Щит

Глава 9

Обоз выполз из Ведьминого ущелья на освещенный солнцем простор. Поток, зарождающийся в горных недрах, изливался наружу и струился по лесистой долине в узком глубоком русле. На берегу речки паслась лошадь Лейнолла, а сам он сидел у воды и крошил ломоть хлеба мельтешащим на мелководье малькам. Как только показалась первая телега, Лейнолл вскочил и скорым шагом направился навстречу.

— Илан Лейнолл! — старшина поднял руку в приветствии.

— Всё ли благополучно? — оруженосец с беспокойством смотрел на выползающие из ущелья возы.

— Всё хорошо, хвала богам и илану Астиду! — с чувством выдохнул старшина.

— Астиду?

— Ох, илан Лейнолл! — старшина прижал ладонь к груди, голос дрогнул. — Такое случилось!

Когда за последним возом показались Астид и Гилэстэл, Лейнолл уже знал всё о произошедшем на мосту, и встретил их широкой улыбкой.

— Илан Астид! Вы герой сегодняшнего дня! Надо устроить пирушку в вашу честь! Люди вам благодарны!

Астид коротко глянул на обозников. Люди смотрели на него кто с настороженным любопытством, кто с опаской. Даже те, кто ехал в спасенной телеге, не произнесли и слова, лишь недоверчиво косились на полукровку.

— Не преувеличивайте, — отмахнулся Астид. — Сделал, что должен был.

— Эх, жаль, меня там не было! — воскликнул Лейнолл.

— Да, жаль, — кивнул полукровка.

Гилэстэл, оглянувшись на ущелье, свёл брови.

— Это единственный путь на север?

— Нет, — ответил Лейнолл. — Но самый короткий. Железный тракт оживлённее и безопаснее, да дорога занимает на три дня больше — крюк в сто с лишним миль.

— Мне думается, что потеря трех дней — ничто в сравнении с угрозой потерять жизнь в этом месте.

— Моя вина, — Лейнолл с покаянным видом прижал ладонь к сердцу. — Я уговорил старшину ехать этой дорогой. К семье тороплюсь!

— Понимаю, — Гилэстэл скупо улыбнулся.

Кто-то из ратников окликнул Лейнолла. Астид, глядя в спину отходящему оруженосцу, хмыкнул:

— Торопится он… Как там старшина обозный сказал? Честен сердцем? Не вяжется что-то.

— Не вижу противоречия, — дернул плечом Гилэстэл. — Он честно служит своему господину. И немножко себе. А на стезе служения случаются сопутствующие потери.

— И все же, я видел тревогу в его глазах.

— Лишь из-за опасения потерять время, вытаскивая трупы из ущелья.

Остаток дня и следующие сутки обоз двигался вниз по течению Ийи — речки, родившейся в подземных глубинах. Питаемая родниками и горными ручьями, текущая из долины в долину, изгибающаяся меж их склонами, она становилась все более полноводной, расширяя и углубляя русло. К тому времени, как обоз вышел к месту разделения Ийи на два рукава, бойкий узкий ручей превратился в порожистую беспокойную реку. Вырвавшись из тисков горных склонов, речной поток недолго бежал по плоскогорью, а затем, врезаясь в вырастающие на пути скалы, разветвлялся на две небольшие речки — Аю и Юю, утекающие в разные долины. Ая текла в Бримфарн, по Юе проходила граница Мидфарна, а развилка между ними была уже территорией Таэрофарна. В некотором удалении от речной развилки виднелись крайние хаты деревушки, вытянувшейся вдоль берега Юи.

Обоз остановился на берегу, на ровной поляне с густой мягкой травой. Возчики распрягали лошадей, солдаты ставили шатры для ночевки.

Живность, реквизированная на крестьянском подворье, давно нашла упокоение в солдатских животах. До долины Таэрофарн оставались еще сутки пути, провизия была на исходе, и Лейнолл после недолго разговора со старшиной о необходимости пополнения запасов указал рукой в сторону деревушки: «Там разживемся».

Астид и Гилэстэл сняли поклажу с лошадей и принялись их расседлывать. Внезапно Гилэстэл с досадой ругнулся, наклонился и поднял оторванное стремя. Показал Астиду перетертое путлище.

— А я рассчитывал, что до Таэрофарна дотянет.

Мимо прошел Лейнолл с двумя ратниками, придержал шаги обратился к князю.

— Лорд Гилэстэл, мы с парнями в деревню — за провизией. Нет ли каких пожеланий?

Гилэстэл вопросительно взглянул на Астида.

— Я схожу с ними, — захватив в качестве образца порвавшийся ремень, полукровка отправился вместе с Лейноллом.

За деревней на пятачках повыщипанной травы дремали козы, привязанные на длинных веревках к кольям. В прилегающих к деревне огородах, обнесенных где плетнем, где тонким частоколом, в изобилии росли тыква, морковь и репа. У ограды бродили полудики пятнистые свиньи, худые и длинномордые. Завидев приближающихся чужаков, хрюшки потрусили водворы, под защиту родных сараев.

Из крайнего дома на зов Лейнолла никто не вышел, лишь пёс бросился к забору, истошно гавкая, но не делая попыток выскочить за пределы двора. Его лай подхватили собаки в других дворах. Из следующей хаты на громкий голос оруженосца появился старик, опирающийся на узловатую палку. Увидев солдат и двух хорошо одетых незнакомцев у своего забора, дед загнал лающую собаку под тележку с наваленными в ней очистками и ботвой, подхромал к калитке и поклонился.

— Да благословят тебя боги, старик, — сказал Лейнолл, поверх головы старика оглядывая неказистый двор, по которому бродили несколько куриц. Петух, разрывая лапами помои в тележке, что-то клевал. В глубине двора виднелись хлев и навес, в тени которого развалились три пятнистые свиньи.

— И вас, благородные иланы.

— Что-то у вас в деревне пусто так? Где народ?

— Дык… Кто на лугах, стога мечуть. Кто в лес по дрова отправился. А кого на войну забрали.

— Мы солдаты армии Виго Таэрона. Нам нужна еда на тридцать человек.

Дед притих, пожевывая сдой ус.

— А сколь заплатите? — отважился он, наконец, спросить.

Один из ратников возмущенно фыркнул.

Лейнолл свёл брови.

— Мы воины Долинного Альянса! И защищаем эту и многие другие деревни от вражеского нашествия! Эти парни, — оруженосец кивнул на ратников, — за тебя кровь проливают! У нас в обозе те, кто получил ранения, сражаясь с урукхами! А ты об оплате спрашиваешь? По закону мы можем реквизировать всё, что требуется!

— По закону-то оно так, — вздохнул старик. — А по правде, так мои сыны тож тама, в армии вашей. Неуж я чего ишшо должон, окромя того? Скотина — она ить не из воздуха берётся.

— Так и мы не даром берем, — Лейнолл распахнул калитку и вошёл во двор.

Ратники последовали за ним. Астид, похлопывая порванным ремешком о бедро, остался наблюдать снаружи.

— Вот, держи, — Лейнолл протянул старику бумагу с оттиском герба Таэрофарна. — Это подтверждение о реквизированной провизии. Предъявишь его казначею в замке лорда Виго и получишь компенсацию.

— А то ж, — взяв бумагу, без воодушевления откликнулся крестьянин и похромал к дому, кивнув в сторону построек в глубине двора. — Вона хлев, вона амбар.

Примостившись на крыльце и постукивая палкой о землю, старик стал наблюдать за ходом реквизиции.

Один из ратников вывалил из тележки отбросы на землю, и покатил её к амбару. Второй, сняв с гвоздя на амбарной опоре моток веревки, направился к лежащим у хлева свиньям. Астид увидел, как в бороде старика промелькнула язвительная усмешка. Когда до свиней оставалась пара шагов, они вскочили и опрометью бросились прочь. Ратник выругался и помчался за той, которая показалась ему потолще остальных. Напуганные куры шарахнулись и с кудахтаньем помчались по двору наперегонки с мечущимися свиньями, взметывая в воздух ошметки перепревшей соломы, собачьей шерсти, перья и пыль. Прижавшийся к ногам хозяина пес заходился в хриплом лае. Не будь причина этой круговерти столь печальна, Астид, наверное, рассмеялся бы. А вот ратник, вывезший из амбара на тележке тугой мешок с какой-то крупой, хохотал от души.

Кое-где из-за заборов стали выглядывать люди, но, увидев вооруженных людей в соседском дворе, быстро ретировались и запирались в своих домах.

Шумный бардак прекратил Лейнолл. Астид только удивленно моргнул, когда свиньи, куры и прочая скачущая живность замерла, пойманная в невидимые коконы. Они тыкались в незримую преграду, лишенные возможности сдвинуться с места, а старик на крыльце перестал стучать палкой и в изумлении замер. Ратник с веревкой, отдуваясь, подскочил к свинье, кивнул Лейноллу: «Поймал!», и, накинув ей веревку на шею, связал свободным концом и ноги. Лейнолл ухватил за ноги двух кур, не церемонясь, свернул им шеи и бросил тушки на тележку. Коконы-ловушки исчезли, и освободившаяся живность разбежалась, попрятавшись по закоулкам двора.

Реквизиционная команда двинулась к выходу со двора.

— Чуть не забыл! — Лейнолл обернулся к старику. — Эль у тебя есть?

Дед вздохнул. Поднялся, зашел в хату и после недолгого ожидания появился с двумя бурдюками.

— Нате, — подошел и положил бурдюки на тележку рядом с куриными тушками. — Телегу опосля верните, на кой она вам.

— Вернем, вернем, — весело откликнулся один из солдат, поплевал на руки, и, ухватившись за оглобли, покатил возок по улице.

Ратник со связанной свиньей на спине двинулся за ним. Астид кивнул Лейноллу:

— Я вас догоню.

Когда нагруженная провизией троица удалилась на достаточное расстояние, полукровка повернулся к крестьянину. Тот смотрел на него настороженно, гадая, чего еще потребует благородный господин, и мысленно молился, чтобы не появились сейчас тут ушедшие спозаранку на луг две его снохи и три внучки.

— Скажи-ка, а есть у тебя вот такая вещица? — Астид протянул старику ремень.

Тот повертел его в руках.

— Хорошая выделка. Сразу видать, добрая сбруя у твоего коня, илан. У меня такого нет. А спроси через два двора, тама шорник проживает, можа и отыщет подходящий.

— Спасибо.

Астид принял ремень из рук старика, сунул себе за пояс, и, достав из висящего рядом кошеля золотой, протянул крестьянину.

— За причиненное беспокойство.

Старик отшатнулся, словно в руках у полукровки была не монета, а змея, испуганно затряс бородой.

— Илан… какое беспокойство… у меня сыны… тож в солдатах. Можа и их кто накормит. Князю Таэрону, господину нашему, моё почтение, токма взятый харч столько не стоит.

— Я не служу Таэрону, — без улыбки ответил Астид. — Я благодарю тебя от имени князя Гилэстэла Илфириона Хэлкериеса. Возьми, не бойся.

Старик подрагивающей рукой принял золотой, и, крепко опираясь на палку, низко поклонился.

— Пусть боги благословят его.

К биваку Астид вернулся с новыми путлищами. В лагере горели костры, в котлах булькала похлебка и жарилось на углях мясо. Гилэстэл повертел ремни и удовлетворенно кивнул. Заменив их на обеих стременах, обратился к Астиду:

— Я тут неподалеку обнаружил заводь, достаточно глубокую. Искупаться не желаешь?

— После еды, быть может, — ответил полукровка, развалившись на одеялах в ожидании ужина.

— Как знаешь.

Гилэстэл ушел, а к Астиду подсел Лейнолл с бурдюком и двумя кружками.

— Куда это он?

— Купаться.

— Ты просил эль.

Полукровка с интересом покосился на бурдюк. Лейнолл налил в кружки янтарно-мутный напиток.

Астид отпил глоток и удовлетворенно кивнул. Подошел один из ратников, и, заручившись согласным кивком Лейнолла, унес бурдюк. Оруженосец, опустошив сразу половину кружки, вытер ладонью усы и подмигнул полукровке.

— Значит, ты — как я?

Астид, медленно цедя эль, вопросительно глянул на Лейнолла поверх ободка бокала.

— Телохранитель.

— Ну, вроде того, — поставив кружку, полукровка сделал неопределенный жест ладонью.

— Покажи что-нибудь? Из того, что умеешь.

Астид побарабанил пальцами по одеялу, пожевал губами и заглянул в почти опустевшую кружку. Вытянув руку в сторону компании ратников у костра, он заставил лежащий там бурдюк перелететь к нему в руку, взглядом выдернул пробку и налил себе ещё.

— Неплохо, — оценил Лейнолла. — Теперь понятно, как вам удалось убраться подобру-поздорову с урукхайских земель.

— Ты реагируешь так невозмутимо, словно для тебя это не в новинку, — повел бровью Астид.

— Если боги наделили силой меня, почему же им не одарить ею кого-то еще? — сдув с мокрого края своей кружки муху, сказал телохранитель.

— Логично, — усмехнулся Астид. — Когда ты осознал свои способности?

— Мне тринадцать было. Я помогал деду в кузнице, и нечаянно опрокинул на себя котел с расплавленным металлом. В тот миг всё и случилось. Щит меня оборонил. А ты?

— Стащил кое-что.

Лейнолл рассмеялся.

— Колечко для подружки?

— Четверть буханки с кухни. Очень уж есть хотелось.

Оруженосец перестал улыбаться.

— Кем ты был до того, как стал служить своему лорду?

— Никем.

Лейнолл помолчал, ожидая продолжения, но его не последовало.

— Выходит, боги были к тебе щедры, — он дружески улыбнулся.

— Нет никаких богов, — с прохладцей сказал Астид.

Лейнолл недоверчиво и осуждающе покачал головой.

— На небе — боги, на земле — господин. Всё в их власти. Кто покорен богам и верен своему лорду — будет ими вознагражден.

— Нет богов, — повторил полукровка. — Есть только те, кто живут на земле — эльфы, люди, другие расы. Лишь они вершат зло и добро, никто не делает это за них. Неисчислимое количество времени назад, лежа на куче грязной соломы, я умел молиться. Я молился так пылко и горячо, что казалось — солома вот-вот вспыхнет и божественное пламя справедливости поглотит всё, что причиняет мне страдание. Понимание того, что я говорю с пустотой, не пришло в одно мгновение. Его в меня вдалбливали год за годом, затрещина за затрещиной, пинок за пинком. Но когда я понял, что не существует никаких богов, то осознал и еще кое-что — надо мной нет ничьей власти. Я свободен в своих поступках и мыслях. Но я же и ответственен за них.

— Но ты служишь лорду Гилэстэлу?

— Не так. Я возвращаю ему долг. Как сын возвращает отцу, ученик — учителю, спасенный — спасителю. Почему все используют только два понятия — «господин» и «слуга»? Никто не помнит о благодарности, о чести, о дружбе. Скажи, что с тобой станет, если ты откажешься служить Таэрону или перейдешь на службу к другому лорду?

Лейнолл в замешательстве моргнул и ненадолго задумался.

— Лорд Виго не позволит мне этого сделать.

Астид невесело рассмеялся.

— В этом и разница между нами. Ты говоришь не о том, что совершишь сам, по своей воле, а о том, разрешат ли тебе это сделать.

На рассвете тронулись в путь. В деревне было оживленно — хозяева выгоняли коз и овец на пастбище, сами торопились на поля и луга, неся на плечах грабли и косы.

У калитки памятного дома крестьянин отправлял на работу своих домочадцев. Обоз и сопровождающих его ратников и Лейнолла он проводил недружелюбным взглядом. Но, увидев ехавших позади всех Астида и Гилэстэла, посветлел лицом и согнулся в поклоне.

— Долгой жизни тебе, илан!

Стоявшие рядом женщины последовали его примеру. «Да благословят тебя боги, илан» — донеслись их тихие голоса до всадников.

— Что это с ними? — подозрительно покосившись на полукровку, спросил князь.

— Выказывают свою признательность, — пожал плечами Астид.

— За что?

— Свинью тут купил вчера.

— И сколько ты ему заплатил?

— Один золотой.

Гилэстэл только крякнул.

— Свинья стоит не больше трех медяков. А ты отвалил за неё целый орлик?

— Ваша светлость, видимо, забыли, где я вырос? Я знаю, сколько нужно потратить сил, чтобы вырастить скотину — вывести её на выпас, запасти сено на зиму. Хорошо жить на свободных землях или иметь собственное пастбище. А если за каждую съеденную травинку и скирду скошенного сена приходится платить хозяину земли? А владелец этих земель — Таэрон. Эта свинья точно обошлась крестьянину не в три медные монеты, и обобрали его дважды.

Гилэстэл удивленно выслушал горячую речь Астида. Оглянулся на крестьянина и его семью, все еще стоящих у ограды.

— Да, судя по поведению этого селянина, он глубоко шокирован непривычной щедростью Таэрона.

— Причем тут Таэрон? Я платил от вашего имени, мой князь.

— Все равно, это расточительство.

— Когда придет время, это окупится сполна.

— Это когда же? — поинтересовался Гилэстэл.

— Когда перед ним встанет выбор — вы или Таэрон.

— Ты думаешь, мне стоит раздавать каждому крестьянину в этих деревнях по золотому, чтобы заслужить их расположение? — насмешливо поднял брови полуэльф.

— Я думаю — дело не в количестве полученных денег, а в обстоятельствах, при которых они получены, — без улыбки ответил Астид. — Если вы разбросаете тысячу орликов на столичной площади, вы не добьетесь такого же эффекта, как сейчас в этой деревне. Слухи расползаются быстро, ваша светлость. От дома к дому, от селения к селению. И однажды перед жителями этих селений встанет выбор — чьих солдат накормить, а от каких спрятать зерно в тайные ямы.

— Да ты становишься политиком, — Гилэстэл одарил Астида оценивающим взглядом.