Сердце Дракона. Тринадцатый Том. Часть 2

Глава 1203

“Что ты будешь делать, Хаджар, когда придет тот, кто захочет все у тебя отнять?”

Тяжело дыша, чувствуя, что все два использования техник лишили его почти всех запасов энергии, Хаджар повернулся к обезглавленному Теанту. И, как и предполагал Хаджар, даже его самая убийственная техника — Драконий Рассвет, вобравший в себя суть имени ветра, не смогла лишить жизни духа.

Тот находился внутри своей обители. Слишком близко к источнику силы, чтобы умереть после нескольких ударов. Пусть и колоссальной силы.

Отсеченная голова рыцаря все так же лежала на земле. Его тело стояло перед Хаджаром высоким, древесным стволом. Стволом, из шеи которого постепенно распускалась крона, тянущаяся к корням, вьющимся из отсеченной головы.

Это было тяжелое ранение. Но никак не смертельное.

У Хаджар же уже не оставалось никаких сил, чтобы продолжить схватку.

Его нынешнего уровня не хватало, чтобы победить одного из сидхе — сильнейших жителей мира Духов. Если удобно — его аристократии.

Но хватало у другого.

— Интересно, сколько их у него?

Хаджар держал в руках очередную щепку из посоха, высеченного первой молнией, которую знал этот мир. И так уж совпало, что ударила она в обычное дерево, а в огне-древо. И, в последствии, отсеченная ею ветка, стала сильнейшим огненным артефактом. Посохом безграничного могущества и мистерий огня, коим владел, по сей день, Мудрец Пепел.

Одной такой щепкой, когда-то, Хаджар уже отправил на тот свет сидхе — Ана’Бри.

И теперь он держал вторую такую над телом Теанта, по жилам которого текло пламя огненного цветка. Хельмер отдал эту щепку просто так… насколько демон вообще хоть что-то мог делать “просто так”.

Хаджар понимал, что Повелитель Ночных Кошмаров действовал исходя из своих собственных мотивов, но… ему было плевать.

Жаль лишь, что пламя в щепке было слишком “диким”, чтобы растопить Ледяную Скорбь, не причинив вреда заточенным в ней душам.

— Я не хотел, чтобы все обернулось именно так, — Хаджар вытянул перед собой ладонь.

Щепка уже почти сорвалась в полет, как со стороны еще недавно темной и мертвой рощи прозвучал мелодичный голос.

Весенняя капель по сравнению с ним звучала скрежетом трущих друг о друга жестяных листов. Пение лучшего из бардов — блеянием раненной козы. Музыка из-под пальцев величайшего менестреля — катящимся по склону камнем.

— Тогда остановись, Северный Ветер, — темная роща оживала. На ветках стремительно набухали почки, чтобы развернуться полными сока листьями. Распускались цвета в том месте, где мертвую землю укрывал пожухлый мох. Паучью паутины сменяли гнезда поющих птиц. — Остановись, пока не поздно.

Из бутона желтого тюльпана, распускавшегося первым лучом проснувшегося солнца, выходила прекрасная королева. Для её красоты невозможно было подобрать никаких сравнений или метафор. Потому что ни одна из них не смогла бы описать даже края её золотого одеяния.

Ибо само слово “красота” использовали, чтобы описать тень Титании — правительницы Летнего Сада.

Одетая в солнечный свет, с волосами из цветов весеннего огня, с кожей цвета мимолетной влюбленности, она шла навстречу Хаджару. И там, где ступали её стопы, мертвый лес превращался в цветущий, благоухающий луг.

— Остановись, — и лишь её глаза отражали истинную суть фейри. Нечеловеческие. Больше похожие на звериные. В мире Духов нельзя обманываться внешним. Стоит смотреть в самую суть. А суть Титании была такова — она Королева. Королева Лета и Весны. Та, кто когда-то, пошла войной на Седьмое Небо. Такие не бывают “прекрасными и все прощающими”. Она, по сути, мало чем отличалась от Мэб. — ты все еще можешь это сделать.

— Ты знаешь, зачем я пришел сюда, — не спрашивал, а утверждал Хаджар.

— Знаю, — она приближалась все ближе. И любой иной мужчина, завороженный её красотой, не заметил бы, как в правой руке одеяние солнечного света свивается в длинное копье. — И я скорблю вместе с тобой. Но, прошу, уходи.

— Тогда скажи мне — истину ли сказал демон, что через шесть веков Ледяная Скорбь растает и, когда это произойдет, моя семья умрет?

— Истину, — не стала отрицать Королева Летнего Двора.

Хаджар и до этого не сомневался в словах Хельмера. Тому просто не было причин лгать. Но, в то же время, он не мог не убедиться.

— Значит, если я уйду, то, скорее всего — так и будет. Они умрут.

— Да, — вновь кивнула Титания. — не было еще такого, чтобы смертный смог подняться на Седьмое Небо за столь краткий срок. А то, что ищешь ты… даже войска всего мира Духов… даже Черный Генерал не смог этого добиться.

— Тогда у меня нет выбора, — щепка поднялась над ладонью Хаджара.

Титания занесла свое копье.

— Не заставляй меня, носящий мантию моей сестры, — слезы хрусталем потекли по щекам Титании. — твои песни прекрасны. Мне так нравилось их слушать… в память об этом — уходи. И встреть свой смертный конец в печали. Быть может, так ты сможешь подарить этому миру лучшую из его песен.

— “Ты все еще должен мне сыграть свою лучшую песню!” — прозвучали в голове слова Аркемейи.

Он еще не сыграл ей… еще не сыграл… и она все так же его ждала.

“Что ты будешь делать, Хаджар, когда придет тот, кто захочет все у тебя отнять?”

Хаджар поднял взгляд на Титанию. Прекраснейшее из создания. Та, перед чьей красотой померкнет даже богиня Любви, причастная к появлению на свет первого из Дарханов.

Она направила на него свое копье.

“Что ты будешь делать, Хаджар, когда придет тот, кто захочет все у тебя отнять?”

— Я хотел спокойно встретить свой конец, — прошептал Хаджар. — исчезнуть в бездне, как и любой другой клятво отступник. И, может так, я бы смог искупить свои грехи.

— Еще не поздно, Северный Ветер, — буквально молила Титания. — Ты все еще можешь это сделать.

“Что ты будешь делать, Хаджар, когда придет тот, кто захочет все у тебя отнять?”

— Но какой смысл… какой смысл в чем-либо, если я не могу спасти, со всей своей силой, того, кто еще даже не имел шанса. Шанса на добро или на зло. На простой выбор.

— Твоему сыну никогда не было суждено родиться, Северный Ветер. Такова судьба.

— Судьба?! — глаза Хаджара вновь запылали. — Ты, из всех существ, смеешь говорить со мной о судьбе?! Разве это я отправился на войну с богами и обрек миллиарды на смерть?!

— И я заплатила за это сполна. И лишь хочу сберечь тебя от участи куда более страшной.

— Что может быть страшнее для мужчины, чем смерть его жены и ребенка, Титания? Ответь мне?

— Я не знаю, Северный Ветер, — вздохнула фейри. — Но я знаю иное. Я знаю, тоже, что знаешь и ты сам. То, что сказал тебе несчастный, заблудившийся кошмар. И я знаю, что он не лгал тебе.

— Отправь меня в Мир Духов!

— Хорошо. Но помни — если ты не сможешь принести огненный цветок, то ничто, кроме смерти Азреи, не разбудит Аркемейю ото сна.

— Я понял тебя.

Хаджар посмотрел на Теанта. Тот все так же не сдавался. Он продолжал попытки соединить свою голову и тело. Как и любое живое существо, Рыцарь не хотел умирать.

И тогда Хаджар понял.

Простую истину, которая лежала на поверхности.