Шепот в темноте

ГЛАВА 7

Вечер был душным и, несмотря на огромный размер комнаты, атмосфера в ней давила на Ливи. Она вышла на веранду, но тревога не проходила, покой сада казался обманчивым. Она спустилась по ступенькам и направилась через небольшую рощу к озеру.

Луны не было, и вода была темной, вдалеке сквозь деревья светились окна коттеджей.

В одном месте тропинка слегка углублялась в рощу, огибая небольшой, густо поросший камышом выступ, на котором весной вили гнезда лебеди. Она прошла мимо него, мимо огромного ревеня и опять вышла к озеру.

По пути Ливи спугнула диких уток: они беспокойно зашуршали в камышах. Она осторожно отошла туда, где не было птиц, и немного постояла у озера, глядя на необычно густые в этом месте заросли водорослей.

Воздух был неподвижен. Она огляделась, почти физически ощущая окружающую ее тишину.

Внезапно она почувствовала чье-то присутствие и ощутила колебание воздуха. Не успела она понять, в чем дело, как что-то со свистом пролетело над головой.

Ливи вскрикнула от испуга. Во внезапной вспышке инстинкта самосохранения она бросилась прочь, сквозь тонкие ветви плакучей ивы. Что-то снова просвистело мимо, острый камень слегка задел плечо и с громким шлепком упал в камыши.

Она прижалась к дереву, путаясь волосами в листве. Свисающие до самой земли ветви ивы защищали ее со всех сторон. Сердце у нее отчаянно колотилось, плечо болело, лицо кололи острые концы молодых, только-только пробившихся листьев. Вжимаясь в ствол дерева, едва осмеливаясь дышать, она сознавала, что кто-то хотел попасть в нее.

Ливи напряженно вслушалась, пытаясь уловить какое-нибудь движение за густой зеленью ивы. Все было тихо, но она знала, что кто-то стоит за толстой изгородью, отделяющей озеро от узкой тропинки, которая вела к дому Мэгги.

Иногда деревенские мальчишки бросали камнями в лебедей, но полиция строго следила за этим. К тому же лебедей поблизости не было, она была далеко от места их ночевки. Целью служила она сама, кто-то метил в нее…

Она крикнула, призывая на помощь, но, очевидно, ее никто не услышал. Разумеется, за исключением того, кто поджидал ее за оградой! Или этот человек уже ушел? Как бы то ни было, она не могла стоять здесь всю ночь, изнывая от страха и неопределенности. Она должна была действовать и спастись, пользуясь тем, что, если побежит быстро, в нее будет не так-то легко попасть. Кто бы ни был этот человек, он, очевидно, не хотел показываться ей на глаза. Значит, если избегать таких тропинок, на которых кто-то сможет незаметно красться за ней, она будет в относительной безопасности.

И Ливи бросилась из своего укрытия. Она бежала, спотыкаясь на неровностях почвы, продираясь сквозь кусты рододендронов и заросли ирисов, рискуя поскользнуться на сырой траве.

Плечо ныло. Если бы камень, или кусок кирпича, да что бы это ни было, пролетел чуть выше, он попал бы ей в голову. Раненая или потерявшая сознание, она могла упасть в воду, запутаться в густом камыше и утонуть. Даже если бы она упала на траву, то была бы беспомощна и тот, кто скрывался за изгородью, мог легко столкнуть ее в озеро. Каких-нибудь шесть дюймов, и она была бы мертва…

Кто-то именно этого и добивался!

Почти ничего не видя, Ливи мчалась вперед. Ее воображение рисовало двигающиеся вокруг тени, она слышала звук ломающихся кустов, страх сковывал ее. Но рассудок подсказывал, что безопаснее бежать, чем стоять на месте.

Ее собственный дом был ближе, чем студия Адрианы, и она свернула к нему. Выходя на прогулку, она закрыла парадную дверь и сунула всю связку ключей в большой накладной карман платья. Нащупав ее на бегу, она промчалась через боковые ворота сада, шатаясь как пьяная, взбежала по ступенькам крыльца и открыла дверь.

Захлопнув ее за собой, она зажгла весь свет, задернула шторы, предварительно убедившись, что окна заперты, и только тогда остановилась перевести дух.

Немного успокоившись, Ливи набрала номер Саймона.

Он не сразу ответил, и она испугалась, что его нет дома. Наконец она услышала в трубке его голос.

— Слушаю… А, Ливи… — Он тяжело дышал, словно ему пришлось бежать к телефону.

— Я уже решила, что тебя нет дома… — начала она.

— Я был на чердаке: просматривал старые бумаги. Что-то случилось?

Захлебываясь потоком слов, она рассказала ему обо всем.

— Оставайся на месте! Я сейчас буду.

— Мне позвонить в полицию?

— Мы все обсудим, когда я приеду. Я буду через три минуты. Не открывай дверь никому другому! Ты поняла? Никому! Я окликну тебя с порога.

Она положила трубку, взяла сигарету из хрустальной коробки и, все еще дрожа, опустилась в кресло.

Кто-то хотел причинить ей зло! Больше того — убить ее! Она ни на минуту не сомневалась, что кто-то сознательно покушался на ее жизнь. Ее хотели тяжело ранить и, таким образом облегчив свою задачу, столкнуть в озеро. Но камень пролетел слишком низко; в следующий раз целиться будут лучше, и результатом будет ее смерть!

«Утонула в озере…»

Ее мозг работал четко и ясно, зловещий замысел предстал перед ней во всей своей очевидности. Кто-то добивался того, чтобы ее смерть приняли за самоубийство, вызванное раскаянием в совершенном убийстве. Убийца Клайва замыслил ее смерть и хотел, чтобы это выглядело как самоубийство. Он надеялся, что тогда дело закроют.

Ливи была совершенно уверена в том, что ей угрожает смертельная опасность. Рок был прав. Телеграмму послали для того, чтобы выдвинутые против нее обвинения выглядели более убедительными. Значит, некто с самого начала стремился бросить подозрения на нее, отсюда и желтый шарф, и перстень с зеленым камнем в ту ночь. Все одно к одному, в соответствии с заранее разработанным планом…

Некто… Но кто же это?

На гравиевой дорожке послышались мужские шаги, кто-то взбежал по ступенькам крыльца.

— Ливи, это я, Саймон! — позвал он и три раза нажал на кнопку звонка.

Войдя в дом, Саймон потянулся обнять ее, но вдруг воскликнул:

— Твое плечо!

Плечо больше не болело, и Ливи забыла о нем. Она пощупала рукой разорванный шелк.

— Это просто царапина…

— Но она кровоточит. Давай, я промою.

— Господи, Саймон, наверное, я ужасно выгляжу! — шутливо произнесла она. — Пойду перевяжу и переоденусь. Ты пока налей себе что-нибудь.

Ливи поднялась к себе в спальню. Рана оказалась небольшой и поверхностной. Она промыла ее и заклеила пластырем.

Ливи выбрала себе красное платье с белой отделкой. Хотя она считала, что уже успокоилась, руки не хотели ее слушаться: она уронила платье, долго не могла справиться с молнией, сломала зубчик расчески, приводя в порядок спутанные волосы.

Она нашла Саймона стоящим возле большого письменного стола из красного дерева, принадлежавшего Клайву.

— Полиция все уже перерыла здесь, — резко сказала она.

Он повернулся к ней.

— Неважно. Расскажи мне о сегодняшнем вечере. Все подробности, которые сможешь вспомнить…

Она утонула в кресле, будто стремясь обрести утешение в его мягкости, и рассказала все снова.

— Это не деревенские мальчишки, Саймон, потому что они бы громко галдели, а потом убежали. Но после того, как камень бросили в первый раз, наступила мертвая тишина, будто кто-то наблюдал за мной и примеривался. И второй камень меня задел! Мне показалось, что это был обломок кирпича, но он упал в воду, и я не разглядела как следует…

— Ты уверена, что хотели попасть именно в тебя?

— Конечно. Думаю, целились немного выше, в голову, чтобы сильно ранить. Тогда я потеряла бы равновесие и упала в воду.

— Но, Ливи! — Саймон бросил на нее быстрый взгляд. — Это значит, кто-то хотел представить это дело как несчастный случай!

— Вовсе нет! — Она словно со стороны услышала свой голос, раздававшийся из глубины кресла. Удивительно спокойный, будто кто-то придал ей силы. Даже сердце стало биться не так часто.

— Я все-таки выпью, — сказал Саймон, поднялся и пошел к бару. — Тебе тоже не помешало бы…

— Нет, спасибо.

Она неотрывно смотрела на него, пока он наливал себе виски и возвращался на место.

— Что ты имела в виду, когда сказала, что это не должно было выглядеть как несчастный случай!

— Тот, кто покушался на мою жизнь, хотел, чтобы мою смерть посчитали самоубийством!

Он отхлебнул виски из стакана.

— Самоубийство, вызванное потрясением в связи со смертью Клайва? Но всем известно, что ты для этого слишком уравновешенная.

— Неужели ты не понимаешь? — В ее голосе прозвучало нетерпение. — Кто-то хотел моей смерти. Он хотел, чтобы она выглядела как раскаяние за содеянное преступление!

Саймон никогда не отличался быстротой реакции. Ему потребовалась целая минута, чтобы до конца понять смысл ее слов. Потом он поднял глаза и озабоченно произнес:

— Слушай, Ливи, у тебя разыгралось воображение!

— Ничего подобного! — горячо возразила она. — Со мной произошло нечто ужасное. Ты считаешь, такого с обычными людьми не случается. Но это не так. И я знаю, почему такое произошло со мной! Убийца Клайва рассчитывал, что в его смерти обвинят меня. Но из заключения суда следует, что полиция еще не пришла к окончательному выводу, что у них нет достаточных улик против меня. Убийца просто испугался!

Саймон осушил стакан и встал. Он подошел к камину и уставился невидящим взглядом в картину, изображавшую человека на пашне.

— Невероятно! Просто невероятно… — проговорил он, как бы обращаясь к картине.

— Неделю назад, — сказала она, пристально глядя на него, — ты бы сказал, что в нашей семье не может случиться убийства. Но оно произошло. Так же реально и то, что сегодня случилось со мной. Саймон, поверь! — Она сжала виски руками. — Кто-то же должен мне поверить…

Он повернулся к ней и обнял за плечи. Она поморщилась, когда он коснулся ее правого плеча, и он тут же спохватился:

— Извини, Ливи.

Она отбросила его руки.

— Я расскажу все инспектору Марбину. Не знаю, стоит ли это делать сегодня или отложить до завтра.

— Тебе не кажется, что сначала мы должны все обсудить вдвоем…

— Что обсудить? — резко спросила она. — Я тебе все рассказала…

— Знаю. Весь вопрос в том, есть ли у тебя доказательства?

— Конечно! Рана на плече, мой рассказ. Разумеется, этого достаточно. — Она внезапно замолчала.

Да разве для полицейских, которых обучали не доверять никому, будет достаточно ее слов? Как часто преступник, чтобы снять с себя подозрения, делает вид, что подвергся нападению! И даже сам наносит себе телесные повреждения. Задевший ее камень упал в реку и сейчас лежит там вместе с десятком других камней и осколков кирпичей.

— Я поняла, что ты хотел сказать, — потрясенно произнесла она. — Что же мне делать, Саймон?

— Мне надо подумать, Ливи. В конце концов, это первый случай… (Если не считать телеграммы, о которой Рок запретил ей говорить!) Ты испытала страшное потрясение, — продолжал Саймон тихим несчастным голосом, — а шок иногда странно сказывается.

Она взглянула на его грубоватое, не лишенное привлекательности лицо и увидела осторожное выражение в его глазах.

— Попросту говоря, ты считаешь, я все это выдумала! — Она не могла больше сдерживать своего гнева и отчаяния. — Ты думаешь, никто не нападал на меня! Что я поранила плечо, бродя в темноте по лесу! Действительно, свидетелей нет, разве что нападавший на меня человек. Но он не пойдет в полицию, не скажет: «Сегодня я хотел убить Ливи Беренжер!» Так, что ты прав, — бушевала она, — все, что я могу предъявить — это мои слова. А как проверишь, что я говорю правду? Что я не лгунья, не обманщица… не убийца?..

Ее голос задрожал и замолк. Она закрыла глаза и вдруг почувствовала, что Саймон обнял ее.

— Ливи, ну пойми, пожалуйста. Я хочу тебе помочь!

Его глаза, которые смотрели на нее сверху вниз, потемнели и стали глубокими; свет лампы играл на его светлых шелковистых волосах, заставляя ее вспомнить о Клайве. Она вывернулась из его объятий.

— Извини. Я веду себя глупо. Тебе лучше уйти. Саймон.

— Дай мне только объяснить тебе, почему нельзя ничего предпринимать, не продумав как следует все заранее. Пожалуйста, Ливи, послушай меня. Не отворачивайся! Я пытаюсь подойти ко всему этому с точки зрения полиции. Я слышал, чему учат в Скотланд-Ярде: «Не позволяй деталям сбить себя с толку, какими бы драматичными и выразительными они ни были». Давай отложим все до утра. Не будем спешить…

— Чтобы полиция не подумала, что я хочу сбить их с толку? Я и не собираюсь. Но я не могу встать утром и сказать себе: «Ничего этого не было!»

— Знаешь, Ливи… — Он вернулся к камину и снова уставился взглядом в картину. — Расследованием занимается полиция. Не будет ли для нас лучше, я имею в виду всю нашу семью, держаться в стороне и спокойно ждать. В конце концов, напавший на тебя человек находится сейчас, вероятнее всего, за сотню миль отсюда. Сегодня вечером инспектор Марбин уже ничего не сможет сделать.

— Тот, кто напал на меня, находится рядом, и ты сам прекрасно знаешь об этом! Наша жизнь напоминает мне ящик Пандоры — обычно окружающее нас зло плотно закрыто крышкой, но сейчас этот ящик открыли…

Саймон с посветлевшим лицом развернулся к ней.

— Тогда позволь мне заботиться о тебе! Ливи, неужели ты не можешь понять, как я этого хочу! Предоставь все мне, позволь мне решать за тебя…

— И не говори инспектору Марбину о том, что случилось!

Он нахмурился, различив в ее словах горечь.

— Неужели ты не понимаешь…

— Почему ты так не хочешь, чтобы полиция узнала об этом? Почему не допускаешь, что они мне поверят?

Их взгляды встретились. Он смотрел на нее сузившимися глазами, совсем не походя на привычного мягкого Саймона.

— Боже мой, Ливи! Я уже не раз говорил тебе. Я хочу взять на себя всю ответственность за твое счастье! — горячо произнес он. — И ты знаешь, почему. Знаешь ведь? — Расстояние между ними уменьшилось, и она сделала шаг назад. — Я люблю тебя. Клайв всего неделю, как мертв, но ведь ты не любила его! Знала бы ты, как я мучился, когда видел вас вместе, видел, что ты принадлежишь ему, что…

— Прекрати! — Она была уже на грани истерики. — Я не могу этого вынести. Не могу, не могу…

Ливи повернулась, бросилась в холл и рывком открыла входную дверь. Она уже бежала по тропинке сада, когда Саймон наконец нагнал ее.

— Извини меня! Я просто не мог тебе не сказать. Это копилось во мне так долго.

Ливи продолжала идти, быстро и молча.

— Я погасил свет в доме и запер входную дверь, — робко сказал он.

— Спасибо.

— Ливи, прошу тебя, не ожесточайся против меня. Я выбрал неподходящий момент для признаний. Я знаю. Прости меня.

— Давай больше не будем говорить об этом.

— Я провожу тебя к Адриане, — упрямо сказал он. — Я не могу отпустить тебя одну в такой темноте.

— Спасибо, — вежливо и равнодушно ответила она.

— Послушай, Ливи, мы с тобой близкие люди. Мы многое пережили за последнее время. Не ожесточайся против меня. Человек не всегда в силах управлять своими чувствами.

«Ну почему он не может сменить тему?» — думала она. Но у нее не осталось сил на ссору.

— Хорошо, Саймон, давай оставим это!

— В студии горит свет.

— Значит, Адриана уже дома. Перед уходом я его погасила.

Они прошли на веранду и сквозь окно увидели Адриану. Она была в синем платье с широкой юбкой, волосы ее, тщательно уложенные днем, сейчас были распущены и образовывали светлый ореол вокруг головы.

Они подошли так тихо, что она услышала их только тогда, когда шаги зазвучали по деревянному настилу веранды.

Она быстро обернулась.

— Кто здесь?

— Не пугайся, это я, Саймон. И Ливи со мной.

Адриана расслабилась. В руках у нее была синяя тряпка, которой стирают пыль.

— Вы меня напугали. Входите. Я занялась уборкой: моя прислуга не замечает пыли. Теперь у меня есть предлог для того, чтобы бросить эту работу. Давайте что-нибудь выпьем. Я буду лимонад со льдом. Сейчас принесу лед…

— Лучше сразу сказать тебе, — проговорил Саймон, когда она уже стояла в дверях. — Ливи испытала сильное потрясение.

Чуть нахмурившись и недоумевая Адриана переводила взгляд с одного лица на другое.

Саймон коротко рассказал ей о случившемся. Во время его рассказа Адриана медленно вернулась назад, в комнату.

— Фантастика! Да кто мог желать тебе зла, Ливи? Скорее всего, это мальчишки из Линчестера.

— Я тоже так думаю, — быстро, слишком быстро подхватил Саймон.

— Выбрось все это из головы, никто и не думал нападать на тебя! Кто бы ни убил Клайва, у него нет никаких счетов с тобой! Да и не может быть, — поддержала его Адриана.

По выражению их лиц Ливи поняла, что в голове у обоих засела одна и та же мысль. По их мнению, смерть Клайва явилась для нее слишком сильным потрясением, но до сегодняшнего вечера она стойко держалась. Теперь напряжение дало себя знать. Ее рассказ не что иное, как результат больного воображения.

Адриана слегка улыбнулась.

— Во всяком случае, не волнуйся! Мы с Саймоном будем твоими телохранителями. Хотя стоит, наверное, сообщить Джону Фортескью: он все-таки семейный поверенный!

— Вряд ли он сможет помочь, — несчастным голосом вымолвил Саймон.

— Не сможет, ты прав. — Ее серые задумчивые глаза остановились на Ливи. — Забудь обо всем случившемся, дорогая, это просто мальчишки! Саймон, налей мне что-нибудь не очень крепкое! А я пойду принесу лед.

Ливи молчала: она уже спорила с Саймоном, зачем было начинать все сначала?

— Что ты будешь пить, Ливи?

— Апельсиновый сок, — ответила она, подошла к стеклянной двери, ведущей на веранду и, вглядываясь в ночную тьму, задумалась о Роке. Где он сейчас? В гостинице? Или у Мэгги?.. Как бы ей хотелось, чтобы снова позвонил Глейзер и отвез ее на Блэк-Гэп-Хилл, на встречу с Роком…

Она вздрогнула, услышав рядом с собой голос Саймона:

— Кстати, совсем забыл поинтересоваться у тебя. Тебе пришло приглашение на заседание совета директоров?

Она растерялась от такой внезапной смены темы и с минуту, недоумевая, смотрела на него.

— Совет директоров? Да, да, конечно. Но я не пойду, разумеется.

— Ливи, ты должна там быть! Мне нужна твоя поддержка. Впереди еще две недели, к этому времени ты успокоишься, и жизнь войдет в нормальную колею.

— Саймон, я ничего не понимаю в делах, в таких, во всяком случае. Клайв ввел меня в совет директоров против моей воли.

— Ситуация изменилась. Теперь у нас с тобой контрольный пакет, и я хочу, чтобы ты была в курсе всех моих начинаний.

Она отказалась от сигареты и наблюдала за ним, пока он зажигал свою. Он слегка улыбался про себя и был, казалось, погружен в свои мысли. Внезапно она задумалась, а хорошо ли знает его.

— Я уже довольно давно считаю, что перед нами могут открыться грандиозные перспективы, стоит только рискнуть. Клайв не хотел рисковать, а я хочу!

— Припоминаю, он всегда говорил о том, что в расширении бизнеса нужна постепенность. «Без лишней спешки закреплять достигнутые успехи» — это его выражение.

— Клайв мертв, — сказал Саймон странным стесненным голосом. — Сейчас важны только мои идеи.

— Но ты же многому можешь у него научиться, — спокойно возразила она. — Он создал крепкое дело…

— Но без больших перспектив, потому что был слишком осторожен! Я собираюсь пойти дальше. — Он искоса посмотрел на нее. — Ливи, ты ведь меня поддержишь?

— Я не поддерживаю авантюр.

— Ты же не будешь вставлять мне палки в колеса, Ливи? Мы должны держаться заодно.

— Но мы не должны забывать, что от положения дел на фирме зависит благосостояние двух сотен людей, которые в ней работают! — возразила она. — Я не хочу поддерживать авантюру, которая скажется на их заработке!

Когда Саймон был чем-то недоволен, он обычно замыкался в себе. В то время, как Клайв пытался убить противника словом, Саймон, не такой находчивый и остроумный, поджимал губы и замолкал. И на этот раз он отошел от Ливи, заглядывая в дверь, ведущую в холл, будто интересовался, что делает Адриана. Потом сказал:

— Не нервничай, Ливи. Мне надо было выбрать более подходящий момент для такого разговора. А вот и Адриана!

Появилась Адриана с чашей для льда.

— Извините, что задержалась. — Она переводила улыбающийся взгляд своих серых сияющих глаз с одного на другого, и у Ливи возникло странное чувство, будто Адриана специально оставила их наедине и откуда-то, может быть, из соседней спальни, подслушивала их разговор. — Фу! — громко выдохнула Адриана. — Как здесь жарко! Вечная проблема, когда кругом сплошь стекло! Пойдемте на веранду.

Но даже на нагретой летним солнцем веранде возникало такое ощущение, что от бревенчатого пола поднимается пар. Поникли цветы в кадках, поблекли маргаритки, петунии и розовые кусты.

Адриана не могла успокоиться: она села, но тут же поднялась снова.

— Пойдемте на травку. По крайней мере хоть ногам будет прохладно!

Когда все трое устроились на старом поваленном дереве, которое не убирали из сада по просьбе Адрианы, та со смехом заметила, что они выглядят как три галки, усевшиеся в ряд.

Вокруг было очень тихо, луна выглядывала из-за холмов. Где-то часы пробили без четверти одиннадцать.

Они непринужденно болтали обо всем и ни о чем, когда Адриана, сидевшая рядом с Саймоном, чокнулась с ним и произнесла:

— За твои новые планы! Пусть они будут удачными!

— Пожалуй, придется повысить тебе жалованье, — улыбнулся он, — для того, чтобы ты всегда была рядом.

— Ловлю тебя на слове!

— Согласен. Не хочется, чтобы ты от нас уходила.

— Правда, Саймон? — мягко спросила она.

Повернув голову, Ливи увидела едва заметную улыбку на ее лице. Серые глаза Адрианы остановились на Саймоне.

— Уверен, Ливи со мной согласится, — сказал он. — Сейчас у нас с ней равные права.

Адриана быстро наклонилась и поставила свой стакан на землю.

— Да, конечно! — откликнулась она; ее голос приобрел непривычную резкость. — Я что-то проголодалась. Пойду принесу бисквиты.

Саймон остался на месте, глядя в свой стакан. Ливи сидела молча, мечтая, чтобы он ушел и она смогла пойти к себе и побыть одна.

Она почувствовала на себе его взгляд, и тут же его рука сжала ее запястье.

— Ливи, Ливи! — мягко произнес он.

Она отдернула руку, но он тут же прижался плечом к ее плечу. Потом наклонился и поцеловал ее волосы.

Именно в этот момент из дверей кухни появилась Адриана. Ливи и Саймон сидели как на сцене в ярком свете, струившемся из окон студии и холла. Адриана остановилась и мгновение стояла неподвижно, глядя прямо перед собой. Потом повернулась и снова исчезла в кухне. Тишина длилась всего несколько секунд, после чего раздался звук бьющейся посуды.

Ливи вскочила. Саймон схватил ее за руку.

— Адриана разбила тарелку. Ей не понравится, если ты увидишь, какая она неуклюжая. Оставайся здесь!

В этот момент в кухне раздался звук падающего металлического предмета, и Ливи, вырвавшись из рук Саймона, бросилась в дом.

Адриана стояла в кухне с раскрасневшимся лицом и сверкающими глазами. Услышав шаги Ливи, она вздрогнула и резко обернулась.

— Что тебе надо?

На полу были разбросаны осколки одной из прелестных тарелок с ручной росписью. Они были такими мелкими, будто их специально топтали ногами. Шоколадные вафли и бисквит с кремом высыпались из коробки, которая валялась рядом с холодильником. У Адрианы был странный свирепый взгляд. Казалось, атмосфера в комнате накалилась.

— Адриана, твое прелестное блюдо!

— Вот именно! — Она поддела один осколок ногой. — Теперь, когда ты вдоволь налюбовалась на то, что случилось, можешь…

— Что я могу?

Казалось, Адриана пытается взять себя в руки.

— Можешь вернуться к Саймону, — сквозь зубы произнесла она.

— Сначала я помогу тебе убрать все это.

— Не трогай! — вскрикнула Адриана. — Я же сказала: возвращайся к Саймону!

— Хорошо.

Внезапно прекрасное лицо Адрианы расслабилось, будто с него сошла злобная маска.

— Прости, Ливи! Я не хотела кричать на тебя. Я всегда злюсь на себя, когда разбиваю вещи. Предоставь убирать мне. Пожалуйста…

— Если ты хочешь… — Ливи повернулась и вышла из кухни.

— Я сегодня такая неловкая, — услышала она вслед.

Но Адриана никогда не бывала неловкой. Каждое ее движение было уверенным, грациозным и точно выверенным, как у кошки. Она разбила ценную вещь, но не замерла от ужаса, глядя на ее осколки, а намеренно прошлась по ним, превращая их в кремовую, зеленую и золотую пыль…

Слепой, неуправляемый гнев был виной этому хаосу в кухне, и причиной его была картина, открывшаяся ей в саду: Саймон, наклонившийся, чтобы поцеловать Ливи…

Но Адриана не была влюблена в Саймона. Ни разу с начала своей жизни в Ардене Ливи не замечала ни малейшего проявления нежных чувств с ее стороны. Хотя она не так уж часто видела Адриану, да и Саймона тоже. Разве могла она знать об отношениях, которые сложились между ними, или могли бы сложиться в будущем, если бы не смерть Клайва и свобода Ливи?..

— Ну так в чем же дело? — спросил Саймон.

Ливи объяснила ему.

— Не страшно, сделаем новую. Наша лучшая художница, Линда Крос, может сделать тарелку по образцу. — Он протянул Ливи стакан с апельсиновым соком, как бы невзначай дотронувшись до ее руки.

Когда на пороге показалась Адриана, Саймон окликнул ее:

— Не расстраивайся по поводу тарелки. Я распоряжусь, чтобы тебе сделали точно такую же за счет фирмы.

Адриана, сосредоточенно смотревшая себе под ноги, остановилась и в растерянности взглянула на него.

— А… Ты об этом! Спасибо, Саймон, не беспокойся. У меня осталось еще пять, мне вполне хватит. Я принесла бисквиты… — Она протянула им коробку. Они взяли по кусочку, но, будто не зная, что с ним делать, вертели в руках, роняя крошки на траву. Никто, как оказалось, не был голоден.

Допив свой стакан, Саймон сказал:

— Ливи, ты, наверное, устала. Да и поздно уже.

Его не удерживали. Адриана собрала стаканы и пошла в дом, кинув ему на ходу:

— Спокойной ночи.

— Пожалуйста, позаботься о Ливи, — крикнул он ей вслед.

Она как раз достигла последней ступеньки лестницы, ведущей на веранду.

— Разумеется! — И не оглядываясь пошла по коридору.

Он повернулся к Ливи.

— Увидимся завтра.

— Нет, Саймон! Я хочу жить как все нормальные люди, чтобы никто не суетился вокруг меня!

— Ты можешь жить совершенно нормально, если я буду рядом…

— Я очень устала… ты извинишь меня? — Она оттолкнула протянутые к ней руки.

— Я знаю. Хорошо, Ливи, спокойной ночи.

Ливи быстро пошла в дом. Как мало значат слова! Если бы Рок сказал ей: «Я люблю тебя», она пребывала бы в состоянии неизъяснимого восторга. Слова, произнесенные Саймоном, будто повисли в воздухе, ожидая, чтобы она приняла их в свое сердце. Но она отвергла их и обрекла на смерть. Бедный Саймон… А, впрочем, бедный ли?

Она вспомнила, как увлеченно он говорил о делах фирмы. Ей казалось, что он будет тяготиться своими обязанностями главы фирмы, но, напротив, они ему нравились! Значит, все эти годы он мечтал об этом, не осмеливаясь верить, что его мечты когда-нибудь воплотятся в жизнь?

Дело Беренжеров! Неужели трагедия одного из братьев обернулась для другого удачей?

Но не эти мысли, не объяснение Саймона в любви, не странное поведение Адрианы мешали ей уснуть в эту ночь. То был страх перед неведомым врагом и глубоко спрятанная в сердце тоска по Року…