Сделка с вечностью

4.1 Латэнь

Лодка плавно покачивалась на теплых волнах, унося Айшу прочь от бросившего якорь корабля. Вагранийка пристально всматривалась в очертания порта-крепости Латэни: отсюда она уже могла рассмотреть тонкие и бледные башенки — острые и чуть изогнутые, словно рыбьи кости. Изящные зубцы стен стремились ввысь, а богатая слюдяными вкраплениями каменная порода заставляла постройки сверкать на ярком солнце, как самоцветы.

— Красота неземная, — чуть слышно протянула Айша.

Столица Латандаля располагалась сразу на четырех уровнях холмистого острова и даже отсюда казалась вдвое больше Рантай-Толла в его лучшие времена. Ходили легенды, что много тысяч лет назад остров Латандаль был вулканом, выросшим из моря, а самих латанийцев боги сотворили из лавы. Впрочем, вспоминая манеры местного народа, Айша предпочитала думать, что предком латанийцев все же был камень.

— Подходим! — крикнули с носа лодки. — Госпожа, вы готовы?

— Да, конечно.

Вагранийка туже запахнула полы накидки, опасаясь забрызгать ткань, и вновь принялась жадно рассматривать незнакомый город. Самый нижний ярус столицы относился к порту. Море в этих местах было непривычно зеленым, и длинный изогнутый причал врезался в воду широкой белой подковой. Стаи чаек с криками носились над причалами, сверкали усыпанные граненым хрусталем маяки — их свет полыхал, словно белое пламя. Паруса множества торговых кораблей были спущены, да ветер в этот час почти не чувствовался. Айша расслышала давно забытый шум портового рынка и невольно улыбнулась. Было в этом месте нечто одновременно чуждое и родное, словно Латандаль действительно существовал в соседнем мире и лишь иногда соприкасался с чужаками.

— Ровнее! Весла убрать! Нет, рано.

— Вооот так!

Айша припомнила карту Латандаля — единственную, что нашлась в руинах Рантай-Толла. Столица уютно разместилась в обширной бухте на северной половине острова. От южных штормов город надежно укрывали два скалистых полуострова. К северо-западу от Латэни на острое Сагрэнай расположилось еще одно известное латанийское поселение — Сагрэ, откуда уходило множество кораблей в Гацону, Латан Уфар и вольные города. До Ваг Рана латанийские корабли доходили нечасто.

Выше порта, утопая в яркой листве деревьев, змеилась главная городская стена. Широкий каменный пояс тянулся по всей видимой части острова. Айша с удивлением отметила, что впервые видела город с таким количеством зелени внутри. Буйство красок поражало, и особенно странно смотрелись деревья с огненно-алой листвой. Так выглядели по осени клены в Ваг Ране, но эти деревья имели почти черные стволы, а листья их были мелкими и вытянутыми. Айша подумала, что было бы неплохо выпросить несколько саженцев для Рантай-Толла: вдруг приживутся.

Городские стены, местами переходившие в скалы, казались неприступными. И хотя их высота была внушительной, они казались поистине камушками по сравнению с двумя главными вершинами Латандаля — Дворцовой и Храмовой горами.

— Нас ждут. — Латаниец по имени Лейлун — бесстрастный моложавый мужчина с глазами и волосами цвета дикого меда — присел подле Айши, дожидаясь, пока лодка пристанет к причалу. — Любуетесь видом?

— Горами. Пытаюсь найти королевский дворец.

— Здесь его называют Лат Далэс, — пояснил латаниец. — Вы увидите цитадель на вершине одной из двух гор. Смотрите на ту, что ниже. Хотя сегодня облака стоят слишком низко и почти ничего не разглядеть.

— Как же нам туда добраться?

— Лестница, почтенная Шано. В скале высечены пятнадцать тысяч ступеней, которые должен пройти проситель. Наши традиции гласят, что король обязан выслушать личного каждого, кто преодолеет это расстояние.

— И мне тоже придется их преодолеть?

— Вы же приехали просить о помощи, разве не так? — снисходительно улыбнулся Лейлун и спрятал руки в складках своего длинного одеяния. — Значит, вы ничем не отличаетесь от остальных.

Вагранийка наградила его очаровательной улыбкой и устремила взор обратно на гору-цитадель. От надменности Лейлуна сводило зубы, хотя они были едва знакомы. Если посыльные латанийских королей вели себя столь надменно, Айша уже не знала, чего ожидать от самих местных правителей. И, что беспокоило ее сильнее всего, Айше ан Ройтш и Ваг Рану было толком нечего предложить в обмен на помощь.

— Поднявшись на пятнадцать тысяч ступеней, вы добьетесь того, что вас выслушают, — добавил Лейлун. — Но никто не гарантирует вам подмоги, многоуважаемая советница.

Облако наконец-то покинуло горы, и Айша смогла увидеть не только цитадель, но и силуэт храма Гил Даляй на второй вершите. Это место латанийцы называли Домом Хранителя и считали священным.

— А если мне хватит сил подняться туда? — указала она на храм. — Кто обязан меня выслушать?

Лейлун выдавил неприятную улыбку.

— Если у вас хватит мужества подняться на Гил Даляй, вы сможете изменить свою судьбу.

— Вы сами там были?

— Зачем тревожить бога и его служителей, если есть милостивый король, чей долг — заботиться о своем народе? В моей жизни не было столь чудовищных потрясений, чтобы идти в Гил Даляй.

Айша рассеянно кивнула.

— Завидую.

Лодка причалила к длинному крытому пирсу, похожему на скелет древнего морского змея. Конструкцию украшали флаги, ленты и полосы прозрачной ткани — все это расшитое сверкающими нитями великолепие подрагивало на легком ветерке. Скромную делегацию Шано встречала не менее скромная компания латанийцев. Всего пятеро, из них двое воинов, хотя оружие и доспехи больше походили на церемониальные. Особенно Айша заприметила одного: больно уж был молод и хорош собой даже для латанийца, а его мимика напоминала привычную человеческую. Одет живчик был в традиционное для латанийцев длинное, но легкое одеяние с широкими рукавами насыщенного синего цвета. К массивному поясу он приладил кошели, кинжал в богатых ножнах, кармашек под свитки и даже походный набор для письма — восковую табличку и стило.

Прежде, чем они поднялись на пирс, Лейлун наклонился к уху гостьи:

— Вам оказана большая честь, Шано, — тихо сказал он. — Вас встречает сам сын короля.

— Который из них?

— Янелей, разумеется. В синем.

— Почему «разумеется»?

— Не думали же вы, что вам будет стелить дорожку сам наследник престола? Это грубейшее нарушение порядка! Советницу встречает советник. А принц Янелей входит в Совет короля Эйсваля.

Айша медленно вдохнула и выдохнула, призывая всю выдержку, что осталась в ней после изнурительного путешествия. Посольство не обещало быть простым.

— Благодарю за разъяснения, советник Лейлун, — обворожительно улыбнулась Айша. — Меня удивляет лишь то, что одного вас отчего-то оказалось недостаточно для встречи столь незначительного вагранийского посольства.

Лейлун открыл было рот, чтобы возразить, принц перебил его.

— Я вызвался сам.

Он подал Айше руку, помогая выбраться на пирс. Остальные латанийцы застыли точно изваяния, лишь принц радушно улыбнулся гостям — очевидно, то было неслыханное проявление чувств при латанийском дворе.

— Шано Айша ан Ройтш, член правящего совета Шано Оддэ и посол Ваг Рана, — объявил Лейлун по-имперски.

Айша поклонилась.

— Принц Янелей, младший сын короля Эйсваля, — опередил Лейлуна молодой человек. — Мы рады приветствовать посла Ваг Рана впервые после многих лет молчания.

Вагранийка снова почтительно поклонилась.

— Рада нарушить это долгое молчание, ваше высочество.

— Советник Лейлун проследит, чтобы ваши вещи доставили во дворец. — Он перехватил взгляд Айши, и, поняв, что она уже приготовилась к длительному восхождению, расхохотался. — Он не сказал вам, что у нас есть канатная дорога и воздушная карета?

— Нет, ваше высочество.

— Лейлун не особенно жалует гостей на родной земле. А тех, кто все же рискнул сюда добраться, любит вводить в заблуждение.

Айша изящно пожала плечами и приняла руку Янелея, позволяя увести себя вперед по пирсу.

— Возможно, он просто не успел рассказать о техническом совершенстве латанийских механизмов, — ответила она.

Принц Янелей замедлил шаг, оглянулся и, убедившись, что Лейлун отстал, серьезно взглянул на гостью.

— Не тратьте на нас елей, почтенная советница, — тихо сказал он. — Лейлуна не проймет, а на меня нет смысла — я ничего не решаю. Приберегите формальности для двора моего отца.

— Впервые встречаю принца, который принижает собственную значимость.

— Не принижаю. Не вижу смысла в церемониях. Я осведомлен о трагедии, что произошла в ваших землях, и знаю, зачем вы прибыли. И сочувствую вам. Но вы в Латандале, а не в империи. Здесь не нужно плясать и заискивать, говорить намеками и играть. Будьте почтительны — и вас выслушают. И если ваш вопрос действительно важен для целостности всея мира, вам пойдут навстречу.

— Вы мне уже нравитесь, — улыбнулась Айша. — Хотя и утверждаете, что ничего не решаете. Полагаю, это не совсем так.

Янелей снова широко улыбнулся и поприветствовал расступившихся торговцев. Латанийцы низко поклонились принцу, но Айша отметила, что в их глазах отчего-то не было страха, столь привычного для представителей нижних сословий.

— При короле я отвечаю за празднества, — пояснил Янелей. — Ничего серьезнее мне пока не поручали. Слишком молод.

— Что вы! Празднества — это невероятно серьезно. К слову об этом. — Айша с интересом оглядывалась по сторонам, изучая местный быт. — Город что-то отмечает? Всюду ленты, флаги, цветы. Едва ли все это в честь вагранийского посла.

— Супруга моего старшего брата вот-вот принесет в этот мир дитя. Ребенок долгожданный — принцесса Ливель долго не могла зачать. Сейчас весь остров затаил дыхание в ожидании наследника, мне же поручили отметить рождение ребенка со всей подобающей пышностью. И тем занятнее, что вы прибыли именно в день родов. Наши звездочеты наверняка увидят в этом особый смысл. Кстати, вам составляли гороскоп?

— Что-что?

— Гороскоп, — повторил Янелей. — Карта судьбы, рассчитанная по звездам. Обученные люди смотрят на небеса, изучают положение небесных тел и составляют на ее основе предсказание вашей судьбы. Очень занимательный процесс.

— А… Я слышала, латанийцы в этом большие мастера. Но в наших землях это ремесло, боюсь, непопулярно. В Ваг Ране исповедуют традиционную для Пути веру, а она запрещает узнавать будущее.

Янелей усмехнулся, заставив Айшу восхититься рядом ровных жемчужно-белых зубов. Вагранийка инстинктивно прикрыла свой рот рукой — давненько не жевала гуруса, и белизной похвастаться не могла.

— Вы не находите забавным факт, что вера, некогда пришедшая из Латандаля на материк, в конечном итоге не имеет ничего общего с верой самих латанийцев? — спросил принц.

— Нахожу. Однако я не особенно сведуща в вопросах теологии. В моей стране вера никогда не была основой государства, и наше отношение к этому куда проще, чем в той же империи.

Принц усмехнулся и, дойдя до лестницы к канатной дороге, пропустил свою спутницу вперед.

— Вы, почтенная советница, вообще не похожи на человека веры, — заметил он.

— Это правда. Я далека и от Хранителя, и от гороскопов.

— Завидую. У нас даже портовые девки бегут к звездочетам по любому поводу.

— И как? Предсказания сбываются?

Янелей подмигнул ей.

— А вы как думаете?

— Я думаю, что свои судьбы мы куем сами.

— Только не говорите это наверху, — шепотом предостерег принц. — Ливель еще не родила, а звездочеты со всего острова уже ломятся на прием к отцу, чтобы рассказать о будущем младенца. Их не смущает, что мы не знаем ни пола, ни времени рождения. Варианты готовы на все.

— А что его величество?

— Бережет традицию. Платит золотом за карты, велит сохранять предсказания. Но поверит он все равно лишь Хранительнице Юимриль. Лишь ей может быт ведомо будущее, и то лишь потому, что она лучше всех на острове осведомлена о прошлом.

— Хотела бы я с ней познакомиться.

Они преодолели последнюю ступеньку и оказались на широкой круглой площадке, вымощенной светлым камнем.

— Придется подождать, пока спустят карету, — сказал Янелей. — Но торопиться пока некуда. Вас примут только на закате.

Айша остановилась, чтобы перевести дух, и оглянулась. Лейлун и остальные держались на почтительном расстоянии. Немногочисленный скарб вагранийки уже передали носильщикам, и теперь вещи грузили в специальную гигантскую корзину, чтобы поднять на лебедке наверх. Людям предстояло либо дожидаться канатной кареты, либо подниматься самостоятельно. Вагранийка предпочла прокатиться в чудо-конструкции.

— Как вам остров? — Принц уселся на каменный борт полукруглого балкона и пригласил Айшу отдохнуть на скамье подле него.

— Прекрасен.

— Вы не похожи на советницу, Шано Айша ан Ройтш. Слишком уж хороши собой.

— Вы не очень похожи на латанийцев, которых я знаю, — удивилась советница.

Янелей хохотнул.

— Я сын короля, могу себе позволить. Но если говорить серьезно, то на меня повлияли долгие путешествия. Несколько лет жил в Латан Уфаре на материке, затем посольствовал в Гацоне. Мне нравилось изучать мир. Юная душа требовала скитаний.

— Не могу похвастать тем же. Я почти не выезжала из Ваг Рана.

— Зато стали одной из немногих вагранийцев, побывавших в Латандале. И раз мы с вами получили возможность поговорить наедине до аудиенции, я хочу подробнее расспросить вас о причине визита.

Айша нахмурилась.

— Разве вы не читали письма Шано Оддэ?

— Читал, — кивнул Янелей. — Но, во-первых, это официальный документ, а там много не напишут. Во-вторых, не очень понятно, почему вы уверены, что найдете здесь ответы на свои вопросы.

Айша долго глядела на море, а затем в упор взглянула на принца:

— Если не здесь, то где еще?

— Не знаю. Быть может, уже нигде. Пожалуй, могли остаться какие-то сведения на территории Эннии, но… — Янелей спрыгнул с парапета и принялся ходить перед Айшей. — Если хотите знать мое мнение, даже мой отец мало что вам скажет. Вам дорога наверх, в Гил Даляй. Если кто и может пролить свет, то лишь Хранительница Юимриль. И то не могу обещать этого.

— Значит, нужно потренировать выносливость, — ответила советница. — Я не могу вернуться ни с чем.

— Я похлопочу за вас перед отцом. Встречи с Юимриль ждут годами, но, думаю, мне удастся подсуетиться.

Вагранийка подалась вперед.

— И зачем бы вам мне помогать? — тихо спросила она.

— Вы мне нравитесь, — улыбнулся Янелей. — И, быть может, я рассчитываю на приглашение в Ваг Ран. Люблю бывать в новых местах.

— Боюсь, теперь там особо не на что смотреть.

— Не сочтите меня бестактным, но если в Шано Оддэ все советницы хоть в половину так же хороши, как вы, то я почти что готов жить у вас в гостях в землянке.

Айша рассмеялась. К чему она точно не была готова, так это к открытому заигрыванию. Янелей мастерски умел нравиться, но вагранийка не позволяла сладким речам затуманить разум. Архивы Ваг Рана хранили немного сведений о Латандале, и тем осмотрительнее следовало себя вести. Айша имела скромные представления об интересах островитян: их давний конфликт с Эннией давно перетек в устойчивое перемирие, а Гацона предпочитала никогда не ссориться с соседями. В самом Латандале было все для независимого существования, и на протяжении последних столетий остров пользовался неприкосновенностью, не вмешиваясь в жизнь материка. Этот своеобразный паритет делал Латандаль практически неуязвимым для политических интриг.

Однако интерес Янелея к Ваг Рану был явно сильнее, чем показывал принц. Вся эта игра с заговариванием зубов, показная простота на деле имел целью заставить Айшу разговориться. Айша ан Ройтш знала людей. И знала, что люди всегда чего-то хотят друг от друга. Хочешь сделать человека своим другом — дай ему понять, что можешь помочь с осуществлением его желаний.

Осталось лишь выяснить, чего именно хотел принц.

— Смотрите, спускают!

Айша отвлеклась от раздумий и устремила взор наверх. С горы, гремя и скрипя механизмами, спускалась сама настоящая карета — с окошками и дверями, разве что размером она оказалась больше обычной. И несли ее не лошади, а особая конструкция, позволявшая перемещать карету по натянутым толстым канатам.

— Прошу, Шано. — Янелей распахнул дверь перед Айшей, когда спуск завершился. — Теперь я действительно могу поприветствовать посла Ваг Рана в Латандале.

— Как ощущения?

Айша опасливо покосилась вниз и инстинктивно вцепилась пальцами в деревянный борт кареты.

— Знаете, ваше высочество, раньше я считала, что не боюсь высоты.

Янелей понимающе усмехнулся.

— Но вы просто не болтались над гигантской пропастью в тесной деревянной скорлупке. Ничего, к этому можно привыкнуть. Хотя, признаюсь, я сам переборол страх далеко не сразу.

Айша привыкать не собиралась.

— Долго нам еще?

— Нет, уже почти все.

Словно подтверждая его слова, воздушная карета пришла в движение — Айша едва почти потеряла равновесие и неуклюже раскорячилась на скамье. Ругательство застряло у нее в глотке, вагранийка выпучила глаза и застыла, ухватившись за деревянный бортик — и так просидела до того момента, пока карета не опустилась на твердую поверхность.

— Все, все закончилось, многоуважаемая советница. — Янелей, казалось, искренне забавлялся. — В следующий раз будет проще.

Айша наконец-то перевела дух и приготовилась выходить.

— Благодарю за интересный опыт, ваше высочество, но в следующий раз, я, пожалуй, воспользуюсь лестницей. Если подумать, пятнадцать тысяч ступеней — не так уж и много.

Принц первым покинул карету и помог Айше спуститься. Ее едва не сбил с ног мощный порыв ветра: они приземлились на такую же круглую открытую площадку, а на такой высоте воздух безумствовал. Стража в уже знакомых Айше доспехах охраняла площадку, на выходе выстроились дворцовые служащие, облаченные в лазурно-золотые одеяния. На ткани здесь не экономили даже для прислуги. Один из встречавших латанийцев явно сгорал от нетерпения и всеми силами старался привлечь внимание Янелея. Айша отметила, что этот юноша с томными непривычно темными для латанийцев глазами и капризным изломом губ явно был потомком смешанного брака: наверняка его предки породнились со знатными гацонцами — больно уж характерные черты в нем читались. Юношу это не портило. Наоборот, наверняка художники испытывали интерес к такому типажу.

— Ваше высоче… — он все же попытался воззвать к принцу, но тот знаком велел ему молчать.

— Добро пожаловать в Лат Далэс, Шано Ройтш. — Янелей отбросил все легкомыслие прочь и церемониально поклонился вагранийке. Ожидавшая на площадке дворцовая свита вытянулась по струнке. — Будьте нашей гостьей, и мы обещаем защищать вас и оберегать. Преломите с нами хлеб, выпейте нашего вина, заночуйте под нашей крышей — и мы станем одной семьей. От имени своего отца короля Эйсваля клянусь соблюдать закон гостеприимства пред очами Хранителей.

Айша слегка опешила от резкой перемены в настроении Янелея, но быстро сориентировалась.

— Я, Айша ан Ройтш, принимаю твое приглашение и от лица вагранийского Шано Оддэ клянусь соблюдать законы гостеприимства, подчиняться установленным в этих местах порядкам. — Она поклонилась так низко, как позволяла затекшая спина. — Да буду я честна в речах и помыслах. Да отсохнет моя рука, если не примет длани дружбы. Клянусь перед очами Хранителя.

Янелей кивнул и указал на свиту.

— Эти люди покажут ваши покои и помогут разместиться. Но прежде… — он наконец-то обратил взор на нетерпеливого слугу. — Этот юноша — Дивек э’Крейде, мой помощник и сын моего давнего товарища. В латанийском языке есть для этого специальное мудреное слово для обозначения его должности, но вы можете называть его секретарем Дивеком. Итак, что стряслось?

Латаниец торопливо поклонился гостье, подбежал к принцу и что-то прошептал ему на ухо. Янелей расплылся в широченной улыбке.

— Ну наконец-то! Воистину сегодня день чудес. Принцесса Ливель благополучно разрешилась от бремени здоровой девочкой. — Он чуть склонил голову перед Айшей. — Боюсь, придется оставить вас на попечение Дивека и Лейлуна, поскольку мне в кои то веки нужно исполнить свои обязанности перед короной. И на этот раз я размахнулся по-гацонски.

— Разумеется, — кивнула Айша. — Но разве его величество не отменит аудиенцию, раз случился такой повод?

— Что вы, у нас так не принято, многоуважаемая Шано, — ответил Дивек. — Король дал обещание встретиться с вами, и это может перебить только тяжелая болезнь. Нет-нет, его величество обязательно вас примет. Прошу, следуйте за мной. До аудиенции есть пара часов.

Дивек действительно оказался гацонцем — мать его принадлежала к знатному латанийскому роду с юга острова, а вот отец — граф э’Крейде, некогда служил при дворе самого Энриге Гацонского и вел дела с Латан Уфаром.

— Там и познакомился с его высочеством. Ну а после смерти старого короля мой отец окончательно перебрался в Латандаль — здесь климат приятнее для его легких. Страдает кашлями. Еще когда жили у…

Айша слушала юношу вполуха: тот щебетал без остановки. Дивек успел показать ей покои, представил служанок, которые споро помогли вагранийке привести себя в порядок к аудиенции. После столь насыщенного дня Айша начала скучать по обществу молчаливого Лейлуна, однако провожать ее на аудиенцию снова выпало Дивеку.

Дворец казался неземным произведением искусства, воплощением замысла некого высшего существа — до того необычны были его планировка и убранство. Ни намека на дома-крепости, к которым советница привыкла в Ваг Ране. Дворец покоился меж облаков, словно его жителям вовсе не было никакого дела до земных перипетий. Тонкие и изящные каменные опоры множества ярусов словно парили в воздухе, и Айша не могла взять в толк, как они выдерживали весь этот вес. Еще одним открытием стали многочисленные сады — деревьев и цветов здесь было так много, что весь Лат Далэс напоминал не то гигантскую оранжерею, не то сад. Кое-где свет лился через стеклянные купола, и витражные стекла раскрашивали лучи веселыми красками.

— Вижу, вам нравится, — заметил Дивек. — Помню, сам, когда впервые сюда попал, дюжину дней ходил с открытым ртом. Да и сейчас не всегда могу привыкнуть. Знаете, что меня больше всего удивляет в этом месте? Здесь тепло. На такой высоте и при таких ветрах здесь должен царить собачий холод. Но поглядите вокруг…

— Безмятежность и уют, — кивнула Айша. — На моей родине все совсем иначе. Массивно и монументально. Было.

— Знаю, вагранийский стиль был в моде в империи какое-то время назад. Особенно любят украшать кабинеты. О эти строгие линии, восхитительная аскеза убранства…

— Да вы эстет, господин Дивек, — улыбнулась вагранийка.

— Не я, мой отец. Когда он прослышал, что сам Великий наставник повелел отделать свой рабочий кабинет в вагранийском стиле, он и вся гацонская знать словно с ума посходили. Все пожелали себе такие гранатовые кабинеты.

— Это я помню. Какое-то время, еще до правления Данша, у нас часто выписывали мастеров.

Они вышли к парадной лестнице. Перила и колонны были увиты темно-зелеными лианами с ярко-розовыми ароматными цветами. Доспехи стражи сверкали радужной пленкой, словно металл покрыли каким-то особым составом. При появлении посетителей воины не шелохнулись. Айше казалось, что она слышала даже звук порхания крыльев бабочек, что суетились подле кадки с неведомым вечнозеленым растением.

Дивек остановился у подножия и наклонился к уху Айши.

— Здесь я должен вас оставить. Его величество уже ожидает. Вам предложат напитки и закуски — отказ не станет смертельной обидой, но советую принять из рук хозяев вино. Хотя бы потому, что больше вы такого нигде не испробуете. Король ценит краткость и прямоту, но ирония и сарказм неприемлемы. Сегодня радостный день, и его величество в приподнятом настроении, поэтому наверняка будет благосклонен.

— Благодарю, секретарь Дивек, — улыбнулась Айша. — Вы мне очень помогли.

— Я буду ждать вас здесь, если его величество не распорядятся иначе. Да поможет вам Хранитель.

Айша сомкнула пальцы на свитках с верительными грамотами, что, по традиции, должна была вручить лично Эйсвалю, и зашагала вверх по лестнице, вдыхая дурманящий аромат розовых цветов. Дворец утопал в растительности, обилие фонтанов делало честь создателям местного водопровода. Слуги мимоходом поправляли развешенные гирлянды и завершали последние приготовления к празднику. Айша улыбнулась. Янелей, судя по всему, действительно расстарался. Ей даже захотелось увидеть этот праздник своими глазами.

Едва посол преодолела последнюю ступеньку, двери перед ней словно распахнулись сами собой. Айша отметила, что створки были выточены из молочно-белой кости. Резьба инкрустирована россыпью камней и разноцветными металлами, каких вагранийка доселе не видывала. Она шагнула вперед, в залитый молочно-белым светом зал и прикрыла глаза — до того ослепительным было сияние чего-то в центре. Ощущение нереальности происходящего подкрепляли и стены: в этой части дворца они были сложены из кусочков граненого камня, похожего на кварц.

Лат Далэс и правда казался порталом в иной мир. Айша остановилась, давая глазам привыкнуть. Где-то за стенами она слышала детский плач и воркование нескольких женских голосов. Видимо, где-то рядом находились жилые помещения королевской семьи.

— Айша ан Ройтш из вагранийского Шано Оддэ, — нараспев произнесли за ее спиной. Она обернулась и заметила герольда — длинноволосого альбиноса в белоснежных одеждах. За ней наблюдали другие служители и охрана — лица всех казались бледными, а одеяния их были вытканы из белого шелка и украшены серебристой вышивкой. Айше подумалось, что эта часть дворца более походила на храм. Тем удивительнее было осознавать, что здесь жили люди.

Она поклонилась и застыла, дожидаясь приглашения пройти дальше. Из сияющего центра зала вышла высокая фигура и направилась навстречу гостье. Поначалу Айша подумала, что то был мужчина — слишком уж широкие плечи и крепкая фигура, облаченная в длинное свободное одеяние из белого шелка. Но голос, что взывал к Айше, оказался слишком высоким и нежным.

— Подойди, гостья, — мягко приказало существо. — Я хочу лучше разглядеть тебя.

— Кто вы?

— Здесь меня называют Юимриль. Я видела тебя в своих видениях, Айша ан Ройтш. Юный советник-фхетуш правильно решил отправить тебя сюда. Не бойся, дитя.

Внутри Айши поднялась волна недовольства — какое к черту дитя, когда она успела вырастить своих отпрысков? Снисходительного тона Айша ан Ройтш не терпела. Но, подойдя к Юимриль ближе, коснувшись протянутой руки и взглянув в глаза той, кого именовали Хранительницей, она поняла, что лучше промолчать.

— Ты носишь в себе дар. Добрый дар, — улыбнулось существо. — И ты очень устала. Идем.

У Айши не поворачивался язык назвать Юимриль человеком. Не похожа ни на мужчину, ни на женщину. Голос высокий и мягкий, невероятно красивый, но лишен чувственных вибраций. Руки Юимриль были крепки и холодны, но с них в пальцы Айши перетекала настоящая сила — живительная, целебная, словно благословение.

— Могу ли я увидеть его величество? — Тихо спросила Айша и показала свитки. — Мне надлежит вручить верительные грамоты и знак моих полномочий.

Юимриль вновь улыбнулась.

— Дитя мое, мы видели, как твой дед учился ходить. Мы наблюдали, как ты встречала фхетушей Толлов в Ваг Ране и как сражалась на улицах разрушенного города. Мы прекрасно знаем, кто ты и зачем прибыла. Мы ждали тебя, Айша ан Ройтш. Все мы, и его величество тоже.

— Боюсь, я не понимаю…

— И хорошо, что прибыла именно ты, носительница дара, а не юный фхетуш. Он не бы не смог вобрать в себя все то, что тебе должно передать своим людям.

Юимриль повела ее в центр зала, в сосредоточение молочно-белого сияния. Айша услышала тихий плеск воды. Хранительница подвела ее к бортику не то бассейна, не то купели, провела ладонями по воде, и сияние ослабло. Айша застыла, выронив свитки.

— Это же… Такой же…

— Да, дитя. В Ваг Ране тоже было Сердце.

— Я ничего не понимаю. Простите. — Айша опустилась на бортик купели и уронила руки в воду. Пальцы тут же начало покалывать, но с каждым мгновением разум вагранийки прояснялся, и она чувствовала, что силы начали к ней возвращаться. Перестала болеть старая рана на спине. Прошла мигрень, что мучила посла с самого моря.

На другом конце зала скрипнули дверные петли, Айша услышала мягкие шаги. Вскоре она увидела короля. Они не встречались прежде, но по возрасту и одеянию Айша догадалась, что перед ней был сам Эйсваль. Вагранийка поспешно поднялась на ноги, поклонилась и подобрала оброненные свитки.

— Ваше величество…

— Шано. Наконец-то. — Король протянул руку, чтобы забрать бумаги, и укоризненно взглянул на Юимриль. — Вы могли бы меня подождать.

Хранительница безмятежно улыбнулась. Айша заметила, что она не кланялась и не выказывала почтения правителю. Интересно, кто еще здесь кем правил?

— Зачем? — спросила Юимриль. — Чем раньше она узнает, тем быстрее примирится с этим знанием. А у вас сегодня важный день.

— Прошу прощения, — вмешалась Айша. — Что я должна узнать?

Лицо Эйсваля посуровело. Король указал на противоположный конец зала.

— То, что случилось в Ваг Ране, наложило тень на всех нас. Мы уже собирались отправлять к вам посольство, но, хвала Хранителям, вы нас опередили. Следуйте за мной.

Юимриль кивнула гостье, поспешно погрузила руки в воду, отчего сияние вновь стало невыносимо ярким. Айша покорно следовала за королем, украдкой глядя по сторонам. По полу тянулись вихорки тумана. Испещренные прожилками камни преломляли свет от сферы, отчего вагранийке казалось, что они шли сквозь облака. Наконец Эйсваль остановился перед гигантским столом. На глади отполированного темно-синего камня Айша узнала очертания карты.

— Материк? — выдохнула она, дивясь тонкой работе мастеров-картографов.

— Не только, — сказала подошедшая Юимриль. — Здесь весь Эрбитерум — «изведанный мир». Вы никогда не задумывались о том, что лежит южнее Латандаля, западнее Гацоны и севернее Рундкара? Куда придут корабли, отплыви они из Таргоса строго на восток? И что в себе таят Серые земли, куда не рискуют ходить ни рунды, ни освендийцы, ни канеданцы?

Айша пожала плечами.

— Задумывалась. Море или смерть, полагаю. Или то и другое сразу.

— Вы не так далеки от истины, Шано, — печально улыбнулся король. На столе стояло множество фигурок, флагов и иных символов, какие часто использовали для обозначения войск и владений. Король убрал с карты все, кроме девяти каменных шаров черного и белого цветов. — Подойдите, Шано. Это главная ценность Латандаля. Такой карты больше нигде нет. Смотрите на нее и запоминайте. Раньше все эти земли были заселены. Сейчас же там все мертво.

Вагранийке пришлось сильно перегнуться через стол, и она едва не задела локтем один из каменных шаров. Инкрустированные разноцветными камнями и металлами очертания земель плясали безумный хоровод перед ошарашенным послом. Выше северных Рундкара и Освендиса обнаружилась обширная территория, продолжавшая Серые земли на север и восток.

Южнее Латандаля и Тирлазанских островов Айша увидела не только море, но и острова, множество островов, которых не знала ни одна имперская карта. Серые вкрапления суши на синей глади стола походили на осколки материка — словно раньше все эти места были частью чего-то единого.

А восточнее Гацоны и Хайлигланда, отделенный Тихими водами, омывавшими оба королевства с запада, лежал целый материк, размером с Империю и Эннию. Айша заметила, что все незнакомые земли были выложены матовым серым камнем, словно картограф так давал понять: жизни там больше нет. Все шары, что на них разместили, были черными. Такой же шар — тоже черный — Айша увидела на месте Рантай-Толла. Белые же шары разместили в точке, обозначавшей Латэнь, в Уфайноре — столице материкового Латан Уфара. Один белый достался Эннии — он находился примерно в середине Великой пустыни. Последний светлый шар затерялся в горах Тирийского хребта, что разделял имперский Канедан и королевство Таргос.

— Белыми шарами отмечены места, где есть такие сферы? — Айша кивнула в сторону бассейна?

Юимриль слегка кивнула.

— Все верно. Черными отмечены места, Сердца которых были уничтожены.

— Вы называете их Сердцами? Сердцами чего? На что они влияют?

— Боюсь, на все. — Король отошел от стола и застыл подле распахнутых створок, что вели на широкую террасу. — Как мы поняли, Сердца — это сосредоточия жизненной силы нашего мира. Что-то вроде выхода силы на поверхность земли, места, где эта сила концентрируется и принимает невероятно плотную форму. Вы сами видели: воды источника исцеляют. И делают это сильнее любого целителя.

— Ваш источник исцеляет, — ответила Айша. — Но в Рантай-Толле вода не была целебной. Наоборот, свет сферы скорее вредил — людям напрочь выжигало глаза.

— Все Сердца разные. — Хранительница Юимриль указала на карту. — Наше исцеляет тело и душу. Уфайнорское сердце несет очищение и забвение. В Эннии есть еще одно, мы не успели его обнаружить, но точно знаем, что Сердце живо, хотя и неуравновешенно. Оно отвечает за память. Самое ценное и, увы, для нас недоступное. Тирийское изучить не успели. Его местонахождение нам известно, мы знаем его Хранителя, но он не особенно делится подробностями своей работы.

— А что было в Рантай-Толле?

— Вагранийское Сердце несло равновесие для мира, — тихо ответил король. — Оно очень чутко откликалось на вибрации остальных Сердец и вносило баланс между силами. По крайней мере так считают наши жрецы.

— Но теперь, получается, равновесия нет, — сказала Айша.

— Верно. Вагранийское сердце разрушено, его Хранитель покинул свой пост. Мы точно не знаем, что может случиться дальше, но в прошлый раз, когда равновесие было нарушено, и это Сердце какое-то время не было активно, Латандаль стал отдельным островом.

Айша удивленно уставилась на короля.

— Боюсь, я не понимаю.

— Серым камнем выложены земли, что более непригодны для жизни. До них практически невозможно добраться: покидая их, наши предки поставили нечто вроде завесы, не дающей кораблям подойти ближе. Экспедиции либо вовсе ничего не находят и плутают, либо исчезают без следа.

— Очень похоже на рассказы о Серых землях, — припомнила вагранийка.

— Именно, — улыбнулась Юимриль. — Нас защищают. И это мощнейшее колдовство.

— От чего?

— Там смерть. Мы практически ничего не знаем о предках — это было так давно, что не сохранилось даже в памяти Хранителей. От нас скрывают и земли, и само знание, словно и на память наложен запрет. Потому эннийское Сердце не спокойно: его работу нарушили, быть может, даже изъяли часть памяти, которую оно хранит. Мы лишь знаем, что в глубокой древности материка было два. Южнее, ниже Латандаля располагался Уль Тир, и он включал в себя наш остров, и Тирлазанские острова.

— И вот этот, который западнее Гацоны? — Указала Айша.

— Уль Фаир, верно. На самом деле он находится одновременно западнее и восточнее Эрбитерума. Мир круглый. Раньше Уль Фаир и Эрбитерум были единым целым — это подтверждают находки с расколотых островов. И это объясняет, откуда в густонаселенном и плодородном Эрбитеруме взялись мертвые Серые земли. Мы также знаем, что между Уль Фаиром и Уль Тиром была война. Проиграли обе стороны. Итогом этой войны стала карта, которую мы все знаем сейчас.

— То есть вы считаете, что война могла быть настолько разрушительной, что расколола целые материки?

— Я это знаю, — коротко ответила Юимриль. — Перед тем, как Энния завоевала Тирлазанские острова, нам удалось найти и вывезти древние свидетельства. Их немного, но они дают представление о том, что происходило в те времена.

Айша застыла над картой, отказываясь верить словам Хранительницы.

— Материк раскололо на куски, словно зеркало… Чем же можно нанести такой вред? На земле нет такого оружия.

— Те, кто жили здесь до нас, знали и умели гораздо больше. Вы видели дворец, Шано. — Юимриль обвела рукой воздух вокруг себя. — Он построен на обломках цивилизации, могущество которой можно считать божественным. Наш народ считают светлыми гениями, но здесь нет почти ничего, что было сотворено рукой латанийца. Нам просто неведомы такие знания. Эти древние гении стали богами… И уничтожили не только друг друга, но почти все, что создали.

— А мы, значит, играем с обломками их цивилизации, словно несмышленые дети, — подытожила Айша.

Эйсваль вернулся к столу. Айша обратила внимание, что все это время он украдкой наблюдал за ней. Ждал определенной реакции? Хотел что-то увидеть?

— Эта просвещенная цивилизация создала Сердца. Научилась с их помощью брать из мира ту силу, что требовалась в нужный момент, — сказал король. — А сами Хранители — всего лишь существа, прошу прошения, обслуживающие Сердца.

Юимриль взяла в руку белый шар, что лежал на Латэни.

— Его величество прав. Даже я, древнейшая из ныне живущих Хранителей, соединившаяся с нашим Сердцем настолько, что не могу покинуть пределов острова, до конца не знаю, как и зачем это работает. За многие тысячи лет мы лишь поняли, что Сердца ведут себя немного по-разному и могут давать разную силу.

— Мы называем это магией, — вновь пожала плечами Айша. — Или колдовством. Впрочем, так мы называем все, что не можем объяснить.

— Хранитель — всегда сильный маг, ибо лишь такое существо может чувствовать и работать с энергией Сердца. К слову о магии. — Юимриль подалась вперед. — Чем больше активных Сердец в мире, тем сильнее становится магия. Носители силы рождаются чаще, их мощь крепнет. Свидетельства этой закономерности мы наблюдали лично: Хранитель вагранийского Сердца иногда гасил его. И когда это происходило, рушилось не только равновесие, но и появлялись люди, которых вы называете фхетушами. Существа, совершенно невосприимчивые к силе и тем прелестные.

— Значит, и количество фхетушей зависит от работы нашего вагранийского сердца: — удивилась Шано. — Что же, теперь все дети будут рождаться фхетушами?

— Нет, но в ваших землях их станет больше. Чем слабее магия, тем больше тех, кто не способен ее принять.

Со стороны балкона донесся звон хрустальной посуды. Эйсваль обернулся на звук, коротко кивнул и жестом пригласил женщин пройти на террасу. Айша охотно согласилась: ноги едва держали ее после услышанного. Она с облегчением опустилась на резной стул и приняла чашу с вином из рук служанки-латанийки неземной красоты. Что ни говори, но все местные женщины действительно несли в себе неуловимую грацию и легкость. Айше подумалось, что было бы неплохо познакомиться с парочкой поближе. Оставалось лишь надеяться, что нравы в этих краях были столь же свободны, как и в Ваг Ране.

— Почему же меня посвятили в эту тайну? — спросила Айша, пригубив восхитительно сладкий напиток. — Насколько я знаю, эти сведения не в ходу. И они представляют величайшую ценность.

Король кивнул.

— Совершенно верно. Мы не распространяли эти сведения, поскольку опасались, что Сердца могут стать причиной войн. Сердца привязаны к определенной земле. Тот, кто захочет обладать силой Сердца, должен сперва захватить территорию.

— А у вас Сердец аж два, — понимающе улыбнулась Айша. — Чего не скажешь об армиях. Неведение прочих — вот ваша защита.

— По этой же причине Латандаль не вмешивается в политику.

— Неужели? — выгнула бровь Айша. — Как же тогда объяснить договор с империей о брачных союзах? Раз в пять поколений…

— Пророчество, — отрезал Эйсваль. — Пророчество Гинтаре из Тальдора, которое начало сбываться и за которое погибла моя племянница. Гинтаре была провидицей и могла заглянуть на столетия вперед. И нам пришлось следовать ее воле. Латанийцы действительно стараются держаться подальше от войн и союзов. Но чего будет стоить этот мир, если в нем не останется ничего, кроме бесплодной земли? Если отсюда уйдет жизненная сила, а выжившие будут сражаться за последние плодоносящие обрывки земли, до тех пор, пока и она не закончится? — Эйсваль отставил хрустальный кубок и посмотрел на Айшу в упор. От взгляда пронзительно-зеленых глаз короля послу стало не по себе. — Я не глупец, Шано. Случись что, Латандаль разорвут на части первым. Но падут все.

— Я услышала вас, — выдержав паузу, ответила Айша. — Нам терять нечего. Чем, по вашему мнению, может помочь Ваг Ран?

Король жестом пригласил Юимриль говорить. Хранительница не притрагивалась к напиткам, но задумчиво водила узловатым пальцем по кромке бокала.

— Нужно попробовать восстановить ваше Сердце, — негромко сказала она. — Это гипотетически еще возможно. Хранитель обычно настолько сливается с вверенным ему источником, что живет с ним в едином ритме. Мы знаем, что ваш Хранитель пока еще жив, хотя и ослабел. Мы также знаем, что он покинул Ваг Ран. Разыщите Хранителя и убедите его вернуться к источнику. Это будет сложно, поскольку Хранителю придется отдать остаток себя для восстановления артефакта. Хранитель погибнет. И сердцу потребуется новый — могущественный носитель силы, которого должно принять Сердце. Если вы согласитесь, я пошлю с вами своего верного жреца, который поможет убедить вашего Хранителя.

Айша едва не поперхнулась вином. План даже на словах звучал чудовищно невыполнимым.

— Как же нам найти этого Хранителя? — аккуратно спросила она.

Юимриль, однако, отчего-то не видела в этом проблемы.

— Он древен. Он нарушил клятву не покидать Сердце. Нарушил клятву не использовать силу и знания для власти над людьми. И, признаться, слишком уж наследил в мире людей. Настолько, что в ваших краях всякий знает его имя. Ибо Хранитель, которому поручили оберегать сердце Ваг Рана, некогда носил имя Руфал.

Айша побледнела.

— Тот самый?

— Тот самый.

Айша едва не присвистнула. Вспомнила легенды, вспомнила каменные барельефы… Верилось с трудом, но история сходилась.

— Да уж, интересный поворот истории, — сказала она. — Да только Руфал жил очень и очень давно. Ни один человек не проживет полторы тысячи лет.

Юимриль переглянулась с Эйсвалем и улыбнулась.

— Мне гораздо больше. Хранитель может жить многие и многие столетия, если его связь с Сердцем не будет нарушена, — объяснила латанийка. — Но, разумеется, его можно убить, как и всякого человека. Мы не бессмертны. Просто черпаем жизненную силу из нашего Сердца.

— А что же стало с Хранителями мертвых Сердец?

— Погибли, защищая свои артефакты. Сердце может жить без Хранителя, а вот Хранитель без сердца долго не протянет. К слову, последний Хранитель Сердца Уль Тира до его раскола, носил имя Гилленай. И он действительно был сыном предыдущего Хранителя. На том строилась наша латанийская вера — на сохранении силы и уважении к жрецам, Хранителям, которые оберегают Сердца. Ее мы принесли на расколотые земли. Но за годы эта вера изменилась настолько, что вмешиваться и что-то исправлять бессмысленно и опасно.

Айша жестом потребовала еще вина и, наплевав на приличия, выпила золотистый нектар залпом.

— Что же сегодня за день откровений?

— Вы отлично держитесь для человека, чей мир перевернулся несколько раз за эту встречу, — улыбнулся Эйсваль. — Не ожидал от вас такого самообладания.

— Значит, ваш интерес, скорее шкурный. Латандаль боится, что утрата вагранийского Сердца повлияет и на вас: меньше магии, нестабильные ситуации и прочее, прочее… и вы готовы поделиться знанием и поддержать восстановление Ваг Рана, не претендуя на наши границы?

— Если успеете до смерти Руфала. Сейчас, разумеется, он носит иное имя. Увы, мне оно неизвестно. Хранителя сможет опознать только человек с мощным даром провидца. Найдите такого.

— А у вас таковых нет?

— Увы, — покачала головой Юимриль. — Я не всесильна.

— Задача не легче предыдущей, — усмехнулась Айша. — Хорошо. Допустим, мы обнаружим Руфала и даже убедим его найти преемника и принести себя в жертву Сердцу. Артефакт воскреснет, равновесие будет восстановлено. Как посол страны, стоящей на грани гибели, я обязана выяснить, какую максимальную выгоду можно извлечь из всей этой затеи.

Эйсваль подался ближе. На этот раз Айша избегала смотреть ему в глаза — слишком уж яркими они были, словно у кошки.

— Договор с Латандалем, — сказала король. — Мы снабжаем вас ресурсами для восстановления. Как вы уже могли заметить, этого у нас хватит на два Ваг Рана. В отличие от армии.

— Звучит заманчиво. Значит, вы помогаете нам восстановиться, а мы делаем так, чтобы остаток Эрбитерума не развалился к черту?

— Вроде этого. Есть еще кое-что, — вмешалась Юимриль и взглянула на Эйсваля. — Расскажите про Эннию.

— Эннийское сердце, можно сказать, работает без Хранителя. Нужен новый. Быть может, нам удастся договориться с Магистратом и получить дозволение на поиск артефакта. Если у нас получится найти и наладить работу, жить всем станет гораздо легче.

— Энния получит на своих землях больше магусов, сильное колдовство, крепкую землю… А вы — доступ к артефакту, которое даст ответы на вопросы прошлого. Такая планируется сделка? — уточнила Айша.

— Мы вели переговоры с Магистром Флавиесом и почти договорились, но, увы, он скончался.

Айша широко улыбнулась.

— Я слышала, у Магистра есть очаровательная юная внучка. Подопечная самого императора Демоса.

— А мы слышали, она состоит в переписке с неким молодым членом Шано Оддэ, героем восстания, свергнувшего Заливара нар Данша, — ответил король, отпив вина. — И что этот героический юноша из уважаемой семьи очень дружен с вами, Шано Ройтш. Ваши удивительные связи могут помочь нам обойти стену, в которую придется биться лбом еще несколько лет.

Айша осушила последний бокал.

— Фештан нар Толл — здравомыслящий человек. И он пойдет на все ради восстановления своей страны. Разумеется, я передам ему вашу просьбу.

Король поднялся из-за стола.

— В таком случае мы договорились?

— Есть ли у меня время подумать и подготовить бумаги? — Спросила Айша.

Эйсваль благосклонно кивнул.

— Разумеется. Вы вольны оставаться нашей гостьей сколько пожелаете, и все же я вынужден просить вас не медлить с решением. Если Руфал умрет, Сердце восстановить не получится.

— Он древен и крепок. Даже без Сердца он протянет еще довольно долго, — добавила Юимриль. — И все же его величество прав. Медлить не стоит. Будьте нашей гостьей, насладитесь праздником. Но соглашение нужно заключить как можно скорее. И не бойтесь связывать себя договором с Латандалем: короли этих земель дают клятву праведности. Король Эйсваль будет проклят, если обманет партнера. Такой обет наложила на него Гинтаре из Тальдора.

— Я смотрю, она везде подсуетилась.

— Еще бы, — улыбнулась Юимриль. — Ведь именно она должна была стать Хранительницей после меня. Но судьба распорядилась иначе.

— У меня остался последний вопрос к Хранительнице. — Айша остановилась на пороге террасы и обернулась к Хранительнице. Юимриль вышла из-за стола последней, с интересом глядя на посла. — Тот самый Гилленай? Действительно тот самый?

— Да.

— Значит, столько сотен лет мы все поклоняемся мертвому богу давно исчезнувшего мира?

— Есть гипотеза, что все девять Сердец можно восстановить. Чем больше силы вернется в мир, чем выше вероятность, что родятся люди, способные сломать завесу с мертвых земель и вдохнуть силу в умершие артефакты. Я не знаю этого наверняка, Шано Айша ан Ройтш. Но я хочу в это верить. Гилленай — лишь имя, чудом сохранившееся на одном из древних камней на чудом выжившем острове Латандаль. Гилленая не вернуть, но, быть может, мы все однажды сможем стать богами? И раз так, дорогая Шано, неужели это не стоит всех попыток?