Севера

Глава 28

Раздав все необходимые инструкции, загрузив людей и вещи, Бородулин повел катер к Изольдиной даче. А Юру Молодого послал обойти на всякий случай ближние окрестности крепости на предмет присутствия посторонних. С собой же взял старшего Папасатыроса, как переводчика и человека, знающего врага в лицо, десантника и Романа. Сильно не гнал, чтобы лишку не шуметь. У последнего поворота остановился под скалой и на пару с Николаем внимательно оглядел берег в бинокль. Ничего подозрительного не нашлось: на берегу никого не было видно, посторонних лодок тоже не было, из трубы шел дымок — топилась печь. Андрей взялся за румпель и через четверть часа они уже выгружали привезенное на дебаркадер.

— Что-то вы рано появились, обещались быть только завтра.

Девушка вышла на веранду и, облокотившись о перила, наблюдала за действиями мужчин. Мужчины же, впечатленные внешностью хозяйки, замедлились, а потом и вовсе остановились. Изольда же лишь улыбалась, довольная производимым эффектом.

— Проблема возникла, — ответил Бородулин, — и тебя она тоже коснется, потому и прилетели. Подержи дверь, стащим барахло в дом. А вы, мужики, шевелитесь, нечего пялиться. Еще будет время насмотреться.

Вещи с причала убрали, катер спрятали в кустах на границе леса и следом за хозяйкой вошли в дом.

— Вы уж простите, угощать не в чем, посуды нет никакой, — съехидничала Изольда, ведя гостей в комнату.

— Ничего, мы не в претензии.

Андрей совершенно не был настроен на пикировку.

— Пойдем, сядем за стол, я все расскажу.

Все расселись по лавкам, поерзали, устраиваясь поудобнее.

— Вот это — Григорайос Папасатырос — представил Бородулин грека. — Изольда, — отрекомендовал он хозяйку.

Тут он понял, что не знает о девушке ничего, кроме имени и очень постарался, чтобы его смущение никто не заметил. Грек осторожно пожал протянутую ему изящную ладонь.

— По его словам, ниже по реке, километров пятьдесят-шестьдесят отсюда, есть греческий поселок. Живут там такие же попаданцы, как и мы. Но четыре дня назад власть там, со слов Григорайоса, захватили какие-то непонятные люди, возможно, албанцы. Они вооружены и, скорее всего, агрессивны. Они пришли на моторной лодке по реке снизу. То есть, где-то дальше есть еще один поселок или склад, откуда эти албанцы появились. Я предполагаю, что раз они пошли разведывать реку, значит, могут дойти и сюда. Против крепости им делать нечего, а вот здесь могут нагадить.

— У меня ведь есть ружье, — самоуверенно заявила Изольда, — я не беззащитна.

— Против троих мужиков тебе не выстоять. К тому же, прицельная дальность у твоего «Моссберга» всего сорок метров. Если у них есть хоть один нарезной ствол, тебя просто не подпустят на расстояние выстрела.

— Ясно.

Девушка помрачнела.

— Поэтому мы привезли сюда оружие, связь, и тебе кое-что по мелочи. Белья пока нет, ни нательного, ни постельного, поэтому тебе на первое время вот — матрас и спальник, чтобы хоть не на досках лежать. Еще тебе вот эта винтовка и к ней пять пачек патронов, всего сотня. Коля тебе все про нее расскажет, покажет и объяснит. И вот эта рация — тоже тебе. Пока что так, на батарейках, но со временем обзаведемся и генератором. Еще тебе бинокль и тепловизор, чтобы можно было издали разглядеть, кто пожаловал. Давай сейчас я тебе расскажу, как пользоваться рацией, а мужики поставят на крышу флажок.

И Бородулин достал из-за пазухи российский триколор.

— Это еще зачем? — возмутилась было Изольда.

— Это — чтобы издалека видели, что, во-первых, место занято, что, во-вторых, оно принадлежит государству, и, в-третьих, что здесь живут русские. Или, по крайней мере, русские эту поляну охраняют. Так что не спорь. Это, в конце концов, тебе дает дополнительную безопасность. А уж я постараюсь, чтобы нас на реке уважали. Или, по меньшей мере, боялись.

— Ну, хорошо.

Изольда прониклась и возражать прекратила.

Прошел час. Пробный сеанс связи был вполне успешен. Хорин вкратце рассказал обо всех текущих делах: лодки вернулись из Хоренок и ушли в Озерный, на стенах выставлен караул, ничего подозрительного замечено не было. Над крышей дома на деревянном флагштоке развевался флаг. Гостей не было, ни с реки, ни из леса. Николай, взяв с собой бинокль, отправился вниз по берегу до ближайшей излучины, посмотреть местность. Грек о чем-то пытался говорить с Изольдой, Рома тихо скучал в углу комнаты, а Бородулин решил, наконец-таки, прикрутить к катеру руль.

Работа была не столько сложная, сколько кропотливая: протянуть в нужных местах тросы управления, отрегулировать их по месту, проверить, чтобы все работало как надо. Провозившись часа три, он, наконец, удовлетворился результатом. Оставалось провести ходовые испытания. Он сложил инструменты, убрал их в рундук и пошел к дому предупредить людей, чтобы не паниковали. Но, подойдя к веранде, увидел бегущего со всех ног Николая. «Ну вот, началось», — подумал Бородулин. В доме тоже увидели сержанта, выскочили гурьбой в двери.

— Андрей Владимирович, — проговорил десантник, переводя дыхание, — там на реке пароход!

— Что, албанцы плывут на пароходе? — встревожился Бородулин.

— Нет, он стоит у того берега, в затоне.

— Тогда поехали, посмотрим. Как раз и работу мою проверим.

Оставив остальных в доме, Бородулин с сержантом залезли в катер. Крутить руль, сидя в кресле за ветровым стеклом, было намного приятней, нежели держать всю дорогу румпель, сидя на железной банке. Андрей подвигал рычаг газа, сделал для пробы несколько виражей. Катер отлично слушался, можно было двигаться за находкой.

Пароход был самый настоящий, с черными, как будто свежевыкрашенными, бортами и белой полосой по фальшборту. Небольшая белого цвета палубная надстройка была увенчана капитанским мостиком, позади которого возвышалась черная труба с такой же белой полосой. По сравнению с легкой алюминиевой лодкой, он казался могучим дредноутом. Сколько он тут простоял, когда появился и почему его не заметили бандиты — неизвестно. Может, листва, нынче уже полностью опавшая, скрывала, а, может, вон то упавшее дерево только недавно подмыло водой, и оно открыло глазу спрятанное до поры сокровище. Андрей вспомнил, как они с Михайленко разговаривали по дороге в Озерный: сто километров — это уже изрядное расстояние, лодками не навозишься, да и бензин выходит весьма дорогим. А вот небольшой мелкосидящий пароходик — самое то для таких перевозок. Лодки же и катера оставить для патрулей, рыбаков и срочных разъездов. И вот оно, идеальное воплощение фантазии. Колесный, скорее всего, плоскодонный, пароход. Водоизмещение… А кто его знает, сколько там тонн, но, скажем, хоринский склад он перевезет максимум в два приема. Да и народ, переселенцев из Озерного, за один раз бы забрал. И польский уголь возить — самое то. Еще бы малюсенькую баржу для этого найти…

Усилием воли прервав полет фантазии, Бородулин подвел свой катер к борту, дотянувшись, привязал чалку к стойке леерного ограждения и, подтянувшись, забрался на палубу. Пароход был совершенно новым. Новенькая скрипучая кожа на сиденьях в каютах, новенькие розоватые буковые рукояти маленького штурвала, еще не знавшие ладоней рулевого, новенькие, еще не потемневшие латунные детали в машине. Даже в угольном бункере было чисто, ни крошки пыли.

Буксировать его моторкой было совершенно безнадежным занятием. Максимум, чего можно было бы добиться — вырвать у лодки транец. Нет, нужно осваивать технику, разводить пары и выходить своим ходом. Но скоро зима, река замерзнет. Здесь, в затоне, пароход скорее сохранится, чем, скажем у крепости. Хотя почему? Там ведь тоже есть неплохой затончик! Надо срочно Эдика с парой-тройкой ребят, перегонять находку к крепости. Здесь, даже если и не уведут, растащат, испохабят, изрежут, надписи всякие напишут — на белом шпана любит писать всякое… Ну а сейчас пароход нужно охранять. И, для начала, поднять на флагштоке триколор. Пусть все знают, что это уже не бесхозная вещь.

— Знаешь, Коля, а ведь тебе придется тут пару ночей переночевать. Нельзя, чтобы такая штука ушла куда-нибудь да кому-нибудь. Сейчас я скатаюсь, привезу тебе паек, спальник, бинокль и прочее. На ночь либо сам приеду, либо привезу кого. Того же грека, например. Завтра, как Эдик из Озерного вернется, сюда трофейную команду подгоню. Пусть отведут кораблик поближе к нам, чтобы не караулить его по ночам. Ну и, если заварушка все-таки случится, поддержишь огнем с неожиданной стороны.

— Никаких проблем, покараулю.

— Хорошо. А теперь мне нужен твой совет, как военного специалиста. Я тут все про этих албанцев размышляю. Давай, я тебе расскажу ход своих мыслей, а ты меня, если что, поправишь.

— Давайте, — пожал плечами сержант.

— Вот слушай: народу сюда, на реку, нападало негусто. Десяток обученных человек с хорошим оружием — это, по местным меркам, уже могучая армия.

— Согласен.

— Получается, что три человека с оружием — это уже серьезная боевая группа.

— При условии, что вооружены нормально. Вы, вон, вдвоем с майором двенадцать рыл покрошили. Дробовик против СВТ не играет, а против автомата — тем более.

— Тогда будем считать, что оружие у тех людей вполне пристойное. Так вот, смотри: эти трое — не сами по себе. У них где-то на реке есть база, на которой имеются лодки, моторы, бензин, оружие и патроны. Сколько их там — неизвестно. Но они считают себя силой и пытаются подчинять окрестные поселки. Сколько их там может быть?

Николай подумал.

— Наверное, так же, как и тех бандитов, двенадцать. Ну, возможно, еще кого-нибудь завербовали из захваченных групп. Давайте допустим: двенадцать человек — основное ядро, и еще двенадцать — рекруты.

— То есть две дюжины бойцов. Выходит, очень даже нехилая армия. И если они решили всех гнуть под себя, то рано или поздно придется выяснять, кто из нас сильнее. Теперь давай подумаем вот о чем: приехали три бойца, считающие себя крутыми. Они привыкли к тому, что все, что они видят принадлежит им. Если они встретят сильную группу, то что будут делать?

— Скорее всего, попробуют начать переговоры, разведать все, что можно и потом прийти большими силами и захватить.

— Вот и я так думаю. А если увидят один дом и одного человека?

— То, пожалуй, попробуют напасть.

— И мы сможем их всех спокойно положить.

— А, может, их просто пристрелить, без лишней канители?

— Тут видишь что, история эта с греческим поселком больно темная. Там начальник своими руками своих людей сдал. И для активной группы — назовем их условно албанцами — надо бы сделать тест: вперед начнут говорить, или сразу стрелять, потому что воевать с другим анклавом я категорически не хочу. А вот снести с реки бандитов — это дело праведное.

— Риск это.

— Тут везде риск. А еще надо бы попытаться стволы и лодку себе забрать, да и языка прихватить, о той группе побольше узнать.

— А они не придут пропажу искать?

— А пускай приходят. Никого не было, ничего не видели, где-то далеко стрельба была. Кроме того, думаю, они пешком ходить не слишком большие любители, а река вот-вот встанет.

— И все-таки, Андрей Владимирович, не дело вам под пули лезть. Случись что, кто будет ништяки у экспериментаторов заказывать? Да я и учен лучше, причем не только стрельбе, но и рукопашке.

— Так ведь завтра поляки придут, надо будет их окучивать, тут обязательно я должен присутствовать.

— А если оставить здесь одного грека, дать ему мосинку и пусть себе пароход охраняет?

Андрей подумал.

— Нет, не канает. Если албанцы пароход заметят, то сразу сюда двинут. А тут — один грек с трехлинейкой, да толпа детей, которые стрелять и вовсе не умеют. Вдвоем вы отобьетесь, а один он — сомнительно. Да и я тоже буду не один, Изольда, хоть и девка, а стрелять умеет.

Ночь прошла спокойно. Собственно, Андрей так и предполагал. Если уж до вечера никто не появился, то до обеда можно и не ждать. Пока еще от греческого поселка лодка досюда против течения дойдет, да и неизвестно, что там за посудина, насколько скоростная. Светает нынче поздно, часов в восемь с рассветом выйдут, не раньше часу здесь будут, если, конечно, вообще дойдут. А ему нужно сгонять в крепость, там дела неотложные.

Оставив Рому и Изольду в доме, а Папасатыроса и Колю на пароходе, Бородулин погнал катер в крепость. Добрался быстро. На берегу встретил только что прибывшую партию людей из Озерного. Лодки сразу же, не дожидаясь, пошли обратно. Андрей успел лишь выдернуть из-за румпеля Эдика: пустая лодка прекрасно дойдет и на буксире, а там будет кому-то лишнее место. Механик сразу заметил на катере уже установленную рулевку и нахмурился.

— Не переживай, я тебе покруче технику нашел. Бери своего Валерку, готовьтесь к половине первого. Пойдем на дело.

— А что за дело? — загорелись глаза у механика-самоучки.

— Там увидишь, будет для тебя сюрпризом. — ответил Андрей. И добавил громко, для всех:

— Народ, давайте дружно в крепость. Есть важное сообщение.

Все наличное население собралось во дворе. Пятнадцать хоринцев, сам физрук и десять человек, прибывших из Озерного. Тут же стояли и двое греков.

— Вот что, товарищи, — начал Бородулин. — вчера была сделана важнейшая для нас находка. Но вместе с ней появились и новые трудности, которые предстоит с успехом преодолеть. Мы нашли пароход. Честное слово, самый настоящий колесный речной пароход. Трудность в том, чтобы доставить его своим ходом сюда, в крепость. Для этого предстоит набрать команду. Механик у нас есть, даже с помощником. Кочегары тоже найдутся. Нужен матрос, или даже два, и капитан, он же рулевой. Поэтому я спрашиваю всех вас: у кого есть хоть мало-мальский опыт судовождения? Зою Филипповну сюда не выдернуть, да и к своей Авроре она душой прикипела, так что не стесняйтесь. Опыт — дело наживное, тут главное — пароход не попортить, он нам еще пригодится.

Народ безмолвствовал.

— Ну что, никто не умеет? Тогда давайте с другой стороны зайдем. Кто самый смелый и не боится ответственности? Ты, Марк, можешь не тянуться, тебе другое назначено. Кто всю жизнь мечтал о кораблях и путешествиях? Кто хочет ощутить в руках рукояти самого настоящего штурвала?

Одна из девочек робко сделала шаг вперед.

— У меня дядя на речном буксире на Волге служил, он иногда с собой брал, и за штурвалом постоять разрешал.

— Ну вот, теперь капитан у нас есть, а остальные пусть устыдятся и сожалеют об упущенных возможностях. А ты… Как тебя звать?

— Катя Новикова.

— Так вот, Катя, готовься. Половина твоей жизни и, возможно, что большая, теперь будет проходить на борту парохода. К половине первого подходи на берег, поедешь принимать под команду свое судно. Книжки по судовождению я тебе постараюсь добыть. И не дрейфь, не боги горшки разбив… тьфу! Обжигают. Чего не умеешь, тому научишься. Всё, можете возвращаться к своим обычным занятиям. Если кто-то вдруг передумает и захочет капитанствовать, ему придется сегодня до половины первого каким-то образом договориться с Катей.

Народ вяло разбрелся по своим делам, и эта вялость очень Бородулину не понравилось. Во дворе остались только приехавшие из Озерного и Хорин.

— Ребята, вот это — мой старый знакомый Семен Ефимович Хорин. Сейчас он комендант этой крепости и, по совместительству, завхоз. Он покажет вам свободные комнаты, выдаст спальные принадлежности, которые у нас пока что вместо кроватей. Михаил, твой кореш сейчас несет службу, завтра-послезавтра вернется. Ты пока что доделывай то, что он не успел. Семен Ефимыч тебе покажет оружейку, нужно дособрать оружие с горелого склада. В первую очередь — два автомата, их к половине первого мне в катер вместе с боекомплектом. Само собой, оружие пристрелять. Потом займись организацией караульной службы. Еще нужен хотя бы небольшой отряд обученных людей. Отбери шестерых добровольцев, из тех, кто здесь и тех, кто еще приедет. Учи их по полной, с азов. Остальных — просто обращению с оружием. Марк, кидай мешок и к полпервому на пристань, поедем смотреть угольные копи. Все, все свободны.

Люди разошлись, а Бородулин задумался. Как-то индифферентно все отнеслись к новостям. Кроме, пожалуй, старшего поколения. А что делать с молодежью? Насколько они отдают себе отчет в том, что они все в одной лодке, что и выживание, и благополучие всех зависит от стараний каждого? Готовы ли они защищать свою крепость? А ведь им почти наверняка придется это делать, причем, с оружием в руках и рискуя жизнью. Вот целый поселок греков послушно пошел под какого-то хрен знает какого мужика. Рядом с ними убивали соседа — и никто не вмешался. Почему? Да потому что сосед звал задницу от стула оторвать и делать чуть больше, чем нужно для элементарного выживания. То есть, получается, люди согласны, чтобы их регулярно стригли, лишь бы не заставляли двигаться. А эти? Тоже будут бессловесным стадом, которое послушно пойдет туда, куда велит пастух? Еда, доски, уголь… Чушь это все! Люди, вот что самое главное. Сможет он этих пацанов и девчонок зажечь и повести за собой — тогда все будет. Пусть даже не зажечь, но заставить осознать личную ответственность каждого перед всеми, как это испокон веков было в русских деревнях. А нет — можно сразу албанцам в плен сдаваться. Вот только чтобы зажечь, нужно дать народу идею, цель. Большую и всем понятную. Большую — это обязательно. Как говорят китайцы, камень, брошенный в небо, летит дальше камня, брошенного в забор. И вот об этом, пожалуй, стоит поговорить со старичками. Да и с тем же Михайленко, он человек весьма продвинутый в социальных вопросах. А чего вообще хотят люди? Кроме, разумеется, возврата в домой? Вот это и предстоит выяснить в первую очередь. Михайленко ведь заместитель? Вот пусть этим и займется.