Серая радуга

Глава 20. Вред от чтения

— Во скотина.

— Главное, после завтрака воскрес, шоб ему пусто было!

— Что, занятий сегодня не будет, что ли?

— Пошли в «стрекозла» сыгранем, а?

— Сдурел?!

Трагические настроения по поводу возрождения древнего ужаса Целестии — Сына Морозящего Дракона — распространяться как-то не спешили. Ввергнуть в панику ученичков артефактория было непросто. Теорики и практеры прилипли к окнам, поглядывали на серую радугу и вовсю обменивались впечатлениями:

— Слышь, а как его откачали, там же уже все сгнило, нет?

— А, отловим Хета, за пару ирисок спросим…

— Э-э! Кто в «стрекозла»?

— Щас, Бестия вылезет, такого всем стрекозла покажет — ты на седьмую дугу радуги залезешь!

— А что Бестия?

— Да, наверно, пойдет Холдона бить.

— Это с Магистрами вместе?

— Ха, это ж Бестия, за ней и Магистры не угонятся. Ух-х, посмотреть бы…

— А нам что делать, то есть?

— А нам-то чего? Холдон будет с Семицветником разбираться, да с Бестией, да с Алым ведомством. А у нас тут — Оплот.

— Два Оплота.

— Один Оплот и один Ковальски, а-а-а-а?

— А Оплоты с Бестией тоже пойдут Холдона бить, небось?

— Настоящий — нет, ему ж Одонар защищать положено. А Ковальски — небось, может…

— Ну, и бедный Холдон тогда…

— Ребзя, я сарделек из трапезной приволок, будете?

— О-о-о-о, свиные!!!

Холдон был благополучно забыт ради радости желудков.

Среди практикантов царили более мрачные настроения, Отдел Анализа поголовно ходил и очень многозначительно чесал в затылках, а все действующие артефакторы попросту были вызваны к Бестии сразу же после появления серой радуги в небесах.

Компания подобралась взрослая, глупым оптимизмом никто не страдал. Если кто-то захотел проникнуться радужными настроениями — Бестия и Ковальски бы никому не дали. Эти двое расположились на разных концах стола, будто враждующие командиры союзных армий. Диалог они тоже вели как командиры — не видя остальных:

— Что он проделал с радугой?

— Над Альтау она тоже была серой.

— Я не спрашиваю, какой она была над Альтау, мне интересно, для чего ему этот трюк.

Вмешалась Ренейла, которой просто необходимо было кого-нибудь в чем-нибудь просветить:

— Это не совсем трюк, как вы сказали. Первой Сотней было сделано так, что Ястэйна, Вечная Радуга сереет, когда воздух Целестии наполняется злом и угрозой. Согласно нашим исследованиям, магия радуги реагирует на концентрацию угрозы, то есть на силу, с которой та проявляется, и, несмотря на то что нам не удалось выяснить, собственно, силу воздействия, но временные потускнения радуги были также отмечены во время войн в…

— Ясно, лакмусовая бумажка для зла. Директор в курсе?

— Директор сейчас в восьми часах драконьего лета и в Оскальной пещере, — тихим и страшным голосом сообщила Фелла. — И даже будь он в часе лета, в ближайшем кабаке, мы едва ли смогли бы с ним связаться. Потому что мы вообще ни с кем не можем связаться. Артефакты связи барахлят все до одного. Птицы не подлетают к Одонару. В том числе почтовые. Единственное сообщение удалось передать с дракси. Но до Семицветника два часа скорого лета и оттуда столько же. Пока предупредят Воздушное Ведомство… — она махнула рукой.

Остальные присутствующие начали понимать, что либо они сильно опоздали, либо чего-то не поняли. Кристо чувствовал, что он не понял вообще ничего, но особенно не напрягался: привычное состояние.

Ковальски, который сидел над картой Целестии, деловито уточнил:

— Сколько времени ему понадобится на путь?

— Если он ещё не здесь — значит, явится в компании. Нежить, маги… те сволочи, что его подняли. Стало быть, пойдет не через портал. В последнее время мы следили за окрестностями, и рядом с Одонаром скоплений нежити нет. Ближайшее место — Оловянная Падь, там густые леса, и оттуда можно взять курс на артефакторий. Два часа, минимум.

— При условии, что у него было все готово.

— У него наверняка было всё готово…

Кажется, эти двое читали мысли друг друга. Вот только больше ни с кем они делиться не собирались.

— Портал?

— Опасно вдвойне. «Прыгать» в нашей местности всегда было рискованно. А при том, какая магия вокруг сгущается… Один шанс из ста за нормальный исход, и в этом случае никто не гарантирует конечностей.

— Черт. Но ты же не собираешься организовывать оборону своими силами?

Что-то прояснилось в ситуации и омрачилось в мозгу всех, кто это слышал.

— Оборону? — уточнила Дара.

— П-портал? — прошептал окосевший от таких событий Гиацинт.

— Фелла, а какого Холдона Холдон забыл в Одонаре?! — взвился Фрикс. — Или я не совсем понял, что ты сказала?

Фелла отмахнулась, показывая, что напрягать мозг все присутствующие могут самостоятельно. Она продолжала обращаться исключительно к Максу:

— Разумеется, не собираюсь, но при таком недостатке времени — придется. Серьезных застав Алого Ведомства поблизости нет, посылать гонцов в другие школы бессмысленно — там никто не откликнется. Остается только Семицветник, но Рубиниат сейчас слишком далеко, а без него нам вряд ли поверят. Разве что проснется Дремлющий… Остальным может не хватить доказательств того, что Холдон двинется именно на артефакторий.

Собрание наконец осознало причину, по которой оно состоялось. Собрание охнуло и отвлеклось от посторонних дел. Убнак перестал крутить усы, Пион — тихонько отдавать распоряжения своему непутевому отделу. Что совсем невероятно — двое экспериментаторов подняли головы от исчерченного формулами листа: они придумывали, как модернизировать «пояс воина».

— А Холдон двинется на артефакторий? — вдруг осенило последним Кристо. — А за-зачем? Он как контрабандисты, что ли?

Бестия сверкнула на него глазами, но бить не стала, хотя показать зубы не преминула:

— Замечательное знание битвы Альтау — у всех вас. Кажется, никто тут не задался вопросом, почему три тысячи лет назад Холдон двинулся в обход Семицветника?

Ковальски, не отводя взгляда от карты, показал на себя карандашом.

— Кроме иномирца, которому вообще необязательно это знать.

В комнату протиснулся Скриптор, прижимающий к груди несколько книг. Бедный теорик явно недоумевал, зачем его сюда позвали. Остановился, переминаясь с ноги на ногу у двери, а воздух над головой запестрел от вопросительных знаков. Его не заметили: Бестия как раз произносила то, что шокировало собравшихся до глубины селезенок:

— Потому что и тогда он шел на Одонар.

Мозг Кристо почувствовал себя перегруженным, а через это обиженным, и решил отключиться. Такое просто в голове не укладывалось, и не только у него: Ренейла решилась напомнить:

— Но… тогда же не было Одонара.

— Верно. Просто Долина, которую называли Беспокойной. А в ней — нечто, что охраняли Светлоликие… источник невероятной артемагической мощи, по легендам даже — то, что питало Первую Сотню, когда они создавали Целестию. Нечто, что называлось частью Колыбели Магии. То, что находится в…

— Малой Комнате…

— Да. То, вокруг чего выстроен Одонар. Говорят, основателем Одонара был последним из Первой Сотни — и он назначил первого ключника, который единственный в точности знает — что находится за дверью Малой и как в комнату можно попасть. Ключник потом избрал своего преемника. Где-то здесь, внутри Одонара — тот, кто знает этот секрет и обладает тем, что открывает Малую Комнату. Личность ключника известна лишь директору Одонара. Он, к счастью, отсюда далеко. В тот раз Холдон не добрался до Малой Комнаты только благодаря полю Альтау и войскам королей, которые загородили ему дорогу. В этот раз семи королей нет, и он явится прямо сюда, а потому я больше не намерена говорить не по делу. Планы обороны лежат перед каждым из вас: они были разработаны уже давно и как раз на такой случай. К счастью, среди нас теперь Оплот Одонара с его печатью, и мы можем надеяться…

— …на то, что помрем медленно, — пробормотал Кристо, с очень большой грустью разглядывая карту. И, вроде бы, положено бы гордиться: вместе с другими оперативниками на совет позвали! А вот, как-то не выходило.

Бестия продолжала быстро, властным тоном:

— Директор перед уходом активировал защиту, проложенную его предшественниками по периметру ограды. Она может закрыть от нежити и непробиваема для артемагов или магов. Но с Арктуросом, я думаю, её можно проломить. Производственники и экспериментаторы — блокируете входы и коридоры артефактория. Вяжущие и замедляющие артефакты, забирающие силы, вообще — щиты. Если Холдон каким-то способом прорвется — он не сможет оставаться в артефактории дольше четверти часа. На стенах — древние заклятия почти трёхтысячелетней давности, которые он… будем надеяться, не сможет преодолеть. Провидериум защищен, там Рукоять. Без ключника Холдон не сможет открыть Малую Комнату… зато сможет разграбить артехран, а это удесятерит его силы. И даже если он сам уйдет — может оставить разбираться с артехраном приспешников, сведущих в артемагии. Значит, лучший вариант — чтобы они вообще не вошли в артефакторий…

— Так ведь… с нами ж Оплот, — резонно заметил Убнак. — В самый раз время для Алой Печати, или как там её… Что там с ней, кстати — разобрались, как она работает?

Фрикс хмуро пожал плечами и пробормотал, что с виду — каменюка как каменюка, слабый артемагический фон — и не пробиться. Собрание преисполнилось задумчивости. Гиацинт — решимости совершить подвиг.

— Аметистиат обещал мне отыскать все сведения об артефакте, созданном Танейхом Зорким, однако… поскольку беда пришла нежданно… в любом случае — я готов. Из того, что мы знаем — следует положить Кровавую Печать у входа в Одонар и встать над ней — и тогда ни один враг не сможет тебя миновать…

Сладкое сопение прекратилось. Гелла Нереида неторопливо подняла руку и поинтересовалась:

— Не сможет миновать или не сможет проникнуть в Одонар?

— А какая ра…

— Ну, если мы говорим о главном ходе… есть же еще тайный, у озера?

Повисла гнетущая тишина.

— Какой тайный, у озера? — спросила в ней Бестия.

— По которому к нам нежить лезет и ученички на свидания шастают. Ну, тот, что ведет в жилое крыло.

До сих пор совещание шло в нужных рамках. После следующей фразы оно продолжилось вполне по-целестийски:

— Какого лысого нечта я об этом ничего не знаю?!

А уже в следующую секунду все повскакали с мест, принялись тыкать пальцами в карты и менять планы на ходу. Совершенно обалдевший Скриптор так и окостенел у двери, глядя на эту картину.

— Ход можно засыпать?

— Завалить или закрыть легко, но какой смысл — для нежити или артемагов расчистить — всё равно раз плюнуть…

— Если обвалить?

— Рискуем просадить фундамент и нарушить защиту стен.

— Где он выходит?

— Вот, кусты бересклета… тут еще коряга здоровая.

— Проклятие…

— Замаскировать?

— Холдон — артемаг, он найдет вход сразу же, даже если мы закроем его всеми щитами. И с ним наверняка будут несыти, а у них нюх на проникновение внутрь…

— Г-госпожа Фелла… если Печать не может защитить ваш второй вход — не значит ли, что она бесполезна?

— Нет, не значит. Может статься, она всё же защищает весь Одонар. А может, окна и второй выход останутся неприкрытыми. И всё равно нужно будет оттягивать противника на себя… Итак, Оплот Одонара — имеется в виду, настоящий — обороняет основной вход с Печатью. Второй ход придется защищать с боем.

— Шутишь, Фелла, — убежденно отозвался Убнак. — С Холдоном тягаться…

— Второй ход буду защищать я, во главе отряда артефакторов, — со зловещим спокойствием отчеканила Бестия. — Будем надеяться, мы задержим его до прихода подмоги.

Кажется, даже стены преисполнились сомнения. Бестия это почувствовала и вскипела гневом: мельком взглянув на Скриптора, она выкрикнула: «Ты еще здесь зачем?» — и вышвырнула его при помощи силового удара за дверь. Потом малость отдышалась и глянула на спокойного Ковальски.

— Иного выхода нет. Оборонять сразу Три Комнаты не выйдет: их магический фон гасит особо мощные артефакты и чары. В стенах артефактория у нас меньше возможностей. Арктурос же, возможно, и создавали, чтобы на него не действовало ничего. Там у Холдона еще больше шансов. Оборонять придется вход. Фрикс, каков арсенал на случай серьезного боя?

Обычно Фрикс любил подурачиться, но в такие моменты в нем проклевывался настоящий артефактор.

— С арсеналом худо: в основном щиты и индивидуальное оружие. Боевых атакующих артефактов мало, по широкому поражению нет вообще ничего. Таким штукам, как жезл Холдона, нужно постоянно жизни скамливать. Сотворить новое не успеем — истощимся. Ребят с пугалками и следящими артефактами я выслал — устанавливают в саду. Дополнительные щиты обеспечим. Послал группу в Хламовище — можно за счет тамошних осколков быстро наклепать пару эффективных ловушек. Огненные жезлы, летающие кинжалы, пара стихийных артефактов, силовые удары — тут нужна запитка, можно бы возложить хотя бы на аналитиков, если уж они не в бою…

Фрикс объяснял торопливо, но Бестия слушала рассеянно, и на лице у нее было почти что облегчение. Она лишь на секунду отвлеклась, глянув на Ковальски. Макс в кои-то веки оторвался от планов и карт и не принимал участия в беседе, вернее, принимал, но в своей собственной: подошёл к Даре, и шепнул что-то ей на ухо. Артемагиня прикрыла глаза в знак согласия и осталась сидеть с прикрытыми, будто погружаясь в дрему. Попутно она, словно от нечего делать, выводила по листку бумаги строчки: «Ты зайди на пять минут, где тебя совсем не ждут: раз-два, иди скорей, нет стража у дверей…»

Говорил теперь Озз:

— …запереться в артефактории с остальными? А если вам там понадобится помощь целителей? И я даже не подумаю отступить — особенно в случае, если меня ранят…

Это прозвучало так неприлично мечтательно, что все скривились.

— Какая уж тут помощь, — буркнул Убнак, — отряду, который будет охранять второй ход, только могила уже понадобится.

— А куда Зерка и Караула? — включился кто-то из старших артефакторов, но его вряд ли услышали: совещание шло полным ходом.

— Патрули из практикантов и практеров в основные коридоры… если вдруг прорвутся… Экспериментаторы всё равно всё щитами не прикроют…

— Пугалки возьмут точно не всю нежить, а если там будет Холдон — бесполезно…

— Вопрос о том, что делать с Арктуросом…

Комната гудела голодным ульем, так что от Бестии всё-таки ускользнул тот момент, когда за Максом закрылась дверь. Опомнившаяся Фелла пару секунд глядела на дверь, перевела взгляд на полную невинности Дару, которая как раз на пальцах объясняла карту Кристо. Затем Фелла ни с того ни с сего саданула кулаком по столу, отколов кусок столешницы, и произнесла страшное ругательство на древнецелестийском, которого не понял ровно никто, но испугался до икоты даже Убнак. Артефакторы на миг примолкли — и продолжили перекрикивать друг друга с прежней страстью. Только Дара таинственно ухмылялась под нос, перехватывая гневные взгляды Бестии в сторону двери.

Скриптор ждал Ковальски в коридоре. Вид у парня был порядком нервный. Стопка книг подрагивала в руках. Буквы в воздухе подпрыгивали и окрашивались разными цветами: «Дара передала, вы что-то хотите…»

— Там видно будет, — отозвался Макс, запихивая Скриптора в соседнюю дверь. Очень удачно, незанятый класс. Ладно, приступим.

— Бестия выставила тебя из комнаты слишком поспешно. Тебе не показалось?

«Показалось. Особенно когда я открывал лбом дверь».

Лоб Скриптора горел, и на нем уже начала появляться шишка, которой сам Фингал позавидовал бы черной завистью.

— Дай-ка глянуть на твои книги.

Скриптор послушно разложил литературу по ближайшей парте.

«Думаете, из-за них?»

— Думаю, у Бестии есть проблемы побольше, чем выставлять за дверь учеников. Либо ты знаешь что-то, что остальные знать не должны, либо это что-то было у тебя в руках.

Скриптор тщательно изобразил недоумение. На парте были четыре учебника: восьмая Хроника Альтау, пособие «Оборонительный бой против нежити и магов», пухлый том «Жизнеописание Сына Дракона, Холдона суть зловещей розни зачинателя» и брошюрка «Чары маскировки в магии и артемагии». Разнообразная коллекция, которая в первые секунды сбила с толку даже Ковальски.

«Тут что-то не должны видеть остальные?» — робко переспросил Скриптор.

— Думаю, всего один из остальных, — уточнил Макс. — Бестия что-то уж слишком дергалась насчет меня. Может, конечно, она Дары опасалась, — девочка уже доросла до аналитических выводов…

Макс договаривал это, потирая подбородок и глядя на книги.

Что из четырех?

Пособие по оборонительному бою Бестию взбесило бы вряд ли. Учитывая ситуацию — оно полезно… да и книжка стандартная. Ковальски отложил книгу. Помедлил и отодвинул брошюрку о чарах маскировки. Слишком тонкая и невзрачная с виду, чтобы её вот так за миг с расстояния опознать.

Осталось два тома, в каждом было что-то про Холдона, обе книги слишком здоровенные, читать их нет времени. Ну ладно, будем уповать на экспертов.

— Ты читал это?

То же самое, что спросить у Дары, говорила ли она уже с вон тем зеркалом, которое последние четыреста лет висит у трапезной. Скриптор был маниакально жаден до книг, он даже в свою комнату никого не приглашал. Всё равно там было из-за томов не повернуться. Сейчас его кивок был полон удивления.

— И как обрисуешь прочитанное?

«Восьмая Хроника не очень подробно описывает сам бой, но зато задерживает внимание на подготовке. Она самая подробная. Рассказывается, как каждый король готовился к бою, какой был обоз у каждого, какие доспехи. И про последователей Холдона там говорится, про его учеников, только меньше, чем про королей, и домыслов там много…»

— А вторая?

Скриптор сморщил нос: «Описание Холдона Страшнейшего. Как он рос в глуши, среди нежити и смертоносцев, как последователей начал завоевывать, артемагии вот учил… И насчет учения этого его, про бессмертие и вещи. И как он хотел достичь совершенства в оружии, и как создал Арктурос. Там еще описания его творений есть, только не все. И рассуждений философских много о природе зла, а про Альтау там почти ничего и нет».

Чёрт же. Часики тикают, ситуация не проясняется. Две книги — в алой обложке и в коричневой — злорадно подмигивают золочеными буквами заглавий. Нужно во что бы то ни стало сузить круг поисков, пока его не хватились в зале.

— Говоришь, философии много… а что там сказано про Витязя?

«Совсем ничего нет, только что он сразился с Холдоном и отрубил ему голову».

Макс опустил книжку в коричневой обложке. Он сильно сомневался в способностях Бестии прочесть от корки до корки нечто, где нудно рассказывается о Холдоне и вовсе не упоминается о ее возлюбленном Витязе. Зыбко и притянуто за уши, и «Жизнеописание» всё равно вероятнее — там может быть что-то о Холдоне, чего, по мнению Феллы, не нужно знать одному иномирцу и безднику… Стоп.

— Скриптор, я не ошибся, ты же маньяк чтения?

Теорик ничуть не обиделся и истово закивал.

— Разве раньше ты не читал Хроники?

Глаза Скриптора стали большими и чрезвычайно обиженными. Макс его задел за живое.

— Тогда на что тебе эта восьмая?

«Как дополнение».

— К чему?

Скриптор показал на коричневый том «Жизнеописания» в руке Макса. Ковальски потер лоб ладонью — ощущение было, что мозг сейчас вскипит.

— Почему? Почему именно эта Хроника?

«Ну, я уже объяснял. Там много про то, как Холдон готовился к битве и про его приспешников. Со всякими легендами и домыслами — интересно, да?»

Макс, ненавидевший неподтвержденную информацию типа легенд и домыслов, неопределенно скривил губы.

— Кому как. Но что в ней есть именно такого, чего нет ни в других Хрониках, ни в этом жизнеописании, ни в других книгах про Холдона?

Хорошенький вопрос, нечего сказать. Он сам удивился, когда Скриптор дал ответ: «Ну, я мог бы взять и другую книгу, они все похожи, но в Хронике просто есть один эпизод, который больше нигде не встречается. Во всяком случае, я его не видал в сорока трех книгах о Холдоне, и в Хрониках, хотя, конечно, может быть где-нибудь среди книг о щитовых артефактах…»

— Сорока трех… — Макс тряхнул головой и переключился на суть проблемы: — Что за эпизод? Легенда? Домысел?

«Факт, только туманный немного, — Скриптор выхватил у Макса Хронику и зашелестел страницами, но уже излагал по пути. — И это не о самом Холдоне, это об одном из его учеников и военачальников. Мертенод, это на древнецелестийском значит «охотник за властью». Он перенимал науку Холдона, создавал очень мощные артефакты… И больше всего ему хотелось доказать свою преданность: создать артефакт, который будет не уступать Арктуросу. Щит к оружию, так тут написано, да… И перед самым Альтау у него получилось. Он назвал этот артефакт «Полуночный терн» и принёс своему учителю… Они испытали артефакт. И Холдон проникся такой страстью к «Полуночному терну», что убил своего ученика. Своего лучшего военачальника! Только вот куда он дел этот артефакт — неясно… В Хронике предполагают, что приспособил на свой щит, а Витязь его потом разрубил, но это только там…»

Скриптор долистал до нужного места и понял, что рассказ закончился. Тогда он просто ткнул пальцем в страницу, как бы говоря: «И тут такое тоже есть!» Потом поднял глаза на Макса Ковальски и обнаружил, что пальцы того излишне крепко стискивают парту.

— Сколько, говоришь, ты книг перечитал про Холдона? — прошептал Макс.

«Ну, сорок три — это только про него, а есть еще про Альтау…»

— И он направо-налево мочил своих сторонников?

«Предателей?»

— Своих сторонников. Учеников. Военачальников, — Скриптор опешил, потом начал искать в памяти, а Ковальски тихо продолжил: — Маловато будет, да? Этот парень кадры не разбазаривал. Так что ж он прикончил своего лучшего военачальника перед великой битвой?

«Ну, э-э-э-этот самый артефакт не работал?»

— Или работал как следует. Слишком как следует. Я не читал сорока трёх книг о Холдоне, но судя по тому, что знаю — он бы мгновенно отделался от того, кто его превзошел.

«То есть этот самый щит…»

— Не пробить Арктуросом, да. И теперь я знаю, о чём речь. Дара сказала тогда… неважно.

Скриптор моргал на Макса своими выразительными глазами, в которых осталось только непонимание. Ковальски сгреб со стола Восьмую Хронику, раскрытую на нужной странице, бросил: «Вот теперь можешь идти», — и вышел в коридор, чтобы вернуться в Совещательную Залу.

Бестия в его отсутствие уже наверняка успела выстроить план защиты до конца, но никакого значения это больше не имело.

Фелла действительно раздавала последние указания по поводу боя. Народу в зале поубавилось — разбежались готовиться — и теперь уточнялась та самая, основная схема: Гиацинт — у основного входа, с Кровавой Печатью, остальные — у тайного выхода (будь он неладен!), оттягивают внимание на себя и тянут время. Основные щитовые артефакты — по флангам. В коридорах, ведущих к Комнатам — тоже щиты, плюс отряды учеников и практикантов. Вплоть до теориков последнего года обучения. Малышню загнали в Провидериум. На подходе к Трем Комнатам размещалась последняя застава — Гробовщик, Гелла и пятеро экспериментаторов.

План защиты не отличался сложностью, был по-своему изящен и совершенно самоубийственен для всех, кто принимал в нем участие. Это понимали все, все были наслышаны о мощи Холдона, и расчет был один: задержать Сына Дракона на пятнадцать проклятых минут, а остальных, в идеале, — до прибытия подмоги. Дара и Кристо хмуро переглядывались: только что Бестия отобрала их в свою группу, прикрывающую второй. Туда же попали Убнак, Нольдиус, Мелита и вообще, довольно приличное количество народа — что-то около двух дюжин. Но само командование не радовало.

Макс вернулся как раз к фразе Кристо: «Хоть бы скорее сдохнуть, только не слушать больше ее раскладок!».

— Есть другой выход.

Глаза Бестии метнулись к книжке в его руках и расширились. Медленно и грозно она отчеканила в сторону Ковальски:

— Не желаю слушать.

— Холдон уже споткнулся до Альтау, — Макс взмахнул книжкой. — Это не даст ему добраться до Комнат и всего, что будет внутри. Речь не о пятнадцати минутах…

— Не желаю слушать! — лицо Бестии перекосилось, и она взмахнула рукой, посылая пламя сквозь пальцы. Книга вспыхнула в руках у Макса, он отшвырнул ее в сторону и продолжил уже сухо и зло:

— И я так понял, что ты уже продумывала этот вариант?

— Я отбросила этот вариант, и, если уж ты докопался до него, — должен понять, почему.

— С чего б? Это гарантия того, что он не пройдет. Это — то самое наверняка, которого тебе не хватает, а что ты выставишь еще против Холдона? Указать тебе на все недочеты твоего плана?

Он шагнул вперед, и Бестия наполовину выдвинула из ножен серп. Во взгляде у неё было предупреждение.

— Я сказала: такого решения быть не может.

— Госпожа Фелла? — недоумевая, вмешался Гиацинт, — Что вы… о чем вы? Какое решение?

Ковальски цедил ответ сквозь зубы, не отводя взгляд от иридиевой полосы, показавшейся над ножнами.

— Артефакт, перед которым спасовал Холдон, сейчас в Большой Комнате Одонара. В артехране. Тот, кто активирует его, сможет встать на пути Холдона и не пропустить его дальше.

— Это что-то вроде моей Печати?

— Что-то… вроде, — определенно, это была очень натянутая усмешка. Увидев ее, Дара побледнела и приподнялась на своем месте.

— Но ты же говоришь о…

— Молчать! — рявкнула Бестия, разворачиваясь к ней. — Иномирец, ты тоже! Мы организовываем защиту. У нас есть Печать Одонара.

— И разумеется, Холдону о ней ничего неизвестно, и даже если известно — ваш второй вход…

— Второй ход буду защищать я!

— Примеряешь лавры Витязя? Научись творить мечи из воздуха и перестань демонстрировать мне серп.

— Нет иного выхода!

— Я обрисовал тебе второй выход!

— Мы не примем его!

— Вы угробите свои жизни, мало этого — угробите полстраны, когда он пройдет к Комнатам!

— Он не пройдет!

— Тебя учили соотносить силы противников?! — заорал Макс, наконец выходя из себя. — Что ты сделаешь одна, с этой кучкой детей, десятком магов и одним идиотом с Печатью, которая, поспорить могу — просто камень, подкинутый Магистрам сторонниками Холдона!

— Как вы можете знать это?! — крикнул возмущенный тинторель, подхватываясь на ноги.

— Потому что я поступил бы так! Любое мыслящее существо поступило бы так! Потому что теперь уже очевидно, что эта находка — не простое совпадение, и в окружении Магистров — предатели, если они не сами в деле! Потому что они не просто так хотели убрать меня, что еще непонятно?!

Он умолк. Тишина зазвенела в зале тоненькими нитями нервов собравшихся. Ковальски чувствовал, как начинает саднить горло: обычно он орал на Дару или Кристо, и то редко, а сегодня впервые развернулся вот так, при массе народа. Потерял контроль — и это еще мягко сказано.

— То, о чем я говорил — не второй выход, — он постарался вернуться к веской и холодной манере речи, — единственный выход.

— Ты не учёл последствий, — презрительно уронила Бестия. — Остановить эту… вещь… слишком сложно. Когда-то давно… оно вырвалось и поубивало кучу народа, и мы до сих пор не знаем — кто его остановил и кто переместил… туда, где его нашли. Пробудить «Терн»… это приведет к смерти сотен, а может и тысяч людей за пределами Одонара. Невинных людей.

— И ты предпочтешь убить половину Целестии невинных людей, подав Одонар Холдону на блюдечке?! — успокоиться не получилось, не так часто на Макса наваливалось такое бессильное бешенство.

— Нет, — вот Бестия успокоилась и теперь говорила веско, глядя будто свысока. — Но ты меня не понял. Это невозможно потому, что в Одонаре нет того, кто пошел бы на такое. Мы не боимся смерти…

— О том и речь!

— Но здесь нужно обречь на смерть не только себя, а незнакомых тебе людей. Детей. Кодексы Целестии… кодексы Альтау запрещают такие решения. Что бы ни стояло на кону.

Ковальски не ответил ничего, но глаза его нехорошо сверкнули. Пару секунд казалось, что он всё-таки напомнит, как Магистры хотели принести Дару в жертву нежити, и осведомится — где были хваленые кодексы Альтау?

Но Ковальски только знакомо искривил губы, и по молчанию его отлично прочитался ответ: целестиец не может принять такого решения? Ну что ж, значит, может тот, кто не из Целестии.

Бестия это тоже поняла и оглядела собравшихся, будто выбирая кого-то.

— Фрикс, Гелла! Наш друг иномирец задержался в Одонаре. Выведите его на площадку, вызовите дракси, если драконы ещё летают, дайте с собой сумму денег — и пусть отправляется во внешний мир, или в Семицветник, или куда ему угодно. Потом возвращайтесь и займите свои посты: у нас осталось немного времени.

И непреклонно встретила мрачный взгляд Макса, добавив:

— Совещание закончено. Доведите сведения до остальных. Занимаем обозначенные позиции, командиры отрядов — займитесь.

Ошеломленные участники совещания повскакали со своих мест. Гелла наконец пробудилась и пришла в ужас от объяснений Фрикса: «Кому-то дракси вызывать? А сам Ковальски не справится? А-а, конвой, так сразу бы и говорил…» Убнак, свирепо пыхтя, кинулся на выход одним из первых, за ним посыпались остальные, на ходу обмениваясь взглядами и вопросами: что же за артефакт, который может противостоять Холдону?

Бестия и Макс все так же стояли, изображая поединок на взглядах. Дара отвлекла их от этого приятного времяпровождения.

— Можно попрощаться?

Фелла зыркнула на нее грозно, но отошла к массивному, красного дерева шкафу, и принялась копаться в одном из ящиков, бренча какими-то амулетами.

Кристо панически глянул на напарницу, стоящую напротив Макса, и промямлил что-то вроде: «М-м… покеда!»

Как-то слишком внезапно случился уход Ковальски из Одонара, и Кристо по этому поводу пока не знал, что думать.

Дара какое-то время вглядывалась в лицо Макса с тревожным и вопросительным выражением, а потом проговорила тихо:

— Пожалуйста, напомни мне на прощание, чтобы не нарывалась.

— Могу только посоветовать бежать без оглядки, — ответил Ковальски мрачно. — Но сомневаюсь, что ты послушаешь. А нарваться — это ты уже успела. За компанию с артефакторием.

Он смотрел на Фрикса и Геллу — свой конвой. Артефакторы запаса пока держались в сторонке. Дара поманила Макса пальцем, чтобы он нагнулся.

— Я уже почти поняла, в чем разница, — сообщила она ему, как о великой тайне. — Я бы и совсем поняла, только это всё… так невовремя.

Да уж, скорая смерть — упущение досадное. Макс тихо хмыкнул, но звук получился глухим. Девушка порылась в карманах брюк и достала подвеску — белый с голубыми пятнами камень на цепочке.

— Это не артефакт, — сказала она, протягивая подвеску ему. — Вернее, тут два временных узла на защиту от вражьих глаз. А вообще-то это просто лазурит — покровитель времени зимы. И символ того, что, если очень чего-то хочешь, — пройдешь через любые преграды.

— Через любые преграды? — повторил Ковальски, наконец посмотрев на нее. Дара попыталась улыбнуться, и у нее получилось на редкость неплохо.

— Да хоть сквозь каменные стены.

— Спасибо, — отозвался Макс, помедлив.

— Это тебе спасибо, что не перестрелял нас в первый же рейд.

— Очень сентиментально, — обрубила Бестия, подходя к ним. — Что это — оберег? — она мельком глянула на лазурит и утратила к подвеске интерес. — Надеюсь, вы всё друг другу сказали. Иномирец, у тебя не будет возможности собраться: ты отправляешься сейчас, и можешь быть благодарным, что я не посадила тебя в какое-нибудь подземелье. Но кое-что на память получишь и от меня. Кажется, ты явился в артефакторий с браслетом Безумия… Вытяни руку!

На запястье Макса сам собой защелкнулся тонкий браслет из иридия с выгравированными по нему ирисами.

— Он укажет, когда ты покинешь территорию Одонара, — пояснила Фелла. — И не даст тебе вернуться, даже если захочешь. Прощай.

Она отвернулась от него и повелительно махнула Фриксу и Гелле, Даре и Кристо. Боевое звено, которое теперь перестало быть тройкой, двинулось за завучем. Дара успела еще оглянуться и шепнуть одними губами: «Пока!»

— Едва ли, — вслед ей произнесли губы Макса Ковальски.

* * *

Путь до площадки дракси Макс проделал молча. Вот Фрикса и Геллу просто распирало изнутри: молодые артефакторы предвкушали будущую драку и изводили Ковальски возможными подробностями:

— Спорим, продержусь дольше тебя?

— Могу поспорить, ты заснешь в первые минуты боя, а потому тебя просто не заметят.

— Братец, недосып для организма вреден, и именно поэтому мои противники просто обречены…

— …помирать от страха, как только услышат твой храп!

— А кто пятнадцать лет назад этим храпом распугал болотных разбойников? А? Припомнил, как мои способности спасли твою шкуру?

— М-м… не припоминаю такого… это когда они решили, что в кустах затаился простуженный и голодный тигр?

— Стоп, там же действительно был тигр!

— И он, кажись, ой как драпанул по кустам, когда услышал твои рулады. Наверняка решил, что здесь рычит зверюга покрупнее… Думаешь, высшая нежить будет?

Ковальски шагал впереди с видом арестанта на прогулке. Сад Одонара тревожно шелестел по сторонам. Серая радуга отливала в синих небесах тусклой и холодной обоюдоострой полосой.

— Думаю, старина Холдон один сюда не припрется, а захватит всю многочисленную семейку.

— М-м, надеюсь, и народец из Разбойного Братства будет присутствовать. Соскучилась по магическим поединкам — аж жуть!

— Нежить ты мне оставляешь?

— Ты уж сооруди пару «пугалок» — работенка непыльная, как раз в твоем стиле.

— Они ж на высших не действуют.

— Действуют, когда основой артефакта служит кирпич и запускается противнику в лоб с хорошей скоростью…

Эти двое словно задались целью пытать Макса весь путь до площадки дракси. После первых пронзительных свистов дракон не явился, и Гелла посетовала:

— Боятся.

— Драксисты? — хмыкнул артефактолог. — Они и при черной радуге летать будут. Для них единственная правильная — та, что на монетах.

Он дал Максу насладиться пятью полноценными секундами блаженной тишины, а потом…

— Валяй, выкладывай. Чем таким можно спасти Одонар?

— Тем, чем всегда спасаются в таких ситуациях, — ответил Макс. — Совершить предательство, сотворить подлость, угробить кучу невинных людей. Ну как, вам излагать в подробностях?

— А в подробностях это будет звучать еще более мерзко? — осведомилась Гелла.

— Это я вам гарантирую.

Фрикса Макс будто и не интересовал — он смотрел обратно, на настороженно застывшего в воротах Караула. Сверху послышался свист крыльев — какой-то драксист всё же откликнулся на сигнал.

— И это спасет Одонар?

— Одонар — нет. То, что в Одонаре. Возможно — тех, кто внутри. И всё, что из важного в артефактории.

Желто-палевый дракон нервно бил по площадке крыльями и хвостом. Воздушные потоки почти сбивали с ног, а драксист то и дело взглядывал на радугу.

— В Одонаре нет никого, кто пошел бы на это, — повторил Фрикс спокойно. — Играть в героев мы умеем от души, а вот играть в подлецов у нас как-то не получается.

Он совершил четыре сложных пасса, снял с руки Макса следящий браслет и положил его в кабину дракси. Ковальски наблюдал за ним с плотно сжатыми губами и посеревшим лицом.

— И вы сваливаете это на меня, — выплюнул он наконец. — Благородные маги, песенки про рыцарей и подвиги, можете класть собственные жизни, а подлость — конечно, это ведь про меня писано, любой ценой, пусть самой грязной — это должен сделать я, так?!

— Одно знаю точно, — ответила Гелла. — Я-то не смогу.

Фрикс перебросил драксисту кошелек со словами: «Куда прикажет этот господин».

— Мы никуда тебя не толкаем и ничего не наваливаем, — сказал он просто. — Мы-то, кажется, покойники в любом случае. И уж ты точно не обязан нестись ради такого дела назад, рискуя шеей, — а если Бестия тебя увидит — сам понимаешь… что там дала тебе Дара?

Ковальски молча протянул ему амулет. Артефактолог вгляделся повнимательнее и задорно улыбнулся.

— Глянь, сестренка, последняя разработка Опытного Отдела. Дара ещё с ней возилась, помнится… «Дух бесплотный». Позволяет ходить сквозь стены. Хм, какие затейники. Интересно, побочку в виде постепенного растворения в воздухе, убрали? Фелла, конечно, не увидела — девочка сверху простые обережные узлы наложила… А вот энергии эта штука море жрет. Кто его подпитывает? Дара? Так я и думал.

Он несколько раз тронул амулет, словно подхватывая на пальцы невидимые петли, и передал его сестре.

— Держи конфискованный товар. А ты, Февраль, не слишком-то заигрывайся в привидения: можешь не только сам уплыть за радугу, а и других с собой потащить.

Драксист с искренним мучением пялился на артефактолога. Он не поднимал зверя в небо только потому, что полученный кошелек был тяжелым и звякал радужниками. Но ведь несет же этот тип совсем психические вещи — так ведь и кошелек отобрать может!

— Ну, дела переделали, пора и на ристалище! — подмигнул Фрикс сестрице и галантно подставил руку. — Смотри, ничего не потеряй и не напусти сон на Караула, а то, чует мое сердце, он непременно сегодня пропустит одного нарушителя…

Он больше не оглянулся на Макса. Гелла тоже.

Только, вяло помахивая рукой, совершенно случайно упустила на траву площадки амулет Дары — символ того, что, если кто-то захочет вернуться — вернется, даже пройдя через стены.