Lucky Loser: How Donald Trump Squandered His Father's Fortune and Created the Illusion of Success - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Russ Buettner (ч. 7)

Следующие два часа О'Доннелл потратил на диагностику проблемы. Правила казино требовали участия двух групп сотрудников в переводе наличных денег между главным внутренним банком, известным как "клетка", и кабинками для размена, расположенными по всему этажу. Каждый перевод должен был быть задокументирован. Система была разработана для того, чтобы сотрудники не могли утащить наличность из океана, текущего перед ними. В первый короткий пробный день через эту систему прошло более 5 миллионов долларов. Но О'Доннел обнаружил, что массовые переводы не были задокументированы, в основном из-за плохого планирования и обучения. Это была серьезная проблема, нарушение правил штата, за которое полагаются штрафы. Ее нельзя было исправить.

О'Доннел считал, что единственным решением будет точный подсчет денег, урегулирование разногласий с регулирующими органами и согласие выплатить любые штрафы, которые наложит штат. Он знал, что Трамп будет нетерпелив. Первый день тестовых запусков, сопровождавшийся ажиотажем вокруг нового здания и бесконечным вниманием прессы, принес дому на слотах выигрыш в 603 000 долларов - примерно половину того, что требовалось Трампу каждый день для выплаты процентов.

Проходя по казино, он снова столкнулся с Трампом и Уолтом Хейбертом, президентом Taj. "Я хочу, чтобы его уволили", - кричал Трамп на Хейберта. Трамп был разочарован тем, что упавшего в обморок финансового директора не уволили еще до того, как его выписали из больницы. "Я не хочу больше видеть его чертово лицо в этом здании". С точки зрения Дональда, руководитель не выдержал и упал в обморок не из-за давления, вызванного плохим планированием и исполнением со стороны команды менеджеров, а потому что он был мягкотелым. "Я собираюсь уволить всех вас, мудаков", - сказал он Хейберту. "Я хочу, чтобы здесь были мудаки. Мне нужны люди, которые будут надирать задницы".

О'Доннел дождался свободного времени, чтобы объяснить Трампу свой план. Следующий час он провел с персоналом, пересчитывая наличность и договариваясь с регулирующими органами. Наконец, в 16:20 штат разрешил открыть двери, более чем через шесть часов после запланированного начала. Толпа сократилась до нескольких сотен человек. Репортеры новостей оставались поблизости. Трамп заверил их, что задержка была вызвана его собственным успехом. " Это было намного больше, чем все ожидали", - сказал он. "Столы были безупречны, но в слотах было столько дел, что на их согласование ушло больше времени, чем ожидалось".

Проблемы с игровыми автоматами, возникшие в первый день, были устранены. Но операционные проблемы остались нерешенными. Когда толпа и репортеры удалились, Трамп обратился к О'Доннеллу. "Джек, с этого момента ты здесь главный", - сказал он, как запомнил О'Доннелл. "У тебя есть карт-бланш. Увольняй, кого хочешь. Посмотрите на этих придурков".

Трамп отправился на лимузине в казино Castle, где сел в вертолет и отправился домой, в квартиру своих родителей в Trump Tower. Пока О'Доннелл и Роберт Трамп руководили остальными работами по подготовке к торжественному открытию в четверг вечером, Трамп провел следующие два дня в своем офисе с адвокатами, готовясь отказаться от пересмотра брачного контракта с Иваной.

В день торжественного открытия более двух тысяч человек собрались у сцены перед главным входом, под гигантской неоновой вывеской с ярко-красным именем "Трамп" над словами "Тадж-Махал". Мерв Гриффин появился, чтобы представить Трампа, - знак того, насколько тесно их судьбы переплелись с выживанием игорного бизнеса Атлантик-Сити. К тому времени долги, которые Гриффин взвалил на Resorts, вынудили его объявить компанию банкротом. Гриффин вышел на сцену под звуки своего первого хита - "I've Got a Lovely Bunch of Coconuts" - и с облегчением рассказал о своих сократившихся финансах. " Раньше у меня было много кокосов", - сказал он. Перестав быть противником, Гриффин представил Трампа как "главного предпринимателя Америки".

Трамп вышел на сцену под бурные аплодисменты. " То, что здесь произошло, превосходит все мои самые смелые ожидания", - сказал он собравшимся. "Они говорили о 1 миллионе долларов в день. Я думаю, мы сделали это за первые несколько часов".

Трамп не упомянул о проблемах с игровыми автоматами. Он надулся, протянул одну руку и потер верхушку лампы Аладдина высотой в три фута. Фабу появился на большом экране. " Добрый вечер, хозяин. Я, Фабу, здесь, к вашим услугам", - обратился актер к Трампу. "Разве это не великолепный дом? Откройте Сезам!" Двери казино распахнулись, и потрясающее семиминутное шоу фейерверков озарило небо над набережной. Из громкоговорителей зазвучал патриотический марш "Звезды и полосы навсегда".

Трамп отправился в бальный зал на втором этаже на частную вечеринку. Его люди из отдела по связям с общественностью разглашали имена знаменитостей, которые должны были на ней присутствовать. Пришли манекенщица и несколько профессиональных боксеров, но ни одной кинозвезды - Том Круз, Джек Николсон, Мелани Гриффит - из тех, чьи имена были на слуху. Его отец, Фред, которому сейчас восемьдесят четыре года, носящий рыжеватый парик, смешался и сиял от гордости за масштабы последнего творения своего сына. Сестры Дональда, Мэриэнн и Элизабет, также совершили поездку.

Роберт Трамп не будет расслабляться на вечеринке. Государственные регулирующие органы вызвали команду руководителей Трампа в несколько комнат отеля, где они организовали офисы для наблюдения за открытием. Роберт, Джон О'Доннел и Харви Фримен вошли в комнаты около полуночи. Дино Марино и его сотрудники уже ждали. Дино Марино, дипломированный бухгалтер и выпускник Нотр-Дама, занимался контролем финансов казино в Нью-Джерси с момента открытия первого в 1978 году. Он сообщил команде Трампа, что проблемы с игровыми автоматами еще не устранены, и он не может выдать им сертификат на эксплуатацию, необходимый для открытия.

Это послужило толчком для начала стратегической игры между О'Доннеллом, Фрименом и Робертом Трампом. Они наняли подрядчиков, чтобы устранить физические проблемы с клеткой и установить дополнительные кабинки для размена. Но они знали, что казино не сможет обрабатывать наличность от трех тысяч игровых автоматов в течение нескольких недель. Они решили, что их лучший шанс - спросить у Марино, можно ли открыть половину игровых автоматов, а остальные оградить. Около часа ночи Марино согласился.

Они не видели Трампа до того, как легли спать. На следующее утро им всем позвонили и попросили быть в офисе Уолта Хейберта к 8:30 утра. Они втроем пришли раньше Дональда. Он вошел с мокрыми волосами, сел и скрестил ноги. Он был явно взволнован. "У меня сегодня будут свободны все места?" - спросил он.

О'Доннелл и Ник Рибис, главный юрист Трампа в Атлантик-Сити, начали отвечать. Но Трамп прервал их, чтобы спросить Хейберта, уволил ли он финансового директора, который потерпел крах. Ответ ему не понравился, и он начал ругаться. "Заткнись, мать твою!" - крикнул он Хейберту. "Я говорю тебе сделать что-то, а ты этого не делаешь... Это самая поганая операция, которую я когда-либо видел!"

Трамп стал еще более оживленным, когда сказал, что слышал, что ему не разрешат открыть все игровые автоматы. "Вы, ребята, чертовски сумасшедшие!" - закричал он. "Я не хочу этого! Я хочу, чтобы все автоматы были открыты в эти выходные!"

Хейберт сказал Трампу, что так быстро изменить курс невозможно.

"Ты!" Трамп набросился на Хейберта. "Я слушал тебя достаточно долго. Знаешь что? Ты чертов идиот!"

Он кричал, что Хейберт - "тот, кто испортил это место". Он жаловался, что, как и при открытии казино Trump Plaza много лет назад, игровые автоматы не работали, когда интерес горел ярче всего. В провале "Плазы" он обвинил своих партнеров, компанию-казино Harrah's. На этот раз он обвинил людей, сидящих перед ним. "Мы потеряем целое состояние!" - кричал он.

Роберт попытался успокоить брата, сказав, что никак не мог предвидеть такого развития событий. Дональд перебил. "В этой ситуации я точно не собираюсь тебя слушать", - заявил он. Он обвинил Роберта в том, что тот убедил его нанять Хейберта и не проконтролировал происходящее. "Мне чертовски надоело слушать тебя".

Дональд продолжал свою тираду. Наконец Роберт услышал достаточно. Он встал, прошел в свой кабинет и велел секретарше найти ему несколько коробок. Он собрал вещи так быстро, как только мог, а затем сел в вертолет, отправляющийся на Манхэттен. Дни их совместной работы были сочтены.

В течение часа Трамп понизил Хейберта с поста президента Taj до главного финансового директора. Новым президентом бизнеса, от которого зависели его шансы на выживание, он назначил Баки Ховарда, который всю свою карьеру занимался маркетингом казино, но никогда прежде не управлял ни одним из них. Объявляя об изменениях в составе топ-менеджеров, Трамп обвинил их всех в провале игровых автоматов и назвал "слабым дерьмом" и "кучкой мудаков".

Около половины игровых автоматов останутся закрытыми на ближайшие несколько недель, что обойдется ему в миллионы долларов. Угроза существования, связанная с предстоящими процентными выплатами, усугублялась.

Спустя несколько минут после того, как он перестал ругаться на своих топ-менеджеров, Трамп пригласил Майкла Джексона на заранее запланированную экскурсию по "Тадж". Он и легендарная поп-звезда прогуливались по залу казино, улыбаясь, в то время как их толпили репортеры развлекательных изданий и тысячи неистовых поклонников Джексона. Охрана Трампа с трудом удерживала их в толпе. Вместе с ними шел Робин Лич, снимавший сегмент об открытии казино для программы Lifestyles of the Rich and Famous. Они представляли собой необычное трио - миниатюрная поп-икона, крупный хвастун в полосатых брюках и обычный британец, фетишизирующий показные траты. "Пригласить Майкла в "Тадж-Махал" - он мой друг, он огромный талант, и для меня это большая честь", - сказал Трамп в камеру Lifestyles. "Это большой день для меня".

Как позже вспоминал Хэл Гесснер, старший продюсер Лича, Трамп выглядел как "король, показывающий нам свои вотчины". Но вскоре Гесснер увидел и другую сторону короля. В рамках эпизода Гесснер беседовал с рабочими казино и узнал, что Трамп не платит подрядчикам, построившим "Тадж". Гесснер забеспокоился о том, что когда-нибудь шоу будет опозорено. Он поговорил с Личем и предложил прекратить съемки эпизодов о богатстве Трампа. Лич согласился. " Я думаю, мы как бы доили эту корову, и мы оба знали, что все кончено", - вспоминает Гесснер.

В течение месяца Трамп признал, что задержал выплаты подрядчикам на сумму 35 миллионов долларов. Его пресс-секретарь назвал этот спор типичным для завершения крупных проектов. Но Трампу нужны были деньги. Ему предстояло выплатить 42 миллиона долларов по облигациям Trump Castle и еще 47 миллионов долларов по облигациям Taj Mahal.

Однажды поздно вечером он позвонил О'Доннелу домой и сказал, что хочет сократить штат казино на 20 процентов. О'Доннелл возражал, утверждая, что такое сокращение персонала настолько замедлит работу, что доходы упадут. " Просто сделай это, Джек, - сказал Трамп О'Доннелу. "Просто сделай это. Это будет положительный результат. Поверьте мне".

В одном из последующих разговоров Трамп вновь возложил вину за свои несчастья на трех руководителей казино, погибших при крушении вертолета. Для О'Доннела они были не просто коллегами. Стив Хайд и Марк Этесс были его лучшими друзьями. Когда Трамп снова пошел по этому пути, О'Доннелл сказал ему: "Дональд, ты можешь идти в жопу" и ушел. По мнению О'Доннелла, Трамп мало что знал об управлении отелем и казино и отказывался слушать тех, кто знал, поэтому он совершал невынужденные ошибки, а затем обвинял других в предсказуемо плохих результатах.

Еще до увольнений и задержки выплат подрядчикам Трамп пытался получить деньги, продав яхту Trump Princess, шаттл Trump Shuttle и часть своей доли в отеле Plaza, но ничего не вышло. Он пытался рефинансировать некоторые кредиты, но безуспешно.

Банкиры Трампа, которые расценили его нападки на Роффмана как признак беды, заговорили о том, чтобы отозвать его кредиты. Трамп без лишнего шума нанял бухгалтерскую фирму Kenneth Leventhal & Company, чтобы встретиться с кредиторами и согласовать план сокращения или приостановки выплат по долгам. В качестве первого шага бухгалтеры Левенталя оценили состояние финансов Трампа. Ситуация была плачевной. По их оценкам, в июне у Трампа закончатся деньги. Его бизнес в совокупности не приносил достаточной прибыли, чтобы покрыть расходы.

Левенталь организовал конфиденциальные встречи в Trump Tower с четырьмя крупнейшими кредиторами Трампа. До пятидесяти банкиров и юристов ежедневно проскальзывали в здание для длительных встреч на двадцать шестом этаже с Трампом и его помощниками.

Появились новые свидетельства того, что Трамп попал в беду. Издания BusinessWeek и Forbes сообщили, что Трампу не хватит десятков миллионов долларов на ежегодные выплаты по процентам. По оценкам Forbes, стоимость активов Трампа превышала его долги лишь на 500 миллионов долларов. Регуляторы казино примерно в то же время пришли к выводу, что его чистая стоимость составляет 205,7 миллиона долларов.

Трамп заявил, что страдает от того, что ему приходится быть самим собой. " Это неделя травли Трампа", - сказал он газете The Press of Atlantic City. В эфире шоу ABC Primetime Live он заявил Сэму Дональдсону, что его преследует Forbes - издание, которое сыграло самую важную роль в создании вымышленного образа Трампа как самодостаточного миллиардера. "Forbes преследует меня годами, постоянно преследует", - сказал он Дональдсону, добавив: "Это позор". Он пожаловался, что Forbes недооценил его активы. Он не привел никаких доказательств, только убеждение, что вещи, которыми он владеет, должны стоить больше, чем он заплатил за их покупку.

"Все, чем я владею, - это трофеи", - сказал он Дональдсону. "Отель Plaza, который я бы не продал, но отель Plaza - это трофей. Тадж-Махал, где он приносит рекордные доходы, - это трофей. Я владею трофеями. Трофей не падает".

"Ну, теперь трофеями не оплатишь счета", - сказал Дональдсон.

"Я думаю, что трофеями можно оплачивать счета", - ответил Трамп.

Несколько недель спустя Нил Барски, репортер Wall Street Journal, писавший о Тадже, играл в покер в квартире в Верхнем Ист-Сайде с несколькими известными бизнесменами. Один из банкиров, знавший, что Барски иногда освещал деятельность Трампа, сообщил неожиданную новость: " Дональд Трамп едет со скоростью 100 миль в час к кирпичной стене, и у него нет тормозов", - сказал банкир. "Сейчас он встречается со всеми банками".

На следующее утро Барски начал обзванивать кредиторов Трампа - Bankers Trust Corp., Chase Manhattan Corp., Citicorp и Manufacturers Hanover Corp. От своих собеседников он узнал о тайных встречах, которые имели место. Пытаясь избежать выплат, Трамп предложил банкам долю в его собственности в отелях Plaza и Grand Hyatt в Нью-Йорке, если они спишут часть его долгов. Банки отклонили его предложение.

Банки все больше беспокоились, что бизнес Трампа не приносит достаточно денег, чтобы покрыть процентные платежи по банковскому долгу в 2 миллиарда долларов, особенно с учетом того, что предстоят выплаты по облигациям на сумму еще 1 миллиард долларов. Единственными прибыльными предприятиями Трампа были первые два - Grand Hyatt и Trump Tower, которые он построил в тандеме с опытными партнерами.

История Барски вышла на первой полосе "Джорнал" в понедельник, 4 июня 1990 года, под заголовком "Зыбкая империя: Банкиры Трампа объединяются, чтобы добиться реструктуризации активов застройщика. Банки не решались отозвать свои кредиты и принудить Трампа к банкротству, потому что некоторые из его объектов недвижимости уже не стоить столько, чтобы покрыть его долги по ним, и потому что в процессе банкротства судья будет контролировать ситуацию. Кроме того, они обнаружили, что Трамп использовал перекрестное обеспечение по своим кредитам. Если бы один банк заставил Трампа немедленно выплатить долг, это могло бы вызвать цепную реакцию, когда все банки будут бороться за одну и ту же недвижимость. Самое тревожное, что они выдали Трампу 900 миллионов долларов, не имея ничего, кроме его личного поручительства. Если бы они потребовали погасить его кредиты, активы пришлось бы разгружать по ценам пожарной распродажи, и все они стали бы бороться за место в очереди на получение денег.

Банки решили заставить Трампа ограничить свои свободные траты и продать свои самые большие убытки. "Ему придется обрезать жир: избавиться от яхт, особняков, вертолетов", - сказал Барски один из банкиров, участвовавших в переговорах.

За день до публикации истории Барски Трамп прилетел в Лас-Вегас на своем личном самолете, чтобы прорекламировать свою готовящуюся к выходу вторую книгу "Трамп: Surviving at the Top" на ежегодном съезде книготорговцев. Он поселился в номере люкс с собственным бассейном в отеле и казино Mirage. Вечером Питер Оснос, редактор Трампа в Random House, заехал за Трампом и сопроводил его на прием, который издательство устраивало для тысячи человек. Оснос был удивлен, когда на пороге появилась Марла Мейплз в бикини. Пара нечасто появлялась на публике. Ее присутствие должно было привлечь шепот и взгляды.

На следующее утро, как раз когда была опубликована статья Барски, Трамп выступил перед тремя тысячами собравшихся профессионалов книжной индустрии. Как вспоминает Оснос, Трамп вышел на сцену перед огромной толпой, в основном не осознавая, что причина его веры в собственное превосходство только что была разрушена.

Он описал неизбежно печальную судьбу человека - похоже, своего будущего мертвого "я", - которого при жизни считали "большим успехом, фантастическим, фантастическим". "Он умирает. Дети ссорятся из-за наследства. Они говорят, что отель "Плаза" - не самое удачное место. Твои бывшие жены все ругаются и говорят, какой ты бездарь. Их мужья, за кого они выходят замуж, кто живет в твоей комнате - я видел это - говорят, что Трамп был идиотом, что, черт возьми, он знал".

Он сказал, что некоторые главы его книги, а может, и весь том, должны заканчиваться вопросительными знаками. Он пытался убедить Осноса отложить публикацию, но Оснос убедил его, что эта книга будет продаваться лучше, чем его первая. " Он знает, как завести меня, потому что я хочу делать это, подниматься все выше и выше. А потом мы умрем, и всем будет наплевать".

В тот день в июне 1990 года Трамп был должен банкам и держателям облигаций 3,4 миллиарда долларов - почти все эти долги с высокими процентами он использовал для создания своей эклектичной империи примерно за шесть лет. Только по его казино набегали проценты за пользование заемными средствами в размере 1,3 миллиарда долларов.

Все закончилось тем, что в том месяце он пропустил процентные платежи на общую сумму 73 миллиона долларов. Он и банки заключили сделку, которая приостановила некоторые будущие процентные платежи и предоставила ему еще один кредит на 65 миллионов долларов, чтобы покрыть предстоящие процентные расходы. Увидев небольшое предприятие на двадцать шестом этаже, банки потребовали от Трампа нанять финансового директора и придерживаться бизнес-плана - двух мер, которые стали бы отправной точкой для большинства серьезных предприятий. Трамп согласился не обращаться за другими кредитами и поставил на кон в качестве залога почти все, что ему принадлежало.

Один из пунктов соглашения, безусловно, стал светлым пятном для Трампа. Он должен был ежемесячно выделять на личные расходы 450 000 долларов - цифра, которая многим показалась слишком абсурдной, чтобы считать ее ограничением. Но, учитывая яму, которую Трамп сам себе вырыл, это были жалкие гроши, которых едва хватало на то, чтобы покрыть расходы на содержание Мар-а-Лаго, только одного из его домов.

Однако это пособие поможет ему сохранить имидж. Это означало, что он мог сохранять видимость богатства, что для него означало видимость успеха. Именно эта видимость привлекала стаи обычных людей в его казино, на митинг республиканцев в Вермонте и заставляла ведущих ток-шоу падать в обморок. Его бизнес терпел крах, но видимость становилась его бизнесом.

Газеты и телеканалы по всей стране сосредоточили внимание на экстравагантном пособии. Во многих статьях цитировались слова Робин Лич - кого же еще? " Дональд Трамп всегда вел образ жизни богатых и знаменитых, и это будет продолжаться и в новых обстоятельствах".

Когда 15 ноября наступал срок выплаты по облигациям Taj в размере 47 миллионов долларов, юристы Трампа и держателей облигаций провели напряженные переговоры в отеле Plaza. Они не могли договориться о том, какую долю казино Трамп уступит держателям облигаций в обмен на снижение 14-процентной процентной ставки для Трампа. Сделка была достигнута, когда держатели облигаций угрожали принудить Taj к добровольному банкротству. Согласно заранее согласованному плану банкротства, Трампу будет принадлежать только половина Taj, но он будет контролировать совет директоров компании. Чтобы удержать , он согласился на снижение процентной ставки менее чем на три пункта - ставка все еще была настолько высока, что практически гарантировала ему появление новых проблем в будущем. Кроме того, ему будет выплачиваться ежегодное вознаграждение за управление в размере 500 000 долларов.

Объявляя о сделке, Трамп не взял на себя ответственность ни за то, что обременяет казино столь дорогими долгами, ни за то, что его собственный бюджет на строительство превысил 160 миллионов долларов, ни за то, что он создал больше помещений для казино, чем могли бы выдержать игроки Атлантик-Сити. Он свалил все проблемы "Тадж" на национальную рецессию. " Может быть, это слово - депрессия", - сказал он журналистам в тот день.

На протяжении пятнадцатилетнего взлета он уделял пристальное внимание эстетическим деталям - от водопада и фикусов в вестибюле Trump Tower до угла наклона телефонных трубок на его яхте, предназначавшейся для любителей "хайроллеров". Он не уделял такого же внимания финансовым деталям, особенно тому, смогут ли его отдельные предприятия обеспечить выплаты по займам, которые он брал для их покупки или строительства. Он уклонялся от этих важных расчетов, уверяя себя и всех, кто спрашивал, что доходы вырастут до необходимого уровня просто потому, что над дверью висит слово "Трамп". Это была его уникальная эгоцентричная бизнес-философия "Поле мечты" - если Трамп построит его, они придут. Этому способствовали поддержка его отца, подъем экономики и период свободного кредитования.

Но оказалось, что он ошибается. Первые результаты показали, что "Тадж" не привел в Атлантик-Сити больше азартных игроков, а лишь переманил их из других казино, включая два других казино Трампа. Его бизнесы каннибализировали друг друга. Наступил момент расплаты. Он наступил в тот экономический период , когда он уже не мог рассчитывать на то, что приливная волна компенсирует недостаток финансовой дисциплины. Ему нужен был доступ к глубокому колодцу наличности.

Без намерения просить

в ближайшее воскресенье декабря 1990 года,

Дональд Трамп стоял у задней стенки венецианского бального зала исторического отеля Breakers в Палм-Бич и наблюдал за тем, как аукционист пытается поднять цены на некоторые из непроданных кондоминиумов в Trump Plaza of the Palm Beaches. Рядом с ним стояла Роуэнн Брюэр, двадцатишестилетняя модель из Майами, ставшая "Мисс Snap-on Tools" 1989 года и ставшая предметом статьи в National Enquirer под заголовком "Трамп бросает Марлу ради сексуальной модели". Местный отряд чирлидерш в школьной форме служил в качестве сопровождающих, чтобы увести успешных участников торгов для подписания документов.

Белые башни-близнецы стали первой проверкой идеи Трампа о том, что все, на чем написано его имя, будет расти в цене. Это не сработало. В 1986 году Трамп заплатил 43 миллиона долларов за недостроенное здание на 221 единицу жилья в Уэст-Палм-Бич. Он тратил еще 2,9 миллиона долларов в год на проценты и эксплуатационные расходы. За весь год было продано менее половины квартир - только одна, и когда наступил срок погашения оставшейся части ипотеки в размере 27 миллионов долларов, банк вынудил его начать распродажу квартир с аукциона.

Трамп надеялся, что его ореол знаменитости повысит интерес. Действительно, более пятисот человек заполнили исторический бальный зал. Но большинство из них были репортерами, зеваками и искателями автографов. Для участия в торгах зарегистрировались только 137 человек. Некоторые выразили удивление тем, что квартиры остались недостроенными, с цементными полами и без внутренних стен. Квартиры были проданы по цене выше минимальной, но на 40 процентов ниже первоначальной цены, которую запрашивал Трамп, - всего за 8,8 миллиона долларов. Он заплатил аукционисту 500 000 долларов и должен будет провести второй аукцион.

Будучи всегда продавцом, Трамп объяснил вынужденную распродажу в тот день как доказательство перспективного мышления. "Аукционы - это волна будущего для недвижимости", - сказал он. Все еще находясь по шею в яме, он продолжил свой обычный суп из превосходных слов: "Это было грандиозно, очень успешно. Это превзошло все мои ожидания. Я никогда не видел ничего подобного".

Но он продолжал безумную охоту за деньгами, чтобы выполнить свои обязательства. Его развод с Иваной был завершен за неделю до этого, и урегулирование еще больше подкосило его финансы. Без согласования с банкирами он вручил ей заверенный чек на 10 миллионов долларов, а также поместье в Коннектикуте и пользование Мар-а-Лаго в течение одного месяца каждый год.

К тому времени Джефф Уокер заходил на яхте Trump Princess в порты по всему миру, тщетно пытаясь найти покупателя по цене в 100 миллионов долларов, которую хотел его босс. Трамп даже уведомил своих партнеров по Grand Hyatt , что он не может тратить деньги на новые матрасы и другие обновления, даже когда AAA понизила рейтинг отеля с четырех бриллиантов до трех.

" Я больше не в состоянии тратить деньги на такой проект", - добавил он.

Поскольку на следующий день после аукциона предстояла выплата по облигациям казино "Касл" в размере 18,4 миллиона долларов, Трамп разработал план, как тайно завладеть самым надежным источником денег в его мире. Все было почти идеально.

В то утро, когда наступила дата выплаты по замку, человек по имени Говард Снайдер вошел в замок и направился к клетке - главной кассовой зоне казино. Снайдер предъявил сертифицированный чек на сумму 3,35 миллиона долларов и письмо, в котором говорилось, что он выступает в качестве адвоката Фреда Трампа. Кассиры проверили, что чек исправен, и открыли счет на имя Фреда. Снайдер подошел к столу для игры в блэкджек и попросил всю сумму в фишках. Дилер разложил на зеленом столе 670 серых фишек, каждая из которых стоила 5 000 долларов. Снайдер сложил их в небольшой кейс и, не сделав ни одной ставки, вышел из казино к ожидавшей его машине. Он уехал под полицейским эскортом.

Благодаря этому тайному вливанию от своего отца Дональд Трамп произвел выплату процентов по облигациям в тот понедельник, 17 декабря 1990 года. Возможно, ему все же не хватило немного: на следующий день Снайдер вернулся в замок с личным чеком на 150 000 долларов от Фреда Трампа и вышел с этой суммой в фишках. Дональд хвастался репортерам, что сделал платеж, когда все в нем сомневались. Он сообщил всему миру, что у других его компаний было достаточно денег, чтобы компенсировать разницу.

" Нам не нужны внешние вливания", - заявил он в интервью The Wall Street Journal. Он сказал The Press of Atlantic City, что Trump Organization - его компания, а не компания его отца - " сделала денежные вливания".

" Это в генах, я действительно в это верю", - сказал он в интервью The Wall Street Journal месяц спустя. "Многие парни ушли бы в угол и засунули большие пальцы в рот. Я же - боец".

Он не знал, что регуляторы казино узнали о покупке фишек Фредом на следующий день после появления Снайдера. Вся схема была заснята камерами наблюдения, а эти записи регулярно просматриваются регулирующими органами, особенно когда происходят чрезвычайно крупные сделки. На той неделе они без лишнего шума начали расследование. Фред припрятал фишки, и еще долгие годы на его счетах будет числиться кредит в размере 3,5 миллиона долларов.

Через месяц после покупки чипа Дональд устроил вечеринку в честь пятидесятипятилетия своих родителей в отеле Plaza. Банки ограничили его личные расходы и заключение сделок, но он все еще мог покрывать личные расходы своих компаний. На субботнем ужине присутствовала вся расширенная семья, а также десятки партнеров, банкиров и адвокатов Фреда и Дональда.

W. Тейлор Джонсон-младший, который мальчишкой в Норфолке подружился с Фредди Трампом, пока их отцы строили жилье для военных во время Второй мировой войны, прилетел в Нью-Йорк на это мероприятие вместе со своей женой Реной. Тейлор говорил с густым южным акцентом и в свои пятьдесят лет все еще чувствовал себя как рыба в воде в фешенебельных уголках Манхэттена.

Мэри Трамп в свои семьдесят восемь лет по-прежнему казалась Тейлору жизнерадостной и любезной. Она заставила его и Рену почувствовать себя как дома. На следующее утро она пригласила их на завтрак, а затем настояла на том, чтобы подвезти их на лимузине до следующей остановки. В машине Тейлор спросил ее, подарил ли Фред ей подарок на годовщину. Он знал, что ответ будет утвердительным, но его позабавила Мэри. Она подыграла ему, игриво улыбаясь и кивая головой - именно такой ее запомнил Тейлор. Она протянула руку и показала ему кольцо, которое Фред купил ей у Тиффани: ярко-красный рубин, ее любимый камень, окруженный пятьюдесятью пятью бриллиантами. Тейлор спросил, какого цвета ее нынешняя машина, хотя знал ответ. Мэри наклонила голову с рыжими волосами и сказала: "Красный", растягивая слово. Он спросил ее, что это за машина, опять же зная ответ. Она изобразила скромность. "Роллс-ройс", - сказала она.

Расходы Фреда не выходили за рамки редких экстравагантных покупок для жены - кольцо, шуба, шикарный автомобиль. За границу они не ездили. Он купил небольшой дом во Флориде, но он предназначался для сестры Мэри. В эти дни, когда они с Мэри приезжали во Флориду, они останавливались в Мар-а-Лаго.

Вскоре после юбилейной вечеринки они отправились туда со всеми своими детьми, кроме Дональда. Фред прибыл туда с чем-то озабоченным. Два его адвоката недавно прислали ему поправку к его собственному завещанию, которую он не запрашивал. Кодицил, как называют такие вещи, был составлен сторонним юристом по указанию его сына, Дональда, и эти юристы сказали, что Дональд хочет, чтобы он подписал его. Фреду было уже восемьдесят пять лет, и он уже не был так остроумен, как в прошлые годы, но он десятилетиями читал юридические документы, и ему показалось, что этот предвещает беду.

На территории Мар-а-Лаго он показал кодицикул адвокату, которому доверял больше всего, - своей дочери Мэриэнн, которая в то время работала федеральным судьей.

" Это не проходит проверку на запах, - сказал он.

Фред сказал Мэриэнн, что, похоже, Дональд пытается получить больший контроль и доступ к состоянию Фреда и при этом может поставить это состояние под угрозу. " Он был встревожен тем, что прочитал", - вспоминала позже Мэриэнн. "Папа был очень обеспокоен тем, что кредиторы Дональда могут прийти и забрать то, что папа заработал таким трудом".

Сама Мэриэнн беспокоилась, что маневр Дональда может настолько истощить семейное состояние, что ее сестра Элизабет, так и не нашедшая себя в карьере, окажется без гроша в кармане. Фред посоветовал Мэриэнн составить новое завещание, которое предоставит четверым оставшимся в живых детям равные полномочия и сделает так, чтобы ни Дональд, ни кредиторы Дональда не могли свободно заходить на банковские счета своего отца. " Сделайте это", - сказал он Мэриэнн.

Мэриэнн нашла адвоката и закончила работу к концу апреля. Она не обсуждала изменения с Дональдом до тех пор, пока их отец не подписал новое завещание. Теперь в случае смерти отца Дональд будет иметь меньшее влияние, чем раньше.

К тому времени Фред уже находился под следствием Отдела по контролю за соблюдением правил азартных игр генерального прокурора Нью-Джерси за фишечный гамбит. Они заставили его представить обширные финансовые документы и получить статус финансового спонсора казино его сына - мера, призванная не допустить мафию в Атлантик-Сити. Тем не менее Фред не выглядел раздосадованным на Дональда. В соответствии с историей их отношений, он возложил вину, словам его детей, на двух адвокатов - Ирвина Дурбена и Джека Митника, - которые работали на него в течение многих лет, прежде чем выполнить просьбу Дональда.

" Мой отец был очень недоволен тем, что им не хватило вежливости и профессионализма сказать ему, что они работают над чем-то, действительно от его имени и от имени Дональда, и дали ему документ и сказали: "Подпиши это, и мы должны получить его быстро, подпиши"", - вспоминал позже Роберт. "Так что он был очень недоволен этими двумя людьми, особенно".

Мир узнал о схеме с фишками Фреда и Дональда от Нила Барски. Когда через две недели предстоял очередной платеж по облигациям на сумму 46 миллионов долларов, Барски 31 мая сообщил, что Трамп "рассматривает возможность занять деньги у своего отца", чтобы избежать вынужденного банкротства казино. Статья Барски, состоящая из 450 слов, была опубликована на девятой странице, но Associated Press позвонило Трампу в то утро, чтобы проследить за развитием событий. Барски попал в точку. В тот же день Трамп позвонил в New York Post. " Это злая, порочная, ложная и вводящая в заблуждение статья", - сказал Трамп изданию Post. "Я не намерен просить и не буду просить своего отца о финансовой помощи". Далее он заявил, что шестью неделями ранее Барски выторговал у него три билета на чемпионский матч по боксу в тяжелом весе между Эвандером Холифилдом и Джорджем Форманом. Билеты на бой, спонсором которого выступило казино Trump Plaza в конференц-центре Атлантик-Сити, имели номинальную стоимость 1000 долларов каждый. Трамп заявил газете Post, что Барски должен быть уволен и что он может подать на газету в суд. "Это позорная ситуация, и я очень надеюсь, что The Wall Street Journal примет соответствующие меры", - сказал он.

Барски впервые узнал об обвинениях Трампа, когда ему позвонил репортер Post. До этого никто не ставил под сомнение его этические нормы. Раздосадованный, он вышел из офиса Journal в нижнем Манхэттене, нашел телефон-автомат и позвонил жене. Он провел выходные за написанием записки, в которой объяснил, что произошло. После того как офис Трампа предложил ему билеты, он спросил у своего редактора Фреда Бликли, можно ли их взять, потому что он видел в этом шанс встретить больше инсайдеров компании Трампа. Бликли оставил это на его усмотрение. Оглядываясь назад, оба считают это ошибкой.

Бликли и Норман Перлстайн, исполнительный редактор журнала, первоначально поддержали Барски. Они отметили, что это, вероятно, было не совсем правильным решением, но также отметили, что кажется странным, что Трамп не пожаловался, когда Барски якобы выкручивал ему руки. Вместо этого он больше месяца ждал, пока будет опубликована статья, которая ему не понравилась. Редакторы не увидели никаких признаков враждебности или благосклонности в освещении Барски.

Чуть больше недели спустя один из обозревателей Times написал, что сам Перлстайн однажды принял от Трампа бесплатную поездку на вертолете в Атлантик-Сити и билеты на очередной боксерский поединок в тяжелом весе. Перлстайн также рассудил, что это мероприятие даст ему возможность познакомиться с банкирами и другими людьми, которых освещает газета. После того как о поездке Перлстайна стало известно, эксперты по журналистской этике раскритиковали "Джорнал" за плохое суждение и кажущееся отсутствие внутреннего контроля. Барски почувствовал, что давление усиливается. Через несколько недель журнал объявил, что больше не будет освещать Трампа.

Трамп одержал победу, не пробив правды критики Барски. Барски чувствовал, что начальство бросило его под автобус, чтобы утихомирить шум, который поднял Дональд Трамп. " То, что мою честность поставили под сомнение, было так сокрушительно", - вспоминал он спустя десятилетия.

Марвин Роффман, аналитик, уволенный после того, как Барски процитировал его предсказание о том, что "Тадж-Махал" Трампа не покроет свои долги, оказался прав. Арбитражный суд обязал его бывшего работодателя выплатить ему 750 000 долларов, а Трамп удовлетворил иск о клевете на 2 миллиона долларов, который Роффман подал против него. Сумма сделки с Трампом не разглашалась, но она оказалась достаточно большой, чтобы Роффман смог открыть собственную фирму и спустя десятилетия иметь деньги на роскошь. В 2021 году Роффман, вышедший на пенсию, сказал репортеру: "Сегодня я купил новый Bentley, или, лучше сказать, Трамп купил его для меня".

Интенсивность реакции Трампа на репортаж Барски показала, насколько оторван созданный им образ от реальности и как упорно он будет бороться за то, чтобы эту реальность скрыть. Реальность заключалась в том, что Фред уже дал Дональду миллионы долларов через невозвращенные кредиты, трастовые фонды и проценты по займам, которые существовали только на бумаге.

И в тот момент они работали вместе, чтобы ускорить процесс передачи богатства. В начале своей карьеры Фред одолжил Дональду 15 миллионов долларов, которые так и остались невыплаченными. В конце 1980-х годов они договорились конвертировать этот долг в инвестиции в последний проект Дональда в сфере недвижимости - здание кондоминиума на Манхэттене, которое он назвал Trump Palace.

Проект оказался бы финансово провальным. Большинство девелоперов предвидели спад после нескольких лет чрезмерной застройки города и придержали свои деньги. Дональд настойчиво продвигался вперед, даже потребовал, чтобы Бланш Спрэг, его директор по продажам, завысила оценку общего объема предполагаемых продаж со 179,2 миллиона долларов до 265 миллионов долларов, чтобы убедить банк дать ему кредит в 220 миллионов долларов. Но после открытия здания продажи шли медленно. Трамп просрочил выплату по ипотеке, и банк заставил его сдать все непроданные квартиры.

Фред Трамп списал 15 миллионов долларов, которые он подарил своему сыну, как полную потерю в своей налоговой декларации. Спустя десятилетия мы обнаружили этот факт в налоговых декларациях и проверенных финансовых отчетах Фреда. Документы Фреда свидетельствовали об уютном характере соглашения. В его финансовых отчетах говорилось, что он "продал" свои инвестиции в Trump Palace в размере 15 миллионов долларов за 10 000 долларов своему сыну. Продажа состоялась на той же неделе, когда он сделал Дональду ежегодный денежный рождественский подарок, вдвое превышающий эту сумму.

Подобные сделки не разрешается использовать для списания налогов именно из-за их уютной природы. У налоговой службы нет возможности определить, была ли потеря законной инвестицией или замаскированным подарком. Инвестиция Фреда, безусловно, была подарком, который бы облагался федеральным налогом на дарение в размере 55 процентов. Вместо того чтобы увеличить налоги Фреда, списание 15 миллионов долларов на его собственные налоги уменьшило его налоговую задолженность примерно на 5 миллионов долларов. Фред не указал в своих налоговых декларациях, что убытки были связаны с неудачей его сына, и это упущение могло бы подняться до уровня налогового мошенничества.

Первоначальный анализ Спрэга, проигнорированный Трампом, оказался безупречным. В итоге 283 квартиры в Trump Palace были проданы за 181 миллион долларов, что на один процент меньше оценки Спрэга.

Фред по-прежнему переводил деньги своему сыну различными способами. Трасты, которые Фред создал десятилетиями ранее для своих детей, приносили каждому из них около 220 000 долларов в год. В конце 1980-х годов он начал переделывать восемь зданий, которые он им подарил, в кондоминиумы, и их продажа приносила Дональду и его братьям и сестрам около 1 миллиона долларов в год. Дональд по-прежнему получал более 100 000 долларов в год от жилищного комплекса для пожилых людей, долю в котором отец подарил ему в 1970-х годах. Даже до "займа" в 3,5 миллиона долларов и захвата отцовского завещания Дональд регулярно получал от отца более 1,5 миллиона долларов в год.

Но в записях Фреда есть намек на то, что поддержка Дональда в период его надира могла быть гораздо больше. До и после 1990 года Фред регулярно отчитывался о налогооблагаемом доходе в размере около 10 миллионов долларов в год. Но в том году он внезапно сообщил о почти 50 миллионах долларов налогооблагаемого дохода, включая огромную сумму в 31,5 миллиона долларов, полученную от своих компаний. В мире Фреда Трампа ничего не изменилось. Арендная плата за его здания мало менялась из года в год. И чаще всего он оставлял свою прибыль на счетах компаний, чтобы избежать налогов. Но в 1990 году в результате крупного распределения прибыли Фред Трамп получил счет на федеральный подоходный налог в размере 12,2 миллиона долларов и еще 5,7 миллиона долларов на подоходный налог штатов и городов. Фред явно испытывал острую потребность в огромной сумме наличных денег, и он был готов заплатить почти 18 миллионов долларов подоходного налога, чтобы получить их. Почему? Его инвестиции не показывали соразмерного роста. Его банковские выписки не показывали никаких крупных покупок. Фред и Мэри продолжали жить в Jamaica Estates так же, как и раньше, на протяжении десятилетий.

Его любимый сын стал черной дырой для денег Фреда Трампа. В налоговой декларации Дональда Трампа за тот год указано, что его основной бизнес потерял 263,7 миллиона долларов. Еще 154 миллиона долларов он перенес в убытки прошлых лет, и в целом общий скорректированный доход составил отрицательные 400,3 миллиона долларов. Сравнение с ежегодной выборкой людей с высокими доходами показало, что убытки Дональда Трампа от основной деятельности в 1990 и 1991 годах более чем в два раза превышали убытки ближайших налогоплательщиков по данным налоговой службы за эти годы.

Примерно в то время, когда Фред и Дональд Трамп подали свои налоговые декларации за 1990 год, Дональд давал показания перед рабочей группой Конгресса по изучению возможных изменений в налоговом кодексе. Свои трудности он объяснил спадом на рынке недвижимости. " Бизнес недвижимости - мы находимся в абсолютной депрессии", - сказал Трамп законодателям, добавив: "Я не вижу никаких признаков какого-либо подъема. Нет никакого стимула для инвестиций. У всех дела идут плохо, у всех".

Пожалуй, все, кроме его отца.

Середина июня стала для Дональда Трампа худшим временем в году. В то время как в Нью-Йорке и Атлантик-Сити дни становились все длиннее и теплее, а сам он праздновал свой день рождения, выплаты по процентам за его казино Trump Castle продолжали наступать, что стало ежегодным экзистенциальным кризисом.

Больше года он жил под микроскопом, за его финансами пристально следили регуляторы казино и банки. В течение предыдущего года все его предприятия вместе взятые не покрыли расходы на 36,1 миллиона долларов, даже с учетом притока от его отца. Чтобы восполнить разницу, он сжег все свои наличные деньги, кроме 2,9 миллиона долларов, и ожидал, что они закончатся до конца лета.

У него не было никаких шансов выплатить долг по облигациям "Касл" 17 июня 1991 года. Его банкиры больше не хотели играть с ним в азартные игры. Он согласился отдать почти все, чтобы уменьшить свои долги и избежать личного банкротства. Большая часть дела всей его жизни - позолоченный драндулет конгломерата - вернется в банки и будет распродана на запчасти. Bankers Trust получит право забрать его долю в его первом проекте, Grand Hyatt, который он перестроил из старого отеля Commodore на Манхэттене. Boston Safe & Trust Company заставит продать Trump Princess. Citibank продаст "Трамп Шаттл", который никогда не приносил прибыли, и его акции в сети универмагов Alexander's.

Как и в случае с "Тадж-Махалом", он отдал половину акций двух других своих казино, Trump Plaza и Trump Castle, в рамках реорганизации банкротства, чтобы убедить держателей облигаций позволить ему платить по более низкой процентной ставке. Но эти соглашения предусматривали крайний срок погашения в июне 1995 года.

Он уже продал свой личный самолет 727. Удержать голову на плаву по-прежнему зависело от того, продаст ли он за миллионы долларов принадлежащие ему кондоминиумы в Trump Tower. Если эти продажи не принесут ожидаемого результата, то "личного банковского баланса Трампа может не хватить для покрытия его ежемесячных обязательств", отметили регуляторы казино.

Тот год, 1991-й, был тяжелым для Фреда и Мэри Трамп. Однажды днем семидесятидевятилетняя Мэри на своем Rolls-Royce проехала пять минут от дома в Ямайка-Эстейтс до магазинов на Юнион-Тернпайк. Когда она шла по оживленной улице, шестнадцатилетний подросток толкнул ее в стену, повалил на землю и убежал, прихватив ее сумочку. Ее лицо было в крови, и она была госпитализирована. В это же время Фред Трамп перенес операцию по замене тазобедренного сустава и вышел из больницы в тумане и забытьи. Врач диагностировал у него легкое старческое слабоумие. Они оба вернулись домой из больницы примерно в одно и то же время, с помощью медсестры и терапевта.

После выздоровления Фред настаивал на том, чтобы ходить в свой офис каждый день. Но чаще всего он заходил в кабинет, перекладывал бумаги и уходил обедать с Эми Люрссен в Gargiulo's, итальянский ресторан старой школы на Кони-Айленде. В некоторые дни он не возвращался. Его дети начали замечать это. " Я думаю, что его память начала ухудшаться", - вспоминала Мэриэнн. "Время от времени случались провалы.

Роберт пришел на помощь. После того как Дональд накричал на него из-за неудачи с игровым автоматом "Тадж-Махал", Роберт удалился в отцовский офис. Последние два десятилетия он провел в высокооктановом мире Уолл-стрит и служил старшему брату вторым номером на Манхэттене и в казино. Вместо этого он стал каждый день ездить из Манхэттена на первый этаж квартиры в Бич-Хейвене на авеню Z в Бруклине. Там, среди металлических столов и индейцев из сигарного магазина, он помогал Фреду и небольшому штату сотрудников управлять и обслуживать двенадцать тысяч квартир Фреда. Его отец облегчил переход на новую работу, назначив ему зарплату в размере 500 000 долларов в год.

Попытка Дональда получить контроль над завещанием отца, а также ухудшающееся здоровье Фреда и Мэри привлекли внимание семьи к неизбежному. Все имущество Фреда по-прежнему полностью принадлежало ему и контролировалось им. Если он умрет при таком положении дел, семья, скорее всего, будет вынуждена продать часть его империи, чтобы заплатить налоги на наследство. Консультанты Фреда в течение нескольких лет убеждали его передать право собственности детям через траст, чтобы минимизировать налоговый удар. Но Фред не сдавался.

Наличные представляли собой самый большой риск. Здания Фреда стоили сегодня более 1 миллиарда долларов. Но в случае его смерти юристы семьи могли бы поиграть со стоимостью каждого здания, чтобы снизить налог на имущество. С другой стороны, наличные деньги были наличными. Каждый доллар на счетах Фреда мгновенно стал бы стоить сорок пять центов после того, как федеральный налог на наследство откусил бы свой кусок. А штат Нью-Йорк возьмет еще больше. На счетах Фреда лежало около 50 миллионов долларов наличными.

Вскоре был разработан план, как перевести часть денег Фреда на Дональда и трех его братьев и сестер. Для достижения этой цели они добавили к бизнесу Фреда фиктивный слой, призванный обойти налоги на дарение и наследство. Они назовут этот дополнительный слой All County Building Supply and Maintenance. Он не преследовал никакой цели, кроме как создать возможность отправлять наличные деньги своим детям. Товары и материалы, которые Фред покупал для своих зданий - десятки миллионов долларов в год на все, от чистящих средств до коммерческих котлов, - теперь будут приобретаться на имя All County. Затем Джон Уолтер, племянник Фреда и его верный сотрудник на протяжении многих лет, составлял новый счет, набивая на дополнительные 10 или 20 процентов, чтобы товары можно было "продать" компании Фреда на завышенную сумму.

Все было так же просто, как и обманчиво. Каждый котел стоимостью 20 000 долларов, который покупал Фред, теперь покупался на имя All County, Фреду выставлялся счет на 24 000 долларов, а разница делилась между четырьмя детьми и их двоюродным братом. Поставщики, заключившие сделку с Фредом, иногда звонили и спрашивали, почему они получили чек от All County Building Supply and Maintenance.

Все в округе работало настолько хорошо, что семья создала вторую подобную структуру, Apartment Management Associates, которая покрывала другие расходы бизнеса Фреда и передавала доходы Дональду и его братьям и сестрам.

Джон Уолтер позже сказал, что Фред одобрил этот план, потому что это означало, что он сможет передать эти деньги своим детям, не платя "налог на смерть", как он его называл. " Он любил экономить на налогах", - сказал Уолтер.

Фред также одобрял эту схему, поскольку она означала бы повышение арендной платы за его регулируемые квартиры. Законы штата позволяли домовладельцам подавать заявки на повышение арендной платы в зависимости от средств, потраченных ими на определенные обновления и ремонт. Фред всегда считал несправедливым, что если он может договориться о снижении цен на товары, то и повышение арендной платы будет меньше. " Я должен иметь возможность получить ту же выгоду, которая обойдется жильцам", - жаловался Фред племяннику. Это была извращенная логика, напоминающая убеждение Фреда в годы его строительной деятельности, что если правительство предложит ему ссудить деньги, равные фактическим затратам на строительство, то ему следует предоставить документы, показывающие, сколько заплатит средний строитель, и прикарманить разницу. Так Трампы стали представлять подбитые счета, чтобы потребовать от чиновников штата повышения арендной платы. Часть расходов на нелегальное наследство Дональда Трампа перекладывалась на арендаторов со средним доходом его отца.

Для детей Фреда Трампа эти деньги стали бы огромными. Через несколько лет Дональд и его братья и сестры стали бы получать более 2 миллионов долларов в год каждый. С этих денег им пришлось бы платить подоходный налог, который в то время был гораздо меньше, чем налоги на дарение и наследство, . Но огромные убытки Дональда от бизнеса каждый год сводили на нет его налоговые обязательства. Он оставлял себе всю сумму.

Подшивка счетов оставалась семейным секретом десятилетиями, пока мы не раскрыли ее, как и заем в 15,5 миллиона долларов, который Фред конвертировал в инвестиции в Trump Palace по адресу и так и не получил, и другие способы, которыми он тайно передавал деньги Дональду в трудные времена. Мы подсчитали, что к концу 1992 года Фред Трамп предоставил своему любимому сыну более 34 миллионов долларов. Но самые крупные выплаты Дональду из состояния отца были еще впереди.

К концу 1992 года остатки империи, которую построил Дональд, и те части, которые он пытался скрыть от кредиторов и инвесторов, все еще держались на плаву. Он владел лишь половиной трех казино, но для того, чтобы удержать их, ему пришлось бы выплатить огромный взнос через тридцать месяцев. Не имея возможности покрыть процентные платежи по отелю "Плаза", он в четвертый раз обратился за защитой в суд по делам о банкротстве. Он держался за железнодорожные верфи в Вест-Сайде, но они поглощали более 18 миллионов долларов в год. Мар-а-Лаго обходился ему в 3 миллиона долларов в год. Самым доходным активом оставались коммерческие площади в Trump Tower. Но Trump Tower не приносил достаточно денег, чтобы покрыть его денежные потери.

Продвигая альтернативную версию себя, он оставался на твердой ноге. Как раз в тот момент, когда судья одобрил третье банкротство его казино, Трамп устроил себе вечеринку в отеле Taj Mahal. Перед переполненным залом на экране показывали котировки акций из газет. Когда звучали первые такты песни из фильма "Рокки", на экране появилась красная боксерская перчатка. На сцену вышел Дональд Трамп, одетый в смокинг под красным атласным боксерским халатом. Он держал перчатки у груди и выгибал губы вверх, как пародист Элвиса Пресли.

"Послушаем короля!" - кричал диктор.

На мероприятие приехали родители Трампа, и Дональд особо отметил свою мать за то, что она утешала его в трудные времена. Трамп назначил своего адвоката Ника Рибиса, который никогда не управлял казино, ответственным за все его операции в Атлантик-Сити. Рибис прочитал стихотворение, которое заканчивалось следующим образом: " Против шансов его противники с грохотом сшиблись, победителем стал Дональд Дж. Трамп".

Фотография Трампа, выходящего через экран в боксерской экипировке, появилась в газетах по всей стране с заголовками, посвященными его самопровозглашенному возвращению. Трамп не дал ни малейшего намека на то, как сильно изменились его карьера и перспективы.

Шпион по соседству

Брэхем Уоллах взял

он занял место в студии напротив Роберта Макнила, уважаемого соведущего "Часа новостей Макнила и Лерера". Сотрудники шоу пригласили Уоллаха, получившего два диплома MBA в университетах Лиги плюща и долгое время работавшего в сфере недвижимости, выступить в качестве эксперта-аналитика в сегменте, посвященном финансовому краху Дональда Трампа. Камера нацелилась на его лицо, туго завитые волосы и огромные очки, когда Макнейл спросил, прав ли Трамп, обвиняя в своем крахе рынок недвижимости в Нью-Йорке. "Да, в какой-то степени он может винить рыночные условия", - ответил Уоллах ровным тоном. "Но я думаю, что реальность такова: если вы платите слишком много за недвижимость и если ваше эго так велико, как у него, и вы просто покупаете все на виду, часть вины должна лежать на вас самих".

Уоллаху это показалось безобидным анализом. Трамп увидел все по-другому. Неделю спустя Уоллаху принесли домой и в офис бумаги с уведомлением о том, что Трамп предъявил ему иск на 250 миллионов долларов. Уоллах был ошеломлен. Он обратился за советом к адвокату, который работал как с его фирмой, так и с Трампом. Адвокат поговорил с Трампом и через несколько дней сообщил Уоллаху, что Трамп откажется от иска, если Уоллах не будет публично критиковать его. Адвокат также сказал, что Трамп хочет, чтобы Уоллах встретился с ним. И снова Уоллах был ошеломлен.

Когда он пришел в офис Трампа, его оставили сидеть в зоне ожидания так долго, что он начал дремать. В конце концов Трамп поприветствовал его. Уоллах был удивлен тем, как Трамп возвышался над ним и пожал ему руку так крепко, что стало больно. Несколько минут они говорили о проблемах Трампа, но их то и дело прерывали телефонные звонки, входившие в офис люди или мысли, которые приходили в голову Трампу. Каким-то образом в эти несколько прерванных минут ответы Уоллаха произвели на Трампа впечатление. После еще нескольких бесед он предложил Уоллаху работу, чтобы тот помог решить его финансовые проблемы. Враг стал другом.

В первый день работы Уоллаха в 1990 году на двадцать шестом этаже Trump Tower все выглядело так, словно там проходила учебная пожарная тревога. Трамп урезал зарплаты, и небольшая группа его руководителей, видя грядущие годы застоя, направилась к двери: Барбара Рес, которая приложила руку почти к каждому проекту Трампа, начиная с "Коммодора"; Джефф Уокер, который был одним из его первых сотрудников; Тони Глидман, бывший городской чиновник, которого Дональд Трамп называл "Жирдяем"; Бланш Спрэг, менеджер по продажам; Сьюзан Хейлброн, которая подсовывала Трампу желтые липкие записки об акциях; и Норм Левин, который возглавил дорогостоящую работу Трампа с железнодорожными дворами в Вест-Сайде. Все они быстро убрали свои столы.

Трамп долгое время питал неприязнь ко всем, кто покинул корабль в трудное для него время. Его не волновало, что у них были семьи и обязанности, что они искали стабильности и возможностей. Это было предательством. Свидетельство недостаточной лояльности.

Несмотря на то, что Трамп публично объявил о своей победе и в частном порядке приобщился к богатству своего отца, ему предстояло еще несколько трудных лет, чтобы сократить свои расходы, особенно выплаты по долгам, прежде чем в июне 1995 года он должен будет расплатиться с держателями облигаций казино. Борясь за то, чтобы кредиторы не забрали все, чем он владел, он сосредоточил свои усилия на сохранении нескольких объектов недвижимости: Мар-а-Лаго, свою главную эмблему богатства; отель "Плаза", величественный, но изношенный старый нью-йоркский отель; и железнодорожные верфи в Вест-Сайде, большой участок пустой земли вдоль реки Гудзон, который он рассматривал как свою самую большую возможность создать наследие. Уоллаху предстояло сыграть ведущую роль в этом.

Владение Трампом отелем Plaza оказалось под непосредственной угрозой. Поскольку его кредит был просрочен, а Трампу принадлежал только 51 процент, Citibank пытался продать отель и вытеснить его. Citi вновь нанял Патрицию Голдштейн, которая была одной из звезд в сфере кредитования недвижимости в 1970-х годах, для решения проблем в своем кредитном портфеле недвижимости стоимостью 22 миллиарда долларов. Голдштейн согласилась оставить отель Трампу, если он найдет партнера, достаточно богатого, чтобы погасить ипотеку, но она также наняла международную фирму по маркетингу недвижимости, чтобы найти своего покупателя. Это была бы гонка: один из крупнейших банков мира против Дональда Трампа и Эйба Уоллаха.

Трамп надеялся перестроить отель в роскошные кондоминиумы. Ему нужен был человек, который смог бы покрыть существующую ипотеку, превышающую стоимость здания, и расходы на строительство. Уоллах провел шесть недель, путешествуя по Азии - Сингапур, Гонконг, Токио, Куала-Лумпур, Джакарта, Бангкок и Шанхай, - встречаясь с людьми, достаточно состоятельными, чтобы финансировать Трампа. Он не находил интереса, пока не встретил Уолтера и Венди Квок в Гонконге. Они были членами одной из самых богатых семей в мире с большим портфелем недвижимости и отелей. Примерно в то время, когда Forbes исключил Трампа из списка самых богатых, журнал подсчитал, что состояние братьев Квок составляет 6,4 миллиарда долларов. Уоллах поужинал с Квоками в их особняке с видом на залив Репульс и покатался на их яхте. Он убедил их приехать в Нью-Йорк, остановиться в отеле Plaza и встретиться с Дональдом Трампом, чтобы обсудить возможное соглашение.

Они вместе поужинали в Four Seasons, причем Марла снова была спутницей Дональда. Уолтер и Дональд играли в гольф. Эйб и Венди, которая училась в колледже в Нью-Йорке, делали покупки в популярном торговом центре к северу от города. Все шло хорошо, пока однажды утром Квоки и двое их маленьких сыновей не оказались в ловушке в президентском люксе "Плазы" площадью семь тысяч квадратных футов. Тяжелая старая деревянная дверь номера не открывалась, даже если телохранители ее дергали. После того как сотрудники отеля разнесли дверь в щепки, Квоки заявили Уоллаху, что "Плаза" нуждается в слишком больших работах.

Огорченный, Уоллах отправился через дорогу в башню Трампа, чтобы сообщить боссу плохие новости. Насколько он помнит, Трамп отреагировал на это бурным извержением проклятий. Он выбежал из офиса, спустился на лифте и перешел на другую сторону улицы. Он сделал один шаг через парадную дверь Plaza и снова начал кричать: " Вызовите сюда этого чертова менеджера!". Вокруг собрались рабочие. Уоллах помнит, как Трамп кричал "Вы уволены!" всем, кого видел. Он подошел к мужчине, стоявшему неподалеку, и спросил: "Чем вы здесь занимаетесь?". Прежде чем мужчина успел ответить, Трамп сказал: "Вы уволены!".

"Я гость отеля", - ответил ошеломленный мужчина.

В конце концов Трамп нашел настоящего менеджера и уволил и его.

В гонке с Citibank за "Плазу" Трамп и Уоллах снова оказались на старте.

В октябре 1993 года у Дональда и Марлы, роман которых то завязывался, то разгорался, родилась девочка. Они назвали ее Тиффани, в честь магазина, расположенного по соседству с башней Трампа. Они решили пожениться.

Помолвка прошла со скоростью свадьбы с ружьем. В четверг вечером, через два месяца после рождения Тиффани, они сообщили своим семьям, что собираются пожениться до Рождества. На следующий день они выпустили пресс-релиз. Свадьба и прием будут проходить в отеле "Плаза". Марла ожидала, что это будет небольшая и интимная вечеринка. " Конечно, он может разрастись, - со смехом сказала она Лиз Смит, обозревателю сплетен. "Вы же знаете Дональда".

Они пригласили пятнадцать сотен человек. Он нанял публициста, чтобы спланировать свадьбу примерно за десять дней. У Каролины Эрреры, дизайнера платьев для знаменитостей, которая обычно тратила шесть месяцев на создание идеального платья, было десять дней на создание платья Марлы. Но, увидев Марлу на примерке, Эррера сказала репортеру New York Daily News, что не волнуется. "На ней не было макияжа, и она только что родила ребенка. Но у нее потрясающая фигура. К тому же она высокая, так что, что бы она ни надела, это будет выглядеть великолепно".

21 декабря десятки фотографов и тысячи зрителей столпились на красной дорожке у здания Plaza. Большинство приглашенных знаменитостей из списка "А" не присутствовали. Майкл Джексон, Арнольд Шварценеггер и Тони Беннетт пропустили мероприятие. Говард Стерн, шок-жокей с радиостанции, Сьюзан Луччи, звезда мыльных опер, и О. Джей Симпсон - все они гримасничали перед камерами. Большинство из тех, кого можно назвать достойными внимания, принимали участие во взлете и падении Трампа. Эйс Гринберг занимался торговлей акциями во время притворных попыток поглощения Трампа; Робин Лич помог создать образ бесконечно богатого Трампа; Карл Икан убедил измученных Трампом держателей облигаций казино дать ему еще один шанс; а Аднан Хашогги был первоначальным владельцем Trump Princess.

Дети Трампа также не присутствовали на мероприятии. Дональд-младший, Эрик и Иванка остались в Аспене со своей матерью во время ежегодной праздничной лыжной поездки, где Дональду больше не будут рады. Малышка Тиффани осталась дома.

Когда все собравшиеся заняли свои места, Дональд провел отца в бальный зал. Фред выглядел хрупким и неуверенным. Дональд помог ему осторожно занять место в первом ряду, а когда началась церемония, вернулся, чтобы помочь отцу присоединиться к алтарю и выступить в роли шафера. Дональд сжал руку отца и несколько раз обнял Фреда, чтобы поддержать его.

Как и предсказывала Каролина Эррера, Марла действительно выглядела как прекрасная невеста. Она надела сверкающую тиару стоимостью 2 миллиона долларов, усыпанную 325 бриллиантами, которую Трамп позаимствовал у ювелира Гарри Уинстона. Звезда оперы Камелия Джонсон исполнила песню " Somewhere" из "Вестсайдской истории". Преподобный Артур Калиандро из церкви Marble Collegiate Church, где проходила первая свадьба Трампа с Иваной, произнес клятву, закончив ее непринужденной фразой "Я дарю тебе свою любовь". Дональд поцеловал Марлу, а затем повернулся к своему отцу и поцеловал его в щеку.

Прием включал в себя ужин с суши, бараниной, говядиной, тунцом и индейкой, а затем огромный пятислойный торт и оркестр. Эйб Уоллах также присутствовал на приеме и был заинтригован растущими расходами на еду и развлечения. Позднее он узнал, что расходы на свадьбу в размере 500 000 долларов поступили прямо на баланс отеля "Плаза". Уоллах предполагал, что Патриция Голдштейн из Citibank, которая внимательно следила за состоянием отеля, будет недовольна. Но у нее уже был потенциальный покупатель, которого вряд ли волновала такая пустяковая сумма.

Пока Уоллах мотался по всему миру, Голдстайн наладила связи с двумя чрезвычайно богатыми людьми - Квеком Ленг Бенгом, китайским застройщиком, владевшим крупной сетью отелей, и саудовским принцем Альваледом бин Талалом бин Абдулазизом Аль Саудом. Она убедила их разработать план по выкупу закладной Citi на отель Plaza, оставив Трампа на обочине.

Трамп и Уоллах узнали о сделке. Трамп решил, что единственным выходом для них будет грязная игра, надеясь выиграть время, разрушив сделку Квека и Алвалида. Уоллах превратился в корпоративного шпиона. От пожилого швейцара он узнал, что все, что говорилось в номере, где Квек и Алвалид вели переговоры, было слышно через стену из прилегающей гостиной. Он провел несколько дней, тихо пробираясь по коридору, минуя дверь люкса и проскальзывая в соседнюю гостиную. Он садился в кресло с блокнотом и слушал, как два самых богатых человека в мире обсуждают старый отель.

Он собрал несколько полезных сведений. Уоллах узнал, в каком банке пара получила кредит, и попытался склонить его к сделке. Но ему это не удалось. Он также слышал, как мужчины долго обсуждали, не может ли обшарпанность отеля намекать на слабость конструкции. Вскоре после этого кто-то сообщил в городской департамент строительства о существенных и опасных дефектах в конструкции отеля. Инспекторы и пожарные ворвались в номер "Астор" и велели Алвалиду и Квеку эвакуироваться из соображений безопасности. Это было сделано. Но пара не успокоилась.

Трамп сделал свой выстрел в Голдштейна. Он воспользовался разработанной им схемой, чтобы испортить карьеру аналитику казино Марвину Роффману и репортеру Wall Street Journal Нилу Барски после того, как они сказали о нем правдивые, но обидные вещи. Голдштейн рассказала Трампу, что ее муж Джек умирает от рака, и она изо всех сил старается найти для него уход в конце жизни. Трамп передал сообщение кардиналу Джону О'Коннору, архиепископу Нью-Йорка, который быстро обеспечил Джеку место в хосписе, управляемом церковью. Это был щедрый поступок, но на этом все и закончилось. Но теперь, видя, что его отель ускользает, Трамп попытался использовать свою благосклонность в качестве рычага, чтобы убедить Голдстейн сорвать сделку Квек-Алвалед. Она отказалась, дав ему понять, что эти два события не связаны между собой. Позже Трамп попытался испортить карьеру Голдстейн, утверждая, что она использовала сделку с отелем, чтобы заставить его сделать для нее личное одолжение. Но уловка, которую он использовал против Роффмана и Барски, не сработала. Голдштейн продолжила свою долгую и уважаемую карьеру, став пионером среди женщин в сфере недвижимости.

Сделка между Квеком и Алвалидом завершилась, оценив Plaza в 325 миллионов долларов, что на 100 миллионов долларов меньше, чем Трамп занял на покупку отеля семью годами ранее. Вложив 20 миллионов долларов в покупку и еще миллионы в реконструкцию и планирование, Трамп остался ни с чем. Зато ему не пришлось бы покрывать расходы на свадьбу с Марлой. Как вспоминал Уоллах, покупатели просто включили свадебные расходы в размере 500 000 долларов в стоимость покупки. " Им было наплевать на полмиллиона баксов или около того", - скажет он позже.

Еще до того, как проиграть в гонке с Citibank за отель Plaza, Уоллах боролся за спасение еще одного из призовых владений Трампа - железнодорожных верфей в Вест-Сайде. Он проводил дни за своим столом, пролистывая родословную Трампа, в поисках человека с достаточно глубокими карманами, который мог бы взять ипотеку Трампа на 210 миллионов долларов и профинансировать его план строительства объекта стоимостью 3 миллиарда долларов. Уоллах и Трамп узнали, что Chase Manhattan Bank ищет человека, который мог бы взять ипотеку на себя. По словам Уоллаха, Трамп также нанял двух нью-йоркских брокеров по недвижимости со связями в Азии - Сюзан Кару и Кэрри Чианг - с обещанием комиссионных в размере 10 миллионов долларов.

Уоллах рассылал письма, звонил и ходил на встречи. Каждый раз он терпел неудачу. По словам Уоллаха, в конце концов ему удалось заручиться поддержкой трех китайских руководителей рынка недвижимости - Генри Ченга, Винсента Ло и Джорджа Вонга, которые были в "Ролодексе" Трампа, поскольку он познакомился с ними во время неудачной попытки построить казино в Макао. Уоллах знал, что эти трое и их компания, New World, обладают необходимым опытом и доступом к наличным деньгам. Они договорились встретиться в Гонконге. По словам Кэрри Чианг, она уже была знакома с Генри Ченгом и установила связь с Трампом. Так или иначе, в скором времени два агента оказались в самолете вместе с Уоллахом и Роджером Ройзманом, внешним юристом, нанятым Трампом.

К этому времени фантастическая концепция Телевизионного города, представленная Трампом в 1985 году, - 8 000 квартир, 1,7 миллиона квадратных футов торговых площадей, более 3 миллионов квадратных футов офисов и самое высокое здание в мире - потерпела крах, так и не получив ни арендатора, ни кредита, ни необходимых изменений в зонировании. Несколько уменьшенный план под названием "Трамп-Сити" также провалился. В 1992 году, в самый трудный для себя момент, он уступил местным общественным группам и согласился на пятьдесят семь сотен квартир в шестнадцати зданиях, а также на оплату благоустройства ближайшей станции метро. В том же году город утвердил план и изменения в зонировании. У Трампа была свободная взлетно-посадочная полоса для реализации самого крупного проекта в его жизни, но его репутация не позволила ему получить финансирование для реализации плана стоимостью 3 миллиарда долларов.

В Гонконге New World предоставила людям Трампа номера в Grand Hyatt, отеле на восемьсот номеров, принадлежащем компании. На следующее утро они отправились на такси в штаб-квартиру New World - зеркальную офисную башню в Центральном районе. Уоллах представил свои маркетинговые исследования и финансовые прогнозы, а также рассказал о сложностях строительства на Манхэттене. Кэрри Чианг рассказала о способности Трампа привлекать внимание к чему угодно, а Сьюзан Кара - о жизни и культуре Верхнего Вест-Сайда. По мнению команды Трампа, презентация прошла хорошо. Все отправились на ужин из нескольких блюд в элегантном ресторане.

Через два дня Уоллаха снова вызвали на встречу с Ченгом и Ло и их командой. Они обсудили общие условия соглашения. Уоллах дал понять, что Трамп не сможет вложить больше денег или гарантировать какие-либо займы. Команда Ченга будет вести переговоры об условиях выкупа закладной Chase и контролировать все финансовые и бюджетные решения. Они договорились, что Трамп, потративший 30 миллионов долларов на удержание земли и разработку планов, получит 30-процентную долю, но не будет иметь права голоса при принятии решений. Однако его имя будет красоваться на окончательном варианте проекта.

Уоллах думал, что все это легко уладится с Трампом. Но сразу же , Ченг и Ло захотели, чтобы Трамп прилетел в Гонконг, сыграл партию в гольф и подписал документы. Уоллах знал, что Трамп не любит долгие перелеты, особенно по первому требованию. Когда он позвонил боссу, Трамп закричал, что не поедет. Это выглядело бы отчаянно. Они воспримут это как проявление слабости. Уоллах сказал ему, что, если сделка сорвется, Чейз наверняка обратит взыскание на землю и продаст ее Ченгу и Ло без него. Трамп согласился. Он вылетел коммерческим рейсом со своим телохранителем Мэттом Каламари. Генри Ченг забронировал для Трампа большой номер в отеле Grand Hyatt. Трамп прибыл вечером, принял душ и настоял на том, чтобы Уоллах помог ему найти гамбургер в Гонконге.

Сьюзан Кара подарила Трампу несколько книг, чтобы помочь ему подготовиться к знакомству с тонкостями китайской культуры. Он не прочитал ни одной из них. Но, как и однокурсница, которая помогала ему в Фордхэмском университете тремя десятилетиями ранее, Кара стала свидетелем того, как быстро Трамп усваивал информацию, которую ему объясняли в разговоре. Чианг, хорошо знавший китайскую культуру, посоветовал Трампу "прекратить нести чушь", не поддаваться своей обычной склонности к преувеличению и хвастовству, потому что его поклонницы уйдут, если почувствуют, что он не честен.

Трамп встретился с Генри Ченгом и несколькими его друзьями за игрой в гольф в семь утра. Как и в случае с Уолтером Квоком, жизнь Трампа совпадала с жизнью Генри Ченга в общих чертах. Они были почти одинакового возраста, родились с разницей в один год, и Ченг унаследовал компанию по продаже недвижимости, основанную его отцом. Но Ченг настолько расширил компанию своего отца, что финансирование манхэттенского проекта Трампа не составило бы большого труда.

Ченг и его друзья предложили сыграть на крупную сумму денег, до 100 000 долларов за лунку, хотя за прошедшие годы сумма была разной. Трамп отказался. Ченг не обиделся. А Трамп сдержал свои бурные порывы, как и советовала Кэрри Чианг. Позже Трамп спросил ее: "Кэрри, я все сделал правильно?". Она ответила ему, что он поступил просто замечательно. Они договорились.

Во время строительства Трамп получал ежегодную плату за управление в размере 1,2 миллиона долларов. Но в партнерском соглашении был зарыт секрет, который хранился почти два десятилетия (пока из-за склонности Трампа к судебным разбирательствам он не был раскрыт в суде Манхэттена): Трамп отказался от контроля. Компания Генри Ченга получала неограниченную власть над бюджетом и всеми основными решениями. Ченг будет решать, выводить ли его компании и Трампу деньги из партнерства, даже в самые прибыльные годы.

Деловые суждения Трампа не будут ни активом, ни бременем. А с уменьшением его способности получать банковское финансирование эта модель ограниченного влияния на крупные проекты станет его новой реальностью.

Для Ченга эта сделка давала возможность перевести деньги из Гонконга, где, по его мнению, рынок достиг своего пика, в Нью-Йорк, где, по его мнению, он достиг своего апогея. " В Гонконге, в Китае, мы делали более крупные проекты, чем этот, гораздо более крупные", - сказал он в интервью The New York Times.

Трамп рассказал другую историю.

"Я строю город внутри величайшего города, и помимо финансовых аспектов, с точки зрения эго, это значит очень много", - сказал он журналу New York. "И это сделка, от которой выиграют все. Граждане получат свой замечательный парк. А я получу его. Китайцы получат прекрасную отдачу от своих денег. Но самый большой бенефициарий - это Нью-Йорк. Я привлек сюда 2,5 миллиарда долларов, и 25 000 строителей будут работать, а не сидеть дома.

" Это самая крупная сделка в истории нью-йоркской недвижимости. И это лучшая сделка, которую я когда-либо заключал".

Граждане не получат свой парк. Была ли эта сделка самой крупной в истории города, можно спорить. Но предоставление Генри Ченгу полномочий в принятии бизнес-решений в конечном итоге сделало эту сделку самой финансово успешной в карьере Дональда Трампа. Однако в краткосрочной перспективе ему все еще нужно было расплатиться с долгами за казино и сохранить свой особняк во Флориде.

После покупки Мар-а-Лаго в 1985 году Трамп рассказал Робин Лич, что другие потенциальные покупатели хотели сделать с Мар-а-Лаго "неправильные вещи", например переоборудовать его под кондоминиумы или отель. Но после того, как он столкнулся с финансовым крахом, а срок выплаты ипотечного кредита в размере 12 миллионов долларов подкрался к июню 1995 года, некоторые из этих неправильных вещей стали казаться Трампу правильными.

Столкнувшись с расходами в 3 миллиона долларов в год, включая содержание штата из двадцати пяти человек, Трамп попросил разрешения разделить участок на девять домов, которые он назовет "Особняками в Мар-а-Лаго". Эта идея вызвала борьбу на нескольких фронтах. Когда против выступили защитники природы, он пригрозил продать поместье преподобному Сун Мён Муну, который, как он намекнул, наводнит голубокровный остров лунистами. Когда Палм-Бич отклонил его предложение о продаже участка, Трамп подал иск на 50 миллионов долларов против города за нарушение его конституционных прав . " Я обычно не сужусь", - заявил Трамп, что выглядит довольно нелепо. "Но наши конституционные права были отняты". В своей обычной манере Трамп заявил, что его преследуют за то, что он сам является таковым. " Если бы кто-то еще, кроме Дональда Трампа, владел этим, он бы это одобрил", - заявил он в интервью газете The Washington Post.

Пока Трамп пытался придумать, как утихомирить городскую оппозицию, один из его друзей посоветовал ему позвонить молодому юристу Полу Рэмпеллу, сыну бухгалтера из Палм-Бич с хорошими связями. Рэмпелл посчитал, что план раздела территории слишком разрознен, а продажа дома другому лицу маловероятна из-за высоких эксплуатационных расходов - по той же причине, по которой Трамп смог купить его по выгодной цене. Он предложил Трампу рассмотреть возможность преобразования поместья в частный клуб. Трамп сначала отмахнулся от этой идеи, но после почти месяца телефонных разговоров согласился и нанял Рэмпелла, чтобы тот проследил за процессом получения разрешения.

Они преодолели возражения сторонников консервации, отдав власть над длинным списком внутренних и внешних изменений. Трамп заявил, что потратит 10 миллионов долларов на переоборудование поместья в клуб. Он установил спринклеры для подавления пожара. В подвальном бомбоубежище он построил спа-салон. Все будет сделано доступным для инвалидов. Был обновлен ландшафтный дизайн, включая поле для гольфа с девятью лунками. Библиотека будет переоборудована в бар.

Он уже сделал большой шаг вниз по статусной лестнице. С тех пор как банки забрали его самолет, они с Марлой летали в Палм-Бич коммерческими рейсами. Ему также придется делить свой показной второй дом. Поначалу он больше напоминал получастный бутик-отель с десятью комнатами для гостей, столовой, которая станет рестораном, и банкетным залом, который можно будет сдавать в аренду для проведения свадеб и вечеринок. Банкетные залы станут для Дональда, в меньшем масштабе, тем, чем была аренда квартир для его отца: постоянным источником дохода. " Дональд увлекается кейтерингом. Он действительно любит кейтеринг", - вспоминал один из бывших сотрудников. "Ему нравятся бальные залы и клубные помещения, потому что они хорошо подходят для кейтеринга и проведения мероприятий, вечеринок".

Открыв доступ к членству для всех, кто готов заплатить вступительный взнос в размере 50 000 долларов и ежегодные взносы в размере 3000 долларов, Трамп опубликовал список известных людей, которые, по его словам, будут его членами, включая принца Чарльза и принцессу Диану, Генри Киссинджера, бывшего госсекретаря, и актрису Элизабет Тейлор. Когда репортеры навели справки, им сказали, что Трамп просто разослал бесплатные и непрошеные документы о членстве.

Трамп также говорил о том, что торжественное открытие в апреле 1995 года, перед самым закрытием клуба на лето, будет переполнено знаменитостями. Но Дональд и Марла, а также Фрэнк и Кэти Ли Гиффорд были ближе всего к громким именам. Гости больше походили на Сола Якобсена, отставного руководителя химической компании DuPont, который в свои восемьдесят два года сказал, что готов к небольшой экстравагантности: " У меня был друг-врач, который сказал: "Вы всю жизнь экономите, а ваши дети летают первым классом". Я хочу летать первым классом".

Однажды утром в июне 1995 года Дональд Трамп и Марла Мейплз стояли на площадке Нью-Йоркской фондовой биржи. Одетый в свой обычный темно-синий костюм и бордовый галстук, он поднял шею, чтобы взглянуть на табло, показывающее торговую активность его первой публичной компании, Trump Hotels and Casino Resorts. Марла, одетая в ярко-красный юбочный костюм с черной отделкой, вывернула шею, чтобы посмотреть на Дональда. " Это очень важный день, и он будет замечательным", - сказал он.

Первичное размещение акций давало инвесторам возможность купить до 60 процентов первого казино Трампа, Plaza, по цене 14 долларов за акцию. Цена так и не поднялась выше этой планки. Трамп приберег лучшую сделку для себя. Выход компании на биржу стал последним шагом к тому, чтобы отвязаться от кредиторов, и он прикарманил миллионы долларов, взвалив новые долги на своих акционеров. Двумя годами ранее он продал 100 миллионов долларов в безнадежных облигациях казино Plaza, использовав более половины вырученных средств для погашения своих личных кредитов. Теперь этот долг перешел к публичной компании. Размещение акций принесло 140 миллионов долларов. На той же неделе Трамп продал еще 155 миллионов долларов в нежелательных облигациях, с потрясающей процентной ставкой в 15,5 процентов, обременяя новую компанию еще большим долгом.

Публичная компания сразу же использовала часть из почти 300 миллионов долларов, которые она собрала, для погашения личных долгов Трампа. Двумя годами ранее, во время его финансового кризиса, Chemical Bank заставил его отказаться от владения Trump Regency, отелем, расположенным рядом с Trump Plaza. У него был опцион на его выкуп за 60 миллионов долларов, которые включали долг по отелю и 35,9 миллиона долларов, которые он лично должен был банку за Grand Hyatt на Манхэттене. Новая публичная компания казино воспользовалась этим опционом, переведя долг Трампа на свой баланс. В следующем году Трамп продал свою долю в Grand Hyatt своим партнерам, семье Прицкер из Чикаго, за 140 миллионов долларов. Его первый крупный проект больше не принадлежал ему.

Он начал приумножать личные расходы на балансе публичной компании . Он взял в аренду тот же самолет, который у него отобрали банки, и стал относить большую часть расходов на казино. Он платил себе большие гонорары за то, что было работой на полставки, включая гонорар в 1 миллион долларов "за строительство и управление" за надзор за сносом стального остова рядом с казино Trump Plaza. Но он наконец-то погасил последние кредиты банков, которые грозили ему личным банкротством.

За предыдущее десятилетие он зафиксировал в своих налоговых декларациях более 1,1 миллиарда долларов убытков от бизнеса, что стало историческим провалом. Это позволило бы ему получить так называемый "чистый операционный убыток" в несколько меньшем размере, который можно было бы переносить на годы, чтобы списать подоходный налог, если бы у него когда-нибудь был прибыльный год. Чистые операционные убытки такого масштаба редки для частных лиц.

Убытки Трампа были примечательны еще и тем, что он фактически не потерял свои собственные деньги. Деньги, которые он потерял, были взяты в долг у банков и держателей облигаций, которые инвестировали в его казино. Когда банки и держатели облигаций согласились уменьшить его долг, эти деньги были засчитаны как доход в соответствии с налоговым законодательством - так называемый доход от аннулирования долга. Но кто-то из окружения Трампа разработал план, как заявить, что долг был обменен на долю в его партнерствах, - агрессивный маневр, который Налоговое управление уже запретило для корпораций. Налоговые юристы Трампа сказали ему, что у него менее 50 процентов шансов выиграть, если налоговая служба проведет аудит, но, похоже, этого не произошло. Трамп получил бы и то, и другое. Ему не придется платить подоходный налог с миллиарда долларов, полученных от банков и держателей облигаций, которые он растратил, и он сможет использовать убытки, чтобы свести на нет любые доходы или прибыли, которые он получит в течение следующих восемнадцати лет.

В мае 1995 года, за несколько недель до того, как он списал последний из своих угрожающих долгов, передав их акционерам новой компании по производству казино, Трамп и его братья и сестры предприняли более личный шаг, чтобы начать увеличивать свое богатство.

Фред Трамп по-прежнему владел всей своей империей и по-прежнему отказывался от управления. Когда он приближался к своему девяностолетию и его острота зрения ослабла, его дети убедили его подписать доверенность на Роберта Трампа, отказавшись от управления его делами. Роберт, который каждый день работал в офисе отца в Бруклине, по-прежнему следовал указаниям Дональда во всех деловых вопросах. Благодаря трастовым фондам, операциям по подшивке счетов и другим приспособлениям, созданным для того, чтобы выкачивать богатство отца, не облагая его налогом на дарение и наследство, Дональд уже получал почти 2 миллиона долларов в год от компаний отца. Его собственные неудачи в бизнесе означали, что он сохраняет эти деньги без налогов. Однако с помощью доверенности Дональд и его братья и сестры могли начать завладевать огромной денежной машиной отца, и Фред ничего не мог сделать, чтобы остановить их.

Пройдет немало времени, прежде чем банк согласится предоставить Дональду Трампу кредит для самостоятельного осуществления крупного проекта в сфере недвижимости. Но, несмотря на то что он многое потерял, он сохранил достаточно, чтобы казаться богатым. Именно это имело для него наибольшее значение. Это делало его не просто еще одним красавчиком на улицах Нью-Йорка. Это придавало ему авторитет. Это придавало ему атмосферу успеха. Видимость огромного богатства в сочетании с его уникальной харизмой и неутолимой жаждой внимания убеждала компании с реальными ресурсами и отличным кредитным рейтингом платить ему за то, чтобы он был лицом их проектов.

Дуга его возвращения, каким бы оно ни было, не поднялась выше того места, где он стоял, когда закончил строительство Trump Tower более десяти лет назад. Он провел пять лет, избавляясь от активов. Чтобы приобрести новые предприятия, способные произвести фурор и поднять общественное мнение о его богатстве, он должен был сделать это, не занимая много денег.

Но это были проблемы для другого дня. Уже через несколько месяцев после открытия казино Trump Plaza он начал говорить о себе как о великом человеке, одержавшем победу не над собственными плохими суждениями, а над неподвластными ему силами. Осенью того года, оглядывая зал, где собрались лидеры бизнеса на Манхэттене, он не видел себе равных: " Я самый крупный в сфере недвижимости Нью-Йорка, и я самый крупный в игорной индустрии", - сказал он.OceanofPDF.com

Всегда рядом

летним днем,

Через две недели после того, как его компания по строительству казино стала публичной, Дональд Трамп стоял рядом с Руди Джулиани, мэром Нью-Йорка, перед громадным стальным каркасом небоскреба на юго-западном углу Центрального парка. К ним присоединились другие чиновники города и штата, все они были одеты в костюмы и галстуки и неловко держали тяжелые отбойные молотки. Они шутили и улыбались перед камерами - момент, который говорит о важности крупного строительного проекта в городе с соответствующими рабочими местами и налоговыми поступлениями.

Когда репортеры задавали вопросы о плане превращения ветхой офисной башни в сверкающий отель и многоквартирный дом, Трамп отвечал: "Мы считаем, что это лучший проект в Нью-Йорке в десять раз". Он позиционировал себя как главный человек, застройщик, владеющий землей и зданием и идущий на многомиллионный риск.

Человек, который на самом деле руководил и рисковал, на фотографиях не фигурировал. Дейл Фрей, коренастый и лысый исполнительный директор инвестиционной корпорации General Electric, управлял активами на 70 миллиардов долларов, включая старую офисную башню Gulf & Western, которая находилась на этом самом месте. Корпоративный человек, четыре десятилетия проработавший в General Electric, Фрей никогда не думал, что будет вести дела с такими, как Дональд Трамп. Но нужно было что-то делать с этим неэффективным активом - устаревшим офисным зданием в престижном месте, которое заметно раскачивалось на ветру. Оценив семь предложений, в одном из которых Трамп работал в паре с другим застройщиком, он пообщался с нью-йоркскими брокерами по недвижимости, которые рассказали ему, что кондоминиумы на Манхэттене с именем Трампа, как правило, стоят дороже, чем другие, особенно у иностранных покупателей.

Трамп будет работать, по сути, в качестве наемного работника. Он сотрудничал с более крупной фирмой по развитию недвижимости, Galbreath Company of Ohio, которая должна была взять на себя ведущую роль. За консультации по рынку города и привлечение внимания потенциальных покупателей Трамп получал гонорар и возможность выкупить помещение ресторана и парковку, когда здание будет построено. Его брокерская компания по недвижимости продала бы много квартир. Но он не будет рисковать деньгами и не получит никакой доли прибыли от продаж. Его история плохих финансовых прогнозов, основанных на вере в то, что проект Трампа принесет достаточно прибыли, чтобы покрыть все его расходы, не сыграет никакой роли.

У него было мало вариантов. Банки не дали бы ему достаточно денег, чтобы самостоятельно финансировать масштабный проект. Тем не менее он старался создать впечатление, что все решает он сам.

После пяти лет работы по устранению последствий правления Трампа Эйб Уоллах стремился найти дальнейшие пути для своего работодателя. Он адаптировал свой подход к новым реалиям, которые подразумевали проекты, не требующие больших инвестиций. В течение нескольких лет он считал, что финансовый район вокруг Уолл-стрит открывает новые возможности. По сравнению с центральным районом города этот район перестал пользоваться спросом на офисные помещения. Там было много свободных помещений, но Уоллах рассчитывал, что когда-нибудь этот район вернется.

У Трампа был небольшой опыт работы с офисными помещениями - всего несколько этажей в Trump Tower, и он сказал Уоллаху, что не заинтересован в центре города. Но Уоллах решил, что этот район, где идет борьба, - его лучшая надежда найти большое здание по небольшой цене. Он провел несколько дней, гуляя по узким улочкам, пока не наткнулся на 40 Уолл-стрит, семидесятидвухэтажную башню, которая в течение первого года после завершения строительства в 1930 году была самым высоким зданием в мире. Башня элегантно поднималась от широкого основания, сужаясь к верхним этажам и завершаясь медным пирамидальным куполом и шпилем, покрытым зеленой патиной. На протяжении десятилетий здание сменило несколько нерадивых владельцев, включая филиппинского диктатора Фердинанда Маркоса. Один из владельцев просто передал здание своему банку, а сам ушел после того, как в нем поселились люди.

Уоллах осмотрел здание. Ему понравилось то, что он увидел. Обветшалый вестибюль. Скрипучие лифты. Пустующие этажи. Прогнившие подоконники. Все это кричало о "выгодной сделке".

Брокер сказал Уоллаху, что здание можно купить за 1 миллион долларов - абсурдно низкая цена. Он организовал экскурсию для Трампа, тщательно спланировав маршрут лимузина, чтобы убедиться, что первое впечатление преодолеет неприятие Трампом центра города. Выйдя из машины, Трамп увидел залитую солнцем медную башню, обрамленную проемом между зданиями в конце квартала. Как бы ни были блестящи и современны оригинальные здания Трампа, классическая старая нью-йоркская архитектура - например, отель "Плаза" - имела над ним власть. Он был продан.

Оставалось лишь одно потенциальное препятствие. Здание и земля под ним не принадлежали одному и тому же человеку - довольно распространенная ситуация на Манхэттене. Здание арендовало землю у богатой немецкой семьи, и срок действующего договора истекал через тридцать восемь лет, после чего право собственности на здание переходило к немецкой семье. Трамп был знаком с подобной схемой, известной как аренда земли. Это был тот же механизм, который его отец использовал для финансирования первого траста Дональда - Фред передал землю под Бич-Хейвен своим детям, а затем арендовал ее у них до конца своей жизни. Уоллах и недавно нанятый Трампом юрист по недвижимости Берни Даймонд отправились в Гамбург, чтобы встретиться с Вальтером Хиннебергом, главой семьи, владеющей землей.

Хиннеберг сколотил состояние на морских перевозках и недвижимости. Он встретил Валлаха и Даймонда в аэропорту на лимузине Mercedes и отвез их в свой дом на травянистом холме над рекой Эльба. Уоллах восхитился классической обстановкой и произведениями искусства. За ужином они сели за официальный обеденный стол. Хиннеберг хотел узнать, так ли уж возмутителен Трамп, как его изображают в СМИ. Уоллах рассказал ему, что Трамп рассматривает привлекаемое им внимание СМИ как маркетинговую уловку и часто использует вариации фразы: "Плохая реклама лучше, чем ее отсутствие".

В течение нескольких дней переговоров Хиннеберг выражал опасения, что Трамп поставит сделку под угрозу, взяв крупные кредиты, которые он может не вернуть. В конце концов, все согласились, что Трамп может взять кредиты, чтобы привести здание в соответствие с современными стандартами, но только после того, как подпишет достаточное количество высококлассных долгосрочных арендаторов, чтобы покрыть выплаты по долгам. Это был тот вид финансовой дисциплины, который Трамп редко применял самостоятельно. Хиннеберг также согласился продлить срок аренды до 250 лет со встроенным повышением арендной платы, что могло связать две семьи на несколько поколений вперед.

Уоллах и Даймонд договорились о цене покупки в 1 миллион долларов. Даймонд понял, что предыдущие владельцы платили налоги на недвижимость так, как будто здание было полностью занято, что, безусловно, не соответствовало действительности. Даймонд нанял стороннего юриста, чтобы добиться возврата налога на недвижимость, который в итоге составил несколько миллионов долларов. Уоллах и Даймонд, по сути, принесли Трампу неплохую прибыль и бесплатно подарили ему классическую часть нью-йоркского горизонта, хотя расходы на содержание пустующего здания составили бы 5 миллионов долларов в год.

Позже три поколения семьи Хиннеберг отправились в Нью-Йорк на океанском лайнере Queen Elizabeth 2, чтобы навестить своего нового жильца/партнера. Трамп пригласил их и Уоллаха в свои апартаменты в Trump Tower на ужин. Уоллах, который к тому времени уже подружился с Уолтером Хиннебергом, заметил, что тот выглядит ошеломленным, если не сказать отталкивающим, аляповатостью золотых узоров, белым роялем и водопадом в гостиной. Но Хиннеберг высоко оценил вкус Трампа к произведениям искусства, которые, судя по всему, являются одной из самых значительных коллекций в мире. Матисс. Сезанн. Моне. Когда Хиннеберг поднял камеру, чтобы сфотографировать работы, Трамп выставил руку перед объективом. Пожалуйста, никаких фотографий, - сказал он. Страховая компания не разрешает фотографировать. Хиннеберг, Уоллах и Трамп обменялись знающими взглядами. Уоллах знал, что картины - это дешевые репродукции, а история с прикрытием Трампа была одной из самых нехитрых лживых, которые он когда-либо слышал от босса. Хиннеберг милостиво удалился. Позже он сказал Валлаху, что знал о подделках, потому что видел оригинал по крайней мере одной из картин в гамбургском музее.

Вскоре после этого Эйб Уоллах и Берни Даймонд сидели в комнате в Ист-Сайде Манхэттена вместе с большинством ведущих нью-йоркских компаний, занимающихся развитием недвижимости. Здесь были руководители Tishman Construction, построившей первоначальные башни Всемирного торгового центра, и Related Companies, которую Стивен М. Росс превратил в одного из крупнейших застройщиков жилья в штате. Был там и Бернард Спитцер. Он построил или купил множество зданий на Манхэттене, в том числе одно на Пятой авеню, где когда-то жили Дональд и Ивана, и другое, где Дональд открыл свой первый офис. Все они пришли послушать презентацию восемнадцатиэтажного офисного здания через дорогу от штаб-квартиры Организации Объединенных Наций , предлагаемого за 60 миллионов долларов. Все они знали, что настоящим призом будет право заменить старое здание чем-то очень большим.

Уоллах оглядел комнату и подумал: "Как мы можем конкурировать с этим? Все эти компании могут легко получить сотни миллионов долларов финансирования. Поэтому он решил блефовать. Он поднял руку и спросил, сможет ли азиатский партнер Трампа вернуть невозвратный депозит в размере 10 миллионов долларов с процентами, если оппозиция заблокирует продажу. Азиатского партнера не было. Но поскольку в новостных статьях упоминался азиатский партнер Трампа по железнодорожным верфям в Вест-Сайде, Уоллах решил, что блеф может показаться правдоподобным и отпугнуть некоторых участников торгов.

Позже Уоллах гулял по району с Сэнди Линденбаумом, сыном адвоката по недвижимости и давнего друга Фреда Трампа, Банни. Сэнди теперь был лучшим в городе юристом по вопросам зонирования. Уоллах вместе с Сэнди согласовывал права на воздух с соседними зданиями, что позволило бы им строить выше, а Даймонд убеждал Трампа в необходимости проекта.

Больше всего Уоллаху нужен был партнер с большими деньгами. Он позвонил своему новому другу Уолтеру Хиннебергу и объяснил свою дилемму. Хиннеберг решил, что сделка вполне подходит для Daewoo, южнокорейского конгломерата. Он посоветовал Уоллаху позвонить Канг Ко, вице-президенту группы недвижимости Daewoo, и предложил замолвить за Уоллаха словечко.

Через несколько дней Ко перезвонил Уоллаху. Уоллах собрал информационный пакет и отправил его Ко. Чуть больше недели спустя Канг Ко и его босс, Х. К. Ким, глава группы недвижимости Daewoo, прибыли в Нью-Йорк на встречу. Уоллах провел для них экскурсию по объекту, после чего они все сели с Дональдом в Trump Tower.

Ким взывал к тщеславию Трампа, расспрашивая его о секретах успеха, о том, как он научился девелоперскому бизнесу. Для сделки на несколько сотен миллионов долларов все развивалось очень быстро. Они договорились, что Трамп будет руководить процессом разработки, получать разрешения на использование воздушного пространства и зонирование, а также разбираться с любой оппозицией в обществе. Трамп также будет отвечать за получение кредита на строительство, хотя корейцы предоставят гарантию, чтобы банки не испытывали дискомфорта по поводу Трампа. Но корейцы хотели быть уверены, что деньги сработают. Они получили право утверждать ключевые финансовые решения, дизайн и высоту здания, а также рассматривать все тендеры. А в офисах Трампа они поселят двух своих сотрудников, которые будут за всем следить.

Единственный камень преткновения возник, когда они обсуждали, сколько денег каждый из них внесет в сделку. Трамп, как вспоминал Уоллах, хотел иметь возможность сказать, что ему принадлежит половина проекта. Корейцы считали, что это прекрасно, но это означало, что каждая сторона внесет по 30 миллионов долларов, что для Трампа было невозможно.

" Daewoo забеспокоилась", - вспоминал позже Уоллах. "Они не привыкли торговаться и иметь дело с таким человеком, как Трамп. Они подходили к делу логически, но логика не была тем, что позволило Трампу добиться успеха".

Решение заключалось в том, чтобы позволить Трампу поставить свое имя на здании - Trump World Tower - и согласиться на меньшую долю прибыли. Daewoo выложит 55 миллионов долларов, а Трамп внесет только 5 миллионов долларов. Налоговые декларации Трампа покажут, что Daewoo получила 90 процентов дохода в решающие первые годы продаж.

Однако все внимание будет приковано к Трампу. Даже с партнерами, следящими за его расходами, Трамп будет носить свое имя еще на трех зданиях на Манхэттене, два из которых ему не принадлежат. В те годы, когда деловые потери Трампа были одними из самых крупных в стране, внешний вид его богатства был хотя бы частично реабилитирован.

В то время как Уоллах и Даймонд сосредоточились на трех небоскребах, Трамп стремился к чему-то более низкому и зеленому: превратить игру, которую он любил со времен учебы в Фордхэмском университете, в бизнес. Превращение себя в импресарио гольфа обошлось бы гораздо дешевле, чем приобретение небоскребов, авиакомпаний и огромных казино. Не имея старших партнеров или Уоллаха, которые могли бы его поддержать, он начал скупать недвижимость в пригородах, которая поглотила бы большую часть его прибыли от недвижимости на Манхэттене.

Он начал с того, что совершил несколько полетов на вертолете в сорока милях к северу от Trump Tower, чтобы осмотреть стареющий замок Seven Springs, расположенный на двухстах акрах земли рядом с небольшим озером. Особняк площадью пятьдесят тысяч квадратных футов в георгианском стиле был построен примерно в 1919 году для Юджина И. Мейера-младшего, бывшего главы Федерального резервного совета и многолетнего владельца газеты The Washington Post. Дочь Мейера, Кэтрин Грэм, сыграла свою свадьбу в Seven Springs и позже стала издателем The Post. Семья оставила поместье и 5 миллионов долларов Йельскому университету для использования в качестве "места творческого осмысления проблем, имеющих интеллектуальное и общественное значение". Позже поместье было передано Рокфеллеровскому университету, который в 1994 году впервые в своей истории выставил его на продажу.

Объявление стоимостью 9,75 миллиона долларов привлекло внимание газет, но твердых покупателей не нашлось, пока не появился Трамп. Он заплатил 7,5 миллиона долларов в апреле 1996 года и вскоре объявил о планах построить поле для гольфа на 72 лунки, окруженное двадцатью пятью особняками, которые он будет предлагать по цене от 10 миллионов долларов. Он планировал продавать всего двести членских взносов, чтобы поле не было слишком переполнено, - членская база была настолько крошечной, что это позволило бы переосмыслить финансовую систему гольф-клуба. Трамп планировал установить вступительный взнос в размере 200 000 долларов, что намного выше, чем на любом другом поле в этом районе. На встрече с местными риелторами он заявил, что планирует закончить строительство в течение двенадцати месяцев. " Мы собираемся сделать нечто впечатляющее", - сказал он агентам. "Надеюсь, вы хорошо проведете время, продавая их".

Некоторым местным жителям показалось, что он не в теме. " С учетом того, что я знаю о сложностях и нагрузках, которые сейчас несет Совет по планированию Бедфорда, один год - это очень оптимистично", - сказал на встрече адвокат одной из риелторских фирм.

Поместье расположено между тремя городами округа Вестчестер, и чиновники каждого из них должны были одобрить или отклонить просьбу Трампа об изменении зонирования. Озеро, расположенное под замком и его территорией, создавало еще одну проблему для Трампа - оно снабжало местный город питьевой водой. Чиновникам и жителям не понравится, если их питьевая вода будет находиться рядом с полем для гольфа, на которое попадают удобрения и пестициды.

Ни Трамп, ни кто-либо из его небольшого штата никогда не занимался строительством или управлением поля для гольфа. Он подписал контракты с множеством внешних консультантов, чтобы получить необходимые разрешения и разработать жизнеспособный план. Внутри компании он нанял одного человека, Доминика Брэдли, чтобы продвигать процесс. Брэдли, которого все называли Дино, был сыном легендарного редактора Washington Post Бена Брэдли, прославившегося в Уотергейте. Он был женат на журналистке Лесли Маршалл, которая только что написала статью о Трампе и его квартире для журнала InStyle. После окончания интервью она упомянула, что ее муж строит односемейные дома на севере штата Нью-Йорк. Трамп сказал, что ему нужен руководитель проекта, и попросил, чтобы супруга связалась с ним. В итоге Трамп сделал предложение о работе.

В свои тридцать с небольшим Брэдли окончил Йельский университет , бросил Гарвардскую школу бизнеса и переехал в горы Катскиллс на севере штата Нью-Йорк. Он любил бывать на природе и научился столярному делу, а затем и строительству домов. Он мало что знал о гольфе и ничего о строительстве полей для гольфа. Сначала Трамп поручил ему следить за восстановлением здания на Уолл-стрит, 40, где бригады удаляли асбестовую изоляцию. А потом он решил, что Брэдли справится с полями для гольфа. В штаб-квартире Трампа стало известно, что каждый раз, когда Трамп покупал очередной участок земли, на следующее утро он появлялся в дверях офиса Дино Брэдли.

"Я купил землю", - с энтузиазмом говорил Трамп. "Давайте сделаем еще одно поле для гольфа!"

Однажды в пятницу Трамп стоял в глубине переговорной комнаты в отеле InterContinental в центре Манхэттена и молча наблюдал за тем, как аукционист Шелдон Гуд делает ставки на пригородные дома. Трамп пришел за недвижимостью другого рода - незастроенным участком площадью 97,5 акров в округе Вестчестер, известным как Френч-Хилл. Он дождался своего момента и сделал ставку в 750 000 долларов.

В ближайшие месяцы он выложил еще 2 миллиона долларов за гектары земли в районе, известном как Индиан-Хиллз (Indian Hills), часть которой была выкуплена из-под ареста после неудач других застройщиков. Трамп планировал построить на болотистой и холмистой местности два поля для гольфа.

Трамп подбросил оба проекта на колени Дино Брэдли. Все еще пытаясь преодолеть очевидные проблемы в Seven Springs и восстановить 40 Wall Street, Брэдли теперь взялся за два более сложных участка земли. Он нанял Тима Миллера, планировщика и консультанта по экологии, чтобы получить необходимые разрешения.

Миллер осмотрел участок и понял, что Трамп вырыл себе глубокую яму. Френч-Хилл - это, по сути, болото, причем часть водосборного бассейна Нью-Йорка относится к охраняемым водно-болотным угодьям. Трампу потребуется не только разрешение на перезонирование от нескольких местных городов, но и подписи от Инженерного корпуса армии, Нью-Йорка и Департамента охраны окружающей среды штата.

" Он хотел стать специалистом по гольф-полям, и ему казалось, что это большие, дешевые, недорогие участки земли", - вспоминал позже Миллер.

Трамп согласился заплатить Миллеру от 500 000 до 750 000 долларов за отчет о воздействии на окружающую среду . Расходы будут только расти. Он также нанял Джима Фазио, менее известного и менее дорогого брата дизайнера поля Тома Фазио, для разработки дизайна.

Как и ожидал Миллер, проекты столкнулись с противодействием по всем фронтам. Три недавние покупки Трампа умерли или погибли. Его попытки представить себя в образе магната пригородных гольф-полей завязли на мели его собственных импульсов.

В то время в округе Вестчестер было около сорока полей для гольфа, и не все из них шли хорошо. Пять принадлежащих округу полей, открытых для публики, были переполнены, и места на них занимали через пятнадцать минут после того, как они становились доступными. А вот частные поля боролись за своих членов. Одно из них под названием Брайар-Холл обанкротилось, и в 1994 году его кредитор обратил взыскание на имущество. Клуб насчитывал всего 150 членов и предлагал новым членам членство без вступительного взноса и годовые взносы по цене 2 750 долларов. Когда состоялся аукцион, никто не предложил минимальную ставку в 9,3 миллиона долларов. Алан Партер, бизнес-консультант, который в то время помогал японским инвесторам находить поля для гольфа в США, осмотрел Briar Hall. Он и его партнер, Тадаши Хаттори, который также управлял полями для гольфа для одной из японских компаний, увидели изношенное здание клуба и ничем не примечательное поле. " Мы подумали, что, исходя из наших знаний о гольфе и наших знаний о полях, - вспоминал позже Партер, - это не было особенно интересным полем. Вы находитесь в районе Вестчестера, где расположены одни из лучших полей в стране. А это просто не было особенно хорошим".

Однажды вскоре после этого перед зданием клуба остановился длинный черный лимузин. Из него вышел Дональд Трамп. Двадцатипятилетняя сотрудница Briar Hall по имени Каролин Кепчер с восхищением наблюдала за ним. Позже она напишет в своих мемуарах, что его физическое присутствие и личность заполнили всю подъездную дорожку. Кепчер наняли в обанкротившийся клуб за год до этого для привлечения новых членов. Это была ее первая работа в гольф-клубе. До этого она несколько лет управляла рестораном после колледжа. Ресторанный опыт она считала "своим Йелем", а продажу членских билетов в гольф - "своим Гарвардом". Когда Трамп вместе с Кепчер и генеральным менеджером клуба осматривал территорию, он спросил Кепчер, считает ли она, что клуб можно спасти. Она вздохнула, боясь выдать свой недостаток опыта, и сказала, что, по ее мнению, здание клуба нужно заменить.

Трамп встретился с мэром Брайарклифф-Мэнора и другими местными чиновниками, чтобы понять, с каким противодействием он может столкнуться при замене старого здания клуба и строительстве кондоминиумов на участке площадью 143 акра. По окончании встречи он остался достаточно доволен, чтобы заплатить за поле 8,5 миллиона долларов.

Вскоре после этого Трамп посетил Дино Брэдли, чтобы рассказать ему о своем плане. А вскоре он сообщил молодой Кэролин Кепчер, что она станет генеральным менеджером нового клуба. Это было неуважительно по отношению к ее потенциальным талантам, но мужчины в офисе Трампа отметили, что, помимо молодости, она соответствовала его общим вкусам в отношении женщин - блондинка, высокая и стройная.

В то время как Трамп выделил деньги на четыре перспективных поля для гольфа в пригороде Нью-Йорка, он занялся пятым полем через озеро Уорт от Мар-а-Лаго в Флориды. Он давно говорил о строительстве поля рядом с Мар-а-Лаго и наконец заинтересовался незастроенным участком земли, похожим на джунгли, окруженным стрип-клубом, правительственными учреждениями и двенадцатиэтажной тюрьмой, и всего в двух кварталах от грохота местного аэропорта.

Земля принадлежала округу. Трамп годами критиковал чиновников округа за то, что они направляют самолеты над Мар-а-Лаго, и грозился подать в суд из-за шума и дыма. Он не признает вины за свой выбор купить участок в двух милях от аэропорта и по прямой линии от конца взлетно-посадочной полосы.

Брюс Пелли, управляющий аэропортом, услышал, что Трамп заинтересован в аренде бесплодной земли рядом с окружной тюрьмой. Первой мыслью Пелли было: "Хорошо, но в договоре должно быть оговорено, что Трамп не будет судиться с округом по поводу этого глупого шумового бизнеса". Даже если суд в конце концов согласится с тем, что подобная жалоба нелепа, Пелли подсчитал, что расходы налогоплательщиков на защиту по этому делу приблизятся к 1 миллиону долларов.

Когда к концу переговоров Трамп узнал об этом требовании, он поспешил подать иск с жалобой на шум. Затем он заявил местным репортерам, что округ предложил ему арендовать землю, если он откажется от иска, переврав сценарий Пелли и других чиновников. Округ оставил фальшивый рассказ Трампа о переговорах без внимания и подписал договор об аренде земли рядом с тюрьмой по цене 438 000 долларов в год с повышением в последующие годы.

В очередной раз Трамп понес расходы на участок земли, который не приносил дохода.

Дональд, Марла и Тиффани поселились в том же триплексе Trump Tower, где он жил с Иваной, ссорился с ней и уходил от нее. Марла, по собственному признанию, деревенская девушка, сосредоточилась на том, чтобы создать на третьем этаже ощущение дома. Она высыпала на террасу тридцать тонн земли, засеяла ее травой, поставила песочницу и деревянные качели. Она проводила время на кухне наверху, которая выходила в игровую комнату. Иногда она ночевала там вместе с Тиффани. Она гордилась тем, что готовит ужины, и дорожила временем, которое они проводили вместе, как семья. Во время экскурсии с репортером она с тоскливой грустью рассказывала о вечерах, которые часто принимали другой оборот. " Дональд любит есть ровно в семь. Я люблю семейные посиделки за столом, а Дональд предпочитает ужинать в спальне перед телевизором, чтобы развеяться".

В мае 1997 года Трамп объявил, что они с Марлой расстались. Анонимные цитаты в газетах от "человека, близкого к Дональду" - к тому времени в городских редакциях новостей это был известный код для обозначения самого Дональда - говорили, что он расстался с ней, чтобы ограничить сумму, которую она может получить при разводе. Согласно брачному контракту, заключенному с Дональдом, Марла должна была получить 1 миллион долларов, если они окончательно разойдутся до пятой годовщины их свадьбы, и, возможно, еще больше после этой даты. До этого дня оставалось еще девятнадцать месяцев.