Севера

Глава 25

Бородулин вернулся в крепость к ужину. И, вроде, был довольно бодр, но после порции гречи с тушенкой и большой кружки горячего чая почти физически почувствовал, как на плечи наваливается усталость. Но расслабляться было рано, предстояло еще два разговора. Первый — с Хориным. Андрей обдумывал, как начать, но тут физрук подошел сам.

— Хороший домик ты надыбал, — начал он без долгих предисловий. — Мои ребята уже все здесь облазили, говорят — круто. Ну а дальше что ты делать собираешься?

— Ты ведь уже в курсе всех нюансов, знаешь, что выхода отсюда домой нет и не предвидится. С заместителем моим ведь наверняка поговорил, все у него повыспросил.

— Как же, узнаешь у него что-нибудь! Не человек, а сейф.

— Должность у него такая. И прошлое соответствующее.

— А-а-а, — протянул Хорин, сделав понимающие глаза. — Ну тогда ладно. Тогда давай ты отвечай на вопросы.

— Я тебе и отвечаю. Раз нельзя вернуться, нужно настраивать жизнь здесь. Сейчас тут пустой мир, людей минимум. Государства и закона над нами нет. Что в лесу нашел — то твое.

— Так что же, получается, как на диком западе? Главный закон — кольт?

— Не совсем. Так случилось, что я и моя экспедиция стали ядром, вокруг которого собирались все остальные. И я, фактически, здесь и сейчас президент, шериф и верховный судья в одном лице. И здесь, и в поселке на озере, и вообще везде, где живут мои люди. А во всех остальных местах — там, действительно, действует закон тайги.

— То есть, выходит, ты у нас царь, а мы твои холопы?

Андрей разозлился.

— Хочешь быть холопом — будь. Я мог тебя оставить в твоем сарае? Мог. Ну, подкинул бы на бедность ружьишко поплоше, да десяток патронов. А ты теперь здесь вместе со своими студентами, под крышей, все сыты и согреты, в комнатах печи стоят, дай срок — и электричество наладим.

— Ага. А пацаны весь день кто лопатами махал, кто дрова рубил.

— Они что, мне личный огород вскапывали? Ты пойми, им здесь жить придется. И не месяц, не два, всю жизнь. И обживать надо эти места всерьез, и делать все так, чтобы потом не переделывать. Сам ведь любишь повторять, что работа считается выполненной, когда она выполнена хорошо. Так что работали они на себя и своих будущих детей.

— Ладно, ладно, — Хорин пошел на попятный, — ишь, раздухарился! Считай, втолковал старому дураку. Но ответь мне на вопрос: ты тут все обживешь, построишь, наладишь, а дальше что?

— А дальше все как обычно. Пацаны твои взрослеть будут, на девочках твоих жениться начнут, детей рожать.

— А потом?

— А что будет потом, от нас с тобой зависит. Потому что у них такой порядок будет по жизни, какой мы, старшие, установим.

— Ну добро. Считай, договорились.

Хорин вдруг хитро улыбнулся и Андрей с запозданием сообразил, что это был специально для него разыгранный спектакль. Его провоцировали, а он как последний идиот на эти провокации велся. Да, отдохнуть и в самом деле не помешает.

— Семен, а ты сам что дальше делать собираешься? Чем заниматься? Института тут пока не предвидится, физкультура здесь без надобности, физическая нагрузка и без того на уровне.

— Пока еще не знаю, — вздохнул бывший физрук. — Может, ты что предложишь? Есть у тебя вакансии для старого пердуна?

— Конечно есть.

Бородулин не мог придумать, как ему вывести нравного Хорина на эту тему, а тут он практически сам подставился!

— Я тебе хочу предложить вот что: крепости нужен комендант, который будет заведовать всей хозяйственной частью. А поскольку народу у меня не лишку, то он же будет и всеми запасами ведать, кроме, понятно, моих личных заначек. Барахла тут не лишку, канал поставки, по сути, тоненькая струйка. Если то, что есть, не беречь, да самим что можно из подручных материалов не делать, то быстро останемся без штанов. И вот подсказывает мне внутренний голос, что ты как раз идеально на такую должность подходишь.

Хорин не раздумывал ни секунды:

— По рукам. Только потом не жалуйся, что тебе, как начальнику, новых сапог не выдают, а заставляют старые чинить.

— Не буду, — засмеялся Бородулин. — Я воспользуюсь служебным положением и новые сапоги себе каналом добуду.

Немного, без особого усердия, поискав заместителя, Бородулин решил отложить разговор на завтра и уже принялся подниматься к себе в башню, мечтая улечься поудобнее в новом теплом спальнике, но тут Михайленко сам его нашел.

— Андрей Владимирович, насколько удалась ваша миссия?

— На сто процентов.

— А можно поподробнее?

Андрей вздохнул, и принялся подробно излагать события сегодняшнего дня.

— Значит, шар отдала? — недоверчиво переспросил Михайленко, когда рассказ завершился.

— Отдала.

— И согласилась?

— Согласилась. Я, честно говоря, до последнего момента не был в этом уверен. Но, мне кажется, этот ублюдок Леслав здорово нам подыграл. Хоть какая-то от него польза. С паршивой овцы, как говорится… И что вы обо всем этом скажете?

— Я скажу, что мы имеем молодую, красивую женщину, умную, циничную, азартную, не слишком искушенную в интригах, но с большими амбициями. А то, что эта женщина пытается трепыхаться даже в безнадежно проигранной партии, лично мне импонирует. Вообще-то говоря, это адский коктейль, и очень многое зависит от того, чего же в ней больше: мозгов или эмоций. Знаете, Андрей Владимирович, мне стало интересно лично с ней пообщаться. Позвольте, я завтра съезжу с вами вместе.

— Думаете, она попытается взять реванш?

— Я в этом просто убежден. Вот и хочу непринужденно побеседовать с ней тет-а-тет, заодно и с фермерами поближе познакомиться.

С утра пораньше, сразу после завтрака, Хорин, успевший уже развернуть бурную деятельность на новом посту, прискакал со списком на семи листах из невесть откуда взятой тетради в две линейки. По его утверждению, это был самый первоочередной минимум, без которого уже завтра в крепости наступит гуманитарная катастрофа. Бородулин внимательно просмотрел первый, мельком — остальные. Да, создал он себе проблему. Но, с другой стороны, и порядок в хозяйстве будет железный.

— Семен, давай сразу определимся: канал поставки невелик: один раз в день двенадцать позиций в общей сложенности на сто пятьдесят килограммов. А у тебя тут заказов на полгода. Но ты ведь понимаешь — есть и другие потребности. Те же продукты, патроны, лекарства. Давай так: я сейчас этот список брать у тебя не буду. Ты выбери шесть самых срочных позиций на восемьдесят килограмм веса. Поставка будет в полдень, время у тебя есть. А остальное — ты отсортируй по срочности и прикинь по весу. Ну и учитывай — предметы тяжелее полутора центнеров я заказать не смогу.

Хорин поначалу несколько скис, затем, что-то прокрутив в уме, взбодрился и захромал прочь, доставая на ходу карандаш, а Бородулин, взявши план крепости, решил, наконец-то, вживую познакомиться с помещениями. Жилые комнаты на вид казались достаточно уютными, в каждой — типовой камин, что в преддверии зимы было более, чем уместно. Но вот все окна были без рам, и в них свободно задувал холодный октябрьский ветер. С мебелью тоже был напряг. Она, конечно, была, но в мизерном количестве и самого примитивного вида, хотя и весьма крепкая и основательная. Студенты устроились пока что в нижних этажах башен, где окон не было вовсе. Правда, там не было и каминов. Подвалы крепости, вход в которые открывался из башен, были обширными, холодными и пустыми. В них было лишь около полусотни бочек, таких же, что и в поселке, и абсолютно пустых. Тара хорошая, крепкая, но наполнить ее пока было нечем.

Закончив обход, Андрей отправился к терминалу. Сегодняшний сеанс поставки он решил посвятить исключительно хозяйственным нуждам. В донжоне его уже ждал Хорин с отредактированным списком. Андрей взял листок, просмотрел. В общем, он был согласен практически со всеми позициями. Две тачки — для ускорения земляных работ. Полкуба брусков, гвозди, полиэтиленовая пленка и монтажная пена — для устройства хотя бы временных рам. И четыре толстые канцелярских книги, для всеобъемлющего учета и контроля. Остальное он добавил от себя: шестнадцать надувных матрасов — чтобы никто ничего себе не отморозил о холодный камень, шесть легких складных столиков и два десятка пластмассовых табуретов. Хватит уже кушать, сидя на корточках или на чурках. Пока с досками проблема, пока нет ни нормальной мебели, ни возможности ее сделать, и этот эрзац подойдет. Еще пару хороших колунов и все. Небольшой остаток веса и две последние позиции оставил для себя: заказал для катера комплект рулевого управления и набор инструментов, чтобы это управление можно было смонтировать. Все-таки часами сидеть на холодной железной кормовой банке не слишком комфортно. Так и застудить себе что-нибудь недолго, а за здоровьем здесь следить стоит особо: больницы нет, случись что — надежда только на студента-недоучку и травницу.

Оставив довольного Хорина разбирать и учитывать имущество, отложив себе и заместителю по столу и по паре табуретов, Андрей разыскал заместителя. Вдвоем они оперативно загрузили в катер половину добытого накануне арсенала, часть трофейных патронов и отправились в гости к Изольде. Услышав звук мотора, она вышла к реке встречать гостей. Бородулин подошел к ней.

— Добрый день. Я сегодня, как видишь, не один. Это — мой заместитель, Станислав Наумович.

— Здравствуйте.

Девушка внимательно посмотрела на Михайленко.

— Я вас помню. Тогда, в лесу, это ведь были вы?

— Я, — не стал запираться безопасник. — Моей целью был ваш тогдашний спутник.

— А теперь очередь дошла до меня?

— Ваш э-э-э…

— Любовник!

— Я хотел сказать «приятель». Так вот, он был для нас, наших людей, опасен. Кроме того, у меня были к нему личные счеты, которые на вас не распространяются.

Она ненадолго нахмурилась, затем, видимо, приняв решение, коротко тряхнула головой.

— Хорошо. Тогда почему вы приехали?

— Из любопытства. Мне захотелось поговорить с вами и составить собственное мнение о девушке, которую родители назвали Ледяной битвой.

Изольда вновь пристально поглядела на Михайленко, но на этот раз в ее взгляде читалось некоторое удивление.

— Вы сумели меня заинтересовать, я отвечу на ваши вопросы. Вы ведь приехали спрашивать?

— Вы действительно умны. Но давайте сперва закроем основную повестку дня.

Все трое двинулись к складу.

— Как поживает наш дорогой пан Леслав? — спросил Андрей.

— Трясется, сволочь, сегодня со своими все утро мешки таскал.

— Все вернул?

— Клянется, что все. Конечно, проверить нельзя, наверняка что-то зажилил, но и прихватить не за что.

Бородулин заглянул в склад. Штабель мешков действительно выглядел полным, нетронутым. А вот ящиков с водкой явно не хватало. Интересно, зачем ему водка? Захочет выпить — может и самогону нагнать для личного употребления. Разгадка пришла быстро. На опушке леса показался, отдуваясь, сам Леслав, позади него давешний бугай катил тачку, в которой, мелодично позвякивая, стояли недостающие ящики. Вчерашней хромоты у толстяка как не бывало.

Леслав подошел, подобострастно улыбаясь поздоровался и, велев своему работнику разгружать ящики, принялся что-то говорить, всем своим видом демонстрируя покорность. Видимо, решил Андрей, ушлый поляк пытается произвести впечатление показательным исполнением воли начальства.

— Что он тут наговорил? — спросил Бородулин у Изольды, когда тот закончил.

— Говорит, что он, как честный человек, все до последнего вернул на место, и что клянется вам в вечной преданности.

Андрей хмыкнул, прекрасно понимая, что все слова и клятвы толстяка — не более, чем колебания воздуха.

— Ладно, будем считать, что инцидент исчерпан. Пусть валит на свою ферму.

Леслав заговорил снова.

— Он просит, чтобы в знак дружбы ему дали два ружья и достаточное количество патронов, — перевела Изольда.

Потрясающее хамство Леслава начало действовать Бородулину на нервы.

— Скажи ему, что благодаря тому, что он вернул все украденное, остался сегодня жив. Если он хочет дружбы, пусть докажет свою лояльность. А оружие придется покупать. Пусть подумает, что он может дать в обмен за ружье и патроны.

Услышав такой ответ, жулик изобразил на лице смертельную обиду и гордо удалился восвояси. За ним ушел и работник с тачкой.

— Ни за что не поверю, чтобы этот тип хоть чего-нибудь, да в свою пользу не умыкнул. — прокомментировал Михайленко, глядя вслед этой парочке. — Почти наверняка все мешки подоены. Сейчас начни взвешивать, в каждом хоть по килограмму, но недостает.

Фермеры скрылись за деревьями, а заместитель продолжил:

— Уважаемая Изольда. Мне бы хотелось с вами немного побеседовать. Где вам будет удобно?

Они с девушкой зашли в дом, а Бородулин присел на мостках у веранды, опершись спиной о поддерживающий крышу столб. Он прикрыл глаза, подставив лицо нежаркому осеннему солнцу, нежданно появившемуся в разрыве туч. Правую щеку приятно обвевал легкий ветерок, чуть поскрипывал дебаркадер, покачиваясь на небольшой волне. Все это вместе действовало настолько умиротворяюще, что Бородулин на несколько минут забыл обо всех проблемах и даже, кажется, умудрился задремать. Вырвал его из блаженного покоя раздавшийся неподалеку звук шагов. Он одним движением вскочил на ноги, мгновенно развернувшись в ту сторону, откуда доносились шаги, приготовил СВТ. И лишь потом удивился невесть откуда взявшимся рефлексам. Неужели этот дикий мир успел настолько его перекроить?

Из-за угла дома показались Колек с Гражинкой, и с ними еще один хмурый мужик. На плече Колека висел честно добытый в боях дробовик.

— Здравствуйте, пан Андрей! — поздоровалась Гражинка.

— Dzień dobry, — присоединились к ней остальные гости.

— Здравствуйте, — ответил Бородулин, опуская винтовку.

Он ощущал себя несколько неловко: к нему люди поговорить пришли, а он за оружие хватается.

— Андрей Бородулин, — представился он, пожимая руку незнакомцу.

— Валек, — коротко ответил тот.

Андрей спохватился, что ему полагается гостей пригласить, угостить хотя бы чаем. Он несколько засуетился, но тут на веранде открылась дверь и появившийся на пороге Михайленко спас положение:

— Прошу всех сюда, — сказал он с видом хлебосольного хозяина и тут же вновь скрылся в доме.

Гости потянулись следом за ним, Бородулин вошел последним.

На первом этаже дома обнаружилась гостиная с большим капитальным столом и столь же основательными скамьями. Пока гости и хозяева рассаживались, пока Изольда расставляла на столе кружки с чаем, Андрей, стараясь делать это незаметно, разглядывал Валека. Мужик как мужик, одет тепло, удобно, с деревенской практичностью. По лицу возраст определить было трудно. С равной вероятностью Валеку могло быть и тридцать, и пятьдесят. Бывают, знаете, такие люди, которые долго не меняются с годами, а потом как-то внезапно превращаются в стариков. А то, что в черных волосах проглядывает седина — ничего не значит. При такой жизни, да с бандитами в соседях поседеть нетрудно.

Чай был хорош. Изольда не поскупилась на заварку, выставила на стол сахарницу с колотым сахаром, и какое-то время все собравшиеся просто молча чаевничали. Но потом, видимо от чая, потихоньку оттаяли, и мало-помалу завязался разговор. Языковой барьер, благодаря Изольде и Гражинке, отсутствовал. Сперва поговорили, как водится, о погоде, о гадких экспериментаторах, о том, что бандиты — это плохо, но твердая власть все-таки нужна. Так понемногу дошли и до главного.

— С Гражинкой и Колеком я уже знаком, — начал Бородулин. — А с тобой, Валек, нынче первый раз вижусь. Ты вместе с Колеком пришел, стало быть, у него на ферме живешь?

Что вы, пан Андрей, — тут же отозвался Колек. Валек сам голова, со своей семьей на своей ферме живет. Мы вчера с ним сюда зашли поглядеть, кто вместо бандитов поселился. А пани Изольда нам сказала, что вы сегодня приехать должны, жадину Леслава проверить. Вот я и привел Валека познакомиться с начальником.

— То так, — подтвердил Валек.

— Вот хорошо, — обрадовался Бородулин. А я как раз хотел познакомиться с хозяином третьей фермы, поговорить с ним за жизнь.

— А что тут говорить, — отозвался Валек. — вы — паны, мы — крестьяне.

— Ну так паны без крестьян не могут прожить, кушать-то им что-то надо. Но и крестьянам от панов польза может быть. Правильно?

— То так, — раздумчиво протянул Колек.

Валек же нахмурился, а потом, видать, решился. Но впрямую говорить не стал, а начал издалека:

— Вы, панове, богато живете, то сразу видно. И лодка у вас справная и мотор, сразу видно, дорогой, и бензина вы не жалеете, катаетесь туда-сюда. Оружие у вас тоже доброе, да и стреляете вы знатно — Колек сказывал, вдвоем дюжину бандитов ухлопали.

— То так, — тут же подтвердил Колек и погладил цевье дробовика.

— Бандиты эти нам много крови попортили, — продолжил Валек. — Но у них были ружья, а у нас — нет, так что пришлось подчиниться. Но они нас и боронили. Зверя дикого в лесу много. Волки, медведи, рысь тоже видели. Да все громадные, встретишь такого волка — считай, покойник. Неделю тому троих волков они застрелили, жену мою от верной смерти уберегли. Теперь их нет, случись что — и не отбиться, хоть вовсе из дому не выходи. Хорошо, медведи на зиму залегли, а волки зимой только злее становятся.

— То так, — опять поддакнул Колек.

— И что вы хотите? — спросил Бородулин, приготовив оперативно подсунутые заместителем блокнот и карандаш.

— Ружья нам нужны, — громко высказался Колек и тут же затих под взглядом Валека.

— Ружья нужны, то так. — Валек сурово глянул на Бородулина. — Но сперва расскажите, кто вы, откуда, зачем в наши края пришли и что здесь делать собираетесь.

Андрей отметил себе это «наши края». Видать, поляки решили здесь устраиваться весьма основательно. И, значит, сейчас, пока они окончательно в самостийности не утвердились, надо их под себя забирать.

— Отчего ж эти края непременно ваши? — усомнился Бородулин. — Мы вот тоже здесь живем. Видали, поди, крепость на правом берегу реки? Километров пять вверх по течению? По глазам вижу, что видали. Вас на каждой ферме по десятку человек будет, не больше. А нас сейчас около девяноста человек, все из России, из разных мест.

Тут Бородулин несколько покривил душой: девяносто человек — это всех вместе, и из поселка, и Хоринских ребят. Но зачем полякам знать эти детали?

— У нас есть ресурсы, есть оружие и патроны, есть топливо, инструмент и еще куча других вещей. Еда у нас тоже есть. Да и трудно на реке голодному остаться. А теперь скажите мне, почему я должен дать вам ружья?

— Но Колек…

— Колек свой дробовик честно с бою взял. А вот ты, Валек, что сделал, чтобы я тебе оружие давал? Ты объявил землю своей, вот и живи на ней, я твою ферму не трону. Но и просто так ничего давать не буду. Хочешь ружье? Покупай или отрабатывай. Хочешь, чтобы врач пришел — думай, чем платить станешь.

Когда Валек услышал про врача, он, казалось, просветлел. Его хмурость как рукой сняло.

— У вас есть врач? У меня жене рожать скоро.

— Есть, — подтвердил Андрей, тактично умолчав о том, что врач этот диплом так и не получил.

— Чего вы хотите за врача, чтобы роды у Златы принял?

— Ты, Валек, о другом подумай. Сейчас ты заплатишь за роды, завтра у тебя живот прихватит, а послезавтра у кого-нибудь из твоих зуб заболит. Так за все и будешь платить?

— Что предлагаешь? Говори!

Поляк подался вперед, буравя Андрея взглядом.

— А иди под меня. Я бесплатно дам тебе ружья, патроны, сколько надо, инструмент дам, какой нужен, прочее — по мере возможности. Рацию дам, чтобы всегда со мной связаться мог. Генератор дам и бензин для него. Весной огороды пахать соберетесь — мотоблок дам, с семенами помогу. Врач тебя и твоих людей бесплатно лечить будет. Нападет кто не дай Бог — людей пришлю, чтобы отбиться помогли. Будет твоя ферма не сама по себе, а частью большой сильной общины, которая своих в обиду не дает.

— А от меня что?

— Ты чем платить за оружие собирался?

— Углем.

— У вас что, угольный разрез есть? — удивился Бородулин.

— Да, мы неподалеку нашли большой открытый пласт. Себе на зиму уже нарубили.

Уголь — это было хорошо. Андрей еще не успел задуматься о таких вещах, ведь на новом месте еще и не обжились толком. Но с углем куча проблем снимается. В том числе и рабочие руки освобождаются.

— Вот, значит, и будешь снабжать всех углем. Добывать и здесь у пристани складывать. Будет нужно — специальный угольный склад построим. А уж вывезти и до места доставить — это будет моя забота. Но угольный карьер будет тогда не тебе принадлежать, а всему анклаву. Кроме того, если на крепость кто нападет, двух человек с оружием должен будешь выставить. Ну и, понятно, мое слово — закон.

— Эк ты круто загнул!

Валек вновь нахмурился.

— Я не бандит, я тебя силой принуждать не стану. Не хочешь — сиди как сыч на своем хуторе. У тебя уголь нашелся, значит, в окрестностях еще есть. У меня есть целая бригада геологов, задачу поставлю — найдут. Только тогда твой уголь мне будет не нужен. Сколько-то сделок мы с тобой, конечно, заключим, но потом тебе платить станет нечем.

— Думать мне надо.

— Так думай, я не тороплю. Через два дня приеду, примерно в это же время, если что надумаешь — приходи, потолкуем.

Валек замолчал и опустил голову. Андрей несколько секунд глядел на него, потом, опершись обеими руками о стол, резко поднялся.

— Ну, раз у вас вопросов больше нет, нам пора ехать. Изольда, у тебя есть список пожеланий? Я слышал, Леслав тебя подчистую ограбил.

— Я все записал, Андрей Владимирович, — тут же откликнулся, поднимаясь, Михайленко.

— Тогда увидимся послезавтра.

Андрей повернулся было к дверям, но тут подскочил из-за стола Колек.

— Пан Андрей! — почти выкрикнул он.

Бородулин обернулся.

— Пан Андрей, я согласен.

— На что согласен?

— На твои условия согласен. У меня пасека, мед есть, много, я тебе отдам.

— Весь твой мед мне не нужен, — усмехнулся Бородулин. — Тебе еще пчел всю зиму подкармливать, да и самому, поди, несладкий чай хлебать неохота. Но возьму, сколько дашь. Сколько вас всего?

— Восемь человек нас, четверо мужчин.

— Хорошо. Привезу тебе еще два дробовика и по полста патронов на каждый.

— Пан Андрей, дай нам один такой карабин, — Колек указал на Бородулинскую СВТ.

— Этого обещать не могу, немного их. Но подумаю, с нашими военными прикинем. Будет свободный — привезу. А ты, Валек, думай.

Катер неторопливо поднимался вверх по течению, оставив за поворотом реки и дом, и причал, и провожавших его людей.

— Что скажете, Станислав Наумович, по поводу сегодняшних встреч?

Прежде чем ответить, Михайленко пересел к Бородулину на корму, чтобы не перекрикивать мотор.

— В целом, все удачно. Вы весьма грамотно давили на этого Валека. Я почти уверен, через два дня он согласится. Особенно, когда увидит, что Колек получил все, что ему было обещано.

— Это было бы здорово. А что с Изольдой? Вот ведь тоже имечко — тяжелое, как гранитная плита.

— А мы с ней обо всем договорились. Я ее немного расшевелил, вызвал на откровенность и могу с уверенностью сказать, что она будет честно выполнять договор до мая следующего года. А там будем разговаривать снова. И в наших интересах обойтись с ней максимально честно. Знаете, она мне понравилась. Девочка, конечно, с характером, но при этом всё ещё способна верить на слово, готова к разумному риску и совершенно не мелочная.

— А она не попытается нам вредить?

— Как я уже говорил, она не мелочна. Если и будет играть, то по-крупному. А здесь крупной игры не предвидится. Подмять под себя три фермы, стать польской королевой — она, конечно, может попытаться, но вряд ли у нее что-то получится. Что Валек, что Колек, что тот же Леслав, они неисправимые индивидуалисты. У бандитов был большущий кнут, которым они их всех нагнули. Вы им предложили очень заманчивый пряник, но кнут из-за спины тоже показали. А у Изольды нет ни того, ни другого, так что с ее стороны подлянка маловероятна. Хотя, конечно, послеживать за ней я буду.

Река сделала очередной поворот, и катер вышел к крепости.

— Поглядите, Андрей Владимирович, это не нам машут?

Бородулин вгляделся. Вдоль берега им навстречу кто-то бежал, размахивая на ходу курткой. Катер круто свернул к берегу.

— Что-то случилось? — встревоженно спросил Андрей у подбежавшего парня.

— Там… В башне… — с трудом выговорил он, пытаясь перевести дух.

— Что там?

— Сигналит что-то, пиликает громко, — гонец, наконец, обрел дар речи.

Андрей взглянул на заместителя, тот молча пожал плечами.

— Залезай, — велел он парню и лишь только он устроился на баке, погнал катер вдоль берега. У изрядно уже срытого обрыва заглушил мотор, и, оставив посыльного на берегу с чалкой в руках, поспешил наверх. Михайленко — следом. Уже у ворот крепости было слышно, как отчаянно пищит терминал в донжоне. Представив себе с дюжину самых кошмарных вариантов и внутренне содрогаясь от нафантазированного, Бородулин взлетел на четвертый этаж. Попасть ключом в замочную скважину удалось лишь с третьей попытки. Едва он вбежал в операторскую, как терминал замолчал, а на панели появилась надпись:

Расширение этноформата.

Стимулирующая поставка.

Выберите:

7,62-мм винтовка системы Мосина обр. 1891 г. (1891/30 гг.). Доступно 24 шт.

Лесопильная рама вертикальная двухшатунная с паровым приводом. Доступно 1 шт.

— Мять-колотить! — это было первое, что смог сказать Бородулин.

— Что случилось?

Вбежавший следом заместитель, похоже, был одержим теми же страхами, что и его начальник.

— Помнится, Станислав Наумович, вы хотели узнать о плюшках? Вот, поглядите.

Михайленко внимательно изучил надпись на экране.

— И что вы собираетесь выбрать?

— Конечно, лесопилку! Это же полностью развязывает руки в строительстве. Да и мебели из бревен не построишь. Скорее всего, мы получили что-то вроде теста, должны определиться и показать экспериментаторам, что стратегически собираемся делать: воевать или строить. Воевать нам пока не с кем, а строить нужно очень и очень много.

Андрей тыкнул в нужную позицию… и ничего не произошло, лишь погас экран терминала. Он удивленно хмыкнул, пожал плечами и вышел из операторской. Дождался, когда Михайленко закроет дверь, запер ее и, спускаясь по лестнице вниз, услышал, как его зовет дозорный со стены:

— Андрей Владимирович, идите скорее сюда, смотрите!

Он поспешил на стену и поглядел в ту сторону, куда показывал сторож. Довольно далеко от крепости, но вполне различимо у кромки леса стоял длинный дощатый дом с высокой трубой. Конечно же, он побежал посмотреть на чудо, и с ним, конечно же, увязались большинство студентов. Хорин, взбудораженный общей суетой, тоже готов был сорваться вместе со всеми, но увечная нога подвела. Пришлось остался на стене в крепости.

— Мать честная, ведь самая настоящая лесопилка! Что скажете, Станислав Наумович?

— А что тут можно сказать? Мы получили наглядный пример могущества хозяев этого мира. Не сомневаюсь, если бы выбрали винтовки, они сейчас стояли бы в ящиках на плите терминала. Другое дело, что мы сейчас сделали очень серьезный и важный шаг, который, наверняка определит все или, по крайней мере, очень многое в нашем будущем.