Семья Наполеона

Глава двенадцатая Легенда и прозрение

Наполеон не зря провел годы одиночества на Святой Елене. Как он сам когда-то заметил: «Моя жизнь — настоящий роман!» Именно так он и представил ее в «Мемориале Святой Елены», этой самой тонкой, самой хитроумной из апологий, проникнутой либеральными идеалами и дающей объяснение каждой ошибке или поражению, в которой вся его карьера представлена как нескончаемое стремление привести человечество в царство свободы. Все его войны, оказывается, являлись попытками облагодетельствовать человечество, и главной их целью было создание воистину счастливой и справедливой Европы; любую войну можно выиграть быстро и окончательно, если только правильно ее организовать. Подобная интерпретация его жизни была нужна лишь для того, чтобы добиться поддержки для сына и всего бонапартовского клана. Это была не просто легенда о себе самом, но также и династический миф, намеренно изобретенный, чтобы подготовить условия для реставрации Бонапартов. Наполеон намеренно в совершенно ином свете изобразил всех своих близких, которых в годы своего могущества презрительно считал жаждущими от него милостей марионетками. На Святой Елене он наградил их талантами и добродетелями, достойными родственников гения. Ему было прекрасно известно, что драма его трагического конца наверняка покажется привлекательной для нового поколения романтиков. Франция под властью Бурбонов вскоре начала проявлять признаки недовольства, а буржуазный режим Луи-Филиппа, с его тягой к приумножению личных богатств, ей попросту до смерти наскучил. Несмотря на предостережения Шатобриана, страна позабыла о том, как в свое время была обескровлена императором, чью легенду теперь подпитывали поэмы Виктора Гюго и баллады Беранже. Столь действенными оказались ее чары, что в 1840 году, в плохо продуманной попытке использовать ее для восстановления популярности своего блеклого режима, Луи-Филипп распорядился перевезти во Францию бренные останки императора и со всей пышностью вновь предать их земле в Париже, в Доме инвалидов.

Мало кто понял тогда, что скрывалось за этой легендой. Император стал архитектором первого в мире тоталитарного государства, нацеленного на войну, адвокатом в высшей степени агрессивной формы национализма, в основе которого лежали следующие принципы: чем больше государство по размерам, тем лучше, границы можно перекраивать посредством военной силы, присоединять страну к стране независимо от действующих там законов и традиций, экспансионистские войны можно выиграть посредством одной-единственной молниеносной кампании. (В своей внешней политике Гитлер во многом обязан Наполеону). Любой будущий бонапартовский монарх должен был стать ровней неподражаемому гению Наполеона, воплотить в себе не поддающуюся воплощению легенду. Вот уж воистину darnnosa hereditas[21].

Однако на протяжении многих лет казалось, что, несмотря на всю свою живучесть, наполеоновская легенда останется не более чем головокружительным мифом. Поддержка, оказанная в 1830 году Наполеону II, была едва ли не смехотворной, и ее трудно принимать всерьез. В любом случае, юноша умер спустя два года. После Жозефа новым главой клана стал Луи Наполеон Бонапарт, третий и единственный выживший сын короля Людовика (Луи) и Гортензии, которого мать воспитывала одна, живя в Швейцарии. Молодой человек не испытывал ни малейшего сомнения на тот счет, что в один прекрасный день станет императором Франции. Правда, следует отметить, что его первые интриги отдавали фарсом. Попытка в 1836 году склонить на свою сторону гарнизон в Страсбурге и провозгласить империю потерпела крах за три часа, закончившись его насильственной депортацией в США. Вторая попытка в 1840 году, всего за месяц до возвращения тела его дяди во Францию, поднять императорский штандарт в Булони обернулась не меньшим провалом и повлекла за собой шестилетнее заточение в замке Ам, из которого он бежал в 1846 году. Во время его непродолжительного пребывания в Лондоне о Луи Наполеоне сложилось мнение как о ни на что не годном неудачнике-авантюристе.

Революция 1848 года изменила буквально все. Весь клан ринулся, словно в страну обетованную, назад во Францию. Луи Наполеон Бонапарт, Наполеон (Плон-Плон) Бонапарт (сын Жерома), Пьер Бонапарт (один из сыновей Люсьена) и Люсьен Мюрат стали депутатами. В декабре «гражданин Луи Бонапарт» был избран президентом второй Французской республики. Мятежи и уличные беспорядки, имевшие место в начале года, настолько напугали французов, что им снова захотелось монархии, однако роялисты оказались расколоты на легитимистов и орлеанистов. Сторонники Бонапартов воспользовались их разобщенностью, и режим постепенно, но неуклонно стал приобретать черты империи. Луи Наполеон начал именовать себя «принц-президент» и снова ввел в Елисейском дворце ливреи своего дяди. В декабре 1851 года, в годовщину Аустерлица, он устроил свое собственное 18 брюмера и, подобно Наполеону, заполучив на десять лет президентство, переехал в Тюильри. В конце 1852 года была провозглашена Вторая империя, и новый император взял себе имя Наполеона III.

Само собой разумеется, что весь клан нажился на этом. Сводный брат императора, сын Гортензии от Флаго, получил титул герцога де Марии и стал президентом Законодательного Совета, в то время как его другой, менее известный сводный брат, незаконнорожденный сын короля Людовика, был возведен в графы Кастельвеккио и вдобавок получил теплое местечко в правительстве. В этот период не менее двадцати членов семейства Люсьена и их потомства получали пенсию по цивильному листу, включая такую черную овцу, как принц Пьер Бонапарт, в свое время угодивший в тюрьму за убийство папского жандарма. Впоследствии он получил командование в иностранном легионе. Мот и распутник Жером, превратившийся к этому времени в дряхлого старикашку, тоже получил свой, причем весьма жирный, кусок пирога. В октябре 1848 года ему вернули генеральский чин с полным содержанием. Спустя два месяца он был награжден должностью управляющего Дома инвалидов, получив при этом роскошный особняк и сорок пять тысяч франков в год. Вскоре племянник сделал его президентом Сената с официальной резиденцией в Люксембургском дворце, а затем повысил в чине до маршала империи и предоставил ему в пользование Пале Рояль. Сын Жерома, Плон-Плон, более твердолобое и порочное подобие своего отца, был направлен посланником Франции в Мадрид, а позже возведен в генералы. Как и отец, он по-царски обосновался в Пале Рояль, заняв там целое крыло. В какой-то момент император пообещал ему корону правителя Тосканы. Одно время Наполеон III даже раздумывал, не присвоить ли Бо, сыну Жерома от Бетси Патерсон, титул герцога де Сартена, ведь один из любимейших незаконнорожденных сыновей Жерома, — Жером Давид, был пожалован титулом барона, получал по цивильному листу пенсию и даже удостоился кресла министра Общественных работ. Дочь Элизы Наполеоне Баччиоки добилась для себя не меньше шести миллионов франков, а ее кузены по отцовской линии получили титулы и высокооплачиваемые должности. Одному из них особенно повезло — он был назначен на такой «обременительный» пост как суперинтендант придворных зрелищ (ему в обязанность вменялась поставка Его императорскому величеству женщин). Что касается детей Каролины, то по-крайней мере десять членов семейства Мюрат получали пенсии по цивильному листу, а Люсьен и Джорджина, именовавшиеся теперь принц и принцесса Мюрат, даже лелеяли мечту заполучить назад Неаполь, хотя в конечном итоге им пришлось довольствоваться сенаторским креслом для Люсьена и удачным браком, который устроил для их детей сам император: их дочь Анна получила в мужья герцога де Муши, карлика, однако истинного аристократа. В Талахасси американская вдова Ахилла Мюрата также была принята в члены клана и получила солидное содержание по цивильному листу. Никто из тех, кто имел хотя бы малейшее отношение к клану, не оказался обойден: Александр Валевский, сын Марии Валевской от Наполеона, был не только пожалован в графы империи, но стал министром иностранных дел. Не позабыли и о кузенах Богарне. Барон Таше де ля Пажери был назначен одновременно сенатором и главным смотрителем императорского двора, а его сын стал первым камергером императора. Множество других родственников (их перечисление заняло бы слишком много времени) неплохо нагрели руки на своей принадлежности к клану.

Вторая императрица стала безвкусной пародией на первую. Фигляр с улыбкой сфинкса, ставший теперь главой клана, не имел с Наполеоном ничего общего, кроме имени, кланового чувства и неистребимой похотливости. Тем не менее ему нельзя отказать в определенном политическом здравомыслии, намного, опередившем его время; по крайней мере Наполеон III пытался как-то облегчить прозябание низших слоев общества во избежание повторения взрыва народного недовольства, потрясшего Францию в 1848 году. Этот факт, а также то, что его правление совпало по времени с периодом расцвета культуры и промышленного развития, принесли ему известную популярность. Под стать своему дяде. Наполеон III продолжал украшать Париж, хотя в действительности первейшим назначением широких бульваров барона Хаусманна была возможность беспрепятственно расстреливать толпы смутьянов, в случае, если те задумают возводить баррикады Бездуховная пустота этого режима отчетливо проявила себя в показной расточительности двора, заполненного беспринципными политиками, спекулянтами, проходимцами-нуворишами с фальшивыми титулами и продажными женщинами, которые зачастую являлись обыкновенными шлюхами, просто пришедшими сюда с улицы. Этот мир, которым правил практицизм в самой вульгарной его форме, по духу скорее напоминал времена Директории, нежели Первой империи. Даже императрица Евгения была не кем иной, как испанской авантюристкой, помешанной на нарядах, драгоценностях и роскоши. У нее было куда больше общего с Жозефиной, нежели с Марией-Луизой.

Атмосфера этой эпохи была одновременно заразительно веселой и отталкивающей. Она нашла свое воплощение в музыке оперетт Жака Оффенбаха, полных демонического, бьющего через край веселья, с возбуждающими и, как ни странно, зловещими полутонами.

Члены клана получили что ни на есть скандальную известность. Наполеон III стал притчей во языцех из-за своей козлиной блудливости. И если преклонный возраст мешал Жерому составить конкуренцию своему племяннику, старый распутник тем не менее умудрился ввязаться в еще одну, последнюю для себя, любовную историю. В 1853 году он наконец-таки женился на своей флорентийской маркизе, однако настоял, чтобы брак оставался морганатическим, не позволив умалить свой статус первого принца крови. Вскоре этот ветреник бросил несчастную маркизу, влюбившись в рыжеволосую баронессу Коллин де Планси, высокую, тощую и некрасивую, однако обладавшую недюжинной волей и властным характером, и баронесса заняла место маркизы у Жерома в его дворце. Затем эта парочка обвинила маркизу в кровосмешении, выдвинув совершенно невероятное предположение, будто у той любовный роман с одним из многочисленных побочных детей Жерома, что послужило прекрасным предлогом выставить бедняжку на улицу без гроша в кармане. Император, устыдившись, назначил ей пенсию, и маркиза смогла вернуться к себе во Флоренцию.

Когда Бо приехал во Францию, то поначалу был радушно встречен своим папашей-распутником, который, наконец-то, признал его. Сей факт привел в бешенство его сводного брата Плон-Плона, и Бо был в буквальном смысле выдворен из страны с помощью бесконечных интриг и клеветнических измышлений в адрес «Балтиморского ублюдка». (Интересно отметить, что, как истинные Бонапарты, Бо и его сын скончались от рака). В личной жизни Плон-Плон превзошел собственного отца как своей экстравагантностью, так и распутством, но даже его оставил далеко позади сын Люсьена Пьер Бонапарт, более известный по прозвищу «Корсиканский кабан».

Будучи уволен из иностранного легиона, несмотря на имя и связи, сей искатель приключений женился на уличной женщине. Наконец, он прославился тем, что в последние годы существования режима стрелял в либерального журналиста. Тот погиб, и скандал выплеснулся наружу. Официальные потуги добиться его оправдания стали одной из причин, ускоривших конец империи. Внук Элизы граф Баччиоки в 1853 году покончил жизнь самоубийством, потеряв в результате биржевых спекуляций несколько миллионов, а неделей позже его любовница театрально рассталась с жизнью, надышавшись дыма древесного угля. Сын Каролины, князь Мюрат, стал одним из ходячих анекдотов Парижа: будучи сражен подагрой, он тем не менее каждый вечер заставлял приносить себя в Фоли-Бержер. Даже такой на первый взгляд солидный государственный деятель, как сводный брат императора герцог де Морни, запятнал себя взятками, а его смерть в 1865 году послужила причиной бесчисленных домыслов: поговаривали, будто то был результат злоупотребления афродизиаками.

К несчастью, Наполеон III не только был совершенно иным человеком, нежели его могущественный дядя. От предшественников ему досталось совершенно невозможное наследство. Новый император даже надеяться не мог, что наполеоновская легенда окажется ему по плечу. Более того, именно она в итоге стала причиной гибели как его самого, так и всего клана. Никакой человек и никакая династия на свете не смогли бы воплотить в жизнь данные на Святой Елене обещания.

Незадолго до возвращения империи Луи Наполеон определил ее как «мир». Однако для воплощения легенды ему полагалось быть в первую очередь полководцем, что означало не только сверкающую аксельбантами, форму и великолепные парады у Тюильри, но и боевую славу за пределами страны. Однако Наполеон III не унаследовал даже намека на военный гений своего дяди. Самые успешные из последующих кампаний оказались также и самыми губительными для страны. Война против Австрии и Италии в 1859 году, вдохновленная националистическими настроениями покойного дяди, стала свидетельницей двух, совершенно незаслуженных французами, побед — у Мадженты и Солферино. Однако вместо унижения Австрии и создания итальянских государств эта кампания повлекла за собой объединение всего полуострова в новое, мощное государственное образование. В числе других военных авантюр имела место попытка навязать Мексике габсбургскую монархию. Она продержалась с 1862 до 1867 года, закончившись унизительным крахом: выбранный французами кандидат, император Максимилиан, был расстрелян собственными «подданными», а Франции пришлось заплатить за все это ужасающую цену как золотом, так и кровью.

Вторая империя дряхлела с каждым днем, становясь все менее популярной в стране и все чаще терпя провалы во внешней политике. Жером скончался в 1860 году и при погребении был удостоен положенных государственному деятелю почестей, однако, даже уйдя в мир иной, не переставал вызывать скандалы. Его чувствительная супруга, несмотря на его свинское отношение к ней, вернулась из Италии, чтобы следовать за его гробам, однако это вызвало недоброжелательные кривотолки. Вскоре Во Патерсон Бонапарт и Бетси затеяли тяжбу во французском суде, пытаясь отсудить себе часть наследства на том основании, что брак Жерома и Бетси являлся законным. Под давлением сверху правосудие заняло отрицательную позицию, и в конце концов мать с сыном были вынуждены уплатить все судебные издержки. Почти каждый член клана вызывал к себе неприкрытую неприязнь, в особенности иностранка императрица. Правда, единственный триумфальный успех имел место — Парижская выставка 1867 года. Однако истощенный сексуальными излишествами, жестоко страдающий от желчного камня Наполеон III постепенно утрачивал интерес к власти; здоровье и воля его резко пошатнулись. В 1870 году, ясно осознавая, что более не в состоянии воплощать собой наполеоновскую легенду, император ввел новую либеральную конституцию. Увы, было уже слишком поздно.

Бисмарк со своими пруссаками многому научились на примере Наполеона I. Императора путем хитрого маневрирования принудили к объявлению войны, которую он даже не надеялся выиграть, а затем разгромили одной-единственной кампанией. Будь его дядя жив, он наверняка бы восхитился блестящей изобретательностью немцев. Как только 1 сентября Парижа достигла весть о поражении под Седаном, императрица бежала вместе с принцем империи. По словам Жака Бенвиля, «Вторая империя была повторением Первой, однако без искры божьей, и подобно Первой пала в результате иноземного вторжения». По иронии судьбы плененный Наполеон III был интернирован в Вильгельмсхоэ, некогда Наполеонсхоэ его дяди короля Жерома.

Не обошлось и без заключительного акта корсиканской вендетты. В 1871 году будущие революционеры, участники Парижской Коммуны, сожгли дворец Тюильри — место, где разворачивались события жизни Бонапартов в дни их величайшей славы. Большое количество оставшегося после пожара мусора приобрел впоследствии герцог Поццо ди Борго и отправил в Аяччо, где отстроил себе шато[22] с видом на залив. Он и его семья так и не простили оскорбления, нанесенного Карло Буонапарте их предку.

Наполеон III скончался в 1875 году, и последние надежды Бонапартов нашли свой конец шесть лет спустя вместе с гибелью под Зулусскими ассегаями сына принца империи. Новый наследник, сын Жерома Плон-Плон, был малоподходящим претендентом на трон, несмотря на удивительное внешнее сходство с основателем династии. Он настолько скомпрометировал себя, что принц империи завещал свое наследство сыну Плон-Плона, принцу Виктору-Наполеону. Однако французская нация отвергла как легенду, так и клан.

Катастрофическое наследие Второй империи бросается в глаза по сей день. Не будь Наполеона III, Франция наверняка бы и поныне осталась монархией и ее правительство сумело бы хоть частично восстановить утраченную в 1789 году легитимность, отсутствие которой стало настоящим проклятием для всех последующих французских режимов.

Клану Бонапартов так и не удалось связать себя брачными узами с римской аристократией или швейцарскими патрициями, как то рекомендовал Наполеон I еще на Святой Елене. В некоторой степени они повысили свой статус во время Второй империи. В тридцать семь лет Плон-Плон заполучил себе в невесты шестнадцатилетнюю дочь короля Италии Виктора-Иммануила II, а внук Люсьена, тоже Люсьен, был пожалован в кардиналы. Кроме того, Бонапарты наконец-то помирились с Бернадотами. В 1858 году Наполеон III стал крестным отцом будущему королю Швеции Густаву V, причем королева Дезидерия, когда-то Дезире Клари, была еще жива (король Густав V дожил до 1950 года). И все же, за исключением линии Жерома, мужская половина клана Бонапартов продемонстрировала нежелание связывать себя узами брака или же не оставляла после себя сыновей.

За исключением королевы Екатерины, все жены Жерома отличались, как и он сам, долгожительством. Бетси Патерсон дожила до девяноста четырех лет, скончавшись в 1879 году. В последние годы она превратилась в наводящее ужас чудовище, не способное жить без бренди. Ее внук, достопочтенный Чарльз Дж. Бонапарт-Патерсон был главным прокурором при президенте Тедди (Теодоре) Рузвельте, известным как «Чарли, охотник за негодяями». Американские Бонапарты дожили до 1945 года, когда Джером Наполеон Чарльз Бонапарт-Патерсон сломал себе шею, споткнувшись о поводок собаки своей супруги в центральном парке в Нью-Йорке.

Третья жена Жерома, флорентийская маркиза, умерла уже в нынешнем веке, в 1904 году. Нынешний глава клана, принц Наполеон, является прямым потомком короля Жерома и Екатерины Вюртембергской. По иронии судьбы его старший сын принц Чарльз женился на представительнице королевского семейства обеих Сицилий, происходящей не только от сестры Марии-Антуанетты Марии-Каролины и эрцгерцога Карла, но также, по прямой линии, от Людовика XIV, тем самым клан наконец-то породнился с правителями Франции «старого режима» Этот брак несомненно заслужил бы одобрение императора Наполеона I.