Семинарист

Глава 8

— Рустем, без фанатизма, — бросил Олег.

Тихо, но я услышал.

Натаскивает ученика из своего потока?

Интересно. А ведь Олег, наверное, преподаёт какие-то дисциплины. Не думаю, что он боевой куратор, но… Вполне может вести этого парнишку в качестве подопечного.

Значит, вам захотелось свежего мяса.

Больше крови богу крови.

Что ж, поиграем.

— Начали, — распорядился Олег.

Сейчас наступает время эпичного поединка. Все приготовились и ждут, как я начну вращать шест, блокировать чужие финты, на пределе возможностей превозмогать…

Я просто выставил доспех.

Каримов скользнул вперёд, выбрасывая шест, на долю секунды завис в воздухе и ткнул меня в грудь, максимально вложившись в этот манёвр. Хотел завершить бой одним ударом, чтобы впечатлить наставников. Вот только палки не пробивают духовную броню. Не дано.

Перехватив конец шеста, я дёрнул Каримова на себя.

Левитатор не успел сориентироваться и нарвался на сильнейший удар ногой в солнечное сплетение. Посох я вырвал из его руки на усилении и отбросил на песок.

Концентрация сбилась, Рустем приземлился на арену, хватая ртом воздух. И тут же огрёб. Сначала — прямым тычком в колено. Затем — вторым концом палки в лоб.

Всё.

Я стою, тело лежит.

Хиропрактик спешит на помощь.

Посмотрев в глаза Олегу, я улыбнулся, отбросил шест и побрёл к выходу.

— Мы следим за тобой, — напомнил вездесущий брат.

Александр кивнул, словно делая пометку на будущее.

Не успел я покинуть гостеприимный купол, как сзади раздались быстрые шаги.

— Эй! — окликнули меня. — Куда спешишь? Нас всё равно не кормят.

Вейцер поравнялся со мной.

С ближайшей сосны спустилась белка-переросток, втянула в себя лишнюю пару щупалец и превратилась в кота. Мирон покосился на моего питомца, но удержался от комментариев. И заработал в копилку лишние очки.

— Здесь не поспоришь, — я вздохнул. — А есть ли у нас альтернатива, мой высший друг?

Взгляд Вейцера стал колючим.

— Ты… знаешь?

— Чувствую, — мягко поправил я. — Характер твоего Дара я определить не смог, но вот эфир… ммм… завихрения ки не оставили сомнений. Вы, господин хороший, перешагнули грань третьего ранга.

— Похвальная наблюдательность, — Вейцер расслабился.

И, прежде чем мой сосед не начал задавать неудобные вопросы, я задумчиво произнёс:

— Вот только я одного не пойму. По виду мы ровесники. Третий ранг в девятнадцать лет? И ты не бес? Как такое возможжно?

— Бесы вне рангов, — напомнил Мирон.

— Кинетики развивают свой потенциал к тридцати-сорока годам, — продолжил рассуждать я. — И это при хорошей наследственности. Силу крови никто не отменял.

— А я и не спорю. Но кто сказал, что мне девятнадцать?

— Ну…

— Я так выгляжу, — улыбнулся высший.

Пришлось осторожно кивнуть.

Реально не понимаю, что происходит.

— Мне тридцать четыре, Ростислав, — сообщил одарённый. — Ты прав, мы культивируем свой Дар на протяжении веков, поэтому возвышение очередного Вейцера было статистически предсказуемо. К сожалению, мне светил призыв. Отец узнал, что инквизиторы наводят справки о нашей семье ещё четыре года назад. Я отправился в долгое путешествие по Европе, попутно изменив внешность. Инкогнито, так сказать.

— И?

— Как видишь! — Мирон рассмеялся. — Решение было принято, и мне вручили повестку на Кипре. Им вообще без разницы, как ты выглядишь и где находишься. Достанут из-под земли.

О радикальных изменениях внешности я слышал. Здесь это делали грубо, с помощью хиропрактиков. Перемены были внешними, они не затрагивали настоящий биологический возраст. Не то что у нас. Некоторые из моих наставников замедляли старение и фактически обманывали смерть, приближаясь к бессмертию. А всё потому, что мы умеем манипулировать такими силами, о которых здесь никто и не помышляет. Когда ты наращиваешь кучу оболочек, физическое тело кажется… чем-то эфемерным и легко перестраивающимся.

— Я так понимаю, ты старший наследник в Роду?

— Правильно понимаешь.

Для меня стало открытием и другое. Возраст при наборе семинаристов не играет решительно никакой роли. Могут и в тридцать лет записать в резервисты, и в сорок. Главное, чтобы способности и психологические качества соответствовали неким внутренним стандартам инквизиторов. Хорошая новость в том, что кроме тупых малолеток в семинарии можно встретить и взрослых, состоявшихся людей. Теперь я припоминаю, что некоторые ученики в серых рясах показались мне… великовозрастными. Стариков, конечно, не призывают, но взрослых мужчин — легко. Да и женщин.

— А ты? — переключился на другую тему Вейцер. — Что у тебя за история?

— Я последний в Роду. Глава и единственный представитель. Мне повестку вручили в Никополе, когда я вернулся из Пустоши.

— Из Пустоши? — брови Мирона поползли вверх. — А, тогда понятно. Вот откуда у тебя полиморф.

— Рассказывать долго, но я вырвал его у торговцев тварюшками. Вжух ко мне привязался. Извини, что я вселился в комнату с ним, но девать его просто некуда.

— Да забей, — отмахнулся Мирон. — Чего уж теперь.

Мы оказались в незнакомой части лесопарка. Вокруг было тихо, лишь изредка что-то поскрипывало да стучал в вышине дятел. Сквозь просветы между деревьями я увидел стадион, на котором сейчас не было ни души. Пахло лесом, соснами и последними отголосками уходящего лета. Я подумал, что здесь, наверное, и грибы можно собирать. Дурацкая мысль.

— А что с Родом? — вновь заговорил сосед. — Про Володкевичей разные слухи ходят…

— Какие, например?

— Говорят, всех перебили в одну ночь, но кто и почему… неизвестно.

— Так и есть.

— Ищешь ублюдков?

— Пока разбираюсь с наследством. Мне уже сосед войну успел объявить, а ещё надо ремонт в усадьбе делать. И с крестьянами разобраться, лицензии там всякие.

Вейцер понимающе кивнул.

— Дел, в общем, по горло, а тут ещё призыв.

— Гады, — согласился Мирон. — Им же на дела Родов вообще начхать. Говорят, что мы можем заводить семьи и рожать детей, но как заводить? Ты же ни на бал, ни на светский раут больше не попадёшь. Да и на званый ужин. Вот, представь, договорится патриарх Рода о помолвке с перспективной девушкой из приличного Рода. Как с ней встретиться? Здесь тренировки сутками напролёт идут. Если ты не в додзё, то на арене. Если не на арене, то на задании с наставником.

— Верно, — кивнул я. — И что делать?

— Да без понятия, — пожал плечами Мирон. — У меня жена и двое детей. Старший, Егор, возглавит Род. Через поколение. Но видеть свою семью я буду редко. Сейчас отец и брат занимаются воспитанием. Ну, а если патриарх умирает, а я в инквизиции, то могут и брату старшинство передать. Всё на усмотрение главы.

— Слушай, это же ненормально, — сказал я. — Могли бы свободное проживание разрешить.

— Они и разрешат, — хмыкнул Мирон. — Начиная со второго курса. А ещё мне надо перейти на вторую ступень посвящения и получить светло-серую рясу.

— Хрень.

— Вот и я о том.

Вейцер посмотрел на часы.

— Обед почти закончился. Надо идти к мастеру-оружейнику.

— Ты знаешь, где это?

— Явно не в лесу, — хмыкнул сосед и полез в рюкзак за блокнотом. — Сейчас, у меня всё записано. Вот. Учебный корпус номер два, первый этаж, четвёртый кабинет.

— Значит, двигаем.

Вжух потёрся о мою ногу.

Прилетел образ голодного кота с пустой тарелкой.

— Не переживай, — сказал я. — Выберемся ещё в город.

— Если хочешь есть, в город не обязательно, — тут же среагировал Мирон. — Говорят, в местной столовой можно и за деньги перекусить. Магазины с продуктами тоже имеются.

— Другой разговор, — я воспрял духом.

— А вообще, никто нам не запрещает покидать территорию в свободное время. Главное — ночуй здесь и вовремя появляйся на занятиях.

— И как они отслеживают?

— Да бес его знает, — пожал плечами высший. — Но говорят, лучше не рисковать.

Мы пересекли лесопарк, обогнув по широкой дуге озеро, и вышли к плотно застроенной части кампуса. По дороге уточнили у наставника в тёмном пурпуре, где находится второй учебный корпус.

Здание, которое мы искали, выглядело так, словно его возвели средневековые рыцари, объединившиеся с адептами культа Древних. Угловатое, мрачное, с толстыми стенами, окнами-бойницами и внутренним двором, уставленным всевозможными манекенами и другими необычными приспособлениями. Например, смахивающими на барабаны круглыми камнями или вкопанными в сложной конфигурации столбами разной высоты.

Двустворчатая массивная дверь отлично вписывалась в атмосферу. Потемневшие от времени доски, металлические заклёпки и накладные элементы. Подозреваю, эти створки впускают семинаристов внутрь уже не первое столетие.

Потолки были высокими и закруглёнными.

Я почти физически ощущал, как на меня давит вся эта масса камня.

В коридоре скопилась толпа наших одногруппников. Братья Фроловы выглядели потрёпанными, но держались на ногах и упорно делали вид, что всё в порядке. Нас они демонстративно игнорировали. Чего не скажешь о Смолине, который, видимо, пытался просверлить во мне дырку силой взгляда.

— Эй, ты куда запропастился? — обеспокоенно поинтересовалась Карина.

— И обед пропустил, — прогудел Илья.

— А про меня никому не интересно узнать? — притворно возмутился Мирон.

Я представил Вейцера ребятам.

Через пару минут к нам присоединилась Динара, и начались расспросы по поводу нашего отсутствия. Уже расползались слухи, что Смолин встрял в потасовку и завтра будет драться на арене с опытным бойцом. То же самое светило близнецам, но они особо не распространялись про инцидент в блоке.

Вскоре появился долговязый мужик в графитовой рясе. Кивком поздоровавшись с нами, мужик тронул дверь, утопленную в каменной кладке, и та разбежалась в стороны своими сегментами.

— Не задерживайтесь, — скупо произнёс мужик.

Мы начали втягиваться в проём.

Помещение, в котором нас принимал мастер-оружейник, было просторным и весьма нехарактерным для империи. Хорошая вентиляция, ряды зарешеченных окон, каббалистические цепочки на стенах и под потолком — это понятно. Уважающий себя арсенал должен охраняться. Фишка в том, что арсеналы бывают разные. У частных коллекционеров — обилие холодняка на любой вкус и цвет. В прокатных конторах — то же самое, но с тренировочными макетами. В армии — стандартные стойки с мечами, копьями или ещё чем-нибудь в зависимости от специализации.

Инквизиторы удивили.

Ни стеллажей, ни стоек, ни стендов с бронированным стеклом и бархатистой подложкой. Вместо этого — плотно подогнанные друг к другу шкафы с выдвижными ящиками. Все ящики были пронумерованы и здорово смахивали на камеры хранения. Как по мне, туда невозможно запихнуть ни приличный меч, ни булаву, ни какую-нибудь, упаси боги, нагинату.

Оружейник велел построиться полукругом, а сам занял место в центре арсенала.

— Послушники, — голос у мастера был глухим и невыразительным. — Наверное, вам уже сказали, что всё оружие инквизиторов подчиняется жёстким стандартам. Вы будете осваивать и менять инструменты по мере перехода на более высокие ступени посвящения. И всё же есть четыре базовых устройства, которые вы обязаны освоить за время учёбы в семинарии.

Мастер вздохнул.

И в наступившей тишине продолжил:

— Я назову эти вещи. Нож боевой, нож тычковый, тонфа и пистолет.

Повисла тишина.

Немногие из присутствующих знали, что такое пистолет. Я, например, не знал до вступительного экзамена. Само слово показалось мне знакомым, словно его упоминали в сводках новостей или ещё где-то, но уверенности не было.

— Разве пистолет — не запрещённый тип огнестрельного оружия? — раздался неуверенный голос ботаника.

Мастер-оружейник кивнул.

— Всё так. Но мы им пользуемся. Добро пожаловать в инквизицию.

Если он и шутил, то с абсолютно серьёзным выражением на лице.

— А как же… — тихо произнесла одна из девушек. — Закон Меча?

— Работает, — заверил мастер-оружейник. — В условном сферическом вакууме.

Я с трудом подавил улыбку.

А мне нравится этот парень!

— Итак, меня зовут братом Захарием, и вы здесь, чтобы получить свою первую игрушку, — продолжил отжигать инквизитор. — Боевой нож. Мы его называем Десницей.

В руке Захария, точно у заправского фокусника, появился клинок.

Должен признать, нож впечатляющий. Добрых тридцать, а то и все тридцать пять сантиметров в длину с учётом изогнутой в нижней части рукояти. Широкий и прямой клинок с односторонней заточкой, клиновидное сечение, толстый обух. Никаких плавных закруглений. Прямой срез формировал остриё, как в мечах шиноби. Здоровенная хрень, почти не уступающая танто и кукри. Возникло подозрение, что эта штука носится на поясе.

— Сакс, — представил оружие Захарий, словно говорил о старом приятеле. — По форме, но не по содержанию.

Взмахнув ножом, инквизитор вычертил на полу длинную борозду, которая через несколько секунд затянулась, словно заживший рубец.

— Как это? — опешил Илья.

Сакс не прикасался к полу.

— Незримая грань, — сообщил Захарий. — Одна из модификаций, но злоупотреблять не советую. Жрёт много энергии.

Второй взмах — и клинок изогнулся подобно змее.

А потом начал удлиняться.

Брат Захарий нанёс два хлёстких удара условному противнику, после чего нож восстановил конфигурацию. Я настроился на увлекательное зрелище.

— Кто хочет испытать Десницу?

Захарий обвёл нас пытливым и немного фанатичным взором.

А потом его глаза остановились на мне.

— Ты. Два шага вперёд.