Севера

Глава 9

Три дня погода стояла почти сухая. Люди отдохнули, откормились, обсушились. Ну и прибарахлились, конечно. Недостатка в одежде и обуви теперь не стало — хоть снова в рейд выступай. Шутка, конечно. Сперва надо было определиться, что делать дальше. Надо было разобраться, что вообще произошло, и есть ли вообще смысл хоть куда-нибудь тащиться. Да и зима была не за горами. Сколько времени придется блуждать в поисках людей, жилья? А если найти никого и ничего не удастся? Спешно рыть землянки? Нет уж, лучше перезимовать в надежном месте, а уже следующим летом заняться поисками.

Место было и впрямь надежным. Солидное строение, рубленное из массивных бревен, впечатляющие воображение запасы… Андрей первым делом, едва переправил людей к дому, назначил топографа Мелентьева завхозом. Чтобы все посмотрел, все учел, и за всем бдел, пресекая несанкционированный доступ к материальным ценностям. Алкоголь же он и вовсе спрятал на чердаке сразу же после изничтожения тигра. Лучше пусть молодежь не знает о его наличии, чем изощряется в попытках умыкнуть и надраться втихаря. Нет у них еще должного понимания, подобные вещи для них — мерило лихости, да удали молодеческой. Так что лучше убрать соблазн от греха подальше.

Что же до поисков, то они шли и сейчас, только не такие масштабные, как хотелось бы. Каждый день шесть человек попарно уходили в разные стороны на разведку, но каждый раз возвращались ни с чем. Вернее, не приносили тех вестей, на которые надеялся Бородулин — ни соседних складов, ни других людей не нашли. Лес был везде примерно одинаков, болот не обнаружилось, зато нашлось несколько небольших ручьев, один из которых протекал совсем рядом с домом.

Судя по направлению течения ручьев, по особенностям рельефа, неподалеку действительно было озеро. Сейчас, когда берега затоплены, трудно судить о его размерах. Но это хорошая новость. Как вода спадет, нужно будет послать группу вдоль берега. Вполне возможно, что найдутся еще кладовочки. Да и карту местности составить было бы нелишним, но это все впереди, сейчас есть более насущные проблемы.

Ушел в поиск и проводник, теперь уже бывший. Уговорить Старого Юру сходить к Ангаре за помощью или, хотя бы, разузнать последние новости, было тяжело. Положение спасли найденные в доме несколько пачек махорки и полкило хорошего индийского чая. Но соглашаясь, он вытребовал себе в компанию еще одного Юру — того самого лучника. Уж неизвестно, чем парень приглянулся якуту, вечному одиночке, но только с некоторых пор они частенько уходили в тайгу вдвоем. На охоту, на разведку, просто так. Бородулин не без оснований полагал, что Старый Юра чему-то учит молодого. А чему? Да, в первую очередь, лесу: слышать его, видеть, понимать. И это было хорошо, это было полезно. И для самого парня, и для всей группы.

Сам Бородулин занимался вычислением координат. Широту он примерно определил по полярной звезде. Вышло где-то 58 градусов северной широты. Не слишком точно, конечно, но для примерной ориентации достаточно. Это означало, что они должны быть как раз у Ангары. Долготу вычислить тоже было можно, но там были проблемы. Нужно было вводить сложные корректировки из астрономических таблиц, которых, естественно, не было, решать уравнение времени, или ждать 25 декабря, когда погрешности, связанные с непостоянством угловой скорости движения солнца, сойдут в ноль.

Чтобы народ не дурел от безделья, для остававшихся в доме была организована заготовка дров. За три дня в радиусе двухсот метров вырубили и разделали на дрова все сухары. Поленница высотой в рост человека, уложенная в три ряда, занимала теперь добрую половину длинной стены дома. Может, и не на всю зиму, но до весны дров точно должно было хватить.

На четвертый день снова зарядил дождь. Не особенно сильный, но нудный и холодный. Он то слегка усиливался, то затихал, но не прекращался ни на минуту. Подолгу работать в такую погоду на улице невозможно, без нужды выходить из дома и вовсе не хочется. Народ занимался кто чем, выискивая каждый себе хоть какое-нибудь занятие. Собственно, настоящее дело было только у пары дежурных, круживших вокруг водруженного на таган котла, да у студента-медика, хлопотавшего над увечной конечностью Толика. По его словам, полная реабилитация займет не меньше трех месяцев. А ближайшие две недели — полный покой и неподвижность. И это еще повезло, что не порвал связки, тогда бы и полгода мог проваляться. А так — легкий массаж, травяные компрессики, глядишь — и все пройдет.

Корнев что-то тренькал на гитаре, вокруг него собралось несколько человек. За этот день он, кажется, стер себе пальцы о струны. Четверо любителей преферанса оккупировали половину стола. Пулю затеяли гигантскую, сотку. Кто-то чинил одежду, кто-то просто валялся на спальнике. В гараже что-то звякало, стучало и лязгало. Это Эдик Тропинин, бывший ассистент Мелентьева, осваивал матчасть. На радость Бородулину, он оказался механиком-самоучкой, фанатом моторов. Он почти переселился в гараж, изучая содержимое полок, читая и перечитывая инструкции и руководства. Один из детдомовских пацанов, Валерка, намертво прилип к нему, напрочь забросив геологию и минералы. Ну что ж, хоть два человека заняты серьезным делом.

В очаге горел яркий огонь, распространяя по всему дому тепло. Бородулина слегка разморило. Возвращения обоих Юр он ждал только назавтра, а сейчас сидел в углу, наблюдал за людьми и пытался размышлять. Сейчас Юры где-то в лесах, должны уже быть на полдороге к дому. Вот уж кому сейчас невесело: идти под дождем, хоть и несильным, невеликое удовольствие.

Да, было бы сейчас пусть не ясное небо, но хотя бы не гноило сверху, распинал бы всех на работы. А то атмосфера в доме стала что-то уж больно ленивая. И сам Андрей невольно поддавался этой лени, и мысли его текли так же лениво. Вот тот же очаг. Прожорливая штука, да и неэффективная. Конечно, печь грела бы лучше, и варить на ней было бы удобнее, да где ее сейчас взять! Ни глины, ни кирпича, никаких материалов. Хватит ли этого очага, чтобы обогреть дом, когда снаружи будет 30–40 градусов мороза? А в помещении гаража? Там-то можно будет и вовсе к полу примерзнуть. Ладно, до морозов еще далеко, вполне можно успеть что-нибудь придумать. Да, может, и не придется гараж под жилье пускать. А вот сени к дому пристроить надо. Иначе каждый, кто зайдет или выйдет, будет весь дом студить. Эх, вот когда можно оценить по достоинству все прелести цивилизации. Денег заработал, пошел в магазин, купил все, что нужно и никаких проблем. Лежи себе на диване, телевизор смотри, радио слушай. Кстати, о радио: он совсем забыл о связи, а ведь группа сместилась на полторы сотни километров. Может, попробовать чего-нибудь поймать? Андрей позвал радиолюбителя.

— Сергей, у твоей рации просто батареи или аккумуляторы?

— Обычные сухие батареи.

— И они не заряжаются?

— Эти — нет. Можно, конечно, прицепить аккумуляторы, но они дороже, да и мобильность нужна не каждый день.

— А от обычной сети 220 вольт она работает?

— Конечно!

— Тогда доставай свою шарманку, сейчас будем пробовать.

Андрей поднялся, встряхнулся

— Народ, кончай бездельничать! Нужно организовать питание для рации. Требуется два добровольца — завести генератор и кинуть провода в дом!

Корнев опустил гитару, преферансисты смешали карты. Видимо, вынужденное безделье настолько всех достало, что люди рады были любому, хоть пустяковому, но действительно нужному делу. Тут же дом стал напоминать растревоженный муравейник. Все, особенно молодежь, засуетились, забегали. Кто-то тащил на улицу генератор, кто-то следом нес кусок брезента, одни мастрячили удлинитель, другие бежали с канистрой и шлангом за бензином. Все было готово в рекордные сроки. Рация стояла на столе, от нее на улицу тянулся толстый провод в двойной изоляции. У трансивера сидели Бородулин и Ковальчук, а вокруг них столпились все остальные. Оставалось лишь совершить последнее действие — дернуть за шнурок стартера. Это ответственное дело взял на себя Эдик Тропинин. Еще бы — самовольно принявши на себя должность главного механика группы, первый старт нового агрегата он не мог доверить никому.

Эдик надел полиэтиленовую накидку, вышел из дому и через несколько секунд вбежал обратно с криками:

— Идут! Идут!

— Кто идет-то? — начали спрашивать.

— Юра идет. И еще Юра. И еще с ними…

Он махнул рукой и снова выскочил наружу. За ним, невзирая на дождь, повалили все остальные. Бородулин и сам вышел поглядеть. И вправду, это вернулся Старый Юра со своим молодым тезкой. Они шли по поляне к дому, а за ними тянулась цепочка людей в потемневшей от воды одежде.

Народ вернулся в дом, а следом один за другим стали втягиваться гости. Последним зашел Старый Юра, В довольно просторной комнате сразу стало тесно. Бородулин вмешался:

— Ну-ка разойдитесь от дверей! Подальше, подальше, к стенам. Не толпитесь, дайте людям войти. Что вы все прямо как дети,! Все всё успеют и все всё увидят. Дежурные! Ужин готов? Тогда чай ставьте, людей накормить-напоить нужно.

Потом обратился к вошедшим:

— Добро пожаловать в наше скромное обиталище. Раздевайтесь, проходите, садитесь к огню. Сейчас поужинаем, а потом, когда вы немного отдохнете, обстоятельно побеседуем.

— Спасибо.

Голос отвечавшего, низкий и хрипловатый, прозвучал подозрительно мягко. А когда гости начали снимать свои громоздкие бесформенные дождевики, подозрения подтвердились: у порога стояли женщины. Оживление среди студентов возросло. А когда гостьи сняли телогрейки и ватные штаны, да развязали платки, комнату наполнил восхищенный гул. У порога стояли семь крепких, явно привычных к физической работе, но не утративших своего природного обаяния женщин, на вид от двадцати пяти до сорока лет, и хрупкая девочка лет пятнадцати с огромными черными глазами.

Андрей вышел вперед.

— Здравствуйте, меня зовут Андрей Бородулин. Я начальник геологической партии, а эти люди, соответственно, ее члены.

За его спиной послышались смешки, он резко обернулся.

— И не надо так глупо ржать! Не думаю, что женщинам нравятся пошлые идиоты.

Он вновь развернулся к пришедшим.

— Простите. Просто мы в тайге уже почти месяц, отвыкли от женского общества.

— Ничего страшного, — ответила на вид самая старшая из женщин, та самая, с хрипловатым голосом. Меня зовут Зоя Краснова, я бригадир рыбацкой артели. А это — мои артельщицы. Спасибо за теплый прием. И давайте, действительно поужинаем. Девочки не ели почти сутки.

Котел каши опустел во мгновение ока. Андрей немедленно распорядился сварить еще — явно никто не наелся. Ни мужики, ни, тем более, женщины.

— Зоя…

Бородулин сделал паузу.

— Филипповна, — подсказала ему бригадирша.

— Зоя Филипповна, мы, к сожалению, оказались не готовыми к вашему появлению. Сейчас дежурные сварят добавку, но это, сами понимаете, займет какое-то время. Давайте, мы с вами обстоятельно побеседуем, а ваши артельщицы пусть отдыхают. Если кому-то что-то нужно из чисто женского ассортимента — скажите. Если у нас найдется, мы непременно поделимся.

Краснова вполголоса распорядилась. Андрей, в свою очередь, дал команду Мелентьеву. Женского барахла на складе было много, от белья и всяческой гигиены до модельных платьев и зимних пальто с каракулевым воротником. Бородулин уже задумывался на предмет вынести все это ненужное добро наружу, устроить какой-нибудь лабаз неподалеку, а вместо стеллажей лучше нары сколотить. На кой мужикам, в самом деле, женские штучки с крылышками!

Гостьи оживились, скучковались вокруг топографа, а потом, изгнав из гаража механика, уединились там на четверть часа. А когда вышли — все буквально ахнули. Причесанные, умытые, симпатичные, благоухающие кто «Красной Москвой», кто «Наташей», женщины произвели натуральный фурор. Тут же и пацаны принялись приводить себя в порядок: умываться, бриться, причесываться, одежку чистить… Бородулин только ухмыльнулся, глядя на все эту кутерьму. Нет, женщины, все же, дисциплинируют мужиков, не дают им распускаться. И в этом от них огромная польза.

Сам-то Андрей и без того был умыт и выбрит. Да и одет по возможности чисто. Вот и размышлял о разном, глядя на поднявшуюся суету. Впрочем, пусть. Зато сразу безделье окончилось. Главное, чтобы никто носки в чай не уронил. Бывали случаи, бывали. Утром, когда в котле обнаружили «приварок», повара чуть не прибили. Впрочем, это дело прошлое.

— Андрей Владимирович!

Низкое хрипловатое сопрано отвлекло его от праздных мыслей.

— Присаживайтесь, Зоя Филипповна.

Андрей с удовольствием оглядел крепкую, статную фигуру бригадирши.

— Вы прекрасно выглядите, — искренне оценил он.

— Спасибо.

Женщина, чуть смутившись, присела за стол рядом с Бородулиным.

— Я так понимаю, — продолжил Андрей, — о нас вам Юры уже все рассказали.

— Ну, не то, чтобы все, но основное — да, поведали, — улыбнулась Зоя.

— Тогда расскажите, пожалуйста, о себе, о своих девочках. Немного, вкратце. Если не секрет, конечно.

— Да какой там секрет, — отмахнулась рыбачка. — Мы все с Ангары, из одного поселка. Собственно, поселок — громкое название, всего два десятка дворов вместе с управой. Работы нет, мужиков — можно сказать, тоже нет. Три семьи всего нормальных. Было четыре, да случай вышел — муж с женой враз утопли. Дело давнее, два года уж минуло. Поехали они на лодке сети проверить, а холодно было, конец сентября. Тут на беду неподалеку богатый городской хлыщ на катере куролесил. Какая-то контора, платину в Сибири копала. Он пьяный был, куражился перед своими девками. Точно никто не знает — то ли волну большую поднял, то ли лодку задел, только перевернулась лодка-то. Тот хлыщ газу дал и смылся. У тех дочка на берегу сидела, родителей дожидалась. Увидала, что такое случилось, кинулась за помощью, да где там! Пока дозвалась, пока лодку отвязали, пока то-сё, они уж потопли. Долго ли в осенней воде, да в одежде выдержишь! У девочки-то с тех пор речь отнялась. Ее хотели в приют отправить, но кому охота с немой возиться, так она в поселке и осталась никому не нужной. Милиция приезжала, пытались разбираться, того козла нашли, да ему что — деньгами следователю глаза замазал, сухим вышел. Написали в протоколе — мол, несчастный случай.

Тут Андрей краем глаза заметил, что лицо его «заместителя» напряглось. Зоя тем временем продолжала:

— Наш голова к нему ездил, совестить пытался, но тот только посмеялся, да велел охране его выгнать. А фамилия у него была…

Андрей, принявшийся незаметно наблюдать за Михайленко, увидел, как тот сжал правую руку в кулак, да так, что аж костяшки пальцев побелели.

— Нет, не помню. Что-то хохляцкое. Ну да шут с ним. А у нас к той поре уже артель была. Работы-то нет в поселке. Мужики — у кого помер, у кого спился вконец, а жить чем-то надо, одним огородом не прокормишься. А еще и одежонка какая-никакая нужна, да и детям, у кого есть, хоть чупа-чупс изредка купить. Вот собрались однажды, да и порешили промеж собой — раз на мужиков наших надежды никакой, будем сами зарабатывать. Порешили, да и сбились в артель. Рыбы-то в реках хватает. Потихоньку-помаленьку начали: ловили, сколь поймается, а улов частью себе на еду оставляли, а остальное — на продажу. И так помалу поднялись, коптильню большую построили, деньги в руках появились. А как Таисья, девочка-то, сироткой осталась, никому не нужной, мы ее к себе в артель взяли кашеварить.

Михайленко несколько расслабился, Андрей тоже перевел дух и осторожно поглядел по сторонам. Кажется, никто ничего не заметил. А рассказчица тем временем продолжала:

— Так вот, с неделю тому отправились мы на лов. На место свое вышли, сети поставили. Перед вечерней зорей сколько-то рыбы собрали, лодки на берег вытащили, Таська ушицы наварила, повечеряли мы, да и спать легли. Наутро встали — лодки здесь, а реки как не бывало. Мы сперва не глазам не поверили, девки мои в истерику — как домой-то возвращаться. Поглядели, подумали, решили пехом идти. Лодки с моторами спрятали, место приметили, да и двинули. В три дня дошли, а поселка-то и нет. Девки опять вой подняли. Домов нет, все нажитое пропало, припасы к концу подходят, куда идти, что делать — не знаем. Неизвестно, как бы мы выкручивались, да тут прямо как в сказке добрые молодцы явились. Один Юра, да другой Юра. Поговорили мы, покумекали, да решили с ними к вам сюда податься. Перезимуем, а там видно будет, что дальше делать. Обузой мы не будем. Что я сама, что артель моя ко всякой работе привычны — сколько пришлось без мужиков-то обходиться. Ну и готовку всю на себя возьмем, прочую женскую работу. Вон, Людка, — Зоя указала на бойкую черноволосую молодуху, — швея. Хошь зачинит одежку, хошь новую сошьет. А Варька — вон та, рыжая, она травница. Ей бабка, пока жива была, науку всю передала — какая трава от чего, как отвары делать, как собирать да и все такое прочее. Она в поселке заместо фельдшера была, даж голову нашего пользовала, когда тот свининой до колик обожрался. Ну так что, примете нас, аль как?

Наступила тишина. Все взгляды скрестились на Бородулине: что скажет набольший начальник? Чего хочет общество, можно даже не гадать — по глазам все видно. Женщины хотят перезимовать в тепле и сытости. И, судя по всему, готовы ради этого на многое. На гораздо большее, нежели озвучила сейчас бригадирша. Ну а мужики, дорвавшись до женского общества, ни о чем другом сейчас и думать не могут. Да и у самого «гражданина начальника» не поднялась бы рука выгнать женщин, по сути — на голодную смерть. Сами артельщицы, судя по всему, такой вариант считали вполне вероятным.

— Конечно, примем, — вынес свое решение Бородулин, и вокруг сразу радостно зашумели.

— Зоя Филипповна, — продолжил он, — здесь неподалеку есть озеро. Сейчас бберега его подтоплены, но позже, как вода спадет, поглядите сами. Можно будет по зиме перетащить сюда ваши лодки, и весной попробовать начать лов. Хотите — оставьте промысел за собой, хотите — наших мужиков научите. А пока предстоит обустраиваться, до зимы нужно уйму всего сделать. Но об этом после, а сейчас, я вижу, как раз поспела добавка. Давайте поедим, а после мы с вами за чаем обстоятельно обо всем поговорим.

И, найдя взглядом механика и завхоза, распорядился:

— Эдик, бери Валерку выкатывайте с ним технику на улицу и как следует укройте. Я видел в запасах рулон полиэтилена, возьмите, сколько надо. Григорий Петрович, у нас еще одеяла, спальники остались? Мужики, обеспечьте дамам девять спальных мест. И давайте все к столу.