Школа Хизер Блоссом. Часть 3

Глава восьмая. Ледяной призрак

События прошлого вечера — поиски коронки и первая поездка на лошади — оказались такими насыщенными, что, проснувшись наутро, Элли почти с удивлением поняла — ей ничего не снилось. Кошмары, мучившие ее последнее время, притихли… или она просто забыла сон. Дождавшись конца занятий, Элли отстала от группы однокурсников и свернула в сторону библиотеки. Хотелось побродить на дальних секциях верхнего яруса, там попадались особенно интересные книги.

Элли рассматривала пестрые корешки книг, когда сзади раздался веселый, почти мальчишеский голос:

— Что за дело у тебя, расскажи подробно. Но желательно быстрее, я уже голодный.

Элли обернулась.

— Ничего важного. Просто думаю, почему тут нет книг-ужастиков? Я бы почитала, если фильмы не посмотреть.

Из-за стеллажа появился синевато-прозрачный Тень Шекспира.

— Приятно видеть, что ваша кровь наследию решила подчиниться, — певуче сказал он и обратил внимание на пака: — А от тебя мой друг все, как всегда — излишне много шума. Ты обещал зайти еще вчера, и вот смеешься, а мысли и решения остаются без ответа.

Пак широко улыбнулся, будто слова призрака не задели его:

— Когда в запасе вечность, легко прослыть беспечным. Вчера… сегодня… какая разница? Лишь бы я был! Что до болтовни… у меня всегда так — что ни скажи, на все ответ — не да, так нет!

Элли присела за стол, а Робин все кружился рядом, будто не находя повода что-то сказать. Стулья он проигнорировал, и, несмотря на природное нахальство своего племени, садиться прямо на стол тоже не стал. То ли был не в настроении, то ли все же не хотел злить Тень Шекспира.

Робин сел на пол, почти вплотную к стулу Элли, доверительно заглядывая ей в лицо, как большой пес, ищущий хозяина. У девушки возникло невольное подозрение: не хочет ли он положить ей голову на колени?

— Я просто… — начала Элли и, прервавшись, слегка откашлялась, — … хотела задать несколько вопросов. Я узнала о себе много нового в последнее время…

— И узнаешь еще больше… — перебил ее пак.

— Что ты имеешь в виду? — Элли уже смотрела на юношу с надеждой. — Ты что-то знаешь?

Пак кивнул.

— Все знают, и давно, но… — он сделал рукой неуловимое движение, словно закрывал рот на замок и выбрасывал ключ. — Опасно. Есть зарок, что ты все должна узнать сама. Разрешить себе узнать. В свой срок.

— Но ведь на простые вопросы ты можешь ответить?

— Задавай, — разрешил пак, меняя позу и немного отодвигаясь.

— Ты полукровка, как и я, но считаешь себя фейри и ведешь себя как фейри. Почему?

— Меня воспитывал бессмертный отец… В хорошем настроении он называл меня сыном, а в плохом говорил, что я из подменышей. И, по чести говоря, плохих дней в году бывало до трехсот. В ответ я напоминал, что он сам полукровка. Поэтому я пак, а не принц. Они приняли меня к себе.

Робин говорил это веселым тоном, но Элли предпочла не продолжать тему его семьи. Слишком она бередила ее собственные раны.

— Ты знал моих родителей?

— Я немного не закончил… — фейри встал с пола и все-таки присел на стол, теперь немного возвышаясь над Элли. — Ты считаешь себя человеком, но это только вопрос выбора. Дело привычки. Ты будешь, кем сама захочешь.

«Легко сказать, — подумала Элли, — я всю жизнь считала себя не просто человеком, а самым обыкновенным».

— Я не знал твоего отца, — пак продолжил отвечать на ее вопросы, — а вот с матушкой знакомство водил.

— Ты опасно близок к проклятию, Гудфеллоу! — опять подал голос Тень Шекспира.

Элли заозиралась, но призрака не увидела. Но он, словно ощутив в себе необходимость выплыл из-за стеллажей.

— Ты читала пьесу «Король Лир»? — спросил он очень строго.

— Эээ, да, — Элли решила скрыть, что посчитала трагедию грустным и тяжелым чтением.

Тень кивнул лысоватой головой и скрылся за полками.

— Ты видел этого нового обитателя замка? — Элли невольно понизила голос.

Дело было даже не в том, что она не хотела, чтобы Тень услышал этот разговор, просто в Гавейне ощущалось нечто странное и немного пугающее.

Кажется, Робин мгновенно понял, о ком она.

— Да… — пробормотал он. — Не понимаю, отчего ему позволили остаться… У меня с него взгляд соскальзывает.

— Ты не веришь, что он полукровка темного и светлой? — с тревогой спросила Элли.

Пак даже встал и немного прошелся вперед, по коридору между библиотекарских столов.

— Я не верю ему вообще. Кто он сам, мне все равно. Не люблю скрытных. Меня он избегает.

— А с кем он говорил? — спросила Элли, думая, кого ей еще можно спросить о Гавейне — Лэнгдона, Флинна, Брина… может быть, Мэган. Или кого-то из Хранителей Факультетов.

— Не знаю! — почти крикнул пак и опять снизил голос до обычного. — Ненавижу что-то не знать. И меня беспокоишь ты.

— Почему? — искренне изумилась Элинор.

Робин приблизился к сидящей девушке вплотную так, что его широкий кожаный пояс с витыми шнурками и бубенцами оказался напротив ее лица. Элли показалось, что фейри наклонился к ее макушке, вдыхая запах волос. Что бы там ни было, делал он это беззвучно, а не так шумно, как ее «диагностировала» банши.

— У тебя изменилась энергетика, — сказал пак, отступая.

Элли смотрела на него, но молчала. Сама она совершенно не представляла, чем это может быть вызвано.

— С тобой случалось в последнее время что-то необычное? — спросил пак.

Элли саркастично развела руками.

— Да последний год по три раза на дню.

— Совсем недавно… — голос Робина стал непривычно серьезным.

Элли призадумалась.

— Да вроде нет. Но я не знаю, какие рода странности ты имеешь в виду.

Пак тряхнул рыжей головой и снова стал прежним — жизнерадостным и чудаковатым. Но теперь Элли была уверена, что это только маска. Робин был внимателен и умен.

— Тогда я продолжу наблюдать… — он пошел к выходу из библиотеки, но остановился и обернулся. — Ты узнала все, что хотела?

Элли медленно кивнула.

«Вроде да… Даже не понимаю, что еще хотела спросить».

Робин неожиданно вернулся, взял Элли за правую руку и прижал губы к ее запястью.

— Моя госпожа… — произнес он едва слышно и, мягко выпустив пальцы девушки, исчез почти мгновенно.

Элли вновь с удивлением поняла, что полукровка двигается стремительно и неслышно. В себе она никаких волшебных способностей пока не находила. Она продолжала сидеть, размышляя, не пойти ли ей уже в общежитие, но тут из-за книжных полок «вышел» Тень Шекспира. Он именно вышел, создав ради такого случая ноги, и это свидетельствовало о его серьезности.

— Так ты точно читала пьесу, — спросил он строго.

Элли уже начала сердиться. Если Тень так радеет о наследии своего хозяина, она готова обсудить комедии и сонеты. В любом случае, навязчивость не красит никого, даже гения. Даже тень гения.

— Иногда отец и дочь необыкновенно близки… — сейчас Тень выглядел особенно загадочным.

На колени девушки опустился томик, раскрытый на странице трагедии.

— И что? — немного резко спросила она.

Тень Шекспира всплеснул руками в пышных кружевных манжетах.

— Нельзя же быть такой… — он осекся, словно не хотел произносить что-то обидное.

Элли посмотрела на лист пьесы. Сюжет она знала приблизительно, но вроде то что-то из середины.

— Я не понимаю… — ответила девушка обреченно. — Зачем вы так настаиваете?

Библиотекарь безмолвно закружил вокруг.

— Это загадка, — наконец выдавил он из себя. Голос призрака звучал будто он ожидал немедленной и неотвратимой кары.

Элли снова посмотрела на раскрытую страницу.

— Как я могу найти отгадку, если я даже сути загадки не понимаю?

Тень Шекспира заметался. Желание что-то рассказать и опасение неизвестно чего раздирали его с равной силой.

— Твое имя… — произнес он и оглянулся.

В библиотеке было спокойно. Ни взрывов, ни непонятных вспышек магического света.

— Элинор, — ответила девушка, невольно размышляя, не сходят ли призраки с ума от слишком долгого неразвоплощения? Тем более призраки гениев, которым до безумия и так недалеко.

Шекспир снова замолк, теребя полупрозрачный воротник полупрозрачной голубоватой рукой.

— Имя, которое тебе дал отец. Он назвал тебя в честь единственной дочери короля Лира…

Призрак осекся и замер с полуоткрытым посреди фразы ртом. Элли вздрогнула, уже чувствуя что-то неладное. От лысоватой макушки и ниже, стремительно и неотвратимо, призрак покрывался льдом. Несколько мгновений и перед Элли вместо обаятельного и разговорчивого призрака великого писателя висела в воздухе его застывшая копия.

«Проклятие Светлейшего Короля…» — мысли у Элинор проявлялись медленно, словно тоже застыли, но тут же она пришла в себя и почти выкрикнула, обращаясь в пустоту:

— Что за глупость! У короля Лира было три дочери!

Элли бежала по коридорам школы. Бежала, задыхаясь, почти не осознавая, где находится. В голове роилось множество мыслей, коротких, обрывающихся, перебивающих друг друга.

«Просить помощи… Рассказать… Вернуться в комнату… Я не имею права. Кому я могу рассказать? Кто сможет помочь? И как я все объясню? Это моя вина!»

От последней мысли из глаз брызнули слезы. Это ее глупость и непонятливость заставили Тень сказать слишком много. И, если призрак просто превратился в лед, то что бы стало с живым человеком? От этой мысли Элли, казалось, побежала еще быстрее.

Сознание металось, строило планы, но тело действовало само по себе. Девушка пришла в себя только на первом этаже общежития. Схватившись за поручни лестницы, Элли попыталась отдышаться. Потом обернулась.

Свет еще не был погашен, значит, время отбоя не настало. Сколько сейчас времени, Элинор не представляла, но просто пойти в свою комнату и притвориться, что ничего не произошло… Это было невозможно.

От мысли, что нужно все рассказать взрослым Элли почти застонала. Уже не важно было, в какую комнату Южной Башни стучать и кому объяснять ситуацию. Но девушка не была готова идти на это в одиночку.

Глаза Элли заметались, она смотрела то наверх, то в сторону комнат первого этажа. Брианна или Агнесс? Обе? Рассказывать ситуацию два раза она была не готова.

Брианна будет пищать, ужасаться и порываться упасть в обморок. Агнесс, куда более устойчивая рассудительная, была предпочтительнее. Но все же, повинуясь неожиданному импульсу, Элли побежала на второй этаж мужского крыла.

Постучать в нужную дверь оказалась неожиданно легко, хотя Элинор и не представляла, что именно скажет. Подождав несколько секунд, она вновь нетерпеливо ударила костяшками пальцев по темному дереву.

Открыл ей Доминик, уже слегка взлохмаченный, словно его вытащили из постели. Окинув Элли взглядом, он не стал задавать вопросов, а только пробормотал:

— Ага, понятно… — и, оставив дверь немного приоткрытой, вновь исчез.

— К тебе опять женщина, — услышала Элли его голос и невнятное бормотание в ответ.

Элинор не успела в полной мере оценить смысл фразы О`Салливана, хотя, за год общения с однокурсником, уже знала — все его слова нужно делить на два. Больше всего Дом любил говорить и делать глупости.

Из-за двери послышался глухой удар, словно кого-то стащили с кровати на пол, проклятия, произнесенные невнятным полусонным голосом и совсем странный звук, словно кого-то ударили с размаху подушкой. Элли понадеялась, что Доминика.

Когда на пороге комнаты появился Грэм, одетый во все черное, с непривычно разбросанными по плечам волосами, Элли поняла, что почти забыла о цели визита и только безмолвно наблюдала, как выражение лица юноши меняется с раздосадованного на откровенно изумленное.

Грэм вышел в коридор, ногой захлопнул дверь и приблизился к Элли почти вплотную.

— Тебя кто-то обидел? — резко спросил он.

Элли не поняла, что Грэм разглядел в ее лице, но отрицательно замотала головой, ощущая только опять подкатывающие к горлу слезы.

— Я-а… уби-и-ила… — начала она.

Глаза Грэма чуть расширились.

— … призрака, — завершила Элли.

Не задавая лишних вопросов, Грэм взял ее за руку и повел на первый этаж. Шел он быстро и как-то зло, но Элли следовала за ним, не сопротивляясь, хотя ей почти приходилось бежать. У нее возникла мысль, не в медпункт ли он ведет ее так целенаправленно?

— Где? — отрывисто спросил он уже на улице.

— В библи… — голос девушки прервался и она так и не закончила слово.

— Ясно, — так же резко ответил Грэм, продолжая тащить ее за собой.

Весь путь от общежития до школы и от входа в замок до библиотеки он молчал. Элли отчего-то опасалась подать голос, но сама удивлялась, что получает почти удовольствие от того, что ее вот так властно куда-то ведут. Ни с кем она еще не чувствовала себя настолько защищенной.

Войдя в книгохранилище, Грэм отпустил Элли и огляделся.

— Что произошло? — спросил он.

Элли, с силой закусила нижнюю губу и молча показала вперед. Потом пошла к месту, где, как она помнила, Тень Шекспира превратился в глыбу льда.

Грэм воспринял увиденное на удивление стоически. Он осмотрел замерзшее привидение, обойдя его кругом, прикоснулся к нему и сразу отдернул руку.

— Он тает! — воскликнул юноша, встряхивая влажной ладонью.

Элли опять ощутила безысходный страх и вину.

— Это я виновата! — она вновь опустилась на стул, на котором разговаривала с библиотекарем совсем недавно и закрыла лицо руками.

— Умоляю… не плачь, — в голосе Грэма прозвучало что-то неясное, и девушка подняла на него глаза. — Не выношу, когда плачут!

Плакать Элли умела и иногда даже любила. Но вот выключать слезы по заказу — этот талант ее миновал. Поэтому она просто принялась размазывать их по щекам, стараясь всхлипывать потише.

Грэм продолжал разглядывать фигурную глыбу льда, висящую в воздухе.

— Почему ты решила, что это твоя вина?

Элли несколько раз сглотнула, надеясь, что ее дрожащий голос не рассердит Грэма сильнее.

— Он почти проговорился о моем имени… о моем настоящем имени. Я не понимала его.

— «Король Лир»? — спокойно уточнил юноша, по-прежнему не сводя глаз с привидения.

— Да-а, ты тоже знаешь?

— Конечно, — Грэм перевел взгляд на Элли. — Думаю, нужно идти рассказывать директору. Слишком серьезное происшествие.

Элли хмуро молчала, размышляя, что о ней будет думать вся школа, когда студенты и учителя узнают, что она лишила всех библиотекаря. Она послушно поднялась со стула, но Грэм отчего-то медлил.

— Но сначала расскажи, что именно ты узнала?

— Ничего! — с отчаянием выкрикнула Элинор.

Грэм оставался таким же хладнокровным, как обычно.

— Если на него пало проклятие, он сказал очень много. Почти все.

Элли задумалась, стараясь вспомнить слова Тени максимально точно.

— Что меня зовут, как единственную дочь короля Лира, но…

Грэм хмыкнул.

— Но у него три дочери.

«Хорошо, что ты согласен со мной. Я думаю так же», — благодарно подумала Элли.

— А ты можешь мне подсказать? — спросила она.

Грэм даже улыбнулся.

— Хочешь и от меня избавиться? Ты должна догадаться сама.

Элли опустила голову, опять мысленно ругая себя.

— Ты читала пьесу? — привычно строго спросил юноша. — Наверняка библиотекарь настаивал.

Элли ощутила себя последней двоечницей.

— Он говорил… и книгу приносил, — девушка подняла со стола до сих пор валяющийся на нем томик. — Но я не люблю трагедии.

— Странно, при твоем интересе к фильмам ужасов, — голос Грэма стал совсем суровым. — Братьев Гримм ты хотя бы читала? У них есть сказка с похожим сюжетом.

— Про соль? — с надеждой спросила девушка.

— Напомни сюжет…

Элли призадумалась:

— Король спросил у трех дочерей, как они его любят. Старшая и средняя сказали, как драгоценности и наряды, а младшая… как соль. И король прогнал ее, потому что подумал, что это ничего не стоит.

Грэм молчал, словно ждал продолжения. Элли тоже не знала, что еще сказать. Чувствовать себя настолько глупой было непривычно и очень неприятно. Она опустила глаза, вспоминая имена персонажей.

«Если я просто зачитаю текст, а Грэм подаст знак на нужном слове — это будет считаться за подсказку? — размышляла она и сама же ответила. — Скорее всего, да. И почему «единственная»? И почему проклятие Короля решило, что этой информации уже много?»

— И чем кончилась сказка? — терпеливо спросил юноша.

Элли читала Братьев Гримм довольно давно и помнила приблизительно.

— Король попробовал еду без соли и понял, что только младшая дочь любила его…

Грэм хмыкнул, но не сказал ни слова. Элли привстала.

— Подожди. Мой отец назвал меня в честь единственной дочери короля Лира… которая любила его? Он назвал меня… — она взглянула на вырванный из книги лист, — Корделия?

Грэм медленно кивнул, не сводя с Элли слишком явно сияющих от счастья глаз. Чувствуя нервозное возбуждение, Элли прошлась вперед и почти столкнулась с ледяным призраком, о котором успела забыть. Такой милый и трогательный, почти родной… Тень.

— Пойдем в Южную Башню… — пробормотала она обреченно. — Расскажем учителям.

Грэм встал за спиной девушки, положив ей ладони на плечи. Несмотря на весь ужас ситуации с библиотекарем, Элли улыбнулась, радуясь, что юноша не видит ее смущения. И все же ей хотелось большего. Например, чтобы он наклонился и… поцеловал ее в макушку… или в ухо.

— Я на это не рассчитывал… — протянул Грэм недоуменно.

Элли не пошевелилась, желая, чтобы руки юноши продолжали касаться ее, но он сам отошел в сторону и опять обошел застывшего призрака кругом.

— Разве он не должен был расколдоваться? Ты же уже поняла все сама!

Элли сделала несколько шагов в сторону двери.

— Уже скоро отбой, нужно спешить. Если лед тает, то все может закончиться совсем плохо. Он исчезнет.

Грэм медлил, и на его лице медленно проступала откровенная злость.

— Ты же меня слышишь! — закричал юноша, и эхо его голоса заметалось под высоким потолком библиотеки. — Покажись, я хочу тебя видеть! Ты же можешь это снять?

Элли вздрогнула. У нее действительно возникло ощущение, что Король Благого Двора слышит юношу и готов предстать перед ним. Вот только девушка не была готова к такому. Но юношу было уже не остановить.

— Значит, вот таков Свет? Он справедлив и милосерден? А если я сейчас скажу все, что знаю, меня тоже в истукана превратишь?

— Грэм, не надо! — Элли тоже закричала в полный голос, хватая юношу за руки. — Пойдем и все расскажем. Скорее всего, фейри знают, как убрать эту магию.

Грэм рванулся.

— Эту — нет. Только кто-то из высших сидов. Я думаю…

Юноша остановился неподалеку от Элли, слегка раскрасневшийся и глубоко дышащий, как после бега. Он не готов был сдаться.

— Какая честь в том, чтобы нести в себе твою кровь, твою бесполезную кровь? Зачем лицемерно именовать меня наследником, если я не имею никаких прав? Я требую, чтобы ты пришел ко мне!

— Грэм… — Элли почти шептала. — Вдруг он не может?

— Не может?! Ах, он не всесилен?!

Грэм почти в исступлении пнул ножку стула.

— Я же еще учебники не все получил!

Внезапно юноша остановился, словно нашел выход.

— Элинор! Иди в Башню преподавателей и все расскажи. Скорее всего, уже отбой, но тебя не накажут, тебе эти порталы не страшны. А я пойду за Вуаль.

Элли попыталась возразить, но голос пропал, а Грэм гневно продолжал:

— И пусть попробует мне там не явиться…

«Король может… не выпустить его, — внезапно подумала Элли, — или потребует что-то взамен».

— … и не выполнить мои требования! Если желает видеть меня сыном, я готов начинать приказывать.

Элли зажмурилась так, что стало больно векам.

— Пожалуйста! — очаянно взмолилась она незримым и неведомым силам, — Все, что угодно! Пусть это сработает! Пусть Тень вернется».

Ничего не происходило…

Грэм, точно признав бесперспективность своих попыток, быстро пошел по направлению к двери, Элли почти побежала за ним, но громкий хруст сзади остановил их и заставил обернуться. Элли вскрикнула и бросилась назад. Грэм, неожиданно растерявший свой запал, на ощупь сел за ближайший стол.

Лед небольшими осколками опадал с заколдованного призрака, высвобождая его голубовато-прозрачную фигуру. Элли и Грэм безмолвно наблюдали за этим, потом девушка метнулась к привидению.

— Мастер… Тень… — Элли помолчала, подбирая слова, и наконец тихо закончила. — Простите меня. Я догадалась…

— Прекрасно! — воскликнул библиотекарь. — А что произошло?

— Вы… заснули, — подал голос Грэм, подходя к Элли и вновь беря ее за руку, — Мы с мистрис Элинор Корделией уже и так слишком задержались.

Юноша с силой потянул Элли к выходу из библиотеки. Тень Шекспира обернулся:

— Ах, это вы?.. Подождите-ка минуту!

— Пойдем быстрее, — шепнул Грэм, действительно прибавляя шаг.

Элли подчинилась, сладко ужасаясь его приказному тону, а сзади гремел голос Тени:

— Учебники кто получать будет?! Не ваши ли славные предки…

Грэм и Элли, держась за руки, бежали из библиотеки.

— И слезы, и скрежет зубовный… — неслось им вслед.

Грэм захлопнул дверь, голос Тени Шекспира затих.

— Из-за двух несчастных книжек целое театральное представление, — Грэм прислонился к стене, осматриваясь. — Электричество уже почти погасили. Если увидят… Хотя, что нам сделают?

Элли все же не была готова так явно нарушать школьные правила.

— Пойдем быстро, но тихо, — предложила она, больше всего желая, чтобы юноша не выпускал ее руку из своей. — Ой!

— Что с тобой? — голос Грэма моментально стал строгим.

— Я только сейчас подумала… — Элли попыталась подобрать слова, чтобы не задеть юношу. — Темные тебя не обижают?

Грэм шумно выдохнул, не сбавляя шаг.

— Я, хвала Богам, не обидчив. Просто косятся. Если я один, а их больше трех, окружают.

Он помолчал пару мгновений.

— Я умею себя защищать. Здесь нужна воля и уверенность.

Он мягко сжал руку девушки, за которую вел ее по коридорам.

— Если бы ты не желала меня видеть и смотрела со злобой, я бы этого не вынес.

В груди Элли засияли рассветы и запели соловьи. Почти совсем осмелев, она была готова сама обнять юношу.

— Значит, ты знал меня, как Корделию? — шепотом уточнила она.

— Да.

— Но мне Элинор привычней…

— Как пожелаешь. Но мы придем в комнаты после отбоя… Что ты скажешь Брианне? Правду?

Элли задумалась.

— Да. Она заслуживает знать.

Грэм промолчал, и Элли не видела выражения его лица.

— Думаю, Дому я что-нибудь сочиню.

Они вышли из школы и пошли по тускло освещенным тропинкам парка.

— Если все-таки можно снимать эти проклятия… — начала Элли.

Грэм рассмеялся.

— Ты действительно темная. Хитрая и хочешь, чтобы все сделали за тебя. С живым человеком может случиться что-нибудь неотвратимое. Призраку же просто повезло. И нам повезло.

Элли пристыженно замолчала, но вскоре вспомнила еще кое-что.

— А ты видел… нового фейри? Говорят, он полукровка темного и светлой.

Грэм явственно вздрогнул от такой новости.

— Не видел. Только слышал. Давно он пришел?

— Несколько дней назад, — ответила Элли.

— Таким полукровкой быть невозможно, — убежденно сказал юноша. — Это какая-то ошибка.

Элли прикоснулась к подвеске через одежду. Металл приятно холодил кожу.

«Покажи ему украшение… — закричал внутренний голос, но тут же в голове зазвучали слова: — Не стоит. Потом. Сейчас мы уже устали».

Грэм молча шел в сторону общежития, словно что-то обдумывая, и, только доведя девушку до дверей ее комнаты, опять заговорил:

— Завтра же найди мне этого темно-светлого. Он или лжет… или… — он замолчал на полуслове, выпустил руку девушки и пошел по коридору к лестнице.

Элли проводила Грэма взглядом и повернула ручку двери. Искать Гавейна, даже ради Грэма совершенно не хотелось.

Факультатив мастера Ланди по ароматическим смесям и маслам завершился на обычной веселой ноте. Оставив пустые тарелки из-под печенья, собрав бутылочки, которые они лично наполнили, студенты разбежались. Бренда нарочито медленно собрала сумку, рывками пихая в нее тетради и книжки, наблюдая, как учитель собирает посуду в аккуратную стопку.

— Я устала, — сказала она.

Мастер Джулиан поднял глаза.

— Дать тебе мандрагоры? Как ее называют в Азии — женьшень. Отличное укрепляющее средство.

Взгляд Бренды стал злым.

— Устала прятаться и все время бегать, везде опаздывать, считать минуты до отбоя и бояться застрять в коридоре в полной темноте. Устала скрываться от людей и порталов.

— Брось в него башмачок, — предложил мастер Ланди, но его мягкий и веселый голос только сильнее раззадорил девушку.

— Я лучше его кому-нибудь в морду брошу! — выпалила Бренда.

Мастер Джулиан издал недовольный возглас, но тут же понял, что это не игра. Обычно спокойная, даже хладнокровная Бренда копила гнев по капле, и, если он уж прорывался наружу, то время заканчивалось. Он подошел и обнял девушку сзади за плечи.

— Тебе нужно отдохнуть, — сказал он. — Решай сама, куда пойдешь. А мне нужно покурить и подумать.

Бренда искоса взглянула на него.

— Это мне тоже не нравится!

— Ну вот такой я… неидеальный, — примирительно произнес мастер Джулиан, поглаживая ее по спине и отходя.

— Я поговорю с директором! — выкрикнула Бренда, схватила сумку, всю в россыпи значков и выбежала в коридор.

Джулиан проводил ее взглядом, по его лицу скользнула непривычно-смущенная улыбка.

Мастер Баркли взглянул на часы, собираясь подняться в Южную Башню, когда в дверь кабинета постучали. Увидев на пороге студентку, директор снова сел в кресло у стола и едва заметно вздохнул. Мистрис Мэддокс никогда не доставляла проблем, и ее визит вряд ли угрожал затянуться.

— Мастер Баркли, мне… — Бренда перевела дыхание, сделала книксен, и продолжила: — Можно мне в другую комнату?

— Неожиданная просьба, — директор окинул Бренду коротким взглядом. — Чем вас не устраивает нынешняя?

Некоторое время девушка смотрела на мужчину горящим взглядом, потом слегка сникла.

— Я хочу жить поближе, — пробормотала она. — Я не успеваю в общежитие до отбоя.

Мастер Персиваль продолжал не отрываясь смотреть ей в лицо.

— Может быть, вам некомфортно с вашей соседкой?

Бренда прикусила губу.

— Мы не дружим, но никаких особых проблем нет. Просто Олвен не нравится, что я поздно прихожу.

Мастер Баркли едва заметно пожал плечами.

— Как мне видится ваша проблема, она очень надумана. Вы просто не хотите сказать мне правду. Я прав?

Бренда обреченно кивнула.

— Не успела придумать, — она снова посмотрела в глаза директору. — Я хочу чего-то понятного, устойчивого… Я не привыкла, что все так ненадежно.

Она сделала паузу.

— Я согласна даже на каморку. Так у меня будет чувство своего дома.

Директор слегка шевельнулся в кресле.

— Боюсь, мистрис Мэддокс, я ничем вас не обрадую. Эта земля очень давно стала символом зыбкости и ненадежности, а исчезновение магистра все только усугубило. Я знаю о трагедии вашей семьи, но сейчас именно возвращение власти в Ордене, законной власти, может восстановить равновесие.

— Почему вы говорите со мной об этом? Я не слова ни сказала о магистре Ренаре.

— Потому что у меня больше может не быть случая сказать об этом. Я вижу в вас волевой характер, мистрис Мэддокс, и опасаюсь, что вы можете пойти по дороге истинной Ирландии, по дороге бунта. Вам может казаться, что есть за что мстить. Я верю в возвращение магистра Ренара, и заранее упреждаю вас от возможных мыслей…

Бренда смотрела на мастера Персиваля честно и открыто.

— Я не буду лгать, директор Баркли. У меня они были.

Директор печально улыбнулся.

— Я это вижу. Иногда кажется, что я читаю мысли, настолько явно они написаны на людских лицах. Скажите, а чем вас не устраивает комната, в которой вы спали вчерашней ночью?

Бренда вспыхнула.

— Она тоже полностью не моя!

Директор наклонился к столу, выдвигая отсек и позвякивая металлом.

— Возьмите ключ. В Южной Башне много свободных спален. Ваша будет рядом с комнатой Лэнгдона.

Бренда улыбнулась.

— Но я так и не сказала вам веской причины переселиться, да еще и в Южную Башню.

Директор развел руками.

— В нашем мире так много плохого, даже среди ведьм. Если в моих силах помочь, сделать чей-то день немного радостней, то ради чего еще жить?

Большое круглое помещение полностью заполняла разновозрастная молодежь. Второкурсники еще щеголяли синими плащами, показывая законное право тут находиться, чем старше же, тем свободней и естественнее студенты чувствовали себя здесь. Сбивались в группы по курсу, интересам, симпатии, занимали целиком диваны или небольшие столики, перекусывали, пили чай или что покрепче, читали и готовились к зачетам, спорили о прочитанном. Где-то в стороне обычно сидела парочка и, не обращая внимания на всех вокруг, целовалась.

Иногда здесь появлялся Хранитель Факультета — волкоголовывый вулвер Мартин, рассказывал последние новости или передавал сообщение от директора, приносил сырую рыбу, которую неясно, где ловил, и сам же ее съедал.

— Слушай, Лахлан, дело есть, — рядом с О`Флахерти плюхнулся Дилан.

Лахлан вздрогнул. С однокурсниками он не враждовал, но и дружил по сути только с трикветром — Эдвардом и Брендой. Учеба в начальной вулгарской школе научила его «наполеоновскому принципу» — не верь, не бойся, не проси, и Лахлан старался держаться особняком. Но Дилан не казался опасным, в отличие от того же громилы Грега Бэйрда. И Лахлан спросил:

— Какое? — внутренне же уже готов был отказать — искать новые компании и ввязываться в сомнительные авантюры совершенно не хотелось.

— Ты же стихи любишь? — Дилан покосился на очередной томик в бледных пальцах Лахлана.

Лахлан тоже перевел взгляд. За любовь к чтению и общую неразговорчивость он давненько получал пару раз, но тогда все школьные проблемы разрулировали родители.

— Люблю, — негромко подтвердил он.

Дилан взъерошил и без того буйные, почти белоснежные кудри.

— Можешь у Тени Шекспира кое-что выяснить? Поговорите там на своем, на поэтическом.

Предложение показалось Лахлану интересным и неопасным.

— А что такое? Что спросить?

Дилан задумался. По его лицу явственно блуждало сомнение, что именно рассказать и насколько дозированно.

— Понимаешь… — медленно начал он, точно подбирая слова. — Мы тут с ребятами нашли кое-что. Одно место. Давно уже. А оно мне никак покоя не дает.

Лахлан взвился на стуле:

— Так вы правда ходите?

Дилан шикнул и понизил голос.

— Ну, ходим. Никого не трогаем. И нас никто.

Он кашлянул.

— А воплей-то сколько каждый раз от учителей! «Порталы! Порталы! Не выходите из комнат!»

— Они существуют, — рационально возразил Лахлан.

— Знаю. Но против них есть свои методы. Особняк огроменный, куча закоулков, это же интересно. И вот нашли мы место…

Дилан еще больше понизил голос.

— Там меч висел. Я Вальтера Скотта обожаю, я точно определил. На цепях, как в колыбели. Ножны на месте, а меча нет. Кто-то его забрал.

— А ножны почему не взял? — разумно спросил Лахлан.

— Не смогли вытащить, — отмахнулся Дилан.

Глаза его, и без того черные, еще больше потемнели, скрывая зрачок. Теперь Дилан напоминал демона.

— Хочу Тень распросить, да он может и затаиться. А Робин всем разболтает — факт. А ты… — он окинул взглядом Лахлана, — выглядишь порядочным человеком.

Белокожий Лахлан покрылся алыми пятнами.

— Благодарю за доверие. А что спросить? Про меч? Или кто его стащил?

Будто повинуясь негласному приказу, он встал и дернулся к выходу. Дилан не спеша поднялся. Молча и не привлекая внимания, они вышли из Гостиной Кайлих и прошли Щиты Фейри. Магия беспрекословно выпустила обоих студентов.

Лахлан опомнился только на большой лестнице совсем недалеко от Библиотеки. Он все-таки ввязался в авантюру и его куда-то ведут! Да сколько можно быть таким бесхребетным и зачем ему новые компашки?! Того гляди, если дело не выгорит, его объявят виновным, а, если и получится, то и лавры ему не светят. Хотелось уйти, но просто так повернуться и сбежать было невмоготу.

Дилан дернул тяжелую дверь Библиотеки.

— Заговори ты ему зубы, — сказал он. — Я подстрахую. Главное подозрений не вызывай.

Лахлан обреченно кивнул.

Тень их будто ждал — находился за библиотечной стойкой и что-то сосредоточенно изучал. Потом поднял полупрозрачную голову на подошедших.

— Отличный сегодня день… — начал Дилан и кашлянул.

— Уже вечер, — пробормотал Лахлан.

— Но ведь сутки еще не закончились.

Тень терпеливо ждал.

— Книги записать для вас? — наконец не выдержал он.

Лахлан мотнул темной челкой.

— Я… нет. Отличная погода сегодня.

Тень развернулся-было уйти, но замер и обернулся.

— Рассказывайте, что привело вас. Не отвергну.

— Здесь ведь много тайников? — жалобно спросил Лахлан.

— Здесь? В Библиотеке? Есть парочка.

Дилан за спиной Лахлана с интересом вскинул брови.

— В школе, — вздохнул Лахлан.

Дилан вздохнул и отодвинул сокурсника плечом.

— В подвалах есть комната. Может, хранилище. Там висел меч.

Тень Шекспира вежливо ждал окончания отрывистой речи и не прерывал.

— Я уверен, что меч, по ножнам. Но его кто-то взял. Мне интересно.

Тень задумался.

— Ах, меч. Оружие! Я помню юношу, но плохо его знал. Он редко приходил сюда за книгой.

— Значит, это было при вас? — образовался Дилан.

Тень медленно и задумчиво кивнул.

— Никто не знал, зачем он. Висел, и все, болтался на цепях. А Кормак взял…

— Подождите, кто? — внезапно подался вперед Лахлан.

Тень благостно смотрел куда-то в угол.

— Кормак О`Ши? Отец на… ммм, нашей Элинор.

— Он тут учился? При такой-то матери! — Дилан поймал взгляд Лахлана, но не стал развивать тему. Просто очередная тайна.

— Он всюду с ним ходил, был одиночкой, — курлыкал Тень. — Но из лесу к нему являлась фейри, прекрасная, как сотня смертных дев.

Дилан отвел явно скучающий взгляд и заскользил им по высоким книжным стеллажам, по расписному потолку… Лахлан же восторженно внимал.

— Можно без личных подробностей? — сказал Дилан. — Мне интересно только про меч.

— Меч? — Тень будто вышел из транса и непонимающе посмотрел на обоих юношей, переходя с верлибра на обычную речь. — Ах, да! Меч был.

— Чей он? — терпеливо продолжил Дилан.

— Кормака, — сообщил Тень.

Лахлан фыркнул, Дилан же напротив добавил взгляду прожигающей силы.

— А до него? Ну зачем-то же он там висел! Я имею в виду меч, а не мастер О`Ши.

Тень Шекспира снова задумался.

— А никто не знает. Даже хозяева не знали. Я вот что скажу — нижние этажи, фундамент и подвалы строили не люди.

Лахлан с интересом хмыкнул, Дилан негромко кашлянул.

— А кто? Фейри?

Тень Шекспира кивнул.

— Болота здесь. Озера и болота. В подвалах влажно. Но земля была недорогая, вот и отстроились. А потом уже поняли и про лес, и про чудовищ, но было поздно.

Дилан задумчиво нахмурился.

— На старом фундаменте построили? А раньше тут что было?

Тень пожал плечами.

— Древнейшее святилище богов, уснувших в мрачной тени забвения и всех людских пороков.

— Опять на него находит, — шепнул Дилан на ухо Лахлану.

— Значит, этот меч в подвалах был старинным оружием? — спросил он у Тени. — Из раннего средневековья?

Дилан метнулся в сторону и вернулся меньше, чем за полминуты, неся тяжелый том.

— Вот, «Энциклопедия оружия. От Рима до позднего средневековья», — прочитал он и, раскрыв, начал листать.

— Ищите среди кельтских мечей, — сказал Тень.

Дилан замер над страницей с фотографией старых обломков. Лишенные гарды лезвия были, что называется, на одно лицо.

— На что он был похож? Ну, если сравнивать с с римскими — на спату или на гладиус? Вы же разбираетесь!

— Длиннее гладиуса, — задумался Тень. — И для рубящих ударов. На спату больше.

— А гарда? — не унимался Дилан.

— Красивая! — воскликнул Тень, но наклонившись над книгой, выбрал: — Может, ближе к вот этой.

Дилану пришлось остаться довольным тем, что есть.

— А чей это меч изначально вы не знаете?

— Никто не помнит, — согласился Тень Шекспира.

Дилан захлопнул книгу и вздохнул.

— Жаль, — вежливо вставил Лахлан.

Ему ужасно хотелось вернуться к томику стихов, или встретить Эдварда и Бренду и посидеть в приятной безопасной компании. Тем более Бренда часто приносила пирожки и печенье, которые не подавали в столовой. Многочисленные факультативные занятия, которые она посещала, давали свою плюсы.

Дилан отнес книгу на место и неспешно пошел к выходу. Лахлан, предчувствуя скорое освобождение, поспешил за ним. В коридоре они переглянулись.

— Ну что я могу сказать, — Дилан оценивающе окинул взглядом сокурсника. — Шпионом тебе не бывать.

Лахлан философски повел бровями, признавая правоту.

— А если Тень не знает, может тут есть другие? Фейри? Они же старше.

— Может… Но как их расспрашивать? Объявление повесить? Мы все-таки нелегально ходим.

Мысленно Дилан был уже не здесь. Может быть, на странице книги, где спасал жизнь короля. Он протянул Лахлану ладонь на прощание.

— Благодарю за компанию. Надумаешь выбираться из раковины, обращайся. Жизнь, она, знаешь ли, для приключений.

Лахлан ответил на рукопожатие, но по поводу жизни остался при своем мнении.

Элли вздрогнула и остановилась. Однокурсники, с которыми она возвращалась в общежитие после занятий, ушли вперед, рядом замерли только Брианна и Агнесс.

— Меня кто-то позвал, — сказала Элли.

Бри завертела головой, но в прохладном зимнем парке все было без явных изменений. Агни прищурилась:

— Слышать свое имя из пустоты — нехорошая примета, даже для волшебного существа.

— Вот, снова! — воскликнула Элли.

Теперь она увидела высокую худую женщину в темной и неприметной одежде, которая оторвалась от дерева, с которым почти сливалась. Это несомненно была фейри, но ее Элли видела в первый раз.

— Здравствуй, маленькая моя, — всхлипнула незнакомка, приближаясь.

«Она похожа на сумасшедшую, — подумала Элли. — Как в триллерах о преследовании. Сейчас скажет, что она — моя мать. Это неправда!»

Элли отступила на несколько шагов, почти спрятавшись за подругами.

«Бри высокая, Агнесс крепкая, они меня защитят!»

— Вы кто? — непривычно резко спросила Брианна.

Незнакомка перевела на нее слезящиеся глаза и прижала пальцы к губам.

— Бенни, — прошептала она невнятно, — Простите, не хотела… напугать.

Элли стиснула кулаки и слегка выдвинулась вперед.

— Откуда вы меня знаете? Кто вы и что вам нужно?

Бенни наконец заплакала в голос.

— Как же заколдовали-то! — воскликнула она. — Нельзя так было!

Она судорожно сглотнула, пытаясь успокоиться.

— Как же вас называть теперь?

— Элинор… — непонимающе ответила Элли, но Бенни снова отчаянно замотала головой, точно та сказала что-то запретное.

Агнесс скрестила руки на груди, отгораживаясь от происходящего.

— Вам нельзя говорить, — сказала она.

«Ох, и точно!» — запоздало прозрела Элли.

Теперь Бенни не вызывала раздражения и страха, ее было жаль.

— Расскажите не про Элли, — сухо и строго продолжила Анги, — а про себя. Это же не подпадает под запрет.

Бенни вытерла глаза и почтительно кивнула:

— Слушаюсь, мистрис. Мне можно задать три вопроса, но и я задам три, а вы должны будете ответить. Правило общения с бенни в кельтских сказках. Лет двести назад я жила при дворе своей госпожи на далеком острове. Служила там прачкой.

Бенни покосилась на Элинор.

— Когда госпожа побеждала врагов, я стирала ее одежду от крови и оплакивала павших сородичей. Работы много было.

— Вы знали мою маму? — с напором спросила Элли, — Не говорите, кем она была, просто кивните.

— Знала, — прошептала Бенни, — Давно ее не видела, но надежды не теряю.

— Откуда вы меня знаете? — повторила Элли прежний вопрос, не сводя с Бенни взгляда, ища подвох.

Гавейну она больше не верила, и неизвестная фейри настораживала ее.

— Я была твоей няней, маленькая, — Бенни шмыгнула носом. — Госпожа решила, что я среди всех ее слуг самая добрая. Я тебя очень полюбила.

Элли было неловко. Она совсем не помнила эту женщину, а Бенни выглядела странноватой и почти безумной.

— Почему вы не пришли раньше? — почти выкрикнула она. — Почему не спасли, не забрали от тех людей? Почему вы меня не украли?

Бенни только кротко заморгала.

— Как много вопросов… А ответ один — меня не было.

Элли раздраженно отвернулась, выдохнувшись от всплеска гнева.

— Это не ответ, — строго заявила Бри.

— Зато правда, — уставилась на нее красноватыми заплаканными глазами Бенни и тут же попыталсь поймать взгляд Элли. — Я искала тебя, все хотела сказать, даже забрала бы, если б получилось…

— Я вас не помню, — отрезала Элли, даже не пытаясь быть вежливой. Гнев и обида снова поднялись изнутри, а Бенни выглядела достаточно безобидно, чтобы сорваться на нее.

— Я нашла тебя в чуждом мире людей, собиралась сказать, но меня… развеяло, — Бенни всплеснула руками, пытаясь показать, что с ней произошло. — Меня не было, но что-то оставалось.

— Проклятие не подействовало на вас? — воскликнула Элли.

«Может быть, есть лазейки. Тень тоже не погиб…»

— Думаю, меня спасло, что ты и правда не расслышала, маленькая, — Бенни ласково улыбнулась и мгновенно похорошела. — Не поняла моих слов. Но этого оказалось достаточно, чтобы я пропала на годы человеческой жизни. Времени я не понимаю и не чувствую его. Точно заболела и выздоровела. И пришла сюда.

Чувства Элли снова заметались между раздражением, недоверием и раскаянием. То, что ее кто-то любит, было непривычно.

— Как мне найти и спасти маму? — спросила она жалобно.

Бенни вздохнула.

— Четвертый вопрос, но я все равно не знаю ответа. Теперь мой черед спрашивать. Как ты тут жила?

Элли пожала плечами.

— Думала, что неплохо… как все. А теперь, — она сердито посмотрела на бывшую няньку, — думаю, что меня ограбили.

Бенни улыбнулась.

— Это хорошо, — пробормотала она. — Пламя они не погасили. Еще есть надежда.

— Вы о чем? — вмешалась Бри, но Бенни не ответила, она смотрела только на Элли.

— Тебе в детстве часто сны вещие приходили, — продолжила она, — А теперь? Может, знаки?

Элли мотнула головой.

— Редко, да и не вещие совсем. Только в школе начала видеть что-то интересное. А дома… ну, у тех людей, совсем ничего не снилось. Как в черную дыру проваливалась ночью, а утром выныривала.

Бенни снова нахмурилась.

— И о сердечных делах интересно мне узнать. Влюблена ли ты к кого?

— В Грэма, — Элли потупилась. — Только это секрет.

Агнесс хранила уважительное молчание, но Бри влезла:

— Он теперь тоже полукровка, — радостно выпалила она. — Ему Корольсвою кровь дал!

Бенни вскрикнула от страха. Она мгновенно стала собранной и серьезной. Слегка сдвинув брови, Бенни взглянула на Элли.

— Ты должна знать, Король Благого Двора и все его отродье — тебе враги. Это он где-то спрятал твою матушку и неизвестно, что творит. Пусть мистрис Белинда прикажет ему!

Элли вздохнула.

— Бабушка больше не магистр. И вроде я сама должна все понять, никто мне не поможет.

— Все равно, — не унималась Бенни, — Мистрис Белинда владеет камнем, она должна…

— Она больше не магистр, — перебила фейри Агни, — Долго вас не было, с тех пор уже два магистра сменилось. Брюса убили, а Ренар в тумане пропал. Вместе с камнем.

Взгляд Элли непроизвольно метнулся в сторону ворот, хоть ни их, ни Вуали отсюда было не различить. Она встретилась глазами с Бри, на лице подруги была непривычная тоска, почти отчаяние.

— Да, мы теперь без магистра, — протянула Брианна, — но фейри ищут его по ту сторону. Вы много пропустили, Бенни.

Бывшая нянька прикусила губу и задумалась.

— Непривычно-то как… магистра нет. И нового не выбрать.

Она вскинула взгляд на Элли.

— Нужно найти этого человека. И просить о помощи.

Он может защитить тебя от Короля.

А светлого мальчишку забыть надобно, и даже близко к нему не подходить.

Она снова негромко забормотала:

— Ужасы-то какие творятся, пропала госпожа, и все наперекосяк пошло. Светлый рядом с темной ходит, неправильно это.

— Вам с Гудфеллоу надо поговорить, — сказала Агни. — Он спит и видит, что Элли с Грэмом поженятся и войну прекратят.

— Рообин? — протянула Бенни, — Это тот рыжий бездельник, который моей госпоже служил да развлекал ее? Который письма терял и вести забывал? Вот уж чьи слова ничего не значат.

Она покосилась на Агни.

— А война, что в ней плохого? Мы всегда воевали. Грустно, когда свои гибнут, зато, когда светлые — это же такой праздник! Ах, какие пиры у нас были в честь побед, а ты, маленькая моя, с черепами, как с мячиками играла, и смеялась так звонко…

Перед внутренним взглядом Элли заметались сцены любимых слешеров.

— Вы чего? — ее голос прервался, — Какие черепа?

За спиной присвистнула Агни. Повернуться и встретиться глазами с подругами Элли боялась. Бенни же, похоже, ничего не поняла.

— Когда госпожа родителей Короля победила, то головы им снесла, — пояснила бывшая нянька. — Наше племя только так убить можно, но, если даже срубленную голову на место приложить, то оживить можно, только разума прежнего уже не будет. Зачем же рисковать, родителей и таких бы новый Король любил. А так госпожа, головы привезла, за волосы всем показала и праздник учредила. Так они в зале и висели, на память, пока совсем не испортились. А ты тогда, маленькая, уже ходить научилась, убежала от меня и пошла с ними играть. Я тебя нашла, а ты те черепа ножками пинаешь и радуешься. А уж, когда унесла, то ты так плакала, так брыкалась, что дождь огненный пошел.

— Я не… — начала Элли.

— Хорошо, что хоть снаружи, — закончила мысль Бенни и захлопнула рот.

Элли схватилась за голову.

— Я не монстр! — выкрикнула она и быстро пошла к общежитию.

Агнесс и Бри переглянулись и пошли следом, оставив Бенни одну. Уже в холле Элли немного пришла в себя и нашла силы посмотреть на подруг.

— Я не хочу ей верить, — сказала она.

— А что такого? — сказала Агни примирительно, — Я крысу ела. И бродяжничала.

— Пока ты мои вещи не портишь, да делай ты что хочешь! — воскликнула Бри. — Я думала, ты со мной разговаривать не будешь, раз мои родители Орден предали.

Она взяла Элли за руку, за вторую взяла Агни, и девушки замкнули круг.

— Грэма я не брошу, — сквозь зубы сказала Элли. — Пусть хоть дождь огненный идет.

«Согласится ли помочь магистр, если я помогу ему вернуться? — подумала она, и мысль почти не вызвала страха. — Он прикажет Королю вернуть маму? Это сработает?»

Она вздохнула.

«Скорее всего, нет, ведь бабушка так бы уже сделала. Но вдруг хоть чем-то поможет? Скорей бы лето!»

— О чем задумалась? — вернула ее в реальность Бри.

«О магистре», — мысленно ответила Элли, но вслух сказала:

— Похоже, эта Бенни не врет, и Король Благого Двора меня действительно ненавидит. И всю мою семью. И у меня нет выбора, мне придется сражаться.