Серебро змея

Глава 19. Позднее прибытие

Келвин постепенно увидел мягкое голубоватое свечение комнаты и почувствовал острую пульсирующую боль у себя в висках.

Сент-Хеленс! Этот человек так предательски ударил его, что он упал прямо в транспортер. Что же случилось? Он попытался вспомнить это, но у него ничего не получилось.

Он проверил, что из снаряжения было у него с собой. Его лазер исчез, оставленный там, куда он так по-глупому положил его. Перчаток тоже не было на нем, они остались лежать рядом с лазером. Теперь Сент-Хеленс должно быть завладеет и тем и другим.

У него еще оставались его щит и меч, как и подобало герою Рада. Да, и много пользы они принесут без его перчаток! Без магических перчаток, которые сражались за него, он был совсем не супермен и герой, а просто обычный и, как казалось, не слишком выдающийся человек. Сент-Хеленс обыграл его и показал ему, какой же он идиот.

Когда Келвин осмотрелся по сторонам, то смог различить небольшие различия в этой комнате, казавшейся так похожей на ту, первую. Та, в которой он стоял сейчас должна была быть в другом мире, а не в мире драконов с золотой чешуей. Это должен был быть мир, в котором где-то король, который выглядел также как король Рафарт, держал в плену в темнице его отца и сводного брата. Это также мог быть и мир, в котором находилась прежняя королева Рада, только, конечно, если она не была мертва.

Его первой, практически самой первой мыслью было то, что ему следует отправиться обратно. Без своих перчаток и лазера, ему лучше всего отправиться домой. Но если Сент-Хеленс ожидал этого и сейчас поджидает его там, готов ли он противостоять ему? Он мог оказаться просто удобной неподвижной мишенью, а на этот раз он может потерять не только свое оружие, но и жизнь.

С другой стороны если бы Сент-Хеленс не забрал лодку и пояс левитации и оружие, неужели он застрял бы надолго в этой камере? Лучше попытать счастья в этом мире, неважно каким он может оказаться, этот мир.

Келвин поднялся, чувствуя как задеревенели его мышцы, и как они ноют, и как у него кружится голова. В пыли были следы, которых не было в той, другой камере. Они вели через камеру к синеватой завеси света и, к его удивлению, к большому и светящемуся знаку «ВЫХОД». Сквозь световую завесу он мог различить каменистый уступ горы. Кайан прошел этим путем и, значит, им же должен пройти и Келвин.

Он прошел через завесу и оказался снаружи. Нет, не в подземной пещере и не около темной реки, но совершенно снаружи. Посмотрев назад, он не увидел никаких признаков синего мерцающего занавеса света. Повсюду был лишь почти совершенно вертикальный каменистый склон горы.

Веревочная лестница вела вниз, спускаясь с утеса прямо в крону дерева. Он осторожно приблизился к краю, чувствуя себя довольно слабым и испытывая сильное головокружение. Одна только мысль о том, как высоко он находится чуть не заставила его потерять равновесие и не рухнуть вниз.

— Мне необходимо держать себя в руках, — подумал Келвин. — Необходимо вести себя героем. Он понимал, что пытается возродить в своей душе доверие к самому себе. Как и большинство задач типа «сделай сам» это была работа на любителя. В конце концов, необходимо было иметь солидную основу, чтобы было на чем строить.

Он повернулся назад, чтобы осмотреть место спасения на случай нужды. Оно выглядело как голая скала, но когда он протянул туда руку, она прошла насквозь. Через секунду он уже находился опять внутри станции около светящегося указателя выхода. Снаружи завеса имела вид обычной скалы, что совершенно скрывало ее истинный характер.

Но что если какой-нибудь туземец заберется сюда по веревке и ворвется на станцию? Что ж, этот занавес вероятно покажется обыкновенной скалой для любого человека или существа, которое не является круглоухим. Конечно, такого вторжения уже давно не было, если оно было вообще; лежавшая повсюду пыль доказывала это.

Он снова вышел наружу и направился к лестнице. Теперь он увидел, что веревка была не обычной, а изготовлена из какого-то металлического материала, которого несомненно хватит еще на многие тысячелетия. Она была сероватого цвета и свита из очень тонких волокон, если это слово было применимо в данном случае и была прочно закреплена с помощью металлического кольца надежно вделанного в скалу. Это придало ему уверенности и решимости воспользоваться лестницей. Может быть, этот металл был еще одной формой того материала, из которого был изготовлен транспортер. Все это были несомненно плоды рук Мувара или одного из существ, принадлежащих к расе Мувара.

Он схватился за лестницу, поставил ноги на ступеньки и постарался не смотреть вниз. Этот спуск вероятно не сильно обеспокоил Кайана, но даже одна только мысль об этой высоте заставляла ладони Келвина стать мокрыми от пота — а это было самое худшее из того, что они могли сделать в этот момент! Он вытер каждую ладонь о рубашку стоя между перекладинами лестницы, так, чтобы они стали сухими и готовыми осуществить следующий захват. Он прикрепил поудобнее свой пояс с мечом — Ну и герой! — саркастически подумал он, — позволяющий своим ножнам запутаться у себя между ног — и весь дрожа, от одной мысли, что он собирается делать, начал спускаться вниз.

Он никогда не любил высоты. Одно только лазание вверх по ореховому дереву тогда, во Франклине, было весьма трудным для него делом. Что же до подъемов и спусков по скалам и горным склонам — это дело было совсем не для нашего героя. Сестрица Джон могла бы справиться с этим — у нее были все задатки, чтобы стать героиней. Он почувствовал легкую тошноту и дурноту и попытался не думать об этом и отвлечься от всех мыслей по этому поводу во время своего медленного спуска, опасаясь, что ему станет очень дурно. Келвин вообразил, как он пытается объяснить какому-то воображаемому наблюдателю: «Почему меня вырвало там на лестнице? Ну, э…» — это заставило его устыдиться, но от этого не стало лучше.

Ветви дерева поднимались вверх как длинные руки, хотя это был всего лишь легкий ветерок, который заставил их двигаться так, что казалось они соединяются и норовят схватить его. По крайней мере, он уже спустился до их уровня! Его ноги нащупали ветку у края последней ступеньки и потом он придержал лестницу, пытаясь взглянуть через ветви на все еще казавшуюся такой далекой, землю. В его голове что-то запульсировало, и головокружение снова возобновилось. Почему меня вырвало там прямо на ветвях дерева? Ну, э…

Он покачнулся, продолжая висеть на лестнице, затем опустил свое тело на более низкую ветку. После этого спуск стал сильно напоминать спуск по лестнице, только он не мог видеть так далеко как раньше. Келвин держал глаза устремленными на скалу строго у себя под носом, поэтому это едва ли имело какое-то значение. Все, о чем он мог думать, пока спускался, это о том, насколько более уверенно он ощущал бы себя, если бы носил перчатки. Его ладони в них никогда не покрывались потом! Наконец он добрался до земли и некоторое время стоял неподвижно, ослабев от одного чувства огромного облегчения.

Но у него все же еще не было ясного маршрута для путешествия. Огромное дерево, которое вросло корнями на краю густо заросшего леса, и в котором не оставалось никакой лазейки для того, чтобы попытаться пройти. Ему видно придется пробиваться сквозь него, только для того, чтобы пройти вперед.

Река тихо журчала рядом с ним, когда он, спотыкаясь, двинулся в путь вдоль нее в поисках тропы. Куда пошел Кайан? Он увидел один слабый след, может быть олений, или принадлежащий еще какому-нибудь зверю и направился в этом направлении, ощущая сильное желание присесть и отдохнуть, чувствуя, что он может упасть. Здесь он будет просто еще одним круглоухим, — подумал он, — всего лишь одним презренным уродцем, у которого случайно оказались уши не той формы.

Полдень; в реке послышался легкий всплеск рыбы, выпрыгнувшей из воды. Джон наверное заинтересовалась бы и захотела бы порыбачить. Он хотел бы, чтобы она оказалась здесь со своим неиссякаемым оптимизмом, неизменным мужеством и своей пращей. Но у нее были острые уши, поэтому она не могла пройти через транспортер и, так или иначе, он не хотел, чтобы она прошла через те же опасности, которые так испугали его. Ее храбрость была как раз той самой вещью, из-за которой она так часто попадала в беду.

Дринь! Др-риинь! Дррр-рии-ннь! Приятный металлический перезвон доносился с большого дерева дубояблони. Эти три серебряные спирали он видел глазами Хелн во время их астрального путешествия. Дерево было достаточно близко от него.

Келвин подошел поближе и увидел, что колокольчики-спирали находятся близко, в пределах его досягаемости. Они казались ему змеиными шкурами с отчетливо различимой чешуей, но они были изготовлены из какого-то легкого металла. Серебро, выкованное в виде ремней или поясов так, что оно напоминает шкуры, которые сбрасывают змеи. Что бы это не означало, серебро было драгоценным металлом там, откуда он прибыл. Если эта страна была аналогична его родине, как это и должно было быть, на серебро можно было купить таки вещи как лошадь, пищу, ночлег и узнать дорогу в тюрьму, если провести дело как следует.

И все же это серебро принадлежало не ему, и он совершенно не знал, с какой целью оно здесь вывешено. Он обдумывал это, пока его желудок не воспротивился, громко заурчав, напоминая этим, что он нуждается в пище. Одной спирали могут и не хватиться, а кроме того он сможет снова вернуть ее на место по пути домой. Таким образом он принял решение, что позаимствует одну из этих спиралей.

Он обнажил меч, разрезал кожаную петлю, удерживающую спираль-колокольчик и подхватил на лету серебряную безделушку, когда она падала.

Дринь! Др-риинь! ДР-РРИИННЬ! Казалось, что два оставшихся колокольчика рассердились. Что ж, его нужда была очень большой и придется выдержать их гнев. Он сжал спираль, делая ее плоской, и обнаружил, что та сохраняет новую форму. Затем он засунул ее в задний карман своих брюк и продолжал идти дальше.

В течение одной-двух секунд Келвин почувствовал себя сильным. Когда он делал что-то по своей собственной инициативе, эффект был именно таким. Он чувствовал, то на что он был способен.

Впереди него виднелась горная тропа — настоящая, а не просто звериный след. Она казалась очень похожей на ту тропу, по которой он и Джон однажды шли в стране драконов. Он надеялся, что здесь нет драконов; если бы они здесь были ему бы потребовалось забрать побольше, чем один серебряный колокольчик, чтобы спасти свою такую негероическую личность. Он заметил, что становится все слабее; он становился все слабее с тех пор, как он взял эту спираль. Могла ли здесь быть какая-то магия, связанная с этими вещами? Да сейчас как раз было время призадуматься над этим! Но вряд ли в этом был какой-нибудь смысл. Может быть, у него просто трудности с привыканием к новому измерению, поскольку раньше ему никогда не приходилось путешествовать таким образом.

Келвин совсем немного успел подняться вверх по тропе, когда головокружение и слабость одолели его. В то же самое время он почувствовал стук копыт: лошади.

Его колени подогнулись, а ноги ослабли и сложились под ним. Его голова гудела как целое гнездо слепней.

Лошади показались из-за угла и он увидел грубоватого, плохо одетого человека на лошади, за которым следовали по меньшей мере двое людей, одетых точно также. Лошадь была вороной, и у человека тоже были черные волосы; что-то в этой комбинации почему-то обеспокоило его.

Туман воспоминаний пронесся в его неясной, затуманенной голове. Джон, громко кричащая, когда ее уносят, перекинув через спину лошади. Он сам, пошатываясь, отступает от удара, нанесенного ему всадником. Всадник был одет во все черное, у него были черные волосы и он скакал на угольно-черном коне. На лице того человека был шрам, который был вероятно старой раной от меча.

Лицо, которое сейчас смотрело на него сверху вниз, не имело такого шрама и было гладким. Во всем остальном, оно было в точности таким же. Келвин попытался отогнать мысль, которая пришла ему в голову и не смог.

Джек! Нахальный Джек! Негодяй и бандит с Печальных Земель, поставленный вне закона.

* * *

Кайан нащупал на голове шишку и поморщился от боли, когда Герта протянула вперед свой палец, смазанный каким-то целебным снадобьем и отвела в сторону его руку. Они добрый народ, эти лопоухие, могут быть добрыми. Он повиновался ей со смешанными чувствами, когда она дотронулась до его шишки и начала делать круговые движения. С кончиков ее пальцев распространилась прохлада, и боль и головокружение исчезли, и сними исчезли и такие соблазнительные ароматы хлебопекарни.

Он сел, впервые полностью осознавая, что находится в кровати. Это была, как он догадывался, та же самая кровать, которую занимал и его отец, а его сиделка теперь была сиделкой Кайана. Это была та самая комната, где он появился в астральной форме.

— Герта! — задыхаясь, прошептал он ее имя, твердо решив им воспользоваться. — Герта!

— Тебе известно мое имя? — она совсем не выглядела такой удивленной, как он ожидал от нее. — Объясни же.

— Я уже был здесь раньше. Мое имя Кайан Найт. Ты поместила меня — мой дух — в змея.

— Это был мой кузен Херциг, который поместил тебя в предка-змея. Ты можешь пожалеть о том, что не остался там.

— Я прибыл сюда из другого мира, Герта, также как и мой отец. Вот почему я здесь. Я прибыл, чтобы забрать его домой.

— Джон Найт, это твой отец?

— Да. Ты заботилась о нем, может быть спасла ему жизнь.

Герта пристально, немигающим взглядом уставилась ему в лицо. Он застыл на месте, словно под действием парализующего взгляда змея. Нет, неспроста, они называли себя змеиным народом, подумал он.

— Теперь, Кайан Найт, мы посмотрим, не лжешь ли ты Герте. Может быть, ты думаешь, что Герта глупа. Может быть, ты думаешь, что все люди змея глупы.

Он хотел ответить ей, уверить ее в том, что говорит правду, но не мог. Он был неспособен пошевельнуться.

Ее ладони захватили его лицо. Глаза, лишенные зрачков уставились в его глаза и расплавились, превратившись в синеву моря. Он почувствовал как она входит, проникает внутрь него, и почувствовал, что сейчас он более обнажен, чем ему когда-нибудь случалось бывать раньше, даже тогда, когда он сливался вместе с Лонни, находясь в астральном теле.

Она отпрянула назад, испугав его. Кайан почувствовал слабость, которая распространилась по всему его телу. Причиной этого был ее взгляд, и он все еще был как парализованный.

Герта подошла к двери домика. Она крикнула куда-то наружу вне пределов его видимости:

— Приведите сюда Херцига! Быстро!

Она снова вернулась к нему и опять заглянула ему в глаза, и ее глаза снова расплавились при этом. Глаза Кайана, казалось стали широко раскрытыми окнами в его мозг.

— Херцигу надо будет посмотреть на это. Как вождь нашего народа он должен решить, что с этим нужно сделать.

— Сделать с чем? — хотел он спросить, но не смог пошевелить губами. Эти глубокие, очень глубокие темные глазницы — не совсем такие, как у змея, но каким-то образом столь же могущественные. Это может быть то, что его отец называл гипнозом, и он сказал, что змеи делают такие вещи с птицами. Тогда он всего лишь как птица для народы Герты?

Вошел Херциг и подошел к кровати, его тело при ходьбе перекатывалось и колыхалось как и у всех лопоухих. Когда-то это казалось почти смешным Кайану; сейчас он едва ли считал, что это так. Херциг стоял на своих коротких ножках, пристально глядя на него.

— Ты должен увидеть это, Херциг, — сказала Герта.

Кузен и вождь пристально уставился в лицо Кайана. Его глаза были черными, и они, казалось, начали шипеть во время этого взгляда, так словно бы что-то случилось с ними. Кайан вспомнил о пустоте Провала.

Затем Херциг нахмурился и, озадаченный, повернулся к Герте.

— Это все так, как он сказал. Они не отсюда, они из другого места. У них самих нет магии, но они используют магические предметы, то, что может дать магия: драконовые ягоды, перчатки, оружие Мувара, которое останавливает, но не причиняет вреда.

— Оружие лежит в туннеле предка, оброненное коротконогим.

— Да. Этот, здесь, не знает, в каком оно туннеле.

— Ты кажешься нерешительным, Херциг.

— Да. Я думаю, что захочет сделать Рауфорт, когда он узнает об этом месте от отца этого смертного. Не захочет ли он отправиться туда как завоеватель?

— Ты знаешь Рауфорта лучше, чем я.

Херциг снова посмотрел на Кайана.

— Могут ли знать смертные люди змея? Даже таких смертных как этот. Может быть, обладая таким взглядом, мы это можем.

— Ты бы стал заглядывать в глубины мрачного сознания Рауфорта?

— Я должен это сделать. Только тогда я узнаю, что он на самом деле замышляет. Только тогда я смогу узнать, должны ли мы нарушить наш союз.

— Если он хочет завоевать этот мир и другие миры…

— Тогда мы должны будем удалиться. Люди змея не могут надолго оставлять эти горы, не говоря уже обо всем этом мире.

— Вмешается ли Мувар, Кузен?

— Да, вмешается, если победит Рауфорт. Мы не должны выступать против Мувара. Его раса обладает магией, еще большей чем наша и в отличие от нас, он не привязан к одному миру в одном измерении.

Как ты думаешь, может ли быть так, что Рауфорта свергнет его же собственный народ? И его заменят кем-нибудь другим, так же как ты заменил Данцига, став нашим вождем?

— Нет, не может, если мы окажем ему нашу всестороннюю поддержку. Но может быть нам не придется делать этого. Ты и я, мы отвезем Рауфорту подарок.

— Кайана?

— Да. Он должно быть мало что понял, но лучше будет если он сейчас забудет все, что здесь говорилось. Он будет нашим подарком Рауфорту и он не будет помнить ничего из того, что сейчас говорилось здесь.

Херциг щелкнул пальцами прямо под носом у Кайана. Кайан на мгновение понял, как много было сказано. Но он не смог в точности вспомнить, что же именно.