Серебряный ангел

ГЛАВА 14

«Господи, я его ударила!» — Брайди бежала по коридору к своей комнате, слезы душили ее.

Открыв дверь ногой, она захлопнула ее за собой и тяжело опустилась в кресло. «Это никуда не годится, — думала Брайди. — Это просто никуда не годится! Что сказала бы сейчас тетушка Мойра?»

Изо всех сил сжав руку в кулак, Брайди смотрела на побелевшие костяшки своих пальцев. Но, мало-помалу, волнение улеглось, и лицо ее расплылось в улыбке. Если бы на ее месте была Мойра, она запустила бы в голову Ника Мэллори первое, что попалось бы ей под руку.

Поудобнее устроившись в кресле, Брайди расправила свои юбки.

«Бриджет Кэллоуэй, — сказала она себе, — у тебя был сегодня поистине интересный день!»

Во-первых, она разыскала Шеймуса Мерфи и выяснила, что в один прекрасный день может сказочно разбогатеть. Во-вторых, рискнула воспользоваться «хитроумным изобретением», к услугам которого прибегали все местные жители. В-третьих, прибыли, наконец, ее чемоданы. А еще она убедилась в том, что Таг Слоан не имеет никакого отношения к пожару в отеле. И наконец, она ударила в живот Ника.

Снова сжав руку в кулак, Брайди с силой ударила им по подлокотнику кресла, отчего удивленно звякнули брелоки на браслете.

«Он заслужил это, — подумала она. — Ему не стоило называть Уилли тем грязным прозвищем. И вообще, все это время он скрывал от меня свое истинное лицо. Но зачем? И почему он сказал Таггарту, будто получил то, что хотел? Ведь от меня он точно ничего не получал…»

— Ты и в самом деле прекрасно разбираешься в людях, Брайди Кэллоуэй, — сказала она вслух. — Ведь этот человек казался тебе таким милым.

— Стерва проклятая, — процедил сквозь зубы Ник, должно быть, уже в сотый раз.

Сделав пламя лампы немного ярче, он осторожно взял в руки один из гипсовых слепков и, прищурившись, стал рассматривать его под лупой.

Вся операция прошла, как по маслу. Занимаясь починкой застежки браслета, он держал в руке носовой платок, в котором прятались половинки формочки, залитые воском. Поэтому-то точные оттиски медальона он сделал без особого труда, так что Брайди ничего не заподозрила. Был в этом оттиске лишь один небольшой изъян в том месте, где одна из ручек ангела держалась за серебряный ободок. Но дефект этот можно считать незначительным.

Обычно, используя формочки для того, чтобы сделать копию с ключа, Ник прорезал от одного конца формочки до оттиска тонкий желобок, складывал вместе две половинки формочки и заливал гипс в это отверстие. Таким же образом можно было сделать и жароупорные формочки, в которые заливалась бронза или медь, позволяющие максимально приблизить копии ключей к их оригиналам. Но на этот раз Ник работал не над ключом, и у него не было ни времени, ни опыта для более кропотливого труда.

Он придирчиво осмотрел по очереди две половинки слепка: хотя они и казались слишком хрупкими, разницу между ними можно было легко заметить.

Медленно поворачивая в руках слепок диска, Ник внимательно изучал небольшие выступы на оборотной его стороне, представлявшие какую-то геометрическую схему. Лицевая сторона диска не заключала в себе особых проблем. На ней было всего несколько цифр, о значении которых догадаться было несложно знающему человеку. Но вот эта непонятная схема! С ней явно придется повозиться.

«Нет ничего невозможного, — думал Ник. — Просто на некоторые вещи времени уходит больше, чем на другие, только и всего».

Но кое-чего на его оттиске явно не хватало. Выпуклости на оригинале были отмечены осколками драгоценных камней. Ник успел запомнить какие именно это были камни: синий сапфир, красный рубин и зеленый изумруд. Но вот какой камень где был? Если даже половина того, что он знал о Мойре была правдой, то каждая деталь медальона должна заключать в себе определенный смысл.

Но теперь уже слишком поздно. После недавней сцены в библиотеке, Брайди не подпустит его к себе и на пушечный выстрел. Однако, начало уже положено и нельзя сказать, чтобы оно было плохим. Мэллори решил, что сумеет разгадать все непонятное, как только доберется до места. Ведь, что ни говори, удача по-прежнему оставалась его верной спутницей. Ему всегда везло. Во-первых, повезло уже в том, что он родился далеко не дураком и не уродом; во-вторых, что у него был дядюшка, который многому его научил, и у которого была привычка, напиваться, выбалтывать всякие секреты, причем, после все забывая.

— Да, мне везет, — прошептал Ник и усмехнулся.

Осторожно положив слепок на стол, он потер живот. Эта особа оказалась сильнее, чем можно было предположить. К тому же, он был абсолютно не готов к ее удару. «Стоило мне напрячь мышцы, — подумал он, отодвигая от себя лупу, — и она точно ушибла бы себе руку. Но я надеюсь, что эта стерва и без того ее ушибла».

Ник встал из-за стола, потянулся и взял листки бумаги, на которых сделал два точных рисунка с лицевой и оборотной сторон медальона. Аккуратно сложив листки, он спрятал их в нагрудный карман сюртука. Затем упаковал в коробку формочки и гипсовые диски, завернутые в тряпочку. Они такие хрупкие, что вполне могли сломаться, поэтому Ник и сделал с них рисунки.

Засунув коробку в саквояж, Мэллори посмотрел на часы. Девять. Пора ложиться спать, если он хочет встать в четвертом часу. Свои вещи Ник оставил у Консуэлы, когда ходил договариваться насчет лошадей.

Улыбаясь, он присел на край постели и принялся снимать свои сапоги. Консуэла не забыла его, хотя со дня их последней встречи прошло столько лет. Конечно, это уже не та молоденькая козочка, с которой он когда-то так неплохо проводил время. Наверное, она не на много моложе Брайди. Когда же он, совсем случайно, встретил сегодня Консуэлу, она с готовностью согласилась одолжить ему тощих кляч своего отца. В момент их встречи она была так возбуждена, что казалась готовой немедленно затащить его в дом и до смерти замучить своими ласками.

Ник лег в постель, подложив руки под голову и вздохнул:

— Да, мне везет.

Ведь отыскав лошадей и все необходимые инструменты, он еще тогда не мог с полной уверенностью сказать, что ему удастся снять оттиск с медальона, не говоря уже о том, чтобы расшифровать его таинственные схемы.

— Но у меня все получилось, разве не так?! — воскликнул Ник торжествующе.

А уж уговорить Консуэлу помогать ему совсем оказалось нетрудно. Практически, она сама согласилась на все, прежде чем он успел ей что-либо предложить. Даже немного удивило, что она с такой готовностью отдалась ему после того, как много лет назад он покинул этот город, не попрощавшись с Консуэлой. А он-то думал, что его встретит звонкая пощечина и длинная тирада непереводимых мексиканских ругательств, что ему придется долго оправдываться, просить прощения и давать невыполнимые обещания. В конечном итоге, пришлось пообещать Консуэле только одно — отомстить Слоану.

Нику было легче легкого дать это обещание, тем более, что уже его-то он собирался выполнить обязательно.

Часто-часто моргая, Брайди заставила себя перевести взгляд с браслета на стену.

— Если я не перестану смотреть на все это, — проворчала она, — то ослепну.

Как много брелоков на тетушкином браслете! Брайди встала и принялась ходить из угла в угол, перебирая их в памяти. Брелоки, располагаясь последовательно, чередовались золотые с серебряными. Расстояние от застежки до медальона, находившегося в центре, занимали: маленький золотой шарик и пара серебряных костей, отлитых как единое целое, с маленькими рубиновыми вставками на каждом из них. «Змеиные глаза», именно так, в шутку, называла эти осколки рубина тетушка Мойра, после чего громко смеялась.

Следующим брелоком был золотой глобус с выгравированными на нем континентами и узенькой черной полоской, обозначающей экватор; за глобусом шла серебряная лошадка с крошечными осколками изумрудов вместо глаз; за лошадкой следовал золотой терьер; затем три серебряных чашки, также отлитые, как одно целое, и с осколками сапфиров в каждой из них, которые, должно быть, изображали воду. Завершало это вереницу брелоков золотое сердце и, конечно же, медальон с ангелом.

Ни один из перечисленных предметов не содержал в себе, как казалось Брайди, ключа к разгадке тайны браслета. Она пробовала было взять за основу начальные буквы слов каждого из брелков: «Ш» от шарика, «К» от костей, «Г» от глобуса, «3» от земного шара, «Л» от лошади… Но сколько бы комбинаций из букв она ни составляла, ничего толкового из всего этого не получалось. Брайди попыталась сделать то же самое только с золотыми, а потом только с серебряными брелоками, но и такой ход ни к чему не привел.

А сам медальон? На одной стороне его крест-накрест была выгравирована какая-то странная геометрическая схема, в которую довольно бестолково, по мнению Брайди, были вкраплены осколки драгоценных камней. На другой же стороне медальона, отделенное от фигурки ангела цепочкой крошечных сердец, протягивалось кольцо выгравированных цифр и букв: А, 14, 112, W, 10, S, 24, 34, N, 49.

И эти обозначения тоже казались девушке не очень-то понятными. Правда, она предположила, что «А» и «14» может быть датой ее рождения — 14 августа. «S» и «24» — датой рождения Мойры, 24 сентября. Но что означали остальные буквы и цифры, Брайди, как ни ломала голову, понять не могла.

К одиннадцати часам вечера девушка была уже твердо уверена в том, что для профессии детектива способностей у нее явно маловато. Но и спать сейчас из-за перевозбуждения она тоже не могла. Поэтому опять взяв со стола браслет, она сказала:

— Вот сейчас-то я тебя и почищу.

У Брайди не было под рукой никаких тряпочек: все ее хорошие носовые платки были еще не распакованы, а салфетка, которую Рут приносила ей вместе с ужином, далеко не блистала чистотой.

Ничего не оставалось, как поискать носовой платок в сумочке. Первое, что бросилось в глаза в открытой сумочке, это конверт адвоката Толбота. Брайди положила его на стол и вспомнила вдруг о письме.

Отложив сумочку в сторону, она открыла конверт и высыпала на стол его содержимое: карты Аризоны, старые билеты и, наконец последнее письмо Мойры. Девушка развернула его, и один только вид тетушкиного почерка, заставил ее взгрустнуть.

— Все оказывается не так-то просто, как ты думала, тетушка Мойра, — прошептала она.

Приписка. Брайди еще раз перечитала ее вслух, вдумываясь в каждое слово: «С чего бы ни начала, обязательно придешь к заветной цели».

К заветной цели! Быть может, на браслете символом этой самой цели является медальон с изображением ангела? Он расположен в самой середине, и расстояние от него до застежки одинаковое с обеих сторон, независимо от того, как на браслет посмотришь. Может быть, в этом и кроется разгадка: лишь медальон и нужно рассматривать, именно он является главной деталью всего браслета?! Так называемой заветной целью!

И Брайди снова принялась внимательно изучать медальон. Цифры, буквы, ничего не поймешь! Но, повернув браслет к свету, девушка заметила кое-что, чего раньше не было.

— Тебя. И В САМОМ ДЕЛЕ необходимо почистить, — проворчала она и подцепила ногтем кусочек какого-то красного вещества, находившегося в том самом месте, где левая ручка ангела держалась за серебряный ободок, окаймляющий медальон.

— Что же это такое? — прошептала Брайди, задумчиво глядя на ноготь. Она придавила пальцем крохотный, меньше спичечной головки, комочек этого неизвестного вещества красного цвета, и он легко размазался по ногтю.

— Воск? Но откуда он мог взяться?

«Я УЖЕ ПОЛУЧИЛ ТО, ЧТО ХОТЕЛ». Так сказал Ник. И тут Брайди начала припоминать, как в одном из детективов Мойры что-то такое писалось о слепках из воска. Как жаль, что она, в отличие от своей тетушки, никогда не питала любви к подобного рода литературе. Но одно девушка помнила точно: в одном из прочитанных ею детективов взломщики делали дубликат ключей. И эту же тему обсуждала как-то Мойра со своей экономкой. Из их разговора Брайди узнала, что порой воры делают слепки ключей от дома, который собираются обокрасть, а по этим слепкам изготовляют уже и сами ключи. Для этих целей использовались особые литейные формочки, заполненные воском. Мягким воском, на котором остаются четкие оттиски.

Какое-то время Брайди стояла на месте, как вкопанная, но потом презрительно фыркнула.

— Ну и дурочка же ты! — воскликнула она вслух. — Детективы! Да разве мог Ник Мэллори сделать оттиск с твоего браслета? И когда, интересно, он успел это сделать? Эх ты, глупая гусыня!

Брайди снова опустилась в кресло и вздохнула.

«Я УЖЕ ПОЛУЧИЛ ТО, ЧТО ХОТЕЛ!»

Он вполне мог сделать оттиск с браслета при починке застежки, пряча формочки с воском в том большом носовом платке…

— Глупости! — возмутилась она. — Откуда ему было знать, что браслет этот не простой? Но даже если это и стало каким-то образом ему известно, не проще ли было украсть браслет?

«А ЧТО ЕСЛИ ОН УЖЕ ПЫТАЛСЯ ЭТО СДЕЛАТЬ? — подумала Брайди. — ЧТО ЕСЛИ…» Очень медленно она встала и, чувствуя в ногах свинцовую тяжесть, подошла к углу, где Абнер сгрудил все ее обгорелые вещи, которые удалось спасти.

Там же стояла почерневшая шкатулка с драгоценностями, накрепко закрытая расплавившимся и застывшим лаком. Брайди поставила шкатулку на стол и взяла с подноса, где стояли тарелки с остатками ее ужина, столовый нож. Не обращая внимания на сажу, испачкавшую ей руки, Брайди принялась втискивать лезвие ножа под крышку шкатулки.

На эту операцию ушло никак не меньше двадцати минут и, когда старания ее увенчались, наконец, успехом, на лбу у нее выступила испарина. Не тратя времени даже на то, чтобы вытереть с рук сажу, девушка отбросила нож в сторону, не без труда открыла крышку шкатулки и молча уставилась на ее содержимое.

Опасения Брайди подтвердились: второго браслета с брелоками в шкатулке не было. От этого ей стало ДУРНО.

Она опять принялась ходить из угла в угол, но уже не в задумчивости, а в гневе. Ее руки сами собой сжались в кулаки. Остановившись, она подумал: «ЖАЛЬ, ЧТО Я НЕ УДАРИЛА ЭТОГО ПОДОНКА СИЛЬНЕЕ».

Полицейского участка в Потлаке не было. Брайди могла бы разбудить вдову, но чем ей поможет Рут? Вот Диггер обязательно помог бы, но он уже старый человек, а Ник — молод и опасен. К тому же, она видела, как Рут Спайви подмешивала старику в кофе настойку опия, а это значит, что до утра он не проснется.

Оставался только Таггарт Слоан. Он был единственным человеком, способным остановить Ника. Но что значит, остановить? Мэллори получил, что хотел и уезжает. Он сказал, что уезжает. Но разве можно ему верить? «ЭТОТ ЧЕЛОВЕК ЛГАЛ МНЕ ВСЕ ЭТО ВРЕМЯ, — думала Брайди. — И ОН, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО, ОЧЕНЬ ОПАСЕН».

Не оставалось никаких сомнений, что Ник сделал оттиск с браслета или, по крайней мере, с медальона. И, скорее всего, он знает, как расшифровать те странные буквы и цифры. Иначе он не держался бы так самоуверенно!

Брайди понимала, что выход у нее только один: отправиться к Тагу Слоану и просит у него помощи. Только он может защитить ее от Ника и предотвратить возможность очередной кражи. Кражи чего? Браслета или рудника? Этого она не знала. Определенно ясно сейчас было только одно: необходимо ехать к Таггарту Слоану.

Она быстро открыла самый большой из своих чемоданов, радуясь, что не успела забыть, где упаковала свои плащи. Набросив на плечи один из них, оперлась ногой о дверной косяк, повернула ручку двери и с силой дернула ее на себя. Дверь неожиданно легко распахнулась.

— Проклятье! — проворчала Брайди, едва успев отскочить от двери, взяла лампу и вышла в коридор.

Брайди вошла в конюшню и подняла повыше лампу. Мирно спавшие в тени верхних перекладин птицы, встрепенулись и громко захлопали крыльями, отчего в воздухе запахло пылью и птичьим пометом. Девушка поплотнее закуталась в плащ.

Когда-то это была, действительно, замечательная конюшня. Широкий проход между стойлами был вымощен кирпичом, и знакомый Брайди терпкий запах навоза, сена и лошадей все еще ощущался.

Она вздохнула. До дома Слоана, конечно, не так далеко, не больше мили. Но одно дело идти туда днем, и совсем другое — ночью. Однако, Ника надо было остановить во что бы то ни стало, а значит, пешком ли, на лошади ли, но она обязательно доберется до дома Слоана.

Потеряв всякую надежду найти в этой конюшне хотя бы одну лошадь, Брайди собралась уже было уходить, как вдруг услышала тихий шелест соломы и глухой звук, в котором просто невозможно было не узнать стук копыт. Воспрянув духом, девушка пошла на этот звук, и вскоре огонь лампы выхватил из темноты очертания какого-то животного, похожего на лошадь.

Брайди тихонько свистнула — именно этим сигналом она всегда извещала о своем появлении своих любимиц в Драмкине — и животное подняло голову. Даже в темноте стойла длинные уши, продолговатая морда и жесткая грива выдавали в нем мула.

— Пропади ты пропадом! — прошептала Брайди в сердцах, едва сдерживаясь, чтобы не выругаться вслух. Но когда она вошла в стойло, животное доверчиво приблизилось к ней и уткнулось мордой в руки. Девушка растерянно почесала мула между ушами. Ей был виден с этого места дальний конец конюшни, но несмотря на разнообразие сбруй, седел и других принадлежностей, висевших там, никаких других животных больше не было.

Брайди заглянула мулу в глаза.

— Ты согласишься отвезти меня в одно место?

Мул, естественно, ничего не ответил, а только потянул девушку за рукав.

— Что ж, молчание — знак согласия, — сказала она и, держа перед собой лампу, пошла туда, где хранились принадлежности для верховой езды.

Брайди провела мула по извилистой тропинке, вывела его на дорогу, проходившую мимо каньона, и только потом решилась сесть в седло.

— Хороший мул, — приговаривала она, подгоняя стремена под свой рост. — Умный мул, — прибавила, вставляя ногу в стремя и с трудом взбираясь в седло. — БОЛЬШОЙ мул, — эта реплика была отпущена даже раздраженным тоном. Животное и в самом деле было довольно крупным. — Бьюсь об заклад: твоя мать была першероном [15], — произнесла девушка, похлопывая мула по холке. — Или даже слонихой.

Брайди пожалела, что надела туфельки, а не ботинки. Успокаивал лишь тот факт, что ехать придется не очень далеко. Тем более, что в стремени была только одна ее нога, правая. Другое же стремя она спустила так низко, что уже не могла дотянуться до него ногой.

Ее лампа одиноко стояла у дороги, отбрасывая вокруг себя желтый рассеянный свет, выхватывающий из темноты кусты, камни и гравий. Брайди просто не смогла взобраться на такого высокого мула, держа при этом еще и лампу. Кто бы мог подумать, что мул окажется таким большим! К счастью, луна светила достаточно ярко, да была надежда, что животные видят в темноте лучше, чем люди.

Девушка слегка поерзала в седле, тем самым давая животному знак трогаться, но мул и не думал этого делать. Брайди предприняла было еще одну попытку сдвинуть его с места. Но она, как и первая, оказалась безуспешной.

Брайди причмокнула, надеясь, что мул воспримет хоть эти звуковые сигналы. Но тот лишь пошевелил ушами.

Она надавила коленками в бока животного. Вся реакция мула ограничилась тем, что он лениво повернул голову и посмотрел в ее сторону своими сонными, полузакрытыми глазами.

— Пошел! Пошел! — начиная терять терпение, подгоняла она мула. Брайди ездила верхом всю свою сознательную жизнь, но ее лошади всегда были великолепны и мгновенно реагировали на малейшее желание наездницы. Вконец отчаявшись, она попробовала было применить к мулу те команды, которые слышала от братьев Маккри, когда те заставляли работать Прискиллу. — Но! — кричала она, чуть не плача. И когда мул никак на это не прореагировал, она вспомнила другую команду. — Хо!

Мул медленно закрыл глаза и опустил голову.

Тогда девушка прибегла к запрещенному приему: она изо всех сил лягнула его в бока.

Если бы на месте Брайди был новичок, он давно оказался бы в грязи. Но она, вовремя успев схватиться за поводья, чудом сумела удержаться в седле. Плащ ее распахнулся и чуть не слетел совсем, капюшон съехал с головы, а из прически выпали все шпильки.

Пустившийся бешеным галопом мул выглядел спокойным, но темпа сбавлять не думал.

— Проклятие! — выругалась Брайди и вцепилась в поводья еще крепче.

И мул, мало-помалу, перешел на более легкий галоп, а потом и на более размеренный шаг.

Нащупав на спине капюшон, Брайди натянула его на голову. Затем поплотнее запахнула плащ и, переложив поводья в одну руку, поправила юбки, задравшиеся во время этой бешеной скачки.

— Благодаря тебе, я выгляжу сейчас, как настоящее пугало! — сказала она мулу, который в ответ лишь повел длинным ухом.

Поворот Брайди нашла без особого труда. Дорога сворачивала недалеко от дома Слоана. Рядом с задним крыльцом можно было разглядеть привязанную и оседланную лошадь. Странно. Неужели Слоан любит кататься верхом в полночь, и именно по этой причине возле его дома стоит сейчас оседланная лошадь? Брайди решила было сначала остановить там же и своего мула, но потом передумала. Вряд ли разумно будет входить без приглашения, посреди ночи, с черного входа. Миновав заднее крыльцо, девушка подъехала к лицевой стороне дома, спрыгнула на землю и привязала мула к забору.

Поднимаясь по ступенькам крыльца к резной входной двери, Брайди чувствовала себя уже гораздо увереннее. В нескольких окнах дома горел свет, и сквозь шторы ясно различались два силуэта, двигавшиеся по комнате. Вот, значит, почему у дома Слоана привязана лошадь: по всей видимости, у него гость.

— Что ж, сейчас гостей будет уже двое, — произнесла Брайди чуть слышно и подняла старинный бронзовый молоток, отлитый в виде скорпиона.