Шаг до любви

Глава 18

16 ноября 2021

1

Москва. Утром намеренно приехал раньше. Как обещал — с завтраком. А вот когда ему открыли дверь (хотя, вряд ли не имел второго комплекта ключей) оказался в легком шоке. Времени у них, действительно, оставалось только на завтрак и дорогу. А гостья, до сих пор — в халатике. Если, только, не преследовала какую-то собственную цель, в подобном виде встречая его сегодня…

— Рита, вы еще не собраны? — такого, точно, не ожидалось. — Или решили остаться?

По всей видимости, второй вопрос подразумевал иронию. Однако сейчас та получилась несколько натянутой. Сложновато оказалось общаться после вчерашнего… Только разобраться бы, после какого момента: после ухода Димки или после их собственного прощания поздним вечером, в холле, когда Константинов высказался достаточно откровенно в ответ на её попытку остановить его…

— Чтобы Маслова уже к вечеру объявила меня в розыск? — поинтересовалась Рита, направляясь в комнату.

Времени, действительно, оставалось в обрез. Проводив её задумчивым взглядом, Константинов вошел в кухню. На данный момент времени в данной части квартиры чувствовал себя куда увереннее, а в какой-то степени и спокойнее. Не хотел осложнить еще больше их и без того непростые отношения. Рита же… Рядом с ней появлялись желания, которые сейчас были точно не к месту. Особенно сложно стало после вчерашнего расставания, когда с её стороны был сделан достаточно красноречивый посыл…

Появилась на пороге кухни в тот момент, когда Константинов заканчивал накрывать завтрак. Теперь ему скрывать было нечего. Да, он в своей квартире. И вел себя здесь вполне по-хозяйски.

— Как спали? — поинтересовался он, наполняя чашки крепким, ароматным кофе.

Впрочем, вопрос был излишен. Всё, как говорится — на лице. Практически не спала. Принимала сложное для себя решение… Очень сложное и, в какой-то степени, даже ответственное, можно сказать — судьбоносное. Задремала под утро и… проспала. Подскочила буквально минут за двадцать до появления на пороге квартиры Константинова.

— Если скажу — отлично, не поверите, — обронила она, присаживаясь к столу.

Даже легкий макияж не мог исправить ситуацию. Давно не выглядела столь плачевно. Да еще — в обществе человека, который… А что — который… Всего лишь… нравился?.. Нравился. Нет, не только нравился. Успела к нему привыкнуть, впустить в душу. А это — самое страшное. Теперь, знала точно, вытравить будет практически невозможно…

— Совершенно верно, — подтвердил озвученное предположение, подвигая к ней тарелочку с сырниками. К творогу, по всей видимости, был слегка неравнодушен. — Это из-за выходки Димы? — присаживаясь с другой стороны стола, спросил он осторожно. — Рита, здесь и я где-то был не совсем прав. Мне, действительно, следовало предупредить его. Мысли допустить не мог, что парень окажется в Москве. Дайте ему время. Поверьте, он отличный парень.

Выходку сына не оправдывал. Не пытался его защитить. Просто… констатировал очевидное. И пытался объяснить поступок парня. Хотя она того ни в чем не обвиняла. И не потому, что была готова молча «проглотить» нанесенное… оскорбление. Детальный анализ, проведенный минувшей ночью, вырисовывал другую картину. Да, слова Константинова-младшего задели и сильно, здесь спорить не собиралась. Только и с отцом проблема была, о которой, пока, не знала, как заговорить.

— А я, наверно, на его месте повела бы себя так же, — призналась Рита совершенно неожиданно для Константинова. — Приехал к отцу. Возможно, действительно, поговорить о чем-то важном. А в квартире какая-то девица. Тем более, если, как вы говорите, никогда не афишировали свои связи с женщинами. А тут вдруг — на тебе. Хорошо еще, хоть только девкой назвал. Мог и более откровенное словцо подобрать. И, честно скажу, ждала именно то. Боялась, что, если прозвучит вслух, вы не сдержитесь.

Подобной выдержки от Константинова-старшего не ожидала. Это какой самоконтроль должен быть, чтобы сохранить лицо и не сорваться.

— Рита, только честно, вы из-за слов моего умника задались целью меня спровоцировать? — поинтересовался он, при этом задержав на ней очень пристальный взгляд.

О какой провокации сейчас зашел разговор?.. Рита, поглубже вдохнув, на мгновение задержала дыхание. На ней сегодня — плотно облегающие джинсы и… достаточно соблазнительная блузка. Сама не понимала, на кой черт тащила ту в Москву. Ведь, на самом деле, надевать не собиралась. А вот сегодня…

— А вас так легко спровоцировать? — прозвучал неожиданно её встречный вопрос.

Разговор получался достаточно «интересный». И далеко не безопасный. Оба балансировали на острие ножа. Одно неосторожное слово… Она обидится и, он в том был уверен на двести процентов, снова спрячется в свою ракушку, в свой домик. Снова станет колючим ежиком, которого с таким трудом из неё почти получилось вытащить.

— Если бы я хотел интрижку на одну ночь, — откинувшись на спинку стула, с расстановкой заговорил Константинов, — Если бы приглашал вас сюда с этой целью, поверьте, вчера не ушел бы. И, уж простите за откровенность, приложил бы максимум усилий, чтобы подвести вас к тому, для чего приглашал. Причем — не в последний день вашего присутствия в Москве. Но я, действительно, не хочу торопить события. В первую очередь, хочу для вас стать другом, которому можно доверять. И срываться, подобно восемнадцатилетнему юнцу, не собираюсь. Поверьте, достаточно взрослый мальчик, способный прекрасно себя контролировать.

Говорил спокойно, почти без эмоций. Хотя нет, не совсем так. Внимательно за ней наблюдал, а вот Коташова всё свое внимание сосредоточила на завтраке. Неосторожный собственный вопрос вывел на разговор, от которого чувствовала некоторую неловкость. И вряд ли Константинов этого не понимал.

— Алексей, вы что-то не так поняли, — и, тем не менее, сделала попытку уйти от разговора, к которому, как оказалось, совершенно не готова.

— Правда? — её собеседник отреагировал мгновенно. — Почему эту блузку вы не надевали до сегодняшнего дня? — чуть подавшись вперед, оперевшись локтем о стол, поинтересовался он, продолжая наблюдать за ней с легким прищуром. — Что произошло вчера? Еще раз спрашиваю: вас до такой степени задели слова моего парня? Рита, поверьте, я не считаю вас легкодоступной. И… — а вот тут, на секунду над чем-то задумавшись, признался, — Скажу откровенно, к легко доступным у меня полное неприятие. Лишь однажды… — а вот сейчас едва не прозвучало то, что с такой тщательностью скрывал последние несколько лет. — Впрочем, неважно уже.

— В таком случае вам невинная девочка нужна, — Рита, наконец, справилась с непонятной неловкостью от затронутой темы. Подняв на него спокойный взгляд, закончила, — Я не ждала вас все эти годы, сидя у окна.

— Почти словами сына сейчас говорите, — обронил Алексей, сдержанно усмехнувшись. — Отвечу, примерно, как ему, с поправкой на сам вопрос. Невинная девочка для поднятия самооценки — отлично. Только с возрастом хочется не бури эмоций и безудержной страсти, а нормальных отношений. Тепла, если хотите, чувств, доверия. Всего того, от чего в молодости бежишь, считая это каким-то пережитком.

— И вас не смущает, что у взрослой женщины может быть прошлое? — во взгляде не получлось скрыть недоумение.

Ей казалось, что в данный момент противоречит самому себе. Нет, легко доступной себя никогда не считала. Но, по мнению некоторых из собственного окружения, точно знала, что её образа жизни не понимают и не принимают. А уж любовников за двадцать лет сменив четыре штуки — ну, это уже вообще через край!

— Знаете, Рита, меня в большей степени удивило бы, не будь у нее такового, — признался хозяин квартиры, задержав гостье совершенно спокойный, даже сказала бы, «теплый» взгляд, если подобное определение сюда подходило. — Я прекрасно понимаю, что она все эти годы не сидела в ожидании меня в тереме. И у неё, само собой, будет прошлое. Возможно и, скорее всего — не одно. Здесь главное, чтобы, сделав свой выбор, не продолжила поиски.

— Я… — вот от его достаточно откровенного замечание Коташова оказалась в растерянности. На столько открыто они не говорили, кажется, вообще за всё время их общения. Вчерашний нежданный визит Константинова-младшего словно снял какую-то невидимую преграду.

— Рита, вы хорошо выглядите, — совершенно неожиданно выдал Алексей, вновь откинувшись на спинку стула, на котором сидел. — Блузка вам, на самом деле, идет. Не понимаю, почему за все эти дни ни разу не видел её на вас. Если только не предназначалась для какого-то особого случая, и вы смогли бы в ней как звездочка блеснуть…

Какой «особый случай» он имел ввиду? Рита медленно выдохнула. Сегодня их разговор крутился около двух тем: неожиданный визит Константинова-младшего и интерес к её персоне Константинова-старшего. Но если первая ещё как-то была объяснима, то что касалось второй…

— А если бы не ваш сын вчера, остались бы? — выдала совершено неожиданно очередной каверзный вопрос. Определенный интерес, как не пытался скрывать, с его стороны чувствовала. Не всегда у него получалась качественная игра. И, в то же время, поражала выдержка. Как говорится — было с чем сравнить…

Константинов на этот раз думал достаточно долго. Да, в неё словно бесёнок вселился. Вот о чем не предполагалось разговора, так о достаточно близких отношениях. О тех отношениях, которые происходят за закрытыми дверями… А как реагировать на вопросы и, главное, что отвечать, пока понять не мог. Она — просто спрашивала? Или вопросы звучали с какой-то определенной целью?

— Не знаю, — признался честно.

С данной стороны ситуацию как-то не рассматривал. Всё было предельно ясно. Неприятный инцидент вполне мог спровоцировать не совсем адекватный выпад с её стороны, что прекрасно понимал. А он не имел права дать себе слабину и потерять эту женщину. Слишком много усилий потрачено на то, чтобы хоть немного «растопить» массивную глыбу льда…

— Я — тоже, — призналась она совершенно неожиданно, прежде, чем отправить себе в рот кусочек сырника. — Спасибо вам, — закончила она, делая глоток кофе.

— Рита…

— Алексей, я пол ночи думала о произошедшем, — Коташова вновь позволила себе перебить собеседника. — О том, что сказал ваш сын…

— Рита, я же сказал… — сделал еще одну попытку избежать неприятной для неё темы. Кажется, именно то, чего опасался и начинало сбываться. В её мозгу плотно засел этот чертов Димкин «выпад».

— Подождите, — перебила Рита, попросив, — Постарайтесь услышать меня. В нем говорила обида, что вы скрыли от него о наметившихся переменах в своей жизни. Да, он не подросток, а вполне взрослый мужчина, — согласилась она, догадываясь, что может возразить на попытку как-то объяснить поведение молодого человека. — Но вы для него — отец. И, как понимаю, самый близкий человек в этой жизни.

— Он не девица, чтобы обижаться, — проворчал Константинов, «прячась» за своей чашкой кофе.

Не понимал сидящую перед ним молодую женщину. То, что обошлось без истерик, радовало. Не представлял себе их общения в случае её срыва. Но вот чтобы она же еще и оправдание искала поведению почти тридцатилетнего парня… Вот тут было за рамками его понимания.

— Но вы очень близки, — повторила Рита упрямо. — Вы дороги ему. Алексей, пообещайте мне, что помиритесь с ним.

Просьба вызвала искреннее недоумение Константинова. Ожидал какого-угодно хода со стороны своей гостьи. Даже сложно объяснимого и исполнимого ультиматума. Но вот чтобы так… Вот уж, действительно, чудная женская логика. Вместо того, чтобы впасть в депрессию и оказаться на грани срыва, к чему, собственно и готовился, эта молодая женщина пытается убедить его в необходимости объяснения с сыном. И ведь у неё получается!!

— Рита, я с ним не ругался, — напомнил он, с расстановкой произнося каждое слово. — Это он повел себя, скажем так, не совсем корректно по отношению к моей женщине, к моей гостье, — поправил спешно собственную оговорку. — Как вам будет угодно себя сейчас называть.

— Тогда поругаетесь со мной, — с уверенностью прозвучал её голос. — Такой расклад устраивает вас больше?

И что-то подсказывало, что так оно и может быть. Отличный постскриптум для прекрасного общения на протяжении практически четырех дней!

— Подождите, он вас оскорбил, а вы вот так легко прощаете? — категорически отказывался понимать сидящую перед ним женщину! — Феноменально, — без труда выдержав взгляд, наконец, утвердительно кивнул, уступив, — Хорошо, если это не обходимо для нашего с вами дальнейшего общения, я поговорю с ним.

— Только не в своей Константиновской манере, — предупредила Рита, окончательно разделываясь со своим завтраком.

— А это уже как получится, — обронил он, поднимаясь из-за стола и составляя на поднос у раковины посуду со стола. Времени на уборку не оставалось. Им бы вовремя до аэропорта добраться.

— Алексей…

— Рита, конфликта, поверьте, нет, — заверил Константинов, забирая из её рук чашку с пустой тарелочкой. — Нам до самолета осталось всё ничего. Билет я вам, конечно, в случае чего, поменяю, но вы отдохнуть не успеете к завтрашнему дню. Так что бегом собираемся и выезжаем.

Спорить о происшествии вчерашнего вечера они могли до бесконечности. Только, сомнений в том не было, каждый останется при своем мнении. А для него вчерашнее поведение сына — недопустимо. От слова — совсем! Не так воспитывал парня. Не то закладывал в голову. И никакое оправдание слушать не желал…

2

Москва. В аэропорту были заблаговременно, хотя не сказала бы, что Константинов сильно «гнал». Да, ездил быстро, но — без фанатизма, соблюдая правила и скоростной режим. По крайней мере — когда рядом находилась она.

А, возможно, просто повезло и не попали в пробку. Вот в таком случае, точно, возникла бы проблема. Вспомнилась Маслова, которая несколько дней назад устроила им с Юркой истерику по вопросу времени прибытия в аэропорт. Та панически боялась опоздать. Хотя, сама, редко куда спешила. Не её это было — своевременность…

Зарегистрировав на рейс через терминал, Константинов, отдавая посадочный талон, совершенно неожиданно спросил:

— Рита, а чего вы боитесь?

В первое мгновение Коташова растерялась. Казалось, обо всём переговорили в квартире. И сейчас… Панически боялась возможного молчания. Тишины. Казалось, отношение к ней со стороны Константинова, изменилось. В чем именно это выражалось, понять не могла. Но появился какой-то сдерживающий фактор… Пока — необъяснимый для неё…

— То есть? — осторожно прозвучал вопрос.

— Не называя своего адреса, — пояснил провожатый, оформляя багаж. — Ну, вы же понимаете, что в вашем городке узнать его несложно, — продолжал Алексей, передавая своей спутнице бирку с номером. — От силы — несколько дней. А, учитывая, что ориентировочно мне известен ваш район обитания, если задаться целью, можно просто понаблюдать. Ведь с Глашей вы гуляете ежедневно. Или я не прав?

И снова вывел на тему, которая занимала, наверно, на протяжении всего их знакомства. Такого упрямства понять не мог. Не собирался напрашиваться в гости. Не в его правилах. Но уж просто знать адрес…

— Алексей, слишком всё быстро.

Рита постаралась уйти от темы, которой, на самом деле побаивалась. Сама себя в данном случае не понимала. Да, узнать адрес было не сложно. Не Москва, много усилий прикладывать не придётся, совершенно верно подметил. Но вот тут очень хотелось верить его обещанию не искать точного адреса, пока сама не скажет. А для неё именно вот с этим человеком оказалось всё не так просто. И бояться, вроде, нечего…

— Не буду спорить, возможно, — согласился Константинов, добавив, — Но и нам с вами давно не по двадцать лет.

Что сейчас попытался сказать данной фразой? Рита на секунду прикрыла глаза. Поняла прекрасно. И спорить — сложно. Время, действительно, терять глупо. То время, которое они могли бы провести вместе. А хотели ли?..

— Вот именно поэтому, — произнесла она с уверенностью в голосе. Перехватив слегка недоумевающий взгляд, ответ, по всей видимости, ожидался другой, неожиданно выдала, — Вы еще для себя не всё решили.

Заявление, от которого опешил. Вот в чем точно на сегодняшний день не сомневался, так это в собственных действиях. И, казалось, те вполне четко обозначают позицию относительно, их совместных, дальнейших отношений.

— С чего вы взяли? — вырвался вопрос.

— Если бы решили, то сказали бы обо мне старшему сыну, — проговорила она совершенно спокойно. — Ну, или как-то иначе дали бы ему понять, что у вас в квартире гостья, — и снова возврат к событиям вчерашнего вечера. Константинов мысленно чертыхнулся. Боялся он возможных проблем из-за «выступления» парня. — Вы не сделали этого.

Нет, она не выносила приговор, что уже вселяло надежду. С одной стороны, с другой же… А вот с другой — совершенно не нравился тон. Когда женщина переходила на подобную тональность, жди беды.

— Я не обязан…

— Алексей, вы привыкли буквально всё держать под жестким контролем, — неожиданно резко перебила его Коташова, заставив смолкнуть. А от неожиданности её «выпада», во взгляде задержалось недоумение. До сих пор женщины с ним как-то в словесные перепалки не вступали (за исключением жен). — В том числе, и в семье, — добавила Рита. — Я так жить не смогу, — призналась она уже менее эмоционально, но достаточно пугающе-уверенно. — Вы не умеете доверять. Это — страшно.

Она еще о многом из своей жизни не готова рассказать. Но вот то, что попыталась донести сейчас… Константинов молчал с минуту. Никто и никогда прежде ничего подобного ему не говорил. Она же… В какой-то момент поймал себя на мысли, что не только о его характере сейчас сказала, но и о своем прошлом, остававшемся для него до сих пор за глухим занавесом.

— А сами?

Да, она права. Он разучился доверять. Жесткий самоконтроль, да и не только самоконтроль, а контроль вообще всего окружающего, давно стал нормой. И никогда над этим не задумывался. Просто знал, что по-другому в жизни ничего не получится добиться. А когда добился, считал себя обязанным, как минимум — не растерять.

— Я — женщина, — нарушила его размышления очередной репликой. — И не уверена, что мы с вами видимся не в последний раз.

Константинов сменился в лице. Подобного заявления точно не ожидалось. Да и все моменты, или, по крайней мере, самые опасные, для продолжения их отношений, за вчерашний вечер и сегодняшнее утро обговорили. И в целом…

— Мне прямо сейчас купить билет и лететь за вами? — поинтересовался он, при этом совершенно серьезно глянув на часы.

На данный рейс точно не успевал, до начала посадки оставалось не так много времени. А вот на следующие еще вполне мог приобрести… По крайней мере — теоретически. Настрой провожаемой гостьи не нравился совершенно.

— Алексей, не сходите с ума, — нет, не испугалась вероятности его подобного хода, скорее, получила задачу для размышления. — Вас на съемочной площадке ждут, — «напоминание как нельзя кстати», — не без раздражения подумалось в данный момент Константинову. — Вы вчера обещали.

Искала способ избавиться от него? Или у самого очередная фобия начала развиваться… Боялся потерять контакт именно с этой женщиной. Теперь уже — боялся. Хотя, еще совсем недавно, сам пытался разобраться в отношении к ней, стремясь избежать очередной ошибки.

— Буду я на съемочной площадке, — заверил он, к чему-то глянув в сторону. — Но, подскажите, как мне вас удержать от отправления меня в черный список?

Вот так, как сейчас, кажется, не смотрел на неё ещё не разу. Хотя, нет, было. Летом. Во время одной из встреч. Когда впервые обнял и поцеловал… Теплота, надежда, беспокойство, еще какое-то, непонятное для неё чувство… Никогда не думала, что самый обычный взгляд может сказать больше слов. Сказал. И игры не было, в том не сомневалась. Чувствовала, когда с его стороны начиналось нечто подобное…

— А вы думаете я теперь смогу это с легкостью сделать? — поинтересовалась Рита, глянув на жетон от багажа в своих руках, и тихо, даже с тенью сомнения, как показалось самому Константинову, продолжая, — Возможно, совершаю большую ошибку, Алексей, но все же скажу. Вы почти победили. Вы не стали моим наваждением, но достаточно уверенно вошли в мою жизнь. Именно этого очень боялась. С самого начала нашего общения…

Что ему сейчас попытались сказать? Алексей на секунду задержал на ней слишком задумчивый взгляд. Прекрасно всё понял. Только для продолжения разговора, достаточно серьезного разговора, оставалось не так много времени.

— Рита, а давайте мы с вами откровенно поговорим на новогодних праздниках? — и предложение с его стороны прозвучало вполне уверенно. — В декабре у меня завершаются все съемки. Тридцатого с утра встреча с Никиткой, а с вечера я полностью свободен и буду в области уже к утру, ну, край — утром тридцать первого, — продолжал он, не сводя с неё внимательного взгляда. — У вас будут январские выходные.

Говорил вполне уверенно. Впрочем, этот человек вообще, кажется, мысли, которые вызывали сомнения, озвучивал крайне редко. Если вообще — озвучивал.

— Новогодние праздники принято встречать в кругу семьи, — осторожно напомнила Рита.

Не хотелось стать нарушительницей семейных традиций. Да, конечно, сын вряд ли примчится за отцом в далекую Калининградскую область для выяснения каких-то отношений. Но будет достаточно того, что сама…

— Согласен, — прерывая её размышления, заметил Константинов, тут же добавив, — Но до конца года я вам полноценной семьи точно дать не смогу. С разводом, в лучшем случае, получится в следующем, — и данный факт слегка напрягал. — Но очень хочу быть рядом в самую сказочную ночь в году. И запретить мне этого никто не может, — а вот это звучало вполне правдоподобно. — Рита, я обязательно буду у вас на новогодних праздниках. И, надеюсь, к этому времени вы определитесь в своём выборе. Если нет — мы просто пообщаемся.

Он снова ни на чем не настаивал. С его-то характером! Или, таким образом, пытался дать понять, что опасаться его не стоит? Что решение, в любом случае, остается за ней? Только с собственными фобиями не так просто было справиться.

— Коташова.

Короткое слово привело Константинова на несколько секунд в откровенное замешательство. Как-то слишком резко Рита сменила тему. Причем — без какого-либо объяснения того, что прозвучало.

— Что — Коташова? — переспросил Алексей, откровенно не понимая смысла сказанного.

А, возможно, просто мозг оказался занят другими мыслями. Перерабатывал другую информацию, намеренно игнорируя всё постороннее, не относящееся, по его мнению, к проблеме сегодняшнего дня.

— Моя фамилия — Коташова, — не пряча улыбки, пояснила Рита, а реакция Константинова, совершенно неожиданно, позабавила, — Курьер каждый раз впадает в ступор, когда в учреждении у него спрашивают, кому букет предназначен. Хорошо, Рита у нас работает одна.

Улыбка… Вот с улыбкой нравилась ему больше. И у самого настроение заметно улучшалось. А сейчас… Это еще и хорошим знаком показалось. Значит, не сильно подпортил Димка своей выходкой их отношения.

— К сведению принял, фамилию запомнил, — заверил Алексей, улыбнувшись в ответ. — Надеюсь, к концу декабря созреете до того, чтобы назвать мне свой адрес, — и снова затронул вопрос, который держал её в непонятном напряжении всякий раз, когда озвучивался. — Рит, ну, в самом деле, что вас останавливает? — без сомнения, существовал какой-то сдерживающий фактор, для него, пока, непонятный. — Или, всё-таки, на личном не всё так просто?

Ещё дин момент, который никак не получалось прояснить. С одной стороны, понимал и соглашался с тем, что не имеет никакого права требовать от неё разорвать разом все связи, какими бы те не были. Там была её жизнь. С другой же… Чувство ревности… Давно ничего подобного не испытывал по отношению к противоположному полу. Даже с женой… Там ситуация была другая. Там не ревность, скорее… А вот как назвать то чувство, и не знал. Своей жизнью та приводила в ярость, которую умело маскировал под сдержанное неприятие…

— Ни мужа, ни детей, — обронила Рита. И, кажется, не в первый раз. Касались они уже, как-то, вопроса её личной жизни. Настаивать на откровении Константинов боялся, опасаясь, как бы совершенно не закрылась, не спряталась от него в своей манере «улитки», или, как он там говорит — ежика. Но неизвестность держала в постоянном напряжении. Боялся, что кто-то, оказавшись в нужную минуту рядом, переиграет его. И неважно, что с тем — другим, может проиграть. Женская логика никаким нормальным объяснениям не поддается.

— Тогда — в чем проблема?.. — задал он, без надежды получить ответ, вопрос. И, в общем-то, не ошибся. Снова, возможно и неосознанно, на психологическом уровне, заняла оборонительную позицию. В буквальном смысле слова — почувствовал нарастающее напряжение, благоразумно отступив, — Хорошо, не хотите, не отвечайте, — а затем добавил, — Вот и посадку объявили.

По залу ожидания, в самом деле, прозвучало сообщение о начавшейся посадке на рейс. Вот теперь, действительно, отдых завершился. Проводил её к терминалу. А уходить… Уходить не хотелось. Какая-то непонятная тревога не давала сегодня покоя.

И тут сделал то, чего не ожидала и к чему оказалась не готова. Тем более — при таком скоплении совершенно незнакомых людей… Обняв (к этому привыкнуть успела) — поцеловал. И поцелуй…

А ей казалось, что к сорока (хоть и неполным) годам, в отношениях — поцелуем точно удивить нельзя. Секунда волшебства, а потом — глубокий, многообещающий. Так, наверно, любовники целуются перед началом самого интересного. Или — в процессе всего действа. И уж точно не на людях, где сдержанность проявить сложно!

Растерянность длилась несколько секунд…

— Пощечину предлагаю перенести на новогодние дни, — вернул её в реальность, а в голосе послышались привычные нотки сдержанного сарказма. Вот после такого поцелуя попасть под «холодный душ» как-то не ожидала. — Есть шанс, что так вы не отправите меня в черный список и не вычеркнете из своей жизни хотя бы до конца декабря, — добавил он всё тем же тоном. — Я обязательно прилечу на новогодние праздники, просто дождитесь.

Прежде, чем скрыться в потоке пассажиров рейса, пообещала позвонить, как прилетит. А он еще долго стоял перед опустевшим терминалом. У него не было ни единого шанса удержать её. На сегодняшний день — не было. Слишком долго приходил в себя после последнего семейного инцидента. Впрочем, нет, даже не семейного… Как тот назвать, и сам толком не знал. Да и неважно теперь. Главное и, самое страшное, время упущено. И ему, действительно, нечего предложить этой маленькой женщине… Дорогой его сердцу, женщине…

Глянув на часы, направился из здания аэропорта. Арциховскому вчера обещался быть на съемочной площадке к трем дня. Злоупотреблять благожелательностью данного человека не собирался. Тот практически всегда шел на встречу актерам, понимая, что те тоже люди…