Шанс на счастье

Глава 5

«Благополучие твоего брата — твоё благополучие». Рейлин Дорсет слышала эти слова всю свою жизнь. Каждый день, её мать говорила ей это. Каждый день! Она — будто искусный мастер высекала эти строки у неё в голове.

Её мать, Ираида Дорсет, отличалась необыкновенной красотой. Её зеленые глаза в сочетании с белоснежными волосами производили незабываемое первое впечатление. Её стройный стан и умение подать себя подогревали к ней интерес. Ираида знала свои плюсы и минусы, и умело пользовалась одними, скрывая другие. Её мать, была женой маркиза Хейдона. Однако, отец Рейлин, маркиз Хейдон, был мужем Ираиды только для видимости. Ведь все знали, что Ираида была любовницей императора Джерго.

Империя поддерживала закон о моногамии, в соответствии с которым требовалось сохранять целомудренность до заключения брака, вне зависимости от пола. Женатым мужчинам и женщинам было запрещено общаться с теми, кто ещё не вступил в брак. Император был женат и в этом вопросе ему уделялось особое внимание. В принципе, как и во всем. Как же народ будет соблюдать закон, если его не соблюдает сам властитель. За ним следило множество глаз, и очевидно же, что в таких условиях для такого человека, как император, просто невозможно было бы сохранить таинство встреч.

Но с другой стороны, столь же очевидным, было и то, что столь могущественный человек легко может позволить себе продолжать соблюдать закон о моногамии и иметь возлюбленную, которая все еще была одинока. В конце концов, для императора всегда есть возможность решить вопрос. Например, устроить для своей возлюбленной свадьбу, чтобы она могла получить доступ в императорский дворец и их встречи не вызывали бы пересуды в обществе.

Ситуация Ираиды была именно такой. Именно так она получила доступ к императору.

Маркиз Хейдон же был в том возрасте, когда ему оставалось только в спокойствии доживать свои дни. Он без колебаний дал своё имя и статус маркизе, получив в награду от императора сапфировую шахту.

Ираида добилась того, чего хотела. Она стала любовницей императора. И теперь жила ставя во главу угла свои проблемы, загружая ими окружающих и впадая в истерику, как только что-то шло не по её плану.

Через некоторое время она родила от него сына. Это был Люциус. Каждый в империи знал, что он сын императора. Никто не называл его принцем, но его так же никто не называл и по титулу маркиза. Император Джерго любил своего сына так же сильно, как и маркиза Ираида. Он баловал его взращивая в нём эгоизм, а она постоянно восхваляла его, прививая ему высокомерие.

Но вот Рейлин не была дочерью императора. И к сожалению, это было очевидно. Она не была похожа ни на Ираиду, ни на Джерго. Кроме того, Рейлин выглядела точно так же, как ее отец Хейден в юности. Он был невысоким блондином с голубыми распахнутыми глазами. Его лицо имело форму правильного классического овала, а черты его были гармоничные. С возрастом черты изменились, но лучистый взгляд нет. Как не изменилась и его манера поведения. Маркиз был настолько хорошо воспитан, что всегда оставался спокойным и приветливым. Он всегда был, готов выслушать чужое мнение, уважая его, даже если оно не совпадает с его собственным. Возможно, характером Рейлин тоже была похожа на отца. Вот только воспитание было другое.

— Будь добра со своим братом. Ты жива только благодаря ему, — так начинала свою каждодневную речь Ираида. — Как бы мы смогли жить со всеми этими слухами о нас, если бы не твой брат? Когда ты родилась, то повсюду распространились грязные слухи о том, что ты дочь почившего господина Дорсет, а я изменила императору.

Хоть маркиза и пыталась выставить себя невинной, Рейлин прекрасно знала, что к чему. И зачем матери нужен был ребенок от маркиза Хейдона. Мать хотела усидеть на двух стульях. И сына сделать императором, и наследство маркиза не потерять. Только ребенок от Хейдена гарантировал ей, что все имущество маркиза останется в ее руках. Но конечно же, перед императором мать выставляла все так будто ничего этого она не желала, что любит и верна Джерго. Это вероломный маркиз принудил ее к рождению ребенка. А она как настоящая мать не может отказаться от дочери.

А заканчивала Ираида говорить всегда одним и тем же:

— Ты должна посвятить свою жизнь брату. Однажды твой брат станет императором. Ты же не думаешь, что он будет плохо к тебе относиться после того, как займёт трон? Успех твоего брата — для нас единственный способ выжить.

Рейлин не знала материнской любви. Она никогда не была счастлива. Её хвалили, только если она что-то делала для Люциуса. Например, когда он говорил о том, что приготовленный ею чай вкусный. Или когда наследство, оставшееся ей от маркиза Дорсет, помогло Люциусу, показать себя при дворе. Рейлин не была глупой. Она знала, что мать никогда не полюбит её искренне, просто за то, что она есть; за то, что она ее единственная дочь.

Но нельзя же так просто отказаться от желания быть любимой. Кто бы отказался от надежды, что его когда-нибудь полюбят. И найти причину для этого было не так уж сложно.

Люциус, Ираида и Рейлин были связаны кровью. В истории их Империи не было случая, когда семья кандидата на трон осталась бы жива, если он потерпел поражение. Если Люциус проиграет в борьбе за трон, они умрут вместе с ним.

Выжить.

Нужно выжить.

Рейлин все свои деяния совершала думая об этом. Цель всей её жизни: сделать Люциуса императором, ради спокойной и счастливой, их с матерью, жизни. Это было её руководство к действию: выжить любой ценой. Она имела необыкновенный талант к построению заговоров и плетению гнусных интриг. Она собирала информацию на всех приближенных ко двору, знала все слабости и желания дворян, с легкостью используя это в своих целях. Порой ей приходилось совершать ужасные преступления и даже жертвовать людьми.

Все то, в чём её обвиняли на суде, можно было назвать самой малостью. Она подставляла и убивала важных людей, разрушая политику Империи. Она была той, кто искусно продумывал ходы в любых ситуациях. Той, кто подстраивал несчастные случаи и проливал кровь людей. Она имела дело с несколькими наемными убийцами. Она, в своих целях, воспользовалась девушкой-целительницей, которая даровала надежду многим людям.

«Это естественно, когда речь идёт о борьбе за трон. Все это ради Люциуса». Она оправдывала себя именно так, продолжая совершать преступления без малейших мук совести. Именно так Люциус смог получить корону.

«Я знала, что этот день настанет». День когда она станет не нужной и прийдется платить по счетам.

Когда Люциус стал императором, она ушла в тень, не надеясь получить что-нибудь. Потому что боялась…

Боялась, что Люциус захочет избавиться от тех, кто был свидетелем его грязного пути к трону. Это так же было причиной, по которой она почти полностью разрушила «ОППИ» — организацию по поиску информации. Хотя многие годы назад на её создание у Рейлин ушло много средств и времени. Рейлин отпустила десятки верных ей людей, волнуясь за их жизни.

Боялась потерять веру в то, что она может быть счастлива; в то, что может быть любима. Рейлин мечтала о том, что она заслужит благосклонность брата и сможет начать спокойную жизнь. В конце концов, они оба усердно трудились ради этого.

Но Рейлин знала слишком многое. Она совершила слишком много грехов.

Люциус лишил её возможности говорить, чтобы она не смогла ничего никому рассказать. И лишил её возможности двигать руками, чтобы она не смогла оставить записи. Он лишил её возможности чувствовать свое тело, чтобы она не смогла чувствовать что-либо ещё.

Так вот как это — умирать наедине с собственными грехами.

Когда охота заканчивается, от собак избавляются. Да, она как испанский гальго. Была выращена для охоты, для борьбы за трон. И когда добыча поймана и власть в руках её хозяина. Теперь её можно убить или просто бросить, вывезя подальше от дворца. Да, Рейлин была собакой Люциуса. Тюрьма была её могилой.

«Хах. Что посеешь, то и пожнешь. В конце концов, это то, что я заслужила. Учитывая, насколько далеко я зашла, перекладывать вину на Люциуса или Ираиду было бы глупо».

Рейлин засмеялась.

«Я могу смеяться даже в таком состоянии».

Рейлин была хорошо осведомлена о своих собственных преступлениях. Она даже не думала о том, чтобы получить к себе хоть сколько-нибудь хорошее отношение, не говоря уже о том, чтобы быть прощенной. Но лишь однажды… Рейлин задумалась, окунувшись в воспоминания о том, как подошла к девушке-целительнице. Она лежала в своей постели, её кожа была бледная и покрыта испариной, волосы растрепанны на подушке. Но тем не менее от неё исходил теплый свет, то тускнея, то становясь ярче, будто это последние искорки. Рейлин хотела спросить святую Агнес о том, на что сама не могла найти ответы.

— Разве ты не винишь меня?

Рейлин была уверена, что Агнес есть за что обижаться на неё. Она принудила её к браку. Тем самым погубив святую, надежду всего народа Империи. Она сама не могла простить себя за это. За плохое — не прощают, за плохое — ненавидят. Однако на измученном лице Агнесы появилась улыбка.

— Если я буду обвинять тебя и ненавидеть, будешь ли ты чувствовать себя лучше? Почувствуешь ли, что хоть чуть-чуть заплатила за те грехи, что совершила?»

«…» Я промолчала. А что было говорить, что лучше я себя чувствовать не стану. Что эта её обида, ни капли не оплатит того, что я сделала.

— Да и как я могу это сделать? Я уже простила тебя. — Агнес произнесла это бледными, обескровленными губами.

Агнес была святой. Рейлин угрозами и обманом заставила её выйти замуж за Люциуса. Чтобы Люциус был действительно принят людьми, нужно было уметь влияние на людей и иметь значимость для них. Это было необходимо брату, и это было у святой Агнес. Все люди радовались тому факту, что святая станет принцессой их Империи. Во время коронации Люциуса все цветы, что были предназначены для императрицы, напоминали гору, образованную вокруг дворца.

Её укрыли в золото и меха, расстилали шёлк под её ногами. Дочь бедного барона стала той, кто может позволить себе всю роскошь мира. Но она выглядела куда более изнеможенной, чем во времена, когда она выходила в общество без всяких украшений и блеска. Даже времена, когда святая, одетая в плохонькую одежду, не способную остановить ветер, совершала дальние паломничества в места, где царит эпидемия, не могли сравниться с этим.

Прекрасные платиновые волосы потеряли свой блеск и стали сухими, светлая и здоровая кожа посерела, а пухлые красные губы стали бледны и потрескались.

У Люциуса был садистский характер. Кроме того, он так же имел комплексы по поводу своей легитимности. Когда они сыграли свадьбу, его чувства неполноценности и ненависти были направлены на императрицу.

Рейлин пыталась защитить Агнесу. Она была той, кто втянула её в этот ад, поэтому защита — меньшее, что она могла сделать. И она поклялась, что защитит её. Но максимум, что смогла сделать Рейлин — защитить её от физического насилия в людных местах. Ведь контролировать то, что происходило в спальне, она не могла.

Агнес угасала, подвергаясь жестокому обращению, но одетая в лучшие одежды и золотые украшения с юга. Целительных сил у Агнес было достаточно для того, чтобы она могла спасти умирающего человека, если он все ещё дышит. Но этого было недостаточно для спасения её самой. И все же, Агнес улыбалась Рейлин.

— Рея, я намного-намного сильнее, чем ты думаешь. — Ваше Величество…

— Какой бы ни была причина, что бы ты ни делала со мной, той, кто согласилась на замужество с императором, была я. Это не твоя вина, что я оказалась здесь. Я сама сделала выбор, — Агнес говорила это так тихо. — И я знаю, насколько сильно ты пытаешься выжить сама. Это не причина, по которой можно причинять боль другим, но я решила простить тебя.

«…»

— Так что сними с себя хоть самую малость груза вины, Рея, — это говорила умирающая Агнес. Затем она потянулась и погладила щеку Рейлин, чтобы утешить её. — Спасибо за то, что пришла навестить меня. В отличие от горничных и прислуги ты единственная, кто действительно заботится обо мне в этом месте.

— Не правда, возмутилась я, — даже сейчас много горожан стоят на коленях у дворца и молятся за вашу жизнь.

— Они знают только святую и императрицу, но не меня.

Агнес зашевелилась, приподнимая руку и нерешительно спросила:

— Рея, ты можешь взять меня за руку?

— Да…

— Я думала, что умирать страшно. Но это не так плохо, как я думала. Может ли это быть из-за того, что скоро я окажусь в объятиях Бога? — спросила Агнес.

— Тебе скоро станет лучше, — Рейлин не знала, что еще можно было бы сказать кроме этого. Агнес с улыбкой спросила снова:

— Могу я попросить тебя об одолжении?

— Даже если ты попросишь меня принести тебе сердце ледяного дракона — я сделаю это, — отозвалась Рейлин.

— Не совсем об этом я хотела просить, — её губ коснулся смешок. — Я не хочу, чтобы это случилось, но если ты когда-нибудь встретишь Виттора, то, пожалуйста, скажи ему…

— Да…

— Агнес жила без сожалений.

— Я передам это! Я обещаю! — пообещала Рейлин. Затем Агнес сжала её руку.

«Прости, я не смогла спасти тебя…Я…как я, как…я могла.» — немые слова Рейлин передавались Агнес через сплетение рук.

— Если бы мы жили в другом мире, я бы хотела, чтобы меня звали просто Агнес, и, чтобы я была обыкновенной девушкой, — это были её последние слова.

Звук шагов по каменным ступеням заставил Рейлин прийти в себя.