Секретная служба Великобритании. Из истории тайной войны

ПОДКОП ИЛИ подвох?

За более чем три с половиной столетия, протекших после «порохового заговора», не раз высказывались сомнения в точности правительственной версии этого знаменитого эпизода английской истории. Подозрения о причастности к организации заговора провокаторской руки возникли, собственно говоря, уже в первые дни и недели после ареста Гая Фокса и его друзей. Кто выполнял роль подстрекателя, конечно, неизвестно, но нельзя было сомневаться, что провокатор мог действовать по приказу только одного человека — Роберта Сесила, графа Солсбери. Уже 5 декабря 1605 г. один современник в письме за границу сообщил, что, без сомнения, «кое-кто из членов Тайного совета (обычное осторожное упоминание главного министра, без того чтобы прямо называть его имя. — Е. Ч.) сумел сплести сеть, чтобы запутать тех бедных джентльменов». Еще до этого, 25 ноября 1605 г., английский посол в Брюсселе Эдмондс доносил, что «ему стыдно сообщать графу Солсбери ежедневно изобретаемые выдумки при здешнем дворе, чтобы спасти католиков от злословия». На процессе Гарнета генеральный прокурор Кок говорил о том, что инкриминируемое подсудимому одобрение убийства короля изображают за границей «как вымысел и политику нашего государства, чтобы вызвать презрение и навлечь немилость на папистскую религию». «За границей» означало, разумеется, прежде всего в Риме. В меморандуме, составленном позднее, в 1608 году, по указанию папы, заговор представлялся делом группы мирян, не получавших совета ни от одного католического священника, отмечалось, что этот заговор был спровоцирован властями или что они по меньшей мере способствовали ему и позаботились, чтобы главные свидетели исчезли до того, как были выдвинуты обвинения против иезуитов.

4 декабря 1605 года Роберт Сесил получил анонимное письмо, в котором его обвиняли в том, что он, действуя на основании «полностью ложных обвинений», путем преследований, изгнаний и убийств стремится искоренить католическую религию, и угрожали смертью. Подобных угроз приходило немало, но Сесила явно более беспокоили слухи о том, что «пороховой заговор» был сфабрикован. По-видимому, в самом конце 1605 года Сесил даже написал памфлет под названием «Ответ на некоторые клеветнические писания, распространяемые за границей под предлогом предостережения католиков». Известно, что это министерское сочинение уже широко читали до начала февраля 1606 года. Отвергая обвинения, Сесил вместе с тем доказывал, что он, как министр, не выполнил бы своего долга «часового, защищающего жизнь короля и безопасность государства», если бы не противопоставлял «контрмины минам измены».

Подозрение против Сесила упорно сохранялось в XVII веке. Так, епископ Годфри Гудман, которому во время раскрытия заговора было около 20 лет, писал в своих «Воспоминаниях», что «великий государственный деятель» «вначале сочинял, а потом раскрывал измену, и чем она была более гнусной и ненавистной, тем большими и более приемлемыми представлялись его услуги». Среди родственников казненных заговорщиков было распространено убеждение, что Кетсби, Фокс и другие стали жертвами «государственной интриги». В 1615 году власти даже раскрыли «заговор», в котором участвовали родные погибших участников «порохового заговора», стремившиеся отомстить за смерть невинно осужденных, по их мнению, мучеников. В 1658 году епископ Толбот писал, что Сесил «изобрел или по меньшей мере раздувал „пороховой заговор”». Споры об ответственности за события 1605 года снова стали обсуждаться в конце 70 — начале 80-х годов XVII в. во время так называемого «папистского заговора». Опять повторялись утверждения о роли, сыгранной Робертом Сесилом.

Однако все эти примеры — их число можно умножить, — по существу, доказывают лишь то, что подозрение о фабрикации Сесилом «порохового заговора» было достаточно широко распространено при жизни его современников и их ближайших потомков. Трудно предполагать, чтобы такие подозрения не высказывались, если учесть, насколько они выгодны католической. партии.

Иезуиты со своей стороны тоже не раз пытались опровергнуть свое участие в заговоре. И вот в конце XIX века, когда иезуитская историография стала быстро набирать силу, некий отец Джерард (однофамилец помощника Гарнета) выпустил книгу, в которой подверг критике многие положения общепринятой истории заговора Гая Фокса. Он обратил внимание на такие явные несообразности, как бездействие властей после «расшифровки» письма к Монтиглу, неумение обнаружить далеко продвинутый подкоп из близлежащего дома. Не объясняется ли эта несообразность тем, что подкопа вовсе не было и поэтому возникла необходимость утверждать, что заговорщики уничтожили все следы проделанной работы? Еще один важный довод — при таком глубоком подкопе необходимо было вынести из дома очень большое количество земли и разбросать в прилегающем к Винегр-хаузу крохотном садике, притом не возбуждая ничьего любопытства на таком многолюдном месте, как площадь перед парламентом. Далее, каким образом заговорщики раздобыли большое количество пороха, потребное для производства взрыва? Ведь порох с 1601 года был государственной монополией, его расходованием ведали близкие друзья Сесила — граф Девоншир и его заместители Кэрью и Брукнер. Не случайно судьба пороха, якобы изъятого у заговорщиков, нигде не отражена в официальных бумагах и остается неизвестной. Этот довод часто повторяли и другие католические историки. Выяснилось, например, что, когда возникла нужда в связи с финансовыми расчетами проверить расход пороха, это было разрешено сделать только за период с 1578 по 1604 год — то есть до года раскрытия «порохового заговора». Впоследствии бумаги о расходе пороха за этот год затерялись. И тем не менее, этот аргумент Джерарда не является бесспорным. Приобретение пороха все же не представляло непреодолимых трудностей, государственная монополия стала строго осуществляться лишь позднее. Незадолго до «порохового заговора» комендант Тауэра сообщал, что один лондонский купец имеет у себя на складе 40 тонн пороха. Надо учитывать также, что солдаты тогда не получали пороха и были обязаны сами покупать его, обычно у своих офицеров.

Было и много других темных мест в правительственных отчетах о заговоре, которые использовал в своей работе Джерард. Однако его книга подверглась сокрушительной критике со стороны видного протестантского историка С. Гардинера, тоже написавшего специальную работу о «пороховом заговоре». Гардинер, в частности, высказал предположение, что землю заговорщики незаметно сбрасывали неподалеку в Темзу. Гардинер доказал также, что протоколы показаний Гая Фокса не носят следов подделки. Они показывают, как, преодолевая на допросах упорство арестованного, власти постепенно расширяли свои прежде скудные сведения о заговоре.