Сезон мошкары

28

Ларри Берк ждал его в дверях. Вид у него был мрачный.

— Как это произошло, Берк? Ты хоть понимаешь, что ей грозит опасность?

— Да знаю я. Но мне же ни словом не намекнули, что она может сбежать. Велели строго следить за всеми, кто входит, но насчет того, чтобы ей никуда не выходить, уговора не было. Она же не преступница какая-нибудь и не подозреваемая.

— Расскажи толком, как это случилось.

— Ничего особенного. С первого дня здесь она разгуливала по отделению. Все к ней очень хорошо относились, и она входила и выходила когда ей вздумается. Поначалу я немного нервничал, но она всегда говорила мне, куда идет, и всегда возвращалась как положено.

— А на этот раз как она объяснила, куда идет?

— Сказала, что хочет навестить одну пациентку в отделении. Она и раньше к ней захаживала. Ту девушку зовут Синди, и лежит она в триста сорок восьмой палате.

— И ты ее не сопроводил?

— Она этого не хотела. Наверно, скверно себя чувствуешь, когда вроде здоров, а тебя держат в больнице. Вот я и решил дать ей послабление, позволил побыть одной. Как я уже сказал, меня же не предупредили, что она может сбежать. Так чего же мне было волноваться, что она куда-то собралась?

— Если это она собралась. Откуда нам знать, что ее не выкрали те, кто хотел ее убить?

— Так никакого шума не было! Если б ее забирали насильно, был бы шум, крики.

— К ней кто-нибудь приходил? Какой-нибудь посетитель?

— Никто не приходил. Ни единой души не было.

— Дай-ка мне свою рацию.

Берк отстегнул рацию и передал ее Кардиналу. Кардинал позвонил в Управление и велел диспетчеру разослать ориентировку на Терри Тейт. Дав ее приметы, он нажал кнопку отбоя.

— Ты всех дежурных опросил? Ты уверен, что никто не видел, как она покидала больницу?

— Я спрашивал всех. Никто ее не видел.

— А ведь заметна должна быть с такими огненно-рыжими волосами. С девушкой из триста сорок восьмой палаты говорил?

— Ну да. Зовут ее Синди Пил. Сообщить могла не много.

— Ну, я тоже с ней поговорю. А тебе почему бы не уйти с дежурства раньше положенного?

— Ты считаешь меня виноватым, что она исчезла?

— Я себя считаю виноватым. Надо было вдолбить каждому, чтобы глаз с нее не спускал.

Кардинал поднялся в палату Терри. Постель была смята, но не расстелена. Он открыл шкаф. То немногое из одежды, что было у Терри, пропало.

Кардинал прошел по коридору к палате 348. Девушка в наушниках, откинувшись на подушки, вяло смотрела телевизор. Светлые волосы производили впечатление немытых, а левое запястье было забинтовано. Когда Кардинал вошел, она не оторвалась от экрана. Кардинал указал на ее наушники.

— Это еще что такое! — вскинулась она с таким раздражением, словно он мучил ее не первую неделю.

— Снимите наушники, Синди, пожалуйста!

Она скинула наушники, и они повисли у нее на шее. Лицо ее было карикатурным выражением крайней досады.

Кардинал представился.

— Свинство какое! Почему меня никак не могут оставить в покое!

— Дело не в вас. У меня к вам несколько вопросов по поводу девушки с другого конца коридора.

— Что я ей, сестра-близняшка, что ли?

— Она заходила к вам несколько раз, правда?

— Ну и что из того? Арестуете меня за это?

Девушка так и пылала гневом. Кардиналу вспомнилась Келли в подростковом возрасте. Почти все то время Кэтрин провела в больнице, и полный набор проявлений тогдашнего негативизма Келли он испытал на собственной шкуре.

— Зачем она приходила к вам?

— Ну во-от еще! Наверно, со скуки. Здесь же скука смертная!

— О чем вы с ней говорили?

— Да ни о чем таком особенном. О жизни. Она все старалась подбодрить меня. Типа.

Столько ярости в этой малышке. Ведь и росту-то в ней, как прикинул Кардинал, не больше пяти футов четырех дюймов. Хрупкая. Вроде Терри Тейт. Может быть, чуть поплотнее.

— А о себе она что-нибудь рассказывала? Откуда она? Куда направлялась?

— Говорила, что она из Британской Колумбии… нет, кажется, из Ванкувера. Откуда-то оттуда… Училась на актрису. Хочет, типа, прославиться. А больше она сама вопросы задавала.

— Какие вопросы?

— Ну, типа, где живешь? Сколько у тебя братьев и сестер? А я расспрашивать терпеть не могу. Типа, парень у тебя есть? Вроде того.

— Она говорила вам, зачем приехала в Алгонкин-Бей?

— Нет.

— А почему у нее на голове пластырь, говорила?

— Пластырь?

Ну конечно же, подумал Кардинал, ты даже этого не заметила. В мире ведь существуешь только ты сама.

— Она попросила мой сотовый. Я разрешила. Она сказала, что у нее нет мобильника, а больничный телефон не работает.

— Когда это было?

— Вчера вечером. Около семи.

— Вы знаете, кому она звонила?

— Понятия не имею. Куда-то в Ванкувер. Спросила сначала, не возражаю ли я. А мне-то что?

— Она звонила женщине или мужчине, вы не знаете?

— Что я, шпионка, что ли? Да я сразу наушники нацепила, как только она стала набирать номер.

— Не делилась ли она своими планами покинуть больницу? Куда она могла податься?

— Вот уж не знаю. А чего вы так всполошились? Что она, крупный криминальный авторитет, что ли?

— Мы вовсе не всполошились. Просто мы пытаемся ее защитить.

— Ненавижу, когда меня защищают, — заявила девушка так негодующе, словно все вокруг только тем и занимались, что защищали ее.

— Когда вы видели ее в последний раз?

— Часа два назад.

— Что было на ней надето?

— Больничный халат.

Терри могла надеть его поверх другой одежды, а выйдя из больницы, снять.

— А что было, когда вы встретились?

— В каком смысле «что было»? Она вошла, мы поболтали. Потом она ушла. Что она куда-то собирается, я знать не знала. Да и какое мне дело?

— Нам надо выяснить, куда она звонила. Можно я взгляну на ваш мобильник?

— Да вот он, пожалуйста. Угощайтесь.

Кардинал взял лежавший на ее тумбочке мобильник. Аппарат был розовый, как морская раковина, с миниатюрным стикером со словами «не тронь». Кардинал нажал кнопку памяти, и на крохотном экране возникли номера. Номер с кодом Ванкувера был всего один.

— Она этот номер набирала?

Недоуменно-преувеличенное пожатие плечами. Скучающий взгляд.

— Ей-богу, не знаю. Я клевала носом, когда она набирала.

Кардинал записал номер.

— Клевали носом, пока она была еще в палате?

— А что еще здесь делать, как не спать?

— Вы проверили свои вещи? У вас ничего не пропало?

— Нет. Ничего.

Кардинал открыл шкаф. Бумажная куртка, брюки-клеш, теплое трико и несколько футболок на полочке.

— Моя кофтушка! — вскричала девушка. — Эта сучка стащила мою кофтушку!

— Кофтушку?

— Ну да! Футболку с длинными рукавами и капюшоном! Темно-синюю! Вот зараза! Ведь дорогая футболка-то! Да я убью ее!

— Не вы одна можете захотеть это сделать.

— Сучка несчастная! — Бледные руки забарабанили по кровати.

— Послушайте, Синди, — заговорил Кардинал. — Мне очень жаль, что вы лишились футболки, но благодарю вас за помощь. Надеюсь, что скоро вы поправитесь.

— Типа.

Девушка вновь надвинула наушники и исключила его из поля зрения.

Выйдя в коридор, Кардинал вытащил свой мобильник и набрал ванкуверский номер. Лающий механический голос сообщил ему, что номер временно не обслуживается.

— Простите, — обратился он к дежурной сестре, — сколько женских туалетов здесь на этаже?

— В каждой палате по туалету, — отвечала сестра. Выглядела она едва ли старше Синди, но уж, конечно, не излучала такой злобы. — Вас, наверное, интересуют общие туалеты?

— Да, конечно, именно общие.

— Их два. Один — прямо напротив. — Она ткнула в дверь пальцем. — А второй — возле лифта.

Кардинал показал ей свое удостоверение:

— Я ищу вашу пациентку Терри Тейт, и мне надо проверить оба туалета. Вы меня проводите?

Подойдя к ближайшему туалету, сестра громко постучала в дверь и распахнула ее.

— Здесь никого нет.

Вместе с ней Кардинал прошел в поблескивающее белым кафелем и фарфором помещение.

— А что вы здесь ищете?

— Сам не знаю.

Кабинок было всего две. Он проверил каждую.

— Другой туалет покажите, пожалуйста.

Вслед за ней он прошел к лифту. Она вновь громко постучала в дверь, прежде чем войти.

Кардинал открыл первую кабинку. Затем вторую. Там на крючке висели больничная ночная рубашка и халат. Наклонившись, сестра подобрала клочок бумаги — бирку, удостоверяющую личность пациента.

— Бирку так и не сменили, — сказала она.

Кардинал взял в руки бирку. На ней все еще значилось: Имярек.

Уже из машины Кардинал позвонил Делорм домой. В трубке послышался шум и затем отозвался заспанный хриплый голос Делорм.

— Я разбудил тебя. Сожалею.

— А по голосу этого не скажешь.

— По правде говоря, нисколько. Терри Тейт исчезла из больницы.

Голос Делорм сразу стал звонче:

— Думаешь, ее выкрали?

— Похоже, она раздобыла одежду и ускользнула. Конечно, может быть, ее кто-то ждал в машине. Из ванкуверской полиции никаких сведений?

— Ничего. Я раздобыла номер ее социальной карты и жду отзывов работодателей.

— Значит, нам до сих пор неизвестно, есть ли у нее в округе родственники?

— Боюсь, что так.

— Думаю, вполне вероятно, что она и раньше здесь бывала. Что она знает место, где ее примут. И что, если постараться, мы отыщем это место и тех, кто ее приютил.

— А пока чем мы займемся?

— У меня есть номер телефона, который будет нам зацепкой. По этому номеру она звонила из больницы.

— Местный?

— С кодом Ванкувера, но это может оказаться мобильный. Я уже разослал ориентировку. Такую рыжую уж наверняка раньше или позже заметят. А пока я хочу лечь спать.

— Где ты сейчас?

— На Траут-Лейк-роуд. Возвращаюсь из больницы.

— Тебе никогда не хотелось сменить род занятий? Выбрать себе что-нибудь совсем не похожее на работу полицейского?

— В мечтах мне иногда видится столярная мастерская. Но заниматься этим и только этим весь день, наверное, мне тоже быстро бы наскучило.

— А я иногда жалею, что не стала бизнес-леди. В свое время я делала успехи на поприще экономики, пока не пошла по смежной дорожке.

Окончив разговор, Кардинал вдруг понял, что это было самое интимное их общение за последние полгода.