Ширдак весёлый человек

КОЗЛИК С БУБЕНЧИКОМ

Арслан смотрел на дедушку. Рахим-ага собирал с дерева поспевший урюк. Дедушка большой, а плоды маленькие. И ещё Арслан смотрел на муравья. Муравей маленький, но тащил на себе огромную высохшую травинку.

— Деда! Деда! — позвал Арслан.

Рахим-ага подошёл к внуку.

— Видишь? — показал мальчик на муравья. — Куда он тащит такую большую?

Дедушка улыбнулся, положил руку на голову Арслана.

— Да будет известно моему верблюжонку, что муравьи — самый трудолюбивый народ на земле. Травинка пойдёт на строительство муравейника или на еду. Грянет зима, скуёт землю мороз, а муравью не страшно. У него дома тепло и сытно.

— Тогда и я буду трудиться, — сказал Арслан. — Чтобы зимой у нас было и тепло и сытно.

— Добро, верблюжонок! Хорошо придумал, — похвалил Рахим-ага. — Вот тебе ведро, собирай упавший урюк.

Стали вместе работать дедушка и внук.

Заглянул Рахим-ага в ведро Арслана, обрадовался:

— Да ты. молодчина, верблюжонок мой! Почти целое ведро набрал. На сегодня довольно. Иди вымой руки, и поедем к тётушке Айгуль.

— А где она живёт?

— В ауле.

— А где аул?

— Приедешь — увидишь.

— А на чём поедем?

— На моём мотоцикле.

— На красном?

— На красном.

— А кто будет рулить?

— Я буду рулить.

— А я поеду в люльке?

— А ты поедешь в люльке.

Дедушка посадил в люльку внука, в ноги ему, поставил ведро с урюком и поскорее завёл мотор, потому что из Арслана вопросы сыпались, как из худого хурджуна.

Из дома вышла бабушка Менгли-эдже проводить путешественников в дорогу. Рахим-аге пришлось выключить мотор и выслушать советы, как нужно ездить на мотоцикле, когда везёшь внука. Папа и мама Арслана учились в городе, поэтому бабушка и к деду, и к внуку была особенно строгой.

Дорога бежала мимо полей, на которых работали сборщики солодкового корня.

Трактор тащил за собой плуг, но не такой, которым пашут землю под пшеницу или под хлопок. Это был особый плуг, с одним лезвием. Он глубоко уходил в землю и выворачивал корни солодки.

Рабочие собирали эти корни, очищали от земли и складывали в вороха.

— Зачем корни? — спросил Арслан дедушку.

— Для человеческой пользы, — ответил Рахим-ага.

— Из солодкового корня лекарства разные делают, в конфеты его добавляют, в пиво. От кашля пил лекарство?

— Пил. Вкусное.

— Это потому, что из солодки оно.

— Из нашей солодки?

— Из нашей.

— Не знал! — удивился Арслан, как взрослый.

Мотоцикл нырнул в тугаи. Так называется кустарниковый лес вдоль Амударьи. Тугаи скоро кончились, дорога пошла ровная, дедушка дал газ — покатили с ветерком.

— Дедушка! Дедушка! — закричал Арслан.

— Что тебе? — сбавляя скорость, спросил Рахим-ага.

— Давай заедем на ту гору.

Рахим-ага посмотрел на синевшие вдали кряжи горного хребта.

— Нет внучок. Туда нам не забраться, слишком высоко и круто.

— А что это на горе, тёмное?

— Арча[1] растёт. Арчовый лес.

— А кто его посадил?

— Природа, внучок, посадила.

— А как природа забралась туда?

Рахим-ага удивлённо покрутил головой, засмеялся и снова переключил скорости.

Мотоцикл затрещал и так помчался, что кустарник вдоль дороги превратился в одну зелёную линию.

Рахим-ага гостил в ауле целых два дня. И все два дня Арслан торчал у агила. Скот был на летних пастбищах, в горах и в степи. Но в агиле стояла серая коза с серым козлёнком, у которого на лбу сияла белая звёздочка.

Арслан как увидел козлёнка, так сразу и пошёл к нему. Сорвал пучок клевера, протянул между жердями и стал звать:

— Мека-мека-мека!

Козлёнку мальчик тоже очень понравился. Козлёнок скакнул вправо-влево, помчался по кругу и встал, как вкопанный, у изгороди, где его ждал Арслан. Протянул мордочку, взял клевер и опять умчался.

— Эй! — звали ребята Арслана. — Иди к нам!

Но Арслан не хотел играть с ребятами, он хотел играть с козлёнком.

Когда Рахим-ага собрался в обратную дорогу, Арслана нашли возле агила. Мальчик угощал кусочком лепёшки своего нового друга.

— Верблюжонок, нам пора ехать! — позвал внука Рахим-ага.

— Дедушка, давай возьмём козлёнка! — попросил Арслан. — Мотор у мотоцикла сильный, не подведёт.

— Мотор не подведёт, но козлёнок ещё совсем маленький! — возразил внуку Рахим-ага. — Он питается молоком своей мамы. Пусть подрастёт. В следующий раз возьмём. Поехали.

— Нет, дедушка! — твёрдо сказал Арслан. — Я своего друга не оставлю. Поезжай без меня.

— Как же так! — удивился Рахим-ага. — Поехал с тобой, а приеду без тебя. Да меня твоя бабушка на порог не пустит.

Тут подошла к агилу тётушка Айгюль.

— Раз такое дело, племянничек, — сказала она, — дарю тебе козлёнка и ещё бубенчик. В следующий раз приедешь и заберёшь козлёнка.

— Тётушка Айгюль! — развёл руками Арслан. — Да как же вы не поймёте? Не могу я оставить в одиночестве моего лучшего друга.

— Айгюль, джигит прав! — сказал Рахим-ага. — Может быть, ты позволишь нам взять их обоих: и козу, и козлёнка. Козу мы потом привезём назад.

— Дедушка, как ты хорошо придумал! — захлопал в ладоши Арслан. — А за нас вы не беспокойтесь, тётушка Айгюль! Мотор у мотоцикла сильный. Он довезёт и дедушку, и меня, и козу, и моего друга козлёнка.

— Будь по-вашему! — улыбнулась тётушка Айгюль. — Но пока козлёнок подрастает, тебе придётся козу пасти, чтоб у неё было много молока для козлёнка. Сумеешь ли?

— Сумею! — Арслан для убедительности даже подпрыгнул. — Сумею, сумею! У нас травы много. У нас такая трава, что меня не видно.

Тётушка Айгюль принесла из дома бубенчик на красной тесьме и привязала бубенчик на шею козлёнку.

Козлёнок скакнул — бубенчик звякнул. Козлёнок побежал по агилу, и бубенчик залился весёлым звоном. Так звенит горный ручей, прыгая с камушка на камушек.

Козлёнок обгладывал ветку. Коза щипала траву. Юна приглядывала за своим козлёнком и за маленьким человеком.

Коза была довольна: козлёнок и мальчик не шалили. Они занимались важными делами. Козлёнок учился обгладывать ветки, а его друг Арслан что-то строил.

Арслану же казалось, что это он пасёт козу и козлёнка, а строил он дорогу для муравьёв.

Живая муравьиная дорожка петляла в траве из одного неведомого далека в другое. Арслан так и не понял, откуда и куда спешили муравьи. Но ему сверху было видно: муравьи делают ненужный крюк, а ноша у них у всех тяжёлая. Арслан взял одного муравья и поставил на свою прямую дорогу. А муравей не послушался. Побегал-побегал и пошёл прежним путём. И второй муравей не послушался Арслана. И третий.

Тогда мальчик выкопал ямку на муравьиной дороге. Пусть обойдут её и спрямят свой путь. Но не тут-то было! Муравьи спускались в ямку, с трудом вытаскивали из неё свои тяжёлые грузы.

— Эх вы! — сказал муравьям Арслан.

Он положил через ямку щепку. Получился мост. Муравьи обрадовались, работа у них так и закипела.

Арслан оставил муравьёв и занялся делом. Бабушка Менгли-эдже сказала, что пора заготовлять корм на зиму. Арслан, отправляясь пасти козу и козлёнка, брал с собой небольшую торбу. Он и теперь стал собирать опавшие листья и ветки тутовника.

И вдруг из травы поднялась змея! — Захлопала крыльями и опять упала в траву.

Арслан бросил торбу, но не убежал. Может, ему почудилось? Трепеща крыльями, змея подскочила над землёй и опять упала в траву.

У Арслана только пятки замелькали.

— Деда! Деда! — кричал он, подбегая к дому. — Там!.. У тутовника!..

— Кто там? Волк? Шакал? — ища палку, спрашивал дедушка.

— Нет! Там летучая змея!

— Верблюжонок, у змей не бывает крыльев.

— Но я видел! Я сам видел. Она махала крыльями.

Дедушка отложил палку и задумался.

— Нет, внучок, это не летающая змея. Это — попавшаяся змее птичка. Я такое тоже не раз видывал.

— Жалко птицу, — сказал Арслан.

— Конечно, жалко, — согласился Рахим-ага.

И они оба постояли и помолчали, потому что птичку уже не спасёшь.

Арслану очень нравилось пасти своего козлёнка.

Пастушков в посёлке было много. Ребята любили своих козлят, барашков, телят и гоняли их на самые зелёные поляны среди тугаев.

В тот день ребята пасли молодняк на берегу Амударьи.

Козлик Арслана, играя, боднул козлика Сапара и помчался вдоль берега. Амударья — река коварная, она подмывает берега, и Арслан побежал отогнать козлика подальше от воды. Побежал, споткнулся о камень и упал.

Посмотрел на камень, а у него — голова и ноги.

Арслан попятился.

— Не бойся! — крикнул ему Сапар. — Это черепаха! Она безвредная. Возьми её домой, она будет у вас по двору гулять.

— Постереги моего козлика, Сапар! — попросил Арслан. — Я отнесу черепаху дедушке, чтоб он тоже посмотрел.

Рахим-ага сидел в тени винограда, на топчане, и пил зелёный чай.

— Верблюжонок мой, да ты с трофеем!

— Дедушка, это — черепаха.

— Вижу, что черепаха! Дай-ка её мне, и я скажу, сколько ей лет. Видишь эти пятна, похожие на заплатки? Каждая заплатка — год. Значит, твоей черепахе двенадцатый год.

— Она такая старая?

— Нет, верблюжонок! Твоя черепашка молодая. Черепахи живут лет по сто. Я как-нибудь покажу тебе черепашьи яйца.

— А разве черепаха курица? — удивился Арслан.

— Черепаха не курица, но она тоже несёт яйца.

— А какие они, черепашьи яйца?

— Разные. Одни похожи на куриные, только поменьше, черепашье яичко в твоей ладошке уместится. Другие похожи на шелковичные коконы.

— Ой, дедушка! — закричал Арслан. — Я очень хочу такую маленькую черепашку.

— Ничего не выйдет! — сказал Рахим-ага. — Черепашки как выйдут из яйца, так сразу и закопаются в песок до будущей весны. Они в сентябре выводятся и всю осень и зиму, закопавшись, ждут тёплых дней.

— Я пойду и найду маленькую черепашку! — сердито топнул ногой Арслан.

Дедушка покачал головой.

— Нет, верблюжонок, нет! Найти черепашьи яйца не просто. Черепаха зарывает их в песок и обносит волшебным частоколом. Ни человек, ни зверь не может проникнуть за этот частокол. Впрочем, проникнуть можно, но для этого нужно иметь щепочку «мяхригия». Эту щепочку черепаха носит под языком.

— А как же ты найдёшь черепашье яйцо? — спросил Арслан. — Покажи язык! У тебя тоже есть щепочка?

— Нет, верблюжонок! — засмеялся Рахим-ага. — Волшебной щепочки у меня нет, но ведь я аксакал. А старикам и почёт, и доверие.

— А почему?

— Так уж исстари ведётся, внучек. Не знаю.

— А я знаю! — захлопал в ладоши Арслан. — Аксакалам потому почёт и уважение, что они мудрые.

— Ай да Арслан! — обрадовался Рахим-ага. — Ай да голова!

— Дедушка, можно мне с ребятами пойти за дровами? — с порога спросил запыхавшийся от бега Арслан.

Рахим-ага строго оглядел внучонка с ног до головы и улыбнулся!

— Вот и вырос у нас помощник. Бабушка вчера говорила, что ей скоро будет не на чем чурек испечь, хворост для тамдыра кончается. Ай, молодец, Арслан! Спасибо, что заботишься о доме, о нас с бабушкой. Разрешаю тебе сходить за дровами, только от ребят смотри не отставай и возьми хлеба с собой. Хлеб работнику пригодится.

— Спасибо, дедушка! — Арслан взял хлеб, верёвку и убежал.

Козлик с бубенчиком боком-боком поскакал за своим другом.

Ребята сначала отправились к зарослям тальника, но сухого хвороста здесь было мало.

— Давайте через серну переберёмся на остров, — предложил самый старший, Ягмур. Ему уже было семь лет, он осенью собирался пойти в школу.

Сернами в тех местах называют рукава реки. Вода в серне была мелкая, Арслану по колено.

«Ме-ке-ке!..» — закричал козлик, и его весёлый бубенчик звякнул жалобно. Козлику было страшно войти в воду.

— Бубенчик, иди, не бойся! — позвал Арслан, выскакивая на берег островка.

«Ме-ке-ке!..» — закричал в ответ козлик.

— Его надо перенести, — сказал Ягмур, — сам он серну не перейдёт.

— Нет, перейдёт! — заспорил Арслан. — Позову его два раза, и он прибежит.

— Что, он у тебя учёный? — не поверил Ягмур и позвал. — Бубенчик! Бубенчик!

Козлик даже голову не повернул на этот зов.

— А ты говоришь! — засмеялся Ягмур.

— Он одного Арслана слушает, — сказал Сапар. — Арслан, позови его.

— Бубенчик! Бубенчик! — крикнул Арслан, и козлик скакнул вдруг в воду, прыгнул раз, прыгнул два — и был на острове.

— Вот это чудо! — сказали ребята. — Арслан-то у нас дрессировщик.

По острову вдоль берега вилась хорошо приметная тропинка. Ребята пошли по ней мимо зарослей гребенщика, мимо зелёных камышей.

Скоро они вышли на открытое место. Здесь река ещё весной вынесла на берег и устроила завалы из кустарников, корневищ, всяческих трав.

— На таких дровах Плов хорошо варить! — обрадовался Ягмур.

— А тамдыр топить можно? — забеспокоился Арслан.

— Ещё как можно!

Ребята стали набирать вязанки сушняка. Вдруг козлик, который вертелся около своего хозяина, попятился, набычил головку, зафыркал.

— Змея! — закричал Арслан, бросая на землю хворост.

— Да нет! — засмеялся Ягмур. — Это уж. Собирай хворост смело, не бойся. Где ужи, там гадюка жить не посмеет. Ужи их убивают.

Ребята связали свои вязанки и сели в кружок перекусить. Почти у всех был с собой кусок лепёшки или чурека, а у кого не было, с теми поделились.

Вдруг на тропинке появился ослик.

— Давайте поймаем его и нагрузим хворостом! — предложил Ягмур.

Сказано, сделано.

Мальчики окружили ослика, но он и не собирался убегать.

— Чей он? — спросил Арслан.

— Какой-нибудь бродячий! — сказал Ягмур. — Давайте постелим ему на спину травы, а потом нагрузим дровами.

Лишняя верёвка нашлась. Собрали большую вязанку хвороста, сообща подняли, положили ослику на спину и погнали его к броду.

Подошли к серне и не узнали её. Вода поднялась, стала мутной и грозной.

— Давайте вплавь. Кто со мной? — расхрабрился Ягмур.

— Как же мы перейдём? — испугался Арслан.

Мальчики переглянулись и отступили от реки. Вода разлилась метров на тридцать.

— Переплыви сам, — сказал Ягмуру Сапар, — позовёшь взрослых, а мы здесь посидим.

— Один я боюсь, — признался Ягмур. — Вон как вода тащит.

— А что же нам делать? — Арслан обнял своего козлика.

Все ребята повернулись и посмотрели на солнце. Солнце клонилось к закату. И тогда они, не сговариваясь, стали кричать, чтобы кто-то из взрослых услышал их.

Но никто не отозвался на крики.

— Неужели нам придётся ночевать на острове? — сказал вслух Сапар.

— Давайте еще покричим, только все разом! — предложил Ягмур.

Ребята кричали хором и поодиночке, звали отцов, братьев, матерей.

И вот из глубины острова пришёл на их крик человек с лопатой. Это был Байрам-ага.

— Как вы здесь очутились? — спросил он ребят.

— Мы пришли за дровами! — ответил Ягмур.

— Что вам, на той стороне дров мало? — сердито сказал Байрам-ага и одного за другим перенёс детей через протоку. Он был совсем как великан. Брал на плечо и мальчика, и его вязанку дров. А когда очередь дошла до Арслана, он перенёс и его самого с дровами и козлика с бубенчиком.

Потом Байрам-ага снял дрова с ослика, перенёс их через серну, а ослика погнал в глубь острова.

На следующий день Арслан со своим козликом пришёл к дому Ягмура и стал вызывать друга на улицу.

— Ягмур! Выходи!

Ягмур вышел.

— Видишь? — спросил Арслан, показывая себе на грудь. На груди у него висел настоящий полевой бинокль.

— Это мне дедушка дал, чтоб я вёл наблюдение за животным миром. Пошли вместе смотреть.

— А куда?

— На реку, где людей нет.

— Мама! — крикнул Ягмур в глубь дома. — Я за дровами пойду.

И они втроём — Ягмур, Арслан и козлик с бубенчиком — пошли к зарослям тальника. Мальчики залегли в кустах, затаились, а козлик пошёл пастись.

Первым в бинокль смотрел Ягмур — углядел гусей. Потом смотрел Арслан — ничего не углядел.

Опять взял бинокль Ягмур.

— Смотри, дикая утка!

Арслан поднёс бинокль к глазам и удивился:

— Какая же это утка! Это шакал. — И совсем удивился: — С мячиком! Шакал с мячиком!

— Где ты увидел шакала? — Ягмур потянулся к биноклю, но Арслан не дал.

Ягмур выдернул бинокль из рук Арслана и прильнул к окулярам.

— Правда, шакал! Так это же он ёжика катает. Смотри, в речку его спихнул!

Арслан в свою очередь выхватил бинокль у Ягмура.

— Где? Не вижу ничего! Утку вижу!

— На красный куст смотри!

— Точно! Ежика вижу. К берегу плывёт! Ай! — Арслан отбросил бинокль и заплакал.

— Что случилось? — Ягмур поднял бинокль. — Ах, злодей шакал! Слопал ёжика!

— Бежим, спасём его! — вскочил на ноги Арслан.

— Теперь уже не спасёшь! Пока мы добежим туда — одни колючки останутся.

— Противный бинокль! — сказал Арслан.

— Ничего не противный. Мы видели, как шакалы охотятся.

— Пошли домой. Я дедушке скажу, чтоб он ружьё зарядил. На шакала.

— Ежика жалко, — согласился Ягмур. — Только ведь и шакала будет жалко.

Арслан подумал и вздохнул:

— Шакала тоже будет жалко!

Арслан сидел, свесив ноги в арык, лепил из глины фигурки. От солнца мальчика укрывала тень царского тутовника. Козлик с бубенчиком был рядом. Упёршись передними ногами в ствол дерева, он объедал с нижних веток листья.

Вдруг воробьи на тутовнике отчаянно зачирикали, запищали цыплята, бродившие в зарослях солодки.

Арслан удивился, завертел головой и увидал, как на толстую ветку дерева опустилась не очень большая, но по виду грозная птица. Клюв у неё был крючком.

И сразу наступила тишина. Замерли воробьи, затаились под солодкой цыплята.

— Пошла! — закричал Арслан и бросил глиняной фигуркой в незваную гостью.

Птица снялась и улетела.

Воробьи опять зачирикали, запищали, задвигались шустрые цыплята.

Арслан, конечно, побежал к дедушке.

— Чего я видел! Такая птица страшная! Такой нос! Цыплята замерли, у воробьёв голос пропал.

— Должно быть, ястреб наведывался, — решил Рахим-ага. — А то, что малые птицы замерли, так в том и было их спасение. Говорят, орёл с поднебесья видит ползущего муравья, но не разглядит неподвижного верблюда. Ястреб тоже, наверное, не видит неподвижную цель, а кинулся бы какой-нибудь цыплёнок бежать, хищник тотчас и схватил бы его.

Рахим-ага взял бинокль — он у него всегда под рукой — и посмотрел на небо.

— А ну-ка поди сюда! — позвал дедушка внука, передавая бинокль. — Смотри на ветку, а потом чуть выше. Эта птица прилетала?

— По-моему, эта.

— Какое у неё учёное имя, не знаю. Старые люди зовут эту птицу «конь пророка».

— Дедушка, смотри, что делается! — закричал Арслан, возвращая бинокль. — «Коня пророка» бьют!

— Это голубые вороны на него налетели. Он, видно, украл воронёнка. На-ка посмотри, как они сейчас отделают воришку.

Арслан покрутил колёсико на бинокле, настраивая на свои глаза.

— Крыльями бьют. Дедушка, он бросил что-то.

— Воронёнка отпустил. А как не отпустишь? Вороны бьют крыльями сильно. Я, мальчишкой, полез гнездо разорять, так они хорошо меня отхлестали. Потому в народе и зовут их «кнут пророка».

— Как интересно! — сказал Арслан. — Дедушка, а когда мы с тобой пойдём жизнь животных наблюдать? Ты всё говоришь: подрасти да подрасти. Смотри, я уже подрос!

Рахим-ага посмотрел на Арслана и согласился.

— Верно. Совсем большой стал. Дрова бабушке носишь. Будь по-твоему. Завтра и пойдём.

— На бахчу? — Глаза у Арслана заблестели.

— На бахчу. Пора скотину посмотреть. Я буду к дороге готовиться, а ты пойди скажи бабушке, чтобы испекла нам свежих чуреков.

— А козлика возьмём?

— Возьмём и козлика! — согласился Рахим-ага.

Рахим-ага, Арслан и козлик с бубенчиком шли вдоль реки по течению. Потом тропинка увела их в тальники, а когда заросли наконец кончились, то река была уже далеко, но прямо перед ними сияла голубой водой прозрачная до самого дна арна.

Арна — это старое русло реки — старица, но старица особая. Она питается водой из основного русла и, сделав петлю, впадает опять в реку. Течение в арне едва приметное, илистая вода Амударьи успевает отстояться и становится такой чистой и прозрачной, словно это ключевая вода.

Амударья в последние годы уходила всё дальше и дальше, и между арной и рекой образовался большой остров, на котором люди из посёлка сборщиков солодки пасли скот, а на плодородных илистых землях разводили бахчи.

Рахим-ага, Арслан и козлик остановились на берегу, заросшем рогозой. С другого берега арны отчалила лодка. Затарахтел мотор, и через несколько минут подросток-лодочник, почтительно поздоровавшись с Рахим-агой, посадил всех трёх путешественников в моторку и помчался по арне в сторону бахчи.

— Вон в той заводи мы сома в этом году поймали! — прокричал лодочник, показывая на поросшую камышами заводь.

— Мотор выключи! Не слышу! — отозвался Рахим-ага.

Лодочник выключил мотор. Лодка сразу осела, и над арной наступила тишина.

— Я говорю, мы в этой заводи сома поймали. Пуда на три.

— Хороший сом! — сказал Рахим-ага. — Сетью поймали?

— Нет, на удочку. Они здесь в тростнике икру выметали. У сомов икра, как чёрные бусы на нитке, от. одной тростинки к другой, а сами родители где-нибудь поблизости стоят, караулят. Мы поймали небольшую рыбёшку, насадили её на крюк и забросили в заводь. Рыба забилась, воду взбаламутила, а сом тут как тут. Испугался, что непрошеный гость икринки его слопает. Сразу, без разбора хвать рыбу — и попался. Мы были на лодке, так он нас по всей арне таскал, чуть не сорвался.

— Ты высади нас здесь! — попросил Рахим-ага. — Мы пройдёмся пешком.

На острове кусты рогозы были ещё больше, издали пушистые их кроны напоминали кибитки. Между рогозой краснели вершинами неподступные кусты мелкоплодных фиников.

— Ай! — закричал Арслан от страха. — Ай! Ай! — закричал он тут же от восторга.

Из-под ног вспорхнули фазаны, словно ударил из-под земли фонтан драгоценных камешков.

— «Джокурр! Джокурр!..» — звенел их тревожный, но чарующий крик.

— Дедушка! Дедушка! — кричал Арслан. — Какие мы молодцы, что пришли сюда!

Дедушка улыбнулся, положил руку на плечо мальчика, а Арслан положил руку на шею козлика, и они пошли дальше, разглядывая чудеса острова.

— Посмотри, какой камыш! — показал Рахим-ага внуку. — Из него получились бы отличные циновки. Только мало кто теперь занимается этим делом.

Совсем близко пробежал заяц.

— Дедушка, а ты здесь спасал косоглазых в прошлом году?

— Вон видишь косогор, с ветлой? Прошлой весной зайцам худо пришлось. Вода весь остров затопила. Сбились зайцы возле ветлы, а вода всё подступает. Мы их в мешки посадили, перевезли через воду, мешки развязали, то-то они стрекача задали!

Дорогу путешественникам преградил упавший ствол старого тутовника.

— Давай посидим, послушаем голос арны, — сказал Рахим-ага.

Арслан сел, а козлик принялся за своё дело — общипывать листья с кустов. Вода тихонько всплёскивала, словно с берегом разговаривала.

На краю бахчи, под молодыми плакучими ивами были врыты четыре столба. Вместо стен с двух сторон — сухие снопы камыша, вместо крыши — циновка, придавленная камнями, чтоб ветер не сорвал.

— Вот мы и на месте! — сказал Рахим-ага, располагаясь в тени под навесом на старой кошме. — Пить хочется. Принеси, верблюжонок, арбуз.

Козлик с бубенчиком, устроившись под вётлами, встал, чтобы бежать за Арсланом, но мальчик махнул ему рукой.

— Лежи! Я недалеко.

Козлик послушался, но он лёг только тогда, когда увидал, что Арслан возвращается.

— Дедушка! Смотри какой! Еле тащу.

У Арслана не хватило силы, он опустил арбуз на землю и вкатил его под навес.

— Смотри, дедушка! — показал Арслан на засохшую плеть. — Медведка срезала.

— Медведки здесь много, — согласился дедушка. — Да ведь тут не знаешь, как быть. Она, конечно, и вред приносит, срезая стебли и корни, но и пользы от неё много.

— Какая же от медведки польза? — удивился Арслан.

Рахим-ага достал нож и посмотрел на внука, хитро щуря глаза.

— А ну-ка, отгадай, что это? «Снаружи зелёный, а внутри красный».

— Арбуз! — выпалил Арслан и сделал испуганные глаза. — А вдруг он белый?

— Не может этого быть! — сказал Рахим-ага и разрезал арбуз пополам. — Смотри, красный, как огонь. Но не горячий, а сладкий. Первый кусок тебе — отведай.

Арслан взял алый полумесяц, откусил и зажмурился:

— Слаще мёда! — И тут же вспомнил о своём друге: — Дедушка, надо и козлёнку дать. Ему тоже, наверное, пить хочется.

Козлёнок получил свою порцию сладкого огня. Бубенчик зазвенел одобрительно.

— Дедушка, так какая же польза от медведки? — вспомнил свой вопрос Арслан.

— А такая. Иногда, смотришь, всходы очень хорошие, дружные, а потом ростки начинают вянуть, иные же будто кто ножницами срезал. Это беда нашей земли. Она у нас крепкосолёная. Грунтовая вода поднимает соли из глубин, и растения начинают погибать. А другая беда — слишком жаркое солнце. Вот тут-то медведки и помогают растениям выжить. Они прокапывают под землёй тоннели, в землю поступает воздух и обогащает почву. На такой земле растениям легче дышится. Только вот копают свои тоннели медведки не хуже инженеров. Тоннели они ведут прямо. Корень попадётся — срежут, дерево — прогрызут. Ну, а если медведка чересчур расплодится, тут на помощь дехканину прилетит кукушка. Для кукушки медведка — лакомый кусочек. Другим птицам добыть медведку трудно, а кукушка словно бы сквозь землю видит. Она прокопает клювом два-три хода к тоннелю медведки и обязательно схватит её.

Арслан поел арбуза и побежал наломать хвороста для костра. А дедушка достал тунче — тонкогорлый металлический кувшин для кипячения воды — и отправился за водой.

— Пока вода греется, — сказал Рахим-ага, — пошли на бахчу. Арбузы созрели. Посмотрим дыни и, главное, джугару со сладким тростником.

Джугара стеной стояла вокруг бахчи. Стебли с метёлочками поднимались метра на три над землёй. Эта живая изгородь — защита от непрошеных гостей. Семена джугары напоминают просо.

Рахим-ага разводил джугару медовую. У медовой джугары в трубчатом стебле сок сахарный, сладкий.

Когда-то медовая джугара была любимым лакомством детей, но потом сахар и конфеты перестали быть редкостью, о медовой джугаре забыли, и она перевелась.

Рахим-ага, которому захотелось возродить этот сорт джугары, разыскал у одного старика всего одно растение. За три года он сумел размножить сладкую джугару и теперь мечтал передать семена колхозу.

Рахим-ага осмотрел посадки и решил:

— Пора убирать урожай. Зерно созрело, а птицы не дремлют.

— Дедушка, ты посмотри! — Арслан поднял с земли шкурку дыни. — Дыни-то воруют.

— Верный знак, что поспели! — засмеялся Рахим-ага.

— Но кто же её съел? А вот ещё кожура! Это, наверное, кабан.

— Ну, если бы кабан пришёл в гости, он тут все дыни бы переворочал. Наши дыни кушает шакал. Он большой лакомка. Выбирает по запаху самую спелую и ест аккуратно.

— Ах, этот противный шакал! — закричал Арслан.

— Он ёжика сожрал, а теперь до наших дынь добрался. Дедушка, поставь на него капкан.

— Шакала в капкан не заманишь, а какая-нибудь ни в чём не повинная зверушка попадётся и погибнет. Давай лучше чучело поставим. Шакал подумает, что человек, и убежит.

Так они и сделали. Напились чаю, а потом соорудили из сухого камыша чучело на страх шакальему племени.

Спать дедушка и внук легли вместе с солнцем. Козлёнок с бубенчиком устроился под ивами.

Арслан вспоминал прожитый день, и день этот показался ему лучшим в его жизни. Они с дедушкой были сегодня настоящие путешественники.

Вдруг совсем недалеко раздался звенящий вопль шакалов. Бубенчик козлика тревожно зазвенел.

— Бубенчик! Бубенчик! — позвал Арслан.

Козлик пришёл под навес и лёг рядом со своим другом. Арслан почесал ему между рожками и повернулся на бочок, но тут же открыл глаза.

— Дедушка, а шакалы нас не схватят?

— Не схватят, верблюжонок! Они трусливые.

Дедушка, а если волки придут?

— Волки летом на человека не нападают.

— А помнишь, ты рассказывал о трёхпалой волчице. Расскажи ещё.

— Спать надо. Я тебя завтра рано подниму.

— Дедушка! — взмолился Арслан. — Ты только про волчицу расскажи, а сказку я не буду просить.

— Ну, хорошо, — сдался Рахим-ага. — Это давно было.

— А как давно?

— А вот так! Посёлка тогда нашего не было, школы не было, тракторов не было, машин не было.

— И велосипедов?

— И велосипедов не было. Ходил я тогда в ликбез. Это такая школа, где учились и старики, и молодые, и дети. В те годы у нас в ауле не было ни одного человека, который умел бы читать и писать. Ликбез наш помещался в другом ауле, идти по дороге далеко, мы сокращали путь и однажды заметили следы не то трёхпалой собаки, не то волка. Трёхпалой собаки у нас в ауле не было. Через некоторое время двое подростков пошли ловить фазанов и увидели в камышах волчье логово.

— А в логове трёх волчат! — подсказал Арслан.

— Верно. Волчата были большие. Взять их парнишки побоялись, побежали в аул. Пока люди обсудили известие, пока собрались, вооружились — от волчицы и её волчат и след простыл. Но зато уже на следующий день из агила пропал ягнёнок. Потом баран, потом ещё несколько овец.

— Дедушка! Трёхпалая волчица утащила десять откормленных жирных баранов, — поправил рассказчика Арслан.

— Верно, верблюжонок! Так оно и было. Как ни искали волчицу охотники — не нашли. Потом уж чабаны объяснили людям. Зря вспугнули волчицу. Пока она жила неподалёку от аула, то и не трогала домашний скот, в степи охотилась. Но волчица была мудрая. Она хорошо разведала подступы к овечьим загонам и, когда увела свой подросший выводок в степь, то охотиться стала в самом ауле. И охотилась очень ловко.

— Её так и не поймали, — закончил дедушкин рассказ Арслан.

— Верно, верблюжонок, не поймали. А теперь давай спать.

Арслан поворочался, устраиваясь поудобнее, и затих.

Но не заснул. Он услышал странный треск. Словно огонь по земле бежал. То в одном месте затрещало, то в другом. Арслан поднялся на руках и посмотрел во тьму. Огня не видно было. Может, это шакалы крадутся или — ещё хуже — хитрые волки.

— Дедушка, ты слышишь? — спросил Арслан.

— Слышу, верблюжонок. Это дыни трещат. Зреют. Арслан улыбнулся, лёг и, улыбаясь, заснул.

— Вставай, Арслан!

Мальчик открыл глаза. Ярко светило солнце. Звенел бубенчик. Козлик давно уже пасся, объедая листья с кустарника.

— Ты хотел видеть разных зверушек, — сказал дедушка, — давай съедим дыню, попьём чаю, и я кое-что тебе покажу. Пока ты спал, я ходил в разведку и нашёл…

— Скорее пошли, а то убежит! — вскрикнул Арслан.

— Не убежит. Я нашёл старое жилище дикобраза.

Дом дикобраза — нора. Но нора не простая, а трёхкомнатная. В первой комнате живут дикобраз-папа и дикобраз-мама, вторая комната для дикобразов деток, а в третьей, комнате — склад.

Нора была разрыта, и все три комнаты хорошо было видно. В складской комнате и теперь ещё лежали аккуратно сложенные коренья и клубни растений.

Они живут, как люди! — удивился Арслан.

— Дикобраз когда-то был человеком, — сказал дедушка. — Разве бабушка Менгли не рассказывала тебе эту печальную историю?

— Нет.

— Тогда слушай. В старые времена сосед у соседа занял два клубка шерстяных ниток. А когда пришло время возвращать долг, пожадничал и один клубок сделал меньше, чем брал. Сосед, которому вернули долг, увидал обман и рассердился. Он воткнул в маленький клубок веретено, запустил им в обидчика со словами: «Пусть веретено вонзится в твоё тело стрелой!» Едва веретено коснулось обидчика, как всё его тело покрылось иглами-стрелами. В таком виде нечестный сосед в деревне жить не осмелился. Он ушёл подальше от людских глаз и поныне, стыдясь своего поступка, выходит из норы только ночью, когда люди ложатся спать.

— Дедушка, смотри! Игла дикобраза! — нашёл Арслан. — Она и впрямь похожа на веретено. Можно, я возьму его?

— Возьми, — разрешил дедушка, — возьми на память. Если когда-нибудь доведётся пожадничать, то обязательно вспомни эту печальную историю.

Дед с внуком поднялись на косогор и сели под большими деревьями, в тени.

Сверху было видно и Амударью, и арну, полумесяцем охватывающую остров. Были видны отары овец. По берегам арны остров был зелёный, но не весь он был оазисом. С юга к косогору подступали жёлтые пески.

Солнце стояло в зените, и, хотя была осень, день выдался знойный.

Рахим-ага достал из хурджуна еду: банку с каурмой — вяленой бараниной, и лепёшку.

Арслан поделил свой хлеб на две части и половину отдал козлёнку.

— По дому не соскучился? — спросил дедушка.

— Немножко соскучился, — признался Арслан.

— Завтра поедем домой, — сказал Рахим-ага. — Жара спадёт, я схожу посмотрю наших овец, как им здесь живётся. Поутру соберём семена сладкой джугары, кликнем лодочника и — домой.

Пока Рахим-ага и Арслан обедали, козлик с бубенчиком, пощипывая траву, спустился к подножию косогора.

Вдруг он подскочил, закричал и кинулся со всех ног назад к людям.

— Шакал? — испугался Арслан.

— Заяц! — засмеялся дедушка. — Зайца испугался. Видишь косого?

Зайчишка с испуга выскочил на песок и бежал по открытому месту.

— Хочешь зайчонка поймать? — спросил дедушка.

— Хочу.

— Ну, тогда беги и возьми его.

— Разве я догоню зайца? — обиделся дедушкиной шутке Арслан.

— Догонишь. Это молоденький зайчишка. Он со страху на песок выскочил, а песок теперь горячий, лапки обжигает. Много не набегаешь.

Арслан пустился вдогонку за зайцем и — поймал! Зайчишка увидал погоню, запрыгал, но песок был раскалённый. Зайчик лёг на землю и смирился.

Арслан накрыл его рубашкой, принёс на косогор и отпустил.

— Пусть он на воле живёт! — сказал Арслан дедушке. — У меня ведь козлик есть.

— На воле зайцу лучше, — согласился дедушка. — Пускай бегает.

Рахим-ага, Арслан и козлик с бубенчиком шли в глубь острова к старой ветле, где прошлой весной спасались от наводнения зайцы.

Вдруг Рахим-ага взял Арслана за руку и шепнул:

— Ложись!

Они осторожно легли на землю. Дедушка посмотрел в бинокль и передал бинокль Арслану.

— Наводи на холмик, заросший бурьяном! — шепнул дедушка.

Арслан прильнул к окулярам бинокля и тихонько вскрикнул:

— Барсук!

И сразу увидал, что барсук не один. На маленького, пухленького барсука наскочил шакал.

Шакал норовил укусить барсука, но тот скакал, словно мячик, и увёртывался от шакальих зубов. И не только увёртывался, но и сам нападал. Поднимался на задние ножки, а передними, с длинными когтями, хватал шакала за морду.

— Дедушка, бежим спасём барсука! — попросил Арслан.

— Он и без нас справится, — сказал дедушка, поглядев на сражение в бинокль. — Шакалу очень хочется слопать жирного барсука, но сил у него маловато. Еле на ногах держится.

И правда, шакал вдруг повалился на бок. Барсук влепил ему передними лапами последнюю затрещину и убежал. А шакал, зализывая раны, пополз в бурьян.

— Вот мы сколько чудесного видели, — сказал Арслан козлику с бубенчиком. — Ты считаешь? Ты считай. Мы видели бой шакала с барсуком. Мы видели нору дикобраза. Видели фазанов и ещё слышали, как дыни зреют.

На следующее утро, до жары Рахим-ага с помощью Арслана управился со всеми делами.

Урожай джугары был собран. Спелые дыни положены в мешок.

Ждали лодочника. А чтоб не заскучать, вскипятили воду, заварили зелёный чай, достали последнюю лепёшку, разрезали дыню. И только сели на кошму, послышались шаги.

— Вот и лодочник! — обрадовался Арслан.

Это и правда был лодочник, а за ним шёл незнакомый человек.

— Салам алейкум! — поздоровался незнакомец.

— Алейкум салам! — ответил ему Рахим-ага. — Садитесь чай пить.

Человек положил на землю кожаный мешок и взял из рук Рахим-аги пиалу.

— Я знаю, — сказал человек, — вы собираетесь домой, но я всё-таки осмелюсь попросить у вас помощи.

— Возле нашей бахчи поселилась кобра, — сказал лодочник. — Курбан-ага приехал в наши края, и мой отец попросил его избавить бахчу от такой соседки. Курбан-ага — змеелов.

— Да, я ловлю змей для нашего института, — сказал Курбан-ага. — Змея, как я понял, живёт в норе. Чтобы её выгнать, придётся залить нору водой. Вот я и прошу вашей помощи.

— Хорошо, — согласился Рахим-ага.

Чтобы не возвращаться, загрузили лодку дынями, взяли мешок с джугарой и отправились в путь.

Бахча лодочника была недалеко от арны. Воду носили вёдрами и лили в змеиную нору. Змеелов нашёл ещё два выхода из этой норы. Один он забил палками, а возле другого сел и стал ждать.

Воды пришлось вылить много, уже думали, что нора пустая, как вдруг зоркий Арслан увидал и закричал:

— Выползает! Выползает!

Из норы на змеелова выползла толстая, длинная кобра. Она сразу поднялась на хвост и, угрожая, раздула «щёчки». Тут бы всякий убежал, но змеелов подошёл к змее совсем близко, вытянул перед собой обе руки и сначала пошлёпал по земле левой рукой, а потом правой. Змея повернула голову сначала налево, потом направо. Тогда человек стал бить ладонями по земле сначала медленно, а потом убыстряя темп. У змеи, наверное, голова пошла кругом. Тут змеелов схватил кобру пониже головы и сразу встал во весь рост.

Хвост кобры волочился по земле. Змея извивалась, но человек был силён и ловок. Он сунул змею в мешок и завязал его.

— Вот и всё, — сказал Курбан-ага. — Можно продолжать путь. Большое спасибо за помощь.

— Дяденька, вам было не страшно? — спросил Арслан.

— Это моя профессия — ловить змей.

— А зачем вам они, такие страшные, такие кусачие змеи?

— В институте у кобры будут брать яд. Ты ведь, наверное, знаешь, что змеиный яд в очень маленьких дозах — лекарство от тысячи болезней. Так что, когда увидишь ядовитую змею, не убивай! Змея — существо, приносящее людям пользу.

Пока Рахим-ага и Арслан путешествовали, в доме шла большая уборка. Она и теперь ещё, видно, не закончилась. Во дворе висели на вешалках ковры и кошмы, стояло у стены большое зеркало.

«Ме-ке-ке!» — сердито закричал козлик с бубенчиком. Он подошёл к зеркалу и увидал… козлика с бубенчиком.

Один козлик — это один козлик, а два козлика — большая драка.

И в следующее мгновение ласковый дружок Арслана отступил от зеркала, мотнул головой и со всех ног ринулся в сражение. Тот, другой козлик, не убежал с испугу, а тоже бросился на противника.

«Трррах!» — и зеркало разлетелось на мелкие кусочки.

«Ме-ке-ке!» — жалобно сказал козлик, и его бубенчик тоже пожаловался.

Бабушка, схватила веник, но Рахим-ага загородил козлика.

— За что же его бить? Он храбрый козлик! Он не отступил перед противником.

Арслан обнял своего друга и сказал:

— Бабушка! Он же ещё маленький! Он многого не понимает.

Менгли-эдже подумала-подумала и решила:

— Зеркало было старое, потемневшее. Пора нам, старик, новое купить. Может, глядя в него, и мы помолодеем.

Пришла зима. Серыми стали и земля, и небо.

Арслан проснулся затемно.

Услышал, как где-то очень далеко, может, на самом краю земли, завыл ветер.

— Дедушка, это ветер? — спросил Арслан. — Наверное, снег будет. Правда?

— Нет, верблюжонок, это не ветер. — Это — волки. Пойду посмотрю овец в агиле.

Дедушка оделся, снял со стены ружьё.

— И козлёнка моего посмотри! — попросил Арслан, ему было страшно идти на тёмную улицу.

— Спи, верблюжонок, — сказал Рахим-ага, — до утра еще далеко.

«Зима только началась, а так хочется, чтоб весна уже была», — подумал Арслан, задрёмывая.

Когда долго не выпадает снег, в зиме мало радости. Но всё же и зимой бывают хорошие деньки. Это когда бабушка Менгли вместе с другими женщинами с помощью детей разбирает шерсть, готовит её для прядения. Тогда сказкам конца нет.

Слушать сказки Арслан приходит со своим козлёнком. Козлик ложится у порога, кладёт голову себе на ноги и дремлет в тепле.

Вот и сегодня люди собрались в доме Рахим-аги. Дети разбирают шерсть, бабушка Менгли запустила веретено, нитки побежали, и сказка началась.

— В прежние времена, ягнята мои, — говорила бабушка, — враги то и дело нападали на наши аулы. Плохо жилось людям, но вот вырос у нас такой сильный джигит, что за его отвагу люди дали ему имя Батыр. Стали враги обходить наш аул стороной, но недолго жил народ в мире. Пришла из степи чёрная сила. Взял Батыр саблю, взошёл на холм и увидал, что за рекою вся степь до горизонта покрыта вражескими конниками.

Подошёл тогда Батыр к древнему тальнику и попросил: «Спрячь меня, мой любимый тальник». И дерево открылось перед Батыром и спрятало его. А враги уже увидали на холме Батыра, кинулись на него тучей — и не нашли.

Но тут на беду прилетела сорока. Она увидела, что из дерева торчат красные тесёмки халата, и стала дёргать их. Тесёмки никак не отрывались. Раздосадованная сорока раскричалась, и враги тоже увидели красные тесёмки. Они поняли, что Батыр спрятался от них в дереве. Кинулись враги на тальник с саблями, с топорами, но только затупили и топоры, и сабли. Тальник не поддавался их ударам. Тогда враги обложили дерево хворостом, зажгли огромный костёр, а сами, смеясь, уехали. Они думали, что погубили Батыра. Так бы оно и было, но тут явилась ласточка. Она стала носить воду в клюве и залила огонь. Враги ласточку тоже видели, но подумали, что она мечется над пожаром потому, что у неё на дереве было гнездо. Враги скрылись из глаз, а ласточка продолжала носить в клюве воду и погасила огонь. Батыр вышел из тальника цел и невредим.

С той поры люди невзлюбили сороку. Говорят, что за своё предательство она наказана дважды. Во-первых, выводит птенцов раньше других птиц, и птенцы часто погибают от морозов, а во-вторых, несёт сорока яйца будто бы через клюв.

Тут бабушка Менгли улыбнулась.

— Это, конечно, выдумка. Сорока — известная воровка. Она таскает яйца из чужих гнёзд. Люди заметили это, а объяснили увиденное по-своему, так, чтоб сказка была складной.

— А ласточка? — спросил Арслан.

— А ласточка — любимая птица у туркмен. Ее прилёту все радуются, и никто, даже самые злые мальчишки, не разоряют ласточкиных гнёзд.

Бабушка посмотрела на Арслана и попросила:

— Верблюжонок, принеси самый-самый большой арбуз, чтоб на всех хватило.

Когда ребята полакомились арбузом, бабушка Менгли рассказала ещё одну сказку. Сказку про шакала.

— В давние времена на берегу реки, где проходил путь караванов, жили муж и жена. Богатых путников они любили, потому что с них было что взять, а бедных они и на порог дома не пускали. Однажды поставила жена на огонь котёл с мясом и села у окошка ждать богатых гостей, но увидала, что к дому идут два бедных странника. «Сейчас попрошайничать будут!» — рассердилась женщина. И точно, путники вошли в дом и сказали: «У нас со вчерашнего дня росинки маковой не было во рту. Дайте нам что-нибудь поесть». Не успел муж рта раскрыть, а жена закричала: «У нас у самих ничего нет!» — «Нет так нет, — сказали путники. — Пусть твои желания никогда не оставят тебя». Только они ушли, женщина побежала посмотреть, не пригорело ли мясо. Сняла крышку, а в котле вместо мяса — мотыльки. Поднялись мотыльки в воздух и улетели. Захотелось женщине спрятаться от стыда, и вдруг всё её тело покрылось шерстью, и превратилась она на глазах мужа в шакала. Чтобы скрыть свой позор от людей, кинулась в тугаи. С той поры и бродит в зарослях. А по вечерам крадётся к аулу, к человеческому жилью, но войти в дом не смеет. Оттого-то и не поймёшь, слушая вопли шакала, то ли смеётся он, то ли плачет.

— Арслан! Да ты уснул! — разбудила внука бабушка. — Вставай, отгони своего козлёнка в агил и ложись спать по-настоящему.

Арслан нашёл пальто, шапку и повёл козлика за ленточку, на которой держался весёлый бубенчик, в агил.

На улице было темно, холодный ветер с дождём стегал по лицу, сыпал за воротник, Арслан, дрожа от холода и страха, толкнул широкие жердяные ворота, закрывающие агил, крикнул козлёнку:

— Заходи!

И убежал домой.

Ворота только покачнулись от толчка Арслана, но не отворились. Козлёнку пришлось ночевать возле ограды агила, а ночью здесь побывали волки.

Увидал утром старый Рахим-ага беду и даже заплакал: как сказать внуку, что козлёнка с бубенчиком уже нет. А внук тут как тут. Подбежал к агилу и спрашивает:

— Дедушка, а где же козлик?

— Козлик твой далеко, — ответил Рахим-ага, вздохнув. — Ты вчера вечером только толкнул, но не. открыл ворота. Козлик остался ночевать на улице. А рано поутру прибежали из степи джейраны. Козлик им понравился, и они взяли его с собой, в широкую вольную степь.

Арслан слушал дедушку с широко открытыми глазами. Слёзы так и покатились по его щекам.

— А когда же он вернётся, дедушка?

— Если не очень на тебя обиделся, то вернётся. Когда-нибудь вернётся, — сказал неправду Рахим-ага и ушёл разводить огонь в очаге.

Арслан стоял, смотрел в степь, надеясь увидеть вдали летучее племя быстроногих джейранов и серого козлика среди них.