Серебряный ангел

ГЛАВА 11

Брайди медленно открыла глаза. Раннее сумеречное утро. За окном, на фоне начинающего светлеть неба, неясно выделялись черные силуэты гор.

К удивлению своему, она обнаружила, что мебель в ее комнате расставлена иначе. Только через несколько минут до Брайди дошло, что она находится в другой комнате. Вспомнила и причину этого.

Она порывисто села, обхватив голову, и тотчас откинулась назад на подушки. В ушах звенело, а голова раскалывалась. Казалось, болит каждая клеточка кожи под волосами.

«Рут Спайви, — подумала рассерженная Брайди. — Это она напоила меня той отвратительной жидкостью». Девушка вспомнила, как настойчиво совала вдова ей в руки чашку, в которой, по ее словам, был лимонад с несколькими каплями мескаля. Скорее, это был мескаль с несколькими каплями лимонада!

В груди болело, в горле першило, в глазах щипало, а теперь еще и это — раскалывающаяся голова! Брайди села в постели, на этот раз гораздо медленнее, свесила ноги на пол и сжала в ладонях свою несчастную голову.

Через несколько минут, собравшись с силами, она встала и, хмуро оглядывая чужую ночную рубашку и халат, в которые она была наряжена, поплелась по коридору в ванную. Никто из постояльцев еще не вставал, а значит, ванная была свободна. Но плиты здесь не оказалось и подогреть воду было не на чем.

«ЧУДЕСНО», — не без сарказма подумала Брайди. Сбросив с себя залатанный халат и широченную ночную рубашку, она взяла с полки мочалку из махровой ткани и принялась тщательно натирать свое тело с головы до ног, ополаскиваясь, стиснув зубы, под холодной водой.

Снова облачившись в ночную рубашку, Брайди энергично растерла руки, успевшие покрыться гусиной кожей, выпустила из ванны воду и открыла верхний шкафчик. Постоянным жильцам отеля разрешалось здесь хранить предметы личной гигиены и, прежде чем Брайди отыскала свою баночку с мылом, ей пришлось отодвинуть в сторону бритвенные принадлежности мистера Лонга, масло для волос мистера Тафта и лавандовые шарики для ванн Клары Мэсси.

Стуча зубами и синея от холода, Брайди старательно смывала с волос копоть и сажу, после чего тщательно ополоснула их и обернула голову чистым белым полотенцем.

В халате вдовы, как и в ночной рубашке, с легкостью поместились бы две Брайди. Но эти вещи были из фланели, а потому мягкие и теплые. Поплотнее запахнув на себе халат, девушка оставила ванную комнату и пошла по закоптившейся ковровой дорожке, мимо обгоревшей двери, туда, где она сегодня проснулась. Каждый шаг отдавался в голове тупой болью, а в глаза вонзались тысячи крошечных, острых игл. Очень хотелось спрятать голову где-нибудь в прохладе. Или просто умереть.

За исключением тихого храпа, раздававшегося из комнаты Клары Мэсси, все в отеле было спокойно. Но дальше по коридору, за комнатой, где ночевала Брайди, из-под двери виднелась полоска света. Осторожно ступая на цыпочках, девушка подошла ближе. Дверь комнаты с горящим светом оказалась незапертой. Брайди заглянула туда.

На кровати под цветастым одеялом лежал Диггер Хинкл. Его голова и руки были перевязаны. Рядом с кроватью в кресле дремала вдова Спайви.

Брайди подошла к ней и опустилась на колени.

— Рут? — прошептала она, и от этого в голове ее застучало еще сильнее. — Рут? Вы что, просидели здесь всю ночь?

Вдова приоткрыла один глаз.

— Идите прилягте, Рут. А я побуду здесь.

Медленно потянувшись, вдова оглядела девушку с ног до головы.

— Вы неважно сегодня выглядите, милочка моя.

И хотя слова эти были произнесены полушепотом, Брайди прижала руки к ушам.

Вдова понимающе улыбнулась.

— Наверное, это после того сока из кактусов. Да, вряд ли из вас получится пьяница. — С этими словами она взяла с тумбочки небольшую бутылочку и вытащила из нее пробку. — Вот, — сказала она тихо, но каждое слово все так же больно било Брайди по голове. — Как гласит пословица: чем ушибся, тем и лечись. И хотя в этой бутылочке не совсем то, чем вы ушиблись, все же есть надежда на излечение. — И она вылила немного жидкости из бутылочки в столовую ложку.

Брайди была слишком слаба, и у нее трещала голова, чтобы спорить, поэтому она просто закрыла глаза и безропотно проглотила содержимое ложки.

— Фу, какая гадость! — только и сказала она.

— Это настойка опия. — Закрыв бутылочку пробкой, вдова встала и посадила в свое кресло Брайди. — Она должна помочь вашей голове. И к тому же, поднимет немного настроение.

«Настойка опия, — удрученно подумала девушка. — Сначала водка, теперь это».

Диггер судорожно дернулся на кровати.

— Как… как он?

Вдова покачала головой.

— Не так уж и плох, как мы боялись. На нем обгорела вся одежда, а сам он менее пострадал. Но вот голову стукнуло здорово. Таг предполагает, что на Диггера упал кусок двери. Он еще несколько метров прошел в горячке и только потом потерял сознание.

— А что сказал доктор?

— Доктор? — Вдова презрительно фыркнула. — Даже пребывая в трезвом состоянии, он не всегда способен помочь больному. Это сущее наказание, а не доктор. Представьте, после того, как Таггарт выбил из него хмель, заявил, что собирается пустить Диггеру кровь. Подумать только, он хотел пустить кровь! Конечно же, я указала этому сукину сыну на дверь.

— А кто сделал это? — спросила Брайди, показав на повязки Диггера.

— Мы с Тагом. Сначала промыли раны, а потом наложили на обожженные места мазь. Сам Диггер не слишком-то пострадал, но вот голова его сильно разбита. И теперь ему необходим полный покой. Если начнет просыпаться, дайте ему столовую ложку этой настойки. Возможно, он будет говорить всякий вздор. Я слышала, как он бормотал что-то бессвязное всю ночь. То ему начинало казаться, что он в Огайо, где прошли его детские годы, и разговаривал со мной, как со своей матерью. Потом вдруг представлял себя в пустыне дробильщиком камней. Называл меня Эдом и ругал за какую-то сожженную фасоль. Постарайтесь не обращать внимания на весь этот бред, а просто давайте ему лекарство.

Брайди кивнула. Настойка опия начала, наконец, действовать, и головная боль стала ослабевать.

Таггарт Слоан выступал в роли сестры милосердия? С трудом можно себе это представить! Однако, интересно, как долго он оставался здесь этой ночью? При мысли о том, что она спала так близко от него, Брайди стало не по себе.

— …завтрак, — закончила этим словом свою реплику вдова.

— Простите?

Рут Спайви со вздохом почесала затылок.

— Я говорю, что спущусь лучше вниз и начну готовить завтрак. С вами все в порядке?

— Да.

После того, как вдова ушла, Брайди какое-то время сидела не двигаясь. Из-за далекой линии горизонта начинало выглядывать солнце, и серебристые его лучи потихоньку просачивались в комнату.

Вдруг припомнилось, что вдова с Ником о чем-то спорили. Или это приснилось? Мысли ее путались: возможно начинал действовать опий.

Полотенце на голове Брайди размоталось. Она сняла его, тряхнула своими влажными еще кудряшками и снова обернула голову. Подумала, что надо бы расчесаться, пока волосы еще не совсем высохли и спутались. Но оставить Диггера одного она не могла.

Когда из-за горизонта выплыла половина солнечного диска, девушка потушила лампу. В комнате уже было довольно светло. Лежащий под одеялом Диггер, казался небольшим холмиком. В коридоре раздался чей-то кашель. Скрипнув, открылась и закрылась дверь. Начинался новый день.

Услышав пение птиц, Брайди повернулась к окну, радуясь, что все-таки выпила ложку противной настойки. Она знала, что это, так называемое, лекарство тоже могло иметь свои последствия, но сейчас, когда, наконец, перестала болеть голова, об этом меньше всего думалось. К тому же перестало щипать в глазах, не саднило горло, и дышать стало не так больно.

— Мисс Мойра? — Диггер приподнял голову и зажмурился.

— Нет, Диггер, это я, Брайди. — Девушка погладила старика по руке.

Но он, казалось, не слышал ее.

— Мисс Мойра, Эд рассказал вам? — исступленно зашептал старик. — Он рассказал вам, как найти ЭТО?

Брайди взяла ложку и бутылочку с настойкой опия. Диггер явно бредил. И она решила, что разубеждать его не стоит.

— Да, — ответила она, откупоривая бутылочку.

— Я так и думал, — выдохнул Диггер. — Эд не стал бы уносить с собой эту тайну. — Голова старика снова упала на подушки. На его лице, выглядывавшем из бинтов, появилось выражение облегчения. — И вы все запомнили?

— Конечно, — заверила его Брайди, осторожно наливая в ложку настойку.

— Вот и хорошо, — вздохнул он довольный, и когда девушка поднесла к его губам ложку, безропотно проглотил ее содержимое. — Я вас знаю, мисс Мойра, — прибавил старик тихо и улыбнулся. — Вы из этого тоже сделали какую-нибудь загадку, ведь правда? Вы придумали загадку, чтобы не забыть то, что передал вам Эд? Боюсь, что они и вас не оставят в покое.

«Бедняга», — подумала Брайди и взяла старика за руку.

— Да, Диггер, да, — прошептала она.

— Загадка, — пробормотал он, закрывая глаза. — Это так на вас похоже. А что именно это за загадка? Стихотворение? Или, может быть, головоломка? Не думайте, я не пытаюсь вытащить из вас секрет. Я просто… просто…

Диггер уснул.

Подождав, пока дыхание старика стало глубоким и ровным, Брайди решилась, наконец, оставить его на несколько минут одного, чтобы сходить в свою комнату за расческой.

Примерно к половине одиннадцатого утра действие опия, как, впрочем, и неприятные последствия мескаля, закончились, и хотя дышать и глотать было все еще больно, Брайди решила приниматься за дело.

— Мы пойдем медленно, — пообещала ей вдова, когда они направились по Крествью к лестничному пролету. — Хотя, мне кажется, что такому хрупкому существу, как вы, стоило сегодняшний день провести в постели.

— Но я далеко не хрупкое существо, — попробовала было возмутиться Брайди, морщась от боли в груди.

— Выход в город мог бы подождать и до завтра. Тем более, что вы приехали сюда с Востока. А там все такие хрупкие. Вот, мы и добрались до лестницы.

Спускаясь вниз и крепко держась за шаткие лестничные поручни, Брайди жалела о том, что ей не у кого было одолжить платье, кроме как у Марты Месси. Они обе носили одежду примерно одинакового размера, и Марта с радостью дала Брайди одно из своих платьев. Однако, фигура Марты Мэсси отличалась большей пышностью, а следовательно, и одежда ее была рассчитана на более полногрудую, широкобедрую и маленькую ростом женщину, нежели Брайди.

Платье было коротковато, но высокие ботиночки, которые дала Брайди мать Марты, удачно прикрывали открытую часть ног. Линию талии она подчеркнула поясом. А вот бюст… С ним дела обстояли гораздо хуже.

«Я вполне могу положить туда взрослую кошку, и еще останется место», — раздраженно подумала Брайди и поплотнее закуталась в шаль, которую ей тоже одолжили.

Оставалось утешать себя надеждой, что жители Пот-лака так же хорошо разбираются в моде, как она в горном деле. И все-таки, девушка чувствовала себя крайне неуверенно. Слава Богу, на днях прибудут ее вещи. Хорошо, если бы это случилось сегодня.

Спустившись по лестнице, женщины вышли на Пайрайт и преодолели еще один лестничный пролет, который вывел их на Квотс.

— Скоро мы выйдем на Синистер, — сказала вдова. — Говорите мне, если я буду идти слишком быстро.

— Все нормально, — ответила запыхавшаяся Брайди. — Мы идем с нормальной скоростью. — Но, дойдя до угла, девушка обессиленно припала к фасаду кирпичного здания.

Тяжело дыша, она подняла ногу и стала разминать ее, на пятках явно начинали вскакивать волдыри.

— Надо было набить в эти ботинки побольше бумаги, — заметила вдова, наблюдая за Брайди с выражением участия на лице. — У Клары Мэсси до ужаса большая нога.

Девушка выдавила из себя улыбку. Слава Богу, хоть нога у нее была маленькая. Но рассмешило ее то возмущение, с которым говорила о размере ноги Клары вдова, носившая широкие и массивные мужские башмаки, размером ничуть не уступающим миссис Мэсси.

— Далеко еще? — спросила Брайди.

— Вон то здание с каменным фасадом и табличкой с золотыми буквами, — миссис Спайви показала в сторону склона Синистер Стрит, выступающим острым углом.

Банкир Д. Декстер Хоубарт, пожилой плотный мужчина с пышными белыми бакенбардами, сдержанно кивнул Брайди. Он проводил девушку в свой кабинет, а вдова отправилась по своим делам.

— Если вы перейдете эту улицу и будете идти в сторону старого театра, — объяснила она Брайди, — то скоро увидите дом, возле которого валяются доски и битое стекло. Вы постучите в дверь и спросите Шеймуса Мерфи.

Брайди задержалась на пороге кабинета.

— А зачем?

— В нашем городе нет ювелиров, а Шеймус — прекрасный мастер своего дела. Он серебряных дел мастер. По крайней мере, был им. И если руки его хоть немного шевелятся, то минут через пятнадцать он починит ваш браслет. Встретимся возле его дома через сорок пять минут, и я научу вас пользоваться нашим хитроумным изобретением.

Брайди надеялась только, что до этого хваленого изобретения не придется идти слишком далеко.

— Хорошо, — ответила она, переступая с ноги на ногу и чувствуя, что успела-таки приобрести новые мозоли. — А где-нибудь в этом районе есть почта?

Вдова ответила на вопрос девушки отрицательно, но забрала у нее письмо, пообещав опустить его в почтовый ящик у конторы Баттерфилд.

В течение следующих десяти минут Д. Декстер Хоубарт объяснял Брайди, что деньги ее уже перечислены, что личный ее счет пребывает в отличном состоянии и вскоре обернется маленьким, но стабильным источником дохода.

— Рад был с вами познакомиться, — сказал банкир, когда девушка встала, чтобы уйти. — Тем более теперь, когда мистер Слоан собирается провести здесь линию железной дороги. — Вы ведь уже познакомились с нашим мистером Слоаном, правда, мисс Кэллоуэй?

Брайди кивнула. Неизвестно почему, но когда прозвучало имя Слоана, она вдруг опять вспомнила о том, как ужасно выглядела в одежде с чужого плеча и поплотнее укуталась в шаль.

— Это замечательный человек, — продолжал нахваливать Слоана Д. Декстер Хоубарт. — Прямой и честный. Он хочет вдохнуть в Потлак новую жизнь. И теперь, когда вы приехали сюда, чтобы восстановить «Шмель», возврата к прошлому уже не будет! Нас ждет прекрасное будущее, мисс Кэллоуэй. И оно наступит очень скоро!

Уладив в банке все необходимые дела, Брайди распрощалась с мистером Хоубартом и пошла вниз по улице, к дому Шеймуса Мерфи.

Руководствуясь объяснениями вдовы, она довольно быстро отыскала нужный ей дом и тихонько постучала в ободранную дверь. Подождав немного, Брайди хотела было уже уходить, как дверь со скрипом приоткрылась, и в образовавшейся щели показался прищуренный голубой глаз и красный нос картошкой.

— Кто это стучится к старику?

Брайди выпрямилась.

— Я ищу мистера Мерфи. Мне сказали, что он мог бы починить мой браслет.

— Браслет?

— Простите, если я пришла не вовремя. — Обращаясь к одному только глазу и носу, Брайди чувствовала себя неловко. — Рут Спайви говорила…

Дверь открылась и, оказавшийся за ней высокий, сгорбленный старик с длинными руками и ногами, пригласил девушку войти.

— Это я Мерфи, или, скорее, то, что от него осталось, — проворчал он. — Итак, вас послала сюда Рут?

Испытывая некоторую тревогу, Брайди переступила порог, и когда старик закрыл за ней дверь, она не сразу смогла привыкнуть к темноте помещения. Через несколько секунд девушка осмотрелась, наконец, по сторонам и обратила внимание, что на потолке зияли огромные дыры. Через них в комнату поступал солнечный свет. Где-то над головой хлопанье крыльев.

— Говорите потише, — пробурчал старик, приподнимая лампу, — если вы не хотите потревожить летучих мышей.

Если бы Брайди могла сейчас отыскать дверь и открыть ее, она, не задумываясь, сбежала бы из этого мрачного дома. Но Шеймус Мерфи даже не смотрел в ее сторону. Он обошел груду сломанных инструментов, осыпавшейся штукатурки, покрытой ржавчиной посуды и пустых бутылок.

Переводя взгляд с потолка на пол, заваленный разным хламом, Брайди следовала за стариком, обхватив голову руками, чтобы, в случае чего, уберечься от нашествия летучих мышей. Они поднялись по скрипучей деревянной лестнице, пройдя по узкому темному коридорчику, свернули налево и вошли в единственную, как казалось, обитаемую комнату этого дома.

Весь пол здесь был завален инструментами, на стенах поотваливалась штукатурка, но в единственное, хоть и запылившееся окно, врывался яркий солнечный свет. В центре комнаты стоял маленький столик с плетеными стульями. В углу, на покосившейся койке спал, свернувшись клубком, толстый, пушистый кот. Рядом с койкой стояли несколько буфетов, на дверцах которых красовались старые клетчатые занавески.

— Присаживайтесь, — предложил старик, пододвинув Брайди стул. Суставы его красных, узловатых пальцев выглядели распухшими. — Итак, вам нужно что-то починить?

Брайди протянула старику руку, на которой носила браслет.

— Сломалась застежка на моем браслете, — объяснила она и, услышав какой-то шорох, стала испуганно озираться по сторонам. Неужели, здесь есть еще и крысы? Вот, значит, почему такой упитанный кот у этого старика!

Шеймус Мерфи в совершенном потрясении уставился на запястье девушки.

— Не может быть, — выдохнул он, наконец. Глаза его расширились, а брови то поднимались, то опускались. Он быстро облизал кончиком языка свои пересохшие губы, взял руку девушки и приподнял ее так, чтобы свет из окна падал прямо на брелоки браслета. — Боже милостивый!

«Он сумасшедший, это уж точно, — подумала Брайди. — Но в этом городе почти все такие! Почему же он должен быть другим?»

Отодвинувшись от стола вместе со стулом, на котором сидела, Брайди попыталась было убрать руку, но не тут-то было: Шеймус Мерфи цепко ее держал.

— Вы, должно быть, сейчас заняты, мистер Мерфи. Я зайду лучше в другой раз. — «С Рут», — подумала она про себя и представила внушительный башмак вдовы на хлипкой шее Шеймуса Мерфи и ее грозное рычание: «Немедленно почини браслет, Шеймус!»

— Вот уж не думал, что увижу этот браслет снова, — прошептал старик как бы самому себе. — Никогда бы не подумал.

Брайди откинулась на спинку стула.

— Значит, вы видели его раньше?

— Да, Господи, да! — воскликнул Мерфи и повернул руку девушки к свету. — Видел ли я его? Да я его сделал собственными руками! — Он повел своими сгорбленными плечами, словно пытаясь расправить их. — Конечно, тогда я еще не был тем жалким калекой, которого вы сейчас видите. Разве такими были раньше мои руки? — Вдруг, резко вскинув голову, он подозрительно посмотрел на девушку и проворчал: — А где вы взяли этот браслет?

Брайди отдернула, наконец, руку.

— Этот браслет принадлежал раньше моей тетушке. А она завещала его мне.

— Так значит, вы племянница Мойры? — удивленно спросил старик.

— Вот именно.

Мерфи кивнул, задумчиво почесывая висок.

— Я слышал о том, что вы приехали. И вы решили накликать на меня беду? — Глаза его сузились. — Вот, значит, зачем вы приехали? Я знал, что не должен был сюда возвращаться, но сделал это уже после смерти Мойры. Так вот, вы не получите от меня никаких денег. И не надейтесь. Я их вам не верну.

Брайди встала.

— Какие еще деньги? Я не понимаю, о чем вы говорите. Покажите мне, пожалуйста, как выйти отсюда и я…

— Нет, нет. — Старик покачал головой. — Я только… Что, вы говорите, вас сюда привело?

Девушка раздумывала недолго и уже через несколько секунд пришла к выводу, что ей вряд ли удастся самой найти дорогу к выходу, не наткнувшись где-нибудь на спящую летучую мышь. Тем более, что те немногие слова, которые ей удалось вытащить из этого страшного человека, заинтересовали ее. И Брайди решила все же доверить ему починку браслета.

— На моем браслете сломалась застежка, — сказала она решительным голосом, показывая на сломанную деталь своего украшения. — И миссис Спайви посоветовала мне обратиться…

— Ко мне, — закончил старик. — Вскочив со стула, он подошел к одному из буфетов, вытащил из него небольшой кожаный саквояж и принялся открывать его своими неловкими пальцами. — Что ж, давайте посмотрим.

— Сначала вам надо будет его перерезать. Я связала концы вместе.

— Перерезать? — заквохтал Шеймус, как сердитая курица. — Вы хотите, чтобы я перерезал ваш браслет?

— Не браслет, — быстро возразила девушка, невольно подаваясь назад, — а волосок. Я перевязала концы браслета волоском.

— О. — Старик открыл саквояж своими распухшими пальцами и вытащил оттуда маленькие ножницы. Но, как он ни старался, ему не удавалось просунуть больные пальцы в отверстия ножниц и, помучившись еще немного, он подвинул ножницы Брайди. — Боюсь, что это придется сделать вам самим.

— С вами все в порядке, мистер Мерфи? — спросила девушка. Руки старика напоминали ей клешни огромного краба и, должно быть, даже незначительное движение ими причиняло ему страшную боль.

— Вы имеете в виду мои руки? — Ювелир согнул и разогнул скрюченные пальцы. — Теперь они уже, конечно, не те, что раньше. Сейчас я уже вряд ли сумел бы сделать те прекрасные вещи, которые делал много лет тому назад.

Брайди взяла ножницы и осторожно перерезала узел. Соскользнув с ее запястья, браслет с глухим стуком упал на крышку стола.

Взяв из саквояжа маленький пинцетик, Шеймус Мерфи пододвинул браслет к себе.

— Мойра рассказывала вам об этом браслете? — спросил он, начиная работать над застежкой.

— Немного, — призналась девушка. — Это такая красивая вещь. Вы должны гордиться тем, что она вышла из ваших рук.

— Когда ты никому не можешь рассказать о том, что сделал, мисс, очень трудно этим гордиться. — Сморщившись от боли, старик повернул пинцет в руке, но, должно быть, держал его не слишком крепко, потому что инструмент, звякнув, упал на стол. — Боже мой, — воскликнул он в сердцах и повторил свою попытку.

Брайди видела, как при этом, черты лица ювелира исказились от мучительной боли. И после третьей попытки удержать в руках пинцет, он, наконец, сдался.

— Простите, — извинился старик, массируя суставы своих скрюченных пальцев. В этот момент задергался уголок его левого глаза.

Опустив руку в сумочку, Брайди вытащила две монеты в двадцать пять центов.

— Это за ваши хлопоты, мистер Мерфи. — И, пытаясь хоть как-то разрядить нависшее в комнате напряжение, прибавила: — Я не понимаю, почему вы никому не могли рассказать о том, что сделали этот браслет и брелоки к нему.

Неуклюжим движением руки старик взял со стола браслет.

— Конечно же из-за Мойры, из-за кого же еще?! А в милостыни я не нуждаюсь, юная леди. — Отодвинув от себя монеты, он откинулся на спинку стула и повернул браслет к свету.

— Она сказала, что я никому не должен об этом рассказывать, — начал ювелир тихо, не отрывая взгляда от браслета, словно был загипнотизирован красотой своей собственной работы. — Но это еще не все. Мойра послала за мной в Тумстоун. Мы познакомились с ней в шестьдесят первом году, когда я был в Калифорнии, а она управляла пансионом недалеко от Сакраменто. — Старик слегка покачал рукой, в которой держал браслет, из стороны в сторону, отчего брелоки тоже пришли в движение. — Но в восемьдесят первом я был уже в Тумстоуне, — продолжал он, не отрывая глаз от браслета, — и Мойра разыскала меня там. Она целый месяц прятала меня в одной из комнат на третьем этаже, собственноручно приносила мне еду и ни на минуту не выпускала меня из этой комнаты, разве что, изредка позволяла выйти на крышу. У меня были в то время в Потлаке родственники, но после того, как я закончил работу над этим браслетом, Мойра велела мне немедленно уезжать отсюда, и я не успел даже ни с кем попрощаться. — Старик криво улыбнулся, по-прежнему глядя на блестящие в лучах солнца брелоки. — Она пообещала выслать деньги за работу туда, куда я уеду, и в самом деле, неплохо мне заплатили. Я жил на эти деньги два года и никому не рассказывал об этой своей работе. Теперь душа Мойры уже далеко отсюда. И, думаю, я могу рассказать эту историю вам, как ее ближайшей родственнице.

Забыв и о своем нелепом наряде, и о летучих мышах, и о дырявых, обваливающихся потолках, Брайди положила руки на стол и попросила тихим голосом:

— Расскажите мне, пожалуйста, все.