Сдирающий кожу

Глава 31

— Думаю, я смогу вам помочь, — сказал доктор О’Коннор. — Приходите ко мне на прием, и мы посмотрим, что можно сделать. Когда вам удобно?

Он замолчал, крутя в руке карандаш.

— Завтра во второй половине дня мне тоже удобно. У меня есть окошко в половине четвертого… Ну и замечательно. Как вас зовут?.. Фиона. Фиона Уилсон. — Он сделал запись в ежедневнике. — Хорошо, Фиона. До завтра.

Положив трубку, он нажал кнопку на аппарате и посмотрел на сидевшую напротив женщину.

— Прошу прощения. Я его выключил. Так на чем мы остановились?

Она закинула ногу на ногу.

— На том, что я ни с кем об этом не говорила.

— Я обычно рекомендую пациентам посоветоваться с семьей и друзьями прежде, чем ложиться под нож.

Она покачала головой.

— Хочу, чтобы для них это стало сюрпризом. Я всем говорила, что еду отдыхать, а потом они сразу увидят меня в новом облике.

— Вы даже мужа не посвятили в свои планы?

— Я не замужем, — ответила женщина. Глаза ее влажно блеснули, но она сдержала слезы и выпрямилась на стуле.

«Да, — подумал О’Коннор. — У тебя в жизни уже был болезненный опыт, а причина скорее всего в твоем характере. Ты слишком ревнива. Или не уверена в себе. Или с тобой так скучно, что скулы сводит. Только у тебя нет желания в этом разбираться, ты предпочла взять ссуду в банке и выложить деньги за косметическую операцию. Ну и еще, наверное, сделать новую прическу. И с новой тобой все пойдет по-старому, потому что на самом деле ничего не изменилось».

Он постарался сесть поудобнее, чтобы уменьшить ставшую уже привычной боль в колене, потом заглянул в анкету пациентки, лежащую на столе, и перешел к следующему пункту.

— Скажите, откуда вы узнали о Центре красоты? Порекомендовали друзья, или вы увидели рекламу?

— Я увидела рекламу в местной газете. Это недалеко от моей работы, поэтому я решила заскочить.

О’Коннор кивнул.

— Значит, вы согласны меня оперировать? — спросила женщина, когда он начал заполнять анкету.

— Давайте сначала все обговорим. Что бы вы хотели изменить в своей внешности?

Она вздернула подбородок.

— Меня беспокоит обвисшая кожа вокруг глаз, особенно нижнее веко. Кроме того, у меня появились складки над верхней губой. И еще дряблая шея. Там нужна подтяжка.

О’Коннор бросил взгляд на совершенно нормальное лицо сорокапятилетней женщины. Если не считать небольших мешков под глазами, которые легко убираются с помощью блефаропластики, ей не нужны никакие операции. Разве что для удовлетворения тщеславия.

— Ну разумеется, пластическая хирургия может решить эти проблемы…

— И моя кожа в целом, — перебила его женщина, возвращаясь к любимой теме. — Она выглядит дряблой, несмотря на регулярное отшелушивание и увлажнение. На лестнице я заметила, что вы используете лазер. А как он действует?

Ее блеяние начинало раздражать доктора, и завораживающий врачебный голос давался ему с трудом.

— Позвольте поинтересоваться, сколько вы тратите на увлажняющие средства?

— Я пользуюсь косметикой «Кларинс», а она, скажем так, недешевая.

— И кремами против морщин?

— Разумеется.

Он кивнул.

— Я помогу вам сэкономить. Зачем пользоваться кремами, если у вас нет морщин?

У нее перехватило дыхание.

— О таком я даже не мечтала!

Улыбаясь, О’Коннор повернул настольную лампу так, чтобы она светила женщине прямо в лицо, внимательно рассматривал ее в течение нескольких секунд и затем сказал:

— Мы предлагаем лазерное омоложение. Оно стимулирует клетки, вырабатывающие коллагеновые волокна, отвечающие за упругость кожи. Вся процедура занимает не больше двадцати минут. Покраснение сходит очень быстро; через час вы вернетесь на свое рабочее место. Вы никому из коллег не говорили, что идете сюда?

Она с улыбкой покачала головой.

— Просто не терпится увидеть их лица…

— В вашем случае я бы порекомендовал лазерный пилинг. Суть метода в том, что с помощью лазерного луча удаляются поверхностные слои кожи. Для этого вы должны прийти сюда на целый день. Кожа восстанавливается примерно за неделю, но эффект от процедуры сохраняется гораздо дольше. Вы забудете о ежемесячных расходах на «Кларинс» — я выпишу вам увлажняющий крем подешевле.

— А шрамы останутся?

Она указала пальцем на свой лоб.

О’Коннор наклонился, чтобы получше рассмотреть.

— Это рубцы от угревой сыпи?

— Да, они уродуют меня еще с подросткового возраста.

Он откинулся в кресле.

— После процедуры их не будет.

Обрадованная, пациентка ткнула пальцем в свою верхнюю губу.

— А ужасные складки, что у меня вот тут намечаются?

Она когда-нибудь заткнется?

— Уберем биогелями. Я предпочитаю дермалив. Его вводят с помощью инъекций. Если хотите, я покажу вам процедурный кабинет. Там можно провести осмотр, прежде чем договариваться о дате операции.

— Да, пожалуйста.

Доктор встал, распрямил негнущееся колено и, подволакивая ногу, двинулся вокруг стола.

— Вот где все происходит.

Он открыл дверь процедурной. С одной стороны стояла медицинская кровать, на которой лежал большой рулон голубой бумаги. На столике рядом с кроватью — какой-то аппарат, смахивающий на небольшой принтер или копир. Две стены были заставлены шкафами; в углу небольшая раковина.

Прихрамывая, О’Коннор подошел к аппарату на столике.

— Вот это и есть лазер.

Пациентка бочком пододвинулась к рекламному плакату, на котором была изображена улыбающаяся женщина с безупречной кожей.

— Доктор, вы сказали, что процедура инъекций займет всего полчаса и я смогу сразу же вернуться в офис?

Тут нет никого, кроме них двоих. Ни одна живая душа не знает, куда пошла эта идиотка… О’Коннор понял, что долгожданная возможность наконец представилась.

— Да, на коже будет небольшое покраснение. Думаю, мы можем провести эту процедуру сейчас, а все остальное — когда кожа восстановится.

— И сколько это будет стоить?

Он махнул рукой:

— Семьдесят пять фунтов. Но вы платите уже после проведения процедуры. При условии, что все прошло успешно.

— Ох. — Женщина улыбнулась. — Давайте приступим?

Господи, да прекратится когда-нибудь этот скулеж? Доктор О’Коннор представил себе, как будут выглядеть ее голосовые связки, если с них снять кожу. Он отмотал от рулона синей бумаги кусок и укрыл им кровать.

— Ложитесь.

Она сняла пиджак, легла и снова приподнялась.

— А это больно? Я боюсь уколов.

Доктор прищурился от яркого света свисавшей с потолка бестеневой лампы. Потом включил магнитофон. Когда по комнате поплыла нежная мелодия флейты, он открыл один из шкафов. Полки были уставлены множеством коробок и бутылок. Он достал приготовленный заранее шприц с иглой не больше сантиметра. Внутри находилось прозрачное гелеобразное вещество.

— Здесь пять миллилитров дермалива. Вы ничего не почувствуете. Я сначала нанесу обезболивающий крем.

— Это хорошо. — Она снова легла.

За ее спиной доктор взял из шкафа пустой шприц. Потом взял с полки маленький флакон с пропофолом,[4] вымыл руки над раковиной и насухо вытер. Смазав верхнюю губу пациентки обезболивающим кремом, он сказал:

— Полежите, пока заморозка начнет действовать, а я тем временем все подготовлю.

О’Коннор натянул пару латексных перчаток восьмого размера, взял шприц и набрал в него пропофола. Потом положил шприц в почкообразный лоток из нержавеющей стали, поставил его на небольшую тележку и подкатил поближе к пациентке. Сев на табуретку у изголовья кровати, доктор наклонился к женщине:

— Ну, что вы чувствуете?

— Боюсь… — с трудом проговорила она, — губы меня не слушаются.

Она попыталась улыбнуться, но верхняя губа не двигалась.

— Прекрасно. Теперь закройте глаза и немного поднимите подбородок.

Мысленно представив себе, что́ находится под кожей, доктор проследил лицевую вену: как она пересекает подчелюстную железу и исчезает под кожей верхней губы. Он вошел в нее иглой и ввел пропофол прямо в вену. Еще пара секунд, и анестетик начнет действовать: пациентка не сможет даже пошевельнуться.

Доктор О’Коннор положил шприц обратно в лоток и снова подошел к шкафу.

— Что чувствуете?

Она не ответила. Он вернулся к процедурному столику и посмотрел на нее. Глаза были широко открыты, и доктор поднял руку, чтобы заслонить их от яркого света лампы. Зрачки женщины постепенно расширились.

— Прекрасно, вы слышите меня, но шевелиться уже не можете.

Он снова сел на табуретку и взял ее за руку. Все тем же успокаивающим докторским голосом произнес:

— Знаете, я вас всей душой презираю.

В глазах женщины вспыхнули искры страха, хотя дыхание оставалось ровным и спокойным. Ему нужно было время, чтобы исчез привкус желчи, стоявший в горле, и несколько секунд доктор сидел, слушая музыку.

— Не волнуйтесь, я много всего умею делать, не только эти дурацкие инъекции.

Он сердито оглядел процедурную комнату, потом несколько раз глубоко вздохнул. Когда доктор снова заговорил, в его голосе слышалась печаль.

— Но не здесь. Мы переберемся туда, где можно будет не спешить. Мое искусство не терпит суеты.