Сейчас или никогда

Глава 5

В камине уютно потрескивали дрова. Пол устилал мягкий шерстяной плед. Свечи горели, отбрасывая на стены легкие отсветы, из динамиков тихо лилась лирическая ирландская мелодия.

Тим присел на корточки перед камином и уставился на огонь. Языки пламени плясали, сплетаясь в причудливый хоровод, завораживая, увлекая, будоража воображение… За спиной послышались тихие шаги, и Тим обернулся. Анджела вышла из спальни. На ней была прозрачная блузка до середины бедер. И больше ничего. Тонкая ткань облегала стройную фигуру, четко обрисовывая полную, упругую грудь.

Анджела медленно приблизилась к Тиму. Она выглядела так соблазнительно, что он почувствовал прилив неистового желания. Там, на берегу, они целовались как сумасшедшие. И он отчаянно хотел ее…

Без слов они прыгнули в джип и поехали… И когда Анджела пригласила Тима к себе, он не смог отказаться, понимая, что сегодня ночью она должна принадлежать ему, и только ему. Иначе он сойдет с ума. И вот теперь она стояла перед ним — такая нежная, такая желанная… Тим опустился на колени.

— Я знал, что так будет. Сразу, как только увидел тебя на берегу, — прошептал он. — Ведьмочка…

— Тс-с-с, — произнесла Анджела, приложив палец к его губам. — Мы все обсудим завтра, когда взойдет солнце. Сейчас я хочу чувствовать тебя. Может, при свете дня нам будет нечего сказать друг другу. Тогда ты уйдешь так же, как пришел. Просто странник с побережья…

Из какого это романа? Фразы прозвучали так гладко, так волнующе… Она когда-то писала этот текст, и он, вероятно, всплыл откуда-то из глубин ее подсознания. Но сейчас Анджеле так не хотелось играть, цитируя любовнику самое себя. Она не раз пользовалась этим раньше, когда ложилась в постель со Стивеном, но на того почему-то ее красивые речи производили отталкивающее впечатление. Стивен морщился, упрекал Анджелу в словоблудии. Да ей и самой, честно говоря, не очень-то хотелось упражняться в ораторском искусстве перед нудными и однообразными занятиями любовью с ним. Может, поэтому она и стала писать об эротике? Потому что ей не хватало мужской чувственности в реальной жизни?

А вот в Тиме этой чувственности было хоть отбавляй. Как он наклонялся к ней, как сдувал волосок с ее заалевшего ушка, как, не касаясь, втягивал запах ее кожи, ее трепещущего тела, ее возбуждения…

Она крепче прижалась к Тиму. Он был нетерпелив — о чем красноречивее слов говорило его жаркое прерывистое дыхание, — и Анджела поняла, что сейчас он перейдет к более активным действиям. И оказалась права: Тим резко дернул за полы блузки так, что жемчужные пуговицы с жалобным постукиванием разлетелись по комнате.

Наконец его жадный рот нашел ее губы, которые послушно приоткрылись ему навстречу. Их языки соприкоснулись, начав изумительный неторопливый танец, и пальцы Анджелы потянулись к молнии на брюках Тима, которые теперь стали слишком узкими для его возбужденного естества.

Он был великолепно сложен, этот фантастический мужчина. Стройное и одновременно мускулистое тело, плоский и упругий живот. В любом его движении сквозила сила и сдержанная, подлинно мужская грация. Тим жадно сжимал ее тело, чувствуя, как от желания кружится голова. Анджела томилась от переполнявших ее чувств и желала только одного: чтобы он скорее овладел ею.

— Что ты со мной делаешь? — шептала она. — Демон, чародей…

Они лежали на шерстяном пледе, целуя, покусывая, наслаждаясь друг другом. Анджела, будто со стороны, слышала свои стоны. Она больше не могла ждать, и Тим мощным движением проник в ее святая святых. Поначалу он взял медленный темп, потом стал двигаться быстрее, давая возможность Анджеле приноровиться, проникнуться волшебством момента. Оба они потеряли чувство времени и пространства. Каждый раз, когда казалось, что они уже достигают экстаза, Тим отстранялся, шепча «Подожди!», и все начиналось сначала.

И все-таки через несколько восхитительных часов они задремали в объятиях друг друга здесь же, на полу, у камина. Но ночь все не кончалась, и не раз любовники просыпались, и при самом слабом касании чужого тела страсть снова охватывала обоих…

— Ты ненасытна, моя ведьмочка, — снова и снова шептал Тим Анджеле на ухо. — Ты сводишь меня с ума.

И она знала, что это правда. Его стоны наслаждения и горячие, безумные поцелуи говорили сами за себя. И этой ослепительной ночью Анджела познала, что именно означает столь часто используемая ею в романах фраза «растворяться в его объятиях раз за разом»…

Анджела была ненасытной и развязной, а потом вдруг робкой и покорной. И вслед за ней Тим послушно исполнял предлагаемые ему роли. Он был и мужественным героем, и страстным, требовательным мачо, и робким юношей, и неотесанным мужланом. А временами он превращался в чувственного любовника из страны девичьих грез или покорного раба своей госпожи. Он был артист эротического театра, если таковые существуют на свете…

Только в предрассветных сумерках обоих сморил сон. На улице светало, а в их убежище еще горели свечи.

За дверью слышалось тихое повизгивание Снуппи, которому пришлось провести ночь в саду, где Пол построил для него будку. Но в доме бедного пса никто не услышал. Тим и Анджела спали, тесно прижавшись друг к другу, и неровные отблески догорающих в камине угольков отбрасывали причудливые тени на их изможденные, но довольные лица…

Тим проснулся первым. На улице шел дождь, шум которого отчетливо слышался в комнате. Анджела лениво повернулась во сне, коснувшись нежной округлостью ягодиц его бедра. Тим снова почувствовал, что его охватывает желание. Что с ним происходит? Таким ненасытным он не чувствовал себя ни с одной женщиной. Сила его страсти к Анджеле была необычайной, и это радовало и пугало его одновременно. Страсти нельзя доверять, любви тоже. Проблема в том, что иногда одно можно принять за другое. Тогда надо подождать: страсть быстро остывает, после чего в ход идет игра в любовь. Но и время игр скоро проходит, и люди попадают в ловушку. С его родителями, например, произошла именно такая история.

Пошевелившись во сне, Анджела что-то пробормотала, но Тим не разобрал слов. Он смотрел на ее нежный затылок, на спутанные рыжие кудри и вспоминал, как ночью приподнимал эти локоны и кусал нежную шею… Почему бы не повторить это вновь?..

— Решил поиграть в вампира? — сладко промурлыкала Анджела.

— Да, — притворно грубо прорычал Тим. — Ты мне нужна целиком, с кровью и потрохами.

Господи! Что сотворила с ним эта женщина? Тим всегда гордился своей независимостью и в соответствии с этим строил свою жизнь. Само собой, он спал с женщинами. И женщины желали его. Но он установил четкое правило: секс сексом, но у каждого из партнеров своя дорога. Да и желание чаще всего исчезало уже на следующее утро.

Тим снова посмотрел на Анджелу. Нежность и вожделение одновременно овладели им. Тим коснулся ее плеча и снова попытался ее укусить. Анджела хихикнула и внезапно бросилась на него, впившись в его шею страстным поцелуем. Маленькая чертовка только притворялась, что спит! Она сомкнула ноги на его бедрах и прижалась к Тиму горячим влажным лоном. Желание охватило его, оно было таким страстным, что он почти сразу… почти сразу ощутил себя на вершине блаженства.

И в эту минуту Тим заметил, как по щекам Анджелы текут слезы. Он прижался губами к ее приоткрытому рту и почувствовал, какая нега охватила ее в этот миг. Казалось, ему не приходилось пробовать на вкус ничего слаще этих соленых капелек. Только причина ее слез была непонятна…

Тим решил приготовить настоящий ирландский завтрак. Анджела не была бы Анджелой, если бы отказалась от такого заманчивого предложения. Она не принадлежала к тому типу женщин, что считают, будто мужчина, стоя у плиты, теряет в их глазах.

Тим состряпал яичницу-болтунью с крабами и шампиньонами и пожарил хрустящую картошку. Анджела отродясь не пробовала ничего вкуснее. Запивали все это чаем с молоком и сахаром.

— Такой завтрак заряжает бодростью на весь день, — похвалила Анджела кулинарное мастерство своего возлюбленного. — Где ты научился так хорошо готовить?

— Это длинная история. После развода родителей мы некоторое время жили вдвоем с отцом. Он и приохотил меня к готовке. Мы кашеварили по очереди. Потом он женился, и хозяйство стала вести мачеха. Она вкусно стряпала. А через несколько лет я отправился в Лондон, и мне снова пришлось вспоминать старые рецепты.

— А кто твой отец?

Тим хмыкнул. Женщина есть женщина. Похоже, ему не отвертеться от подробного рассказа о прошлом. Что ж, пусть лучше интересуется родителями и детскими воспоминаниями, чем предыдущими подружками.

— Папа был немец. А мама англичанка. Ее зовут Джил. После развода она вернулась в Лондон, снова вышла замуж, на этот раз за настоящего лорда. Дэвид, ее супруг, отличный человек, очень ее любит.

— Вы часто виделись?

— Да. Я переселился к ней после окончания школы. У меня сложились хорошие отношения с мачехой, но мамы-то все равно не хватало.

— Понимаю.

— Так что я наполовину англичанин.

— И поэтому так хорошо говоришь по-английски?

— А как же! Большая была практика.

— А что стало с отцом?

Тим помрачнел.

— Он разбился на скачках. Переломы позвоночника, повреждения спинного мозга… Он умер через неделю после того, как его сбросила лошадь.

— Прости… Давно это случилось?

— Почти десять лет назад. Мы с Клаудией — это жена отца — похоронили его. Очень поддерживали друг друга в тот момент. Если бы не она и не моя сводная сестра…

— Вы и сейчас общаетесь? — спросила Анджела, которую немного удивило то, как тепло Тим отзывается о мачехе.

— Конечно. Она живет в Висбадене. Я ее часто навещаю.

— Висбаден… — повторила Анджела. — Я прожила там последние шесть лет. Может, мы с ней встречались. Ты там работал?

— Нет. У меня офис в Лондоне. Все-таки одно из центральных средств массовой информации…

В этот момент Снуппи прошел в кухню, где обнаружил свою миску без каких-либо признаков корма. Тяжело вздохнув, он направился к гостю и положил морду ему на колени.

— Что, дружище? — Тим почесал Снуппи за ухом и обернулся к Анджеле. — Теперь твоя очередь рассказывать о себе. Итак, ты планируешь написать триллер? Я слышал, что вы с приятельницей говорили об этом в пабе.

— Угу. Я хочу попытаться.

Все красноречие Анджелы испарилось как по волшебству. Она сама не ожидала, что будет так трудно рассказать Тиму о своей жизни. Повествуя о собственном творчестве, она назвала эротические романы любовными. Анджела, к своему удивлению, впервые поняла, какую неловкость испытывал Стивен, когда коллеги интересовались, чем занимается его преуспевающая невеста. Излишне упоминать, что о докторе Вульфе при Тиме она не упомянула даже намеком.

Мобильный телефон зазвонил так неожиданно, что Тим вздрогнул. Аппарат обнаружился в кармане его куртки, которую накануне вечером он впопыхах зашвырнул за диван. Тим посмотрел на дисплей, где высветился номер звонившего, и тихо вздохнул.

— В помещении сеть плохо ловит. Лучше поговорю на улице.

Анджела понимающе кивнула и улыбнулась. Тим быстро вышел из комнаты, а она принялась убирать со стола.