. от богатства и общественного положения погребенных.

В Поволжье известны савроматские курганы выше 4 м при максимальном диаметре кургана 60 м. Таковы размеры кургана 5, исследованного В.П. Шиловым в 1956 г. у г. Ленинск. Встречаются и еле заметные расплывшиеся насыпи высотой 0,15-0,30 м при диаметре от 7–9 до 20–23 м. Большинство поволжских курганов сейчас не достигает в высоту и 1 м. Многие из поволжских курганов распаханы и их внешние контуры сильно изменены. Лучше сохранились насыпи в приуральских степях, где они часто имеют более правильную полусферическую форму и где вокруг высоких насыпей бывает заметен ров. Высота многих курганов и здесь не более 1 м. Самые солидные из земляных достоверно савроматских насыпей расположены по левому берегу р. Илек. Так, в могильнике Пятимары I высота самого большого кургана 5,5 и при диаметре 60 м (рис. 24, 1). По высоким сыртам р. Илек от с. Покровка до с. Ак-Булак тянется цепь курганных групп, подобных могильнику Пятимары; в каждой из них насчитывается по нескольку курганов высотой от 3 до 6 м.

Своеобразную группу представляют курганы у с. Горная Пролейка на правом берегу Волги. Из девяти исследованных И.В. Синицыным погребений савроматского времени[309] только три впущены в курганы эпохи бронзы, насыпи которых состоят из земли, иногда с примесью камня. В группе «Царские могильницы» лишь над одной основной могилой была сооружена земляная насыпь, остальные семь курганов сложены из камня. Небольшие курганы группируются около двух больших с каменными насыпями и каменными же кольцами вокруг них (рис. 5, 1). К началу археологических исследований бо́льшая часть камня была выбрана местными жителями для строительства. Диаметр первого (северного) кургана достигал к тому времени 40 м. Его насыпь была сложена из дикого камня и местами уже выбрана до материка, а местами к 1946 г. еще составляла в высоту 2,5 м. По данным разведок Ф.В. Баллода в 1921 г., высота этого кургана равнялась 3,5 саженям. Вокруг кургана на расстоянии 15–16 м было кольцевое ограждение из такого же камня, положенного в два-три слоя до 3 м в ширину.

Второй (южный) курган, отмеченный И.В. Синицыным под номером 6, сохранил насыпь до 36 м в диаметре. Здесь также камень из насыпи в ряде мест был выбран до материка. Первоначально высота насыпи достигала 8 м. Вокруг насыпи, на расстоянии 14 м от ее основания, также идет кольцевое ограждение шириной до 3 м из двух-трех слоев камня. В 1947 г. И.В. Синицын исследовал до материка центральную часть насыпи, под которой никаких следов могильной ямы не было обнаружено. Отдельные находки в насыпи дали основание И.В. Синицыну отнести эти курганы к «скифскому» времени. Это предположение подтвердилось раскопками мелких каменных курганов той же группы. По форме могильных ям и деталям обряда погребения под каменными насыпями оказались тождественны прочим поволжским погребениям савроматов. Лишь в одном кургане (4), подобно тому, как это было в больших, под каменной насыпью не оказалось следов могильной ямы. При разборке насыпи И.В. Синицын обнаружил среди камней несколько больших плитообразных камней размером 1×0,60-0,70 м. Под камнями на древней поверхности найдено несколько мелких черепков от толстостенного сосуда, похожего на савроматские грубые горшки.

Небольшие каменные курганы имеют диаметр 8-10 м при высоте 0,40-0,50 м. Камень, из которого сделаны насыпи, — местный. Его выходы открыты в ближайших балках в 3–7 км от курганов.

В других курганных группах близ с. Горная Пролейка (урочища Ларин пруд и Бердеевская дорога) земляные курганы сочетаются с курганами, насыпи которых состояли из земли с камнем. В них И.В. Синицын обнаружил как основные (курган в урочище Бердеевская дорога), так и впускные (погребение 1 в кургане 1 в урочище Ларин пруд) погребения «скифского» времени.

По сведениям Б.В. Зайковского и Ф.В. Баллода[310], большие курганы из дикого камня, окруженные каменными кольцевидными стенами, т. е. аналогичные курганам группы «Царские могильницы», находились также в районе слободы Даниловка близ г. Камышин (рис. 53, 6). Их называли здесь «Белый Мар», «Крестовый Мар», «Каменная Батарея» и «Каменный Мар» или «Гришка Расстрижка». Еще В.А. Городцов относил их к скифскому времени по аналогии с некоторыми скифскими курганами Приднепровья[311]. Связь их с савроматами подтверждается находкой в кургане Белый Мар обломка песчаникового жертвенного блюда на ножках[312], характерного для савроматов Куйбышевского Заволжья и бассейна р. Бузулук.

Использование камня для сооружения савроматских курганов прослежено также в районе г. Элиста (рис. 53, 2–4). Так, например, в местности Бичкин-Булук поверхность кургана 12, насыпанного над савроматской могилой, была покрыта в центральной части камнями среднего и мелкого размера[313].

В восточных районах расселения савроматов мы значительно чаще, чем в Поволжье, встречаем курганы с каменными насыпями или насыпями, состоящими из земли и камня (рис. 53).

Таковы два кургана, стоящие рядом на возвышенности левого берега р. Жаксы-Каргала близ Актюбинска[314]. Один из них (2+), диаметром около 9 м и высотой 1,55 м, имел куполообразную земляную насыпь, которая была обложена камнями и плитами (рис. 47, 1). Плиты располагались рядами по всей поверхности, образуя как бы кольца. На вершине кургана была глубоко врыта в землю плита с вырезанным с обеих сторон знаком, напоминающим латинскую букву h. Сама насыпь состояла из слоев земли, смешанной с песком, которые чередовались со слоями из больших белых каменных плит, специально привезенных, как считал И.А. Кастанье, издалека, поскольку поблизости таких камней нет. Насыпь другого кургана (3+), диаметром всего 3 м при высоте 0,60 м, была конусообразной, сложенной из земли и покрытой по поверхности каменным панцирем. Все камни имели более или менее округлую форму, некоторые из них были грубо отесаны и напоминали человеческую голову (рис. 47, 2).

Близкую картину дал соседний могильник у с. Ак-Жар под Актюбинском. Там В.С. Сорокин отметил насыпи из мелкого колотого камня, но меньшей высоты, чем на р. Жаксы-Каргала[315]. Они представляли собой скорее каменные «наброски», среди которых известны и такие (курган 4), где камни расположены кольцеобразно, как у кургана 2+ на р. Жаксы-Каргала. К юго-востоку от Актюбинска курганы из земли с камнем обнаружены Б.Н. Граковым в верховьях р. Орь у с. Кум-Сай (курган 2). К северо-востоку они известны в могильнике у лога Урал-Сай на левом берегу р. Урал[316], где земляные насыпи покрыты своего рода панцирем из камней, в курганах у с. Аландское в верховьях р. Суундук[317] и в районе Челябинска (пос. Смолин). Камни входили в состав земляных насыпей или вместе с плитняком образовывали завалы в центре и нечто вроде кольца по периферии.

К северо-западу от Актюбинска отдельные каменные курганы известны среди массы земляных курганов на р. Урал близ Оренбурга. Так, например, в группе Маячная Гора у пос. Благословенский курган 2 имел земляную насыпь, обложенную по всей поверхности панцирем, состоявшим из двух слоев мелкого известнякового плитняка.

Аналогичную картину мы видим на р. Илек в курганах, расположенных на территории колхоза «Заря». Здесь нет настоящих каменных курганов. Они состоят в основном из земли, часто с большим включением мелкой гальки, которую брали из местного грунта или ближайших речек. Однако и здесь земляные насыпи часто покрыты каменными панцирями. Они покрывали или почти весь курган (рис. 31, 1) или, что бывало чаще, образовывали широкое кольцо по периферии кургана, начиная с его подножия (рис. 20, 1; 25; 29, 1; 48, 1).

Широкое использование камня для погребальных сооружений савроматов Приуралья составляет отличительную черту этой области по сравнению с Поволжьем.

Каменные курганы хорошо известны и в соседних к востоку от Урала областях Казахстана. Распространение памятников савроматской культуры на этой территории еще недостаточно изучено. В настоящее время можно указать в этом районе одну курганную группу с каменными насыпями савроматского или раннесарматского времени. Это курганы Кос-Оба или Караган-Оба в верховьях р. Тобол близ бывшего пос. Адамовский (ныне совхоз «Приречный») Кустанайской обл.[318] Насыпь одного из курганов ближе к вершине была обложена двойным кольцом из крупных неотесанных камней, третье кольцо из таких же камней шло по основанию кургана. Как мы видим, строение насыпи этого кургана полностью соответствует строению насыпи кургана 2+ на р. Жаксы-Каргала (рис. 47, 1).

Каковы же основные признаки савроматских погребений? Как отмечено в первой главе, П.Д. Рау первый выделил из среды памятников скифского времени особую группу погребений Поволжья, назвав ее савроматской[319]. Основным признаком этой группы П.Д. Рау считал господствующий обряд трупоположения в простых прямоугольных или удлиненных ямах с покрытием из хвороста или плах, где покойники лежали в вытянутом положении на спине головами на запад, реже на восток, и где часто правая рука покойника находилась на нижней части живота. В качестве заупокойной пищи в могилы клали расчлененные и обезглавленные туши овцы, части туши лошади и коровы. Основной инвентарь этих могил по общему облику близок скифскому: акинаки, бронзовые наконечники стрел, вещи в зверином стиле, большие бронзовые зеркала, удила, псалии и другие предметы конского убора, грубая лепная посуда, напоминающая посуду скифов Северного Причерноморья.

Основные особенности погребального ритуала савроматов характеризовал и Б.Н. Граков[320]. Если П.Д. Рау стремился, прежде всего, выделить на четко ограниченной территории памятники скифского времени, заметно отличающиеся от северочерноморских памятников того же периода и впервые определенные им как савроматские, то Б.Н. Граков ставил своей целью уяснить особенности наиболее раннего этапа развития сарматских племен Поволжья и Приуралья, когда ярко проявлялись сильные пережитки матриархата у сарматов.

В моем исследовании погребального обряда савроматов особое внимание обращено на те черты, которые дают возможность в пределах одной культуры выделить ее локальные особенности, чтобы в дальнейшем попытаться объяснить, чем вызваны эти особенности и что они отражают. Всю территорию расселения савроматов я разделяю на десять отдельных районов: 1) бассейн рек Дон и Маныч; 2) степи Калмыкии, Астраханского правобережья Волги и междуречья Кумы и Терека; 3) междуречье Дона и Волги; 4) Южное Заволжье (степи между реками Ахтуба и Большой и Малый Узени); 5) левобережье Волги от Волгограда до с. Быково; 6) левобережье Волги к северу от бассейна р. Еруслан до бассейна рек Большого и Малого Иргизов; 7) степи между Куйбышевом и Уральском, включая и Самарскую луку (главным образом бассейн рек Самара и Бузулук); 8) бассейн рек Илек и Орь; 9) бассейн р. Урал между Оренбургом и Орском; 10) северо-восток Южного Приуралья (к северу от верховьев р. Суундук, главным образом южная часть Челябинской обл.). Несмотря на различную степень изученности савроматских памятников того или иного района, различное соотношение отдельных черт погребального обряда в каждом из таких районов позволяет отметить ряд локальных своеобразий.

Согласно предложенной выше хронологии, я анализирую погребения VIII–IV вв. до н. э. За этот довольно длительный период, охватывающий половину тысячелетия, не могло не произойти определенных изменений в обычаях савроматов, даже в погребальном обряде, которому особенно свойственны консерватизм и традиционность. Анализируя погребальный обряд, я особо отмечаю те явления, которые по большей части возникли в начале формирования савроматской культуры, но нашли свое полное развитие на последующем этапе истории сарматских племен, когда они стали расселяться по всему югу Восточной Европы.

§ 2. Типы могил

На обширной территории, занятой родственными племенами, которые мы объединяем под общим названием савроматов, известно несколько типов могил: I) узкие прямоугольные или продолговатые[321]; II) небольшие, но широкие прямоугольные; III) большие квадратные или приближающиеся в плане к квадрату; IV) овальные и круглые; V) могилы на древнем горизонте без грунтовых ям; VI) могилы с камерами (подбои и катакомбы).

Процентное соотношение различных типов могил по хронологическим группам видно по таблице 2.

Наиболее распространен первый тип могильных ям — узкие с прямыми углами или округлыми концами, с параллельными или слегка выпуклыми продольными сторонами (рис. 2, 7; 3, 1, 2; 7, 1б; 13, 3; 39, 5; 47, 3). Длина их колеблется от 1,40 до 2,40 м, ширина — от 0,60 до 0,90 м, глубина от 0,65 до 2 м[322]; очень редко они углублены до 2,30 м. Могилы такой формы характерны преимущественно для впускных погребений и чаще всего содержат скромный погребальный инвентарь. К этому же типу надо отнести все неглубокие могилы, впущенные в насыпи более древних курганов, в которых контуры могилы не заметны, но во всех случаях, когда можно было проследить остатки деревянных перекрытий, последние имели форму узких могил. Такие могилы (рис. 2, 4–6; 3, 5, 7; 6, 4–7; 8, 5; 46, 2) характерны для всех областей савроматского расселения (рис. 54) и чаще всего отражают явления социального порядка: в большинстве подобных захоронений почти нет вещей, а сами могилы редко оборудованы деревом. Довольно часто встречаются безынвентарные погребения на глубине 20–40 см от современной поверхности.

Часто мелкие могилы в насыпи связаны с погребениями детей. Тогда в них обычно встречается и погребальный инвентарь.

Впускные погребения в узких могилах, как в насыпи, так и в грунте, часто связаны с центральным погребением. Эта связь, если могилы относятся к одному времени, носит родственный или социальный характер.

Узкие могилы были господствующей формой погребальных сооружений переходного и самого раннего времени савроматской культуры на всей территории ее распространения. В этот период они почти всегда впущены в насыпи курганов эпохи бронзы, что, как мне кажется, не случайно — это явление отражает генетическую связь ранних савроматских племен с более древним населением степей Поволжья и Южного Урала.

Небольшие широкие прямоугольные могилы были также весьма распространены по всей территории расселения савроматов (рис. 3, 3; 7, 9; 10, 2; 12, 5; 23, 2; 36, 1; 47, 12; 51, 5). Они пока неизвестны лишь в бассейне р. Маныч и между реками Кума и Терек, где открыто всего несколько погребений савроматского времени в более древних курганах. Такую форму обычно имеют основные могилы, над которыми насыпали невысокий курган; такие же могилы довольно часто бывают и впускными. Их размеры: длина от 1,50 до 3 м, ширина от 1 до 2 м; глубина в среднем от 1 до 2 м, реже до 3 м. Изредка встречаются могилы менее 1 м глубиной, иногда по соотношению продольных и поперечных сторон они в плане приближаются к квадрату. Стенки могил обычно делали отвесными, углы четко выражены или скруглены. В Поволжье и Приуралье известны могилы, у которых стенки расширялись ко дну, образуя нечто вроде полуподбойчиков. Таковы могилы в кургане 16 группы «Три брата» и в кургане 16 могильника Бичкин-Булук у г. Элиста (рис. 12, 5)[323]. Подобные полуподбои встречались и у могил других типов и в них обычно положены части туш жертвенных животных (рис. 22, 1). Обнаружены они и в Приуралье (в группе Мечет-Сай, у сел Новый Кумак и Аландское). Иногда широкие могилы по концам бывают настолько округлены, что их можно было бы отнести к группе овальных могил, от которых они отличаются выдержанной параллельностью продольных стенок (рис. 8, 4).

Среди могил есть и такие, которые имеют уступы или заплечики вдоль стенок. Могила этой формы обнаружена М.Г. Мошковой в кургане 6 (могила конюха) раннего V в. до н. э. Ново-Кумакского могильника[324]. Заплечики шириной от 0,30 до 0,60 м шли по продольным стенкам могилы выше ее дна на 60–70 см. Здесь мы сталкиваемся с наиболее ранним случаем сарматского погребения в могиле с заплечиками, которые становятся весьма распространенными в пору развития прохоровской культуры в Поволжье и в Приуралье.

В могилах описанных двух типов хоронили рядовых савроматов. Это была в целом социально однородная масса населения, хотя среди погребений можно различить более бедные и более богатые. Они нейтральны в отношении времени и территории — мы встречаем их повсюду, где жили савроматы.

Обширные квадратные или приближающиеся в плане к квадрату могилы также встречаются повсюду, но в небольшом количестве. Обычно они очень глубоки, оборудованы деревом и содержат богатый набор инвентаря, если могила уцелела от разграбления, а среди них много ограбленных в древности. В них, конечно, похоронены наиболее знатные представители савроматов. Это особенно подтвердилось нашими раскопками группы больших курганов в урочище Пятимары на р. Илек, где таких могил, по данным раскопок на сегодняшний день, — больше всего (рис. 54).

Размеры больших квадратных могил: длина от 3,20 до 8 м, ширила от 2 до 6 м, глубина от 2 до 4 м. Они были единицами известны в Поволжье уже в переходное время, о чем свидетельствуют раскопки А.А. Спицына у станции Лебяжья (рис. 2, 2). Их число увеличивается по мере усиления общественного расслоения (рис. 5, 2; 7, 4а; 8, 6) и выделения военно-родовой и жреческой аристократии. Наибольшее количество их появилось в V в. до н. э., т. е. во время расцвета савроматской культуры. Именно тогда были сооружены знаменитый Блюменфельдский курган А 12 в Поволжье (рис. 11А, 1), покровские и другие богатые курганы на р. Илек (рис. 18, 3; 20, 2; 23, 1; 25; 29, 1; 30, 1; 31, 1). Здесь, на р. Илек, их сооружали и в IV в. до н. э., к которому относится самая огромная савроматская грунтовая могила размером 6×8 м в кургане у хут. Веселый I близ с. Ак-Булак. В IV в. до н. э. их было больше в Южном Приуралье, чем на Волге (рис. 40, 1; 45, 5).

Все эти могилы объединяет, как я уже отмечал, их квадратная в плане форма, устройство сложных надмогильных сооружений, чаще всего из дерева, реже из камня, и богатство инвентаря. Но в оборудовании этих могил, в отдельных деталях обряда много различий то социального, то территориального порядка, связанных с родо-племенными подразделениями савроматского общества.

Овальных и круглых могил известно несколько меньше, чем больших квадратных (рис. 54). Они встречены в небольшом количестве в Заволжье, в бассейне р. Еруслан, остальные же находятся в Оренбуржье, по рекам Илек и Урал (рис. 22, 1; 41, 3; 44, 1). Овальные могилы в плане имеют эллипсоидную или яйцевидную форму. Почти все они основные.

Их размеры: длина от 1,85 до 3,35 м, ширина от 1,10 до 2,70 м, глубина от 0,85 до 3,70 м. Овальные могилы значительных размеров содержали богатые погребения и большинство их ограблено. Некоторые из овальных могил по своей форме приближаются к широким прямоугольным могилам, другие — к круглым. Последние известны нам преимущественно в бассейне рек Бузулук и Урал (курган Елга у с. Преображенка, курганы у с. Осьмушкино и в урочище Бердинская гора). Одна круглая могила обнаружена в четвертой курганной группе у с. Визенмиллер (Луговое) на р. Еруслан (курган 7). Все круглые могилы основные; их диаметр колеблется от 1,10 до 2 м и более при глубине 1,20-2,50 м. В целом этот вид могил остается не вполне ясным, ибо основные сведения о круглых могилах мы получаем из кратких описаний дореволюционных исследователей, к которым не приложены чертежи. О том, что такие могилы появились очень рано, свидетельствуют исследования В.С. Сорокина под Актюбинском в 1955 г. (рис. 3, 8). Круглую могилу в кургане 2 Акжарского могильника я склонен отнести еще к переходному времени. Видимо, могилы этой формы не были особенно распространены у савроматов и использовали их преимущественно в Южном Приуралье.

Дореволюционные исследователи отмечали еще один вид погребений в южноуральских районах — погребения на материке или в очень небольших углублениях, сделанных в почвенном слое. Такие погребения отмечал Ф.Д. Нефедов у с. Преображенка на р. Бузулук (курган 3, раскопанный в 1888 г.) и у станицы Павловская на левом берегу р. Урал (курганы 3 и 4, раскопанные в 1888 г.)[325]. И.П. Горизонтов открыл их близ Саратова[326], а В.Н. Тевяшов — у слободы Владимировская на левобережье Дона (курган 5)[327]. Но особенно характерны они для района Челябинска, как показали раскопки Н.К. Минко в 1906–1909 гг.

В ряде случаев можно было бы сомневаться в том, этого ли вида обнаружены захоронения, так как старые исследователи не всегда разбирались в устройстве кургана и могли принять впускные могилы за «погребения на материке». Однако новые раскопки в Заволжье и Оренбуржье показали, что для определенной группы савроматского населения характерны были именно подобные захоронения. В Зауральском районе и на р. Бузулук наряду с трупоположением применяли и трупосожжение или частичное обожжение покойников, лежащих на материке или в неглубоких ямах под курганной насыпью. Захоронения сожженных покойников на материке открыты за последнее время И.В. Синицыным в Молчановской группе в низовьях р. Еруслан[328]. На Урале этот обряд отметили Д.И. Захаров у с. Сара (1928 г.), М.Г. Мошкова в кургане 1 первого Аландского могильника[329] и В.С. Стоколос у с. Варна в южной части Челябинской обл. (рис. 36, 2)[330]. Подробнее на этом обряде я остановлюсь ниже. Захоронения трупоположений на древнем горизонте у савроматов, живших по р. Илек, твердо установили наши раскопки богатых курганов в группах Тара-Бутак и Пятимары I (рис. 17, 1; 26, 2). Обычно над такими погребениями возводили деревянные конструкции в виде рамы, сруба или шатра, имитирующие наземные жилища. Погребения на горизонте принадлежат к наиболее редкой форме савроматских захоронений. Отмечены они почти повсюду, но все же их больше в Приуралье; обычны они и для челябинской группы подкурганных погребений V–IV вв. до н. э. (рис. 54). Некоторое увеличение количества погребений на горизонте среди савроматских погребальных памятников IV в. до н. э. в Оренбургской обл. следует отнести за счет влияния обряда челябинской группы.

Наконец, остановимся на шестом типе могил савроматов — подбойных или катакомбных (рис. 54). Обычно сарматские могилы с земляными камерами, устроенными под одной из продольных стенок могильного входа, называются подбоями. Думаю, что этот термин вполне удачен для названия сарматских могил последних веков до нашей эры и особенно первых веков нашей эры, когда у сарматов могилы с небольшими боковыми нишами (подбоями) были одной из наиболее распространенных форм погребальных сооружении. Камерные могилы савроматской и прохоровской культур отличаются от описываемых большими размерами и различным расположением входных ям по отношению к камере. Принципиально они ничем не отличаются от скифских катакомб.

Выделенные Б.Н. Граковым три типа скифских катакомб[331] соответствуют тем же трем типам могил на савроматской территории; как в Скифии, так и здесь, их число резко увеличивается только в IV в. до н. э. Правда, в Поволжье и Южном Приуралье с этого времени господствующее место занимает лишь первый тип. Кроме того, они развиваются здесь не в сложные подземные сооружения, которые мы наблюдаем в царских курганах Скифии, а в могилы с относительно неширокими подбоями по продольной стене входной ямы. Для них первый тип савроматских катакомб послужил исходным типом (рис. 20, 4; 31, 2, 3; 41, 1; 42, 1, 2; 43, 1, 2; 46, 1; 48, 1). Большие входные ямы иногда снабжены ступеньками со стороны, противоположной входу в камеру также обычно большого размера. Пол ее часто находится ниже пола входной ямы. Камера — овальная, полукруглая, в виде сегмента круга или прямоугольная — имеет сводчатый потолок и равна по длине входной яме или длиннее ее. В некоторых могилах устроены очень небольшие ниши, углубленные ниже пола обширных входных ям. Обычно удавалось проследить, что вход в камеру закрывали деревом (хворостом, кольями, березовыми кругляшами), реже каменными плитами.

Катакомбы первого типа могут быть ориентированы и в широтном и в меридиональном направлениях.

Наиболее древними катакомбами первого типа являются две могилы, обнаруженные И.В. Синицыным в Заволжье у с. Максютово (курган 2, погребение 6) на р. Кармелюк в бассейне рек Большой и Малый Иргизы Саратовской обл. и в юго-восточной группе Бережновского могильника на р. Еруслан (курган 4, погребение 3, рис. 3, 4)[332]. Обе могилы устроены совершенно одинаково: сегментовидные подбои, равные по длине входным ямам, вырыты в их северных продольных стенках. В обоих случаях покойники лежали в скорченном положении головами на восток. Эти могилы относятся еще к переходному времени и не имеют прямой связи с развитием сарматского катакомбно-подбойного обряда захоронений. Вероятно, это пережитки обряда катакомбно-полтавкинской культуры Нижнего Поволжья.

С начала V в. до н. э. катакомбы появляются на р. Илек, где их следует считать совершено новым типом могил. Они обнаружены нами в урочищах Мечет-Сай и Пятимары I. К первому типу здесь относится могила 2 кургана 4 группы Пятимары I, вырытая в виде большой квадратной ямы, закрытой деревом и камнями, с небольшим подбоем, идущим глубже входной ямы вдоль ее северной стенки (рис. 31, 3). Следовательно, подбой имел здесь широтное направление. Эта могила представляет собой как бы неразвитую форму катакомбной могилы, в которой для погребений использовались и входная яма, и подбой. Такой вариант катакомбы был известен и в IV в. до н. э. — в могильнике Алебастровая гора (курган 4, рис. 41, 2) и в кургане на 14 км ж.д. Орск — Ново-Аккермановка[333], — но уже с меридиональной ориентировкой могилы. Широкие прямоугольные входные ямы переходили в небольшие подбои во всю длину входной ямы, причем в последнем случае погребенный лежал частично на дне подбоя, частично на дне входной ямы.

Но уже в V в. до н. э. одновременно существовали также и вполне развитые по форме катакомбы первого типа — с большой камерой и со ступеньками во входной широкой яме прямоугольной формы с меридиональной ориентировкой. Такова впускная могила 1 того же кургана 4 группы Пятимары I (рис. 31, 2) и могила 3 в кургане 2 соседнего Мечетсайского могильника (рис. 20, 4). Этот вариант катакомбной могилы в IV в. до н. э. распространяется по всему Южному Приуралью, появляется в совершенном виде на р. Бузулук, как показали наши раскопки кургана в урочище Лапасина (рис. 42, 1, 2; 43, 1, 2), и в Заволжье. Одна из наиболее ранних савроматских катакомб Заволжья — погребение 2 в кургане 5 у с. Фриденберг (Мирное), исследованное П.С. Рыковым[334]. В дневнике раскопок могила не совсем ясно описана: она состояла из входа, ступени и камеры, устроенной с северной стороны могилы, т. е., вероятно, все сооружение имело широтное направление (ориентировку П.С. Рыков не указал). Столь же ранняя катакомбная могила в северо-восточной группе у станции Сайхин (курган 1, основная могила)[335] имела овальный входной колодец, ориентированный по линии юго-запад — северо-восток; подбой был сооружен в продольной северо-западной стенке колодца.

Остальные поволжские катакомбно-подбойные могилы первого типа относятся ко времени не ранее второй половины IV в. до н. э.

Второй тип катакомбных могил представлен могилами, у которых входная яма (дромос) и камера расположены по продольной оси могилы, т. е. катакомба служит продолжением входной ямы и устроена под ее короткой стеной. Наиболее ранняя могила этого типа пока известна лишь по раскопкам В.П. Шилова у с. Ново-Никольское на левом берегу Волги (рис. 52, 7). Могила ориентирована в широтном направлении; дно ее дромоса постепенно снижается и переходит в дно катакомбы, сооруженной в узком западном конце дромоса; продольная ось длинной катакомбы несколько отклоняется к юго-западу; на дне ее погребен воин, обращенный головой на запад, а ногами — к устью катакомбы.

Катакомбы этого типа, обнаруженные И.В. Синицыным у с. Калмыково на правом берегу р. Урал, южнее г. Уральск (курган 2, курган 3, погребение 2)[336] и нами в кургане 2 Мечетсайского могильника с меридиональной ориентировкой (рис. 20, 1), относятся к несколько более позднему времени развитой прохоровской культуры.

Катакомбы третьего типа имеют длинный, меридионально расположенный дромос, в узком конце которого и перпендикулярно ему сооружена камера. Пока нам известны всего две могилы этого типа: обе относятся к V в. до н. э. и обнаружены нами на р. Илек. Одна из них открыта в кургане 2 Мечетсайского могильника вместе с катакомбой первого типа (рис. 20, 3), что позволяет связать их с одним семейно-родовым коллективом. Ее дромос, ориентированный с северо-запада на юго-восток, был завален крупными камнями и плитами, а вход в просторную почти овальную камеру заложен хворостом. На дне катакомбы была погребена женщина головой на юго-запад, т. е. перпендикулярно продольной оси дромоса.

Вероятно, так же была устроена большая, ограбленная и разрушенная катакомба в кургане 6 могильника Пятимары I (могила 3, рис. 29, 1; 30, 2). Ее длинный и широкий дромос, ориентированный в широтном направлении, в западном конце заканчивался камерой, которая обвалилась. Пол дромоса имел уклон к камере и был отделен от нее ступенькой. Эта ступенька позволила определить форму камеры на дне и ее направление. Она имела прямоугольную форму и была ориентирована в меридиональном направлении. Ее длина соответствовала ширине дромоса, т. е., по-видимому, погребенный (кости человека были нарушены и по большой части выброшены) лежал головой на юг.

Вопрос о происхождении савроматских катакомб, как, впрочем, и скифских, остается открытым. По имеющимся данным можно считать, что они появились раньше в Приуралье, чем в Поволжье. Может быть, они возникли в среде савроматов степного Приуралья? Сама идея сооружения подземной камеры со входом могла родиться под влиянием больших грунтовых прямоугольных могил с деревянным перекрытием и специально устроенным входом-дромосом, который позволял последовательно, совершать захоронения родственников в одном и том же погребальном помещении. Подобная могила нам известна в мечетсайском кургане, где обнаружены савроматские катакомбы всех трех типов (рис. 20, 1, 2). Это основная могила кургана; она была прямоугольной формы, ее перекрывал плоский накатник из бревен. К западному углу могилы примыкал длинный дромос, также перекрытый деревом. Он шел от подножья первоначальной насыпи кургана с уклоном в сторону погребального помещения и был отделен от него вертикально стоящими плитами. Через этот дромос в могиле последовательно, совершили три захоронения, судя по различной толщине темной утоптанной земли под тремя костяками, лежавшими на дне погребального помещения (рис. 20, 2).

Второй вариант подобного же устройства могилы представляет центральная могила IV в. до н. э. с диагональным положением погребенного в кургане 2 соседнего могильника группы Близнецы (рис. 45, 5). Вход грушевидной в плане формы был устроен с северной стороны большой квадратной могилы.

Описанные могилы, особенно мечетсайская, очень похожи на катакомбы третьего типа. Ведь в принципе это одно и то же — подземная камера, соединенная с дромосом; только вместо земляного сводчатого потолка ее перекрывали деревянным потолком, и понятно почему: большую катакомбу было трудно и опасно рыть в грунте.

Итак, можно думать, что катакомбы второго и третьего типов могли возникнуть у савроматов Приуралья самостоятельно. Устройство полуподбойчиков практиковалось савроматами при сооружении грунтовых могил различных форм, о чем я уже писал выше. Это также могло привести к самостоятельному сооружению катакомб первого типа или к тому, что они легко восприняли идею сооружения подбойных могил этой формы со стороны.

Несмотря на различную степень изученности савроматских памятников отдельных районов Поволжья и Приуралья, соотношение могил различных форм показывает (рис. 54), что погребальный обряд савроматов степного Поволжья отличался от погребального обряда в Приуралье. В самом Поволжье приблизительно одна и та же картина вырисовывается в степях Калмыкии и в бассейне р. Ахтуба, а в Приуралье — в бассейнах среднего течения р. Урал, рек Илек и Орь. Челябинская группа отличается от них бо́льшим процентом могил на древнем горизонте, а также полным отсутствием круглых грунтовых могил и катакомб.

§ 3. Оборудование погребальных помещений и надмогильные сооружения

Различные виды оборудования погребальных помещений и надмогильных сооружений обычно не связаны с какой-либо определенной формой могилы.

На дно могил клали подстилки из органического материала. Зачастую они бывают полностью истлевшими, и исследователи далеко не всегда могут их заметить. Иногда заметен лишь темный тлен, возможно, сгнивших кошмы, войлока, ткани и пр. Дно могилы устилали корой (лубом) и деревом, по тлену которого не всегда можно определить, что это было, — плахи, доски или кора. Однако чаще всего дно покрывали травой (кугой, осокой или камышом), хворостом и корой. Это прослежено и в Поволжье, и в Приуралье. В кургане у с. Покровка на р. Илек дно могилы было смазано глиной и покрыто толстым слоем «белой пыли», которая, вероятнее всего, представляет собой тлен от травы, имеющий в могилах обычно белую окраску.

В некоторых могилах у стен сохранился древесный тлен, свидетельствующий о практике обшивки стен могил деревом. Не всегда по тлену можно точно установить характер такой обшивки, но в ряде случаев удалось проследить, что стены были обложены корой, тонкими дощечками, камышом, ветвями тальника или осокоря. Хворост, трава и камни использовались для закладки могил сверху еще до сооружения деревянного перекрытия, если его вообще устраивали. Этот же материал, включая сюда изредка каменные плиты, доски, колья и кругляки, шел на закрытие входа в катакомбу или подбой. Закладка или засыпка могилы камнями чаще всего встречалась в могилах Южного Приуралья (рис. 53), и в этих случаях, как правило, деревянного перекрытия нет. Вероятно, почти все могилы имели плоское деревянное перекрытие, остатки которого прослежены во многих могилах. В ряде случаев в могилах не сохранилось древесного тлена, но такие признаки, как раскрытый рот у некоторых костяков, рыхлость могильной засыпки, говорят о том, что довольно продолжительное время в могиле имелась пустота, обусловленная наличием перекрытия. Сохранившиеся остатки перекрытия состоят из плах, бревенчатого накатника, досок, нетолстых кругляков, лежащих обычно поперек могилы, редко — вдоль, иногда в два слоя — вдоль и поперек могилы. Как правило, деревянные плахи, бревна клали на края могил, которые служили им основной опорой. Встречены и более легкие перекрытия из коры, хвороста, веток лозы или ивы, березы и тополя, камыша и травы.

Более сложные плоские перекрытия обнаружены в богатых больших могилах (рис. 53). Плоская крыша над могилой в Блюменфельдском кургане А 12 состояла из деревянных плах, покрытых корой; сверху этот деревянный потолок был засыпан тонким слоем земли, а затем покрыт травой. В другой могиле, у с. Харьковка (курган Б 4), на деревянном перекрытии сохранились куски тонкой глиняной обмазки. Для таких крыш применяли и деревянные подпорки, но довольно редко. Мне известно всего три случая столбовой конструкции перекрытий (рис. 53, 4, 8, 17).

В Поволжье наиболее грандиозные деревянные перекрытия обнаружены В.П. Шиловым в больших курганах у г. Ленинск на р. Ахтуба. В кургане 5 огромная могила была перекрыта мощным дубовым накатником, который лежал на могильном выкиде и выходил далеко за пределы верхних контуров могилы. Этот накатник с узких сторон был ограничен рядом толстых столбов, вбитых в насыпь и грунт (по 9 столбов с каждой стороны). На дне могилы близ стенок врыты 10 столбов, на которые опирались пять поперечных перекладин, поддерживавших тяжелый накат над могилой. На нем лежала куча камней. На всем накате и далеко за его пределами на древнем горизонте был уложен толстый слой камыша, образовавший в плане прямоугольник размерами 15×20 м. Устройство, близкое этому, было обнаружено и в соседнем большом кургане 6, где слой сгнившего камыша, перекрывая огромный накатник, покрывал площадь 7×15 м. Использование камыша и травы для закладки перекрытия вообще типично для поволжских савроматов, а в такой форме, как это наблюдается в курганах у г. Ленинск, обнаружено В.П. Шиловым также на р. Ахтуба у 15 поселка (курган 1), где мощный слой камыша перекрывал основную могилу рубежа V–IV вв. до н. э. и распространялся далее под насыпью кургана, занимая площадь 11×17 м.

В кургане 5 у пос. Бердский близ Оренбурга по углам небольшой могилы были найдены куски дерева толщиной в руку, по-видимому остатки кольев, воткнутых в качество подпорок деревянного перекрытия, провалившегося на дно могилы[337]. Такую же картину наблюдал Б.Н. Граков в кургане 1 Алебастровой горы: в могиле 2, с остатками конского костяка, в двух углах сохранились дубовые столбы. Сложное покрытие было устроено над погребением с коллективным сожжением на древнем горизонте у с. Сара, очевидно, после того, как кострище уже остыло. Оно имело в плане эллипсоидную форму и было направлено с севера на юг, занимая площадь около 10 кв. м. Покрытие состояло из бересты и нетолстых стволов березы, расколотых пополам; дерево и кора были настланы в несколько рядов над слоем чистой, почти без углей, золы. В зольном слое находились остатки сожженных покойников и богатый набор вещей рубежа VI–V вв. до н. э.[338]

В кургане 6 Ново-Кумакского могильника плоский деревянный настил из досок и плах, уложенных, кажется, в два слоя на древнем горизонте (плахи шли продольно и поперечно) занимал площадь 5–6×9-10 м, закрывая главную могилу воина и связанную с ней могилу зависимого от него лица («конюха»)[339].

На р. Илек плоские перекрытая, выходившие далеко за пределы могильных ям, были обнаружены также преимущественно и богатых погребениях. На территории колхоза «Заря» в могильниках Тара-Бутак и Пятимары I они сочетались с надмогильными сооружениями типа срубов (см. ниже). В акбулакском кургане раннего IV в. до н. э. огромная грунтовая могила была перекрыта накатником из двух сплошных рядов «еловых» бревен, уложенных в противоположных направлениях; концы бревен уходили под насыпь, т. е. за пределы могильной ямы. Накатник был покрыт толстым слоем широколиственного растения вроде рогоза[340].

Покрытие большой площади кургана корой, травой или тростником прослежено нами и в больших курганах могильника Пятимары I.

На р. Орь около пос. Матвеевский перекрытия могил и древний горизонт вокруг могилы на большой площади устилались слоем хвороста (рис. 48, 1). Несмотря на использование различного легкого растительного материала (трава, камыш, хворост, кора), на огромной территории от р. Ахтуба до р. Орь савроматы применяли фактически один и тот же прием устройства покрытий над могилами.

Это единство хорошо прослеживается и в привычке сооружать деревянные постройки над могилами богатых и знатных людей (рис. 53). Хотя вследствие плохой сохранности дерева или несовершенства методики раскопок они не всегда были хорошо прослежены, зафиксированы и поняты различными исследователями, можно определенно сказать, что они имели различную форму.

Наиболее ранней из деревянных конструкций является конструкция в кургане переходного времени, исследованного И.П. Горизонтовым близ Саратова[341]. Судя по не совсем ясному описанию И.П. Горизонтова, для погребенного не вырыли грунтовую яму, а лишь зачистили до грунта площадку, куда и был положен покойник. Вокруг него был сооружен квадратный венец из дуба, ориентированный углами по странам света; выше над ним было уложено еще три венца из дерева так, что образовался сруб, засыпанный затем землей.

В междуречье Дона и Волги нам известно еще одно деревянное сооружение, устроенное на древнем горизонте. О нем сообщил В.Н. Тевяшов, раскопавший курган 5 у слободы Владимировская Острогожского уезда[342]. Над остатками погребения V в. до н. э. был уложен один дубовый венец, на котором покоился сплошной деревянный помост. В плане это сооружение имело почти квадратную форму (5×5,5 аршин) и было ориентировано сторонами по странам света. Концы бревен крыши значительно выступали за углы венца.

Иную картину мы видим в Саратовском Заволжье. Здесь, вокруг савроматских могил у сел Усатово (Экхейм) и Боаро (Бородаевка), П.Д. Рау обнаружил на древнем горизонте интересные деревянные сооружения в виде квадратной рамы без крыши[343].

В усатовском кургане F 13 такое деревянное сооружение почти квадратной формы (2,60×3 м) было сложено из березовых бревен диаметром до 30 см, концы которых выступали за постройку (рис. 7, 1). Бо́льшая часть бревен лежала рядом друг с другом, но некоторые сохранились одно на другом. Вероятно, сооружение первоначально имело форму сруба, затем развалившегося. Постройка ориентирована углами по странам света. Продолговатая узкая могила, расположенная по диагонали сруба, была смещена к югу от центра сруба. Над северным краем могильной ямы, т. е. в центре сруба-ограды, в насыпи кургана сохранился вертикальный дубовый столб диаметром 20 см. Он, может быть, поддерживал легкое перекрытие этой постройки, хотя никаких следов такого перекрытия не было отмечено.

В другом усатовском кургане (F 14) на древней поверхности лежали остатки деревянной квадратной рамы со сторонами 4 м. Каждая сторона рамы, ориентированной по странам света, состояла из трех-четырех березовых жердей диаметром 15 см (рис. 7, 4). Внутри этой рамы никаких следов погребения или могильной ямы не было. В кургане F 23 у с. Боаро (Бородаевка) рама имела те же размеры (4×4 м) и была также ориентирована сторонами по странам света. Каждая из сторон состояла из четырех березовых жердей толщиной 15 см. Все они лежали на древней поверхности, а концы их перекрещивались. Внутри этого сооружения была ограбленная широкая прямоугольная могила. Почти тождественно сооружение над могилой раннего VI в. до н. э. в группе Лапасина у с. Любимовка на р. Бузулук (рис. 8, 2). Квадратное сооружение со сторонами 6 м, ориентированными по странам света, стояло на мощном могильном выкиде. Оно состояло из дубовых плах и стволов со срубленными сучьями. Большинство их лежало параллельно друг другу в направлении с севера на юг, а по краям все сооружение было заключено в квадратную раму. В центре, где располагалась могила и перекрывавшая ее более обширная грабительская яма, был разрыв. Вероятно, вначале бревна перекрывали всю площадь, так как они примыкали к краям ямы, а несколько обломков бревен попали в могилу и грабительскую яму. Все это сооружение было подожжено, обуглилось и благодаря этому довольно хорошо сохранилось.

По аналогии с любимовским курганом можно предположить, что и в бассейне р. Еруслан над могилами с сожжением на древнем горизонте (с. Молчановка, группа II, курган 2, погребение 3; курган 5)[344] и над грунтовыми могилами с мощными кострищами вокруг могилы с остатками обгорелых бревен и жердей (с. Бережновка, южная группа, курган 5, погребение 9; с. Бережновка II, курган 16; с. Потемкино, курган 1)[345], а также и в Саратовском Заволжье в курганах с подобными же кострищами на древнем горизонте (с. Усатово (Экхейм), курган F 19)[346] не просто разводили костер, а поджигали подобные деревянные сооружения.

На р. Бузулук нам известно деревянное сооружение другого вида. Оно было устроено в насыпи или на древнем горизонте кургана Елга у с. Преображенка[347]. Здесь круглую грунтовую могилу обрамлял кольцеобразный бревенчатый накат, диаметр которого равнялся 20 саженям.

Погребальную постройку другого типа, но также включавшую круглую деревянную конструкцию, мы обнаружили в кургане 2 Тарабутакского могильника (рис. 18, 2). Большая квадратная могила жрицы была перекрыта плоским накатником из березовых бревен и плах, положенных вдоль и поперек могилы. Вокруг могилы и над ней до сооружения насыпи бревна были положены так, что образовали два концентрических круга с внутренним диаметром 4–5 м и наружным — 5,20-5,70 м. Эту круглую конструкцию обрамляли бревна, положенные в основном в направлении с запада на восток и с севера на юг: бревна частично лежали друг на друге, частично перекрывали круглое сооружение, образуя нечто вроде квадратного сруба размерами приблизительно 6×6 м, со сторонами, ориентированными по странам света. Под тяжестью насыпи это сооружение развалилось и расплющилось, оставив слой дерева толщиной до 15 см.

В соседнем кургане 3 с погребением жрицы на древнем горизонте сооружение из березовых бревен или горбылей также сплющилось и деформировалось под тяжестью земли. Плохая сохранность дерева позволила лишь проследить направление отдельных бревен и контуры всего сооружения, которое имело форму прямоугольника со сторонами 6,8×9 м (рис. 17, 1). Все сооружение выглядит, как плоский настил над погребением. Вряд ли бревна «настила» были положены непосредственно на погребенную и инвентарь. Скорее всего, первоначально это была прямоугольная непрочная постройка, рухнувшая под тяжестью земли.

Настоящая форма сруба, судя по описанию И.А. Кастанье, была придана деревянному сооружению, обнаруженному в насыпи Покровского кургана 1 над грунтовой могильной ямой[348]. Сруб в виде правильного четырехугольника, толщина стен которого достигала около 1 аршина, был сложен, вероятно, на древней поверхности из громадных бревен, лежащих друг на друге несколькими рядами. Стены были укреплены столбами, врытыми вертикально на расстоянии 1 аршина друг от друга. Это сооружение покрывала крыша, на которой был зажжен костер. Еще до сооружения земляной насыпи, когда костер уже потух, деревянная постройка была прикрыта сверху слоем камыша и травы, которые лежали над слоями угля и не подверглись действию огня.

Весьма интересны надмогильные сооружения богатого могильника Пятимары I. Они были обнаружены во всех трех больших курганах.

В кургане 4 большая почти квадратная могила находилась под огромным деревянным сооружением, конструкцию которого мы не смогли полностью выяснить вследствие плохой сохранности и деформации дерева (рис. 31, 1). Плахи и бревна образовали сплошной настил прямоугольной формы толщиной 10–20 см, занимая площадь более 170 кв. м (приблизительно 11,5×11,5 м). По краям могилы их клали вдоль ее стен так, что они образовали нечто вроде квадратной рамы. Вероятно, первоначально они лежали друг на друге в несколько рядов, имитируя сруб, а затем развалились. На бревнах, обрамлявших южный и северный обрезы могилы, лежали края бревен или плах, положенных в меридиональном направлении и перекрывавших яму. Они обвалились в могилу. На бревнах юго-западного угла обнаружено несколько крупных камней. Все сооружение сверху было покрыто корой и травой (камышом?). Тлен от коры и травы выходил далеко за пределы деревянного сооружения, прикрывая значительную часть площади кургана (22 м по линии север-юг и 18 м по линии запад-восток).

Приблизительно такая же конструкция оказалась и в кургане 6 (рис. 29, 1). Она была подожжена и засыпана землей, почему и сохранилась лучше, чем в кургане 4. Она имела в плане форму прямоугольника, ориентированного углами по странам света. Длина сооружения 12 м, ширина 9 м. Оно состояло из бревен и плах различного размера, толщиной от 10 до 25 см. В целом бревна образовали огромную клетку со сторонами от 1,5 до 2,75 м, обрамлявшую центральную могилу. Они не были связаны, но их положили в несколько слоев. В середине этой клетки, в том числе и над самой могилой, где общая толщина бревенчатого слоя была меньше, бревна лежали поперек продольных стен могилы. Толщина этого слоя в тех местах, где было не менее четырех рядов бревен, доходила до 0,70 м, а в большей части сооружения она равнялась 0,35-0,40 м, по краям же — 0,10-0,15 м. Под тяжестью земли стены сооружения не только оказались придавленными, но и несколько развалились. Нижние бревна лежали на древнем горизонте, а в западной части и вокруг самой могилы — на слое светлого песка, выброшенного из могилы. С юго-восточной стороны сооружения развалившиеся бревна прикрыли скелет коня, погребенного на древнем горизонте под самой стенкой сооружения. В целом перед нами примитивный сруб с плоской крышей над грунтовой могилой.

Наиболее сложное сооружение открыто в самом большом и богатом кургане 8 (рис. 25), но принципиальных отличий здесь нет. В кургане обнаружен единый погребальный комплекс: огромное деревянное сооружение на древнем горизонте закрывало грунтовую могилу вождя и погребенных на горизонте у восточного края центральной могилы воинов-стражников. Значительная часть площади кургана, включая и само сооружение, была покрыта слоем древесного и растительного тлена, вероятно, коры, травы или камыша. Сооружение не подверглось обожжению, дерево сильно истлело и раздавлено землей; иногда вместо дерева прослеживались на земле лишь отпечатки толстых и длинных бревен. Кроме бревен, также применялись плахи. Они обнаружены в центральной части над костяками стражников. Здесь была плоская крыша, которая покоилась на клетке из толстых бревен. Клетка напоминала прямоугольник, вытянутый с запада на восток. Ее длина достигала 10 м, ширина — 7 м. В каждом углу клетки было врыто глубоко в грунт приблизительно на одинаковом расстоянии друг от друга (около 1 м) по четыре столба диаметром 30–35 см. Между каждой парой столбов помещалось от двух до четырех бревен клетки. Эти столбы укрепляли по углам бревна, положенные без всякой связи друг с другом. В дальнейшем стены развалились. Накатник, опиравшийся на такой примитивный сруб, безусловно, поддерживался дополнительными столбами — подпорками. Один из них мы заметили почти в самом центре постройки между грунтовой могилой и погребениями стражников.

В кургане 9 Мечетсайского могильника почти вся площадь кургана под насыпью состояла из пережженной земли, сажи и угля. Это огромное кострище было совершено над центральной ограбленной могилой савроматского типа. Здесь, так же, как и в кургане 6 могильника Пятимары I, было сожжено большое квадратное или прямоугольное сооружение. Оно почти целиком сгорело. Однако кое-где сохранились сплошь обугленные плахи или бревна, лежавшие на горизонте довольно правильными параллельными рядами, изредка находя друг на друга. Лучше всего они сохранились в центральной части юго-восточного сектора кургана: это был прямой угол сгоревшей «постройки», окружавшей могилу. Она была ориентирована сторонами по странам света.

В верховьях р. Илек близ Актюбинска более скромное деревянное сооружение, похожее на сооружения в курганах могильника Пятимары, было прослежено И.А. Кастанье в кургане 2+ на р. Жаксы-Каргала[349]. Он заметил «доски» по краям могильной ямы (толщиной в 3 и шириной в 5 вершков). Они лежали по две, образуя вокруг могилы что-то вроде ограды толщиной в 10 вершков. Ряды «досок», положенных друг на друга, повторялись несколько раз «до грунта», а сама могила была вырыта в грунте.

В северо-восточном районе савроматской земли такую же картину наблюдала М.Г. Мошкова при раскопках кургана 1 второй Аландской группы[350]: вокруг большой грунтовой ямы по краю бортов, образованных могильным выкидом, из деревянных плах соорудили раму, заложив ее сверху (и над могилой) березовой корой, ветками и шелюгой. Все это сооружение было подожжено.

Огромное кострище, разведенное на ровной площадке, где сгорели несколько умерших, отмечает В.С. Стоколос[351] в кургане 2 около станции Тамерлан близ с. Варна Челябинской обл. (рис. 36, 2). Здесь, вероятно, также было сожжено определенное сооружение из березы, от которого сохранились отдельные обгорелые куски дерева и коры. Вполне правдоподобно заключение автора раскопок: «Вероятно, тела умерших покоились на подмостках и были обложены жердями и хворостом. При большом огне тела свалились на пол и довольно сильно расчленились» (курган не был ограблен).

Все описанные деревянный сооружения, по-видимому, имитировали наземные прямоугольные срубовые жилища и круглые шатры.

Надмогильные сооружения у савроматов воздвигались и из камня. Кроме каменных насыпей и завала могил камнями, делали также каменные перекрытия, сооружали кольца и ограды в насыпи или вокруг кургана, наваливали каменные кучи на деревянное перекрытие, укладывали вымостки и «пирамиды» над могильными ямами. Такое разнообразное применение камня характерно только для Приуралья. В Поволжье подобные сооружения из камня обнаружены преимущественно в тех местах, где камень использовали для сооружения курганных насыпей (рис. 53).

По правому берегу Волги между с. Горная Пролейка и г. Камышин, как я уже отмечал, каменные насыпи окружены высокими каменными кольцевидными стенами (рис. 5, 1).

В районе г. Элиста могила под курганом 16 в урочище «Три брата» была сверху прикрыта большими каменными плитами: по одной с коротких восточной и западной сторон и по две с северной и южной[352]. Такое же перекрытие, вероятно, было в кургане 9 той же группы: в ограбленной могиле найдены отдельные камни. Каменные кольца или ограды, но иного вида, чем в курганах у с. Горная Пролейка, известны и в Южном Приуралье. Они обычно входят в конструкцию насыпи из камня с землей, образуя несколько концентрических кругов (рис. 47, 1) или чаще широким кольцом окружая склоны курганов (рис. 20, 1; 25; 29, 1; 31, 1). По-другому были расположены камни под насыпью кургана с сожжением у с. Аландское[353]. Здесь из них был создан завал в виде отдельных скоплений, в основном на древнем горизонте в центре и по периферии кургана. Каменные кучи в целом могут быть восприняты как кольцо. Ближе к центру каменные плиты стояли на ребре, образуя часть окружности. Особенно была насыщена камнями центральная часть кургана, где плиты и камни часто лежали в два слоя. Возможно, первоначально это была примитивная каменная постройка, включавшая в себя и круглую конструкцию.

Особенно выразительны кольца под насыпями курганов IV в. до н. э. в группе «Башкирское стойло» (рис. 41, 3) и в могильнике у пос. Матвеевский (рис. 48, 1). В первом случае кольцо диаметром приблизительно 12 м и шириной от 1 до 2 м было сооружено на древнем горизонте. Оно было выложено из красного и белого песчаникового плитняка; плиты или лежали плашмя, иногда в четыре ряда друг на друге, или стояли на ребре. В кургане 3 у пос. Матвеевский над могилой на слое хвороста лежала куча камней, которая затем переходила в большое каменное кольцо (диаметр 12 м) из наваленных стоймя больших камней. Ширина этого кольца от 0,5 до 1 м; в южной его части заметен разрыв — своего рода вход. Это кольцо было вписано в квадратную ограду из более мелких плит, лежавших плашмя. Длина каждой стенки ограды приблизительно 13 м. Все это было скрыто под насыпью кургана. Судя по описанию кургана Кос-Оба в верховьях р. Тобол, сделанному Д. Панковым[354], в нем на древнем горизонте также были сооружены две стены из камней грубой сухой кладки, только обе ограды были кольцевидными.

Каменные кучи над могилами, подобные той, которая была встречена в матвеевском кургане 3, становятся особенно характерными в Приуралье с IV в. до н. э. В бассейне среднего течения р. Урал они приобретают форму аккуратно уложенных выкладок или «пирамид» над краем могилы, то частично заходя на деревянное перекрытие могилы, то целиком перекрывая ее.

В кургане 4 в урочище Бердинская гора над круглой могилой была сооружена «пирамида» из десяти плит красного песчаника[355]. Сверху «пирамиду» прикрыли двумя плитами. На ней лежал камень, высеченный в виде грубого подобия каменной бабы. «Пирамиду», вероятно, поддерживали столбы из лиственницы или осокоря; остатки двух столбов сохранились в могиле близ западной и северной стен. Над могилой кургана 6 урочища «Башкирское стойло» у пос. Нежинский также поставили каменное сооружение — нечто вроде описанной «пирамиды»; от нее сохранилась здесь куча белого плитняка. В кургане 2 с каменным кольцом выкладка из плитняка имела подковообразную форму. Она была выложена на плотно утоптанной округлой площадке могильного выкида диаметром в среднем 9 м и лишь частично прикрывала овальную могилу с деревянным перекрытием из осокоревого дерева (рис. 41, 3). Площадка была слабо обожжена. Подобные глиняные обожженные площадки из могильного выкида не раз встречались в погребениях прохоровской культуры Приуралья. Такая же подковообразная выкладка находилась над могилой рубежа V–IV вв. до н. э. в кургане 3 урочища Алебастровая гора. Она была сложена из четырех-пяти слоев плитняка, тянулась с запада на восток, а концы загибались к югу. Ее длина 5,5 м, ширина в западном конце 4,5 м, в восточном — 3 м. Она держалась на деревянном покрытии могилы из горбылей осокоря, которое выходило далеко за пределы контура могилы (размеры могилы 3,8×4,4 м), занимая квадрат площадью 9×9 м.

В основном погребении 9 кургана 1 в урочище Алебастровая гора над могилой вертикально стояли две большие известняковые плиты, а под ними находилась аккуратная каменная кладка из плашмя положенных плит местного известняка. Под кладкой, лежавшей на утрамбованном слое глины толщиной в 5–8 см, обнаружено истлевшее дерево. Кладка имела форму правильного прямоугольника размерами 2,10×2,80 м при высоте 0,40-0,50 м, была ориентирована с северо-запада на юго-восток и целиком закрывала довольно большую прямоугольную ограбленную могилу.

Подобные же кучи и выкладки над могилами как массовое явление распространены в курганах второй половины IV–III в. до н. э. Мечетсайского могильника (раскопки 1961 г.).

§ 4. Ориентировка и поза погребенных

В погребениях савроматов обычны трупоположения. Одной из наиболее существенных черт погребального обряда является ориентировка покойников.

У савроматов господствовала широтная ориентировка, чаще всего западная, значительно реже — восточная с отклонениями к югу или северу, что зависело, может быть, от времени года. Эволюция этой черты погребального обряда в течение времени от переходного периода до сложения прохоровской культуры отражена в таблице 3[356].

Процент широтной ориентировки в действительности был значительно выше, так как могилы, в которых нельзя определить направление головы погребенного, ориентированы в подавляющем большинстве по линии запад-восток.

Западная ориентировка отмечена на всей территории распространения памятников савроматского типа; она преобладает повсюду, за исключением, может быть, района Челябинска (рис. 55). Здесь в большей степени выделяется восточная ориентировка и особенно северная. Для Поволжья характерно отклонение от основной западной ориентировки чаще всего к северу. Такое отклонение встречается обычно в довольно ранних погребениях. В целом погребения с западной и с северо-западной ориентировкой составляют 58 %.

Второе место, также особенно в раннее время, занимает восточная ориентировка. Погребения с восточной ориентировкой и с отклонениями к северу составляют около 14 %. Восточная ориентировка с соответствующими отклонениями также известна повсюду (рис. 55), а в памятниках по р. Ахтуба она встречается не реже, чем западная.

Северная ориентировка, за исключением района Челябинска, была редкой (всего 2,8 %). В Поволжье два случая подобной ориентировки связаны с погребениями переходного времени, а третий — с ранним диагональным погребением IV в. до н. э. восточного происхождения (Быково II, курган 1, погребение 11). В Приуралье, кроме района Челябинска, она встречена несколько раз только в бассейне р. Илек, в частности в курганах IV в. до н. э. на р. Жаксы-Каргала близ Актюбинска. Может быть, здесь она связана с влиянием северо-восточного района савроматской культуры.

Южная ориентировка погребенных применялась в Приуралье в течение всего савроматского периода, начиная с переходного времени. Наиболее ранние случаи южной ориентировки с отклонением к западу обнаружены в погребениях Акжарского могильника под Актюбинском (рис. 3, 8). В V в. до н. э. южная ориентировка с отклонениями (чаще всего также к западу) стала обычной в могилах на р. Илек, причем она встречается здесь одновременно с западной в одних и тех же курганных группах и даже в отдельных курганах и могилах с парными захоронениями. Но здесь же, на р. Илек, под одной насыпью в одних курганах, погребенные в могилах одной хронологической группы н, вероятно, связанные родством, лежат головами только на юг и юго-запад (рис. 17, 1; 20; 25), в других — только в широтном направлении (рис. 18, 1, 3; 23, 1, 2). В могиле с коллективным захоронением, с широтной и меридиональной ориентировкой (рис. 22, 1) покойники были, вероятно, связаны не родством, а какими-то другими, может быть, социальными, отношениями. Обычно одинаково ориентированы покойники, лежащие в одной могиле, но на разных уровнях, т. е. второе захоронение совершено спустя какой-то промежуток времени.

В IV в. до н. э. южная ориентировка с отклонениями к западу и востоку становится господствующей в погребениях всего Оренбуржья. В целом на всей территории савроматских племен, включая и Поволжье, погребения с южной ориентировкой и с отклонениями в IV в. до н. э. составляют более 50 %.

Для раннего савроматского времени в Поволжье отмечен лишь один случай южной ориентировки: головой на юг был обращен ребенок пяти-шести лет в кургане 16 второго Бережновского могильника (погребение 1 с горшком VI в. до н. э., рис. 66, 3)[357]. Это явление, вероятно, случайное. Отклонения от строго установившихся правил при захоронении детей наблюдаются довольно часто. Фактически в Поволжье южная ориентировка становится обычной только с IV в. до н. э. в связи с распространением на запад прохоровской культуры Приуралья. Только с конца или второй половины этого века она занимает первое место и в Поволжье.

В савроматских могилах покойников обычно клали в вытянутом положении на спину (рис. 56). Однако в переходное время в подобной позе похоронено немногим более четверти всех погребенных, сохранившихся in situ полностью или хотя бы частично (см. табл. 4). В это время почти столько же погребенных лежат на спине с подогнутыми ногами; половину всех умерших клали на бок, чаще всего также с подогнутыми ногами. Обычно ноги покойникам подгибали слегка (рис. 2, 4; 3, 1–3; 20, 2; 26, 2), по известны случаи, когда ноги у них были довольно сильно согнуты (рис. 2, 5–7; 3, 4, 7; 8, 4; 30, 1).

Особенности позы погребенных отражены в таблице 4.

Иногда на спине с подогнутыми ногами хоронили и позднее переходного времени. Это так называемая поза всадника или «танцующая» (рис. 10, 2; 23, 2; 52, 7), когда ноги раздвинуты ромбом, и «атакующая» (рис. 5, 2; 43, 1; 46, 2), когда одна нога вытянута, а другая подогнута. Эту позу часто придавали покойникам и более поздние сарматы в так называемых диагональных погребениях и реже в подбойно-катакомбных могилах. В этих случаях руки покойника обычно расставлены и слегка согнуты в локтях.

Иногда ноги покойников бывают перекрещены в голенях или бедрах (рис. 2, 5; 3, 8; 6, 4). Вероятно, это объясняется тем, что некоторым покойникам связывали ноги. Этой же причиной можно объяснить и такое положение ног, когда стопы плотно примыкают друг к другу.

Положение рук покойника весьма разнообразно. Чаще всего обе руки вытянуты вдоль тела; нередко обе или одна из рук в вытянутом или слегка согнутом в локте положении отставлены от туловища. Здесь трудно говорить о какой-либо закономерности, хотя вряд ли все можно объяснить одной случайностью. Возможно, «свободная» поза погребенного, лежащего с раскинутыми руками, связана с применением мягкой подстилки, например, из травы. В результате гниения такой подстилки и самого трупа кости рук могли сместиться.

Кисти рук бывают сведены вместе, а иногда руки перекрещены в предплечьях (рис. 2, 5; 3, 2, 3; 46, 2), подобно тому, как ноги перекрещены в голенях. О причине этого явления упомянуто выше — оно, вероятно, объясняется обычаем связывать руки некоторых покойников. Такое положение рук покойника характерно в погребениях переходного времени.

Без сомнения, преднамеренно, под влиянием какого-то культа, кисть одной или обеих рук иногда клали на нижнюю часть живота покойника (см. табл. 4). В таких погребениях мы находим кисти на подвздошной или лобковых костях, на головке бедра (рис. 2, 2, 7; 3, 1, 7, 8; 6, 4–7; 7, 1б; 8, 5; 11А, 1; 22, 1; 36, 1). Это положение кистей рук характерно для сарматских могил различных периодов, причем в более позднее время подобный обычай распространяется шире, хотя никогда не становится обязательным для каждого покойника.

В савроматское время приблизительно у 11 % погребенных, независимо от их пола, возраста и богатства, кисти рук лежат на тазовых костях. Более всего этот обычай связан с сарматами доно-поволжских степей.

У некоторых погребенных переходного времени рукам придано особое положение. В двух заволжских подбойных могилах этого времени погребенные похоронены в скорченном положении, причем в одном случае руки были согнуты в локтях и их кисти положены под щеку, как в могилах срубной культуры (рис. 3, 4), в другом случае (с. Максютово, курган 2, погребение 6)[358] кисти были сложены на животе. В курганах у с. Быково у женщины со слегка согнутыми ногами правая рука была сильно согнута в локте, и ее кисть находилась у подбородка, левая — также согнута и кисть ее лежала на животе (рис. 2, 6). Та же картина и в Южном Приуралье. В Акжарском могильнике под Актюбинском у одного из погребенных переходного времени обе руки были согнуты в локтях и положены предплечьями на живот (рис. 3, 8), у другого (курган 7) — то же положение занимала левая рука, правая же была опущена к коленям согнутых ног.

В результате анализа поз погребенных мы можем сделать вывод, что большинство отклонений от наиболее распространенной позы (в вытянутом положении на спине) связаны с наиболее ранними (переходными) погребениями.

Как правило, покойники лежат по длинной оси в середине могилы; в больших могилах с южной ориентировкой погребенных они лежат и по короткой оси (рис. 22, 1). Иногда погребенных клали не в центре могилы, а ближе к одной из ее стен. Такое размещение покойников свойственно богатым захоронениям типа Блюменфельдского кургана А 12, где сохранившиеся от разграбления два костяка лежали в юго-восточной четверти могилы (рис. 11А, 1). Это явление объясняется тем, что в могилу положено много жертвенных животных, занимавших остальную площадь пола. В больших могилах у станции Лебяжья, у с. Норка и в акбулакском кургане скелеты лежали вдоль северных стенок (рис. 2, 2). Такое положение погребенных в некоторых рядовых могилах часто зависело от размещения инвентаря и особенно заупокойной пищи, представленной в ряде могил тушей или частями туши барана, лежавших у противоположной стенки могилы (рис. 23, 2)[359]. Известны случаи, когда верхняя часть туловища покойника была направлена почти по диагонали могилы. Таково положение скелетов в кургане 1 Мало-Кизыльского могильника[360] и в кургане у с. Клястицкое под г. Троицк (рис. 36, 1). Здесь возможен элемент случайности. Отклонение тела погребенного от продольной оси могилы мы не раз встречаем в погребениях эпохи бронзы как явления случайные.

Однако уже в V в. до н. э. в Приуралье возникает тенденция класть погребенных с отклонением от основной оси могилы. Так, в мечетсайском кургане 2 покойники были положены веерообразно (рис. 20, 2), а жрицы в том же могильнике и в тарабутакском кургане лежали почти по диагонали своих «саркофагов» (рис. 18, 3; 23, 1). Думаю, что это уже не случайно, ибо настоящее диагональное погребение обнаружено уже в кургане 6 V в. до н. э. (могильник Пятимары I, рис. 30, 1); в соседнем могильнике Близнецы диагональные погребения IV в. до н. э. обнаружены в кургане 2 (рис. 45, 5) и, вероятно, в кургане 4, где такой же формы квадратная могила оказалась полностью ограбленной. В свете этих новых данных мне представляется вполне вероятным, что обряд диагональных захоронений зародился в среде южноуральских савроматов, а не в Поволжье, как я считал раньше[361]. В Поволжье мне известно лишь одно детское диагональное погребение во второй Быковской группе (курган 1, погребение 11)[362], относящееся ко времени не ранее IV в. до н. э., явно южноуральского происхождения, судя по северной ориентировке покойника и круглодонному сосуду (рис. 51, 8).

Покойников хоронили обычно без гробов, прямо на подстилке дна могилы. Однако применялись и деревянные гробы, сколоченные из досок или плашек. Остатки их, лежавшие только вокруг и над покойником, обнаружены в кургане 19 у с. Политотдельское (рис. 51, 5), в курганах у сел Бережновка[363], Усатово (Экхейм)[364] и в могильнике Пятимары I (рис. 44, 1). Обычай хоронить в гробах легкой конструкции развился у сарматов только в период прохоровской культуры. Однако уже в ряде погребений савроматских жриц Приуралья мы встречаем легкие «саркофаги», основу которых составляли широкие прямоугольные рамы, сколоченные из брусков или досок, покрытых сверху корой или травой (плетенкой?). Они найдены в могилах урочищ Тара-Бутак (рис. 18, 3), Мечет-Сай (рис. 23, 1) и у с. Новый Кумак (курган 9)[365]. Наиболее тщательно исследован такой «саркофаг» в кургане 2 Тарабутакского могильника. Он имел вид прямоугольной рамы из тополевых брусьев; каждая сторона рамы состояла из двух брусьев, которые по углам были скреплены при помощи пазов; к этой раме прикреплялись тонкие планки шириной 4 см, идущие поперек или чуть наискось рамы; они прослежены на дне могилы и над костяком. Кроме того, сверху лежал белый тлен от травы или тростника.

В кургане 5 Акжарского могильника вокруг ребенка было сооружено нечто вроде каменного ящика: костяк был огражден плитами, поставленными на ребро.

Удавалось проследить над покойниками и легкие покрытия из тонких дощечек, коры и других органических материалов. Они обычно сделаны над верхней частью костяка. Можно предполагать, что в большинстве случаев подобные покрытия, или саваны, делались из материи, войлока, шерсти и потому не сохранились. В ряде случаев покойники прикрыты просто травой, камышом, хворостом.

§ 5. Различные формы проявления культа огня Трупосожжения

В погребальном обряде савроматов значительное место занимает использование белого, красного и реже желтого вещества. Наличие в савроматских могилах этих веществ, которые имели преимущественно культовый характер, свидетельствует о различной священной символике упомянутых цветов. По всей вероятности, белое вещество служило символом чистоты и было связано с обрядом очищения трупа, хотя не всегда очищение производилось этим веществом, поскольку мел и его заменители положены далеко не во все савроматские могилы.

Различия в использовании этих символических веществ в погребальном обряде носят территориальный (рис. 57) и хронологический характер (табл. 5).

Наиболее распространенным был обычай посыпать дно могилы, покойника, даже вещи, реже перекрытия могил меловым порошком. В кургане Елга у с. Преображенка на р. Бузулук возвышение, устроенное в южном конце могилы (жертвенник или алтарь), было сделано из глины с известью. В могилы также клали куски мела или его заменители — белую глину, гипс и раковины grifea, весьма похожие по своей структуре на мел. Большие куски мела или другие белые минералы клали в разные места могилы иногда по пять-десять штук. Эти куски обычно были бесформенны, по в некоторых случаях подвергались какой-то предварительной обработке: на них видны углубления или отверстия. Меловая посыпка и куски белых минералов встречаются в мужских, женских и детских могилах. Со временем этот ритуал распространяется все шире. Он отмочен в четверти всех савроматских могил V–IV вв. до н. э., причем таких могил в Оренбуржье значительно больше, чем в Поволжье (рис. 57). В Оренбуржье этот обряд прослежен почти в половине известных ныне погребений.

Красная краска, преимущественно в виде кусочков реальгара, встречается обычно в богатых могилах, как в мужских, так и в женских. В Блюменфельдском кургане А 12 кусочки реальгара лежали близ стрел обоих воинов; в кургане 5 урочища Горбатый мост у пос. Нежинский куски реальгара найдены у левой ступни погребенной женщины и на каменном блюде вместе с двумя раковинами grifea, которые играли здесь, вероятно, роль мела. Поверхность этого блюда (алтаря) была натерта реальгаром, что прослеживается в других могилах савроматских жриц с каменными жертвенниками.

Б.Н. Граков считает, что реальгар был символом оживляющей крови и кровавых жертвоприношений, и его использование в погребальном обряде савроматов объясняет определенным ритуалом. По мнению Б.Н. Гракова, реальгар с его режущей кристаллической структурой никак не мог служить румянами[366]. Ритуальное значение реальгара, связанного в представлении савроматов, вероятно, не только с кровавыми жертвами, но и с культом огня, не вызывает сомнения. Оно достаточно хорошо доказывается приведенными примерами положения кусков реальгара около оружия и на алтаре жрицы. Эти примеры могут быть значительно умножены.

Из желтых веществ в могилах на всей территории расселения савроматов (рис. 57) встречается порошок желтой охры и серы (иногда в кусках). Желтая охра найдена преимущественно в тех могилах, где не было меловой посыпки или кусков мела. Сера легко воспламеняется и, вероятно, служила средством для получения огня. Об этом говорят находки кусков серы вместе с огнивом-кремнем, особенно частые в более поздних сарматских могилах. Сера встречается и без огнива как определенный символ, вероятно, связанный с культом огня. Культовое значение серы видно, например, в погребении в покровском кургане 2, где все дно могилы было засыпано мелом, охрой, серой и смолой. Здесь среди ритуальных веществ встречается и черная смола, находки которой обычны в сарматских могилах последующих времен.

Из всего сказанного следует, что белый, желтый и красный цвета представляли три главных священных цвета у савроматов. Однако, если сера служила, кроме чисто ритуальных целей, также практическим средством для добывания огня, то мел и реальгар могли употребляться в женской косметике. Показательно, что находки реальгара вместе с серой, или вместе с кусками белого вещества, или всех трех веществ вместе обнаружены преимущественно в женских могилах. Находки этих веществ вместе с туалетными предметами (флакончики, раковины, костяные ложечки, зеркала) нередки в могилах савроматов и позднейших сарматов. Мел и реальгар находят часто в раковинах, которые, по мнению Б.Н. Гракова, служили также посудой для разведения румян и белил. Реальгар в растертом виде вполне мог заменять румяна или использоваться как материал для татуировки. В богатой женской могиле урочища Биш-Оба на Урале реальгар лежал в раковине рядом с туалетной костяной ложкой. Здесь он играл, по-видимому, роль косметического средства.

Применение в обряде погребения белого, красного и желтого веществ было одинаковым на всей территории савроматов Заволжья от Волгограда до Саратова. В Южном Приуралье этот обряд объединяет все три района — бассейны р. Бузулук, среднего течения р. Урал, рек Илек и Орь, где особенно рельефно выделяется обычай использовать в могилах белое вещество, меловую посыпку или куски белых минералов и раковин. Использование раковин grifea — особенность только Южного Приуралья.

Культ огня в савроматском погребальном обряде ярко выступает и в других формах, связанных уже непосредственно с огнем (табл. 6).

У савроматов был, например, обычай бросать в могилу или класть рядом с покойником кучки холодных угольков и золы. В Приуралье этот обряд более распространен, чем в Поволжье (рис. 58). В V–IV вв. до н. э. он применялся здесь довольно широко (табл. 6).

Чаще всего угольки и зола сложены в погребении кучками в ногах, иногда в головах. Отдельные угольки и кучки золы, находимые в засыпке могилы, может быть, попадали туда из погребального костра.

Вероятно, не случайно то обстоятельство, что в большинстве могил с угольками нет меловой посыпки, хотя куски мела в этих могилах иногда встречаются. Угли и зола, по-видимому, также играли очистительную роль при погребениях и заменяли мел или известь. В одном случае золой было посыпано дно могилы, и покойник лежал на золе (с. Визенмиллер (Луговое), курган III, 3), в другом — кучка золы лежала в головах покойника (урочище Бердинская гора, курган 4).

Иногда в засыпке могилы встречается большое количество углей вместе с обожженной землей. Они попали сюда из погребальных костров, которые разводились у могилы. Погребальные костры разжигались у края свежевырытой могилы. Поэтому под насыпью савроматских курганов часто видны пятна пережженной земли вместе с золой и углями. Наибольшее количество таких курганов также относится к V–IV вв. до н. э. Их больше в Приуралье, чем в Поволжье. Кострища близ могил под насыпью курганов часто оставались не замеченными исследователями, так как далеко не всегда снимали всю насыпь целиком. Наши раскопки у с. Политотдельское в 1953 г. обнаружили, что на древнем горизонте савроматского кургана 6 был ряд небольших кострищ, расположенных не только около края могилы, но и по периферии кургана. В кургане 1 группы «Царские могильницы» у с. Горная Пролейка вокруг могилы было расположено шесть таких кострищ. В насыпи кургана 2 группы Бис-Оба вплоть до горизонта встречалось много пятен и гнезд угля.

Небольшие костры разжигались у могилы еще до возведения насыпи, чтобы совершить тризну по усопшему. Остатки таких тризн видны близ костров или в насыпи в виде битых черепков глиняной посуды, а иногда даже целых горшков (с. Политотдельское, курган 6, погребение 4; Усатово (Экхейм), курган F 13). Еще чаще встречаются расколотые, а иногда и обожженные кости тех домашних животных, которых клали в могилу как заупокойную пищу. При совершении тризны поедали мясо баранов, лошадей и крупного рогатого скота. Для этой же цели иногда резали птицу и использовали птичьи яйца.

В кургане В 12 у с. Визенмиллер (Луговое) на р. Торгун в погребальном костре лежали расколотые на части кости молодой лошади. Все кости были обожжены.

Вероятно, при совершении тризны часть мяса животного бросали в огонь в жертву богам и покойнику. Жертвенное сожжение животных особенно наглядно в тех курганах, где обнаружены мощные кострища. Такие костры разжигались при погребении знатных савроматов.

Костры разводили не только у могилы, но и на перекрытии могил. Таков костер в Блюменфельдском кургане А 12, где была подожжена трава, составлявшая верхний слой перекрытия могилы. При совершении тризны здесь были принесены в жертву лошадь, корова и баран, расколотые и частично обожженные кости которых лежали в насыпи и на провалившемся перекрытии. В покровском кургане 1 жертвенный костер был зажжен на крыше деревянного сруба, где и найдены обожженные кости лошади и барана. Сруб сильно обгорел, но не сгорел до конца. Вероятно, как в Блюменфельдском кургане А 12, так и здесь, костер затушили, набросав на него землю, которая и образовала первоначальную курганную насыпь.

Сожженные деревянные надмогильные сооружения обнаружены нами в курганах на р. Бузулук (рис. 8, 2) и на р. Илек (Мечетсайский могильник, курган 9, центральная могила; Пятимары I, рис. 29, 1). На обгоревшем сооружении кургана 6 могильника Пятимары I в нескольких местах сохранились обуглившиеся связки хвороста, которые клали на сооружение, чтобы огонь горел сильнее. Костер здесь развели сверху, ибо верхние бревна и плахи превратились в сажу и уголь, а нижние в некоторых местах вовсе не обгорели.

Приблизительно ту же картину наблюдала М.Г. Мошкова при раскопках кургана 1 второй Аландской группы на р. Суундук. Срубообразное сооружение над могилой больше всего прогорело в центральной части. Дерево по краям меньше подвергалось действию огня.

В обоих случаях сильно прокалилась земля насыпи над сооружениями. Следовательно, эти сооружения были засыпаны землей в момент горения, отчего большая часть их не сгорела дотла, а лишь обуглилась.

Интересно, что этот ритуал полагалось исполнять лишь для некоторых из умерших. В могильнике Пятимары соседние курганы с такими же сооружениями, как в кургане 6, явно одного с ним времени и оставленные одним и тем же коллективом, вовсе не подвергались обожжению.

В наиболее яркой форме культ огня проявлялся у савроматов в обожжении или полном сожжении покойника. Прослежено несколько вариантов такого трупосожжения, резко отличающегося от наиболее известного в археологии полного трупосожжения на стороне.

Я могу назвать лишь один достоверный случай полного трупосожжения на стороне. Он отмечен в кургане 5 группы Пятимары I (рис. 29, 1). Здесь на дно грунтовой могилы были ссыпаны отдельные, уцелевшие от полного сгорания кости человека вместе с остатками уже потухшего костра. Сюда же были положены куски гипса, и могилу сверху забили камнями, как и в некоторых других савроматских могилах группы Пятимары.

Во всех других случаях обряд трупосожжения у савроматов всегда совершался на месте путем засыпки покойников горящим костром, разведенным на стороне или специально зажженным на теле умершего. Иногда костер устраивали на дне могилы и на него клали покойников.

В тех курганах, где покойников погребали в грунтовых могилах, не раз удавалось проследить полное или частичное сохранение анатомического порядка обожженных скелетов.

В заволжских степях я могу назвать лишь одно такое погребение в круглой могиле кургана 7 четвертой группы у с. Визенмиллер (Луговое). На дне могилы в сильно обожженной земле, золе, углях и саже найдены человеческие кости, среди которых были и жженые. Могила разграблена. В насыпи найдено несколько черепков от толстостенного савроматского сосуда[367].

На р. Бузулук известны две такие могилы. В круглой же могиле у с. Осьмушкино на слое кострища сохранились остатки, вероятно, шести обожженных покойников, положенных на горячий костер веерообразно, головами к центру. Ф.Д. Нефедов описывает способ погребения следующим образом: вырывали круглую яму диаметром в 1 сажень, на дно ямы клали дерево и хворост, на них опускали покойников и зажигали костер, после засыпали яму землей и воздвигали курган[368].

В известном кургане Елга у с. Преображение также, по-видимому, было открыто трупосожжение. В южной части могилы, на ее дне, был сооружен выступ-алтарь, сбитый из глины с известью. На нем лежало большинство вещей, найденных в этом кургане. Ф.Д. Нефедов отмечал, что в кургане нет ни костей человека, ни углей[369]. Однако ручка бронзового зеркала из этого кургана носит следы действия огня, отчего фигура барса на ней оказалась деформированной. К обломку железного клинка от меча сверху пристали кусочки костей со следами обожжения. Не было ли здесь сожжения на стороне? Некоторые вощи, например, зеркало и меч, возможно, были взяты из костра и положены на алтарное возвышение. Впрочем, уверенности в этом быть не может, — ведь Ф.Д. Нефедов исследовал курган Елга после того, как его неоднократно раскапывали местные жители.

У пос. Благословенский в урочище Бис-Оба Б.Н. Граков в 1929 г. обнаружил две могилы с остатками сожжения в овальной (курган 1) и круглой (курган 2) ямах. Обе могилы разграблены. В первой из них обломки обожженных костей человека были смешаны с золою и угольками. Во второй могиле было много крупных углей и среди них основные кости скелета одного человека, некоторые — со следами действия огня. Возможно, в данном случае покойник был погребен на слое горячих углей или засыпан горячими углями, взятыми из погребальных костров, остатки которых прослежены в кургане в виде отдельных углистых пятен.

Под Актюбинском, в могильнике у с. Ак-Жар, В.С. Сорокин обнаружил два погребения со следами обожжения покойников. Обе могилы я отношу к переходному времени. Погребенный в засыпке круглой могилы кургана 2 подвергся сильному действию огня, уже будучи положенным в могилу: кости сильно перегорели, но сохранили анатомический порядок. Покойник обгорел, как отмечает исследователь, так как на его теле был зажжен костер[370]. Такая же форма обожжения покойника прослежена в кургане 7. Погребенный, положенный на спину с подогнутыми ногами, обгорел сверху под действием костра, разведенного на его теле: над ним была интенсивная углистая прослойка, а земля вокруг носила следы действия огня.

В кургане 4 Мечетсайского могильника мною прослежен подобный обряд. Костяк мужчины, лежавший на толстой травянистой подстилке, был целиком обожжен, но кости сохранили анатомический порядок, и на некоторых из них остались даже куски телесных тканей и кожи, превратившиеся в пористую углистую массу. Сожжение произошло путем засыпки могилы остатками горящего костра или путем разведения костра на теле покойника: вся могила была заполнена углем, сажей, а стенки ее над погребенным прокалились докрасна на толщину 20–25 см.

С таким же обрядом мы встречаемся в районе Челябинска, где погребенные в неглубоких могилах или просто в небольших углублениях, вырытых в почвенном слое, оказались сильно обожженными вследствие засыпки могилы горячим углем.

Обряд засыпки покойника горячим углем с погребального кострища продолжал существовать и на последующих этапах развития сарматской культуры.

В группе курганов с сожжением на давнем горизонте иногда трудно восстановить полностью картину погребения. Многое остается неясным или в результате полного сгорания кострища или же в результате ограбления и нарушения основного погребения впускными сарматскими могилами.

В заволжских степях известны пять больших кострищ с остатками обожженных костей животных, некоторые — с обожженными человеческими костями и савроматским инвентарем. Костры разведены на поверхности земли.

Кострище под курганом F 19 у с. Усатово (Экхейм) на р. Еруслан занимало площадь диаметром 8 м. Толстые березовые бревна были положены в виде поленницы или иного сооружения, о чем говорят остатки обугленных чурбанов, лежавших друг на друге преимущественно по направлению с севера на юг. В кострище найдены лишь кости лошади и барана, по большей части обожженные[371].

Три подобных кургана исследовал И.В. Синицын в Молчановском могильнике. В кургане 1 (первая группа) насыпь состояла из обожженной земли, перемешанной с углями и разрозненными костями человека. В северо-западной половине кургана обнаружены четыре ножные кости коровы, обрубленные до колен, и череп, который лежал на костях ног. Под насыпью не было никаких признаков грунтовой могилы[372].

В кургане 2 (вторая группа) кострище диаметром 3–3,5 м занимало всю центральную часть кургана. На кострище лежали обугленные кости человеческого скелета, два горшка и бронзовые бляшки от конской уздечки (рис. 13, 6)[373]. Вещи не были обожжены. Вероятно, их положили в могилу, когда костер уже потух. В кургане 5, в той части кострища, которая не была нарушена впускными сарматскими грунтовыми могилами, был найден только типичный савроматский горшок (рис. 63, 18)[374].

Под насыпью кургана В 12 у с. Альт-Ваймар (Старая Иванцовка) остатки костра находились в линзообразном углублении овальной формы. В нарушенной части насыпи были найдены два бронзовых наконечника стрел и черепки савроматского горшка. Почти в центре кургана на древней поверхности лежали рядом три округлых камня от пращи. Там же, на древней поверхности, и немного выше, в насыпи, найдены сильно обожженные и расколотые кости молодой лошади[375].

Нет особых оснований видеть в этих курганах только жертвенные места, несмотря на то, что остатки жертвенных животных найдены повсюду, а человеческих костей в большинстве случаев нет. Ведь все три кургана нарушены, чем и можно объяснить отсутствие остатков покойника, и к тому же подверглись сильному действию огня.

Более ясную картину погребений с сожжением на древнем горизонте позволяют нарисовать курганы Южного Приуралья.

В кургане 7 у с. Сара совершено коллективное трупосожжение, судя по количеству разнообразного инвентаря, характерного и для мужских и для женских захоронений (рис. 35А, 35Б). Остатки уже потухшего костра с человеческими костями, костями лошади и вещами, на которых нет следов огня, были закрыты интересным описанным выше покрытием и засыпаны землей.

Такой же обряд коллективного сожжения на древнем горизонте прослежен в кургане 1 первой курганной группы у с. Аландское[376].

Под Орском на р. Терекла в группе древних курганов урочища Урал-Сай М.П. Грязнов обнаружил впускное погребение, устроенное в центре насыпи кургана андроновской культуры (курган 4). На высоте 0,10-0,20 м от уровня горизонта находился слой перегорелой земли с растрескавшимися от огня камнями и сажей. Огнище имело форму овала длиной 2 м и шириной 1 м. Посредине огнища лежал на спине перегорелый вытянутый костяк человека, обращенного головой на восток; костяк сохранился в полном анатомическом порядке[377]. Покойник был положен на тщательно выровненный слой горячих углей от костра, разведенного на месте. Засыпка покойника землей предохранила труп от полного сгорания.

Наконец, интереснейшее коллективное трупосожжение, устроенное, как и в кургане урочища Урал-Сай, на выровненной площадке древнего андроновского кургана, было исследовано В.С. Стоколосом у с. Варна (рис. 36, 2). Здесь, по-видимому, на деревянных помостках были сожжены два покойника. На площадке была устроена жертвенная прямоугольная оградка из глины, которую заполняли кости животных, угли и пепел. Вместе с человеческими костями на площадке лежало много костей лошади и барана[378].

Погребения на древнем горизонте с полным трупосожжением обнаружены в некоторых курганах под Челябинском, например, в кургане 36 у пос. Черняки, где найдены каменный жертвенник и бронзовое зеркало (рис. 36, 3). Отчет Н.К. Минко не дает ясного представления о картине трупосожжения. Может быть, здесь также не вырыли яму, а выровняли площадку для трупосожжения в насыпи более древнего кургана. В другом кургане (на 11 версте от Челябинска) Н.К. Минко обнаружил погребение с коллективным сожжением на древнем горизонте. Здесь, в небольшой яме, заполненной углем, и на древнем горизонте в слое пепла лежали перегоревшие кости человека вместе с вещами (глиняные сосуды, зеркало, бронзовые наконечники стрел, пряслице, куски мела). К югу от основной массы человеческих костей было сделано небольшое возвышение из плотно примятой глины — нечто вроде алтаря, как в кургане Елга или в кургане у с. Варна. На этом «алтаре» лежало блюдо из белой, плохо обожженной глины, изготовленное грубо, по-видимому, специально для погребального ритуала. Мне не удалось видеть вещи из этого кургана, но судя по публикации, они относятся уже к прохоровской культуре[379].

Обряд трупосожжения умерших был у савроматских племен далеко не обязательным, но следы его встречаются повсюду (рис. 58). Отсутствие погребений с трупосожжениями в междуречье Дона и Волги, вероятно, объясняется малым количеством исследованных здесь савроматских погребений. Судя по инвентарю, сожжению или обожжению подвергались и мужчины и женщины. Из трех основных форм этого обряда — сожжение в костре на уровне почвы, сожжение в грунтовой могиле на слое костра или горячих углей, сожжение или частичное обожжение путем засыпки покойника горячим углем или разведением костра на теле умершего — последние две формы применялись чаще и преимущественно в Южном Приуралье. В дальнейшем этот обряд не получил сколько-нибудь заметного развития. Его все чаще и чаще заменяли новым ритуалом очищения трупа — применением меловой посыпки.

§ 6. Кости животных в могилах и погребальный инвентарь

Представления савроматов о загробном существовании и культ почитания предков выясняются при рассмотрении погребального реквизита.

У савроматов существовала категория людей, при захоронении которых, соблюдая погребальные обычаи, не клали в могилу вещей и даже заупокойной пищи. Это связано с явлением социального порядка — социально-экономическим расслоением в савроматском общество, усиливавшимся по мере его развития. Количество богатых погребений, малое в переходное время, особенно резко увеличивается с конца VI в. до н. э. Погребальный инвентарь, особенно остатки заупокойной пищи в виде костей различных домашних животных, тесно связан с формой хозяйства савроматских племен, преимущественно кочевого.

В большинстве савроматских могил мы находим кости животных, среди которых первое место занимают кости овцы или барана, затем — кости лошади, и третье место — кости крупного рогатого скота. Домашние животные всех трех видов служили в качестве заупокойной пищи.

Положение с покойником целой или разрубленной (расчлененной) туши барана (ягненка) с отрубленными головой и копытами является одним из самых ярких признаков савроматских могил. Нередко вместо целых туш клали ногу или бок животного. Вероятно, голова животного вовсе не служила заупокойной пищей, но ее приносили в жертву божествам, связанным с заупокойным культом. Об этом, по-видимому, свидетельствуют находки черепов баранов на древнем горизонте в ряде курганов, непосредственно у могил, где совершались тризны или разжигался погребальный костер. Так, в кургане 2 урочища Бис-Оба у пос. Благословенский на древнем горизонте среди углистых пятен от погребального костра обнаружены кости барана и среди них расколотый череп. В кургане 4 урочища Бердинская гора череп барана был положен на пирамидальное каменное покрытие могилы, а с другой стороны лежал череп лошади. Кроме того, в обеих могилах в качестве заупокойной пищи рядом с покойниками были положены части туш животных.

В рядовые могилы обычно клали одну или пару обезглавленных туш баранов, иногда один костяк принадлежит взрослому барану, другой — ягненку. В богатых погребениях насчитывается от четырех до десяти туш.

Погребения с обезглавленными тушами баранов пока ни разу не найдены на р. Маныч, в междуречье Кумы и Терека и на левом берегу Дона, где, однако, савроматские памятники исследованы недостаточно хорошо. Нет таких погребений и в районе Челябинска. В степных районах Приуралья обезглавленные туши баранов найдены главным образом в ранних савроматских погребениях, куда довольно часто клали лишь часть такой туши, обычно половину. Уменьшение «мясного рациона» в некоторых савроматских могилах связано с эволюцией погребального обряда, так как уже на следующем этапе истории сарматов обезглавленные туши баранов становятся в могилах очень редки. Их заменяют обычно передней, реже задней ногой барана.

Бараньи астрагалы, находимые в могилах, не связаны с заупокойной пищей. Они чаще всего встречались в детских погребениях, что объясняется их назначением: их попользовали для игры.

Кости лошади обнаружены как в поволжских, так и в южноуральских погребениях, причем в последних они встречаются чаще, чем в поволжских. Особенно часто попадаются кости лошади в могилах с трупосожжением или с сильно обожженными человеческими скелетами. В могилах с восточной ориентировкой погребенных лошадь занимает первое место среди жертвенных животных. Разрубленные части туши лошади, обычно неполной, без головы, иногда только задняя нога и бок, служили заупокойной пищей. Часто в могилу клали мясо жеребят.

Полные скелеты коней встречаются редко. Лошадей хоронили в одной могиле с человеком, иногда в отдельной яме, на деревянном перекрытии или у края могилы, под насыпью кургана. В заволжских степях известен лишь один случай такого захоронения коня в кургане 7 четвертой курганной группы у с. Визенмиллер (Луговое). Скелет коня лежал под насыпью, в 1,5 м к югу от круглой могилы с остатками костра и обожженными костями человека. Конь был обезглавлен. Видно, и здесь голова коня, подобно головам баранов, составляла особую жертвенную часть животного. Об этом же свидетельствует отмеченный выше случай, когда головы лошади и барана были положены на каменное пирамидальное перекрытие могилы в урочище Бердинская гора (курган 4).

Остатки конского скелета, потревоженного грабителями, лежали на плоском деревянном перекрытии в кургане 8 урочища Бис-Оба. С захоронением этого коня связана находка железного псалия, найденного в грабительской яме (рис. 15, 5г).

Вероятно, полные скелеты коней были погребены и в двух Покровских курганах на р. Илек.

В первом из них обожженные кости коня обнаружены на древнем горизонте, где было устроено деревянное сооружение. Кладоискатели нашли в кургане части уздечного набора, вероятно, принадлежавшего этому коню (рис. 16, 1 а-г). В другом кургане конские кости, в том числе и копыта, очень редкие среди остатков заупокойной пищи, лежали ниже деревянного помоста, образующего перекрытие могилы. Судя по описанию могилы у И.А. Кастанье, этот помост провалился. Поэтому вполне допустимо, что скелет коня первоначально лежал на крыше, как и в кургане урочища Бис-Оба.

Наиболее яркие захоронения коней со сбруей обнаружены в богатых курганах могильника Пятимары I. Пять молодых коней с богатым уздечным набором были погребены на древнем горизонте у южного края деревянного надмогильного сооружения кургана 8 (рис. 25; 27, 1); один конь — под юго-восточной стеной такого же сооружения в кургане 6 (рис. 29, 1, 4).

Все перечисленные примеры конских захоронений говорят о том, что в погребальном обряде лошадь использовали не только в качестве жертвенной, заупокойной пищи, но и как имущество погребенного, как его верхового коня. Захоронение верховых лошадей чаще производилось при погребении богатых и влиятельных представителей племени. Коней хоронили и со знатными женщинами, о чем свидетельствует женский инвентарь покровских курганов (рис. 16, 2) и особенно курган 6 группы Пятимары I, где захоронение коня связано с центральной могилой богатой молодой женщины (череп определен Т.С. Кондукторовой). В целом этот обычай был более свойствен приуральским савроматским племенам.

Кости коровы известны только в 22 могилах. Они также представлены в остатках заупокойной пищи и тризны; это — ребра, лопатки и ножные кости. В Блюменфельдском кургане А 12 части нескольких разрубленных коровьих туш лежали вместе с бараньими в ямах-складах у северо-восточного и северо-западного углов могилы. Черепов коровы обычно также в могилах нет.

В семи могилах обнаружены кости собаки. В кургане 4 у с. Норка полный скелет собаки с черепом лежал на покойнике вместе с расчлененной тушей барана. В кургане 6 у с. Политотдельское среди костей животных, нарушенных во время ограбления могилы, оказались кости скелетов двух щенков. В одном из усатовских курганов (F 13) на древнем горизонте, у южной стороны деревянной ограды, обрамляющей савроматскую могилу, была найдена нижняя челюсть собаки. Во всех случаях кости собаки находят вместе с костями барана, лошади или коровы. Но если кости домашнего скота остались от заупокойной пищи, то захоронение собаки имело иной смысл. Собака, как и верховая лошадь, сопровождала своего хозяина-скотовода в загробный мир как его верный помощник и его собственность.

Иногда в качестве заупокойной пищи употребляли мясо птицы, а также яйца птиц, в частности гусиные. Кости птиц специалистами не определены, так что нам не известно, дикие или домашние птицы обнаружены в савроматских курганах.

Погребальный инвентарь савроматских могил разнообразен, хотя в его основной состав входят категории вещей, обычных для могил Евразии эпохи раннего железа. Подобная общность была выражением приблизительно одинаковых представлений древних племен о загробном существовании, похожем на земное. В инвентаре могил мы встречаем вещи, характеризующие скотоводческое хозяйство и кочевой, и полукочевой быт савроматов, а еще больше — их воинственность и заметные различия социального порядка. Инвентаря женских и мужских могил отличаются друг от друга, но у савроматов эти различия менее резки, чем, например, у скифов северочерноморских степей или меотов Прикубанья, так как и в женских савроматских могилах найдено много оружия, предметы звериного стиля и жреческого реквизита.

Ряд вещей погребального инвентаря встречается в могилах независимо от пола и возраста погребенных. Таковы предметы, имеющие прямое отношение к заупокойной пище. Это, прежде всего, железные ножи и глиняные сосуды. Небольшие железные ножи обычно находят вместе с костями животных. Среди сосудов, поставленных с пищей или питьем, преобладают грубые толстостенные горшки — почти исключительно плоскодонные в поволжских степях и такие же плоскодонные в сочетания с круглодонной керамикой (особенно с IV в. до н. э.) в Приуралье.

Земля, заполнявшая сосуды в могилах, не подвергалась анализу, и содержимое сосудов нам не известно. Костей животных обычно в них нет. Горшки часто стоят близ костей животных. Их ставили в большинстве случаев в головах или ногах умершего. Реже они встречаются по правую или левую руку на уровне кисти или плеча. Иногда целые или раздавленные землей сосуды находили близ погребального костра.

Савроматские могилы богаты оружием. Как уже отмечал Б.Н. Граков в исследовании о пережитках матриархата у сарматов, оружие встречается не только в мужских могилах, но также в детских и женских, особенно в богатых. Около 20 % могил с оружием являются женскими могилами. В них тот же набор оружия, что и в мужских: чаще всего находят стрелы и мечи, редко — копья. Оружие бывает и в тех могилах с каменными столиками-алтарями, которые связывают с погребениями женщин, облеченных жреческими функциями.

По расположению оружия при покойнике можно судить о реальных способах ношения оружия савроматскими воинами. Однако и здесь мы встречаемся с рядом условностей, определяемых погребальным обрядом. Достаточно, например, было положить в могилу одну или несколько стрел, чтобы они символизировали полное вооружение погребенного. Изредка наблюдается искусственная деформация или поломка оружия, особенно мечей (рис. 47, 3). Там, где в могилах есть оружие или ножи, нередко можно видеть каменные оселки, точильные плиты, лежащие близ акинака, колчана или копья. Конские погребения часто заменяли положением в могилу сбруи, от которой сохраняются удила с псалиями, бляшки конского убора, ворворки, амулеты, подпружные пряжки. Уздечку клали близ покойника.

В женских могилах находят некоторые орудия труда и инструменты: зернотерные камни, пряслица, иглы и шилья, костяные проколки.

Женщин хоронили с украшениями, которые они носили при жизни. Богатую покойницу, занимавшую особое положение в обществе, одевали в парадный костюм. Рукава и, возможно, ворот одежды обшивали стеклянным бисером, на шею надевали ожерелье из бус, амулеты. Головной убор и одежду украшали золотыми бляшками, прикрепляли височные подвески и серьги. Изредка встречаются браслеты и наперстные кольца. В детские могилы вместе с несложными украшениями клали охранные амулеты.

Наиболее характерным признаком инвентаря женских погребений являются предметы туалета: бронзовые зеркала, раковины с различными минеральными красками, растиральники и костяные ложечки для растирания румян, белил и прочих красящих веществ.

Большинство зеркал в савроматских могилах сохранились целыми. Однако уже в савроматское время впервые возникает характерный для сарматов последующих веков обычай разбивать или деформировать зеркало, прежде чем положить в могилу.

Из предметов культа для савроматских женских могил характерны каменные блюда, которые играли роль переносных алтариков. Поверхность таких блюд нередко натирали реальгаром. Эти алтарики составляют особенность савроматских погребений определенного района. Они найдены в целом виде или в обломках преимущественно в Южном Приуралье и самаро-бузулукских степях, главным образом в богатых женских могилах, где иногда были и оружие, и уздечка. В женских же могилах встречаются и глиняные курильницы, но их у савроматов мало; их стали широко применять в погребальном обряде только на раннесарматском (прохоровском) этапе.

Таковы наиболее существенные черты погребального обряда савроматов. Они проливают определенный свет на различные стороны жизни и культуры савроматов. В дальнейшем я стараюсь максимально использовать полученные при изучении погребального обряда сведения для освещения вопроса происхождения савроматов, реконструкции племенного деления савроматского общества, его быта, идеологии и взаимоотношений савроматов со своими соседями.