Шаг до любви

Глава 20

20 ноября 2021

1

Москва. Погода была отвратительная. В данной части столицы прошел снег, к середине дня благополучно превратившийся в грязное месиво. Сейчас, не смотря на серость неба и промозглый ветер, было, хотя бы, без осадков. Застегнув куртку, глянул на брошенную на пассажирское сиденье шапку. Вот не любил он головные уборы.

Еще раз выглянув на улицу, принял решение обойтись без оной. В конечно счете, не минус тридцать, когда утепление по максимуму крайне необходимо ради собственного же здоровья. Да и прогулка, вряд ли, получится долгой. Барышни подобную погоду сами не любят. А пригласить в кафе у него, ввиду ковидных ограничений, на сегодняшний день возможности нет.

Лерочка Вешник дожидалась его у входа в парк. Желающих прогуляться сегодня, не смотря на выходной день, практически не было. Погода не располагала. Нависшие над микрорайоном тяжелые, свинцовые тучи, в любой момент грозили разразиться какой-нибудь мерзопакостью в виде дождя или мокрого снега.

— Извините, без цветов, — заговорил он, приближаясь к молодой женщине. И вряд ли то было искреннее извинение. Скорее — своеобразный сарказм в адрес её к нему интереса, который вряд ли пропал даже после вступления в брак.

Вообще, поймал себя на мысли, что на встречу не надеялся. Не внушала ему доверия эта очаровательная куколка. Не было в ней серьезности! И если бы не желание разобраться в произошедшем на суде, вернее — в день суда…

— Да уж спасибо, — с налетом легкой иронии обронила Лерочка, признавшись, — А то как-то мужу сложно будет объяснить цветы, оформленные в дизайнерский букет.

Ему вернули его же слова. С тем же налетом сарказма. От удивления даже на какую-то долю секунды в растерянности замер. До сих пор их с Лерочкой Вешник общение было несколько иным. И уж сарказма в свой адрес точно не замечал.

— Пройдемся или… — решив не заострять внимания на благополучно завершившемся обмене «шпильками», поинтересовался Константинов. Вот стоять на одном месте в такую погоду было, мягко говоря, не комфортно. Даже учитывая тот факт, что одет, как всегда, по сезону. Не давал расслабиться пронизывающий ветер.

— Смотря, о чем хотите поговорить, — поправляя воротник своей куртки, пытаясь спастись таким образом от пронизывающего ветра, заметила Лерочка, добавив, — Но, в любом случае, я бы прошлась.

А в ней что-то изменилось… Странно, но Константинов на этой мысли поймал себя только сейчас. Внешне, да, перед ним прежняя, хорошо знакомая, Лерочка Вешник. А вот что-то неуловимое появилось в… движениях… В разговоре… Понять бы, что… Хотя, с другой стороны, надо ли ему это?..

— Хорошо… — кивнул он в знак согласия, жестом предложив перейти на дорожку, ведущую в глубь парка. — Давайте пройдемся.

Как оказалось, легче было пригласить данную особу на встречу, чем… Вот заговорить о сути не получалось. Подходящие слова почему-то не подбирались. А высказаться прямолинейно — опасался. Если вдруг окажется не прав… Здесь было два момента. Момент первый — не желание своими подозрениями оскорбить женщину. Момент второй — в лице всё той же женщины — получить злейшего врага из-за нанесенной обиды.

— Итак, Алексей Петрович, я вас внимательно слушаю, — нарушая слишком затянувшееся молчание, заговорила первой Лерочка.

Догадывалась ли она о причине данной встречи? Определить Константинов не мог. Вот когда не надо, это кукольное создание играло просто мастерски. Она бы так на площадке, во время съемок, исполняла на бис, — подумалось ему в тот момент не без раздражения.

— Лера, это же вы сделали? — поинтересовался он, резко останавливаясь и не сводя с неё пристального взгляда. А взгляд у него был тяжелый. По крайней мере — сейчас и для неё. Валерии пришлось приложить максимум усилий, чтобы пусть не выдержать тот, так хотя бы с достоинством отвести свой в сторону. Не боялась она этого человека. Но вот под таким его взглядом чувствовала себя некомфортно.

— Что именно? — поинтересовалась Лерочка, театрально хлопнув ресничками.

Она — действительно не поняла его вопроса? Нет, всё прекрасно поняла, сомнений, по крайней мере у него, в том не было. Только, по всей видимости, надеялась уйти от разговора, тема которого определенно не вызывала большого интереса.

— Лера, прошу вас, давайте сейчас без вот этого наигранного непонимания и притворного недоумения. — заговорил он вновь. И голос, на этот раз, зазвучал с привычной для него жесткостью. Давно не общался в подобной манере. Как-то общение с Ритой… Ритой Коташовой, сделало его мягче, что ли. Жесткость сохранялась, но ушла категоричность. А вот сейчас… — Вы понимаете, что, если информация о суде выйдет…

— Алексей Петрович, вы сильно преувеличиваете мои возможности, — и всё же мадам Вешник, или, кто она там теперь по мужу, как он понял, прекрасно поняла, о чем разговор. — Я всего лишь дочь Николая Ульяновича Вешника, — продолжала она на удивление совершенно спокойно. — А отец у меня не мафиози и суды он не покупает. Я ведь правильно поняла, вас интересует, каким образом вмешательство моего отца повлияло на ход вашего с женой судебного разбирательства за право вам видеться с младшим сыном? — уточнила Лера, при этом открыто посмотрев на него. Ей скрывать было нечего и он, Константинов, это должен понять.

— Тогда каким образом…

— Скажем так, он платит, — продолжала Лера, неторопливо направляясь в сторону развилки, откуда, если повернуть в нужную сторону, можно было вновь выйти ко входу в парк. — Но не судам, а своим людям. И платит хорошо, Алексей Петрович, — добавила она, лишь на мгновение оглянувшись на идущего на пол шага позади Константинова. — Поэтому, когда тем ставится задача, она выполняется максимально качественно и быстро. Всё законно. Извините, в вашем случае немного не успели до суда. Часть данных, по словам папы, требовала перепроверки. Вашей жене предоставили определенные, назовем их так, материалы. Если их обнародовать, то даже наш гуманный суд не посмотрит на ее статус матери, — Лерочка говорила спокойно, с налетом какой-то непонятной для Константинова… брезгливости. Вот уж ей-то что от полученной о Петровой информации… — И вы об этом прекрасно знаете, — продолжала она уверенно. — Но благородство не дает вам сыграть открыто. Ольга Сергеевна Петрова проявила благоразумие. Взвесила все «за» и «против» и, по совету адвокатов, приняла правильное решение. Суд всего лишь вынес постановление о прекращении дела в связи с тем, что стороны выразили согласие заключить соответствующее соглашение. Чем вы недовольны?

Хороший вопрос в свете произошедших событий. Здесь благодарить надо было за помощь, а не недовольство выражать… Был только один пунктик… Не привык он оставаться должным… А в данном случае, получалось…

— Да вроде всем доволен, — пожав плечами, обронил Константинов, тем не менее не удержавшись от признания, — Кроме, пожалуй, одного. Вы в курсе…

Его личная жизнь, его причина предстоящего развода с женой, вышла за пределы их давно не существующей семьи. Да, об Ольге Петровой знали и без Вешник. Но — одно дело, когда в курсе люди, не имевшие к нему вообще никакого отношения и, совершенно другое…

— В курсе, — не стала она отрицать очевидного. — Я папина дочка, Алексей Петрович. Избалованная кукла. Но я не люблю, когда через меня пытаются подставить человека, который, к тому же, мне ничего плохого не сделал.

А вот сейчас она удивила. От кого, а от нее в последнюю очередь ждал вот такого заявления. Нет, плохого он ей, конечно, не делал. Но и до хорошего дело не дошло.

— А как же ваше желание относительно нашего с вами… — начал он осторожно, определенно намереваясь припомнить, только не знал, как сделать это потактичнее, её увлечение его персоной. Да и вряд ли то прошло и на сегодняшний день. По крайней мере на сценической площадке мало что изменилось. Она буквально расцветала, стоило им отыгрывать совместные сцены. А уж если приходилось дубли делать…

— А знаете, люди почему-то уверены, что мы с вами спали, а, может, и сейчас спим, — призналась она совершенно спокойно. — Но я… — выдержав короткую паузу, совершенно неожиданно для Константинова выдала, — Если честно, я благодарна вам за выдержку. Не знаю, почему вы так были настроены против меня, но я, правда, рада, что между нами ничего так и не произошло.

Вот за это женщины его еще не благодарили. Привычнее как-то было принимать слова благодарности после совместно проведенного уикенда, когда такое случалось с его вечными загрузками. И как сейчас реагировать…

— Лер, ну вы действительно, чуть старше жены моего сына…

Странно и неожиданно, но вот именно сейчас появилось необъяснимое чувство неловкости. Еще немного и, чего доброго, краснеть начнет, как юнец на первом свидании. И это при том, что уже и не помнит, когда последний раз вообще испытывал неловкость в обществе дамы. Сдерживающий фактор, да — бывало. Совсем недавно периодически ловил себя на самоконтроле. Но там было всё понятно. А сейчас-то — что?..

— Да, я слышала про возраст… — припомнила Лерочка. — Но мне почему-то кажется, что истинная причина не в этом, — продолжала она с непривычной для него уверенностью. — Я вам, правда, благодарна за вашу стойкость. Вы, наверно, единственный, кто не попытался затащить меня в свою постель… Но я никогда не прощу вашу жену… — выдала она совершенно неожиданно. — Не знаю, каким вы были до развода с первой. Наше с вами знакомство в те времена даже и не предполагалось. Но вот вторая превратила вас в жесткого циника. Вы закрылись от всего мира. Даже от людей, которые вас любят и дорожат отношениями с вами. Очень надеюсь, что вы встретите, если еще не встретили, женщину, которая вас отогреет и полюбит просто за то, что вы есть, а не за то, что можете дать.

Как точно подмечено… И он такую встретил. Уже встретил. Вот только проблемы никак не желают отступать. Или, действительно, проблема в том числе и в нем. А он пытается искать виноватых в происходящих катаклизмах в их отношениях, где-то на стороне…

— А вы — любите?

Кой черт дернул озвучить вопрос, который всего лишь на секунду задержался в голове. Ну, мелькнула мысль. И пусть бы себе дальше мелькала. В конечном счете, его не интересует личная жизнь этой куколки. Со своей бы разобраться…

— Мы все любим, — со странной улыбкой обронила Лерочка, задержав на нем достаточно красноречивый взгляд. — Вопрос только в том, кого и как, — и снова секундная пауза. — Вы тоже скрываете свои чувства. Хотя почему — понять не могу. Вы ведь нашли то, что искали всю свою жизнь. — Эта куколка слишком часто и много стала думать. — И, да, знаю, не мне давать вам советы, но… — продолжала она, останавливаясь за несколько метров до выхода из парка. — Забирайте сына, пока не стало поздно. Вы ведь не хотите, чтобы он однажды узнал о матери правду? Я бы такую мать не смогла простить.

Он делал всё, чтобы правда до мальчишки не дошла. Из-за этого сейчас и с разводом начались серьезные проблемы, вновь всё застопорилось. Не мог он признать факт собственной оплошности. Сейчас, спустя время, понимал, что тогда ею было всё отлично спланировано. А он попался, как неопытный мальчишка…

— И, тем не менее, она — мать, — с холодным спокойствием возразил Константинов. И его собеседница должна была уже по тону понять, что продолжать тему не стоит. Здесь предстояло разбираться ему самому. Как — пока не имел ни малейшего представления.

— Алексей Петрович, поверьте, она не проиграла, она — отступила, — негромко заметила Лерочка, в действительности не понимая, почему этот человек не хочет слышать очевидного. — Скажите, что должно произойти, чтобы вы поняли, что это за человек?

Вот что это за человек, он понял где-то через полгода после брака. Правда, она тогда со слезами на глазах уверяла, что с прошлым покончено. Что у нее есть муж, нормальная семья. Они ждали Никитку. Вроде, да, поверил. И какое-то время, действительно, у них была благополучная во всех отношениях, почти образцовая, семья. А спустя время, приличное время, узнал, что жена вернулась к прежнему занятию…

— Лера, я не могу позволить переломать психику ребенку, — и это было не упрямство, как считали некоторые из его окружения. Он, действительно, в данном случае, думал о мальчишке. — Ему только шесть. Если его сейчас забрать от матери, придется как-то объяснять причину. У них там нет большой любви, но, тем не менее, это мать. И он вполне может начать задавать вопросы.

Он и сейчас-то задает вопросы, на которые неизвестно, как отвечать. Ольга Сергеевна всё считает сына младенцем, ничего не видящим и не понимающим.

— Решать вам, ваш сын, — совсем уж по-взрослому заметила Лерочка. — Но женщина без моральных устоев не может заниматься воспитанием детей. Не имеет права.

Очередная попытка поговорить с женой, сделанная буквально на днях, успехом не увенчалась. Она ни его не хочет слушать, ни прислушаться к голосу разума. Если таковой у неё, конечно, вообще есть.

— Для своего возраста и положения вы слишком жестко рассуждаете, — не удержался от замечания Константинов.

Вот эта девочка казалась ему полной пустышкой. Относился к ней, как к куколке, которая способна выступать лишь в качестве украшения. Этакий красивый, одушевленный реквизит. А вот сейчас она открылась перед ним в совершенно ином качестве.

— Алексей Петрович, ну вы же понимаете, что я полностью права, — заметила она осторожно, все же не желая, невольно, задеть этого человека за живое. — Вы закрылись от мира, это неправильно. Никто не застрахован от ошибок. Тем более, эта ошибка — исправляема.

— Лера, очень надеюсь, что вам никогда не придется принимать непростое для себя решение, касаемо семьи. Данная проблема касается не только меня одного и мальчишки. Эта проблема касается всех, кто мне близок. И, пока я не найду способ, как наименее болезненно разрубить гордиев узел, всё останется на своих местах.

— Вы рискуете. Ребенком рискуете, Алексей Петрович. Самого же себя потом не простите. Такие, как ваша жена, не меняются.

Он с этим и не спорил. И не собирался спорить. Только пока… сделать ничего не мог. Одного себе сейчас простить не мог. Не в запой три года назад следовало уходить, а начинать бракоразводный процесс. Забирать у неё ребенка. Вот сейчас, действительно, было бы значительно легче. Тогда Никитка был еще слишком мал, чтобы задавать осмысленные вопросы относительно действий матери, которые, порой, проскальзывали теперь… Направляясь к машине, глянул на зазвонивший телефон… Сын… Снова — сын, пытавшийся до него дозвониться вот уже три дня… А он, лишь на мгновение задумавшись, снова «сбросил» звонок. Не готов еще был к общению…

2

Самый запад России. Выходной… С некоторых пор стала ждать выходные, как праздники. Уставала не столько от самой работы, сколько от поездок. Но менять что-либо, во всяком случае в обозримом будущем, не планировала.

До прогулки с Глашкой оставалось еще часа два. И в ожидании часа икс «гуляла» по просторам интернета. Просматривала музыкальные видеоролики… Иногда устраивала себе такое вот ничего неделанье. Щелкая мышкой по очередной музыкальной записи где, судя по описанию, должна быть красивая песня о чувствах влюбленных, случайно задела соседнюю. И уже собиралась «перещелкнуть», когда…

«Самый закрытый от прессы звездный актер театра и кино, Алексей Константинов, был замечен водном из дорогих ювелирных салонов…» — вещал приятный женский голос за кадром.

Коташова слушала и не слышала… Ювелирный салон… Какая разница, какой, название всё равно бы не запомнила. Главное, что в том был Константинов! И примерял колечко какой-то стройной брюнетке…

Рита, не веря глазам, включила повтор ролика… Судя по дате — канун ее прилета в Москву. Буквально за сутки Алексей Константинов примерял какой-то… кукле в салоне колечко! История повторялась… Всё почти так же, как уже происходило когда-то давно… Она тоже надеялась… Впустила в свою жизнь… А потом потеряла всё: надежду, любовь, веру… ребенка… Это было предательство…

Закрыв ладошкой рот, словно желая сдержать крик, с силой зажмурилась. Вот такого она не ждала…

И тут неожиданно «запел» телефон. Не совсем привычная мелодия привлекла внимание и, в другое мгновение, привела в растерянность. Нет, сам звонок в целом был ожидаем. Во всяком случае — до данного времени — ожидаем. С момента ее возвращения из Москвы этот человек звонил с завидной регулярностью: два, а то и три раза на день. Иногда, вот теперь — именно — иногда — присылал сообщения в мессенджере. Но сейчас…

Замешкавшись всего на мгновение, Рита всё же включила связь…

— Вы приняли видео звонок без предварительного согласования?

Вместо приветствия, прозвучал вопрос Константинова в ставшей привычной для неё, слегка саркастической манере. Находился он, судя по «картинке» — в машине. Хотя, до сих пор, созванивался с ней из дома. По крайней мере, ей так казалось. Могла и ошибаться. Вот теперь не знала, на сколько может верить этому человеку…

— Как видите, — постаралась она ответить ему в тон. — А вы отдыхаете или по делам… — хотя, на самом деле, было без разницы (а было ли???), с какой стати, во время звонка, оказался в машине. Его личная жизнь её… не интересовала?.. Вот в последнем всё чаще начинала сомневаться.

Впрочем, теперь это тоже было неважно. Совсем неважно. Важно другое — сохранить выдержку. Не сорваться.

— Можно сказать — по делам, — и сказал он сейчас практически правду. Откинувшись на спинку автомобильного кресла, подкорректировал телефон таким образом, чтобы максимально попадать в кадр, добавив, — Встреча была одна важная.

— Важная встреча в субботу? — Рита с трудом, но всё же заставила голос звучать почти ровно, без какого-либо напряжения. — Можно попробую угадать: встречались с женщиной?

— С женщиной? — а ей показалось, он испугался. — С чего вы взяли? — Константинов же, на самом деле, просто пытался понять настрой своей собеседницы. — Вопрос с прошлым надо было решить, по суду моменты остались, — добавил он.

— А потом вспомнили, что соскучились? — полюбопытствовала Рита, удобнее устраиваясь на диване. Огромных усилий стоило сохранить сейчас спокойствие. Такой выдержки от себя не ожидала. Общение вот с этим человеком уже почти в привычку вошло. И даже не смотря на инцидент в его квартире буквально накануне отлета… А вот как быть теперь… Видеоролик стоял на паузе. Константинов смотрел на нее с экрана монитора, а рядом с ним…

— Вспомнил, что очень соскучился, — поправил её Константинов, расстегивая куртку (наверняка в машине включено отопление, — отметила про себя Коташова, вспомнив о любви к теплу данного человека). — А вы — нет? — задал он встречный вопрос.

Он предлагал ей пооткровенничать. Готова ли она к этому самому откровению? До сих пор ведь не решила для себя окончательно: быть или не быть. Извечный вопрос человечества… А теперь еще и эта запись…

— Мне не хватает нашего общения, — произнесла она все же вслух. Играть, так играть. В конце концов от неё не убудет. А дальше… Дальше будет видно…

— Рита, а мне, правда, захотелось вас увидеть, — и он сейчас не лгал, не играл. Впервые за последние годы был почти откровенен с женщиной. — Мне не хватает наших совместных завтраков и ужинов, — продолжал Константинов негромко. — Мне вас не хватает.

Её молчание… Впрочем, её молчание не удивляло. Ни сколько. Радовался уже тому, что до сих пор не отправлен в черный список и получает ответы на звонки. Хотя сегодня… Сегодня что-то шло не так. Снова чувствовал её напряжение… Даже через экран телефона…

— Вы помирились с сыном? — поинтересовалась Рита, откровенно намеренно уходя от разговора о его… чувствах. Вот говорить сейчас о тех была не готова. Снова — не готова. Слишком много вопросов оставалось открыто. И она не готова те обсуждать. А теперь вообще сомневалась, что стоит их затрагивать…

— Я должен ответить? — поинтересовался Алексей, задавая встречный вопрос.

Вопрос с поведением Дмитрия оставался на сегодняшний день не решенным. Понимая, что поговорить им всё равно, рано или поздно, а придется, Константинов, тем не менее, принципиально не брал от сына трубку и не звонил сам. Вопрос был слишком… сложным. Для него — сложным.

— Алексей, вы помните наш разговор в аэропорту?

Её вопрос… Он едва сдержал усмешку. Естественно, он помнил всё, о чем там говорилось. Вот только сильно сомневался, что…

— О чем именно? — прерывая собственные размышления, поинтересовался он вслух. Хотя, вряд ли не догадывался, какая именно часть того разговора интересовала её сейчас. В любом случае, ответить, пока, было нечего.

— О вашей жесткости.

Характер у него был… Нормальный у него был характер. Да, возможно, где-то жестковат. Но, по-другому, не стал бы тем, кем стал. Когда почти тридцать лет назад жизнь вывернула наизнанку, как тот мифологический Феникс, смог восстать из пепла. С другим характером вряд ли получилось бы. А вот теперь, как оказывается, именно характер и мешал…

— Я меняюсь, Рита, — заверил Константинов, попросив, — Дайте мне немного времени. Обещаю, к новому году проблема по имени Дмитрий Алексеевич, решится, — а вот тут, был уверен, точно угадал суть проблемы. — Себя я переделать вряд ли смогу. Но очень постараюсь внести корректировки согласно ваших пожеланий.

Да, он готов был даже себя попытаться изменить ради этой маленькой женщины. Ради её спокойствия. Ради их общего будущего.

— Это не мои пожелания, — возразила Рита, поглаживая прильнувшую к ней на диване и положившую на колени мордочку, Глашку. — Это…

— Рита, я не хочу вас потерять, — признался Константинов, перебивая собеседницу. — Скажите, ваши планы относительно Нового года не изменились? — продолжал он, вновь вспоминая о предстоящих новогодних праздниках. — Мы встречаемся? — вот именно сейчас предпочел бы находиться рядом с ней, а не за тысячи километров, без возможности прилететь. Что-то не давало покоя. Да, вроде всё уладилось. Но именно — вроде. Никогда его еще шестое чувство не подводило…

— Ну, я так понимаю, от вас мне легко не отделаться, — Рита не сдержала… улыбку. Нервозность этого человека слегка забавляла. Оказывается, и люди, вроде Константинова, бывают неуверенными в себе. Если только она не знала точную причину… Вот в таком случае всё было максимально объяснимо.

— Правильно понимаете, — и всё же что-то шло не так. — Вы обещали адрес… — напомнил он, стараясь уловить её настрой. И проблема была не в видео звонке. Нет. Даже если бы он просто позвонил… Что-то произошло, о чем, почему-то, до него довести не хотят…

— Будет вам адрес, если не передумаете, — обронила она, затем неожиданно выдав, — Нам с Глашкой гулять пора.

«Гулять пора» было еще часа через полтора. Но в какой-то момент Рита поняла, что играть больше не может. «Заряд» закончился. Перед глазами — включённый ноутбук с поставленной на паузу видеозаписью… А в голове — пустота, ни одной мысли: что теперь делать? Ясно было только одно: никаких разговоров об этом видеоролике. Вот ложь слушать была не готова…

А вечером к ней «тайфуном» ворвалась Маслова. Вот кого не видела со дня своего благополучного возвращения из Москвы. Тараторила Ксюха где-то минут сорок. Новостей выгрузила массу. И тут, в какой-то момент, заметила настрой старшей подруги, которая её, по сути, и не слушала. Так, вежливости ради, периодически что-то там поддакивала…

— У тебя всё нормально? — поинтересовалась Маслова, враз сменив собственный тон. Если у неё всё было замечательно, то у Коташовой, по всей видимости, приближались очередные катаклизмы. Оставалось только выяснить, на сколько серьезные…

— Ксень, давай не будем… — попросила Ритка, «бросив» на плиту чайник.

Пить сегодня, даже легкого вина, совершенно не хотелось. Спиртное заставит потерять бдительность. А именно сейчас подобного себе позволить не могла. В любой момент снова мог позвонить Константинов… Он последние дни всегда звонил ближе к девяти вечера. Желал ей доброй ночи и замечательных снов… Интересно, какие сны и… с кем видел сам…

— Так, я что-то не поняла, — не обращая внимания на настрой Коташовой (впрочем, к перепадам её настроения давно привыкла), заметила Ксюха. — Давай выкладывай, что случилось, — предложила она, выключая чайник и подвигая Ритке наполненный вином бокал.

Что случилось… Не могла она рассказать Ксюхе — что случилось. Вот с этим своим моментом в жизни должна была разобраться сама. И принять единственно верное решение. Без какого-либо вмешательства извне. Только от Ксюхи легко не отделаться. А, значит, требовалось озвучить какую-нибудь правдоподобную историю.

— Да ничего не случилось, — попыталась она уйти от разговора на не очень приятную для себя, на настоящий момент времени, тему. — Один момент покоя не дает. Разобраться надо…

Да, разобраться требовалось. Вот только — как? Прямо заданный вопрос — исключается. Не было уверенности в максимальной честности человека, способного мастерски сыграть любую роль. Он даже сегодня, в том не сомневалась, солгал. Красиво солгал. А ведь она заметила его реакцию на свое простое замечание относительно того, с кем встречался…

— Так, давай, выкладывай, что произошло? — настойчиво прозвучал вопрос Масловой, вырвавший Ритку из затянувшихся размышлений.

Что произошло… Что произошло… А произошло то, что должно было произойти. И Коташова выдала первое, что пришло сейчас на ум:

— У него сын. Взрослый.

— Ну, и?? — не поняла Ксюха, в недоумении воззрившись на подругу. — Всем известный факт, проблема-то в чем на этот раз?

Собственно, уже была ни в чем. Но, как говорится, слово — не воробей. А любопытству Масловой нет предела. И уж лучше говорить о старшем парне Константинова, чем о видеоролике из интернета, с которым пока сама не до конца разобралась и определилась.

— Он застал меня в отцовской квартире… — Ритка постаралась выдержать нужный для разговора тон, — Малоприятный момент. В общем, из-за меня теперь у отца с сыном серьезные разногласия. А я не знаю, что делать… — ложь. Чистой воды ложь. Да, конфликт имел место быть. Вот только её на сегодняшний день ну никак не затрагивал.

— Ясно, своих, о твоем появлении в его жизни, не предупредил, — резюмировала Ксюха, к чему-то усмехнувшись. — Рит, нормально всё будет, — продолжала она уверенно. — Не накручивай себя. Сама говоришь, что отношения у отца с сыном достаточно теплые. Объяснятся. А если боишься, что младший Константинов тебя не примет… — на секунду задумавшись, вдруг выдала, — А, знаешь, вам поговорить надо.

— Не уверена, — обронила Коташова, а перед глазами вновь возник видеоролик с Константиновым в главной роли. — А если и надо, то уж точно не сейчас, — добавила она, постаравшись, всё же, вернуться в свое прежнее, нормальное состояние.

Уже вечером, проводив Маслову и собираясь пораньше забраться в постель, оглянулась на зазвонивший телефон… «Алексей К» светилось на экране. Он звонил настойчиво… Несколько раз подряд… Трубка так и не была снята… Она не хотела его слышать… Слушать его ложь… Или — полу ложь… Какая разница…

Константинов в недоумении смотрел на телефон в своих руках. Ему не отвечали. Демонстративно… Чертыхнувшись, открыл соцсеть. На мгновение задумавшись, настрочил сообщение, ответ на который получил своеобразный: «Самое страшное, когда тебе начинает лгать человек, которому только поверил. Никак не могу понять, в чем прелесть. Или в этом — вся мужская сущность? Кайф какой-то особенный? Вы, тоже, не пишите мне больше. Не отвечу»…