Сезон мошкары

30

— Объясните мне кое-что, Кардинал.

Сесть детектив-сержант Шунар Кардиналу не предложил. А если бы даже и предложил, сесть в кабинете было негде: каждый стул в нем служил той или иной частью лелеемой Шунаром картотечной системы, коль скоро нагромождение папок могло именоваться системой. Но при всей своей безалаберности от подчиненных Шунар требовал неукоснительного порядка и ответственности, почему в данный момент щеки его и пылали. Детектив-сержант страдал гипертонией, и когда он сердился, лицо его наливалось краской с удивительной скоростью.

— Объясните-ка мне, если сможете, каким образом удалось потеряться хорошенькой девушке с ярко-рыжими волосами и пластырем на голове. Как такое оказалось возможным и кто сторожил ее, когда это произошло?

— Дежурил Ларри Берк, но виноват я. Мне надо было проинструктировать его более четко.

Шунар покачал головой и покраснел еще больше:

— Избавьте меня от полицейской солидарности и покрывательства. Берк облажался — вот в чем суть.

Кардинал как мог объяснил произошедшее. Счастье еще, что Берк не был в непосредственном подчинении у сержанта.

— Вы, надеюсь, разослали ориентировку на девушку?

— Да. В ту же секунду, как узнал.

— Чертов Берк. Задам я ему перцу!

Раздался звонок, и Шунар снял трубку переносного телефона.

— Хорошо, я ему скажу, — произнес он и повесил трубку. — Боб Брэкет приехал и ждет вас. Счастливо отделались.

Боб Брэкет был маленьким кругленьким человечком с золотой серьгой в ухе. При первом взгляде на него трудно было предположить, что этот шарик был самым находчивым и остроумным адвокатом Алгонкин-Бей. Неудивительно, что он доставлял немало хлопот полицейскому управлению в роли стойкого защитника криминальных слоев, рыцаря судебных поединков, где для него не существовало никаких препон и никаких авторитетов. Стиль его выступлений был столь безукоризненно гладок и изыскан, что многие простодушные следователи обоих полов (ибо в зале суда Брэкет забывал о половых различиях, отстаивая тем самым полное равноправие женщин) далеко не сразу осознавали, что их выводы совершенно изничтожены, высмеяны и дискредитированы.

— Прошу учесть и занести в протокол, детектив Кардинал, что мой клиент вовсе не обязан был являться сюда. — Усевшегося за стол допросов Брэкета почти скрывали раскрытый портфель и шляпа. — Во-первых, у вас нет судебного постановления, а во-вторых, местожительство его вне вашей юрисдикции.

— Я это понимаю, мистер Брэкет. Почему и вызвал вас, хотя мог бы обратиться в полицию провинции Онтарио. Уверен, что они были бы только счастливы изловить для нас парочку-другую байкеров.

— Почему же вы не обратились к ним?

— Хотел, чтобы эта встреча прошла максимально гладко. Ведь единственная наша цель — это выявить очевидных подозреваемых.

— Прекрасно. И отметьте, пожалуйста, что мистер Лассаль находится здесь исключительно из чувства гражданской ответственности и долга перед погибшим товарищем.

— Речь идет о байкерах, мистер Брэкет, а вовсе не о ветеранах войны.

— Я лишь подчеркиваю, что…

— Понял вас, мистер Брэкет. Продолжим же обсуждение.

— Круто! — заметил Стив Лассаль. — Возможно, из вас и вышел бы толк, не выбери вы карьеру копа.

Брэкет предостерегающе поднял палец, приказывая клиенту помолчать. Лассаль откинулся на спинку стула и сел нога на ногу, улыбаясь Кардиналу как старому приятелю. На нем была дорогая спортивная куртка, рубашка с открытым воротом и тщательно выглаженные джинсы. Мокасины его были начищены до блеска, и выглядел он скорее владельцем какой-нибудь небольшой Интернет-компании, чем главой местных викинг-байкеров.

— Когда вы в последний раз видели Вомбата Гатри? — задал вопрос Кардинал.

— Ровно двадцать один день назад. Примерно в четыре часа пополудни.

— При каких обстоятельствах?

— Вомбат был оставлен дежурным. Его обязанностью было охранять кое-что из нашего имущества. Когда на следующий день мы вернулись, Вомбат исчез вместе с имуществом.

— Другими словами, он вас ограбил.

— Это вы так сказали, не я.

— Но вот что вы утверждали несколько дней назад. — Кардинал перелистнул страницы записей. — «В последний раз, помнится, я видел его в компании. Мы смотрели видео. Потом Вомбат плюхнулся на диван и отключился. С ним такое бывает. Когда мы заявились туда утром, он исчез». Как видите, история с тех пор несколько видоизменилась.

Лассаль посовещался с адвокатом.

— Думаю, моему клиенту не стоит развивать далее эту тему.

— Вы также сказали… — Кардинал вновь заглянул в записи. — «Старине Вомбату придется с нами… как бы это выразиться… побеседовать, что ли».

— Ну да. Это по свежему впечатлению. Разве знал я тогда, что он вообще, навсегда исчез?

— Ну теперь, я думаю, оснований сомневаться в этом нет.

Кардинал вытащил из папки и бросил на стол фото, сделанное экспертами.

Лассаль секунду не мог отвести от него взгляда. Он старался сохранить хладнокровие, но подбородок у него побелел.

— Господи, — произнес он. — Ужас какой…

Брэкет взял фото, поглядел и, фыркнув, бросил обратно на стол.

— Ей-богу, детектив, мой клиент и без того вполне сотрудничает со следствием, так что шоковую тактику применять ни к чему.

— Ваш клиент признает, что у него были причины для мести, мистер Брэкет.

— Нет, он признает лишь то, что его товарищ стал жертвой убийства. И поэтому он сейчас здесь. Чтобы помочь выяснить, кто совершил это злодеяние, чудовищно надругавшись над человеком. То, что образ жизни моего клиента не похож на ваш образ жизни, еще не делает его лжецом.

— Откуда вы знали, что Вомбат убит, пока я вам это не сообщил?

— Так вы думаете, я от вас узнал? — воскликнул Лассаль. — По правде, вовсе нет. Хотите верьте, хотите нет, но в смысле информации я копов вообще в расчет не беру. А что Вомбат мертв, я знал с самого начала, с того момента, как он исчез.

— Повторяю вопрос: откуда вы могли это знать?

— По его мотоциклу. Его конь все еще там, где он его оставил, когда мы виделись с ним в последний раз.

— Не очень убедительное доказательство убийства, мистер Лассаль.

— Но речь-то идет о байке ценой сорок тысяч долларов! Не такой пустяк, чтобы оставлять его надолго без присмотра.

— В каком же именно месте он его оставил?

— Этого я сообщить вам не могу.

Кардинал покосился на Брэкета:

— Итак, сотрудничество со следствием окончено?

Брэкет шепнул что-то на ухо Лассалю.

Лассаль взглянул на Кардинала.

— Могу только сказать, что место это не в вашей юрисдикции. — Он взял опять фотографию, поглядел на обезглавленный, с обрубленными кистями рук труп и покачал головой.

— Не очень полезная информация, — сказал Кардинал. — Вы говорите, что знаете место, где в последний раз видели Гатри. Что его мотоцикл все еще стоит на этом месте. Что, по всей вероятности, Гатри оттуда похитили, после чего замучили и умертвили. Но говорить, что это за место, вы отказываетесь. Таковы, видимо, и дружеская спайка байкеров, о которой мы столько слышали, и их знаменитый кодекс чести.

— Перед вами главарь викинг-байкеров, — уткнувшись в свой двойной подбородок, сказал Брэкет. — Не надо бросаться словами.

— Предположим, мы обратимся в полицию Онтарио или в Королевскую конную полицию с просьбой досмотреть место ваших сходок. Как быстро смогут они, по вашему мнению, произвести тщательный досмотр?

— Место наших сходок тут ни при чем, — отрезал Лассаль. — Не надо меня унижать. Я же все-таки не идиот, и вы это видите.

— Пока что, мистер Лассаль, все, что я вижу, — это труп одного из викинг-байкеров и мотив для совершения убийства.

— Я не убивал его, — сказал Лассаль. — И никто из байкеров тоже его не убивал.

— Почему я должен вам верить?

— Потому что, если бы это были мы, вы бы его не нашли.

Лиз Делорм поймала себя на том, что тратит много времени, размышляя, кем бы она могла стать, если б не стала копом. Получив в Оттаве степень бакалавра экономики, она очень серьезно подумывала заняться бизнесом. Но последующий курс по этике бизнеса оказал на нее двоякое влияние. Во-первых, частное предпринимательство утратило в ее глазах флёр романтизма, во-вторых, этот курс пробудил в ней интерес к служебным преступлениям среди чиновников. Интерес этот привел Делорм в полицейский колледж в Эйлмере и, в конечном счете, в Отдел специальных расследований, где она протрубила шесть лет, занимаясь не только внутренними полицейскими разборками, но и так называемыми щекотливыми делами, то есть преступлениями среди тех слоев, которые обычно не считаются криминогенными, — законопослушных банкиров, юристов, политиков и т. д.

Работа в Отделе специальных расследований давала ей кое-какое удовлетворение, высшей точкой которого стал, пожалуй, арест бывшего мэра, но превратила ее как бы в изгоя. Другие копы, пока она работала в отделе, не слишком ей доверяли. Кроме того, служить по уголовно-следственной части казалось ей куда как веселее, и в конце концов она подала рапорт о переводе.

Был один из тех дней, когда она сожалела о своем решении. Во-первых, потому, что пришло заключение патологоанатома насчет Вомбата Гатри. Пробы на гистамин подтвердили, что ужасные увечья были нанесены жертве еще при жизни. К тому же из тела буквально выкачали кровь.

Во-вторых, тоска Делорм по расследованию преступлений «белых воротничков» усилилась, когда она села напротив Харлана Калхуна по прозвищу Сноп. Сноп Калхун был, что называется, всем байкерам байкер. Выглядел он так, словно не то что не носил белых воротничков, но даже не знал, что это за штука такая. В комнате для допросов он громоздился на пластиковом стуле, в то время как его обутые в ботинки из змеиной кожи ноги лежали на столе.

— У вас нет адвоката, мистер Калхун?

— Я ничего такого не сделал. Зачем мне адвокат?

— Если вы желаете обратиться к помощи юриста, мы можем отложить допрос, чтобы вы могли проконсультироваться с ним.

— Задавайте ваши вопросы. Поехали.

Делорм указала на видеокамеры. Одна была подвешена наверху в углу, другая находилась сбоку.

— Наша беседа будет записываться, и хотя сейчас вам не предъявлено обвинения, должна вас предупредить, что все сказанное вами может быть использовано против вас в случае обвинения, предъявленного вам впоследствии.

— Ничего себе!

Калхун шевельнулся на стуле, и стул издал пронзительный скрип. Калхун выпрямился и положил подбородок на сжатые кулаки.

— Когда в последний раз вы видели живым Уолтера, известного также под именем Вомбат Гатри?

— Три недели назад. Следующий вопрос.

— При каких обстоятельствах?

— При таких, что я видел его в последний раз.

— Где это происходило?

— На штаб-квартире.

— Той, что невдалеке от Одиннадцатого шоссе? Где я вас недавно и застала?

— Да. Сколько, по-вашему, у нас штаб-квартир-то?

— Ответьте на поставленный вопрос.

— Да, на той самой, где вы меня недавно застали.

— В какой точно день это было? Не спешите, подумайте.

— Вторник был, второго июня, в три часа дня. Достаточно точно, по-моему.

— Что вы оба там делали?

— Пластали одну лесбияночку из наших.

— Пластали?

— Он употреблял ее с одного конца, а я с другого. Хотите, могу показать, как это было.

— Как ее звали?

— Джинджер Эйл.

— Но это же не может быть настоящим именем![5]

— Так было написано в ее удостоверении личности. Она была при документе, чтобы доказать, что совершеннолетняя и ей можно подавать спиртное. Ну а если это и не настоящее имя, какое мне дело? Вомбат называл ее Джинджер.

— Где я могу ее найти?

— Убей меня, не знаю. Разве что в «Ху из х…».

— Так когда это было?

— Во вторник. Третьего июня в три часа дня.

— Вы только что называли другую дату. Что не является доказательством вашей искренности, мистер Калхун.

— Ну, так второго июня, значит. А если вам искренность требуется, чего было вызывать викинг-байкеров?

— Нам нужно выяснить, кто убил Вомбата Гатри. Неужели вам все равно? Вы же только что сказали, что он был вашим сексуальным партнером.

Калхун сделал слабое движение головой, словно перед тем как ее наклонить. Хотя между ними было расстояние в несколько футов, Делорм вдруг почудилось, что он к ней принюхивается.

— Вы не отвечаете на вопрос.

— Откуда у вас этот шрамик над глазом? По виду вроде свежий.

— Убийца Вомбата сначала отрезал ему пальцы на руках и ногах, отрезал гениталии. Пытался заживо содрать с него кожу. Неужели вам не хочется, чтобы он был пойман?

Калхун наклонился вперед:

— Я скажу вам, чего мне и вправду хочется. Мне хочется опрокинуть вас на стол и воткнуть хорошенько пару-тройку раз вам в задницу!

Он откинулся на спинку стула и засмеялся.

— Мне недавно уже говорили в точности эти слова, — сказала Делорм.

— Ну да?

— И было это в Пенитангской больнице закрытого типа для умалишенных преступников.

Делорм щелкнула своим ноутбуком, закрывая его.

— Прошу отметить, что мистер Калхун содействия следствию не оказывает. На сегодня допрос окончен. Впоследствии он будет возобновлен. До свидания, мистер Калхун.

— А что, этот педрила Кардинал сейчас здесь?

— До свидания, мистер Калхун.

Делорм держала распахнутую дверь. Калхун поднялся. Делорм почувствовала себя медом, к которому приближается медведь. В последний момент она отступила, чтобы он не задел ее.

Уже выйдя за дверь, Калхун прокричал:

— Скажите Кардиналу, что я жду не дождусь встречи с ним.

Над перегородками показалось несколько голов — Желаги, Маклеод.

— Вы угрожаете полицейскому, мистер Калхун?

Калхун подмигнул Делорм:

— А тебя я еще сцапаю, киска!