Шепот в темноте

ГЛАВА 22

Всю эту ночь Рок просидел в гостиной Ларн-Хауса, поддерживая себя черным кофе, который варила для него миссис Грум. То и дело один из них на цыпочках заходил в комнату Ливи, но только перед рассветом молодая женщина открыла глаза.

Первое, что она услышала при пробуждении — звонок телефона и ответивший на него голос. Она плыла между сном и явью, ее мучили обрывки воспоминаний, которые исчезали, как только она пыталась задержаться на них мыслью. Бесплодные усилия утомили ее, кровь застучала в висках, и она снова облегченно погрузилась в сон.

Когда она открыла глаза во второй раз, рядом с ней стоял Рок.

— Привет, — сказал он. — В этой белой повязке ты смахиваешь на монахиню!

— Голова болит…

Он осторожно взял ее за руку, всю в лиловых синяках и глубоких царапинах.

— Не разговаривай, — мягко попросил он.

— Я должна рассказать тебе…

— В свое время. — Он погладил ее по щеке. — Спи. Я буду рядом, когда ты снова проснешься, и мы обо всем поговорим.

Дверь закрылась за ним, и Ливи опять осталась одна.

Как и в первый раз, она попыталась перебороть сон. Смутно сознавала, что спать нельзя. Довольно много времени ушло у нее на то, чтобы собраться с силами и сосредоточиться на крутящейся в голове мысли. Но наконец она смогла это сделать, и перед ней ясно предстали предшествующие события…

Она вспомнила скалу и заходящее солнце, кольцо с камнем, который менял свой цвет, вспомнила внезапную боль и страх. Страх! Это слово будто включило пребывавший в бездействии мозг.

Адриана! Вот почему она не осмеливалась заснуть снова. Адриана пыталась убить ее. А вдруг пока она спит ее впустят сюда! Адриана могла притвориться озабоченной и расстроенной: «Рок, мне просто необходимо увидеть Ливи. Такой страшный удар для меня…»

Только совместная жизнь помогает узнать другого человека. Но и в этом случае что-то может показаться странным, обеспокоить, но не наведет на мысль о безумии.

Перед Ливи замелькали воспоминания. Вот Адриана, невменяемая в своей жажде уничтожения, бросает нож в картину, а потом невероятным усилием воли берет себя в руки, потому что не хочет, чтобы Ливи и все остальные догадались, как просто ей выйти из себя, обратив гнев в безумие… Вот Адриана, увидев, что Саймон целует Ливи, бросает на пол дорогое блюдо и топчет его до тех пор, пока от него остаются только бесполезные осколки… Какими странными всегда казались ей необычно, невероятно яркие глаза Адрианы! И в любой момент она может снова увидеть эти глаза. Адриана откроет дверь и подойдет к кровати: «Ну как, Ливи? Бедная Ливи! Этот старый глупый доктор недооценил опасность, которая тебе угрожает! Рана на голове может оказаться смертельной… Я докажу это, дорогая моя!..» — И снова тот странный мечтательный голос, рассеянный взгляд.

Охваченная паникой, Ливи схватила позолоченный деревянный ночник и заколотила им по стене.

Кто-то услышал ее. На лестнице раздались поспешные шаги. Походка женская, стучат каблуки… Адриана! «Я поднимусь к ней, миссис Грум?»

Дверь открылась. Ливи не осмеливалась поднять глаза и в ожидании напряглась.

— Ну что, детка? Вы становитесь нетерпеливы, значит, дело идет на поправку! Чего вам угодно? — Миссис Грум накрыла ее руки своими шершавыми добрыми руками. — Давайте я принесу вам горячего молока.

— Нет! — Ливи попыталась подняться на кровати. Только не молока! Я его ненавижу.

Ласковая рука обняла ее и помогла сесть.

— А Рок — мистер Хэнлэн — здесь? Или это мне приснилось?

— Он всю ночь не смыкал глаз и сейчас ждет внизу. Спрашивает, можно ли к вам подняться.

— Непохоже на него, он обычно не дожидается разрешения, — чуть оживилась Ливи. — Я хочу его видеть. Я, наверное, ужасно выгляжу?

— Только не вы! Вы такая красавица. Ну-ка, детка, я подложу вам еще подушку. Так удобнее? И давайте я приглажу вам волосы. Нет-нет, вам не будет больно. — Нежные руки уложили ей волосы, закутали плечи шалью. Вам нужно что-нибудь выпить. Может быть, чаю?

— После того, как я поговорю с Роком.

— В свой черед…

— Но вы не понимаете. Это очень важно! — От возбуждения у нее закружилась голова. — Адриана… Мисс Чарльз… Ее не должны сюда пускать… Я не могу всего объяснить вам.

Миссис Грум отступила чуть назад в тень.

— Я все знаю, миссис Беренжер. Мистер Хэнлэн рассказал мне. Так что, наверное, эта новость не очень огорчит вас… хотя это все равно ужасно… Господь да спасет ее душу…

— Что… ужасно?

— Мисс Чарльз уже нет в живых. Ее тело обнаружили под утесом. Как раз под тем выступом, на котором мистер Хэнлэн нашел вас. Так что сейчас вы в полной безопасности.

Адриана мертва! Значит, бросив тот камень в Ливи, она потеряла равновесие и упала. Тот последний крик принадлежал Адриане…

— Кто принес меня сюда? — слабо спросила Ливи.

— Мистер Хэнлэн.

Мысли Ливи вдруг стали ясными, будто они были скованы не травмой, а страхом.

— Я должна видеть Рока, немедленно!

— Не знаю, что скажет доктор, — проворчала миссис Грум, но пошла к двери и позвала его.

Рок появился буквально через секунду, огромный, взъерошенный, и сел на краешек ее постели. Его глаза светились нежностью.

— Как ты нашел меня, Рок? Ты был на скале? Слышал наши крики?

— Из тебя получился симпатичный больной, Ливи!

Но Ливи не дала увести себя в сторону.

— Пожалуйста! — Она была предельно серьезна. — Мне нужно многое рассказать тебе. Я не успокоюсь, если не сделаю этого.

— Ну, хорошо. Если коротко, я отправился на твои поиски, потому что Кейт подсказал нам, кто убил Клайва.

— Кейт?!

— Да, тот человек, от которого мы меньше всего ждали этого. Конечно, он не мог рассказать нам все. Но мы сами додумали за него остальное. Наверное, в ту ночь он видел, как Адриана выходила из твоего дома. Она пошла этой дорогой, потому что не хотела, чтобы ее кто-нибудь видел. Она подумала, что в грозу вряд ли кто-то будет прогуливаться вдоль озера. Ты помнишь тот день, когда мы все собрались у Мэгги — ну, после того, как у нее побывала полиция? Надвигалась гроза, и Мэгги упомянула о том, что Кейт любит сидеть у окна в темноте и смотреть на молнии. Наверное, тогда Адриана поняла, что Кейт мог видеть ее и что она должна как-то помешать его выздоровлению. Он такой беспомощный, что ей не составило бы труда убить его. Но этого не требовалось. Достаточно было сильно напугать его, чтобы он никогда не поправился. А что у вас с ней произошло на утесе?

— Об этом я и хотела тебе рассказать. — Ливи позволила его рукам завладеть ее пальцами, пока она облегчала душу рассказом о той ужасной сцене, которая произошла на живописном скальном берегу.

— Тем не менее странно, что она предложила мне пожить у нее, правда, Рок?

— Это была естественная часть ее замысла: завоевать твое доверие и быть в курсе всего — куда ты идешь и что делаешь.

Закрыв глаза, Ливи представила себе студию, помост, картину «Волхвы» на мольберте, изогнувшуюся фарфоровую пантеру, шкатулку, украшенную драгоценностями.

— Сколько раз мы вместе с ней рассуждали, у кого кроме меня могло быть кольцо с большим зеленым камнем, а тем временем оно лежало рядом, в тибетской шкатулке. Однажды, когда она показывала мне свои драгоценности, я держала его в руках. Да, то самое кольцо, Рок! Но она включила свет и задернула шторы, так что тогда оно было ярко-красным. Я восхищалась им, а она в душе, наверное, смеялась надо мной.

— Все позади, Ливи, — мягко прервал он ее ужасные воспоминания.

— Но она совершила убийство… ради человека, которого не любила! Ради Саймона!

— Мне кажется, ты немного неправильно все понимаешь. Она совершила убийство, потому что к нему ее подвело усиливающееся безумие. Однажды, в Париже, она уже совершила такое в состоянии отчаянной ярости…

— Ну почему я вовремя не догадалась, ведь все признаки были налицо! — воскликнула Ливи. — Она ненавидела все, что стояло между ней и осуществлением ее желания. — Ливи нахмурилась, что-то припоминая. — Почему ты сказал ей тогда «Дом — вот охотник»? Просто случайное совпадение?

— Нет, я встретил в «Поющем лебеде» одного репортера. Он был на суде и заинтересовался делом Клайва. Он спросил, знаю ли я что-нибудь о жизни Адрианы в Париже. Я ответил, что нет. Он сказал, что, по его мнению, художница, работающая у Беренжеров, — та самая англичанка, мисс Чарльз, которая была замешана в автомобильной катастрофе, случившейся недалеко от Парижа. Но он не был уверен в этом, поэтому больше ничего не сказал мне: ему не хотелось попасть под суд за клевету. Но он предложил мне посмотреть, какая будет реакция, если я процитирую ту самую фразу.

— А почему он сам не попробовал?

— Адриана — не того сорта девушка, с которой можно завязать знакомство в баре. Поэтому это мог сделать только ее знакомый. На следующий день я позвонил тому парню, но он уехал в Ирландию. Мне оставалось только ждать его возвращения. Я не знал, что он имел в виду убийство.

— Адриана бурно отреагировала на твои слова…

— Да, конечно. Знаешь, Ливи, меня только одно удивляет. В тот вечер, когда на тебя напали в мастерских Беренжеров, ты же приехала от Адрианы. Как она ухитрилась попасть туда раньше тебя?

— Наверное, это она отлила бензин из моей машины. Ты же помнишь, по дороге у меня кончился бензин, и я задержалась.

— Господи Боже! Я совсем об этом забыл! Разумеется, так она выиграла время. Но вы же все время были вместе…

— Я устала, и она предложила мне принять ванну. Пока я в ней наслаждалась, она включила «Патетическую сонату» Бетховена, слишком громко, как мне тогда показалось…

— Чтобы ты не услышала, что она делает! Может быть, она отвела твою машину в сторону, на траву, и поэтому полиция не нашла пятен бензина на подъездной аллее. Но как ей удалось зажечь свет в музее, чтобы отвлечь сторожа?

— Наверное, она там работала, копируя старинные узоры, и у нее был ключ.

— Да, возможно. Девушка, которая предпочитала убить, нежели столкнуться с разочарованием… — Он сделал движение, собираясь подняться. — Я утомил тебя.

— Давай поговорим еще, Рок.

— Не сейчас…

— Сейчас.

Он улыбнулся ей.

— И что ты хочешь услышать?

Она откинула голову на подушки.

— Просто побудь со мной. И скажи…

— Однажды я уже сказал тебе, что старая любовь не возвращается. Это верно. Но я не понимал тогда, что можно по-новому полюбить то, что любил когда-то.

Это она ожидала услышать от него меньше всего. Она хотела, чтобы он рассказал ей еще что-нибудь об Адриане и о Мэгги с Саймоном. Ненавидит ли ее Мэгги по-прежнему? Хотел ли Саймон жениться на ней только потому, что она владеет половиной фирмы? Но сейчас все это казалось таким неважным. Она забыла про больную голову, про свое ноющее тело. Она вдруг снова была здорова, счастье переполняло ее.

Рок наклонился к ней.

— Я всегда говорил, что у тебя такие красивые губы, что трудно удержаться, чтобы не поцеловать их! — И он поцеловал ее. — Я люблю тебя, Ливи.

— Я всегда любила тебя. Рок, только ты не верил этому.

— Прежде всего, не хотел верить: я слишком любил ту жизнь, которую вел. Ну, а во-вторых, я не так тщеславен.

— Но ты очень тщеславен, хотя, может быть, и не осознаешь этого! — вскричала она. — Ты идешь по жизни так, будто весь мир — твоя вотчина.

— Конечно, моя. И каждого живущего на земле, хотя, да поможет им Бог, мало кто сознает это! — Он нежно взял ее лицо в свои руки. — Мы опять ссоримся, Ливи…

— Но не так, как ссорились раньше. Тогда я была еще совсем девочкой, мои ошибки были свойственны юности. Сейчас я многому научилась и переменилась. Подними шторы, Рок!

Он подошел к окну. Мягкий мерцающий свет залил комнату.

— Рассвет!

Он снова сел рядом и прижал ее к себе.

На их глазах небо постепенно светлело и редкие пушистые облака уплывали вдаль…