Lucky Loser: How Donald Trump Squandered His Father's Fortune and Created the Illusion of Success - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Russ Buettner (ч. 6)

Его называли вундеркиндом в сфере недвижимости, ему скоро исполнится сорок лет, и за это время он успел построить два новых здания на Манхэттене и одно казино в Атлантик-Сити. Ему удалось убедить кредиторов профинансировать множество крупных приобретений, не требуя от него собственных средств. Сейчас он выплачивал кредиты на сумму 362 миллиона долларов и платил налоги на недвижимость, которая не приносила дохода. В общей сложности менее чем за четыре года он взял на себя более 1 миллиарда долларов долга, причем большая его часть была взята под высокие проценты и гарантирована им лично.

Хотя в сравнении с ними он был невелик, он все еще был должен своему отцу 15 миллионов долларов, полученных десятилетием ранее. Дональд воспользовался статусом, связями и богатством отца, чтобы в рекордные сроки создать собственную империю. Но это была империя, взятая в долг, и сможет ли он покрыть эти долги и получить прибыль, эффективно управляя своим бизнесом, оставалось неизвестным.

На сороковой день рождения Дональда, 14 июня 1986 года, пышная вечеринка не планировалась. Он провел день на Манхэттене, переключаясь с одной встречи на другую, не имея общей темы, кроме своего присутствия. Он встречался с архитекторами, которые разрабатывали планы перестройки отеля "Барбизон" под кондоминиумы. Он встречался с юристами, готовясь дать показания на сайте по иску против НФЛ, инициатором которого он был. Он встречался с телевизионным режиссером, чтобы сыграть самого себя в мини-сериале по захватывающему роману Джудит Кранц "Я возьму Манхэттен", в котором на короткое время появится богатый и доброжелательный Дональд Трамп.

Когда репортер появился на съемках, Кранц спросил: " Кто еще может сыграть Дональда? Он больше, чем жизненный персонаж, играющий больше, чем жизненный персонаж". Звезда сериала, Валери Бертинелли, согласилась. "Этот человек прекрасен!" - восхитилась она. "Он может сойти за актера в любой день".

"Я думаю, вся жизнь - это сцена, если разобраться", - сказал Дональд репортеру во время съемок. "И поэтому актерская игра не должна быть чем-то особенным".

Благодаря череде покупок с большим кредитным плечом, десяткам планов, которые ни к чему не привели, и сражениям с партнерами и чиновниками, которые надежно, если не сказать с придыханием, освещались новостными организациями, Трамп превратился из застройщика в национальную знаменитость. Люди останавливали его на улицах Манхэттена, чтобы взять автограф. Некоторые просили прикоснуться к нему на удачу, как будто он был камнем Бларни в полосках. Может быть, у него и не было шикарной вечеринки по случаю дня рождения, но его, вместе с тремя артистами, включили в программу Today show, высокорейтинговое утреннее национальное шоу на NBC, посвященное первым бэби-бумерам, достигшим сорокалетнего возраста. Его имя появлялось в газетах каждый день, иногда в нескольких местах в одной и той же газете. Он стал настолько известен, что слово "Дональд Трамп" стало собственным симилером и метафорой, сокращением для обозначения успеха и известности. За несколько недель до его дня рождения одна статья в The New York Times включала фразу "крупные предприниматели в сфере недвижимости, такие как Дональд Трамп", а другая ссылалась на "общенациональный небосвод крупных застройщиков - Дональдов Трампов". The Times назвала его в числе видных бизнесменов - наряду с главами American Express, General Electric и Citicorp, - которые состоят в загородных гольф-клубах. Декан Уортонской школы, его альма-матер, привел его в качестве доказательства того, что эта школа выпускает не только тех, кто работает в сфере финансов: " Мы также чертовски хороши в выпуске предпринимателей - Дональдов Трампов, Майклов Милкенов, Солов Стейнбергов".

Так же как он извлек выгоду из поп-культуры и растущего интереса людей к жизни богатых и знаменитых, он также извлек выгоду из взрывной тенденции в книгоиздании. Четырьмя годами ранее в списке бестселлеров The New York Times в твердой обложке не было ни одной биографии, мемуаров или автобиографии. Но на неделе, когда Дональду Трампу исполнилось сорок лет, эти категории составили более половины нехудожественных бестселлеров. А самым долгоиграющим изданием в списке нехудожественной литературы остается "Якокка: Автобиография". Книга повествовала о том, как Ли Якокка прошел путь от ребенка итальянских иммигрантов в Пенсильвании до руководителя корпорации Chrysler, вернувшегося с грани краха в начале 1980-х годов. Эта книга стала бестселлером 1984 и 1985 годов, превратила Якокку в знаменитого руководителя нового типа и породила, как выразилась газета Times в заголовке, спешку в написании книги "Сын Якокки". В той же статье Times приводились слова литературного агента Джулиана Баха, который назвал этот жанр внезапно "более важным сейчас, чем когда-либо, потому что у вас есть звездная система, в которой большие имена в бизнесе, политике и искусстве имеют такую известность, какой у нас никогда не было раньше". Филлис Гранн, издатель издательства G. P. Putnam's Sons, окрестила эту тенденцию в терминах, которые с тем же успехом можно было бы использовать для описания места Дональда Трампа в мире на данный момент. "Люди хотят, чтобы их имена ассоциировались с гламуром, высокой жизнью и волнением", - сказала она.

В то время как издатели искали следующий бестселлер о бизнесе, С. И. Ньюхаус, владелец империи журналов Condé Nast и Random House, вспомнил о статье о Дональде Трампе на обложке майского номера журнала GQ за 1984 год, которая очень хорошо продавалась. Он уговорил Трампа подписать контракт на издание книги с авансом в 500 000 долларов. Для написания статьи Трамп нанял Тони Шварца, журнального писателя, и согласился разделить с ним аванс и гонорары . Шварц, написавший критическую статью о Трампе для журнала New York, сказал Трампу, что тот еще слишком молод, чтобы писать автобиографию. Он предложил книгу "Искусство сделки" в качестве основы, частично в виде руководства по ведению бизнеса, а частично в виде дневника из жизни знаменитости.

О готовящейся к изданию книге сообщила Лиз Смит, в то время одна из самых известных сплетниц в стране, в качестве главной статьи в своей общенациональной синдицированной колонке, которая заканчивалась такой строкой: " Эта книга вполне может превзойти по популярности бестселлер Ли Якокки!".

Шварц быстро разочаровался в попытках заставить Трампа сосредоточиться более чем на час за раз. Он отказался от интервью и переключился на роль "мухи на стене", наблюдая за тем, как Трамп принимает звонки и строит планы в своем офисе в Trump Tower. Шварц вел дневник. Он писал, что Трамп производит на него впечатление человека, которым движет постоянная потребность в общественном внимании. "Все, что он делает, это "топает, топает, топает" - признание со стороны, больше, больше, больше, целая серия вещей , которые ни к чему конкретному не приводят", - писал он. Шварц, заслуживший репутацию основательного и осторожного журналиста, написал для себя заметку о том, что правдивая передача его темы может заставить Трампа казаться "просто ненавистным или, что еще хуже, одномерным наглецом". Но он признал, что создание из Трампа "симпатичного персонажа - даже странно симпатичного" - будет жизненно важным для успеха книги.

Проверка тактических и аналитических способностей Дональда Трампа произошла через неделю после его сорокалетия, когда он вошел в зал заседаний федерального суда в нижнем Манхэттене. Он поставил себя во главе судебного процесса USFL против НФЛ. Юридическая стратегия заключалась в том, чтобы представить НФЛ как организацию, готовую сделать все, чтобы вытеснить USFL из существования. И давать прямые показания об этих усилиях пришлось в основном Трампу. Он рассказал, что во время встречи с Питом Розелле, комиссаром НФЛ, в номере отеля Pierre, Розелле предложил ему собственную франшизу, если он откажется от планов подать антимонопольный иск.

Спустя несколько недель Розелл дал показания, что не делал такого предложения и присутствовал на встрече по просьбе Трампа. Розелл делал записи на встрече, в том числе отметил, что Трамп сказал, что "найдет какого-нибудь жесткого" для покупки "Дженералз", если Розелл достанет для него команду НФЛ. Трамп не делал никаких записей, но не оспаривал, что сам попросил о встрече и снял номер в отеле.

По ходу судебного разбирательства адвокаты НФЛ решили сделать Трампа лицом USFL. Они утверждали, что Трамп и несколько его коллег-владельцев растратили себя до беспамятства, проигнорировав предупреждения Джона Бассета и других владельцев о необходимости быть более осмотрительными. В своем заключительном слове Фрэнк Ротман, один из адвокатов НФЛ, обвинил Трампа в том, что тот использует иск, чтобы найти дешевый черный ход в НФЛ. Он сказал, что USFL представит дело как "Давид против Голиафа", "в то время как я предлагаю, чтобы это был Дональд против Голиафа". И он процитировал Бассетта, который сказал: "Мы сами виноваты. Нам некого винить, кроме самих себя".

Рой Кон вел дело в интересах Трампа, но после этого смертельно заболел вирусом, вызывающим СПИД. Незадолго до начала процесса его лишили лицензии за неправильное распоряжение средствами клиентов и за то, что он обманом заставил престарелого клиента назначить его соисполнителем своего имущества. Для представления интересов USFL Трамп выбрал Харви Майерсона, адвоката, с которым он работал раньше. Если Ротман был худощавым, сдержанным и логичным, то Майерсон - невысоким, круглым и напыщенным, даже вычурным , с густыми и вьющимися длинными темными волосами. Он начал свое выступление, громко заявив присяжным: "Пригвоздите их! Именно этого ждет от вас эта страна.

" Без ущерба, - продолжил Майерсон, - вы знаете, что эта лига мертва, и это сигнал, что все остальные лиги, которые пытаются конкурировать, мертвы". Он закончил свое выступление своего рода молитвой: "Пожалуйста, Боже, найди для нас".

В своих инструкциях для присяжных судья Питер К. Лизер подорвал аргумент, который Трамп приводил с того самого дня, как объявил об иске с дивана Роя Кона за два года до этого, - что он понял, что НФЛ является злой монополией, когда обнаружил, что у них есть контракты с тремя сетями. Сам факт наличия у НФЛ контрактов с сетями на трансляцию матчей, сказал судья Лейзер, не означает, что они сделали что-то незаконное или должны были помочь "новичку конкурировать с ними".

" Таким образом, вы не должны делать вывод об антиконкурентных намерениях или эффекте из самого факта существования этих контрактов", - сказал Льюс присяжным. Он добавил, что они могут присудить всего один доллар, если не смогут провести различие между убытками USFL, связанными с плохим управлением, и убытками, вызванными монополистической практикой НФЛ.

После четырехдневного совещания шесть присяжных вынесли вердикт. Зал суда заполнился репортерами и сторонами. Трамп стоял в задней части зала со сложенными руками, пока присяжные входили в зал. Секретарь суда зачитал десятки технических вопросов, связанных с вердиктом, прежде чем перейти к первому, который волновал всех присутствующих в зале: Был ли сговор между некоторыми командами НФЛ "с конкретным намерением приобрести или сохранить монопольную власть".

" Да, - ответила Патриция Маккейб, старшина присяжных, компьютерный техник из пригорода к северу от города.

В зале суда раздался вздох. Казалось, что USFL одержала победу. Примерно на один удар. Затем секретарь суда спросил, предпринимали ли команды НФЛ какие-либо "открытые действия" для приобретения или сохранения своей монопольной власти.

"Нет, - ответил Маккейб.

Головы опускаются. Присяжные пришли к выводу, что НФЛ пользовалась монополией, но не делала ничего предосудительного для устранения конкурентов. Затем секретарь суда задал вопрос: "Какой общий ущерб, если таковой имеется, понесли USFL и все ее клубы-члены?"

"Один доллар", - сказал Маккейб.

И это будет окончательная стоимость многолетних усилий Дональда Трампа по пробиванию себе пути в НФЛ и привлечению своих коллег-владельцев USFL к своей миссии "победа или смерть". Один доллар плюс проценты.

Бизнес-философия Трампа "трать и они придут" привела к тому, что лига начала тратить деньги на себя, не убедившись, что доходы покрывают эти расходы. В судебных документах он заявил, что потерял на лиге 22 миллиона долларов. Он все еще должен несколько миллионов долларов Флути и Уокеру, чьи зарплаты он гарантировал лично, хотя и посылал помощника, чтобы тот отказался от этого обещания.

USFL провела свою последнюю игру, ее игроки были брошены на произвол судьбы. А Трамп сжег все шансы на то, чтобы в обозримом будущем убедить владельцев НФЛ одобрить его кандидатуру для создания команды расширения.

Одна небольшая победа USFL была одержана после суда. Поскольку присяжные вынесли решение частично в пользу USFL, судья Лизус приказал НФЛ оплатить судебные издержки USFL, которые составили 5,5 миллиона долларов. В свою очередь, Трамп назвал этот вердикт "большой моральной победой". Спустя десятилетия, когда Майкл Толлин, бывший сотрудник USFL, снял документальный фильм о том, как Трамп привел лигу к краху, Трамп отверг весь этот эпизод как связанный со слишком маленькими деньгами, чтобы иметь для него значение.

" Это была мелкая картошка, - сказал он.

Несмотря на все упоминания о Трампе как о гиганте предпринимательской Америки, в его компании до сих пор не было ни бухгалтерии, ни отдела заработной платы. Эти функции выполнял и оплачивал его отец в своем крошечном офисе на первом этаже старого жилого комплекса Beach Haven в Бруклине. Сотрудники видели доказательства. В 1986 году, когда Барбара Рес получила налоговый бланк на небольшую выплату за предыдущий год, в нем был указан плательщик "Дональд Джей Трамп, 2611 West 2nd Street, Brooklyn, N.Y." с его личным номером социального страхования.

Эту форму подготовил Аллен Вайссельберг, сорокалетний бухгалтер, работавший на Фреда Трампа с 1973 года, вскоре после окончания Университета Пэйс. Вайссельберг работал с внешними налоговыми бухгалтерами Фреда, вел бухгалтерский учет десяти тысяч квартир и подавал отчеты в федеральное жилищное агентство по некоторым из зданий. В 1986 году, когда Дональду исполнилось сорок лет, и он начал стремительно приобретать недвижимость за счет долгов, Фред передал Вайссельберга Дональду. Вайссельберг, грузный лысый мужчина с густыми усами и лицом, на котором редко появлялось выражение, организовал на сайте кредиторскую задолженность, расчет заработной платы и в целом занимался финансами, перемещая наличность между предприятиями для покрытия дефицита. Дональд не владел квартирами в Трамп-тауэр или Трамп-плаза, но у него оставались контракты на управление общественными помещениями в этих зданиях. Как правило, он терял деньги на этом бизнесе, но считал его важным для защиты имиджа своей компании. Вайссельберг составлял ежемесячные отчеты для совета владельцев этих зданий. Он также занимался личными финансами Дональда, в том числе предоставлял отчетность внешним бухгалтерам и юристам Дональда. По указанию Трампа Вайссельберг создавал светящиеся "отчеты о финансовом состоянии", которые не имели ни малейшего сходства с реальным положением дел Трампа. Эти документы, а также постоянные уверения Трампа в том, что он стоит миллиарды независимо от своего отца, способствовали формированию образа Трампа как иконы богатства и свершений.

Все это делало Аллена Вайссельберга единственным человеком в штаб-квартире Trump Organization, который знал общее состояние финансов Дональда Трампа, а главное - приносили ли прибыль все бизнесы вместе взятые. Вайссельберг был первым, кто увидел шокирующие цифры в налоговых декларациях, поданных Дональдом Трампом в год, когда ему исполнилось сорок лет, в год, когда он работал над книгой о своем исключительном умении заключать сделки, в год, когда он купил грандиозный особняк и второе казино, в годы, когда Forbes сообщал о его чистой стоимости в 700 миллионов долларов после долгов, а другие новостные сообщения регулярно объявляли его миллиардером.

Цифры в этих налоговых декларациях оставались в строжайшем секрете более тридцати лет. В 2019 году в рамках нашей работы для The New York Times мы получили расшифровку налоговых деклараций Трампа за те годы. Мы наконец увидели то, что Трамп, Вайссельберг и его внешние налоговые бухгалтеры знали уже давно: Даже когда Трамп казался на высоте, он терпел неудачу.

Поскольку его предприятия были организованы как партнерства, все результаты напрямую попадали в его личную налоговую декларацию. За 1986 год Трамп указал доход от своего основного бизнеса в размере 68,7 миллиона долларов. Это не было аномалией. Еще 42,4 миллиона долларов убытков он перенес с предыдущего года. Он указал 2,7 миллиона долларов в качестве заработной платы, которую он платил сам.

Когда мы спросили Трампа об этих ошеломляющих убытках, он объяснил их амортизацией - положением налогового кодекса, которое позволяет владельцам недвижимости со временем уменьшать налогооблагаемый доход на сумму, потраченную ими на здание, исключая стоимость земли. Но Трамп потратил на принадлежащие ему здания не так много средств, чтобы получить такой большой вычет на амортизацию. Правда заключалась в том, что Трамп терял деньги, в основном из-за огромных процентных выплат. Но все это были деньги других людей. Вся его деятельность и образ жизни были на плаву. Он жил и создавал фальшивый имидж на заемные деньги. И он только разогревался.

Авантюрист-импресарио

в середине 1980-х годов,

На страницах деловых газет регулярно появлялись слухи о новой породе финансистов с карикатурными злодейскими именами Карл Икан или Т. Бун Пикенс, которых стали называть корпоративными рейдерами. Слухи о том, что они скупают акции компании, могли вызвать резкий рост ее курса и заставить руководство компании принять дорогостоящие меры, чтобы блокировать угрозу поглощения. Другой человек, Майкл Милкен, стал синонимом новых финансовых инструментов, нежелательных облигаций и "темных пулов", которые могли привлечь достаточно капитала, чтобы рейдеры могли купить большинство акций крупной публичной корпорации. Иногда они выбирали компании с активами, стоимость которых превышала общую стоимость акций, находящихся в обращении, и рейдер превращал свою добычу в наличные, распродавая активы и увольняя рабочих по всей стране. Иногда рейдеры продавали акции на фоне их роста. В других случаях их вообще не было, просто бугимен под кроватью. Как бы то ни было, страх и волнение, вызванные одной лишь возможностью хорошо финансируемого враждебного поглощения, все равно приводили к росту цен на акции.

Кинорежиссер Оливер Стоун снял фильм "Уолл-стрит", ставший культурным символом эпохи. Исполнитель главной роли Майкл Дуглас, играющий рейдера по имени Гордон Гекко, с зализанными назад волосами и подтяжками, произнес фразу, которая определила место фондового рынка в жизни страны на тот момент: "Жадность, за неимением лучшего слова, - это хорошо".

Как и Икан, Пикенс и Гекко, Дэн Дорфман был создан для этого момента. Дорфман прошел путь от копировщика в модных изданиях до автора колонки "Слышно на улице" для The Wall Street Journal в в конце 1960-х - начале 1970-х годов. Он потерял эту работу после того, как его поймали на покупке нового инвестиционного продукта через источник.

В 1976 году, когда Дорфман работал над восстановлением своей репутации, он связался с молодым девелопером, работавшим над своим первым проектом. Дональд Трамп был расстроен, поскольку узнал, что известный бизнесмен Престон Роберт Тиш в частном порядке поставил под сомнение достоинства предложенной налоговой льготы для Grand Hyatt. В своей статье для журнала New York Дорфман перевел сплетню двадцатидевятилетнего Трампа в разряд "серьезных разногласий... которые могут иметь негативные последствия для экономического здоровья города".

"Это чертовски возмутительно", - процитировал он слова Трампа.

Десятилетие спустя, когда корпоративные рейдеры были в полном расцвете сил, Дорфман стал тем репортером, который, как никто другой, обладал способностью двигать цены на акции. Он вел регулярную колонку о фондовом рынке для USA Today, которая рассылалась в газеты по всей стране. Он гордился тем, что в каждой колонке рассказывает новые истории, опережая своих конкурентов. Если у Дорфмана и было одно правило для себя, то оно гласило: "Не занимать второе место". Родившись с лицом, хорошо подходящим для работы в газете: брови беличьим хвостом, телосложение как у гнома на лужайке и гнусавый голос, быстро произносящий бруклинские слова, - Дорфман стал маловероятным экспертом на телевидении, регулярно давая широкие рыночные советы и выделяя отдельные акции в национальных сетях. Его заявления в печати и на телевидении настолько предсказуемо взвинчивали цены на акции, что Чикагская фондовая биржа ввела "правило Дорфмана", которое ненадолго приостанавливало компьютерную торговлю любыми упомянутыми им акциями.

Гнев Трампа на своих бывших партнеров по компании Harrah's не утих даже после того, как он выкупил их. И вот, спустя десятилетие после того, как Дорфман впервые написал о Дональде Трампе, их пути снова пересеклись.

В начале сентября 1986 года Дорфман выпустил свою колонку на день раньше обычного из-за срочности новости: Дональд Трамп приобрел 2,5 % акций материнской компании Harrah's, Holiday Corporation, "и может стремиться к контролю над компанией". Дорфман написал, что Трамп контролирует недвижимость стоимостью 3 миллиарда долларов, - фантастическое преувеличение, благодаря которому поглощение Трампом Holiday казалось правдоподобным. Он написал, что Трамп был недоступен, но неназванный источник передал тонко завуалированную угрозу. "Доля в Holiday - это инвестиция для Дональда, которая вряд ли надолго останется просто инвестицией".

"По словам источника, Трамп, заядлый строитель империй, личная стоимость которого оценивается более чем в 1 миллиард долларов, считает, что руководство Holiday "спит" и что он может превратить Holiday Corp. в гораздо более продуктивную и прибыльную компанию".

Для Трампа это был новый мир. Еще за год до этого он заявил регуляторам казино Нью-Джерси, что у него нет акций в публичных компаниях. Хотя в то время об этом не знали, у Трампа был свой щедрый поставщик наличности. Чтобы купить свои акции, он имел дело непосредственно с Аланом "Тузом" Гринбергом, руководителем инвестиционного банка Bear Stearns на Уолл-стрит. Гринберг, служивший личным биржевым маклером Трампа, открыл для него два маржинальных счета, что позволило покупать акции, требуя от него лишь половину денег. Чтобы получить вторую половину, Трамп не стал заходить на свой собственный банковский счет. Он занял эти деньги, используя свои кредитные линии в трех банках.

В течение месяца Трамп приобрел акции Holiday на 69 миллионов долларов, не вкладывая собственных средств. Это составило около 4,4 процента всех акций, находящихся в обращении. Для приобретения контрольного пакета акций Holiday потребовалось бы гораздо больше - порядка 750 миллионов долларов, но освещение Дональда Трампа как человека, стоящего миллиарды долларов, создало впечатление, что он может позволить себе такую игру, что он может быть в одной лиге с Иканами и Пикенами той эпохи.

Майк Роуз, председатель совета директоров и исполнительный директор компании Holiday, думал, что покончил с Дональдом Трампом, когда позволил Трампу захватить казино Plaza. Теперь он снова стал причиной неприятностей для Holiday.

В один из дней той недели Трамп позвонил Роузу в штаб-квартиру Holiday в Мемфисе. Он сказал Роузу, что купил акции только в качестве инвестиции. Роуз был склонен ему поверить. Он не считал, что Трамп способен управлять крупной публичной компанией, и, вероятно, не был заинтересован в этом. Но Роуз понимал, что возросшая стоимость активов компании в сфере недвижимости делает ее привлекательной для враждебного поглощения, даже если этот кто-то не Трамп. Он встретился с инвестиционными банкирами из Goldman Sachs и фирмы Майкла Милкена, Drexel Burnham. Он быстро пришел к выводу, что у него нет другого выбора, кроме как нагрузить свою прибыльную компанию облигациями на сумму 2,4 миллиарда долларов, достаточную для того, чтобы сделать поглощение маловероятным, и успокоить акционеров дивидендами в размере 65 долларов на акцию. Вызов был предотвращен, но баланс компании теперь был нарушен. Тратить деньги на модернизацию казино Harrah's Marina, чтобы лучше конкурировать с казино Трампа, расположенным через дорогу, в ближайшем будущем будет невозможно. Не прошло и четырех недель после первой колонки Дорфмана, как The Wall Street Journal сообщила, что Трамп, похоже, по-прежнему заинтересован в поглощении, и рынок отреагировал на это. Акции Holiday выросли с 63,25 доллара в день появления колонки Дорфмана до 71,50 доллара. В одной из предыдущих статей Journal приводилась цитата аналитика Drexel Burnham, который выплеснул воду на идею поглощения Трампом. В этой статье цитируется анонимный трейдер, заявивший, что он все еще покупает акции на новостях о возможном поглощении Трампом. " В лучшем случае он сделает ставку, возможно, в диапазоне от 75 до 80 долларов. В крайнем случае, он заставит компанию реорганизоваться".

Трамп продал свои акции в ноябре того же года, примерно через девяносто дней после того, как начал покупать их на заемные деньги. Регуляторы казино, имеющие доступ к его финансовой документации, позже сообщат, что после покрытия 6 миллионов долларов комиссионных и процентов Bear Stearns он прикарманил 12,6 миллиона долларов.

В то время как Трамп продавал свои акции в Holiday, аналитики отметили ускорение торгов акциями другой компании, владевшей казино в Атлантик-Сити и Неваде, Bally Manufacturing. Поскольку для контроля над компаниями, владеющими казино, требовалась лицензия от штата, круг потенциальных покупателей был невелик. У Трампа уже была лицензия в Нью-Джерси, и он подал заявку на получение лицензии в Неваде, покупая акции Holiday. На Уолл-стрит распространились подозрения, что Трамп делает ставку на эту компанию, возможно, с целью ее поглощения. Руководители Bally не знали, кто за один день скупил два миллиона акций.

В течение недели Трамп не давал никаких публичных комментариев по поводу слухов, продолжая покупать акции. Когда он наконец заговорил, то сказал лишь, что рассматривает компанию как "хорошее место для хранения моих денег". Как выяснилось, на сайте были припаркованы в основном не деньги Трампа. Используя прибыль от своей игры в Holiday и еще десятки миллионов, предоставленных ему Bear Stearns и банками, Эйс Гринберг приобрел для Трампа акции Bally trades на сумму более 61 миллиона долларов. В течение недели после появления слухов цена акций выросла с 17 долларов за штуку до 21,65 доллара. К тому времени Трамп контролировал чуть менее 10 процентов акций Bally, находящихся в обращении.

Пола Библа было достаточно. Юрист, заканчивающий свой срок на посту председателя Игорной комиссии штата Невада, Библ опасался, что Трамп играет с Bally в такие же игры, как и с Holiday, и делает это так, что может покалечить компании на годы вперед. Для него, юриста, который никогда не мог оторваться от спокойной жизни в Рино и на озере Тахо, это был необычайно смелый шаг. Он позвонил репортеру Reno Gazette Journal, газеты, которую он разносил в детстве, и рассказал о том, что Дональд Трамп, крупная шишка из Нью-Йорка, был гринмейлером. "Гринмейлер" - это термин, обозначающий костюмированную версию шантажиста, который покупает большой пакет акций компании и держит их в заложниках, скрыто или явно угрожая враждебным поглощением, пока руководители компании не заплатят выкуп, чтобы предотвратить нападение, выкупая акции по завышенным ценам. Библ сказал журналисту, что Трамп с помощью блефа подставил Holiday и теперь, похоже, движется в том же направлении с Bally.

" Похоже, что Дональд Трамп использует свои ресурсы и игорную лицензию в Нью-Джерси для вымогательства гринмейла у этих двух компаний", - сказал Библ журналисту. "И я опасаюсь, что если его выкупит Bally, он обратится к другой компании, чтобы сделать то же самое". Далее он сказал, что компании будут вынуждены тратить деньги "на то, чтобы расплатиться с гринмейлером", вместо того чтобы укреплять свои компании. "Если он делает свои инвестиции как законный инвестор или проявляет законный интерес к Bally, то все в порядке. Но если единственная цель инвестиций - стать гринмейлером, то у него возникнут серьезные проблемы с получением лицензии".

Трамп отнесся к обвинениям Библа достаточно серьезно, чтобы запланировать быструю поездку в Неваду. Чуть больше недели спустя он посетил казино Bally's в Лас-Вегасе и Рино, встретился с губернатором и пообщался с репортерами из Reno Gazette Journal. Во время тура он играл в "хорошего Трампа" и "плохого Трампа". Он очаровал губернатора Ричарда Брайана, который сказал, что Трамп показался ему "очень приятным в общении джентльменом - очень ярким и внятным". А менеджеров Bally's и Пола Библа он обложил грязью. Он сказал, что топ-менеджерам Bally платят слишком много и они борются с ним, чтобы защитить свои незаслуженно большие зарплаты, и что их казино выглядят убого. Все это звучало как угроза захватить компанию и уволить ее руководство. И он обратился к этике Библа. Он указал на то, что отец Библа, сенатор США в отставке Алан Библ, когда-то входил в совет директоров Holiday и что бывшая юридическая фирма Пола Библа когда-то представляла интересы Bally. Трамп не упомянул, что Пол Библ покинул юридическую фирму тремя годами ранее, а его отец оставил свой пост в совете директоров Bally за два года до этого. Он сослался на своего любимого анонима "некоторые люди", чтобы вывести свою жалобу за рамки себя. " Я был очень удивлен - а некоторые люди были шокированы - тем, что человек, работающий в сфере регулирования и не имеющий никаких сведений о фактах, может делать заявления о гринмейлинге".

"Гринмейлинг - этот термин звучит так плохо", - сказал он. "Я никого не шантажировал. Я купил акции Holiday Inn и продал их публике".

Bally отреагировала так, будто Трамп был гринмейлером, и он согласился. В конце февраля компания согласилась купить большую часть акций Трампа по 24 доллара за штуку, а остальные - по 33 доллара за акцию, и заплатить ему еще 6,2 миллиона долларов, чтобы он не покупал голосующие акции и не пытался влиять на управление компанией в течение следующего десятилетия. Еще через девяносто дней, используя заемные средства и свой высокий общественный авторитет, Трамп мог получить не менее 21 миллиона долларов после оплаты расходов Bear Stearns.

Позже он скажет под присягой, что ни он, ни кто-либо из его подчиненных не проводил никаких "больших исследований" компании Bally. "Я просто инстинктивно чувствовал, что когда я провожу исследования, они никогда не дают хороших результатов. Я просто инстинктивно почувствовал, что это низкая цена".

В итоге федеральное правительство подало на Трампа в суд, обвинив его в несоблюдении федеральных правил, согласно которым он должен был уведомить Федеральное министерство юстиции и Федеральную торговую комиссию о своих планах совершить такие крупные покупки акций, а затем дать шестидесятидневный период ожидания, прежде чем купить акции. Постановление предусматривало максимальный штраф в размере 10 000 долларов за каждый день несоблюдения, а прокуроры утверждали, что Трамп нарушил закон в течение 149 дней в конце 1986 и начале 1987 года. Трамп разделил разницу в мировом соглашении, согласившись заплатить штраф в размере 750 000 долларов. Он заявил, что действовал под руководством "самых уважаемых юристов в бизнесе" и Bear Stearns. " Я полагаю, что Bear Stearns возместит мне эти расходы". В итоге он также согласился выплатить акционерам Bally 2,25 миллиона долларов, чтобы урегулировать их иск. Но, учитывая цифры, о которых идет речь, штраф и мировое соглашение можно рассматривать лишь как пощечину.

Через две недели после того, как Трамп закрыл сделку с Bally, газета The Wall Street Journal со ссылкой на неназванные источники сообщила, что он покупал акции United Airlines, опять же через Bear Stearns. Один из источников был достаточно хорошо знаком с его мышлением, чтобы сказать журналисту, что это "чистая инвестиция". Этот слух вызвал резкий рост курса акций.

Некоторые аналитики уже подозревали, что Трамп несерьезно относится к управлению крупной компанией. " В сфере недвижимости он очень успешен", - сказал один из них в интервью газете The New York Times. "На Уолл-стрит его теперь считают не покупателем компаний, а человеком, который стремится заработать для себя". Но акции United продолжали расти.

Трамп лично позвонил Ричарду Феррису, генеральному директору United Airlines, в его офис в Чикаго. Он просто хотел сообщить Феррису, что считает акции компании хорошей инвестицией, хотя и не сказал Феррису, купил ли он какие-либо акции компании. Трамп не намекнул Феррису, будет ли он предпринимать попытки поглощения. Но он почти сразу же начал делать публичные заявления, которые в его уникальной манере звучали как заявления человека, заинтересованного в поглощении компании. Он сказал, что новое название компании - Allegis - "лучше подходит для следующей болезни мирового класса". Чтобы отбиться от предыдущих попыток поглощения, компания приобрела часть Pan American World Airways, Hertz и Hilton International, а теперь Трамп заявил: "Я совершенно не согласен с интеграцией компании".

"Я совершенно не согласен с тем, как управляется компания", - добавил он.

Подозрение, что Трамп может устроить враждебное поглощение, заставило профсоюз пилотов авиакомпании United сделать предложение о покупке компании за 4,5 миллиарда долларов. United отклонила это предложение, поскольку оно обременило бы компанию слишком большим долгом. Представление о Трампе как о бесконечно богатом человеке, способном получать безграничные кредиты, породило предположения, что он сможет заключить более выгодную сделку и знает, как управлять корпорацией с операционным доходом, приближающимся к 10 миллиардам долларов в год, и семьюдесятью шестью тысячами сотрудников в бизнесе, в котором у него не было опыта.

Трудно примирить этот сценарий с реальностью на двадцать шестом этаже Trump Tower, где около десяти руководителей, большинство из которых имеют мало подчиненных, а то и вовсе не подчиненных, встречались с Трампом для принятия каждого важного решения. Он по-прежнему лично подписывал каждый чек, иногда сотни в неделю. Его растущим интересом к покупке акций на заемные деньги занималась новая сотрудница, Сьюзан Хейлброн, выпускница Йельской школы права, с которой Трамп сталкивался в годы ее работы в администрации Коха и Агентстве городского развития штата Нью-Йорк. Стройная и элегантная, в модных костюмах на заказ, Хейлброн часто входила и выходила из офиса Трампа по своему желанию, когда он встречался с консультантами и сотрудниками, пытавшимися разобраться в его планах относительно железнодорожных верфей в Вест-Сайде и других проектов, чтобы передать ему желтую липкую записку, на которой она написала последние колебания цен на несколько акций.

Инвесторы с Уолл-стрит, поверившие, что Трамп может поглотить крупный транспортный конгломерат, не увидели ни маленького штата сотрудников, ни желтых липких записок. Они увидели того Дональда Трампа, о котором писали СМИ, того, о котором Forbes в том году сообщил, что его состояние составляет не менее 850 миллионов долларов, и который только что манипулировал акциями двух других крупных компаний на слухах о том, что он может их поглотить. Поскольку Bear Stearns купила для Трампа акции на 67,5 миллиона долларов, опять же не требуя от него вложения собственных средств, акции выросли в ответ на его участие. После двух месяцев, в течение которых Трамп повышал цену акций, говоря, что он может купить большинство акций, он тихо продал их. На следующий день он объявил о своем уходе.

Wall Street Journal сообщила, что, по имеющимся данным, его прибыль составила "более 55 миллионов долларов". New York Times, ссылаясь на "источник, близкий к нью-йоркскому девелоперу", сообщила, что его прибыль составила "около 80 миллионов долларов". Когда Трамп шел к ресторану Tavern on the Green в Центральном парке, чтобы поужинать в мае, один из репортеров спросил его, верна ли цифра в 80 миллионов долларов. " Я не комментирую, сколько я зарабатываю", - ответил он, а затем уклончиво пошевелил рукой в знак того, что цифра примерно верна. Он добавил, что "получил очень хорошую компенсацию" за несколько недель работы.

Фактическая цифра составила чуть менее 11 миллионов долларов, и это была общая сумма до выплаты процентов по деньгам, которые он занял у Bear Stearns для покупки акций. Цифры о его доходах по каждой сделке были раздуты, причем с большим эффектом. Все они служили указателями его богатства, а это ключевой фактор, создающий впечатление, что он представляет собой угрозу поглощения для любой компании.

Forbes сообщил, что прибыль Трампа от операций с акциями Holiday, Bally и United составила 125 миллионов долларов, и позже включил эту цифру в расчет чистой стоимости Трампа, превышающей 1 миллиард долларов. Регуляторы казино, получившие доступ к его финансовой документации, в итоге сообщили, что прибыль Трампа по этим трем акциям составила 33 миллиона долларов до покрытия расходов по кредитам от Bear Stearns. Информация, которую мы позже получили из его налоговых деклараций, показала, что в том году он задекларировал 25,4 миллиона долларов в виде краткосрочного прироста капитала, что обычно является налоговой категорией для такой прибыли.

В июле того года Дэн Дорфман из USA Today сообщил, что, по слухам, Трамп приобретает акции Golden Nugget, другой компании, владеющей казино, и рассматривает возможность поглощения. Дорфман сообщил читателям, что Трамп обладает "чистым состоянием более чем в 1 миллиард долларов". Дорфман написал, что Трамп, с которым удалось связаться по телефону в Монте-Карло, отказался от подробностей. Но "источник, близкий к Трампу", сказал Дорфману: "Пока это инвестиция, но посмотрим, что будет дальше", - вторая часть фразы, которую Трамп, вероятно, произносил больше раз, чем имя собственной матери . Однако Дорфман предупредил, что "для игроков, оседлавших Трампа, существует риск". Причина: он может разгрузить свой пакет, если акции пойдут вверх", как он уже делал раньше. Он упомянул, что регуляторы казино Невады были расстроены предыдущим гринмейлингом Трампа и могут отказать ему в лицензии, которая потребуется для завершения поглощения. Дорфман, репортер, который впервые всерьез воспринял попытки Трампа поглотить компанию, оказался на его стороне.

Даже с учетом этих оговорок в открытых источниках, акции все равно выросли на слухах. На этот раз Трамп продал акции через пять дней после публикации колонки Дорфмана, получив прибыль в размере 103 788 долларов.

Если бы не привычка к сигаретам, которая его погубила, Джеймс Кросби мог бы походить на того руководителя, которым пытался стать Дональд Трамп. Кросби, убежденный плейбой, возглавил компанию по производству красок, которую его отец и другие инвесторы купили в 1958 году, и перевел ее в сферу недвижимости, отелей и казино, время от времени пытаясь поглотить авиакомпанию. Переименованная в Resorts International, компания Кросби почти тридцать лет владела казино Paradise Island на Багамах и открыла первое казино на набережной Атлантик-Сити в 1970-х годах. Когда Кросби умер в возрасте пятидесяти восьми лет в 1986 году, компания Resorts работала над созданием самого большого казино в Атлантик-Сити под названием "Тадж-Махал", которое семья Кросби рассматривала как храм его наследия.

Хотя Resorts была государственной корпорацией, семья Кросби контролировала почти все голосующие акции, и они хотели видеть Тадж-Махал законченным. И. Г. "Джек" Дэвис, занимавший пост президента компании при Кросби, решил найти человека, обладающего достаточными средствами и строительным опытом, чтобы закончить работу. Вскоре он связался с Дональдом Трампом, который, по крайней мере, по репутации, отвечал обоим стандартам. Перед первой годовщиной смерти Кросби Трамп и семья Кросби договорились, что он заплатит 135 долларов за акцию за голосующие акции Кросби и предложит такую же цену держателям всех остальных акций, находящихся в обращении, с правом суперголосования . Общая сумма составит 101,6 миллиона долларов, и Трамп сможет контролировать компанию, хотя и не владеть ею полностью.

Трамп снова занял деньги, и на этот раз он предложил свою долю в Grand Hyatt в качестве залога, в нарушение партнерского соглашения с компанией Hyatt. Это поставило под угрозу и инвестиции Hyatt, но компания еще несколько лет не знала о его поступке.

Эта покупка, дружественная Дэвису и семье Кросби, попала на сайт в категорию очередных долговых приобретений Трампа. Но в новостных репортажах она была представлена как последнее доказательство того, что Трамп стал корпоративным рейдером. Эйс Гринберг, который собирал многомиллионные гонорары для Bear Stearns за большинство покупок акций Трампа, поддерживал образ своего клиента как вооруженного и охотящегося. " У него аппетит, как у стервятника в Скалистых горах", - сказал Гринберг в интервью The Wall Street Journal. "Он хотел бы владеть всем миром" и имеет доступ к "сотням миллионов, включая те, что Bear Stearns может ему предоставить". Хотя статья на первой полосе была посвящена "возвышению г-на Трампа как рейдера", в ней упоминалась его склонность вызывать рост цен на акции, угрожая поглощением, а затем продавать их, чтобы получить легкие деньги.

Кросби облегчили путь Трампа благодаря его опыту в строительстве. Трамп поклялся, что закончит строительство казино в течение одного года: " Самая насущная проблема - ввести "Тадж-Махал" в эксплуатацию как можно быстрее и эффективнее".

К тому времени, когда Трамп занял свой пост в июле 1987 года, бюджет компании Resorts на строительство Тадж-Махала вырос до более чем 500 миллионов долларов. Однако вскоре Трамп заявил, что был шокирован, узнав после заключения сделки, что для завершения проекта ему потребуется собрать 550 миллионов долларов. " Я только-только вошел в Тадж-Махал", - сказал он той осенью. Он рассчитывал собрать эти деньги с помощью нежелательных облигаций, что затянет строительство и значительно увеличит расходы.

Как могло случиться, что, прежде чем взять на себя долг в 100 миллионов долларов и ответственность перед акционерами, и полагая, что завершение строительства Тадж-Махала является ключевым фактором выживания компании, он не проанализировал, во сколько обойдется строительство? У него был доступ к финансовым и строительным документам. Но он был шокирован цифрами, которые увидел после заключения сделки.

К тому времени отсутствие у Трампа должной осмотрительности при заключении крупных сделок, его вера в то, что инстинкт победит глубокий анализ, проведенный кем-либо другим, стали определяющей характеристикой. Именно это выделили руководители компании Holiday, когда сотрудничали с ним по поводу казино Plaza. Именно это определило судьбу USFL. Именно поэтому его план почти втрое увеличить размеры ранее утвержденного проекта на железнодорожных верфях в Вест-Сайде застопорился и становился все более дорогостоящим.

Когда Трамп возглавил компанию Resorts, он оставил Дэвиса на посту президента, и между ними установились дружеские отношения. Трамп настоял на заключении договора об оказании услуг, по которому в течение первых пяти лет он должен был выплатить около 108 миллионов долларов за руководство строительством Тадж-Махала и другие надзорные функции в Resorts. Акционеры противились добавлению дорогостоящего звена управления к все еще терпящей бедствие компании, а регулирующие органы казино опасались, что выкачивание такого количества денег поставит завершение строительства казино под еще большую угрозу.

На слушаниях, проходивших недалеко от столицы штата Трентона, Гринберг явился, чтобы убедить регулирующие органы в том, что Трамп необходим для привлечения заемных средств на реализацию проекта. "Без мистера Трампа не будет ни Тадж-Махала, ни финансирования, ни, возможно, Resorts International", - заявил Гринберг членам комиссии. Гринберг считает, что кредиторы и глазом не моргнут на контракт Трампа стоимостью 108 миллионов долларов. "Такова цена, которую этот артист-импресарио хочет получить за свои услуги. Я думаю, он того стоит".

В том году Трамп воспользовался одним из самых больших фондовых пузырей в истории. К концу августа промышленный индекс Доу-Джонса вырос на 44 % за семь месяцев.

Некоторые аналитики отмечали признаки обреченности, и Трамп присоединился к этому хору. 24 августа Дэн Дорфман в своей колонке в USA Today сообщил, что Трамп вывел большую часть своих денег с фондового рынка, поскольку считает, что грядет серьезная коррекция. "Вопрос не в том, произойдет ли она, а только в том, когда она произойдет", - сказал Трамп Дорфману. "Если вы посмотрите на нашу экономику, сумасшедший доллар и мировые события, такие как проблемы на Ближнем Востоке, то нет никаких оснований для того, чтобы рынок был так высок".

Трамп и другие скептики были правы. 19 октября 1987 года рынок упал на 22 процента за несколько часов, что стало самым большим однодневным падением со времен Великой депрессии.

В редакции The Wall Street Journal, расположенной в нижнем Манхэттене, эти события привели к тому, что новости, связанные с авиакатастрофой, стали поступать в редакцию по первому требованию. Репортеры обзванивали все возможные источники информации. Рэндалл Смит, автор колонки Heard on the Street для Journal, почувствовал давление. Колонка Дорфмана с цитатой Трампа засела у него в голове, поэтому он оставил сообщение для Трампа. Но он не ожидал, что ему перезвонят. У них была своя история. Трамп перестал общаться с ним четыре года назад, когда Смит написал статью, в которой описывал Трампа как "не чуждого гиперболизации" при продаже своих квартир.

Затем у Смита зазвонил телефон. Это был Трамп, жаждущий поговорить. " Я продал все свои акции за последний месяц", - сказал он. В сжатые сроки Смит напечатал заявления Трампа. Он сослался на "один источник на рынке", который сообщил, что Трамп заработал 175 миллионов долларов во время подъема рынка. Эту историю подхватили новостные организации по всей стране . Смит вспоминает, как Норман Перлстайн, редактор журнала, выделил его статью как яркое пятно в дневном репортаже.

Вскоре после выхода статьи Смита осенило, что Трамп не продал акции Resorts International, которые он приобрел за более чем 100 миллионов долларов. Он также был уверен, что Трамп по-прежнему владеет миллионами долларов акций Alexander's, сети универмагов с недвижимостью, которая интересовала Трампа. И то и другое оказалось правдой. Трамп действительно был на рынке и видел, как его акции рухнули на миллионы в "черный понедельник". Спустя десятилетия Смит все еще сожалеет о том, что озвучил фальшивые заявления Трампа, но он считает это печальным результатом тогдашней этики "сочинять истории".

Трамп также сказал Смиту, что худшее еще впереди: " Я думаю, что рынок будет падать и дальше", - сказал он, потому что "в стране слишком много всего не так". В тот раз он ошибся. За два дня рынок отыграл более половины своих потерь. А Дональд не прислушался к собственному совету. Он купил большой пакет акций компании Hilton Hotel, опять же на заемные деньги. Через четыре недели он продал его, получив прибыль в размере 632 130 долларов до вычета процентов.

Соглашение о поглощении Resorts и комментарии Эйса Гринберга, назвавшего его голодным стервятником, на мгновение восстановили его легитимность как корпоративного рейдера. В течение следующего года он временно покупал, накачивал и продавал акции Federated Department Stores, MCA и Gillette. Его прибыль по этим трем акциям приблизилась к 18 миллионам долларов до расходов, хотя аналитики снова начали отмечать, что он никогда не завершал враждебное поглощение. Способность Трампа совершить эффектный блеф была, пожалуй, непревзойденной. Но его способность довести важный проект до прибыльного завершения, похоже, подводила его.

Кампания правды

время

он начал вести себя как корпоративный рейдер, а Дональд Трамп, как девелопер недвижимости, задыхался на заросших сорняками и ржавых железнодорожных дворах в Вест-Сайде Манхэттена. Он владел этими дворами уже более двух лет. Его процентные платежи и налоги на недвижимость приближались к 20 миллионам долларов в год, и он потратил еще миллионы долларов на консультантов, проектировщиков и увеличение штата сотрудников. Ему нужно было свести воедино два сложных элемента проекта: найти крупного арендатора, который обеспечил бы достаточный доход, чтобы кредиторы могли финансировать его "Телевизионный город", и заручиться поддержкой мэрии, которая предоставила бы ему большую налоговую льготу и перезонировала район.

Своими действиями он усложнил и то, и другое. В предыдущем году он исчерпал все запасы доброй воли, которые у него могли быть в отношениях с администрацией Коха. Мэр не был поклонником Трампа еще со времен их спора о снижении налогов на Trump Tower. Но мнение Коха о Трампе стало еще более мрачным в 1986 году, когда Трамп начал критиковать городские власти за то, что они не завершили реконструкцию катка Воллмана в Центральном парке. Трамп предложил завершить работы по себестоимости, и Кох согласился. Вклад Трампа заключался в том, что он убедил компанию HRH Construction, которая занималась для него строительством Grand Hyatt и Trump Tower, закончить каток за их счет, пообещав, что благоприятная реклама обеспечит более чем достаточную прибыль. HRH с легкостью закончила простую работу - бетонную плиту с фреоновыми трубками - за шесть месяцев. Трамп провел пресс-конференцию и присвоил себе заслугу, не упомянув HRH. Он будет злословить в адрес Эда Коха и неспособности города завершить работу.

Поэтому в пятницу днем весной 1987 года Трамп столкнулся с нелегкой задачей: , когда он сделал незапланированный звонок в офис мэрии Алаир Таунсенд, заместителя мэра Коха по финансам и экономическому развитию. Женщина на высшем уровне городской власти была для Таунсенд чем-то вроде редкости, но она была такой редкостью на протяжении большей части своей взрослой жизни. До прихода в администрацию Коха в 1981 году она семнадцать лет проработала в Вашингтоне, поднявшись до должности помощника секретаря по управлению и бюджету Министерства здравоохранения и социальных служб, управляя штатом из семисот человек, который распоряжался бюджетом в 250 миллиардов долларов.

Таунсенд никто не представлял себе. Она не разговаривала с Трампом раньше, но взяла трубку, когда ей сказали, что он на линии в тот день. Трамп сразу же заговорил о планах NBC покинуть город. Он представил угрозу потери телеканала как кризис, который городские власти должны предотвратить любой ценой. Он рассказывал ей о том, как NBC хочет переехать в его место, в его грандиозный Телевизионный город в Вест-Сайде. Он утверждал, что городские власти должны вести переговоры только с ним и отказаться от налогов на недвижимость на ближайшие тридцать лет, чтобы удержать такого крупного работодателя, как NBC. И он требовал ответа в течение двух часов.

Даже для Дональда Трампа это предложение было шокирующим. По приблизительным подсчетам Таунсенда, отказ Трампа от уплаты налогов обойдется городу в 1 миллиард долларов в течение десятилетий, и эта экономия достанется непосредственно ему и покупателям его роскошных апартаментов. Таунсенд не верила, что городу нужно отказываться от такого большого дохода, чтобы сохранить NBC. Время также не имело для нее смысла. Трамп хотел получить огромные налоговые льготы сейчас, на фоне сильной экономики и строительного бума, гораздо более щедрые, чем налоговые льготы, предоставленные ему десятилетием ранее для Grand Hyatt во время рецессии и застоя строительства.

Таунсенд слышала, что NBC не прочь переехать, когда закончится срок их аренды в Рокфеллер-центре. Но она знала, что переговоры с крупными компаниями часто напоминают игру в салочки. Она сомневалась, что NBC действительно хочет покинуть город. Трудно представить, подумала она, включив телевизор, чтобы услышать "Прямой эфир из Секаукуса, Нью-Джерси, это Saturday Night Live!".

Она сказала Трампу, что его предложение звучит нелепо. Но она поручила Джею Биггинсу, главному чиновнику по экономическому развитию города, встретиться с ним и обсудить это предложение.

Позднее, во второй половине дня, сразу после окончания рабочего дня, Трамп встретился с руководителями NBC. Пытаясь заключить сделку прямо на месте, Трамп заверил руководителей телекомпании, что городские власти поддерживают его решение о сокращении расходов. Все было готово, сказал он им. Это был блеф грандиозного масштаба. Он ушел, так и не взяв на себя обязательств.

В понедельник утром один из руководителей NBC позвонил Коху и спросил, правда ли, что город полностью поддерживает Трампа. Кох ответил, что нет, это неправда, и у города нет причин предоставлять Дональду Трампу столь масштабные льготы. Блеф провалился. А его репутация в мэрии оказалась в худшем состоянии, чем когда-либо.

Тем летом Барбара Рес вернулась в Trump Tower. В 1984 году она ушла по доброй воле, и Трамп снова нанял ее на работу с большой зарплатой в 200 000 долларов в год в 1987 году, чтобы она могла сосредоточиться на его планах по строительству железнодорожных верфей в Вест-Сайде.

После ее ухода произошли кадровые изменения. Луиза Саншайн, первый ключевой сотрудник Трампа, ушла после ссоры с Трампом из-за денег. Трамп нанял Тони Глидмана, директора по жилищным вопросам в администрации Коха, которого он называл "толстым Fuck", чтобы тот тоже помог что-то сделать в Вест-Сайде. Он сказал Глидману, что в качестве условия работы тот должен сбросить сто фунтов. Глидман терпел издевательства, потому что, поскольку его дети поступили в колледж, ему нужно было зарабатывать больше денег, чем он зарабатывал в городе.

Самое большое изменение, которое Рез заметила на двадцать шестом этаже, произошло в самом Трампе. По ее мнению, первый прилив славы пошел ему на пользу. Куда бы он ни пошел, рядом с ним был Мэтт Каламари, выполнявший роль телохранителя. Он больше никого не слушал. Во время первого турне Реса с Трампом у них были оживленные разногласия по поводу строительства, но всегда в духе общей цели. Теперь же Трамп настаивал на том, что его первый импульс, который он называл инстинктом, всегда был лучшим курсом. Он ценил только тех, кто был с ним согласен. И он стал чаще выходить из себя.

Он считал всех, кто выступал против него или даже просто доставлял ему неудобства, смертельно тупыми. Например, когда Трамп понял, что Мар-а-Лаго находится в трех милях от местного аэропорта и прямо под трассой полета, он не взял на себя никакой личной ответственности за то, что не смог осознать этот факт. Шум от самолетов мешал ему спать и вести светскую жизнь, и этого, по его мнению, было достаточно, чтобы начать многолетнюю словесную войну, назвав руководство аэропорта "трагическим и глупым" и "позором". Он поддержал двух кандидатов в комиссию округа Палм-Бич, чтобы те боролись за его мир и покой. Оба проиграли.

В течение двух недель после того, как Трамп впервые позвонил Таунсенду, Биггинс и полдюжины сотрудников городской администрации несколько раз встречались с Трампом и его адвокатами в Trump Tower. После некоторых из этих встреч Трамп звонил Таунсенд, чтобы пожаловаться. Таунсенд показалось, что он был унизительным и покровительственным, называл ее "милая" и вел себя так, будто думал, что сможет очаровать ее, сняв высокие каблуки, как она позже вспоминала. Когда она не соглашалась с тем, что его беспокоило, он звонил репортерам в мэрию и жаловался, что она не знает, что делает. Некоторые из репортеров звонили Таунсенд, которая пользовалась большим уважением, и говорили ей, что Трамп пытается подбросить о ней истории.

Биггинс и Таунсенд знали, что Трамп обманул NBC, когда городские власти пообещали ему огромные налоговые льготы. Но во время этих встреч Биггинс уловил и второй блеф - Трамп пытался убедить их в том, что NBC взяла на себя обязательство переехать в его проект, и городу лучше согласиться, иначе телеканал уедет в Нью-Джерси. Он настаивал на том, что город должен вести переговоры с NBC только через него, потому что сеть заинтересована только в его участке и плане.

Этот второй блеф заставил Биггинса и Таунсенда потерять всякую веру в Трампа. " Нам стало не по себе от того, как он представлял свой статус в NBC", - вспоминал позже Биггинс. В то время он написал служебную записку Коху, в которой сказал мэру: " То, что мы видели, - это не то поведение, которое мы можем терпеть в партнере, у которого на кону стоит так много".

Таунсенд, Биггинс и Кох поняли, что приз для города достался NBC, а не Трампу. Они решили вести переговоры только с NBC и предложить ей пакет с возможностью переезда. NBC получит один пакет субсидий, если вложит значительные средства в Рокфеллер-центр и останется на месте. Если же NBC решит переехать в город - к Трампу или в другое место, - будет предложен сопоставимый пакет льгот. Это предложение все равно будет ниже, чем то, которое хотел получить Трамп.

Во время последней из четырех встреч в Trump Tower в мае 1987 года они сообщили Трампу о своем решении и о том, что уже начали прямые переговоры с NBC. По воспоминаниям Таунсенда и Биггинса, Трамп отреагировал на это со смесью шока и гнева, назвав их глупыми и сказав, что большинство людей пожертвовали бы любимой частью тела, чтобы заключить с ним сделку. Они достаточно наблюдали за ним, чтобы не удивляться ни гневу, ни оскорблениям, но сами были потрясены тем, что он не ожидал, что они будут говорить напрямую с руководителями NBC.

После брифинга, проведенного Таунсендом и Биггинсом, Кох встретился с Робертом К. Райтом, президентом и генеральным директором NBC, а затем объявил о решении города. Репортерам он объяснил его просто: "Мы говорим NBC: "Вот финансовые стимулы. Применяйте их, где хотите, к любому застройщику, а потом прижмите его". "

Зная заранее, что его ждет, Трамп имел время подумать над ответом, приглушить свой гнев в надежде на лучший исход в другой день. Вместо этого он замахнулся на голову Коха. " Я нисколько не удивлен, что мэр так отреагировал, потому что у него нет абсолютно никакого представления об экономическом развитии. Именно по этой причине из Нью-Йорка уходит компания за компанией, и, например, в большинстве районов Нью-Йорка даже нет кабельного телевидения, бездомные без нужды слоняются по улицам, школы - это катастрофа, и почему спустя семь лет город не может построить даже простой каток. Кох не способен ничего сдвинуть с мертвой точки. Он должен уйти в отставку. Он больше не способен на это".

Трамп принял решение городских властей в отношении него. По его словам, его преследуют, опять же, потому что он Дональд Трамп. " Он больше беспокоится о том, чтобы казаться дающим что-то Дональду Трампу, чем о том, чтобы потерять NBC", - сказал Трамп.

Кох ответил на это: "Если Дональд Трамп визжит как поросенок, значит, я сделал что-то правильно. Здравый смысл не позволяет мне отдать городскую казну Дональду Трампу".

Их разногласия были опубликованы в городских газетах, как развод знаменитостей, без особых попыток определить, кто прав. Кох не сдавался. В какой-то момент он назвал Трампа "свиньей, свиньей, свиньей", чтобы описать, чего Трамп хочет от города. Но он не стал вступать в словесный поединок. Трамп продолжал свою тираду в течение нескольких месяцев, как будто отказ Коха открыть городские кошельки для Трампа был косвенным свидетельством всего ума, души и способностей Коха. Он говорил, что у Коха "нет таланта и лишь умеренный интеллект" и что он "идиот". Он поклялся "сделать с Кохом настоящий номер". Он поручил адвокатам изучить вопрос об импичменте Коха и, узнав, что импичмент невозможен по уставу города , объявил, что свалит мэра с помощью "кампании правды", раскрывающей все его провалы.

Это был совсем не тот подход, которого придерживался его отец на протяжении всей своей карьеры. Фред Трамп потратил свою жизнь на то, чтобы завязать дружеские отношения с городскими политиками и партийными функционерами, особенно с Эйбом Бимом и Банни Линденбаумом, которые могли бы когда-нибудь принести дивиденды. Как оказалось, наибольшую выгоду от этих отношений в бизнесе получил его сын, когда Бим заключил первую сделку Дональда Трампа по строительству отеля Commodore, поручившись за него и его отца. Но в дружбе Фреда с Бимом было и что-то искреннее. Они проводили много времени вместе, начиная с долгой поездки в Вирджинию во время войны, задолго до того, как Бим стал обладать значительной властью, и заканчивая посещением дней рождения и юбилеев друг друга уже после того, как Бим отошел от политики.

За пять лет Дональд дал 350 000 долларов городским кандидатам, причем большую часть из них - Эндрю Стайну, который стал председателем городского совета после того, как помог Трампу организовать встречу по вопросу о налоговых льготах для Trump Tower (почти все эти деньги были получены через компании, принадлежащие его отцу, которому больше не требовалось одобрение городских властей для чего бы то ни было). Трамп все еще мог рассчитывать на то, что Стайн сделает телефонный звонок от его имени, но у Стайна никогда не будет власти, чтобы в одиночку продвигать крупный проект.

Трамп оказался в трудную минуту, когда на него навалилось бремя ежемесячных расходов на железнодорожные верфи, а союзника найти не удалось.

В то время как его усилия по продвижению основного бизнеса затормозились, Трамп сосредоточил больше энергии на расширении своего публичного имиджа. В сентябре 1987 года он потратил 94 801 доллар на полностраничную рекламу в газетах The New York Times, The Boston Globe и The Washington Post с открытым письмом Дональда Дж. Трампа "Американскому народу". Реклама превзошла по грандиозности полностраничную рекламу его отца четырьмя десятилетиями ранее, в которой простые апартаменты Shore Haven в Бруклине изображались как символ "американского образа жизни" для проходящих мимо кораблей. В рекламе Дональда утверждалось, что Япония и страны Персидского залива используют Соединенные Штаты в своих интересах, не возмещая им расходы на оборону от их имени. В качестве доказательства травмы нации Трамп писал, что "весь мир смеется" над нашими политиками и "нашей великой страной".

Он не упомянул Рональда Рейгана, президента-республиканца, чьи действия он критиковал. Он также проигнорировал сложную геополитическую и экономическую историю, которая привела к этим решениям. Но он слышал смех, поэтому был уверен в своей правоте. Логика Трампа.

В тот вечер Трамп появился в эфире Ларри Кинга (Larry King Live), высокорейтингового вечернего шоу CNN, чтобы обсудить рекламу. Он девять раз упомянул, что другие страны и их лидеры смеются над Соединенными Штатами и их лидерами. Он неоднократно упоминал "этот ужасный, чудовищный дефицит" в 200 миллиардов долларов, который он назвал убыточным.

"Если бы Соединенные Штаты были корпорацией, они были бы банкротами", - сказал он. Он добавил, что "это может быть намного, намного хуже, к сожалению, чем рецессия. Это может быть шаг за пределы, не хочу, не хочу использовать слово "депрессия". Но если мы не решим проблему убытков в 200 миллиардов долларов в год, а это именно то, что у нас есть, то в начале 1990-х годов у этой страны будут очень, очень серьезные проблемы".

Кинг не оспаривал ни владение Трампом фактами, ни его логику. Было неясно, имел ли Трамп в виду дефицит бюджета страны, который означает превышение расходов над доходами, или торговый дефицит, который означает превышение импорта над экспортом. За год до этого дефицит бюджета составлял 221 миллиард долларов, но к моменту выступления Трампа он сократился до 150 миллиардов долларов. А Япония, страна, в которой, по словам Трампа, дела идут отлично, потому что она "обдирает Соединенные Штаты", имела более высокий дефицит бюджета, чем США, в процентном отношении к валовому внутреннему продукту - показатель, который экономисты считают более значимым, чем сырое число. Дефицит торгового баланса составил 160 миллиардов долларов.

Единственная конкретная претензия Трампа касалась расходов Соединенных Штатов на оборону Кувейта, Японии и Саудовской Аравии, что позволяет предположить, что он имел в виду дефицит бюджета. Один из участников шоу спросил, не рекомендует ли он ввести неконституционный налог на иностранные правительства. "Вы можете называть это налогом, можете называть это как угодно, но эти страны должны платить нам крупные миллиарды долларов, и тогда у вас не будет никакого дефицита", - ответил он. "И тогда мы сможем помочь бедным, больным, бездомным, фермерам и всем остальным".

Звонивший из Торонто, похоже, решил, что он имеет в виду дефицит торгового баланса, и спросил, что, по его мнению, должно стать решением проблемы - государственные ограничения на торговлю или более предприимчивый бизнес-сектор. Трамп не стал поправлять звонившего на , сказав, что он имел в виду бюджетный дефицит. Он лишь сказал, что, хотя он и поддерживает свободную торговлю, "у нас нет свободной торговли", и он это знает, потому что "у меня много друзей. Они ездят в Японию. Они не могут ничего открыть".

Эти два пункта - Америка, которую обдирают и над которой смеются другие страны, - станут основой, если не всем фундаментом, позиции Трампа по международным делам на десятилетия вперед. Внимание, которое он привлек к себе на шоу и в рекламе, привело к тому, что о нем ненадолго заговорили как о возможном кандидате в президенты. По приглашению организатора республиканцев в Нью-Гэмпшире, который надеялся привлечь Трампа к участию в президентских выборах, он выступил на собрании Портсмутского ротари-клуба. Во время своего выступления перед залом, заполненным членами Ротари, местными избирателями и репортерами, Трамп объявил, что не будет баллотироваться. Но он снова произнес речь о том, что Соединенные Штаты обкрадывают.

Одна из местных жительниц, Джуди Тейлор, сказала, что Трамп ее "очень возбуждает. Деньги - это власть, а власть - это высший афродизиак".

Все это послужило отличным рекламным туром для публикации его книги "Искусство сделки" в ноябре 1987 года. Команда Говарда Рубинштейна еще больше подогрела интерес, организовав выступления Трампа на телевидении с Джонни Карсоном, Дэвидом Леттерманом, Филом Донахью и Барбарой Уолтерс, при этом было оговорено, что их фрагменты будут выходить в удобное для Рубинштейна время, чтобы максимально увеличить продажи. Журнал Vanity Fair и New York опубликовали обширные отрывки. Журнал People запросил мнение своих бюро по всей стране о том, является ли Трамп теперь национальной фигурой с охватом и признанием за пределами Восточного побережья. Опрос показал, что он - "абсолютный супербизнесмен", и редакторы решили поместить его на обложку.

Спустя десятилетия, когда мы получили его налоговые отчеты за те годы, первой цифрой, которая бросилась в глаза, были убытки, о которых он сообщил в период, который казался вершиной его власти и богатства. За год, когда была опубликована книга "Искусство сделки", основной бизнес Трампа показал отрицательный доход в размере 45,4 миллиона долларов. Его биржевые блефы и унаследованное богатство принесли больше результатов, чем его деловая хватка. Он сообщил о 25,4 миллиона долларов краткосрочного прироста капитала, в основном, если не полностью, от акций, которые он продал после того, как позволил инвесторам поверить в то, что он может стать владельцем компании. И еще 9,3 миллиона долларов в долгосрочной прибыли, которая, как оказалось, была получена почти полностью благодаря усилиям его отца. И несмотря на обещание пожертвовать гонорары от книги, полученные нами записи показали, что он не делал никаких благотворительных взносов, по крайней мере, до 1995 года.

Трамп устраивал автограф-сессии в казино Trump Castle для всех, кто купил книгу, и покупал рекламу в газетах для продвижения этих мероприятий. Ходили слухи, что он поручал своим помощникам покупать большое количество книг, чтобы продвинуть их в список бестселлеров. Все это сработало. Книга "Искусство сделки" мгновенно стала бестселлером.

Он устроил книжную вечеринку в атриуме Трамп-тауэр. В толпе привычных громких имен стояла молодая женщина из Джорджии со струящимися светлыми волосами и широкой улыбкой. Дональда познакомил с ней пару лет назад один из владельцев команды USFL, который судил конкурс купальников, в котором девушка участвовала во Флориде. Из этого короткого знакомства ничего не вышло. Но та девушка, Марла Мейплз, с тех пор переехала в Нью-Йорк и занялась актерской карьерой. Их пути снова пересеклись, и на этот раз что-то произошло. Ей только что исполнилось двадцать четыре года. Дональду был сорок один, он был женат и имел троих детей в возрасте от трех до десяти лет. Вскоре она стала появляться на боксерских матчах и других мероприятиях, которые Трамп спонсировал в Атлантик-Сити, и в дальнейшем изменила ход его жизни.

Не было бы никакой депрессии в начале 1990-х, просто восьмимесячная рецессия, которая не имела никакого отношения к дефициту. Не было бы никакой основанной на фактах кампании по установлению истины в отношении Коха, просто больше оскорблений. В последующие годы Дональд продолжал тратить миллионы в год, безуспешно пытаясь запустить масштабный проект в Вест-Сайде. Но он еще далеко не закончил брать на себя расходы, которые не мог поддерживать бесконечно.

Белые слоны

стареющий самолет

Это было именно то, что хотел Дональд Трамп, только не совсем достаточно. Это был 727-й, гигант в небе, за который он заплатил нефтяной компании 8,3 миллиона долларов. Самолет сжигал так много топлива, что он тратил более 1 миллиона долларов в год на его использование, часто только для поездок в Мар-а-Лаго и обратно или для лыжных прогулок в Аспен с семьей во время праздников. Он потратил еще миллионы, добавив второй конференц-зал, еще две ванные комнаты и нанеся надпись "Трамп" на хвост. Но он отказался разрешить менеджерам казино пользоваться самолетом в качестве поощрения игроков, которых Трамп считал "неряхами", недостойными пользоваться его позолоченными ванными комнатами.

Он нашел этот самолет всего через несколько недель после того, как потратил 2 миллиона долларов на подержанный вертолет Super Puma Aerospatiale, рассчитанный на восемнадцать человек. Он потратил еще больше, чтобы переделать вертолет по своему вкусу. Поскольку банки продолжали ссужать ему, казалось бы, безграничные суммы денег, покупки Трампа становились все более личными и пышными, каждая из них была направлена на создание публичности, углубляя его образ богатого и, следовательно, успешного во всем, к чему он прикасался. И с каждым приобретением он брал на себя все более рискованные обязательства.

Он потратил миллионы на реконструкцию своего триплекса Trump Tower, вырвав из него со вкусом подобранный декор вскоре после того, как он был завершен дизайнером Анджело Донгиа и показан в Architectural Digest. Трамп, которому дизайн Донгиа не показался достаточно броским, нанял Генри Конверсано, известного дизайнера полов казино и люксов для высокопоставленных игроков с театральным уклоном. На смену "теплому модерну", который описывал Трамп, пришло сусальное золото на потолке, верхушках колонн из белого оникса, частях стен и мебели. Куда бы ни обращался взгляд, везде что-то ярко сияло в ответ. Огромные хрустальные люстры свисали с утопленных в потолок панелей , расписанных фресками с изображением безруких героев и херувимов, плывущих сквозь облака, в золотом обрамлении. Водяная стена переливалась через оникс цвета ржавчины.

Один из членов команды дизайнеров пробрался в квартиру саудовского торговца оружием Аднана Хашогги в Olympic Tower, где когда-то жили Трамп и Ивана, и снял мерки с очень длинной гостиной Хашогги. Дональд хотел чего-то большего, и поэтому стены были удалены, чтобы создать гостиную, которую некоторые стали называть "позолоченным кегельбаном". Другие считали, что "Людовик XIV на стероидах" лучше передает общий эффект.

Его строгий отец больше не казался примером для подражания. Дональд Трамп теперь больше соответствовал таким людям, как Хашогги, который владел отелями, торговыми центрами, нефтеперерабатывающим заводом и упивался демонстрацией своих двенадцати поместий и трех экстравагантно оснащенных самолетов коммерческого размера. Хашогги, как и Трамп, был одним из немногих представителей делового мира, готовых сниматься в программе Lifestyles of the Rich and Famous.

Пока Трамп пытался добиться статуса, подобного Хашогги, сам Хашогги потерпел крупную неудачу. Его холдинговая компания подала заявление о банкротстве, а кредитор заставил продать его самое показное владение - 282-футовую яхту, которую он назвал в честь своей дочери Набилы. На яхте, которая снималась в фильме о Джеймсе Бонде, были вертолетная площадка, парикмахерская на три кресла, зал для просмотра фильмов и более ста телефонов, подключенных к спутниковой системе связи. На пяти палубах яхты размещался экипаж из пятидесяти двух человек.

Трамп договорился о выплате 30 миллионов долларов, пока Хашогги не узнал, что Трамп планирует оставить имя Набила на корме яхты. Хашогги было настолько не по себе от мысли, что кто-то другой будет путешествовать на яхте, носящей имя его единственной дочери, что он согласился на 1 миллион долларов меньше за то, что Дональд согласится переименовать яхту. Она станет Trump Princess. И снова Трамп взял кредит на полную стоимость покупки.

В небольшом офисе Дональда только один человек имел опыт работы с лодками. Джефф Уокер, его старый знакомый по военной академии, работавший над Grand Hyatt и Trump Tower, вырос в Коннектикуте в окружении лодок и океана. Уокер никогда не владел лодкой длиннее двенадцати футов, но он знал, где левый борт, а где правый. Дональд поручил ему управление яхтой.

Ни Трамп, ни Уокер не видели "Набилу". Трамп сказал Уокеру, что хочет потратить около 6 миллионов долларов на модернизацию. Уокер полетел в Италию, чтобы посмотреть на яхту , а затем отправился на верфь в Маакуме, в Нидерландах. Уокер составил спецификацию работ, которые, по его мнению, захочет выполнить Трамп: новый двойной руль, изменения в интерьере, которые потребуют прорезания стального корпуса, переделанные двигатели, оникс, установленный почти везде, и более тысячи футов замшевой кожи. Он вылетел обратно в Нью-Йорк, чтобы встретиться с Трампом и сообщить потенциально плохие новости. "Я видел яхту", - сказал он Трампу. "Во-первых, она невероятная, действительно невероятная. Я могу сделать ее для вас. Но вместо шести миллионов это будет десять миллионов".

Трамп начал кричать. Уокер ожидал именно этого. Он знал, как все будет происходить, и ему это нравилось. Трамп давал ему большую свободу действий, и он это ценил. Когда Трамп был недоволен, он кричал, даже ругался. Но если взять себя в руки, гнев проходил, если только удавалось заверить Трампа, что все сложится так, как он хочет.

Когда Трамп заикнулся о новой оценке, Уокер сказал: "Послушайте, вы же знаете, как хорошо я знаю вас, ваши вкусы и то, чего вы хотите. Я знаю вас, возможно, лучше , чем кто-либо другой. Я знаю, что все должно быть идеально. Если оно не будет идеальным, вы не будете довольны, а у меня будут проблемы".

Трамп успокоился и увеличил бюджет до десяти миллионов. Уокер стал летать в Нидерланды каждые две недели, чтобы проверить ход работ. Когда работа приблизилась к завершению, Дональд решил прилететь, чтобы посмотреть на результаты. Он поднялся на борт своего самолета 727 вместе со своей помощницей Нормой Фоердерер, Иваной, ее помощницей Лизой Каландрой и Уокером.

Все работники верфи, расположенной в защищенном заливе Северного моря, выстроились вдоль причала, чтобы поприветствовать своего богатого благодетеля из Америки. Трамп с гордостью прошелся по этой новейшей эмблеме своего богатства. Он светился от гордости. Затем в одной из комнат его взгляд остановился на столе с телефоном, особенно устаревшей европейской модели, с богато украшенной трубкой, сидящей в суетливой колыбели. Уокер наблюдал за тем, как Трамп краснеет. Ну вот, началось, подумал он. Трамп начал бушевать, ругаться и кричать о том, как сильно он ненавидит эти телефоны и хочет, чтобы их не было. Затем он поднял телефон и, взвизгнув, швырнул его через всю комнату. Он пролетел мимо Уокера и врезался в стену. Ивана вмешалась, чтобы успокоить его. Уокер ждал своего часа.

"Слушай, не волнуйся об этом", - наконец сказал он. "Я совершил ошибку. Мне следовало вынести эти вещи. Они исчезнут к тому времени, как вы отсюда уйдете. И в течение двух дней у нас будут все новые телефоны".

В течение одной напряженной недели в феврале 1988 года Трамп провел совещание в Trump Tower, пытаясь убедить владельцев New England Patriots продать ему свою команду NFL. Он выступал в качестве ведущего на церемонии вручения наград киноиндустрии в Линкольн-центре в Нью-Йорке. И он вел переговоры о правах на проведение чемпионского боксерского матча Майка Тайсона в Атлантик-Сити. На той неделе в Трентоне (штат Нью-Джерси) он оставил своего брата Роберта присутствовать на слушаниях, которые, казалось, пройдут без особых происшествий.

Лицензия компании Resorts International на управление казино в Атлантик-Сити была продлена, и Трампы ожидали, что Комиссия по контролю за казино последует своему обычному курсу и продлит лицензию без споров.

По крайней мере, один из членов комиссии, Валери Х. Армстронг, бывший частный адвокат и судья по административным делам, выросший в районе Атлантик-Сити, в тот день пришел с другой мыслью. За год до этого Армстронг проголосовала за то, чтобы Дональд Трамп получил контроль над Resorts. Она придерживалась мнения, что у Трампа больше всего шансов достроить "Тадж-Махал" и что завершение строительства этого казино стало ключевым моментом для будущего игорного бизнеса в Атлантик-Сити. Но с тех пор Трамп в течение нескольких месяцев использовал угрозу отказа от достройки "Тадж-Махала", чтобы добиться уступок от комиссии.

Эти угрозы включали в себя контракт на оказание услуг на сумму 108 миллионов долларов и требование закрыть другое казино Resorts в Атлантик-Сити и управлять им только как отелем, что решило бы для него проблему, связанную с тем, что ему не разрешается владеть более чем тремя казино в Атлантик-Сити.

Затем Трамп заявил, что все еще не может получить финансирование и будет достраивать Тадж-Махал только в том случае, если компания будет принадлежать ему на правах собственности. " Если у меня будет компания, я смогу просто вложить свои собственные деньги", - сказал он тогда. До октябрьского биржевого краха акции компании торговались по 66 долларов за штуку. Трамп помог снизить цену, предположив, что Resorts, возможно, придется искать защиту от банкротства. Он предложил 15 долларов за акцию. Эта цифра была быстро отвергнута, и Трамп увеличил свое предложение до $22. Акционеры в итоге согласились, пока не было урегулировано несколько исков акционеров.

После нескольких месяцев, в течение которых Дональд в основном соглашался со своими требованиями, Армстронг поставила под сомнение его мотивы и честность. По ее словам, "зияющие дыры" в его заявлениях комиссии "могут привести к нескольким выводам относительно бизнеса и стратегии развития Resorts". Хотя можно сделать вывод, что события последних восьми месяцев стали результатом случайности, импульса, судьбы или событий, не зависящих от Трампа или Resorts, так же легко, а возможно, и легче, сделать вывод, что многие из событий, приведших к нынешнему предложению г-на Трампа о слиянии, были тщательно срежиссированы, манипулированы и оркестрованы". Армстронг вслух задался вопросом, не пытался ли Трамп "снизить стоимость" акций Resorts, чтобы купить компанию по искусственно заниженной цене.

Армстронг заявила, что если бы голосование проходило в этот день, она бы проголосовала против продления лицензии Трампа на управление казино Resorts. Другой член комиссии, У. Дэвид Уотерс, сказал, что он считает так же. Уотерс недавно сказал: "Я чувствую, что меня использовали" в результате действий Трампа и его манипуляций. Это поставило лицензию Трампа под угрозу. Для победы ему нужны были четыре из пяти членов комиссии.

Пока Роберт Трамп вежливо слушал в зале, члены комиссии решили приостановить слушания и запросить у Трампов дополнительную информацию. Роберт выскользнул из зала слушаний и позвонил брату. Затем он сообщил ожидающим репортерам, что Дональд принял приглашение комиссии, чтобы все уладить. " У любого вопроса может быть пять разных сторон, - сказал Роберт.

Армстронг была не одинока в своих подозрениях. Несколько исков акционеров уже обвинили Трампа в том, что он ставит собственные интересы выше своих и компании. Марвин Б. Роффман, известный аналитик брокерской компании Janney Montgomery Scott в Филадельфии, специализирующийся на индустрии казино, сказал, что, по его мнению, угрозы Трампа не следует принимать за чистую монету. Трамп потратил около 100 миллионов долларов на скупку суперголосующих акций Resorts - слишком большие деньги, чтобы рисковать, оставляя Тадж-Махал недостроенным.

Через неделю после комментария Армстронга Дональд Трамп явился для дачи показаний. Он поклялся, что единственной причиной, по которой он предложил сделать компанию частной, было то, что благодаря своей прекрасной истории заимствования денег он сможет получить финансирование для строительства с помощью сравнительно низкопроцентных банковских кредитов. " Я могу занять деньги под очень высокую ставку и занять их лично, но было бы неуместно занимать деньги для компании, в которой я владею только десятью процентами", - сказал он комиссии.

Он сказал, что близок к заключению сделки с банком. "Банки никогда бы не одолжили деньги компании Resorts, как Resorts", - сказал он. "Они одалживают деньги... то есть, они одалживают деньги мне. На мой взгляд, им нет никакого дела до "Курортов". Может быть, это преувеличение, но банки, по сути, делают это потому, что компания принадлежит мне".

Он добавил, что ему не пришлось прибегать к нежелательным облигациям, которые, по его словам, разоряют компании высокими процентными ставками. " Забавная вещь с нежелательными облигациями заключается в том, что нежелательные облигации - это то, что действительно сделало компании нежелательными. Вот почему они называются нежелательными, ставки по нежелательным облигациям настолько высоки, что они превращают компанию, которая могла бы быть очень хорошей, в нежелательную, так что это похоже на самоисполняющееся пророчество".

Трамп успокоил Армстронга тем, что больше не угрожает прекратить строительство "Тадж-Махала", пообещав приложить "все усилия" для получения финансирования и завершения проекта. Пять членов комиссии единогласно проголосовали за одобрение лицензии, что открыло возможность для Трампа сделать компанию частной. Широко улыбаясь в зале заседаний после голосования, Трамп повторил, что сделает все возможное, чтобы Тадж-Махал был построен. " Это как масштабный каток Воллмана", - сказал он.

Новый претендент с именем, более громким, чем Трамп, появился три недели спустя. Мерв Гриффин, бывший ведущий ток-шоу и певец, продал свою империю игровых шоу, включая нестареющие хиты "Jeopardy!" и "Wheel of Fortune", за 250 миллионов долларов. Когда Гриффин увидел, как дешево Трамп может приобрести несколько казино, он сделал предложение, значительно превышающее цену Трампа, - 35 долларов за акцию.

В течение месяца они вели публичную борьбу, прежде чем в апреле пришли к соглашению в Trump Tower. Трамп получал частично достроенный Тадж-Махал, а Гриффин - остальную часть Resorts. Помимо покупки оставшихся акций, Гриффин выплатил Трампу около 102 миллионов долларов, которые тот заплатил за контроль над компанией, а также 64 миллиона долларов в соответствии с контрактом на оказание услуг, который Трамп недавно заключил. Трамп заплатил Гриффину 299,7 миллиона долларов за недостроенный корпус Тадж-Махала и некоторые другие активы, включая три вертолета.

И Трамп, и Гриффин объявили о своей победе. В ноябре того года Трамп сделал именно то, о чем неоднократно говорил, что не будет делать: он взял на себя долг по облигациям на сумму 675 миллионов долларов под 14-процентную процентную ставку, чтобы завершить строительство "Тадж-Махала". Он обязался выплачивать около 100 миллионов долларов в год по процентам, в том числе почти 150 миллионов долларов до того, как планировал открыть казино и получить первый пенни дохода. Часть средств, полученных от продажи облигаций, была направлена на покрытие первых двух процентных платежей. Он занял деньги у держателей облигаций, чтобы выплатить им проценты.

Роффман, аналитик индустрии казино, отметил, что для покрытия процентных платежей "Тадж-Махал" должен был бы получать валовую выручку более 1 миллиона долларов в день, что Роффман считал маловероятным после того, как ажиотаж, вызванный открытием, прошел.

Трамп также похоронил казино "Касл" в расходах. Ивана, желая составить конкуренцию другому казино своего мужа, Trump Plaza, убедила Дональда потратить более 100 миллионов долларов на строительство Crystal Tower, четырнадцатиэтажного отеля с сотней номеров для высокопоставленных игроков. Люксы были отделаны мрамором, украшены коврами из чистой шерсти и золотыми смесителями для ванных комнат, которые стоили 1800 долларов каждый. Он также потратил 2 миллиона долларов на то, чтобы выкопать путь к замку для своей яхты Trump Princess, еще миллионы на реконструкцию пристани для яхт и отнес расходы на эксплуатацию яхты к замку. В городе, куда пожилые жители пригородов приезжали на автобусах, чтобы посидеть перед игровым автоматом с бумажным стаканчиком, полным монет, Трамп поставил целое состояние на привлечение миллионных игроков в покер из Монте-Карло и Лас-Вегаса. Замок никогда не принесет прибыли.

В то время Роффман отмечал, что казино в Атлантик-Сити ждут большие трудности. Спустя более десяти лет после легализации азартных игр, отчасти для того, чтобы вернуть городу берега, большая часть города оставалась заброшенной. Любители азартных игр разочаровались и вернулись в Лас-Вегас. Роффман сказал, что, заглядывая в 1989 и 1990 годы, он "пугает меня до смерти".

В то время как экономика страны замедлялась, Трамп с головокружительной скоростью брал на себя расходы и долги, каждый раз серьезно не подсчитывая потенциальную прибыль. Он считал, что его участие в любом бизнесе принесет достаточно прибыли, чтобы покрыть все расходы. Единственным тормозом его расходов и приобретений были кредиторы, а кредиторы всегда были готовы дать зеленый свет.

" Я имею в виду, что банки постоянно звонят мне: можем ли мы одолжить вам денег, можем ли мы сделать то-то и то-то", - сказал Трамп регуляторам казино Нью-Джерси. "Если у вас хорошая отчетность и если вы надежны, то у вас есть огромная ликвидность. Банки, они хотят бросить на вас деньги".

Многие годы он смотрел из окна своего офиса в Trump Tower на культовый отель Plaza в двух кварталах к северу, величественный шатер более гламурной эпохи , возвышающийся над юго-восточным углом Центрального парка. Он мог видеть края мансардной крыши с башенками на углах и патинированными медными деталями, увенчивающими белое кирпичное основание. Когда-то сюда стекались толпы людей, чтобы посмотреть, как наследники состояния Вандербильтов пьют чай, а спустя десятилетия - посмотреть на "Битлз" во время их первого турне по Соединенным Штатам.

Во время борьбы с Мервом Гриффином в марте 1988 года Трамп купил двадцатиэтажный отель за 407,5 миллиона долларов. Citibank одолжил ему 425 миллионов долларов на покупку - еще один кредит, не требующий ничего наперед. И Трамп лично гарантировал 125 миллионов долларов из этой суммы, что означало, что в случае дефолта банк мог обратить взыскание на любые его активы. За год до этого отель на 808 номеров принес прибыль в размере 22 миллионов долларов, чего не хватало даже для покрытия процентных платежей.

Трамп приступил к дорогостоящему обновлению обветшалого и устаревшего отеля. И, как он признал в полностраничной рекламе, опубликованной в журнале New York, он "приобрел шедевр - Мону Лизу" - за цену, которая не имела смысла. "Впервые в жизни я сознательно заключил сделку, которая не была экономически выгодной, потому что я никогда не смогу оправдать цену, которую заплатил, независимо от того, насколько успешной станет "Плаза"".

Дональд Трамп совершил последнюю покупку за долги, причем для бизнеса, в котором у него не было опыта. В 1988 году Eastern Airlines начала избавляться от активов, чтобы избежать банкротства. Трамп сделал ставку на жемчужину авиакомпании - ее маршрутные перевозки между Бостоном, Нью-Йорком и Вашингтоном. В октябре того же года он заключил сделку, заплатив 365 миллионов долларов за двадцать один самолет и маршрутные перевозки. И снова всю сумму предоставил Citibank.

Он назовет его "Трамп Шаттл". Он провел пресс-конференцию на месте другого своего нового приобретения - отеля Plaza. Стоя перед моделью самолета с логотипом Trump Shuttle, Трамп признался, что мало что знает об управлении авиакомпанией, но сказал: "Я хочу управлять ею как бриллиантом, абсолютным бриллиантом".

Он поручил Джеффу Уокеру, который только что закончил ремонт Trump Princess, заняться превращением 727-х самолетов Trump Shuttle в гламурные апартаменты в небе. Уокер знал о реактивных самолетах меньше, чем о гигантских яхтах, но он посоветовал Трампу не покупать авиакомпанию. Он видел слишком много факторов, которые невозможно контролировать, особенно могущественные профсоюзы. Но как только сделка состоялась, Трамп назначил Уокера ответственным за ремонт. Он проконтролировал установку кожаных сидений, элитных ковров, имитацию мрамора в туалетах. " Ни один самолет не выглядел так в то время", - вспоминал позже Уокер.

Примерно за год Трамп набрал почти 1,7 миллиарда долларов новых долгов между Тадж-Махалом, отелем Plaza, Trump Shuttle и Trump Palace, и ни один из них не приносил достаточной прибыли, чтобы покрыть его процентные платежи. Он платил более 20 миллионов долларов в год за содержание заброшенных железнодорожных верфей в Вест-Сайде. Он не проводил должной проверки потенциальной прибыли всего, что покупал. Он все чаще подменял суждения кредиторов своими собственными.

В 1989 году Forbes оценил стоимость активов Трампа, превышающих его долги, в 1,7 миллиарда долларов. Вскоре журнал поймет, что ошибся, поверив словам Трампа о его бизнесе. Но пока цифра Forbes продолжала поддерживать придуманное представление о том, что Трамп входит в число самых богатых людей Америки.

Империя такого размера должна приносить хоть какую-то прибыль своим владельцам. Но налоговые отчеты, которые мы получили спустя десятилетия, показали, что в том году Трамп отчитался об убытках в размере 185 миллионов долларов от своего основного бизнеса. Он жил на заемные деньги, используя сотни миллионов долларов наличности, проходящей через казино, для покрытия долговых выплат.

Роффман предположил, что Трамп, должно быть, блефовал, говоря, что не хочет строить Тадж-Махал, потому что не хотел бы оказаться с "белым слоном" - так называют бизнес-актив, который не приносит достаточного дохода, чтобы покрыть свои расходы. Так вот, у Дональда Трампа был цирковой шатер, полный белых слонов.

Приобретая недвижимость, игрушки и влезая в огромные долги, Трамп и Ивана прибыли на Манхэттен на борту недавно отремонтированной яхты Trump Princess. Трамп назвал покупку яхты актом патриотизма. " Я очень сильно чувствую, что у Америки должны быть великие драгоценности, и это одна из них". Он добавил, что яхта "принадлежала людям из страны, которая действительно воспользовалась Соединенными Штатами", имея в виду, что Хашогги был родом из Саудовской Аравии.

Тем временем он перемещал двух главных женщин в своей жизни, как фигурки на своей личной доске "Монополии". Его отношения с Марлой Мейплз стали более серьезными. Она появлялась на мероприятиях, а он держал ее в отеле St. Moritz, расположенном в нескольких минутах ходьбы от Trump Tower. Ивана по-прежнему проводила три долгих дня в неделю в казино Castle в Атлантик-Сити. Когда Трамп купил отель Plaza, он отстранил Ивану от работы в замке и поручил ей ремонт и управление отелем Plaza. Марла, в свою очередь, была отправлена в Атлантик-Сити и проводила время, отдыхая на яхте Trump Princess и в номерах в казино Trump Plaza.

Он стал вспыльчивым с Иваной, иногда срываясь из-за разногласий в выборе декораций в отеле Plaza. Трамп приходил в ярость, кричал и вопил по поводу того, что Ивана что-то купила, и выбегал из здания. Он находил утешение в короткой прогулке обратно в Trump Tower. Туристы стекались к нему, говорили, как они восхищены его успехом и богатством, и делали комплименты его внешности. Некоторые просили сфотографироваться или дать автограф. С каждым новым приливом обожания со стороны незнакомца гнев уходил, осанка выпрямлялась. Эта слава послужила ему эликсиром.

Когда Трамп перевез Ивану обратно на Манхэттен, он назначил Стива Хайда, который был его топ-менеджером в казино Plaza, ответственным за все операции в Атлантик-Сити. Ивана была потрясена. Это была работа, которую, как она считала, она заслужила, управляя замком, самоотверженно работая в угоду мужу. От этой должности Хайд зависела способность Дональда управлять тремя казино достаточно эффективно, чтобы выплачивать огромные проценты, которые он задолжал своим кредиторам. Дональд не сосредоточился на создании команды руководителей с достаточно глубоким кадровым резервом, чтобы пережить перемены. Он рассчитывал, что его брат Роберт будет служить ему глазами и ушами. Он платил Хайду, набожному мормону и отцу семерых детей, более 1 миллиона долларов в год и очень верил в него. Остальное было поручено второму номеру Хайда, Марку Гроссингеру Этессу, еще одному опытному руководителю казино.

10 октября 1989 года Хайд и Этесс сели в арендованный вертолет на Манхэттене, чтобы совершить короткий обратный полет в Атлантик-Сити. В 13:42 основной четырехлопастной ротор и хвостовой ротор отделились, и вертолет упал на высоту 2 800 футов на лесистую полосу между полосами движения на Garden State Parkway. Погибли сорокатрехлетний Хайд и тридцативосьмилетний Эстесс, а также тридцатитрехлетний Джонатан Бенанав, исполнительный вице-президент отеля-казино Trump Plaza, и еще два человека.

Трамп выразил соболезнования семьям и похвалил их за вклад в развитие его компании. Затем он рассказал о своей смерти, заявив, что собирался лететь на вертолете, но в последний момент изменил планы. Но для него настоящим значением крушения стала потеря руководства в решающий момент. В условиях, когда строительство одного из крупнейших казино в стране приближалось к 1 миллиарду долларов, а процентные платежи в размере почти 50 миллионов долларов приходили каждые полгода только по одному этому проекту, у Трампа не было никого, кому бы он доверял руководство своим казино.

В течение нескольких лет они с Иваной совершали лыжную поездку в Аспен на Рождество. В 1989 году она отправилась вперед него с тремя детьми. Дональд прибыл на своем недавно приобретенном самолете вместе с Марлой. Он отвез ее в кондоминиум, который снял для нее и ее подруги. К тому времени до Иваны дошли слухи о женщине по имени Марла. В канун Нового года их пути пересеклись на террасе у ресторана в центре горы. Рассказы о словах, которыми они обменялись в тот день, разнятся, но обычно звучат примерно так:

" Почему бы вам не оставить моего мужа в покое?" спросила Ивана.

"Ты счастлива?" Марла ответила, а затем призналась в любви к мужу Иваны.

В тот момент не было ни одной части удачной жизни Дональда Трампа, которая не находилась бы на грани катастрофы.

Самые смелые ожидания

за неделю до того, как Трамп

Когда "Тадж-Махал" наконец открылся, руководители казино Трампа организовали торжественный митинг для более чем шести тысяч новых сотрудников. На новой огромной арене казино дилеры, горничные и официантки надевали светящиеся неоновые палочки на шею и запястья, танцевали и пели под "We Are Family", диско-хит 1970-х годов сестры Следж. Из темноты доносились улюлюканье и крики. После еще нескольких песен лазеры пустили разноцветные лучи по большому залу. Со сцены повалил театральный дым. На нескольких больших проекционных экранах появился человек с пучеглазым взглядом злодея из немого кино, на его голове красовался атласный тюрбан.

" Я - Фабу Сказочный!" - прозвучал его голос из громкоговорителей. "Я - джинн-резидент отеля Trump Taj Mahal... восьмого чуда света!" Далее Фабу объяснил, что его вызвали не "простым трением лампы", а "ваш дух командной работы, мотивации и стремления к успеху привел меня сюда".

Команда руководителей, которую Трамп назначил после крушения вертолета осенью прошлого года, поднялась на сцену и выкрикивала вопросы, вызывая в ответ восторженные возгласы. " Когда я говорил вам, что это здание - самый потрясающий отель-казино в мире, говорил ли я вам правду?" - спросил Уолтер Хейберт, которого Трамп назначил президентом "Тадж-Махала". " У нас самое великолепное казино в мире?" - спросил Уиллард К. "Баки" Ховард, исполнительный вице-президент казино. Роберт присоединился к руководителям и закивал в кожаных мокасинах вместе с танцорами казино. "Мы собираемся доставить нашим клиентам столько удовольствия, что они не захотят нас покидать!" - сказал он толпе сотрудников.

Еще больше дыма заполнило сцену. Из динамиков зазвучала триумфальная песня "Eye of the Tiger" из фильма "Рокки" . Занавес разошелся, и в дыму и под грохот музыки вышел Дональд Трамп. Толпа скандировала "Дональд! Дональд!" в унисон. Взяв микрофон, он обратился к своим сотрудникам. "Боже, сколько зарплаты", - начал он, вмиг покончив с волнением. Я спросил кое-кого: "Я заплачу им сегодня или это начнется в понедельник? А мне ответили, что это началось две недели назад. Это нормально".

Затем он обратился со словами поддержки к своим сотрудникам: "Вы действительно замечательные люди", после чего похлопал себя по спине за то, что в очередной раз одержал победу над скептиками. "Знаете, риск с Таджем заключался в том, чтобы его построить. Но здание получилось очень хорошим", - сказал он. "Будет очень весело доказать, что люди ошибаются. Я люблю доказывать людям, что они ошибаются.

"Когда мы взялись за этот проект, мы приняли решение: Идем ли мы по первому классу, или мы идем с краской и клеем. И мы решили, ценой больших затрат, поставить его на кон".

Люди, которым Трамп хотел доказать, что он ошибается, были в основном отраслевыми аналитиками, которые соглашались с тем, что он поставил все на кон, но сомневались, что рынок Атлантик-Сити сможет выдержать его расходы. Еще в декабре Fortune отмечал, что Трамп пропустил два крайних срока завершения строительства и столкнулся с возможным дефицитом наличности. Выплата процентов в размере 47 миллионов долларов должна была состояться 15 мая, всего через несколько недель после того, как он начнет получать доход. Популярное издание с Уолл-стрит, Grant's Interest Rate Observer, написало, что общий долг Трампа ставит его финансовую стабильность "под подозрение".

Это был тот самый вид количественного анализа, который Трамп презирал. Он предъявил письмо от бухгалтерской фирмы Arthur Andersen, в котором говорилось, что у него на руках сотни миллионов долларов. " Мне не нужно много наличных", - сказал он. Затем он начал пытаться продать свою яхту и отель Plaza, но только для того, чтобы иметь наличные деньги для новых приобретений, настаивал он.

Аналитики считали, что Трамп просто забирает игроков из других казино, в том числе из двух, которыми он владел. Так же считал и его собственный исполнительный вице-президент Баки Ховард, который, помнится, говорил Трампу перед открытием, что "Тадж-Махал" провалится. " Оно было обречено с самого начала", - вспоминал позже Говард.

Марвин Роффман уже больше года говорил, что Тадж-Махалу потребуется в среднем 1,3 миллиона долларов выручки каждый день, чтобы покрыть долг Трампа , а такой уровень рынок Атлантик-Сити не выдержит. В декабре 1989 года он заявил в интервью газете Miami Herald, что слава Трампа и зрелище огромного Тадж-Махала сделают весну и лето прибыльными, но холодные зимние месяцы в Нью-Джерси станут испытанием.

За две недели до запланированного открытия The Wall Street Journal цитирует Роффмана: " Когда этот объект откроется, он получит столько бесплатной рекламы, что побьет все рекорды в книгах в апреле, июне и июле. Но как только с октября по февраль подуют холодные ветры, он не выживет. Рынка просто не будет".

Трамп больше не мог этого выносить. В тот же день он отправил письмо боссу Роффмана, Норману Т. Уайлду-младшему, президенту и главному исполнительному директору Janney Montgomery Scott. Он назвал комментарии Роффмана "возмутительными" и добавил: "Теперь я планирую подать крупный иск против вашей фирмы, если мистер Роффман не принесет публичных извинений или не будет уволен". Председатель совета директоров фирмы Эдгар Скотт так и не ответил на вопрос, был ли Роффман прав в своей оценке. Скотт сказал Роффману, что тот больше не может выступать перед прессой или давать показания в Комиссии по контролю за казино, а также что он лишится премии за год. На следующий день Скотт позвонил Трампу, чтобы сообщить ему о дисциплинарном взыскании Роффмана и спросить, как Трамп хочет, чтобы фирма отнеслась к извинениям. Трамп сказал , что хочет, чтобы Роффман написал ему письмо с раскаянием. После того как его боссы сочли проект письма Роффмана недостаточным, они написали его за него. " Несомненно, открытие "Тадж" будет самым грандиозным и успешным из всех, что когда-либо видел город", - говорилось в новом письме, и Роффман добавил, что у него "есть все надежды на то, что "Тадж" в конечном итоге будет очень прибыльным". Роффман, все еще опасаясь потерять работу, подписал письмо.

Трамп считал, что письмо не зашло достаточно далеко. Он хотел, чтобы Роффман ответил, что уверен в прибыльности "Тадж-Махала". Роффман отправился домой и стал обдумывать случившееся. Его долг, как он считал, заключался в том, чтобы быть правдивым с инвесторами и потенциальными инвесторами. Следующим днем он отправил Трампу факс, в котором отказался от своих извинений и заявил, что не сам написал это письмо. На следующее утро он был уволен.

Трамп также обрушился со своими словами на Нила Барски, репортера Wall Street Journal, который процитировал предупреждение Роффмана. После того как Барски стал освещать вопросы недвижимости в газете New York Daily News, он долгое время был одним из немногих репортеров, тщательно анализировавших заявления и обещания Трампа. "Дорогой Нил, - написал Трамп в письме Барски. " Начиная с вашей первой неверной статьи о Мерве Гриффине и заканчивая вашей нынешней статьей в Wall Street Journal, вы позорите свою профессию! Искренне, Дональд Дж. Трамп".

К тому времени его проблемы с Иваной стали достоянием общественности и добавили еще один слой к сомнениям по поводу его финансов. Он возвращался на самолете из Токио, посетив там бой Майка Тайсона, когда Лиз Смит, ведущий обозреватель сплетен в Daily News, написала, что Ивана была опустошена, узнав, "что Дональд ее предал". Она была так занята, пишет Смит, заботясь о семье и одновременно являясь "постоянным деловым партнером своего мужа, что совершенно не подозревала, что брак находится в опасности".

В воскресенье после возвращения Дональд съехал из триплекса Trump Tower в меньшую квартиру, которую он купил для своих родителей. Он начал выкладывать корыстные инсайдерские подробности репортерам, особенно своей подруге Синди Адамс, обозревателю сплетен в газете New York Post. Первым делом Дональд стал утверждать, что именно он, а не Ивана, спровоцировал разрыв. Но аппетит к безвкусным подробностям был безграничен. Репортер развлекательного издания Post позже вспоминал, как сидел в офисе с главным редактором, когда Трамп позвонил и потребовал, чтобы его выставили на первой полосе. После того как его выпроводили, он рассказал, что Марла всегда говорила, что Трамп обеспечивал ей "лучший секс в моей жизни". Эта цитата, от которой Марла вскоре отказалась, стала одним из самых известных заголовков на первой полосе в истории нью-йоркских таблоидов.

Эрик и Иванка были еще достаточно малы, чтобы не осознавать всего этого внимания. Но двенадцатилетний Дон-младший начал злиться на отца и перестал с ним разговаривать. Мальчик начал проводить лето с бабушкой и дедушкой по материнской линии в Чехословакии, где научился у деда охотиться и ловить рыбу.

Примерно в то же время, что и Марла, Трамп уговорил свою невольную жену подписать новый брачный контракт, увеличив сумму, которую она получит в случае развода, до 25 миллионов долларов и убрав из него фразу о "большой любви и привязанности каждого к другому". После столкновения с Марлой в Аспене Ивана пришла к выводу, что ее разыграли, что Дональд знал, что скоро уйдет от нее, и заманил ее увеличенной выплатой, чтобы как-то помешать ей получить еще больше. Она дала понять, что будет оспаривать его правоту в суде, создавая еще одну угрозу его финансам.

Трамп подумывал о том, чтобы пригласить Марлу Мейплз на открытие Таджа, , но помощники убедили его в обратном. В интервью на национальном телевидении Дональд назвал разрыв "ужасной вещью в личном плане", но сказал, что он подогрел интерес к предстоящему открытию Тадж-Махала. По его словам, количество запросов на получение разрешения для прессы выросло с двухсот до более чем двух тысяч. " Это приводит людей, возможно, по неправильным причинам", - сказал он. "Мне не нравится, когда люди приходят по этой причине. Но, тем не менее, споры, вероятно, не являются негативным явлением с точки зрения здания или бизнеса".

На въезде в Тадж-Махал посетители проезжали между двумя большими бетонными арками и статуями слонов в натуральную величину. Внешний вид казино был увенчан разноцветными луковичными куполами и минаретами высотой в семьдесят футов. На огромном игровом поле площадью 120 000 квадратных футов, превышающем два футбольных поля, стояло более 3000 игровых автоматов и 160 игровых столов, окруженных золотыми зеркалами, большими хрустальными люстрами, мрамором Каррера и пурпурными коврами.

У входной двери "Королевские приветствия султана" носили сложные сверкающие тюрбаны, страусиные перья, золотые пояса и кисточки, а также много пурпура. Сотрудники работали в образе и назывались "артистами" - Синдбад-мореход, Али-Баба или несколько Сорок воров. Все это создавало ощущение инсталляции Epcot в Disney World без особого внимания к аутентичности, китчевой фантазии, оторванной от истории, географии и, конечно, от своего одноименного мавзолея в Индии. Рестораны танцевали вокруг континентов - стейк-хаус Safari, итальянский ресторан Marco Polo и лаунж Casbah, а люксы носили имена царя Тута, Клеопатры, Микеланджело и Александра Македонского. Официантки на коктейлях носили противоречащие культуре турецкие фески и гаремные штаны. " Это все Голливуд", - объяснил Стив Кэмпбелл, дизайнер интерьеров из Лос-Анджелеса, который следил за таким выбором. По словам Кэмпбелла, он нашел вдохновение в телевизионном ситкоме 1960-х годов. Это стиль "Я мечтаю о Джинни".

Архитектор, Фрэнсис X. Дюмон, описал свой главный замысел как "дворец махараджи". Пол Голдбергер, архитектурный критик New York Times, назвал результат "простым зданием, наряженным до неузнаваемости" и не предлагающим больше настоящей радости, чем "мрачность разрушающегося Атлантик-Сити" снаружи.

Но архитектурный критик из "Таймс", конечно же, не был целевой аудиторией. Семидесятишестилетняя Альма Гишето и шестидесятивосьмилетняя Тереза Таманини, две "приятельницы по казино", проделали часовой путь от своего дома в Винеланде, штат Нью-Джерси, чтобы осмотреть открытие большого судебного процесса.

"Оооо, Альма, посмотри на эти люстры", - ворковала Тереза. "Они очень красивые".

Альма увидела строго одетого мужчину и спросила его: "Как, черт возьми, вы получаете штамп о парковке?" Она случайно сорвала джекпот. Мужчина в костюме и галстуке оказался Баки Говардом. "Я лично поставлю вам инициалы, - сказал Баки, - и знаете, что еще? Дональд Трамп вот-вот войдет в эту дверь".

И он так и сделал. Трамп подошел и дал автографы Альме и Терезе из Винеланда. Обе были в восторге. "Тереза, - сказала Альма, когда Трамп уходил, - он худее, чем на телевидении".

В ту неделю "Тадж", как все его называли, был заполнен игроками и зеваками, многие из которых были пожилыми женщинами, пришедшими за острыми ощущениями от возможного столкновения с Дональдом Трампом. Джоанна Джонс из Лейквуда, штат Нью-Джерси, сделала несколько шагов по полу "Тадж-Махала" и слегка хлопнула Трампа по плечу, а затем начала кричать. " Я прикоснулась к нему. Я прикоснулась к Дональду!"

На мгновение у нее перехватило дыхание, а потом снова сбилось. "О, я не могу этого выносить", - крикнула она. "Мне нужно в туалет".

Джоанна, Альма и Тереза не видели, что за этими дверями шансы Дональда на спасение благодаря приливу денег из его нового казино уменьшались. После судебного заседания, состоявшегося в понедельник, его финансисты не смогли сверить наличные с показателями трех тысяч игровых автоматов. Цифры расходились почти на 2 миллиона долларов. В преддверии открытия финансовый директор "Тадж" настолько обессилел, что рухнул на пол казино, и его вынесли на носилках. Когда игроки тысячами выстраивались на улице, Комиссия по контролю за казино сообщила Трампу, что он не сможет снова открыть двери, пока не покажет, куда ушли деньги.

В панике Трамп позвонил Джону Р. О'Доннелу, опытному профессионалу казино, которого Стивен Хайд назначил ответственным за управление Trump Plaza, единственным прибыльным казино Трампа. О'Доннеллу, которого все называли Джеком, было всего тридцать два года, но он всю жизнь провел в казино и рядом с ними. Его отец превратил компанию по производству пинболов в Bally Manufacturing, крупнейшего производителя игровых автоматов в мире.

Помощник О'Доннелла прервал его во время совещания сотрудников, чтобы сообщить, что на линии Трамп. О'Доннелл подозревал, что босс звонит не с хорошими новостями. " Джек, я в отеле Taj..... У меня тут большие гребаные проблемы", - вспоминает О'Доннелл слова Трампа. "Я все утро встречался с представителями штата. Они не собираются разрешать мне открывать. У меня здесь куча чертовых идиотов".

Трамп прислал за О'Доннеллом лимузин. В "Тадж" два охранника пропустили его мимо толпы насмешников, ожидавших снаружи. Он помнит, как одна женщина кричала: "В чем дело, Дональд? Разве у тебя мало денег?". Пройдя к игровому залу, О'Доннелл увидел более сотни мужчин и женщин в костюмах, которые сгрудились вокруг него и перешептывались друг с другом. Он узнал чиновников Комиссии по казино и подошел к Роберту Трампу и Харви Фримену, адвокату и главному советнику Трампа. Он спросил Роберта, все ли так плохо, как кажется. Роберт, как всегда спокойный, ответил: "Не знаю, Джек. Выглядит все не очень хорошо".

Рядом Фримен смотрел на фиолетовый ковер и бормотал про себя. "Нехорошо... Это нехорошо". О'Доннел попытался заставить его говорить внятно. Фримен пробормотал что-то о том, что открытие - это "момент, который нужно сделать или сломать". "Вы не представляете, насколько это важно", - сказал Фримен, как запомнил О'Доннелл. "Мы тратим безумные средства... Мы должны обратить это вспять".

О'Доннелл направился к Трампу, который выглядел нехарактерно усталым и помятым. "Джек, ты должен открыть мне дверь", - сказал Трамп, а затем повторил: "Ты должен открыть мне дверь". О'Доннелл сказал, что ему нужно время, чтобы разобраться с проблемой. "Нет", - сказал Трамп, прервав его. "Это не может быть... пятнадцать минут. Вы должны открыть это место за пятнадцать минут". О'Доннелл знал, что это невозможно, но согласился, лишь бы успеть на работу. К тому времени было уже 13:15. День ускользал.