Шашлык из леопарда

Глава 4. ВСЕ ЗАСАДЫ МИРА

Был еще один так называемый вопрос, который она могла бы обсудить с боссом, но не захотела. А что если этот Медведев сидит сейчас в такой берлоге, то есть в такой системе, увольнение из которой возможно только на должность рядового покойника? Ответ босса можно было спрогнозировать. "Вот поэтому клиент и нанял гения, то есть тебя. Тебе это будет легко выяснить. А если не легко, то тем более интересно". Она без труда представила и мимику босса: никакой мимики, только прямой нордический взгляд, свидетельствующий о глубоком доверии к ней и признании ее высочайшего профессионального уровня. Вот если бы этот взгляд можно было вложить прямо в ее портфолио…

Она посмотрела на часы. День только начинался.

В персональной сводке службы безопасности были еще координаты загородного дома Медведева: коттедж в поселке, расположенном также по Ярославскому шоссе. Наверняка такой же периметр, даже еще более охраняемый, чем территория бывшего пансионата. Между местом работы и домом — немногим больше десяти километров, почти по прямой. Раз он родился в Москве, можно было предположить, что у него есть и городская квартира. Но информации о ней нет. Значит, он прописан в этом коттедже. Значит, можно предположить, что у кандидата нетривиальное прошлое… У нее тоже очень нетривиальное прошлое, кстати.

Она шла к месту парковки, все яснее осознавая неизбежность совершенно идиотского ближайшего будущего. При такой ориентировке ей не оставалось ничего, как только найти на шоссе удобное место для засады и сидеть там сутками в надежде узнать кандидата в машине, проезжающей мимо на скорости… ну, уж наверняка не меньше ста двадцати. Не торчать же ей прямо у ворот этого бывшего пансионата или же коттеджного поселка! А если еще и стекла тонированные?.. Что посоветуете, сэр Джим Корбетт? Вы ведь великий мастер засад.

Уже подойдя к своей "мазде", она позвонила боссу:

— Петер, пусть эсбешники "пробьют" его машину. Срочно.

— О, узнаю настоящую Анну! — весело откликнулся босс. — Контора глубокого бурения уже въелась в грунт.

— Вгрызлась, — уточнила она.

— Точно, — сказа шеф. — Это лучше. Эффективнее. Я тебе позвоню.

План был такой: для начала прокатиться по всей трассе от коттеджного поселка и обратно, провести рекогнисцировку, а потом уж думать и засадах и диверсиях. Все варианты засад, которые пришли ей в голову, пока она включала зажигание, были забракованы как дурацкие, ребяческие или просто невозможные, поскольку ниже ее достоинства. Чуть позже, на первом же светофоре, она стала вспоминать и оценивать их вполне трезво.

Что она могла сделать, чтобы отчетливо появиться в поле его зрения и обратить на себя внимание?

Стоять и голосовать на дороге?

Устроить подставу, побить и его, и свою машину — и таким романтическим приемом влезть к нему в душу?

Заявиться к нему в поселок, представившись агентом застройщика и предложив какие-то расчудесные услуги?..

Сегодня еще можно было задавать боссу дурацкие вопросы.

Она, не дожидаясь звонка, снова набрала его номер.

— Петер, я все-таки ума не приложу, как это? Два адреса — и служебный, и домашний — есть, а никаких телефонов нет.

— Проверяли, Анна, первым делом, разве не ясно? — с легким изумлением ответил босс. — Все телефоны, зарегистрированные на его имя, отключены. Аннулированы. Человек меняет номера. Никакого криминала не вижу, Анна. Он полностью ушел в корпоративное поле. Так, Анна?

— Посмотрим, — сказала она.

— Я тоже в этом уверен, — понял по-своему босс.

Он сам позвонил через четверть часа.

— Ты в пробке? — неожиданно участливо спросил он.

— Да нет, дорога чистая, — ответила она, не заметив подвоха.

— Лучше остановись на минутку, — опять же, безо всякой интриги в голосе даже не посоветовал, а попросил он.

— Да я к любым сюрпризам готова, — ответила она.

Босс выдержал очень короткую паузу.

— У него точно такая же машина, как у тебя, — сообщил он.

— …А я думала, "копейка", — как-то бессознательно откликнулась она.

— Что? — не понял босс.

Тут она включилась. Чисто фрейдовский ответик она выдала боссу!.. На такую информацию — самая адекватная реакция.

"Ну и что, — сказала она себе. — Что теперь, удавиться?.. Или, может, в астрологу бежать?"

— Ничего, Петер, — сказала она. — Странное совпадение…

— Да, Анна, — согласился босс. — Я тут, правда, не знаю насчет цвета…

— Ну, если бы еще и номера совпадали, тогда бы я точно отказалась.

Босс помолчал несколько секунд — и оценил.

— Хорошая шутка, Анна. Я думаю, тут много пищи для ума. Может быть, это даже облегчит твою задачу.

— Да, я перепутаю машины на заправке, — сказала она, сдерживая в себе непонятно откуда взявшуюся злость. — Отличная подводка.

— Не раскрывай свои секреты заранее, потом расскажешь, — воспользовался босс своим положением и поспешил отключиться, явно чувствуя, что пока лучше воздержаться от обсуждений.

Ей очень захотелось мороженого.

Она остановила машину у первого попавшегося на пути киоска, купила шоколадный рожок, вгрызлась в него — и внимательно посмотрела со стороны на свою "мазду", будто запоминая ее приметы.

— Мистика! — наконец честно призналась она себе вслух.

Она очень не любила мистику. Именно потому, что всегда допускала бесцеремонное влияние какой-то целенаправленной мистики на свою судьбу. Мистики, которую она сама когда-то вызвала из мистических бездн наверх, в жестокую реальность жизни, вытянула из глубин подсознания вместе со своей силой, не давшей ей погибнуть в том ментовском обезьяннике. Если будешь вглядываться в бездну, то бездна… и все такое. Однажды она вгляделась… а потом быстро отвернулась. В надежде, что, если бездна и не отвернулась от нее, то теперь они будут вместе вглядываться в реальность, действуя заодно…

А может, и вправду — простое и забавное совпадение. Полезное совпадение. Позволяющее ей поискать общие с кандидатом черты характера.

День прошел в довольно странных покатушках. Она высматривала всякие кусты, кюветы, удобные обочины… Впрочем, прок был: стало ясно, что если и ловить кандидата на дороге, то — на отрезке двухрядного шоссе районного значения, то есть на "притоке" Ярославской трассы. Торчать на самой Ярославке, наслаждаясь выхлопными газами и гулом жуткого трафика — и бессмысленно, и вредно для здоровья, да и вправду унизительно… Да если и привлечешь внимание такой, наверняка изнурительно долгой стоянкой, то уж — скорее ментов, чем этого Медведева. Короткая дорога от Ярославки до коттеджного поселка тоже не понравилась ей: промаячишь там день-другой, а, может, и третий — наверняка, вызовешь нездоровое любопытство обитателей поселка, а еще раньше — его охраны.

Оставалось запастись провиантом и терпением.

…И — еще одной мелочью. Планом, как остановить этого аналитика. Идея устроить подставу с аварией на машине той же самой марки показалась ей сюрреалистической.

Ей очень хотелось выпросить у босса пару сотрудников из службы безопасности, чтобы расставить их на дороге в двух-трех километрах от засады с обеих сторон. Чтобы, как только увидят объект, сразу бы предупредили ее. Но просить не стала, решила потерпеть хотя бы пару дней.

Оставалась самая примитивная идея — прикинуться блондинкой, не перекрашиваясь в нее. Затеять фиктивную поломку и торчать целый день у машины с таким расчетом, чтобы не привлечь внимания сердобольных проезжих, а как только вдали появится "мазда"-близнец, поголосовать и попросить помощи. Интересно, много "мазд" ее модели разъезжает по этой дороге? "Скажи спасибо, что хоть не зима", — сказала она себе.

Тормозить аналитика по дороге на работу — все дело испортить, решила она, по большей части, для собственного успокоения и поехала на дело во второй половине дня.

С утра день был ясным, но к обеду погода стала портиться. Когда она выехала за пределы Окружной дороги, стал накрапывать мелкий дождик. Она представила, как одиноко и грустно торчит с зонтиком на пустынной лесной дороге — эдакой романтической мишенью… и ей в самом деле стало и грустно, и смешно. Захотелось выложить объявление на всех сайтах знакомств: "Состоятельная и состоявшаяся привлекательная молодая брюнетка желает познакомиться с аналитиком по вопросам инвестиций в перспективные высокие технологии…" Выглядит жутко соблазнительно! Садо-мазо отдыхает! Закончить так: "Наличие ученой степени доктора математических наук обязательно".

Она проехала пару километров по заветной двухрядке и развернулась.

Можно было подышать свежим воздухом, но выходить под дождик было совсем неохота… Хотя причина этой неохоты таилась совсем в другом.

Она опустила в стекло и внимательно всмотрелась в зеркальце заднего обзора.

Она остановилась примерно в середине самого прямого отрезка дороги — и теперь размышляла: достаточно ли будет зеркальца… ну, не ломать же часами шею!

Ее осенило: а почему нужно обязательно стоять по пути? Шоссе узкое. Встать на встречке — не только более удобно, но и менее тривиально.

Она развернулась еще раз. Теперь главной помехой мог стать только сильный дождь: пришлось бы включать дворники, вглядываться с напряжением, а то и высовываться наружу.

Но пока дождь был мелким и редким и не особенно мешал. Она опустила стекло, нашла музыку пободрее и решила, что самое время сделать глоток кофе — потом может быть недосуг.

Трафик был вялым с обеих сторон, что порадовало ее. Она не стала наливать кофе в крышку термоса — обе руки будут заняты несколько секунд, и это может оказаться фатальным, если кандидат любит ездить с ветерком.

Она сделала один глоток, другой… а на третьем невольно проводила взглядом полицейский "жигуль", проехавший мимо по встречной полосе.

"Не "копейка" — и на том спасибо", — подумала она.

Но тут "жигуль" вдруг развернулся, проехал вперед и остановился в полтора десятке метров перед ней.

"Вот черт! Сглазила, что ли?" — с досадой усмехнулась она.

Из "жигуля" вышел мент, сидевший рядом с водителем, тоже, конечно, ментом. Высокий, молодой, на вид — чересчур интеллигентной внешности…

Сначала произошло то, что легко было ожидать: сотрудник полиции представился и попросил документы.

— Я что-то нарушила? — поинтересовалась она, отгоняя от себя мрачные ассоциации и предчувствия.

— Возможно, нет, — уклончиво и не грубо ответил полицейский.

Он пригнулся, пытливым взором оглядел салон, по-птичьи наклоняя голову то в одну сторону, то в другую, потом вперился в открытый термос, который она все еще держала в руке.

— Что у вас в багажнике? — спросил он.

Она бросила взгляд вперед, на дорогу, подавила в себе злость и, ясно улыбнувшись, перечислила, что помнила. Багажник — не клатч, вмещается в него немного.

— Покажите, пожалуйста, — сказал мент.

— Что? — прикинулась она блондинкой.

— Багажник откройте, пожалуйста, — сказал вежливо мент.

"Точно! Сглазила!" — обругала она себя, отвернувшись, чтобы устроить термос.

При иных, свободных обстоятельствах она бы этому менту такой багажник бы открыла — мало не показалось бы…

В багажнике было то, что было. Трупа не было. Не находись она при исполнении, она, по крайней мере, пошутила бы вслух.

Похоже, мент чувствовал ее напряжение, чувствовал, что она чего-то ждет или кого-то дожидается.

Он кивнул и внимательно посмотрел на нее.

— Вам придется последовать за нами, — сказал он и даже сделал грустный вид, будто и вправду сожалеет об удовольствии сопроводить ее, и даже добавил: — Надеюсь, мы задержим вас ненадолго.

У нее екнуло сердце… она вся собралась в сжатую пружину… Хотела сказать, что очень спешит, но вспомнила про термос.

— В чем проблема, лейтенант? — как можно медленней спросила она, за это время стараясь склеить спокойствие, как разбившуюся вазу.

— Проверяем, — с милой улыбкой сказал лейтенант. — У нас ориентировка.

— Я похожа на киллера? — задала она банальный вопрос, сдержать который сил не было.

Сердце стучало часто — и с ним она тоже пока ничего не могла поделать, так все не кстати, не по плану случилось.

— Вы — нет… Машина, — лаконично ответил лейтенант.

— То есть мне просто следовать за вами… а не с вами? — уточнила она, предощущая надежду.

— Так точно, — усмехнулся лейтенант.

Спокойствие склеилось — все-таки она пока останется на своей территории.

— План "Перехват"? — с каплей кокетства полюбопытствовала она.

Лейтенант неопределенно, по-птичьи кивнул: мол, типа того.

— Тут недалеко, — добавил он.

Она вернулась в машину и только подумала, что движок-то у нее посильней, чем у "десятки" будет, и что менты проявляют, типа, преступную халатность, как вдруг дверца сзади открылась, и лейтенант живо устроился прямо у нее за спиной.

На несколько мгновений ее поразил столбняк: а что если это не мент, а как раз и есть киллер?! Неужто она так подставилась, сосредоточившись на своем деле?!

Машина их просто раскрашена — даже не под ДПС, а под "оперативку". А они сами просто дорожные разбойники — убивают водителей, завладевают автомобилем… Та самая "белая" копейка, только перекрашенная…

— Извините, я не могу вести, когда кто-то сзади сидит… даже если родственник, — с предельной решительностью сказала она. — Вы можете сесть рядом?.. Я хочу сказать, впереди.

— Да нет проблем, — кротко откликнулся лейтенант, вылез из машины и стал, не особо торопясь, обходить ее спереди.

В эти несколько секунд ее страшно подмывало рвануть с места и улизнуть. Она вцепилась руками в руль… И не рванула.

— Так лучше? — спросил лейтенант, устроившись рядом.

— Гораздо лучше, — пришлось согласиться.

— Арифметику помните? — наставительно спросил лейтенант и не стал дожидаться ответа. — От перестановки слагаемых сумма не меняется… между прочим.

И она про себя сразу согласилась с фатальным планом "Б": в случае чего сразу выжать газ до ста пятидесяти, а там будь что будет. Двум смертям не бывать…

Она даже удивилась, с какой легкостью и даже каким-то тайным облегчением она приняла решение расстаться с жизнью, лишь бы гробануть вместе с собой этого скромного незнакомца в полицейской форме. Старая история — из глубин памяти… К тому же ее засада сорвалась, и весь день насмарку — теперь жутко хотелось экстрима.

…Ведущий свернул направо, на другую двухрядную ветку.

Напряжение росло, она краем взора следила за руками самого нежеланного пассажира, какого только можно было придумать. Тот сидел тихо.

Лесной массив впереди кончался, а за ним появилась обшарпанная бетонная коробка с вывеской "ПОЛИЦИЯ".

"Расслабься и получи удовольствие", — с горьким злорадством приказала она себе, почувствовав вдруг жгучий стыд — от чего бы! Теперь уж от облегчения, накатившего на нее при виде этой вывески.

Скажи ей кто-нибудь, что такое может с ней случиться — такое вот облегчение при виде полицейского участка, она бы навсегда занесла этого подлого шутника в "черный список". Но жизнь полна парадоксов!

"Теперь я знаю, что входит в этот нереальный гонорар", — подумала она.

Выйдя из машины, она выполнила еще одну просьбу лейтенанта — открыла капот двигателя.

Из бетонной коробки с окном, показавшимся ей слишком широким и высоким для полицейского участка и подходящим скорее для загородного минимаркета, вышел человек в штатском, в легкой темной ветровке и серых брюках с безукоризненными, как лезвия бритвы, стрелками. В одной руке он держал открытый блокнот, в другой — открытую раскладушку мобильника. Не представляясь, он подошел к "мазде" и сунулся под капот.

— Дождь. Подождите пока там, внутри, — кивнул лейтенант в сторону двери и еще раз проявил участие: — Это недолго.

Он вернулся в "жигуль", и она, пока провожала взглядом отъезжавшую полицейскую машину, посмотрела на себя со стороны — какой должен быть потерянный вид у девушки, торчащей под зонтиком у полицейского участка посреди унылого дождливого простора русских полей и лесов. Уж терпеть, так терпеть, раз такой дурацкий денек выдался.

"Больше на КПП похоже…" — подумала она, снова посмотрев на бетонный короб, и двинулась к двери.

В окне участка виднелся только стол и еще один — в обозримом радиусе — человек в полицейской форме, сидевший за тем столом.

Ничего не предвещало худшего… но когда она вошла внутрь, то остолбенела на пороге, ударившись взглядом в пустой обезьянник с распахнутой настежь решетчатой дверью. Обезьянник будто приглашал ее зайти… Ну да, расслабиться и получить удовольствие!

Лет десять, даже больше десяти ничто не могло застигнуть ее врасплох. Она уже думала: и никогда не застигнет… никогда не сможет застичь.

У нее перехватило дыхание. Живот сжало… и хотя никакой боли не было, но возникло предощущение жуткой боли, спазма, который вот-вот выжмет из нее сознание вместе со всей ее жизнью. Раз и навсегда.

— Тут не зубной кабинет. Не бойтесь, проходите…

Это пошутил сидевший за столом одинокий мент. А ей на миг почудилось, что он не один, а всего их трое. Как тогда.

Воображаемые тени смазались и исчезли…

Она сделала глубокий вздох. Будто штангу подняла… хотя на фитнесс-клуб тут совсем похоже не было.

— Будьте любезны, ваши документы, — сказал этот один.

Да, он был тут один. На одном стуле. Почему-то больше никаких стульев не стояло.

— Уже проверяли, — выдавила она из себя, делая мучительно тяжелый шаг в сторону стола и Этого-Одного-Мента-За-Столом…

В глаза бросилась деталь, которая ее чуть-чуть успокоила: на столе стоял компьютер. Тогда, в тот раз, в тот проклятый раз, когда она должна была исчезнуть раз и навсегда, никаких компьютеров не было. Был только стол. Очень широкий.

— Знаю, — мирно кивнул полицейский. — Еще на несколько минут. Только пробью… ну, то есть проверю. И все. Так положено.

Она сделала еще один шаг к столу, доставая из бумажника права, паспорт — хорошо, что в этот раз прихватила! может, интуиция подсказала? — а заодно и пару визиток: агентства Schneider Hunt (может, мент сейчас захочет устроиться шефом в какой-нибудь ЧОП, и обстановка сразу станет знакомой?) и редакционную карточку.

Этот-Один-Мент-За-Столом все взял, кивнул и машинально сказал:

— Присаживайтесь…

— На стол? — заставила она себя собраться. — Родители не приучили…

Мент приподнял брови и как-то потерянно оглядел комнату, будто сам удивляясь недостатку посадочных мест.

— Да вон хоть… если не брезгуете, — кивнул он в сторону обезьянника с крашеной лавкой внутри. — Там чисто.

Она хотела сказать "брезгую", но уже не смогла. Спазм вновь подкатил, сдавил ее всю внутри от низа живота до горла. Только бы не упасть!.. И не проблеваться прямо на стол, на компьютер Этому-Одному…

До боли, до сильной боли закусить губу — а что еще делать?! Сдавить ногтями мочку…

Словно невидимое торнадо, невидимый дух-полтергейст развернул ее назад — и только у самой двери отпустил… У двери ее и вправду чуть отпустило, и там она смогла обернуться и сказать:

— Я выйду… подожду там.

— Я догадался, — кивнул Этот-Один-Мент-За-Столом. — Там дождь. Что не так-то?

— У меня клаустрофобия, — сказала она, наконец ощутив вокруг себя малый, меньше объема застрявшего между этажами лифта, но все-таки больше объема закопанного гроба, объем свободы.

Мент замер.

— Боязнь замкнутого пространства, — добавила она, почувствовав, что объем спасительно увеличивается.

— Да все и так открыто, — с усмешкой сказал мент, кивнув в сторону обезьянника.

Она выскочила наружу и захлопнула за собой дверь.

В-Штатском-Со-Стрелками-На-Брюках посмотрел на нее, распрямился и закрыл капот ее машины.

Она думала, что все давно кончилось, что она все давно преодолела. Ничего еще не кончилось! Ничего она не преодолела!

Мир вокруг показался ей сделанным. Только что сделанным, совсем не настоящим, фальшивым… Эти сумерки, этот дождь… И уж конечно, этот бетонный короб со столом, единственным стулом и обезьянником внутри. И это вовсе не ее машина — эту фальшивую "мазду" тоже только что сделали, пока она была там, в картонно-бетонном коробе…

Один из классических симптомов шизофрении.

Она все про все симптомы знала. И знала, что к психотерапевту не пойдет. Надо срочно справиться самой. Как всегда.

Пара глубоких вздохов… Она подняла лицо, ловя мелкие и частые капли дождя на веки, на лоб, на щеки, на губы. "Все хорошо. И вовремя, — сказала она себе. — Сейчас я вернусь назад — и сяду в обезьянник. Пусть он меня выгоняет. Я там лягу спать… И все… Они меня сделали. Сейчас я сделаю их… Нет, не их. Себя. Переделаю себя заново. Отличный повод. Переделаю, подруга, вот увидишь".

— Извините. Разрешите.

— Что? — удивилась она.

Оказывается В-Штатском-Со-Стрелками-На-Брюках хотел войти внутрь, а она стояла у него на пути.

Она посторонилась, сошла с широкой ступеньки-плиты с давно обколовшимися краями и двинулась к машине. И поймала себя на том, что на несколько секунд забылась и прошла полпути до машины с явным намерением сразу сесть и уехать.

"Стой, подруга! Куда?! — тормознула она себя. — А документики?! Совсем крышу снесло?"

И она поняла: сейчас или никогда. Только сейчас!

В этот миг в искусственном мире вокруг нее что-то изменилось. Она присмотрелась. Со стороны шоссе показались две машины — впереди полицейский "жигуль", а за ним автомобиль страшно знакомой марки. Хорошо, что хоть другого цвета — не черный, как у нее, а то ли беж, то ли светло-серый, то ли вовсе светло-голубенький. В дождливых сумерках издали было не разобрать.

"Еще один попал, — невольно усмехнулась она. — Бедолага".

Она развернулась лицом к бетонному коробу, к своей самой тяжелой, самой старой проблеме… и вдруг ощутила, что мир вокруг — на самом деле настоящий, страшно настоящий, потому что он такой, какой и выдумать нельзя!

И она снова развернулась на сто восемьдесят градусов — снова встала спиной к бетонному коробу и к своей неразрешенной проблеме — и принялась смотреть во все глаза на приближавшийся кортеж, говоря себе: "Этого не может быть… Этого точно не может быть…"

"Жигуль" остановился. Вторая пойманная "мазда" остановилась рядом с ее "маздой" — светлая рядом с темной, обе почти новенькие, как ассортимент в авто салоне.

"Этого не может быть", — все еще говорила она себе.

…И все повторяла это совершенно бесполезное заклинание, наблюдая, как водитель светлой "мазды" вышел из своей машины и направился вслед за уже знакомым ей лейтенантом в сторону бетонной коробки.

На пару мгновений она поймала взгляд владельца светлой "мазды", одетого ей в тон, в светло-голубой джинсовый костюм — и теперь ей показалось, что ее тут, в этом настоящем мире, нет, а за всем она наблюдает с помощью очень совершенной камеры наружного наблюдения.

Они оба прошли мимо, исчезли из поля зрения.

— Ну все! Все! — приказала она себе вслух, пошлепала себя пальцами резко по мокрым щекам и мокрому лбу, приводя в сознание, опять развернулась и пошла следом за ними.

— Медведев Глеб… — прочитал вслух Этот-Один-Мент-За-Столом. — Подождите пару минут.

Медведев огляделся и спросил:

— Где?

— Да вот у нас тут… — уже уверенно кивнул Этот-Один-Мент-За-Столом в сторону обезьянника. — Пока только так. Средства на мебель еще не дошли.

Тут он обратил внимание на нее:

— Гражданка Репина, у вас все в порядке. Вы свободны, извините, что задержали…

Медведев рассеянно оглянулся на нее — и как-то чересчур покорно двинулся в обезьянник.

Она решительно подошла к столу, взяла документы — и даже сказала "спасибо". И добавила к "спасибо":

— …Я у вас тут немного постою, погреюсь.

— Прошла эта ваша… клаустрофобия?.. — усмехнулся мент. — Так уж присаживайтесь, чего стоять?

— Я потом — в машине, — твердо сказала она, борясь с мазохистским искушением выполнить задуманное и усесться в обезьянник.

Вместе с Медведевым. То есть с кандидатом, то есть с жертвой, на которую она охотилась, а она, эта жертва, вдруг сама вышла из леса и уселась в клетку. Обидно, да? Что за охота такая!

Нет, нельзя! Слишком нарочито! Потом подумает, что это она все подстроила. Сеанс аутотренинга придется отложить.

Реальность успела измениться и — так сокрушительно, так непредсказуемо, что всю жизнь надо было теперь менять. Вопрос — как.

— Да сколько угодно, — совсем благодушно улыбнулся Этот-Один-Мент-За-Столом. — Хоть до утра. Тут у нас бесплатная охраняемая стоянка.

— Спасибо, — искренне ответила она на это предложение "хоть до утра".

Она села в машину, достала термос и после первого глотка уже сильно остывшего кофе ясно осознала, что произошло: совпадение, которое можно было назвать совпадением только на уровне самого тупого материализма. Или просто из страха перед бездной, которая, наконец, внимательно пригляделась к тебе.

Произошло не чудо, ведь главный признак чуда — то, что ты его не можешь сотворить. Оно на то и чудо, что происходит помимо твоей воли. А это…

Тот, кто сейчас зашел в обезьянник и сел на крашеную лавку, оказался лучшим психотерапевтом на свете. Произошло то, что когда-то должно было произойти… Ведь она вложила столько сил в то, чтобы построить за эти годы, прошедшие со дня ее возможной смерти, новую, собственную реальность. Но должно было произойти совсем не так… Не так, не до такой степени неправдоподобно. Оставалось вполне трезво предположить только одно… Она читала про это в фантастических романах. Созданная тобой параллельная реальность… личная реальность, уже не имеющая никаких связей с реальным миром всего остального человечества.

Кофе не грел, даже наоборот. Ее бил озноб.

Она взялась за руль. Пальцы свело на баранке.

"Так, подруга… Так ты никуда не доедешь", — подумала она, пошевелив губами, с усилием отпустила руль и стала растирать пальцы, стараясь сломать их один за другим.

Про клаустрофобию она, оказывается, не слишком загнула. Дышать в замкнутом пространстве было тяжело. Очень захотелось выйти из машины, и она вышла.

Дождик как висел, так и остался частью декорации, а света вокруг становилось все меньше. Только она об этом подумала, как в бетонном коробе зажглась неживая галогенная белизна, и все, кого она видела в течение последнего получаса, в самом деле оказались, как на сцене… на жуткой хирургической сцене. Проклятый обезьянник на заднем плане так и лез в глаза.

Мизансцена изменилась.

— Вот черт! — сказала она и отвернулась, увидев, что Медведев уже не в клетке, а наружи, перед ментовским столом.

Судя по всему, процедура недетских "обознатушек" заканчивалась.

И точно: дверь позади нее открылась и захлопнулась, он сошел со сцены в реальность, ее личную реальность.

Ни разу за последние десять лет она не чувствовала себя такой потерянной, такой дурой, совершенно потерявшей контроль и над собой, и над реальностью, которую создала… Оставалось только обратить это уникально незавидное, унизительное положение себе на пользу.

Медведев подошел к ней почти вплотную. Между ними осталась только ее машина.

Она уперлась взглядом в его висок.

Он, вроде уже собравшись открыть дверцу своей "мазды", чуть повернул голову и сказал "добрый вечер"… Ну да, как-никак товарищи по несчастью.

— Вы так считаете? — с вызывающим сомнением откликнулась она.

Он тормознул и пригляделся к ней чуть пристальнее.

Она резким мужским жестом зачесала волосы назад. Волосы были совсем мокрыми. Несколько холодных капель поползло ей за шиворот.

— Легко отделались… — пожал плечами Медведев. — Чего ж не "добрый"?

— Вы оптимист, — констатировала она. — У вас, наверно, уже есть прогноз на остаток этого "доброго вечера". Позитивный, да?

Он оставил ручку дверцы и повернулся к ней уже всем корпусом.

— А у вас? — спросил он.

"Да, он совсем не аутист, не профессор Перельман", — с облегчением подумала она, и ее прогноз вправду улучшился.

— Пока не знаю, — ответила она. — Планы сломаны. Ехать далеко.

— У вас все в порядке? — спросил он, прищурившись.

— Не исключено, — ответила она.

— Они вас не оскорбили? — продолжал совершенно не математически интересоваться он.

— Сегодня нет, — ответила она, чувствуя, что озноб начинает утихать… и вообще, мир начинает становиться не таким уж искусственным.

— Извините, но что-то вы очень бледны, — сказал он. — Не простудились?

"А вот теперь точно — математик!" — констатировала она.

— День был тяжелый, — ответила она и кивнула в сторону бетонного короба с ментами. — И освещение тут, знаете ли… не выгодное.

Он несколько секунд просто стоял и смотрел на нее.

— Они там что-то про клаустрофобию говорили… про вашу, — с вежливым смущением проговорил он. — Ну, не то, чтобы смеялись… Вы сможете вести машину?

"Теперь опять не математик!" — стала уже всерьез оживать она и — сделала предложение:

— А что, вы предлагаете взять меня на буксир?

— Трос есть. Почему бы и нет? — тоже начал воодушевляться он. Я — за. "Мазда" должна помогать "мазде".

Вот оно! Наконец, начался нормальный разговор между мужчиной и симпатичной молодой женщиной.

— Отличный слоган, — констатировала она. — Вы не в рекламе работаете?

— Нет. Я как раз больше — по прогнозам, — раскололся он. — Но осадки не моя работа…

— Если не осадки, значит биржевые сводки… — рискнула она.

Он откровенно удивился:

— Не в десятку, но очень близко. Прямо телепатия.

— Не в десятку, но тоже близко. Клаустрофобия. Оборотная сторона, — раскололась и она.

Он выдержал еще одну элегантную паузу, украсив ее на этот раз не смущением, а прямо-таки проникновенной интеллигентской улыбкой.

Дело было сделано!

— Знаете что? — начал он. — Давайте так. Я поеду впереди. Не быстро, а вы — за мной… Если не сможете вести, посигнальте фарами два раза. Мы остановимся и посмотрим. Буксир не буксир, не оставлять же вам тут машину.

— Вы настолько уверены, что мне плохо? Прямо хуже некуда? — всерьез начала и она.

— Просто я всегда начинаю с самого худшего прогноза, — сказал он. — Вы в сторону города?

В сущности, все произошло так, как не могло, но только так и должно было произойти.

Интересней всего было гадать, готов ли он пробивать ей дорогу до самого ее дома, через весь мегаполис, или же все-таки тормознет перед поворотом к своему коттеджному поселку и предложит заехать на чашечку горячего кофе.

Раз уж реальность создавалась по ее плану, она решила не пускать ее на самотек и посигналила за полкилометра до поворота.

— Вы как? — спросил он, когда они встретились на обочине, между машинами.

— Все в порядке, — ответила она. — Я просто хотела сказать "спасибо". Дальше я смогу сама.

Он покорно развел руками:

— Сами так сами… Но я бы мог напоить вас горячим кофе. Я тут совсем недалеко живу. Полчаса на все. Согреетесь и поедете к себе. Вам же далеко. Хоть немного вечер скрасите, а то одни отрицательные эмоции.

Он совсем не уговаривал, совсем-совсем не подъезжал. Просто строил математически ясную формулу одного из вариантов положительного прогноза.

— Мне далеко, это уж точно, — согласилась она и построила свою формулу, простейшую и, на первый взгляд, совершенно бесполезную. — Спасибо. Поздно. А я уже тороплюсь. Так что в другой раз.

Она протянула ему руку. Он очень мягко пожал ее, и она почувствовала, насколько сильно замерзла, хотя была одета куда теплее его. Водолазка, черный кожаный плащик.

— Рука у вас ледяная… — констатировал он.

— И какой прогноз? — на пару мгновений задержала она его руку.

Он сам отпустил ее.

— Если сразу, как приедете, выпьете чаю с лимоном и коньяком, то… прогноз будет как всегда позитивным.

Он достал из нагрудного кармана небольшой портмоне — она сразу приметила дорогой кожаный Montblanс, — а из портмоне — визитку:

— Это вам. Если вдруг потребуется какой-нибудь позитивный прогноз… Во всяком случае этот "другой раз"… ну, о котором вы сказали… уж точно не в этой ментовской норе. Да?

"И кто здесь математик?!" — подумала она с таким чувством, будто уже хлебнула горячего чая с коньяком.

Вот сейчас можно было запустить реальность по двум направлениям. Первое — страшно удивиться, запрыгать по-ребячьи, закричать "бывают же совпадения!" и, типа, кинуться ему на шею… А дальше что угодно — кофе, коньяк, шампанское, душ… стоп! Отматываем назад. Просто кофе. Все.

Второе направление… А оно сразу и пошло-тронулось, не успев вообразиться.

Она в меру кокетливо помахала его визиткой у себя перед лицом, как крохотным веером:

— Я тоже имею отношение к позитивным прогнозам. Я просто занимаюсь тем, что претворяю в реальность чужие позитивные прогнозы. Иногда получается, и мне деньги за это платят.

— Звучит очень многообещающе, — улыбнулся он как-то немного робко и отстраненно, как только и способен улыбнуться прожженный до мозга костей интеллигент-математик, пусть и с дорогущим портмоне.

— Я тоже надеюсь, — совсем уж распоясалась она и попрощалась…

…И даже махнула ему рукой, когда тот съехал на боковую трассу, хотя, конечно, в этой темноте он не мог заметить ее многообещающего жеста.

Надо было объезжать Москву по МКАД. Кольцевая стояла.

Поначалу она подумала, что пробка — не беда, а даже наоборот: она сможет спокойно терять в ней время, переводить дух и наслаждаться невероятной удачей. Да и его прогноз был точным… ну, почти — коньяка она обязательно выпьет, а вот насчет чая с лимоном еще подумает.

Но минут через двадцать она поймала себя на том, что уже третий раз взглянула на циферблат своих неженских Tag Heuer, а потом и пальцы снова стали холодеть на руле.

Охота на Медведева, две одинаковых "мазды", черная и светлая, затерянная в лесах ментовская, обезьянник с распахнутой решетчатой, ее дикий страх… пусть минутный. Дело не в совпадении, а в какой-то жуткой фантасмагории с "позитивным прогнозом" в довесок! Прогнозом чего? Интуиция маялась и мялась, не подсказывая ничего определенного, но определенно пугая… Нужно было срочно поделиться с кем-то этой новой реальностью, назначить кого-то громоотводом. Проверить, есть, остался ли кто-то в этой реальности из тех, кому еще можно доверять.

"Уймись, подруга!" — приказала она себе, посмотрела еще раз на часы — всего-то восьмой час, а тьма почти как зимой! — и набрала номер:

— Лен, это я. А сегодня ты можешь ко мне приехать?

— Чего, опять? — опасливо поинтересовалась Ленка.

— Да не "опять"… гораздо интересней, — пропиарилась она.

Короткая пауза и слегка кислый голос подруги прояснили дело: Ленке был интересен только маньяк.

— Ань, знаешь, тут мне сегодня не очень удобно… как, до завтра терпит?

Она не обиделась:

— Да нет, Лен, я не обижусь. Просто в прошлый раз ты была кстати, а вот сегодня просто нужна… Но я потерплю.

Еще одна короткая пауза стала еще одним веским доказательством того, что Ленка — настоящая подруга:

— Слушай, ну ладно. Прямо сейчас приехать?

— Я на МКАДе, причем со стороны Ярославки. Так что успеешь поужинать… Нет, ну если Андрюха твой у двери ляжет…

— С пивом он ляжет, успокойся, — хохотнула Ленка. — Только рад будет — еще один выходной.

Только она отключилась от подружки, как в сотовом пространстве появился босс.

— Анна, знаешь, я тут прикинул и думаю. Я тут дам тебе усиление на несколько дней. Я имею в виду наружку на трассу. Пару, два человека. Пусть отработают режим его передвижений, чтобы тебе там все время не торчать.

"Да, это не Моссад", — хмыкнула она, но решила не поддевать босса… хотя как уж тут было не поддеть!

— Босс, пристегни мне эти затраты к бонусу… — Коротенькая такая пауза. — Я сейчас еду в Москву, и у меня на руках его визитка с мобильным и официальное приглашение на ужин.

Теперь пауза была за боссом, понятно какая.

— Да, Анна, тебе не у меня работать, — с приглушенно-завистливым восхищением констатировал он. — Знаешь где?.. — А эту паузу, чисто сценическую, выдержать уже не смог, не вытерпел: — В Моссаде, дорогая моя…