Сепультурум

Глава XIV Красная ненависть

Дороги Меагра были пусты, город и округа выглядели покинутыми. Никаких суетливых толп, никаких уличных торговцев, криками зазывающих на свой товар. Смолкли даже проповедники имперской веры. Улицы были усыпаны обломками обрушившихся зданий, в выгоревших остовах которых слабо тлел огонь. Повсюду лежали предметы, брошенные во время беспорядков, и их было много. Здесь происходило паническое бегство, после которого остались следы скромных жизней: сломанное перо писца, несколько рассыпанных монет, ботинок без хозяина. «Мул» давил все своей тяжестью, не зная устали и жалости. Бульдозерный отвал раздвигал камни и сносил старые ростовые баррикады.

Поездка шла довольно приятно, трейлер постукивал и вибрировал на неровностях местности. Барак нашел приличные одеяла, чтобы было удобнее сидеть, и Маклер этим воспользовалась, свернувшись, словно кошка, возле скрестившей ноги фигуры сомелье. Официант, воин и сожитель? Предпочтя не строить предположений, Моргравия оглядела других пассажиров. Одна из куртизанок Фаркума нашла себе укромный уголок. Она прижала колени к груди и неотрывно глядела на грязные одеяла, возможно надеясь, что в их складках откроется дверь, куда можно будет убежать от кошмара.

Моргравия села у одной из боковых стенок трейлера и посмотрела в ночь, чувствуя на себе ее холодный взгляд. Она старалась не представлять, что может скрываться вне видимости, но знала, что бледные всего лишь проявление чего–то худшего — того, на что она вела охоту. Она вновь обдумала причины чумы, малую вероятность патогена и еще менее вероятный вариант со скверной Погибели. Меагр, как и весь Блекгейст, был местом без веры. Любая болезнь, вызываемая неверием и принятием Темных Богов, проявилась бы намного раньше. И еще огромные количества зараженных… Как будто кто–то дернул за рычаг.

— Прошу вас… — раздался раболепный голос.

Раздраженная тем, что ее отвлекают от раздумий, она посмотрела на другую сторону платформы и яростно уставилась в глаза писца. Тот был хорошо одет, хоть и потрепан недавними событиями, и источал изнеженность.

— Я не могу так, — произнес он.

Моргравии захотелось его ударить, но Перегонщик, который развалился неподалеку и курил черную обрезанную сигару, ободряюще положил руку писцу на плечо.

— Как тебя зовут?

— Сэр?

— Как тебя зовет твоя мать?

— Ох… Аркиль.

— Послушай–ка меня, Аркиль, — сказал Перегонщик, слегка сжав руку. — Этого никто не хочет, но ты жив. Ты уже в деле. Мы все в деле, нравится нам это или нет. По большей части нет, — признал он после паузы. Затем он улыбнулся и так быстро выхватил свой тычковый кинжал, что поразил даже Моргравию.

— Если хочешь, могу сократить тебе впечатления, — тихо произнес он. Глаза писца расширились при виде клинка, вдруг оказавшегося у его горла. — Будет аккуратно и, обещаю, не слишком больно. Я хорош. Реально хорош. Я столько раз проделывал это со скотом, что даже не считал. Никто даже не пикнул. Хочешь, чтобы я тебя прикончил, тихо и ласково? Я все сделаю быстро, чуток боли, чуток жара, чуток холода, а потом… — он поиграл другой рукой и приложил палец к губам. — Ты этого хочешь?

Аркиль уставился на него и так долго смотрел, не шевелясь, что Моргравия уже начала было думать, что у него, возможно, остановилось сердце, но затем он покачал головой — слабое движение, едва заметный жест.

— Стало быть, ты в деле, — уточнил Перегонщик.

Аркиль кивнул.

— Не доводи до повторения этого разговора, — предупредил Перегонщик, — а если откажешься драться, когда нужно будет драться, я тебя вскрою от шеи до причиндалов и оставлю истекать кровью, намотав кишки на лодыжки, усек?

Снова кивок, еще слабее прежнего. Глаза стали еще шире.

Перегонщик откинулся назад, убрал нож в чехол и ткнул в направлении руин города горящим огоньком сигары.

— Вот это дерьмо. Дерьмовее не бывает. Мы в нем по самые ноздри, так что у нас нет иного выхода, кроме как подобрать сопли, и выход за нас никто не устроит, а это…

Он остановился, озадаченный тем, что куртизанка вскочила на ноги и запрыгнула на кабину.

— Какого…

Она сползла вниз, наполовину соскользнув, и бросилась под колеса.

Барак ударил по тормозам, и Перегонщик сам едва не вылетел наружу, а остальных швырнуло вперед, но было уже слишком.

«Мул» со скрежетом остановился, оставив за собой грязно-красный след, и из кабины донесся поток выкрикиваемых Бараком ругательств. Когда тот пришел в себя, зашипел двухсторонний вокс-передатчик на платформе, и оттуда затрещал его голос:

— Кто это был? Какого хрена это было?

Поднявшись после падения, Моргравия ответила:

— Одна из гарема Фаркума.

— Что вы сделали?

— Ничего, пропади твоя душа. Она сама это сделала.

Перегонщик спрыгнул на вниз, приземлившись на корточки.

— Пока мы стоим, кто–то должен сторожить, — сказал он.

Моргравия согласилась и бросила ему дробовик, который он с легкостью поймал и направился к передней части грузовика. Она услышала, как он присвистнул, осматривая мясорубку.

До нее донесся низкий гул невидимых двигателей, похожий на приглушенный шум челнока или ударного катера, однако, посмотрев в ночное небо, она не увидела ничего необычного. Только дым и темнота.

— Слышите это? — спросила она, не обращаясь ни к кому конкретно.

А затем ближе к земле что–то переместилось. Моргравия краем глаза заметила мимолетное движение и повернула голову, чтобы отследить его. Ничего.

— Поехали, Барак, — сказала она в вокс-приемник. Небо все так же выглядело пустым.

— Ее намотало на ведущий мост, — отозвался тот, выйдя из кабины, чтобы взглянуть самостоятельно. — Трон милостивый…

Моргравия подошла к краю трейлера и перегнулась через него, остро чувствуя, что Маклер молча наблюдает за ней. Та приняла сидячее положение, все так же оставаясь возле сомелье. В поле зрения вошел Перегонщик, появившийся из–за передней части грузовика.

— Там месиво. Волокна мяса, треснувшие кости. Волосы.

Моргравия нахмурилась.

— Барак, поехали сейчас же. Копаться на открытом месте — это очень плохая идея.

Она еще не слышала ни Фаркума, ни Харату, и предположила, что жирному торговцу нечего сказать по поводу ужасной смерти своей рабыни.

— Я что–то вижу… — раздался голос Перегонщика, медленно двигавшегося вокруг «Мула», держа наготове дробовик.

Моргравия проследила за его взглядом, на миг пожалев, что отдала оружие.

Из темноты донесся тихий звон, будто металл ударился о металл. За ним последовал скрежет — такой же металлический, как и первый звук, словно это мясник точил свои ножи.

Еще один звон прозвучал с севера, повторив тот же мотив. Затем с юга, востока и запада.

Звяк, скрип. Звяк, скрип.

Перегонщик отошел подальше, водя дулом по сторонам света. Все это время металлический рефрен нарастал.

Пнув заднюю рампу трейлера так, что та упала на землю, Моргравия позвала его:

— Вернись, сейчас же.

Перегонщик обернулся, уже собираясь сказать что–то выразительное, но передумал, когда увидел лицо Моргравии. Закинув дробовик на ремень, он поспешил обратно к прицепу и быстро забрался на борт, подтянувшись за руку инквизитора, а затем помог поднять рампу.

Двигатель резко набрал обороты, издав пронзительный визг, от которого у них заныли зубы. Правое переднее колесо завертелось, и грузовик крутанулся полукругом, свернув с нужного направления из–за застрявшего левого колеса.

В сумраке вспыхнули водянисто-красные лампы — далекие, но обретающие отчетливость.

Звяк, скрип. Звяк, скрип.

Будто настоящий хор исполнял песню мясника. Красные лампы множились, складываясь в алое созвездие.

— Давайте трогаться, — поторопила Моргравия в вокс.

Двигатель завизжал в ответ. Грузовик поворачивался — задние колеса толкали его вокруг оси застрявшего ведущего моста. Они уже почти развернулись туда, откуда прибыли.

— Барак…

— Я охренеть как пытаюсь…

Кольцо красных ламп приближалось. Теперь они выглядели как горячие угли, их не искажала дистанция или тягучий дым, которым все еще была окутана округа. Петля затягивалась, и у нее были острые разделочные клинки.

Звяк, скрип. Звяк, скрип.

Перегонщик, у которого так и остался дробовик, описал оружием полный круг, отслеживая звуки.

Моргравия вытащила нож и обернулась к остальным в трейлере. Ее взгляд упал на Маклера и, в особенности, на сомелье.

— Вы готовы к бою?

Сомелье, уже стоящий на ногах, едва заметно согласно кивнул, и Моргравия готова была поклясться, что видела, как его руки напряглись в складках одеяния. Ей показалось, что внутри скрыто оружие, которым сомелье хорошо владел. Даже писец Аркиль после беседы с Перегонщиком раздобыл монтировку и сжимал ее обеими трясущимися руками.

— Харата, — прорычала Моргравия в вокс, — тащи свою жалкую тушу к остальным, или едва не обмочившийся писец и то храбрее тебя?

На мгновение последовала пауза, пока находившиеся в трейлере смотрели по сторонам и на горящие красные лампы. Моргравия прищурилась — начала вырисовываться какая–то фигура. Металлическая, с тонкими конечностями, вместо рук клинки. От этого зрелища у нее внутри что–то шевельнулось: не просто страх, а еще и смутное воспоминание, сгустившееся и тут же рассеявшееся, словно завиток дыма на ветру. Она ощутила, как зудят ее шрамы. Медленное и мучительное распарывание плоти, физическое надругательство над телом.

Она знала эту тварь, или подобных ей. Киберорганические мясники Механикус-еретиков. Какой проступок, какое преступление против здравого смысла совершил Блекгейст, что эти резчики по плоти и технологические извращения явились к нему на порог?

Моргравии очень хотелось, чтобы у нее была пушка. Но вместо этого она окликнула Перегонщика.

— Вон там!

Тощая тварь перешла на бег, отделившись от кружащей стаи и мощно работая вывернутыми назад ногами.

Выстрел Перегонщика попал левее центра, из–за чего плечо существа обвисло и перекосилось. Тварь пошатнулась, с костлявого остова посыпались обломки. Глаз вспыхнул красной ненавистью.

— Убей его! — заорала Моргравия.

Второй заряд изрешетил торс, выдирая полыхающие искрами провода. На лицо, где вздувалась напряженно работающая трубка ввода, брызнуло масло и жизнеобеспечивающие жидкости. Существу оставалось десять футов до прицепа, когда Перегонщик снес ему голову вместе с шеей и частью ключицы. Оно повалилось в жижу из собственных жидкостей, дергая конечностями, будто мертвое паукообразное.

Перегонщик с лязгом загнал в патронник дробовика свежий заряд.

— Во имя Трона, что это такое?

— Всего лишь первый, — отозвалась Моргравия.

Приближались еще двое, мчащиеся на всех четырех конечностях. Вонзая в землю руки с клинками, они отталкивались задними лапами, продвигаясь вперед.

Первый крутанулся на пятке — у него была отстрелена задняя нога и оторвана противостоящая передняя конечность. Харата продемонстрировал останавливающую мощь своего флешеттного пистолета.

«Хорошо, что ты к нам присоединился», — хотела сказать Моргравия, но ограничилась тем, что умерила презрение в своем взгляде.

Тощая тварь продолжала приближаться ползком, скрипя одной ногой и одной рукой, пока ее не прикончил флешеттный заряд в голову.

Второго убрал Перегонщик. Оценив противника, на сей раз он сработал аккуратнее. Прицельный выстрел в череп обезглавил существо, и оно, забарахтавшись, завалилось вперед, проехалось немного и замерло.

— Барак! — взревела Моргравия.

Двигатель тоже заревел, на этот раз еще громче — Барак ударил по педали газа. «Мул» развернуло так резко, что Маклер, чуть вскрикнув, выпала наружу. Не колеблясь ни секунды, сомелье выпрыгнул вслед за ней. Его одеяние разошлось, и стала видна боевая обвязка внутри. Развернулся длинный цепной кнут, составные элементы которого как будто защелкали языком, когда сомелье подал энергию на все звенья. Оружие хлестнуло, с ужасающей легкостью рассекая металл, и разрезало еще двух тощих тварей на металлолом. Те ошеломленно замерли на месте. Разъединенные торсы, конечности и лица рассыпались просто под силой тяжести.

Маклер ползком добралась до своего грозного защитника, который описал кнутом петлю и полоснул им по набегавшим тощим тварям. Не останавливаясь, она пробралась обратно к грузовику, где нагнувшаяся Моргравия втащила ее наверх, закряхтев от тяжести аугметики Маклера.

Перегонщик с Харатой сдерживали наваливающуюся толпу остальных — механическое стадо, одержимое резней. Это была не чума, не «ненасытность», как ее назвал Перегонщик. Тут просматривались признаки чистки, целенаправленной и тщательной расправы и искоренения. Меагр уже зачистили, теперь остались лишь недобитки, в том числе и Моргравия. Нелегальные псайкеры, мутанты, еретические культы — все это заслуживало подобных дотошных погромов, но она пока что не могла понять, чем руководствовались здесь.

Наконец, Барак высвободил ведущий мост, перемолов кости и ткани, которыми был забит механизм. «Мул» накренился, но затем повернул, восстановив импульс движения вперед. Маклер что–то кричала с кормы трейлера. Ее обычная сдержанность надломилась при появлении чрезвычайно реальной и насущной угрозы ее сомелье, который яростно сражался с нападавшими на него тощими тварями. Перегонщик выпустил еще один заряд, и даже Харата присоединился к стрельбе, но убийц из Механикус было много, и они были быстры. Они окружили сомелье, отрезав того от грузовика.

Его глаза встретились взглядом с Маклером, и этот мимолетный контакт показал, что у него имелось заметно больше самосознания, чем поначалу посчитала Моргравия. Он не кричал, не просил его спасти, даже не подгонял остальных — он просто сражался, и этот взгляд на госпожу стал единственным выражением его воли. Однако он не мог занять боем всех, и излишки направились к грузовику, размахивая руками с клинками и готовя ноги для прыжка.

— Проклятье, Барак, шевелись. Вывози нас отсюда. Сейчас же.

Пробуксовывая в жиже, грузовик набрал скорость, взметая за собой грязь.

Держась за заднюю стенку прицепа, Маклер неотрывно смотрела, как сражается сомелье. Машины собрались вокруг него, сдерживаемые лишь смертоносным вращением кнута. Она смотрела, пока очертания схватки не расплылись, а затем та скрылась во мраке, оставшись лишь в памяти. И даже тогда она все еще продолжала смотреть в ночь, вслушиваясь в далекий звон боя, пока не затих даже он, и все не стало сумрачно и тихо.

Только тогда она разжала руки, только тогда отошла от стенки и перевела свой взгляд на Моргравию.

Грузовик с громыханием двигался вперед, и до здания участка оставалось все меньше. А в ночном небе тускло и далеко горели алые огни.