Сепультурум

Глава X Упорный

Они устало тащились по Меагру. Поначалу Кристо настаивал на том, чтобы держаться боковых переулков и более узких улиц, по которым меньше ходят. Ему не стоило беспокоиться. Город был покинут, в районах царила зловещая тишина, а коммерческие и жилые строения стояли пустыми, словно их все бросили одновременно. Как будто прозвучал неведомый сигнал, и теперь все попросту исчезли.

По главной улице носились обрывки пергамента, трепещущие полоски драной ткани и пропагандистские листовки, гонимые и подхватываемые ветерком. Где–то крутился рециркуляционный вентилятор. Его неспешное вращение создавало жутковатый гул, действовавший Кристо на нервы. Он бросил взгляд на Селестию. Та сжимала меч, глядя на высокие здания, на грязь и обветшание. С тех пор, как они покинули сельскохозяйственные поля, она молчала. Молчал и он, на краю его сознания так и держалось воспоминание о машине.

Прежде он уже видел сервиторов — кибернетические организмы, выполнявшие на патронном заводе ту работу, которую не выдержал бы ни один смертный. Но эта длинноногая тварь с зондирующими красными глазами… Ее создали для охоты, и она бы убила их обоих, если бы ее не отозвали.

— Очень грязное место, — заметила Селестия, вырвав его из раздумий.

— Не могу спорить, — отозвался Кристо, радуясь возможности отвлечься. — Обычно тут не так тихо. Ты никогда не видела Меагр?

Она покачала головой.

— Я никогда не покидала приорат.

— Вообще? Как же ты попала в Церковь?

— Мои сестры… — она запнулась и прикусила губу, чтобы сдержать горе. — Они приняли меня ребенком. И воспитали в своих традициях и вере. У меня есть склонность к целительству, поэтому они меня также учили.

— Мне жаль.

— Я ни о чем не жалею. Мне ничего так не хотелось, как возможности послужить Ему. И лечить других.

— Нет, — сказал Кристо, сообразив, что она не так его поняла. — Я имею в виду, мне жаль, что ты их потеряла. Своих сестер.

Лицо Селестии помрачнело, и она понизила голос:

— Мне тоже, — она подняла на него взгляд. Глаза были полны слез, но она сдерживала эмоции. — Спасибо тебе. За эти слова. Ты хороший человек.

Кристо невесело усмехнулся.

— У меня грехов на две жизни хватит. Если бы ты знала, что я натворил, не думала бы обо мне так хорошо. — Он помедлил, подбирая нужные слова. — Я хочу это искупить. Хочу стать лучше.

Селестия указала на Карину.

— Ради твоей дочери.

Кристо кивнул, бросив в сторону той опасливый взгляд.

— Она — это все, что сейчас имеет значение.

Селестия улыбнулась, на мгновение показавшись старше своих лет, как будто учения ее ордена прибавляли ей возраста.

— Я не знаю, что ты совершил Кристо, и о каких грехах говоришь. Я вижу лишь то, что передо мной, и это не нечестивый человек.

Кристо склонил голову, ощущая себя недостойным данного ею отпущения грехов.

Его место было здесь, среди грязи и гнили. Он знал это. Люди пропали, но вонь осталась навсегда — липнущий к одежде неотступный смрад стоков, от которого слезились глаза. Теперь к воздуху примешивался и запах крови, настолько насыщенный, что ее должно было пролиться огромное количество, однако Кристо не видел ни одного тела. Тут и там он видел немногочисленное оружие, брошенный штурмовой щит. Но никого живого. И мертвого.

Он как раз гадал о причинах этого, когда услышал какой–то низкий пульсирующий шум, от которого у него заболели уши. Затем пришел в движение воздух, слегка зашелестевший от далекого возмущения. Селестия тоже это услышала и обернулась к нему. Ее глаза были широко раскрыты и напоминали серебряные монетки.

Схватив ее за запястье, он втащил ее в пергаментную лавку. По тускло освещенному помещению были разбросаны товары, неряшливо торчавшие в открытую дверь. На некоторых страницах были кровавые отпечатки ног, смешивавшиеся с размазанными чернилами и грязью. Кристо задумался, куда же делся человек, которому они принадлежали.

Они присели. Продолжая держать Карину, Кристо прислушивался, пытаясь определить, откуда доносился звук.

— Что это? — прошипела сестра-послушница, но Кристо прижал палец к губам, показывая, что они должны сохранять тишину.

Ему снова вспомнились смертоносные лезвия и тот холодный взгляд. Если та машина, которую они повстречали раньше, бродила по городу… Кристо вдруг пожалел, что не задержался поднять с земли какое–нибудь виденное им оружие. Затем он быстро отбросил эту мысль. Против чего–то такого не повоюешь. Их единственный шанс заключался в том, чтобы продолжать прятаться.

Однако это была не машина. Это было нечто иное. Возможно, нечто хуже. Он осознал это со сводящей живот уверенностью человека, которому не уйти от судьбы и который обречен получить положенную ему кару. В этот момент он едва не осел на колени, готовый смириться, наконец–то отступиться.

А потом он закрыл глаза, крепко зажмурившись, и подумал о Карине в минувшие дни; о дочери, перед которой все еще оставался в долгу, и о присевшей рядом с ним девушке, защищать которую он поклялся перед самим собой.

Я хочу это искупить. Собственные слова вернулись, осуждая его.

Они не остановятся. У них нет жалости. Нет совести. Кристо открыл глаза, вновь готовый нести свое бремя.

Найди силы. Будь как они. Не сдавайся, пока она не будет в безопасности. Пока они обе не будут в безопасности. Тогда можешь остановиться. Тогда ты закончишь.

Он встретил испуганный взгляд Селестии, протянул руку и сжал ее маленькую ладонь.

— Надо бежать.

Мертвецы вернулись.

И они приближались.