Серая радуга

Глава 11. Волшебство бюрократии

Их было сорок восемь — инспекционное воинство Семицветника. Грозное воинство, блистающее разнообразием: чиновники Семицветника, и обеспокоенная процессом образования знать, и дружественные магнаты, и присутствующие согласно Мирному Пакту представители высшей нежити, и несколько вояк, которых взяли на случай «чрезвычайных ситуаций». Славный, не знающий жалости отряд, возглавляемый Синим Магистром.

Сапфириат изо всех сил обеспечивал боевой дух и последние пару дней и весь путь до Одонара раздавал своему войску инструкции.

Ничему не удивляться. Ничего не бояться. Держаться вместе и придираться решительно ко всему. Самое главное — смотреть и слушать изо всех сил.

— Феллы Бестии нет в Одонаре, а у Экстера Мечтателя следует вырвать инициативу еще у входа на территорию, — цедил Магистр, пока комиссия организованно продвигалась от посадочной площадки для драконов к вратам Одонара. — Задавить его авторитетом сразу же после приветствия! Выбить из колеи! Навязать ему…

Тут он смолк, потому что в поле его зрения показался вход на территорию артефактория. Никакой традиционной встречающей свиты перед входом не было. И Экстера Мечтателя не было.

Перед вратами, скрестив руки на груди, одиноко стоял Макс Ковальски.

«Что тут делает человек?» — озадаченно подумали неосведомленные инспекторы.

«Оплот Одонара», — сообразили те, кто знал Макса в лицо.

«О, Светлоликие! За что?!» — взмолились в небеса самые умные.

Синий Магистр почти оторвал себе ус, выдвигаясь вперед для переговоров.

— Приветствую, Оплот Одонара, — выдавил он тоном, который явно говорил: «Я хотел бы видеть твою мучительную смерть и рад был бы ей поспособствовать».

— Добро пожаловать в артефакторий, — тон Макса не менее явно обозначал: «Господа, оставьте надежду здесь пройти!» — В отсутствие госпожи Феллы директор попросил меня организовать для вас встречу.

Последовало короткое молчание, после которого в рядах инспекции осталось только сорок шесть членов. Двоим особенно осведомлённым аристократам хватило ума соотнести понятия «Макс Ковальски» и «организовать» — после чего они благоразумно дезертировали.

— К сожалению, вы посетили артефакторий в сложные времена. — со стерильной приветливостью вещал Макс, — Видите ли, перед уходом госпожа Фелла каким-то образом задействовала особую систему защиты артефактория, которую довольно сложно преодолеть. Но мы попытаемся.

Это была первая часть плана Ковальски: «Они опасаются Бестии? Отлично — я повешу на нее всех собак». Впрочем, пришлось малость повозиться, чтобы объяснить эту часть директору: тот не слишком понял про собак.

— Для начала, вам нужно получить пропуска на вход…

— Я — Синий Магистр! — возмутился глава инспекции.

— …на территорию мимо него.

Безупречно дипломатичный жест Ковальски достался Караулу, который совсем не дипломатично показал зубы из воротной арки. Синий Магистр внезапно стал очень любезным: мельком он заметил, что количество клыков в пасти медного стража стремится к дурной бесконечности.

— Где же можно получить пропуска?

Макс любезно ухмыльнулся и указал на Одонар.

Полчаса при посильной помощи Ковальски славное войско Семицветника билось над неразрешимой задачей: как получить пропуска в Одонар, если пропуска выдаются уже в Одонаре? Караул гнусно облизывался издалека, еще один дракон поднялся в небо, унося четырех дезертиров, а усы Синего Магистра изобразили что-то вроде скрещенных костей.

Ему страшно хотелось убить, но в планах у Макса не было смертоубийства на сегодня.

— Есть другой выход, — радушно предложил он, после того как вариант «сейчас мы пошлем Мечтателю птицу» или «запросим пропуска по почте прямо к территории» были отвергнуты. — Пропуск может выдать любой сотрудник артефактория.

Магистр с облегченным вздохом протянул руку за пропуском. Макс с достоинством пожал магистерскую длань.

— Я не сотрудник.

— Вы — Оплот…

— Оплот, — ответил хладнокровный Ковальски. — Бывший гид. На данный момент — не сотрудник. Минутку, я позову кого-нибудь…

Он щелкнул пальцами, и возле него почти тут же оказался теорик лет двенадцати. Теорик изо всех сил пучил глаза, изображая служебное рвение перед высокими гостями.

— Ближайшего сотрудника артефактория, — велел Макс тоном, который мог внушить трепет любой особе королевских кровей.

Теорик кивнул и исчез на полчаса. За это время количество инспекторов еще поубавилось, а оставшиеся тридцать девять единиц извели все свое воображение, предлагая силовые методы проникновения в Одонар. Компания действительно подобралась под стать традициям страны — боевая.

Макс предусмотрительно отошел в сторону, предоставляя свободу для силового проникновения. Но Синий Магистр только махнул рукой. Штурмовать Одонар, даже без присутствия в нем Бестии, было делом неблагонадежным…

Теорик вернулся, приведя с собой Зерка. Садовник осмотрел высоких гостей, смачно харкнул в траву и отчетливо произнес вместо приветствия: «Ходють тут…ходють!»

— Что это? — закономерно осведомился Сапфириат.

— Ближайший сотрудник, — ответил Макс.

— И он… гм, уважаемый! — Магистр решил, что говорить с Максом — себе дороже, и обратился к Зерку напрямую: — Не будете ли вы так любезны подписать нам пропуска на территорию?

Полунелюдь икнул, вытянул руки по швам и замер. Вид у него был такой, будто его попросили перечислить всех участников Сечи Альтау. Поименно, и с подробностями биографии.

— Едва ли он умеет писать, — мрачно пояснил кто-то из высшей нежити.

Магистр начал склоняться к силовым решениям проблемы, но Макс разрешил вопрос оперативно:

— Но он может дать и устный пропуск. Зерк, ты ведь пропустишь высоких гостей на территорию?

Глаза садовника ожили и маниакально засияли…

Через полчаса истовых клятв по поводу «мусор не бросать, цветы не рвать, не плевать, не перебивать пение птиц, не дразнить кувшинки в пруду» высокие гости все же были допущены на территорию, но видеть на этой территории уже не хотели решительно ничего. К тому же их осталось тридцать восемь. Не все перенесли этот маленький экологический марафон.

— Что ж, прекрасно, — невозмутимо произнес Макс, глядя, как тридцать девятый инструктор крадётся к парковочной площадке, маскируясь под скалы. — Следуйте за мной. Не забудьте, проходя под входной дверью артефактория, подумать ровно восемь раз прежде, чем войти, — в соответствии с надписью…

Синий Магистр изловчился и при помощи телесной магии заарканил пять подчиненных. Те как раз решили, что после пережитого восемь раз подумать попросту не смогут, и тихо намечали пути отступления. Макс Ковальски, благодаря приступу внезапной слепоты, не заметил этого инцидента и вполне спокойно ввел поредевшую комиссию под своды Одонара, где в холле стояли и дружно таращили полные старания глаза несколько теориков и практёров.

Пора было реализовывать второй этап его плана — классический: «Разделяй и властвуй».

— Итак, я предлагаю вам разбиться на несколько групп, в зависимости от того, что вы хотите увидеть в Одонаре. После чего ваши гиды…

— Наши что? — нетерпеливо перебил Синий Магистр. За последний час куда-то делась ровно половина его лоска. — Мне кажется, вы забыли, с кем говорите! Нам не нужны гиды: мы пойдем, куда захотим и увидим, что захотим!

— Великолепно, — ничуть не удивился Макс. — Скриптор! Страховые формы А-8, тридцать…да, тридцать восемь штук.

— Какие формы?

— Вам придется подписать несколько бумаг, которые сняли бы с нас ответственность. Скриптор! — Макс принял из рук практёра увесистую форму и принялся перелистывать: — Здесь предусмотрены только основные случаи смерти и травматизма, психологическим травмам не уделено нужное внимание, но…

Синий Магистр пробормотал про себя, что знает один местный источник психологических травм и обратился к Максу нетерпеливо:

— Прекрасно. Вы дадите нам гидов, но мы не собираемся разделяться.

— Превосходно, — нашел новый эпитет Ковальски, — Скриптор!

— О, Светлоликие! Еще какие-то бумаги?!

— Всего лишь те, в которых вы снимаете с нас ответственность за то, что увидели только десять процентов Одонара. Скриптор! Никого невозможно дозваться в этом артефактории.

Глаза Магистра метнули синее пламя — в соответствии с должностью. Достаточно было дать магии выход через глазницы — и от Макса Ковальски остались бы разве что угольки на полу.

— Никаких проблем, — негромко сказал Макс, глядя в эти страшные глаза, — Вы уж только потрудитесь заполнить форму, в которой объясняете мою кончину.

Он держал себя как истинный целестиец, который попросту не умеет ценить собственную жизнь, и это остудило его противника. Бить магией было невозможно. Магистр прикончил Оплота Одонара. Нежить в своих логовищах обрыдается от смеха.

Инициатива безнадежно уплывала, но Магистр сделал последнюю попытку.

— Где директор артефактория?

— В артефактории, — ответил Макс. — Мне послать кого-нибудь, чтобы определить его местоположение точнее?

И он поднял руку, чтобы щелкнуть. Магистр, увидев его жест, скривился и дал знак отмены. Он уже понял, от кого исходит главная опасность, и понял, что присутствие романтичного Мечтателя добавит только хаоса к их и без того несладкому положению

Вслед за этим инспекторы разбились на группы. Тринадцать из них составляли самую большую компанию, рвавшуюся к Комнатам, кроме этого были группы, отправленные к Хламовищу, в отдел Опытов, Анализа, к производственникам, снабженцам и просто к учителям — проверять педагогический процесс. Еще была группа проверки документов. Этих провожали как смертников.

Макс выждал, пока роли будут распределены, и вполголоса поинтересовался:

— Кто хочет пойти со мной?

В ответ группы молча похватали своих и не своих гидов (а там разберемся!) и умчались совсем не по тем коридорам, по каким должны были. Макс перевел вопрошающий взгляд на Магистра. Тот сглотнул и вцепился в проходившего мимо Кристо.

— Юноша покажет мне все, что я хочу знать! — заявил Сапфириат, пытаясь придать оптимистическое выражение обвисающим усам.

Кристо издал полусогласное-полусомнительное «угм» и покорно поволокся вслед за своим патроном на этот день. Хотя он все же выбрал момент, чтобы обернуться и подмигнуть Максу.

Ковальски остался в холле один, как командир на поле боя, разославший бойцов с поручениями. Инспекторов ожидал бюрократический ад: семена заразы из внешнемирья прижились на почве Одонара отлично, и сегодня в артефактории любое, даже самое простое дело выполнялось в десять раз медленнее и не так. В этом Ковальски убедился утром, когда попросил Хета метнуться за стаканом воды. Через час ему приволокли бутыль, в которой на дне плескалась ирисовка. Бутыль Макс попросил унесли, но результатом остался доволен.

— Поразительно, — негромко заметил Экстер Мечтатель, вышедший из тайной ниши в стене, — скажи, Макс, это… бюрократия в такой степени… часто применяется во внешнем мире?

— Еще и как, — отозвался Ковальски с ностальгией человека, которому приходилось по сорок раз на год проходить таможенные досмотры.

— И они так усвоили урок… Оказывается, у тебя замечательные педагогические способности.

— Научить орду подростков ничего не делать — много ума не нужно, — хмыкнул Ковальски. — Что с наблюдательным пунктом?

— В нужных коридорах установлены «зрячие зеркала», замкнутые на единый хрустальный шар. Ты сможешь следить за происходящим… Макс, но, возможно, я зря их не поприветствовал? Это как-то невежливо.

— С приветствием — вышло бы чересчур жестоко, — пробормотал Макс, наконец взглянул на директора и замер. — Это выражение лица адресовано мне?

Чересчур погруженный в себя Экстер качнул головой и даже это сделал вдохновенно.

— Просто несколько строк, — он коснулся виска, — пришли и слагаются в нечто более определенное…

— Почитаешь тем инспекторам, которые будут держаться на ногах. Вместо контрольного выстрела.

Он нырнул в потайную нишу, за которой был ход к специально оборудованному наблюдательному центру. Сделал знак Экстеру следовать за ним и уже на полпути вдруг поинтересовался:

— В Целестии есть техника, позволяющая записывать и сохранять зрительные образы?

— У нас нет техники…

— Не придирайся к словам. Так есть?

— Ну, если говорить о телесной магии… существует определённая возможность перемещать на бумагу то, что ты запомнил… Для опытного мага, изучившего распределение потоков. Что касается артемагии… белые кварцовки, они используются для записи и переноса сообщений, но это больше для почты… но зачем тебе это?

— Такое зрелище хочется сохранить в веках, — с едва слышным предвкушением отозвался Макс.

* * *

Макс ошибался, это иногда случается даже с выдающимися стратегами. Не каждое зрелище с участием инспекторов заслуживало вечной памяти.

«Смертники» из тех, кто отправился проверять документы, отделались сравнительно дешево. Хет и Вонда всего лишь провели их в кабинет, в котором было по колено навалено аккуратненьких свитков, перевязанных разноцветными кусачими артемагическими ленточками.

— За этот год… — раболепно заглядывая в глаза, пояснил сплетник.

Инспекторам дали около часа, чтобы окончательно увериться: они не вернутся домой с поля брани. Потом Вонда вскочил и запричитал:

— Да как же я мог забыть, старый олух? Да ведь семерник сегодня, Рог Изобилия напитки выдает! И что же мне теперь — надвое, то ли, разодраться? Молодежи ведь не поручишь: ну, все вылакают, а там же недельные запасы, ах ты, какая вышла незадача…

Инспекторы развернули уши в сторону ветерана и насторожились. Груды свитков на полу убивали нервы, а слова Вонды сулили невнятную радость для печени, так что решение пришло само собой: чиновники заявили, что, чтобы ветерана не утруждать, бумаги они будут проверять прямо рядом с Рогом Изобилия.

И нет-нет, конечно, ничего они дегустировать не будут…

Часа через три лыка не вяжущий Вонда сунулся носом в одно из установленных в коридорах зеркал и доложил по форме:

— У-у-питы, как было прик-азано. Сла-ба-ки.

Макс обернулся через плечо к Хету, который в «упивстве» не участвовал.

— На драконов и в Семицветник, ценным грузом.

В Семицветнике немало озадачились, когда возле него появился дракон, в котором, аккуратно упакованные, лежали три инспектора мужского пола и один — женского. Дружно моргая соловыми глазами, инспектора доказывали, что документация в Одонаре — во! Нужного градуса.

Совсем не так повезло тем, кто отправился к Трем Комнатам, а этот путь для себя избрал самый внушительный инспекционный отряд. И самый разнообразный: знать, пара торговых магнатов, один желчный жрец Светлоликих и даже сколько-то нежити. Чиновники Семицветника облизывались на Рукоять, магнаты вздыхали по Большой Комнате, кое-кому хоть одним глазком хотелось поглядеть на Малую…

Но для начала пришлось поглядеть на стол.

Стол был установлен прямо поперек прохода к Трем Комнатам, а за столом сидел Нольдиус с такой официальной физиономией, что покоробило даже бывалых чинуш.

— Добро пожаловать к Сердцу Одонара, — чопорно поприветствовал Нольдиус. — Вынужден вас огорчить: до ухода из артефактории госпожи Феллы, ею была задействована особая система защиты Трех Комнат. Мы полагаем, что вы сможете ее без труда обойти…

Чиновники были научены горьким опытом и не купились.

— …заполнив некоторые бумаги.

Двое инспекторов тихо самоустранились, похмыкивая под нос: «Плавали, знаем».

— Вам всего лишь нужно написать заявления на вход в Сердце Одонара, — добавил Нольдиус. Это могло бы даже расцениваться как ободрение, если бы заявления надо было написать по-целестийски. Письменной казуистикой заморачивались только в Семицветнике, а остальная страна прошения излагала на какой придется бумаге, каким придется языком и норм не признавая. Но Макс находчиво ввел образцы заявлений из внешнего мира, так что инспектора под руководством Нольдиуса битый час пытались этим образцам соответствовать. А Нольдиус еще и пояснял, что дате принципиально стоять именно в этом углу, а подписи совсем в другом, а иное положение — фатально…

— Какая разница-то?! — взвыл кто-то из нежити.

— Мне — никакой, — честно ответил Нольдиус. — А барьеру госпожи Феллы…

И он выкинул за плечо листочек с неправильно написанным заявлением. Листочек полыхнул и осел по ту сторону черной пылью. Инспектора усердно принялись пересчитывать образцы — где там должна стоять дата?

На самом деле «барьер» был поставлен экспериментаторами. На просьбу: «соорудите какую-нибудь внешне опасную, но на деле безобидную фигню» — Отдел Опытов откликнулся с восторгом, хотя с уровнем безобидности там пришлось повозиться.

— Почти все, — невозмутимо провозгласил Нольдиус, когда с заявлениями было покончено. — Теперь только необходимо заполнить страховки.

Количество инспекторов таяло на глазах, и самым храбрым уже не хватало злости возмущаться. Но один из магнатов, оружейник, все же выцедил:

— Это еще что за зверь?

— Ну, видите ли, Комнаты не могут считаться неопасным местом, а потому артефакторий должен снять с себя ответственность за все, что может там с вами приключиться. Так-так, вот это подойдет, — он вынул внушительный лист бумаги. — Необходимо предусмотреть возможность вашего испепеления, отравления, удушения, утопления, расчленения — полного и неполного — выворачивания наизнанку, обескровливания, замораживания… ах, да, кинжалы-артефакты. Зарезания? Заклания? Нет, заклания — слишком стилистически высоко, пусть будет смерть от колющих предметов…

— В каком смысле — пусть будет?! — побледнел магнат.

— Ну, пусть будет что-нибудь другое… Потрошение, скальпирование, потеря конечностей — нет, расчленение было — оскопление…

Мертвая тишь ударила по коридору. Нольдиус поднял глаза с видом усталого непонимания:

— Что? Артефакты довольно непредсказуемы. Реагируют на вторжение посторонних. Обычная практика. Далее, нужно застраховать ваши конечности по отдельности, на случай причинения им какого-либо вреда: руки, ноги, уши, хвост…

— Какой хвост?! — задохнулся оружейник. — У меня нет никакого хвоста!

— Но он вполне может у вас появиться, когда вы туда войдете. Далее идет графа «преобразование». К прискорбию, здесь сложнее: придется вписывать не только появление щупалец, но и смену пола, полное обволосение/облысение, появление дополнительных челюстей или желудков… ох, а как быть с графой «изменения в сознании»?

— О, Светлоликие, — тихо уронил кто-то из знати.

— У-у, Холдон, — выдохнула нежить в сторонку. — За что?

Заполнение страховок длилось мучительно. Отчасти потому, что многим инспекторам уже не очень-то хотелось продолжать путь, с такой-то степенью рисков. Отчасти из-за того, что Нольдиус заявил: для людей, нежити и магов у них принципиально разные формы…

Последний вампир отложил артеперо. Нольдиус поблагодарил публику кивком прожженного бюрократа.

— Осталось самая малость, — отчеканил он, — инструкция по технике безопасности!

И выволок из-под стола том в половину Предсказальницы. Макс со Скриптором времени зря не теряли. Группа — вся, без видовых различий — стала серой и грустной, и только тот самый последний кровосос попытался качать права:

— Неужели у вас никто не входит в этот коридор без такой процедуры?

Нольдиус замялся, а потом объяснил, что бывает — входят.

— И как это на них влияет?

— Ну, почти никак… — скромно ответил Нольдиус, дергая за нитку колокольчика под столом.

Внутри Особой Залы прозвенел звоночек. По нему в тоннель выглянул Гробовщик, от которого попросили только одной услуги: собственно, по звонку выглянуть в коридор. Без капюшона.

— Почти никак, — заключил Нольдиус, когда инспектора онемели, узрев лысого, страшного и очень жизнью недовольного Гробовщика.

Комиссия начала потихоньку, на цыпочках отступать от входа в тоннель. Когда тактическое отступление было в разгаре, инспектора столкнулись со своими коллегами. Коллеги были бледны и отступали нетактично, со всех ног.

— Вы откуда? — было спрошено у них.

— Х-ходили на занятия! — запинаясь, выпалил один из коллег, все друг на друга посмотрели и решили, что на сегодня точно хватит…

Может, им еще удалось бы отступить с достоинством, если бы в конце одного из коридоров они не увидели Экстера Мечтателя, который приближался с таким отстраненным выражением лица, что сразу стало ясно: поймает и начнет душу стихами травить.

Инспектора помахали директору издалека и достигли прощадки дракси с рекордной скоростью.

— Минус максимум, — с мрачным удовлетворением произнес Макс Февраль и отметил на листке бумаги цифру «16».

Очень скоро листок пополнился новыми цифрами.

Опытный Отдел даже не напрягся. Это была единственная часть артефактория, в которую Макс не решился впускать бюрократию: там было страшно и без нее.

В экспериментаторы шли самые отчаянные и сдвинутые на артемагии представители артефактория (так оно всегда бывает с наукой). Теории они, как и все в Целестии, не признавали. Сначала создадим, потом испытаем, а потом уже подумаем, почему вокруг трупы, а не бабочки — вот был их зловещий девиз. От экспериментаторов все старались держаться подальше, потому что в жизни они были озабочены только двумя вопросами: какую бы глобальную проблему еще решить при помощи артемагии и на ком бы испытать новые артефакты.

Приход целых трех инспекторов для артемагов Опытного Отдела стал чем-то вроде второго явления Витязя. Из разных концов Отдела тут же раздались ликующие вопли:

— К нам!

— Нет, к нам, у нас вторую неделю кулон-невидимка лежит неиспытанный!

— Он весит шесть пудов, не нарывайтесь! Господа, давайте к нам, не хотите испытать новую серию косметических артефактов? Модифицированный гребень «лошадник»!

— Убери лапы, ты ж на него последний узел на довязал!

— А вот погодные артефакты, хотите попробовать?

Посмотреть экспериментаторы вообще просили редко. Только попробовать — чтобы тут же обсудить результат и придумать, как его исправить… если можно исправить.

Инспектора замерли, затравленно оглядываясь, сразу за порогом: молнии под потолком, неусточивые, зыбко-туманные стены, масса материалов для артефактов по столам (пополам с ежевичной шипучкой и ирисками), куча чертежей и формул на досках и бумаге и толпы орущих заросших артемагов — это всё как-то не вдохновляло.

В довершение всего посреди комнаты на миг материализовался глава Отдела, Сайрим Красноглаз: редкое и почти праздничное явление.

— Да уберите вы реверс с третьего угла, меня уже третий раз тот мир выпихи… — сказал глава и растворился.

Капитуляция инспекторов была безусловной: дальше порога они не прошли. Попытались было присоединиться к своим коллегам, отправившимся к Отделу Производства, но там ими некому было заниматься. И их коллегами тоже.

Пион вечно находился в запарке, как и возглавляемый им Отдел, а потому инспекторов час с лишним спихивали с рук на руки, приговаривая:

— Ну вот, он вам все покажет, а я занят, очень большой спрос на «пояса воинов»…

— Что вы тут трогаете? Комиссия? Не знаю ни о какой комиссии, у меня дел по горло, мне потом за поставки хрустальных шаров отвечать… это хрусталь вообще или что?! Идите вон… налево, там вам кто-нибудь пояснит…

— Что? Где? Нет, я убегаю…

Инспектора не вынесли мучений. Понурой компанией они поплелись было к аналитикам, посмотреть, что там, но там была Ренейла. Во всей красе своих девятисот лет глава Отдела принялась за усыпление чинуш скучнейшей статистикой, в конце которой обязательно пророчился Апокалипсис по всем параметрам. Ренейла уже успела напророчить конец Целестии от возрастания количества артеперьев, от уменьшения продаж пугалок, от демографии (просто это было модно) и от участившихся визитов артефакторных звеньев в иные миры. Послушав Ренейлу минут пять, инспектора угребли товарищей в охапку и потащились с ними к площадке дракси — «прочь из этого страшного места».

Группы, ушедшие в Хламовище и в Отдел Снабжения, почти догнали их. Вот они-то как раз столкнулись с системой бюрократии, правда, упрощенной, но от этого не менее гнусной.

Обе группы оказались у снабженцев: одна чтобы проверять, вторая — чтобы получить печать розового кварца, нейтрализующую артефакты Хламовища. Но на любой вопрос или любую просьбу всякий снабженец отвечал сокрушенно:

— Нет, я этого не знаю, но вот Шоора наверняка знает, подождите, я ее позову…

И начиналось:

— Позовите Шоору!

— Это какую? Тощую, с конопушками?

— Да не, такую с короткими волосами!

— Но с конопушками же!

— Давайте любую Шоору, разберемся!

— Я-то не в курсе, где она, сейчас найду Люси, она, наверное, знает!

Поиски длились мучительно долго, наконец Шоора находилась, ей задавали вопрос — и в ответ слышали:

— Что?! Да я вообще не в курсе, где это (что это, откуда это взять, какое оно — могли быть разные варианты). Но вот Мил Коготок — он знает наверняка. Э-эй, Ми-и-и-ил!

— Это какой?!

И вот еще одна группа инспекторов траурным, похоронным шагом направилась к выходу из Одонара. Нужно отдать им должное: некоторые все же старались юркнуть по пути в какой-нибудь коридор, чтобы продолжить изыскания. Но в Одонаре нынче действовали «бюрократические патрули»: к отставшим то и дело клеились ученики с вопросами:

— О-о, вы заблудились? А куда вас нужно проводить? Может, вам в уборную надо?

Одного знакомства с буйными одонарскими унитазами хватало, чтобы инспектора просили проводить их на выход.

К вечеру, собственно, все было закончено: в небо поднялся последний дракон, Макс подбил на своем листке бумаги итоговое количество и кивнул каким-то своим мыслям.

— Все? — робко осведомился Экстер. Он поверить не мог в свою удачу.

— Не совсем, — отозвался Макс, разминая затекшую шею. — Они драпали с такой скоростью, что забыли у нас своего начальника.

Он поджал губы и добавил:

— Я бы предпочел, чтобы он улетел одним из первых, но теперь это сложновато устроить: они не оставили на его долю даже дракона.

** *

Зато на долю Синего Магистра достался Кристо. Вряд ли это было равноценно дракону. Кристо по натуре своей был испытанием для всех вокруг, а уж после пары уроков Макса Ковальски его мастерство и вовсе вышло на новый уровень.

Преданный, верный и кристально чистый взгляд абсолютного дебила несколько насторожил Синего Магистра в его проводнике, но насторожил, к несчастью, не сразу, а потому примерно за первые полчаса Кристо умудрился намертво заблудиться с Магистром в коридорах Одонара.

При этом он настолько честно имитировал ожидание того, что они вот-вот куда-нибудь да выйдут, что Магистр не сразу уразумел суть проблемы.

— Где мы? — сухо спросил он наконец.

Кристо развернулся к нему, и вот тогда-то Магистр ощутил в конечностях холодную дрожь ужаса. Ибо заблудиться в коридорах Одонара с полнейшим дегенератом — такое устрашит и храбрейшего из храбрых.

— Ну… вы, вродь как… сказали отвести к Хламовищу… — промямлил Кристо. Он моргал гораздо реже нормального человека и от этого вид имел лунатический. — И вот я… вроде как… веду.

Поскольку за полчаса они семнадцать раз спустились по лестнице, двенадцать раз — поднялись, а свернули вообще неприличное количество раз, Кристо сам понятия не имел даже на каком этаже они находятся.

— И как скоро мы достигнем Хламовища?

— Наверное…э-эээ достигнем.

Усы Синего Магистра из аккуратных, напомаженных усов истинного франта и высокопоставленного чиновника превратились в гневную щетку под носом.

— Юный маг, — угрожающе начал он, — ты хочешь уверить меня в том, что не можешь запомнить дорогу к одному из главных помещений Одонара?

— Так ведь оно для артемагов главное, а я боевик, мне что в Хламовище делать? — жалобно проныл Кристо, добавляя во взгляд страдания, но не добавляя ни искры разума. — Я… это… и не хожу туда!

Сапфириат с величайшим трудом совладал с собой. По всему выходило, что он сам виноват, не отправившись с остальными и избрав такого гида. Впрочем, наверняка ведь все группы так или иначе обречены на провал, способности Оплота Одонара обнаружились при битве с Прыгунками… Жаль, что Рубиниат на все предложения закрыть Одонар как учебное заведение отвечает лишь смешками и отмашками.

Но что мешало приказать мальчишке что-нибудь попроще, например, провести его к Комнатам?

— Очень хорошо, — Синий Магистр выцеживал слова, как сквозь мелкое ситечко. — Ты не знаешь, где находится Хламовище, но где находятся Комнаты ты, конечно, знаешь!

Какое-то время казалось, что Кристо не понял, о каких Комнатах речь, но потом он постепенно просиял.

— А как же ж!

— Тогда отведи меня к Комнатам.

Кристо закивал и уверенно устремился вперед…

Через еще час, включавший в себя спуски, подъемы, повороты, тайные ходы, лазы за портретами Витязя, тупики и хождения кругами, Магистр уже изумлялся своему терпению. А также пытался убедить себя, что он хочет убить только Макса Ковальски, а не этого… вот это…

— В какой лабиринт ты завел меня, мальчишка?!

Кристо выглядел смертельно напуганным гневом Великого Магистра. Трясясь и мямля, он выдавил:

— Л-лабиринт? Это ж вроде как Одонар…

— Вроде как? Ты знаешь, где находится хоть что-то здесь?!

— Я знаю, то есть, я знал, когда мы были в холле, а потом вы сказали мне найти Хламовище, и я малость запутался, а потом…

Синий Магистр, мысленно сплюнув сквозь зубы (внешне он оставался высокомерным и лощеным), щелкнул пальцами, создавая «блуждающий огонек» — аналог артемагической «ищейки». Нить этого заклинания должна была привести Магистра к заданной цели — Комнатам. Язычок синего пламени колыхнулся в воздухе и погас, оставляя мощного мага изумленно смотреть в пустое пространство коридора.

— А это все защита Бестии, да… — уныло вздохнул Кристо.

Синий Магистр стиснул зубы и велел вести себя к выходу. Он надеялся, что хотя бы это возымеет какое-нибудь действие.

Еще через полтора часа он сильно в этом сомневался.

Казалось, над Сапфириатом смеются даже мокрицы, высовывая крохотные мордочки из стен в стенах. Маг, великий маг — застрял в коридорах трехэтажного замка почти без надежды выбраться, и все его силы бессмысленны здесь! Он пробовал создать «блуждающий огонек», чтобы найти выход, и заклинание тут же указало тридцать два с половиной (?!) выхода, но не указало, сколько из них закрыто. После того, как он последовательно натолкнулся на два обвала, одну зияющую расселину, за которой ничего не было, и один канализационный ров, Магистр решил больше не применять «блуждающий огонек». Особенно после канализационного рва.

Кристо следовал за Магистром со спокойствием стоика и время от времени мычал в ответ на любой вопрос, вроде: «Мы что — в подземельях? Ты был здесь раньше?» Это мычанье нельзя было назвать отрицательным или согласным, скорее оно выражало сочувствие.

При таком раскладе Магистр просто не мог не решить, что над ним издеваются. Выйдя из себя окончательно, он резко обернулся к Кристо после очередного поворота.

— Значит, ты не помнишь дороги, — зловеще подытожил Сапфириат. — Ну что ж, ну что ж…а может, ты просто не хочешь мне ее показывать? По приказу Оплота Одонара?

Глаза Кристо жалобно и невинно расширились, но Магистр только гневно махнул рукой:

— Брось притворяться идиотом! Ты — тот самый Кристиан, который был при битве в Прыгунках. Едва ли ты туп настолько, если, конечно, твоя напарница не выбила тебе мозги в последнее время.

Он сделал шаг вперед, а Кристо попятился. Смотреть на Синего Магистра было страшно, и он прикрывал глаза ладонью.

— Открою тебе секрет, юный маг: я — не один из твоих сверстников, над которыми можно шутить. Я даже не один из твоих учителей или напарников. В моем лице ты противостоишь сердцу Целестии — Семицветнику! А в Семицветнике не любят, когда им оказывают столь явное противодействие. И если ты прямо сейчас не опомнишься и не выведешь меня в нужную точку — ты все равно выведешь меня туда, немного позже, подчиняясь моей воле или боли. Ты понял меня?

Кристо покачал головой, потом сразу же кивнул, потом выдавил трясущимися губами:

— Бо-боли?

— Боли, — повторил Синий Магистр и шагнул вперед, для пущего эффекта вытягивая вперед руку. — Так ты надумал что-нибудь?

Кристо в ответ хлопнул глазами. Два раза, туповато. Синий Магистр брезгливо усмехнулся, легко посылая по сжатым пальцам первый импульс «морского узла». Магическая энергия, пройдя в тело парня, должна была намертво завернуть ему кишки секунд на десять, чтобы он осознал серьезность ситуации.

Кристо согнулся, схватился за живот и застонал — боль была на грани выносимости, а Магистр уже пропустил через вторую руку «истину истин», магический аналог сыворотки правды.

— Ты действуешь по приказу Оплота?

Кристо с трудом выпрямился, держась за живот. На лице у него было совершенно бессмысленное выражение, а глаза неудержимо скатывались к носу. Он качнул головой вправо-влево, громко и идиотически хихикнул и вдруг развел руками и заявил:

— А теперь, ребята, песня! — и загорланил:

На крылечко этой ночкой

Выйди, милая моя!

О тебе за строчкой строчку

Пропою со страстью я.

Ах, на твой волшебный облик

Не позарится свинья!

Синий Магистр досадливо укусил ус. Наверное, переборщил с заклинанием. У «истины истин» куча побочных эффектов для рассудка…

Ну, и ещё кто там знает, как оно действует на юных полудурков.

Хотя нет. Вот теперь он знает.

Зубы страхом взор туманят,

Бородавка над губой –

Сам Холдон из гроба встанет

Почеломкаться с тобой.

И повалится обратно,

Только нос увидев твой!

А стоит ли вообще исправлять? — подумалось Магистру. Всё равно пользы от мальчишки не было никакого, и разумнее будет действовать самостоятельно…

Кристо тем временем еще умудрялся приплясывать, а куплеты в нем и не собирались заканчиваться:

До тебя ль красивым дурам?

Что тут воздух сотрясать?

Не прическа, не фигура –

Нрав — вот это чудеса!

Ты ленива, как скотина —

Ядовита, как оса!

Напевая и приплясывая, он удалялся по коридору. Синий Магистр посмотрел ему вслед, но махнул рукой и побрел в другую сторону. Голос Кристо еще какое-то время долетал до него:

Я от радости немею,

На тебя почти молюсь.

Что за счастье мне на шею —

Я друзьям не нахвалюсь.

Потому в день нашей свадьбы

Я от счастья утоплюсь!

— а потом окончился долгим «ух!», которое могло обозначать падение.

На самом деле Кристо столкнулся с Дарой, поджидавшей его в условленном месте. Артемагиня первым делом совершила несколько коротких пассов над одной из множества фенек, висящих у парня на груди.

— Ну, ты мастер, — прошептала она, — Как ты умудрялся его водить такими кругами? Конечно, я поставила «мигающие тупики», а над картинами поработали экспериментаторы, так что они по принципу «синема» менялись…

— Ты что? А я и не заметил.

Кристо с облегчением стащил с себя амулет — тонкий клык из гематита на шнурке. Экспериментаторы создавали этот артефакт, надеясь отчасти повторить эффект Браслета Безумия, оказанный им на Макса. При любой попытке сильного магического воздействия (в особенности — при попытке воздействия на разум) артефакт просто отключал большую часть мышления, а оставшуюся часть сводил с ума.

— Магистр нас не услышит?

— Скриптор бы просигналил, если что, — Дара постучала по виску. — Он с Максом сейчас. А вообще я создала глухую зону. Так что с коридорами?

— Нашла, что спрашивать, я тут в первые полгода почти все разведал. Между вылазками во внешнемирье, то бишь. А почему у него «огонек» не сработал?

— Фрикс позавчера весь Одонар облазил, вывязывал блокировку для поисковиков.

Дара выглядела чересчур усталой и какой-то вопросительной. Кристо припомнил, что все последнее время подготовки к комиссии она выглядела именно так: ходила и заглядывала окружающим в глаза, будто надеялась что-то в этих глазах найти. А что найдешь, если все по горло заняты, а ее любезный Мечтатель — в первую очередь.

— Чего? — хмуро осведомился Кристо. — Вопросы?

У него у самого были проблемы. Петь перед Магистром! Он надеялся, что его сведут с ума как-нибудь поприятнее. Хет узнает — позору не оберешься.

— Ты это… насчет песни никому, ладно?

— Конечно, — Дара говорила как бы в полусне. — Да. Так я еще что-то могу сделать?

— Да нет, вроде, — ответил удивленный Кристо. — По уговору не было. Ну, я пойду, мне б посмотреть, как Мелита…

— Мелита. Конечно. Хорошо, я тоже скоро буду…

Кристо ушел — и все-таки никак не мог отделаться от неприятного ощущения. Как будто Дара хотела спросить его о чем-то жизненно важном, но решила, что он не просто не сможет дать ответ, а и вопроса не поймет.

Только это и нарушало ощущение триумфа от победы над Магистром — хотя самым молодым и самым слабым из всех, но все-таки.

История дальнейших блужданий Тофаниаха Плюща, Синего Магистра по коридорам Одонара не сохранилась в источниках письменных. Но зато намертво отпечаталась в его памяти. Вокруг были ступени и стены, стены и ступени, и запертые двери, и ощущение чужого взгляда, который упирается в лопатки. Росло желание просадить эти стены насквозь, он так и сделал пару раз, но за ними были пустые помещения или другие стены, а потолок над головой угрожающе покряхтывал. В конце концов Магистр просто брел и брел, тупо дергая за ручки дверей, покорно спускался и поднимался по ступеням, и ощущение собственного поражения становилось все горше. Ноги начали уставать, виски — тупо ныть, глазам до полуслепоты приелись картины с изображениями поля Альтау. Наконец, когда он утратил ощущение времени и пространства и собирался позвать на помощь, нашлась лестница, вывела его куда-то высоко, и там внезапно нашлась открытая дверь, которую Магистр поспешно толкнул.

Он успел увидеть белое платье и золотые с алым локоны, а потом захлопнул дверь и рванул от нее изо всех оставшихся сил, всё равно, куда. Синий хорошо помнил рассказ Алого Магистра о том, как Лорелею пытались выселить из из Одонара. Мощь всех Магистров была ничем против «слепой» магии бывшей богини.

И теперь он шел по какому-то очередному, вполне мирному и узнаваемому коридору, устало ласкал пострадавшие усы и мог думать только о том, что чудом остался в живых. И вдруг услышал то, что уже почти не надеялся услышать: человеческий голос.

— Думаю, инспекция закончилась, — заметил голос у него из-за спины, — видите ли, ночная радуга входит в первую фазу, а у вас не осталось ни одного инспектора. И они даже претензии нам не заявили.

— Макс Февраль, — разворачиваясь, пробормотал Синий Магистр (новости о прозвище Макса расползлись мгновенно, а всего-то и стоило Кристо разок перемолвиться с Хетом). — Так значит, они все бежали?

Самозваный Оплот Одонара чуть пожал плечами, как бы говоря: «А как же иначе»? Рядом с Ковальски стоял взволнованный Мечтатель, пряди его парика спутались и от этого смотрелись куда более естественно.

— Вы должны понять… причины, — заговорил он, — опасность, которая таится в искушении силой вещей, силой артефактов…

— Я понимаю, что Одонар недоступен, — перебил его Синий, — и хранит свои тайны едва ли не лучше, чем прежде. Вы позволите мне остаться на ночь? У меня ни малейшего желания лететь отсюда ночной порой. Можете не ждать от меня никаких поползновений, и в конечном счете я уверен, что ночью вы защищаете Одонар так же, как днем.

Макс Ковальски не моргнул и глазом.

— Разумеется.

Сапфириат принял это за приглашение остаться и не спеша двинулся дальше по коридору. К нему начала возвращаться жизнь, а отчасти — даже высокомерие.

— Это была весьма интересная защита, — признал он снисходительно, — знаете, Февраль… ваши стратегии могут пригодиться в Семицветнике, даже очень. И если бы вы не отказались поделиться ими…

— Семицветник и без того взял из моего мира слишком много — для такой страны, как Целестия, — отозвался Макс. — Есть вещи, которые должны оставаться в вашем мире, а есть то, что должно оставаться в моем.

Синий Магистр остановился и какое-то время вглядывался в его лицо с довольно непонятным выражением — как будто даже с жалостью.

— Сколько вам лет? — наконец спросил он.

— Сорок.

— Знаете, Макс… до сорока одного вы не доживете.

Магистр посчитал это достаточным пожеланием спокойной ночи и не сказал больше ничего.