Шаг до любви

Глава 19

3 ДНЯ СПУСТЯ

20 ноября 2021

1

Москва. Погода была отвратительная. В некоторых районах Москвы прошел снег, где-то дождь, а, местами, и все вместе — дождь со снегом. Почти вся столица встала во многокилометровых пробках. Проблема, с которой усиленно боролись уже не один год, но победить полностью никак не получалось. Особенно, когда столичный регион накрывали так называемые погодные аномалии. Чаще всего — зимой. Та, вообще, в столичный регион, почему-то, приходила неожиданно, заблаговременно забывая предупредить о своем приближении коммунальщиков и дорожные службы.

Лерочка сегодня никуда не планировала ехать. Точнее, нет, приехала к отцу. С очередной своей идеей. На её взгляд — достаточно интересной. Для неё. И, где-то, даже перспективной.

— Ты же всегда хотел, чтобы я попробовала себя по специальности, — обнимая отца за шею, продолжала она тихо-вкрадчивым голосом. Знала, с какой стороны и как «подъехать» к отцу, чтобы получить желаемое.

— Лерочка, родная, ты хоть понимаешь, во сколько нам этот твой каприз обойдется?

Не смотря на всю любовь к дочери, Николай Вешник всё же был человеком бизнеса. И, прежде, чем вложиться в какую-то идею, тщательно ту просчитывал с точки зрения финансовой окупаемости. В том числе и со своими аналитиками. Но, если желание дочери попробовать себя актрисой, больших сомнений не вызвало, в конце концов где-то и красивый жест сделал, проспонсировав родной кинематограф, причем — неигрового кино, а, значит, заведомо не окупаемого (правда здесь вышло как раз-таки наоборот), то, что касалось её новой идеи…

— Па-а-ап, ты то же самое говорил про «Перекресток любви», — напомнила она, пересаживаясь в кресло, с другой стороны рабочего стола отца. — Мы второй сезон закончили. Арциховский со своей командой итог подводят. Говорят, готовы отработать третий, если актерский состав останется тем же.

— Лерочка, девочка, а, может, ты о другом ребеночке подумаешь, а не о создании программы, которая может оказаться провальной? — осторожно предложил Николай Вешник, делая попытку убедить дочь переключиться на что-то более интересное, чем телевидение, к которому её с некоторых пор словно примагнитили. — Я разговаривал на днях с Виктором, — продолжал он, на время оставляя работу с компьютером. — У него намечаются серьезные дела во Франции. Вы, как я понял, улетаете туда на новогодние праздники и на неопределенный срок. Он планирует там и рождение вашего малыша. Давай, пока вы живете там, мы вопрос с твоей идеей оставим открытой. А вот когда через пару лет вернетесь…

Лерочка, резко выпрямившись в кресле, в котором успела удобно расположиться, в недоумении посмотрела на отца. Новость, которую только что услышала… Вот как-то другие планы у неё были на собственную жизнь.

— Что значит, он — планирует? — поинтересовалась она достаточно резким, что стало полной неожиданностью для Вешника, тоном. — Ничего, что я впервые это слышу от тебя? И в моей жизни тоже есть планы, с которыми, мне бы хотелось, чтобы в нашей семье считались. У меня, между прочим, учеба и съемки, — напомнила она.

— Лера, сейчас ты — в первую очередь — жена, — тон отца прозвучал не резко, но назидательно, что Лерочке совершенно не понравилось. — И обязана стать матерью. Так принято в приличных семьях нашего общества.

— Я обещала тебе внука, он у тебя будет, — поднимаясь с кресла, обронила Лера. — Но это произойдет тогда, когда я буду готова стать матерью. Когда буду уверена в завтрашнем дне. С твоим Виктором я не то, что в завтрашнем — я в сегодняшнем не уверена. У него дела во Франции? А скажи-ка мне, почему он говорит об этом с тобой и ни словом не обмолвился со мной? Кто ему жена — ты или всё же — я? Или я, что, ему только для постели подхожу? Ты для этого меня с ним сводил?

Ничего подобного прежде, при общении с отцом, себе не позволяла. И в ближайшем окружении на неё привыкли смотреть как на «Лерочку», пустышку, которой ничего особо не интересно. Которая живет исключительно за папин счет, не имея собственного мнения.

— Лера, человек бизнеса…

— Он — трус, — Лерочка слишком резко отреагировала на попытку отца что-то сказать в защиту зятя. — Я буду с ним, раз тебе это, по какой-то причине, нужно, — заверила Валерия, пересаживаясь на низкое кресло у окна отцовского кабинета. — Но жить во Франции не собираюсь. Раз надо, я буду там на новогодние каникулы. Если потребуется, даже сделаю вид, что безумно счастлива. Но мой ребенок родится здесь…

Отец не знал главного о её браке… А она, пока, всего говорить не собиралась. Сама еще не до конца разобралась, к какому финалу и, главное, как и когда, планирует прийти. Требовалось время. То самое время, которого её планировали лишить, заперев в золотой клетке.

— Лера, ты не понимаешь…

— Папа, что мы вообще, обсуждаем? — поинтересовалась молодая женщина, не пряча взгляда, открыто посмотрев на отца. — Я еще даже не беременна и, уж извини, сильно сомневаюсь, что когда-нибудь нечто подобное случится рядом с твоим Виктором. И давай, пожалуйста, оставим мою семейную жизнь в покое. Ты поможешь мне с программой, если тебе на стол ляжет, как у вас там это называется, бизнес-проект, кажется?

Вообще Вешник с большим трудом представлял себе дочь, корпящей над тем самым бизнес-проектом. Ну, не её это было. Периодически показать характер, вот так вот красиво выступить — да. В такие минуты сильно напоминала ему жену, скончавшуюся много лет назад, когда Лерочке было лет пять. Хотя, её мать имела физико-математическое образование и красный диплом об окончании хоть и провинциального, но ВУЗа. С Лерочкой вот как-то не совсем получалось. Возможно, действительно, слишком была в свое время избалована…

— Лера, этих телешоу на телевидении пруд пруди, — резонно заметил Вешник, несколько смягчив свою реакцию на очередную прихоть любимой дочери. — Ну, что такого эксклюзивного ты сможешь предложить зрителю, чтобы тебя стали смотреть массово? Заведи себе, как у вас там это называется — блог и выступай. Тем более, что вся молодежь сейчас там…

— Ты меня услышишь? — не смотря на упорное, со стороны отца, сопротивление воплощению её проекта в жизнь, Валерия продолжала свое медленное наступление. — Я хочу работать профессионально. И я могу работать профессионально. Но не на дядю, а на себя.

— Лера, ты еще полгода назад бредила кинематографом, — резонно заметил Вешник, определенно напоминая дочери о её участии в съемках и поступлении в какую-то там театральную то ли школу, толи студию. Сам он не очень в этом разбирался.

— А кто сказал, что я собираюсь его бросать? — «встрепенулась» Лерочка, определенно догадавшись, что сейчас собирается сказать отец. — Об этом даже разговора быть не может. Мне нравится играть. У меня стало получаться. Но я хочу создать свой проект. Который будет выходить, скажем, раз в месяц. Он не должен приесться зрителю. Да, ты прав, у нас на телевидении много ток-шоу самого разного формата, тематики. Но единицы несут в себе нормальный смысловой посыл.

— У меня ощущение, что мою дочь подменили, — признался Вешник, откидываясь на спинку рабочего кресла. — Ты понимаешь, что тебе еще команду придется набирать, — заметил он, при этом внимательно наблюдая за молодой особой. — С тем же помещением решать. Да масса чего еще придется сделать прежде, чем вообще приступишь к самой работе над проектом. А, самое главное, он должен заинтересовать хоть какой-то канал.

— Без твоей помощи процесс растянется во времени, — согласилась она тут же. — Но если любимый папуля поможет своей единственной дочери…

— А к мужу почему не хочешь обратиться?

Уже когда вопрос прозвучал, Вешник понял, что лучше бы тот было не озвучивать. Что происходило в семье дочери, понять не мог. Зять не распространялся, уверяя, что всё у них отлично, только вот девочке повзрослеть пора бы. Сама Валерия от разговоров о семейной жизни уходила. Иногда, правда, как сегодня, «выбрасывая» неоднозначные реплики в адрес мужа. Но жили, вроде, нормально. А это для него на сегодняшний день было главным.

— Потому что во мне он видит исключительно канарейку в золотой клетке, предназначение которой — ублажать мужа в спальне, рожать детей, принимать его гостей и молчать. Самое главное — молчать, папа. Всё остальное рассматривается, как каприз избалованной девочки.

— Может, мне поговорить с ним? — внимательно выслушав дочь, предложил Вешник.

Да, Лерочка, вроде, ни на что не жаловалась. Но вот о том, что его дочь живой человек, а не кукла-марионетка, зятю забывать всё же не следовало. И он ведь предупреждал, что девочка только с виду такая взбалмошная. А так характер у неё материн. И если уж родится какая идея, ничем не вытравишь.

— Пап, а давай с семейной жизнью, и с мужем, я как-нибудь сама буду разбираться, — предложила Лера, вновь пересаживаясь ближе к отцу. — Не хочу, чтобы ты вмешивался. Пока — не хочу, — добавила она, поправив саму себя. — Что с моей просьбой?

И снова вернулась к вопросу, ради которого и приехала сегодня к отцу. Впрочем, нет, не совсем так. Приехала она в гости. В доме Николая Вешника, где росла с самого рождения, чувствовала себя уютно, спокойно, защищенно. Ни одного из этих чувств не испытывала в доме мужа. Там было… пусто. Как в душе у пустого человека…

— Лера, мне необходимо подумать, — честно прозвучал ответ Николая Вешника. — Давай так, до нового года ты занимаешься собой. Слетаешь в Париж. Не захочешь там оставаться, вернешься. В этом доме тебе всегда рады. Только прежде, чем принимать решение, прошу тебя, обдумай всё хорошенько, без своих эмоциональных всплесков. Если у тебя есть какие-то наработки, оставь, привлеку специалистов. Посмотрим, посчитаем. Вернешься и не передумаешь, поговорим уже предметно. Согласна?

Согласна ли она?! Обняв отца за шею, Лерочка счастливо улыбнулась. Очень боялась, что отец станет настаивать на её пребывании во Франции, рядом с мужем. Она любила Париж, ей нравилась страна, но жить там постоянно… Да еще с Виктором…

— Ты лучший отец в мире, — вынесла она вердикт, отстраняясь от отца и счастливо улыбаясь. Ей сделали прекрасный, почти новогодний подарок. Дело оставалось за малым — слетать во Францию. И выдержать общество человека, который…

Нет, жаловаться, вроде, было не на что. Но у них не было главного… близости духовной. К ней относились, как… А вот как — точное определение дать затруднялась. Да никак. Как к пустому месту, которое необходимо исключительно для достижения определенных целей… А она так жить не хотела. Как оказалось. Вот бы удивился Константинов…

И в этот момент «запел» её телефон… А очаровательные, и без того достаточно большие, глазки Валерии округлились, наверно, еще больше. Ей звонил… Алексей Константинов! Тот самый, о котором буквально секунду назад подумала…

Спешно выскочив из кабинета отца, включила связь…

— Я вас слушаю, — сообщила она, на всякий случай оглядываясь по сторонам. В доме отца подслушивать было не принято, но, как говорится, бережёного Бог бережёт.

— Лера, мы можем с вами встретиться? — послышался в динамике спокойный, впрочем, как обычно, голос человека, в жизнь которого войти так и не смогла.

От прозвучавшего вопроса вполне искренне растерялась. Учитывая, что данная личность относилась к ней с легким налетом пренебрежения…

— Алексей Петрович, вы созрели для того, чтобы пригласить меня на свидание? — и тут, неожиданно для себя, ответила почти в его же манере, тем же тоном добавив, — Позвольте напомнить, я замужем.

Она не видела, как в тот момент Константинов с долей недоумения посмотрел на телефон в своей руке. А потом, сдержанно усмехнувшись, качнул головой. Девочка взрослела.

— Лера: да или нет? — повторил настойчиво.

У него не было времени на уговоры. Да вообще — ни на что. На решение вопросов остался буквально день. И если еще и Вешник сейчас…

— Вы же все равно добьетесь своего, — обронила она, не сдерживая усмешки. — Хорошо, говорите, когда и где? — ей, собственно, было без разницы, куда ехать. Погода — мерзопакостная. Хотелось сидеть дома, с чашкой горячего чая или глинтвейна. И если бы звонил не Алексей Константинов, точно никуда бы не сорвалась.

— Назначайте сами, — предложил Константинов, ибо ему было, в действительности, без разницы, где им общаться.

— Давайте у входа в парк моего микрорайона, где я раньше жила, — выдала она тут же, что-то прикинув в уме. — Со временем решайте сами. Я сейчас рядом… — дом отца, действительно, находился к парку даже ближе, чем ее квартира.

— Отлично, возьмем с запасом: минут через сорок, — глянув на часы на своей руке, предложил Алексей и, в своей манере — не прощаясь, закончил разговор.

Он долго думал прежде, чем набрать данный номер. Да и, даже набирая, сомневался в верности собственного решения. Что мог дать разговор? Да и нужен ли?.. С другой стороны, не давали покоя фразы Петровой в день суда: «…в таком случае с малышкой Вешник ты расстался очень красиво» и «…еще скажи, что её папаша, по доброте душевной, своих псов на меня натравил». Вешник… С чего вдруг это семейство решило вмешаться в дело, которое никого кроме него, Константинова, не касалось…

2

Москва. Вообще, пожалуй, впервые, так долго сомневался в верности собственного решения. И еще сегодня утром, размышляя относительно прошедшего суда (а времени прошло уже достаточно), не был уверен в необходимости встречи с очаровательной Лерочкой Вешник. Вряд ли та была способна прояснить интересующие его вопросы. С другой же стороны, почему — нет?

Однако до середины дня отвлекли другие дела. Опять же — заехал Арциховский. Было, что обсудить. Благополучно завершился очередной сезон «Перекрестка любви»… Кажется — часть жизни прошла. Кто бы пару лет назад сказал, что женская мыльная опера так затянет… Пошел разговор о третьем, вроде как — завершающем сезоне. Арциховский надеялся, что привычный актерский состав не разбежится. Да и не только о фильме заехал поговорить. Как выяснилось.

— Что у тебя со старшим?

Вопрос прозвучал неожиданно. По крайней мере Константинов удивился вполне искренне, поинтересовавшись:

— А что у меня со старшим?

Впрочем, нет, была одна проблема. И даже догадывался — какая. Только сильно сомневался, что Арциховскому о том следовало знать. Хотя, с другой стороны. Если задает вопросы… Значит, какой-то частью информации, причем — самой точной, обладает.

— Алексей, парень до тебя дозвониться не может, ты трубку не берешь который день, — голос Семёныча зазвучал по-отечески сурово. Впрочем, с ним родной отец так не разговаривал никогда. Вот вообще — никогда. А временами, кажется, и не замечал. — Поссорились, что ли?

— Да так, по одному вопросу не сошлись, — попытался «отмахнуться» Константинов, разливая по чашкам крепкий кофе. Обсуждать проблему с сыном не был готов.

Арциховский с минуту внимательно смотрел на Константинова. Знал он этого человека достаточно хорошо, чтобы всерьез не начать беспокоиться за его окружение. Просто удивительно, как с таким характером смертельных врагов себе не нажил.

— Вопрос этот, случаем, не Рита зовут? — поинтересовался он затем.

— Вот давай без этой ерунды, — попросил Константинов, постаравшись сдержать раздражение в тоне. Уж Арциховский к его проблемам с сыном точно не имел никакого отношения. А высказывать предположения никому не запрещалось.

— Алексей, я же тебя знаю, — и вот сейчас Константинову показалось, что его давний друг-режиссер не просто так пол часа назад появился на пороге его квартиры. Затронутая тема была продумана заблаговременно. — Тоже сам не свой ходишь, — продолжал тем временем Семёныч. — Парень отказывается твой выбор принять?

Выбор… Как точно сказано — выбор… Да нет, он не выбирал. Он — искал. И нашел. Только теперь столкнулся с проблемой, которую не знал, как решить…

— Сам не пойму, что у него за каша в голове, — признался Алексей, присаживаясь за другой край стола, напротив Арциховского. — С одной стороны, слышу о том, что не ему в мой выбор вмешиваться, — продолжал он, выставляя на середину стола сахарницу. — С другой — феерическое шоу устроил несколько дней назад. Если честно, до сих пор не уверен, что получилось разрулить ситуацию. Как снег на голову свалился. Его в Москве в принципе быть не должно было.

— Но игнорирование — не выход, — осторожно заметил Семёныч, дотягиваясь до своей чашки. Кофе он пил много. Кое-кто шутил относительно издержки профессии, а на деле, кажется, просто любил этот бодрящий напиток с замечательным терпким ароматом. — Поговорить не пытался?

— Не готов я пока, Семёныч, — после секундной паузы признался Константинов. Не отвлекаясь от изучения содержимого своей чашки, в своей холодно-спокойной манере продолжая, — Он оскорбил женщину. Неважно, мою, не мою. У него не было на это никакого права. И я не так его воспитывал. Хотя в одном с ним согласен: с Петровой надо было решать раньше.

Возможно, самому себе создавал ненужные проблемы. Но, по-другому, не получалось. Каждый раз, когда на телефоне высвечивалось слово «СЫН», вспоминал его появление вот в этой самой квартире, в которой они сейчас с Арциховским пили кофе. Перед глазами возникал образ Риты и… просто накрывало.

— Кстати, о твоей, — совершенно неожиданно «встрепенулся» Арциховский. — Ты же с Буровой начинаешь работать?

Хотя, вот в данном случае, его не понимали. Никто. С его возможностями и подписаться на съемки у данной личности… Работы месяц, а чуть не пол жизни предстоит отдать в психологическом эквиваленте.

— Да уже начал, — пожав плечами, обронил Константинов, не совсем понимая, к чему заведен разговор. — Вчера окончательно договор согласовали, подписали. До 27 декабря съемки должны завершиться. Озвучка там будет не моя, так что с 28 числа свободен. 29 отыгрываю последний в этом году спектакль, 30 встречаюсь с Никиткой и с чистой совестью в новый год.

И планы на предстоящие новогодние каникулы были серьезные. Вот только делиться оными пока не собирался. Даже с Арциховским. Да и у самого еще оставались некоторые сомнения. Не ко времени вышел конфликт с сыном…

— Уже начал, — задумчиво повторил за ним гость. — Лёша, аккуратнее будь, — попросил он и, не сводя с хозяина квартиры внимательного взгляда, поинтересовался, — Ты в курсе, что сын Буровой одно время с твоей близко общался?

Было время, об Ольге Петровой при нем вообще старались не говорить. Замыкался, уходил в себя. Все боялись нового срыва. Нет, не срывался, но становился всё более замкнутым. И вот сейчас эта замкнутость, стремление оградить себя и близких от пересудов, вполне могла создать новые проблемы.

— Кто с ней только близко не общался, — глянув в сторону, процедил сквозь зубы Константинов, а мысленно — достаточно красноречиво выругавшись. — Расслабиться она мне не дает, — обронил он с мрачной усмешкой. — Хотя, не знаю, что тут может быть еще.

— Ну, фантазии у нее хватает, — припомнил Арциховский, затем поинтересовавшись. — Ты в курсе, с кем она сейчас?

Специально личную жизнь… жены не отслеживал. Но, как говорится, в одной каше варятся. Как не открещивайся от мира, в котором живешь, тот всё равно нет-нет, да напомнит о себе. Так называемые светские хроники не упускали возможности лишний раз просмаковать очередное похождение какой-нибудь красотки, особенно если та имела отношение к «звездному» кавалеру.

— А то, — Константинов не сдержал привычной для него саркастической усмешки. — Считает себя таким непотопляемым Титаником, — продолжал он, делая глоток кофе и на секунду над чем-то задумываясь. — Из проститутки в совладелицы фирмы, лихо. Не пойму только, на кой я ей нужен.

— Ну, эскортница не совсем проститутка, — осторожно заметил Арциховский, чем вызвал неподдельное удивление хозяина квартиры. Как-то до сих пор Семёныч вообще стороной обходил не то увлечение, этакое хобби, не то профессию мадам Петровой. Что вдруг нашло сегодня…

— Да ну, — не удержался от слегка язвительно-ироничного возгласа, Константинов. — Семёныч, мне хоть не заливай, ладно? Если бы случайно, своими глазами, не увидел, еще, возможно, поверил бы. Что-то свыше в одном отеле свело. Одного понять не могу, как сразу её не раскусил. И какого черта она со своими запросами в Сочи делала.

Вопросов была масса. Вот только… Совершенно неожиданно Константинов поймал себя на мысли, что… копаться в них, выискивая ответ, как было еще год назад, не хотелось совершенно. У него начиналась другая жизнь.

— Что делают люди в Сочи — отдыхают, — резонно заметил Арциховский. — Брак ей нужен был, видимо, для какого-то прикрытия, — продолжал он достаточно уверенно. — Ну и, само собой, свое финансовое положение закрепить, не молодеет.

— Ошиблась малость, я не благотворительная организация, — проворчал Константинов, после секундной паузы добавив, — И у нас был уговор, условия которого нарушил не я. Ладно, как говорится, Бог ей судья. Меня, если честно, больше беспокоит её увлечение препаратами.

Еще один момент их короткого брака. Во время беременности Петрова как-то сдерживала себя. Возможно, всё же понимала, что в случае проблем с ребенком, если таковые выявятся, муж долго церемониться не будет. Оказаться на улице без средств к существованию хотела в последнюю очередь. А вот с момента рождения Никиты… Вот тут Константинов точно сказать не мог, с какого времени, но периодически замечал у жены странные препараты, прием которых она объясняла то депрессией, то психологической подавленностью…

— Мальчишку забрать не думал? — нарушил его размышления Арциховский.

Вопрос, который ему задает уже не первый человек. И ответа, на который… Нет, сам-то ответ был. А вот с решением возникали серьезные проблемы.

— В последнее время только об этом и думаю, Семёныч, — признался Алексей, добавляя в свою чашку кофе. — Только с моей работой не все так просто, — продолжал он, оставаясь с чашкой стоять у окна. — Обходными путями приходится. Сам понимаю, что время теряю, но по-другому, боюсь, ничего не выйдет. А за предупреждение относительно Буровой — спасибо, — вот этого момента из жизни жены он, действительно, не знал.

— И с пацаном своим помирись.

Димку Арциховский знал с самого детства. Пожалуй, один из немногих режиссеров, с кем довелось работать Константинову, который разрешал пацаненку крутиться под ногами у съемочной группы, пока отец отыгрывал необходимые сцены. Опять же с Димкой они вытащили его пару лет назад из глубочайшего запоя, в который ушел именно после той случайной встречи с Ольгой в отеле…

— А вот это, пока, сложно выполнимая задача, — обронил Алексей жестко.

Не может человек измениться в одно мгновение. А уж он — тем более. Слишком долго жил под жестким самоконтролем, придерживаясь определенных правил. И Дмитрий Алексеевич, как никто другой, эти самые отцовские правила прекрасно знал.

— Алексей, что сложного поговорить с сыном? — не понял Арциховский. — Ну, себя поставь на его место, — предложил он со знанием дела. — Сорвался парень, с кем не бывает. Примет он твою Риту. С ее характером не принять невозможно.

С её характером… Константинов не без интереса внимательно посмотрел на собеседника. О характере Риты Коташовой (вот фамилию запомнил без труда), по мнению Алексея, говорить пока было рановато. Не на столько хорошо они знали друг друга…

— Интересно, Семеныч, я с ее характером разобраться не могу, а ты уже… — не удержался он от замечания. Беззлобного, даже с налетом легкой иронии. Вот такое с этим парнем случалось в последнее время не часто. Постоянное напряжение и ожидание нападения… Хотя вот нападать на него, по крайней мере физически, точно никто не собирался. Что же касалось журналистов… С этими разговор отдельный…

— А ты из собственного кокона выберись, — предложил Арциховский, отставляя в сторону пустую чашку. — Не знаю, какие у тебя планы относительно этой Риты, только, на мой взгляд, подходите вы друг другу идеально. Не из робкого она десятка хотя, на первый взгляд, так не скажешь. Только жесткого контроля, к которому ты привык, она не потерпит.

А Константинову в этот момент вспомнился их разговор в аэропорту несколько дней назад… Как она тогда сказала: «… вы привыкли буквально всё держать под жестким контролем. В том числе и в семье. Я так жить не смогу. Вы не умеете доверять. Это — страшно».

Он не умеет доверять… Нет, она немного неточно выразилась. Он не «не умеет доверять», он боится начать доверять. Боится повторить ошибку, которую однажды уже совершил. Со вторым срывом справиться буде куда сложнее…

— Вот тут согласен, — обронил он вслух. — С доверием и контролем — серьезные проблемы. Но по-другому, Семеныч, пока не получается. Пытаюсь, но… — и всё же многого сказать не мог, боялся оказаться слишком уязвимым, что ли… — Как-то вот не везло мне с дамами последние лет так тридцать, — закончил он, вновь попытавшись сыронизировать.

Проговорили они еще с четверть часа. Потом Арциховскому кто-то позвонил. Договорившись встретиться, как будет возможность, Константинов, закрыв за гостем дверь, вернулся в кухню. Какое-то время размышлял над разговором… А потом снова вспомнилась Вешник… С завтрашнего дня начинались съемки. И вряд и получится встретиться. Учитывая же, что на данный момент времени оба в Москве… Отыскав в контактах её номер телефона, не смотря на сомнения, нажал «вызов». Разобраться с решением суда всё же был должен. Не давала покоя слишком легкая победа и слова жены, последовавшие затем…