Семинарист

Глава 13

Пока я дрался в ямах, изучал Тайную Сеть и налаживал контакты с соседом по комнате, солнце начало клониться к закату.

Вжух моментально откликнулся на призыв.

Покинув владения инквизиторов, я сразу отправился на поиски японского ресторанчика. И нашёл подходящее заведение довольно быстро. Помните мой первый и главный принцип? Пообещал — выполняй. И не важно, кому даёшь обещание, случайному прохожему или питомцу, от которого может зависеть твоя жизнь. Принцип есть принцип.

На вывеске ресторана был изображён азиат с палочками в руках.

«Радость гайдзина», прочитал я.

Честно говоря, не припоминаю этот рестик, хотя и раньше бывал в центре. Что ж, будем пробовать. С этой мыслью, я переступил порог заведения.

Сразу бросилось в глаза, что людей тут немного.

У двери стояла табличка с предупреждением:

Мы тебя даже приветствовать не будем, никчёмный белый недоносок. Это хамский ресторан и отношение соответствующее. Проходи мимо, засранец.

Я краем уха слышал про такие заведения. Конкуренция в мегаполисах запредельная, и владельцы из кожи вон лезут, чтобы придумать оригинальную концепцию. В последние лет пять стали появляться рестики с… весьма специфичным отношением к посетителю. Что интересно, популярность таких мест неуклонно растёт — людям нравится, когда их посылают в жопу и не хотят нормально обслуживать.

Осматриваюсь.

На массовую движуху не похоже, но несколько столиков заняты. Пёстро одетые туристы — с рюкзаками, фотоаппаратами. Оживлённо переговариваются, смеются.

Направляюсь к ближайшему свободному столику.

Откуда ни возьмись выскакивает узкоглазый азиат и начинает нести дичь:

— Куда собрался, ушлёпок? Этот стол ещё не убрали! Пересядь вон туда, — указывает в сторону мусорного ведра. — А ещё лучше вали отсюда. Мне твоя рожа не нравится.

Узкоглазый на японца не похож.

Скорее, гость из Средней Азии.

— Просто принеси мне роллов, — беззлобно произнёс я, усаживаясь на выбранный стул. — И побольше соевого соуса моему другу.

Официант покосился на Вжуха.

И продолжил отыгрывать роль:

— Ты глухой? Мы не будем тебя обслуживать. Это заведение для людей, а не бледнолицых обезьян со своими зверушками.

Туристы оторвались от трапезы и начали прислушиваться к разговору.

Ну да, очередное весёлое представление.

— Вжух, — попросил я, — преподай нашему новому знакомому урок вежливости.

Питомца не пришлось долго упрашивать.

Котоморф удлинился, втянул в себя лапки, сменил шерсть на чешую и очень быстро обвил ногу официанта, забираясь всё выше и выше. Хам вскрикнул, отпрыгнул назад, но было уже поздно. Вжух непостижимым образом вскарабкался ему на плечо, свернулся там кольцами и раскрыл пасть с двумя острыми клыками. Из пасти вырвался раздвоенный язык. Послышалось грозное шипение.

— Уберите… это, — выдавил официант.

— Лучше не дёргайся, — посоветовал я. — Вжух нервный.

В подтверждение моих слов питомец коснулся языком щеки официанта. Тот смертельно побледнел и буквально примёрз к полу, не в силах пошевелиться от страха.

— А теперь слушай и запоминай, — я закинул ногу на ногу и стал перечислять: — Порция «Владивостока», две «Тайги», одна «Карелия» и «Алтай-маки». Глубокая суповая тарелочка и бутылка соевого соуса. Нет, лучше две бутылки.

— Соус входит в наборы, — растерянно произнёс официант.

— И что? Мой котик его любит. Выполняй.

Вжух отрастил крылья, перемахнул на спинку одного из соседних стульев и тут же превратился в обычного кота. Хама-официанта как ветром сдуло. Туристы за одним из столиков разразились аплодисментами, но я их проигнорировал. Не прошло и четверти часа, как тот же тип с максимально почтительным выражением на лице принёс то, что я заказывал. Подача была классическая, на деревянных досках. Помимо соуса в наборы входили крохотные мисочки с васаби и маринованным имбирём.

Три порции я сразу придвинул Вжуху, который оседлал спинку стула напротив. Зверь жадными глазами смотрел на заморское блюдо, не в силах поверить своему счастью.

— Учись есть, как человек, — заявил я, разламывая деревянные палочки. — А то вечно под столом сидишь.

На результат я практически не рассчитывал, но Вжух мяукнул, облизнулся и внимательно посмотрел на то, как я подцепил первый «Владивосток» палочками, окунул в соусницу и отправил в рот. Вслед за роллом отправился маленький кусочек васаби. На языке вспыхнул огонь.

Котоморф очумел от такого бездарного, по его мнению, расхода соуса.

— А это тебе, — я вскрыл бутылку и вылил её содержимое в суповую тарелку. — Ни в чём себе не отказывай.

К моему удивлению, Вжух не набросился на лакомство, а решил поступить сообразно своему котоморфскому этикету. Удлинил лапу, вырастил два острых изогнутых когтя, вонзил их в «тайгу» и стащил ролл с доски. Не успел я опомниться от изумления, как зверь уже потянулся за вторым роллом.

— Жжёшь, — похвалил я.

Мурлыка довольно заурчал.

Должен признать, он справлялся с задачей ничуть не хуже меня, при этом даже не уронил ничего на столешницу. Пока мы ели, я рассматривал интерьер заведения. «Радость гайдзина» выглядела как типичный японский ресторан — вытянутый, минималистичный, с плоскими лампами под потолком, иероглифами на стенах. На кухню вели раздвижные сёдзи. В одном из дальних углов росло деревце, подозрительно напоминавшее вишню.

Представление не закончилось.

Котоморф хрустнул суставами, укоротил хватательную лапу, а затем удлинил шею. Туристы уже не ели, а кто-то пытался украдкой нас фотографировать.

Вжух распахнул пасть, выпростал язык и начал лакать из тарелки, но столкнулся с моим укоризненным взглядом и перестроил язык в некое подобие хобота. Погрузив хобот в тарелку, стал всасывать жидкость с хлюпающими звуками.

Я с трудом подавил улыбку.

Животное старается.

Оно не виновато, что в Пустоши нет японских ресторанов.

Пока мы ели, в зале появилась девушка с неестественно увеличенными губами, которую вышли поприветствовать сразу четверо официантов и су-шеф в чёрном колпаке. Отморозки хором запели:

— Посмотрите на шалаву! В ресторан к нам прибежала! Уходи, давалка, прочь — заведенье не порочь!!! Хо-хо-хо, хо-хо-хо, жить шалавам нелегко!!!

Пели эти ребята отвратительно, но к разномастному хору присоединились посетители и вышло примерно так, как если бы в таверне орали пьяные пираты.

Девушка покраснела, но стоически выдержала атаку.

Знала, куда идёт.

А мне нравится это место! Есть в нём какая-то изюминка. Готовят хорошо, заказ приносят быстро, поднимают настроение.

Бодрит.

Расплатившись, я отправился на парковку с довольным питомцем, который больше не посматривал с аппетитом на каждого голубя или мелкую собачонку. Впрочем, он и на крупных собачонок посматривал, а также на людей. Я вообще не понимаю, как эта тварюшка ухитряется регулировать массу тела и молниеносно принимать любой облик. В Бестиарии сплошные гипотезы, конкретики ноль.

«Таврия» за полтора часа домчала меня до родовой усадьбы, где воздух был значительно чище, а сентябрьская жара переносилась легче.

У озера ошивались какие-то люди.

Я отправил туда Вжуха, и вскоре питомец начал сбрасывать образы. Длинноволосый очкарик, прыщавая девушка, другие знакомые персонажи. В лучах заходящего солнца экоманьяки делали свою чёрную работу: набирали воду в пробирки, тыкали в песок лопаточками, измеряли что-то пикающим приборчиком. Ну да, я же сам их и запустил на свою землю в обмен на отзыв судебного иска. Который, к слову, был отозван, если верить моему стряпчему.

Вопрос в другом.

Как долго эти упыри будут мне надоедать?

И что они хотят в этом озере обнаружить?

Теперь, когда мне известно, что затаилось под землёй… Очевидно, проблемы не закончатся. Врата не исчезнут, я буду добывать и продавать крем, а прыщавые ушлёпки рано или поздно догадаются о причинах аномалии. Надо бы их спровадить. Самый простой вариант — скормить Вжуху…

Вот только экологи — обычные люди. Они не пришли меня убивать или грабить. Они вообще ничего плохого не делают, кроме того, что следуют своим дурацким принципам.

Придётся искать другое решение.

Сняв печать с двери, я вошёл в усадьбу.

И первым, кто меня встретил, был Грут.

— Рад приветствовать вас дома, хозяин.

— Здорово, брат. Как оно?

— За время вашего отсутствия никаких зловредных человеков не обнаружено. У озера наблюдается подозрительная активность, но инструкций по этому поводу у меня нет.

— Убивать никого не надо, — поспешно предупредил я.

— Как вам будет угодно, — прогудел голем.

— Пока расслабься, — я хлопнул существо по плечу и едва не отбил себе пальцы. — Я ненадолго.

В планах на сегодня у меня значилось посещение подземного царства, сбор вещей и звонок Бенедиктову. Начать я решил с последнего, чтобы не будить человека ночью.

Телефон исправно работал, и я уже начал верить, что мои злоключения подходят к концу. Кем бы ни были неведомые противники, засевшие в Москве, они взяли паузу. Объяснение лежит на поверхности: я нахожусь под покровительством инквизиторов и ношу белую рясу. При таком раскладе десять раз подумаешь, надо ли связываться с неудобным аристократом или проще отступить.

Бенедиктов пребывал в дурном расположении духа.

Всю неделю стряпчий собирал данные про ганзейский банк «Транскапитал», в котором застряли деньги моего отца. Задача была непростой — обойти завещание Володкевича-старшего и получить доступ к заблокированным счетам.

— Как продвигается наше дело? — невинно поинтересовался я у своего юриста.

— Никак, — честно признался Бенедиктов. — К ним не подкопаться.

— Разве они не нарушают законы империи?

— Нарушают, — с лёгкостью согласился стряпчий. — Вот только им позволяют это делать.

— Не понимаю. Обычный иностранный банк.

— Вовсе нет, — возразили с того конца провода. — Это Ганза. Они открывают свои представительства только в тех странах, которые соглашаются выполнять их условия.

— И что это за условия такие?

— Если вкратце, то полная финансовая автономия. Когда законы страны влияют на внутренние правила Ганзы… в общем, никак они не влияют. Наше законодательство просто не учитывается.

— Зачем их терпеть на своей земле? — вспылил я. — Выгнать, и дело с концом.

Ляпнул так ляпнул. Не сам ли собираешься перекачивать неправедно нажитые деньги через «Транскапитал»? Всё относительно.

— Их терпят не просто так, — сказал Бенедиктов. — Во-первых, Ганза быстрее всех осуществляет международные переводы. Во-вторых, это надёжный гарант сохранности капитала. В-третьих, они ориентированы на элиту и предлагают шикарные инструменты по наращиванию активов.

— Ясно-понятно, — перебил я. — Но ты понимаешь, какие бабки на кону?

— Разумеется, — Бенедиктов был олицетворением невозмутимости. — Поэтому я думаю. Вопрос стоит таким образом, чтобы получить доступ к тексту завещания. Исходя из текста, мы выработаем стратегию.

— Вряд ли они разглашают такие сведения, — скептически произнёс я.

— А вот здесь ты ошибаешься. По законам Ганзы при грамотно составленном запросе банк может поделиться сведениями с потенциально заинтересованным лицом.

— Серьёзно? Тогда действуй.

— Уже. Я буду держать тебя в курсе.

— Договорились. Но учти, меня заперли в семинарии. Заставляют на кампусе жить. Как только найду у них телефон, сразу перезвоню.

Я, кстати, видел таксофоны на территории кампуса. А ещё — в вестибюле общаги. Но есть подозрение, что все аппараты на прослушке, так что разговаривать придётся аккуратно.

Попрощавшись с Бенедиктовым, я отправился в подвал.

Кабинет отца Бронислава

Туровская консистория

Видеозвонок застал отца Бронислава врасплох.

Инквизитор катастрофически не успевал разгрести всю текучку перед отправкой в Пустошь. Сейчас, например, перед ним лежал список снаряжения и боеприпасов, который следовало проверить и утвердить в Супреме. Документ надлежало подписать, скопировать на электронный носитель и переслать по почте через Тайную Сеть.

В развернувшемся окне появилось симпатичное лицо Дин Айминь, отвечавшей за систему вооружений конвертоплана. Друзья называли карательницу Диной, на русский манер, но было у женщины и прозвище — Аминь. Очень меткое, если учесть огневую мощь, которой располагает Дин. В свои тридцать четыре года карательница выглядела максимум на двадцать. Низенькая, хрупкая, изящная и стройная. Вот только чёрно-синие рясы не дают за красивые глаза.

— Привет, Дина, — устало произнёс отец Бронислав. — Рад тебя видеть.

— Правда? — лицо Аминь всегда выглядело жизнерадостным. — Тогда обрадуй меня. Скажи, что список боеприпасов утверждён.

— Я в процессе, — уклончиво ответил Бронислав. — Остались последние штрихи.

— Это радует. А что с нашим провидцем?

— Никита…

— Уже знаю. Ты нашёл замену? Мы не можем лететь без провидца.

— Замена есть, — вздохнул Бронислав. — Мой ученик.

— Ты взял ученика? — восхитилась Айминь. — После стольких лет… Поздравляю.

— Не с чем поздравлять, — огрызнулся Бронислав. — Это первокурсник. Белая ряса.

На лице женщины не дрогнул ни один мускул.

— Бронислав… Мы с тобой вместе прошли через огонь и воду. Дважды ты спасал мне жизнь, постоянно выручал ребят… Но ты уверен, что тебе не нужен отдых? Взять небольшой отпуск…

Предтечи!

Отец Бронислав знал, что этот разговор неизбежен. И не только с Айминь, но и с другими карателями, отобранными в экспедицию. Все опытные, матёрые. В рясах не ниже графитовой.

— Долго рассказывать, — наконец выдавил Бронислав. — Но это не моё решение.

— А чьё? — глаза карательницы сузились.

Бронислав воздел указательный палец вверх.

И сжато, насколько это было возможно, описал положение вещей. Айминь слушала, не перебивая. По её лицу, как всегда, было сложно определить течение мыслей.

Наконец, женщина выдала:

— Очень странная история. Думаю, ребята захотят познакомиться с этим… юным дарованием.

— До экспедиции? — криво ухмыльнулся Бронислав.

— До, — припечатала Дин.

— Ничего не обещаю. Пока-пока, — инквизитор спешно клацнул по красной трубочке.

Звонок прервался.

Не хватало ещё угробить Володкевича до вылета в Пустошь. С парнями отец переговорит. В конце концов, гнев Великого Чертёжника — сомнительное удовольствие.

А труп Ростислава мойру разозлит наверняка.