Школа Хизер Блоссом. Часть 3

Глава четвертая. Магазин, которого не может быть

Выйдя с последнего на сегодня урока у мастера Ланди, Элинор, Агни и Бри неспешно пошли рядом, позволяя прочим однокурсникам обгонять их.

— Я хочу отпроситься у мастера Персиваля и съездить в Дублин, — сказала Элли. — Этот адрес на карточке… он ведь подсказка. И что-то значит.

— С Лэнгдоном надо договориться, — авторитетно заявила Агни. — Он отвезет. Мне он нравится, серьезный такой, ответственный.

— А мне, что хорошенький, — захихикала Бри.

Элли тоже рассмеялась.

— А мне тогда… что он фейри, — она осеклась. — Это… так непривычно, что я… тоже.

Агнесс ободряюще взяла ее за руку.

— Ты освоишься. А эти тайны помогут, когда разгадаешь. И мы поможем здесь. Правда ведь, Брианна?

Бри кивнула.

— Проводить тебя? — заботливо спросила она у Элли.

Элинор покачала головой.

— Что я, кабинет мастера Баркли не найду?

— Ой, а можно?.. — Бри умоляюще сжала ладони, — … если разрешит, купишь мне кое-что в магазине? Я деньги дам.

Элинор милостиво кивнула. Для подруги было не жаль потратить и немного из своей стипендии. На одной из развилок коридора они разошлись в разные стороны, и Элли направилась в сторону кабинета директора.

Снова повернув в очередной коридор, она натолкнулась на кого-то… чьи-то руки схватили ее, но почти в тот же миг выпустили. Перед ней стоял тот самый полный загадок Гавейн. Юноша никак не изменился со времени их прошлой встречи. Он окинул девушку меланхоличным взглядом и слегка склонил голову в приветствии.

— Добрый день… — Элли была почти рада встрече.

Гавейн промолчал, никак не выражая чувств. Он замер посреди коридора со сложенными на груди руками, словно прикрывая свой медальон.

— Я хочу еще поговорить с тобой… — Элли ощущала себя странно под его холодным взглядом, словно должна была за что-то извиняться.

— Ты так бежала. Явно куда-то спешила, — почти процедил сквозь зубы «невозможный» полукровка, не меняя позы. — Вот и иди туда.

Элли попыталась невозмутимо рассмеяться, скрывая смущение от своей неуклюжести.

— Вовсе нет. Я бежала… В общем-то никуда. Время у меня есть.

Гавейн слегка улыбнулся, но без явной доброжелательности.

— Но ты не спросила, есть ли время у меня. Или желание разговаривать.

Элли опешила, не понимая, чем заслужила такую грубость. Любого другого она моментально бы выбросила из головы и начала игнорировать, но этот бессмертный знал ее отца. Его она готова была извинить.

— Тебе здесь не нравится? — уточнила Элинор. — С кем ты общался?

Гавейн презрительно пожал плечами и опустил руки. Его медальон притягивал внимание девушки. Элли почти неосознанно потрогала подвеску, спрятанную сейчас под одеждой. Фейри неожиданно улыбнулся.

— Как ты спишь?

— Нормально… — протянула Элинор, не желая расстраивать бессмертного упоминанием участившихся в последнее время реалистичных кошмаров.

Элинор осознала, что довольно длительное время молчит, а фейри, так же безмолвно, наблюдает за ней. Она снова смутилась.

— Мой… друг захочет познакомиться с тобой, — сказала она примирительно, размышляя, говорить ли этому бессмертному, что в Грэме течет кровь Короля Благого Двора. — Можно я расскажу ему о тебе?

— Думаю, не стоит, — голос Гавейна прозвучал мягко, но достаточно решительно. — Я привык к одиночеству. И к тому, что меня отвергают оба народа, и светлый, и темный.

«Он хочет, чтобы его пожалели?» — подумала Элли.

— Мой друг тебя не отвергнет.

— Я не хочу! — теперь голос фейри стал резким, почти сердитым.

Элли, со свойственной ей мнительностью, решила, что обидела бессмертного, хоть и не понимала, чем. Она уже была готова уйти, но еще надеялась разговорить юношу.

— Может быть, мы встретимся позже, когда ты сам захочешь, и поговорим? Я бы хотела больше узнать о моем отце…

По лицу Гавейна пробежала тень. Он посмотрел Элли прямо в глаза.

— Твой отец в большой опасности… — не обращая внимания на то, что девушка судорожно вздохнула, он закончил: — Король Благого Двора очень умен и… могуществен. Если твой отец станет пленником… спасти его не получится.

— Но ведь ты знаешь… где сейчас мой отец? — спросила Элли, чувствуя, что от бессилия что-то изменить подкашиваются ноги.

Гавейн молчал, словно напряженно думал о чем-то. По губам его скользила странная улыбка.

— Я подумаю, что можно сделать. Но для этого ты не должна мне мешать. Когда я сам захочу… когда мне будет, что сказать, я приду к тебе.

— Сегодня? — уточнила Элинор.

Так же медленно фейри покачал головой.

— Нет. И не завтра. Не скоро. Мне нравится быть одному.

«Поэтому его никто не видел и не знает? — уже с неудовольствием подумала Элли. — Даже Робин. Который знает вообще всех!»

Гавейн смотрел на девушку изучающим взглядом исследователя. Теперь он казался Элли уже не таким милым и несчастным отверженным, как поначалу. Фейри неожиданно стал почти страшным, как те незнакомцы из сегодняшнего сна. Элли немного отступила.

«Грэм!» — позвала она мысленно.

Подвеска, переданная отцом, стала совсем ледяной и ощутимо обожгла кожу. Впервые за все время Элли захотелось снять ее. Темноволосый фейри, медленно, будто нехотя, протянул руку и погладил ее по волосам, едва касаясь. Глаза его снова поменяли цвет от темно-зеленого до почти мятного. Гавейн сжал свой медальон.

— Не бойся меня.

Элли отрицательно покачала головой, показывая, что не боится, но совсем не была в этом уверена.

— Мы увидимся, — ободряюще сказал полукровка. — Не буду обещать… я действительно найду тебя сам. Прости, если показался грубым, мне сложно привыкнуть к новому месту и новым лицам. Мне нужно время. Я не привык доверять.

Под его взглядом Элли ощутила, что действительно готова все ему простить. Она больше не произнесла ни слова, наблюдая, как юноша быстро исчезает за поворотом.

«Он знал моего настоящего отца. А есть еще мама! Родная! Я просто обязана разгадать все секреты и найти их. Они ведь меня любят?»

Последняя мысль прозвучала в голове с робкой надеждой, но и страхом. Любви Элинор не знала. Те люди, которые растили ее с пяти лет, постепенно стирались из памяти, Элли и лиц их уже не могла вспомнить. Думают ли о ней или радуются, что отделались? Девушка поняла, что испытывает не только обиду, но и зарождающийся гнев. Это было непривычно. Что бы она могла сказать им?

«Я вас тоже не люблю. Вы отнимали у меня намного больше, чем давали. Мне не за что быть благодарной», — голос внутри был слабый и жалобный, но он существовал и наконец позволил себе высказаться.

— Я ведьма, — произнесла она вслух, — я фейри. Я темная.

И все равно прозвучало это как попытка себя уговорить. Значение слов пока ускользало, было чужеродным, но притягательным.

«Надо почаще напоминать себе, кто я есть. Глупости! Мало говорить об этом. Надо жить как ведьма и темная фейри. Знать бы еще, как это?»

Элли накинула на голову капюшон синего плаща. Прятать лицо казалось романтичным и чем-то книжным. Прогуливаясь по особняку, а потом и парку, можно было вообразить себя героиней старинного романа. Своего собственного приключения.

Кабинет директора оказался заперт. Элинор постучала несколько раз, прислушиваясь к звукам за створкой, но все было тихо. Вздохнув, она отступила.

«Придется идти в его комнату, — отступать она не собиралась. — В Южную Башню. Если его и там нет, отпрошусь у мистрис Катрионы».

Мастер Баркли, к сожалению, ассоциировался у нее не только с предупредительной заботой и желанием помочь в любое время дня и ночи, но и со своими родственницами.

«Может, он приемный? — промелькнула у нее странноватая идея, и девушка даже фыркнула себе под нос. — Или бывают в одной семье несколько гадюк и один… скажем, кролик?»

Размышлять о тайнах семейства Баркли и примкнувшей к нему Райли оказалось неожиданно приятно. Интересно, брат мастера Персиваля какой? А младшая сестра?

Медленно поднимаясь по лестнице Южной Башни, Элинор услышала, что ее кто-то преследует, и напряженно оглянулась. Вовсе не маньяк из подворотни, но, кажется, не намного лучше — Дебора Баркли. Элли поняла, что в плаще с капюшоном ее пока не узнают, но это не надолго. Она откинула капюшон и только сейчас, опомнившись от спешки, поняла, что не знает, где комната мастера Персиваля. Племянница директора остановилась у одной из дверей в начале коридора.

— Что ты тут делаешь? — спросила Дебора довольно доброжелательно.

Элли удивилась.

«Может быть, я их просто плохо знаю?» — подумала она, кивком отвечая на приветствие.

Она вспомнила слова Брианны, что с младшей Баркли, Дениз, когда она без сестер, даже можно общаться. Но все же больше всего не повезло Грэму и Агни, которым досталась самая невыносимая из этой троицы — Констанс.

— На отработку пришла? — так же мило спросила Дебби, мгновенно лишая Элинор желания узнавать ее лучше.

Элли вспыхнула. Училась она хорошо, и Деборе это было прекрасно известно.

— Хочу отпроситься в город, — сухо пояснила Элли, внутренне желая рявкнуть, что это не ее, Деборы, дело.

По крайней мере, она уже не дрожала от ужаса и не мямлила что-то невразумительное, как в те моменты, когда на нее орал тот, кого она считала отцом, преследуя за какую-то выдуманную им самим провинность.

— Подожди! — Дебора посмотрела на Элли с воодушевлением. — Ты же можешь проходить Вуаль Фейри!

— Да, — напряженно ответила Элинор, пока не понимая, к чему та клонит.

— Купишь нам с девчонками кое-что?

Элли ужасно захотелось резко отказать. Выполнить просьбу было несложно, но оказывать услугу именно этой троице отчаянно не хотелось. Но разговаривала Дебора вполне вежливо и повода для ответной резкости не давала.

— Что именно? — спросила Элли и поняла, что этим уточнением уже почти дала согласие.

— Тест на беременность, — пробормотала Дебора, и Элли ощутила, как противно загорелись щеки.

— Не обращай внимания, — Дебора взяла Элли под руку, уводя дальше по коридору. — Каких-нибудь вулгарских вкусняшек из супермаркета, то, что здесь не достать. Мы иногда просим фейри, но… — Дебора оглядела Элли, отчего-то поправляя ей завязки на плаще, — не всех можно отправить в магазин. А ты… выглядишь как человек.

— Премного благодарна, — язвительно отрезала Элли, припоминая, что сестры Баркли действительно постоянно таскаются повсюду с мальчишками, то с Грегом Оуэном, то с братьями МакГиллами. И снова ощутила неловкость.

Хитрый взгляд Деборы напомнил Элли магистра. Ренар тоже дотрагивался до нее слишком по-хозяйски, незаметно проламывая личное пространство. Это стало неожиданностью, но Элли поняла — магистр был предпочтительнее старшей Баркли.

— Давай деньги, — сдалась Элли, отступая от цепких пальцев Деборы.

— Сейчас попрошу, — голос у той был ласковый, но Элли готова была во всем видеть подвох.

Мастер Персиваль на стук открыл почти мгновенно. Оглядев обеих девушек, он вопросительно остановил взгляд на Элли.

— Можно мне поехать в Дублин? — спросила она, делая положенный книксен.

— К бабушке? — уточнил директор, запуская племянницу в комнату.

— Нет, по этому адресу, — немного растерянно ответила Элли, понимая, что до сих пор не знает, где живет неуловимая родственница. — Я нашла карточку в тайнике.

— И какой был шифр? — с неподдельным интересом спросил директор.

— Мой день рождения.

— Как просто и гениально! — мастер Баркли снова окинул Элли взглядом. — Только вам нужно переодеться. В школьных плащах выезжать запрещено.

Элли послушно кивнула, думая, что все равно нужно вернуться в комнату к Брианне.

— Где комната шофера, знаете? — уточнил директор.

Элли по-прежнему молча помотала головой.

— Тогда собирайтесь, я сам его предупрежу. Встретитесь у ворот.

Мастер Персиваль пошел по коридору и свернул за угол. Элинор с удивлением проследила за ним взглядом. Башня оказалась больше, чем она предполагала.

«Нужно позже исследовать тот закоулок», — подумала Элли.

Дверь комнаты мастера Персиваля снова приоткрылась и Дебора протянула несколько бумажек.

— Только побольше и разного, — попросила она.

«Наберу вам чипсов, толстейте», — мстительно подумала Элли.

✧☽◯☾✧Общежитие второго курса✧☽◯☾✧Ворота школы✧☽◯☾✧Дорога✧☽◯☾✧Дублин✧☽◯☾✧

Когда Элинор вернулась в комнату, Брианна первым делом подала ей список покупок. Элли быстро пробежала его глазами и не нашла ничего особенного — все это было можно найти в любом маркете.

—Теперь до ужина будешь голодная?! — расстроилась Бри.

— Ты такая заботливая, — невольно умилилась Элли, но задумалась:

— Я все равно зайду за… — признаваться, что служишь на посылках у родственниц директора не хотелось. — Я зайду по адресу на карточке и все разузнаю, — закончила она и добавила: — И куплю поесть.

Брианна счастливо улыбнулась.

— Жаль, что я не могу, — протянула она, поглядывая за окно.

Элли переоделась, почти не представляя, куда она поедет, и надеясь только на шофера.

Мысль, что фейри знает Дублин лучше, чем она, показалась забавной. Брианна вновь пришла на помощь. Наблюдая, как Элли застегивает пуговицы светлого форменного пальто, она протянула ей тонкую пачку евро.

Элинор бумажки напомнили про бабушку. Та, вместо того чтобы решать судьбы мира, которые все равно неисчерпаемы, могла бы передать родной внучке немного наличности.

Лэнгдон предупредительно ждал ее у ворот, уже раскрытых привратником. Темный фейри стоял без фуражки, слабый ветер слегка перебирал его светлые волосы, обнажая острые эльфийские уши. Дождавшись пока Элли приблизится, он слегка поклонился и раскрыл перед ней дверь. Элинор забралась в тепло, вдохнула полузабытый аромат салона — сандал и шипр — и откинулась на спинку сиденья.

Двухчасовой путь в столицу пролетел почти незаметно, Элли наблюдала за проплывающим за окном зимним пейзажем, уже не удивляясь его пустынности. Магия фейрийского тумана надежно хранила дорогу в школу, уводя вулгарский транспорт на другие автострады.

Когда черный автомобиль школы мягко понесся по дорогам Дублина, девушка позволила себе отвлечь фейри:

— Мне нужно по этому адресу… Вы знаете, что там? — она показала ему найденную в тайнике карточку.

Тот посмотрел и кивнул.

— Это магазин, где можно купить что-то необычное.

— Прекрасно! — облегченно воскликнула девушка. — Но сначала в простой.

В маркете она купила предметы из списка и заказанные вкусности, которых не достать в школе. Лэнгдон терпеливо ждал у автомобиля, оглядываясь вокруг и тоже слишком явно наслаждаясь переменой места.

Уже вернувшись в машину, Элли вспомнила Грэма.

— Я бы хотела купить что-то в подарок моему другу, мастеру Драммонду, — сказала она.

Лэнгдон обернулся. Его светлые глаза заволокла тьма, тонкие изящные ноздри гневно раздувались и дрожали.

— Он для вас не друг! — выпалил ганконер. — От него стоит держаться подальше.

— Но… почему? — недоумевающе воскликнула Элли. — Я правда не понимаю. Вражда — это же условность.

— Нет! — Лэнгдон отвернулся и завел мотор, потом снова повернулся к девушке. — Представьте, что каждая клеточка вашего тела кровоточит и содрогается от боли. Вот что такое свет.

Элли пристыженно замолчала, но вскоре вновь подала голос:

— Мне не больно, когда Грэм рядом.

— Вы наполовину человек, — ответил шофер, — и вы не чувствуете себя фейри, ведь так?

— Да, — признала Элли. — Не могу привыкнуть и понять.

Лэнгдон резко свернул на узкую улочку.

— Вы должны. Это ваш долг перед другими.

Элли молчала. Прекрасно мечтать о том, чтобы стать волшебным существом, но признать факт, почувствовать и действительно быть им — это пока ощущалось за гранью понимания.

— Почему долг? — спросила она, лишь бы не молчать.

Светловолосый ганконер качнул головой.

— Не могу сказать. На вас зарок, — последние слова он произнес, будто у него разом заболели все зубы.

— Значит, вы всегда почувствуете светлого? — уточнила Элли, надеясь, что Лэнгдон все же продолжит неприятный для него разговор.

Шофер молча кивнул, не отводя глаз от дороги.

— Есть магия, которая скрывает суть, но ею владеют немногие, — ответил он. — Это магия талисманов, она нестабильна и опасна.

Элли ощутила, как морозная волна страха спустилась по позвоночнику, оставляя после себя гусиную кожу.

— Вы видели фейри, который называет себя Гавейн? — спросила она.

Лэнгдон вновь отрицательно качнул головой.

— Нет, я не видел. Фейри умеют таиться в тенях. Вы спрашивали про адрес на карточке, мистрис. Мы приехали, — он развернулся к парковке и остановился.

Элли с любопытством посмотрела в окно, но не увидела ничего примечательного. Она зашарила пальцами по двери, но Лэнгдон уже распахивал ее для девушки, приглашая выйти.

«Интересно, кто обучал этого фейри вождению и манерам?» — подумала Элинор, но расспрашивать не стала. Лэнгдон уже рассказал сегодня достаточно.

Ганконер вытянул руку, показывая девушке неприметный одноэтажный дом без вывески. Зажатый с двух сторон более новыми и яркими зданиями, он казался пристройкой к ним. Шагнув на тротуар, фейри уверенно пошел вперед. Приглядевшись, Элли заметила узкую темную дверь и поспешила вслед за Лэнгдоном.

Колокольчик слабо звякнул, когда они вошли в сумрачное, скудно освещенное помещение. Элинор восхищенно завертела головой, рассматривая все. Она словно оказалась в детском фильме про магическую лавку сокровищ, в которую случайно попадает главный герой. Здесь не было стен и, кажется, даже потолка. Все оказалось заставлено и завешано полками, стеллажами, шкафами с предметами, одно другого необычней. Часть товаров была свалена в кучу прямо в углах. Но самым странным тут был торговец — высокий и худой мужчина с длинными седыми волосами. Элли слегка отшатнулась, встретившись с ним взглядом — глаза хозяина магазина были миндалевидные и черные, лишенные белков.

Продавец поклонился:

— Мне так приятно, что вы пришли именно в мою смену, — сказал он скрежещущим голосом. — До конца года меня сменят.

— Кто? — дрожа, спросила Элли.

— Следующий, — загадочно ответил мужчина и представился. — Меня зовут Жоффрей.

— Элинор…

— Я догадался, кто вы, — мужчина скользнул взглядом по шоферу. — А что изволит ганконер? Новую трубку или флейту? Камзол или шляпу с пером?

— Все, что захочет мистрис, — ответил Лэнгдон, снимая фуражку.

Элли продолжала осматриваться, переходя от одного стеллажа к другому. Многие вещи она хотела бы взять в руки, но они казались и опасными, и ветхими.

«Надеюсь, тут не все проклято», — подумала она, разглядывая груду копий в одном из углов и стоящую впритык к ним греческую амфору.

— Что-нибудь конкретное? — галантно уточнил Жоффрей.

Элли подавила хулиганское желание ответить «Магвая, пожалуйста» и показала торговцу карточку с адресом.

— У вас есть что-то для меня? — спросила она. — Это ведь послание моего отца?

Седой торговец кивнул прикрыл глаза.

— От него, для вас и ваших друзей. Думайте о каждом из них. Я почувствую.

Элли попыталась представить себе весело смеющуюся Брианну. Внимательную и сосредоточенную Агнесс. И Грэма, само совершенство. Жоффрей шумно вдыхал, словно принюхиваясь к ее мыслям. Потом скрылся за темной мятой занавеской. Некоторое время Элли переминалась с ноги на ногу, поглядывая на невозмутимого Лэнгдона. Хозяин магазина вернулся, неся несколько предметов. Элли с интересом взглянула на них, когда Жоффрей выложил подарки на прилавок.

Зеркало, мутноватое и серебряное, в оправе из кристаллов горного хрусталя, толстая темная книга, фарфоровая кукла в бальном платье и квадратная плоская деревянная коробка с кельтским орнаментом.

— Зеркало для прекрасной, фидхелл для мудрой, кукла для тебя, а книга для той светлой мерзости, о которой думать неприлично, — сказал Жоффрей, оглядывая Элли блестящими темными глазами.

— Грэм не мерзость, — ответила Элинор, доставая кошелек и прикидывая, хватит ли у нее денег на все эти явно недешевые вещи. — Сколько?

— А сколько есть? — спросил торговец, не дожидаясь ответа и выхватывая из рук Элли кошелек и отдельные бумажки. — Будем считать, что в расчете. Все равно скоро ухожу.

Он принялся ловко запаковывать подарки в шелестящую бумагу.

— Было очень приятно вас повидать вас перед… — он осекся, — перед моей отправкой. Я ухожу в Аннвин¹. Внимательно изучите эти подарки, все это подбирал ваш незабвенный батюшка, и каждый год подобные мне передавали друг другу весть, что вы обязательно придете. Когда-нибудь. Это честь, что вы явились в мою смену.

Элли смотрела на торговца с недоумением. Тот едва заметно пожал плечами и передал свертки Лэнгдону.

— Нам пора, мистрис Элинор, — сказал тот, направляясь к двери. — Не стоит тут задерживаться, мало ли кто может нагрянуть.

Прозвучало это настораживающе, и Элли поспешила вслед за шофером.

— Обидно, что больше не увидимся, — с сожалением сказал Жоффрей, когда за девушкой и ганконером захлопнулась дверь.

— Это кто? — спросила Элли, когда они уже уселись в автомобиль, а все покупки были размещены на заднем сидении.

— Анку, — коротко ответил Лэнгдон, выезжая с парковки и разворачиваясь.

Элли вздрогнула. На это ее познаний мифологии хватало.

— Они бывают? То есть… — она замолчала.

— Как вы и я, — невозмутимо ответил шофер.

«Как будто он что-то знал обо мне, но молчал», — подумала Элли про Жоффрея.

Вернувшись в школу, Элли первым делом отнесла пакет с шоколадом и чипсами в комнату Дениз и Констанс. Те не удивились, видимо были предупреждены Деборой, и даже поблагодарили. Назад Элли летела, предвкушая, как сейчас отдаст друзьям такие необычные, по-настоящему волшебные подарки. Поэтому, раньше, чем пойти в свою комнату, она зашла за Агни, а потом, вместе с ней, и за Грэмом.

Распахнув дверь комнаты, юноша несколько минут безмолвно слушал сбивчивое приглашение Элли, пока наконец она не смутилась окончательно и не замолчала.

— Я пойду, — сказал он спокойно, беря Элли за руку и оттесняя плечом Агнес.

Увидев на пороге не одну вернувшуюся Элли, Брианна не удивилась. Теперь, когда все трое собрались вместе, Элинор, чувствуя себя волшебницей, достала из пакетов подарочные свертки, вспоминая по их размерам и форме, что кому.

Бри запищала:

— Ой, — это все на мою стипендию? Хватило?

Элли рассмеялась.

— Думаю, здесь все старинное и бесценное, — ответила она многозначительно. — Но у меня забрали все до последней монетки, и твое, и мое. Хорошо, что я в обычный магазин сперва зашла.

Агнесс с исследовательским интересом осмотрела коробку с фидхелл и тут же ее открыла.

— А… как в это играть? — растерянно моргнула она.

Брианна тут же сунула нос, рассматривая деревянное поле в клетку и резной орнамент по бокам. На помощь пришла сама Элли.

— Насколько я помню, эта игра упоминается в «Мабиногионе», — в этот момент она готова была проскакать по всей комнате от радости, что не зря штудировала полжизни кельтские мифы. — В «Сватовстве к Этайн», например.

— В «Видении Фингена» эти шашки упоминаются среди сокровищ, — дополнил Грэм.

— Именно эти? — Брианна потрогала гладкую полировку игрового поля.

— Думаю, нет, — усмехнулся юноша, — другие. Но знание подобных игр, имитирующих военную стратегию, в Средние века входило в семь рыцарских добродетелей².

Он положил доску на кровать, присел рядом на корточки и быстро расставил по игровому полю фишки-кабошоны из прозрачного белого и зеленого стекла. Девушки замерли за его спиной полукругом.

— В центре, в Таре³, Король, — пояснил Грэм, ставя на это место белый матовый камень. — Эта клетка еще называется «трон». Зеленые фишки — это войско. А прозрачные, расставленные по четырем сторонам, символизируют исторические области Ирландии — Ольстер, Лейнстер, Мюнстер и Коннахт.

Первыми ходят атакующие. Можно ходить по горизонтали и по вертикали на любое количество клеток, но «перепрыгивать» через фишки нельзя, ни через свои, ни через чужие. По диагонали ходить нельзя. Проще говоря, фишки ходят, как ладья в шахматах.

Если фишка противника оказалась между двумя моими, — юноша продемонстрировал, — то центральная убирается с поля. Цели игры — захватить короля, но для этого он должен быть окружен с четырех сторон фишками противника.

Он перемешал фишки легким движением и поднялся.

— Нюансов и правил много, лучше все изучать в процессе, — он повернулся к Элли, которая уже теребила его рукав.

Приняв от девушки книгу мифов, Грэм бережно ее перелистал, подолгу задерживаясь на страницах с рисунками.

— Удивительно древняя, — благоговейно прошептал он. — Где только достала…

— Так… у последнего покойника, — беспечно ответила Элинор, наслаждаясь произведенным эффектом. И потом, едва сдерживая довольный смех, рассказала про поездку в Дублин и встречу с анку.

— Дашь потом полистать, — сказал она, и Грэм кивнул. — Вдруг я что-то пропустила в «Мабиногионе».

«Интересно, что бы я подумала о самой себе, если бы вдруг пофантазировала о таком пару лет назад?» — сказала она себе.

На долю секунды в памяти Элли всплыло полузабытое лицо женщины — тревожное и унылое. Женщины, которую она когда-то считала своей матерью.

«Не кричи! Хорошие дети так себя не ведут. Не плачь. Не смейся. Молчи», — детство Элли было полно запретов и ограничений.

Получив от Элли старинное зеркало, Брианна беззвучно замерла, не сводя взгляда со своего отражения.

— Это просто чудо какое-то! — воскликнула она, на ощупь хватая и сжимая Элинор за руку, разглядывая свое лицо в мутноватом полированном серебре.

Она перевернула зеркало, рассматривая оправу:

— ЯблокиПодсказка. Думайте.…

По краям зеркала шел выпуклый барельеф из переплетенных веток и листьев, которые сходились к центру, к трем крупным плодам.

— Очень красиво… — прошептала Бри.

Агни тем временем трясла коробку от фидхел, смахнув фишки на кровать.

— Эй! Там гремит что-то…

Агнесс присела на постель, осматривая края коробки и пытаясь подцепить ногтями. Грэм подошел ближе, протягивая руки, но Агни окинула его суровым взглядом.

— Сломаешь еще, я сама.

Она все-таки зацепила малозаметную щель, и коробка раскрыла потайной отдел. На пол звонко упал небольшой ключ.

Элли схватила его первой, проводя пальцами по шероховатому стержню, поднесла к глазам и присмотрелась.

— Здесь орнамент… — она вновь провела пальцем. — Это же просто украшение?

Она перевела взгляд на друзей.

— Или не просто?

Вопрос остался без ответа. Ключ явно был сделан непрофессионалом — шероховатый, с металлическими зазубринами, точно создатель спешил. Элли присела рядом с Агни, положив ключ рядом с куклой, бездумно рассматривая игрушку.

Куклами она никогда не интересовалась, предпочитая им книги, кино и образовательные передачи по ТВ. Но эта игрушка казалась особенной — похоже, ручной работы, она напоминала коллекционную. Золотоволосая и голубоглазая — Элли даже выдохнула, поняв, что кукла не изображает ее саму, — в розовом бальном платье и сумочкой в тонкой руке.

— Можно я посмотрю? — спросила Бри, уже давно увивающаяся вокруг и, когда Элли кивнула, схватила игрушку, почти сразу начав восхищенно пищать:

— Ой! У нее волосы натуральные! Шарнирная, все двигается, даже пальчики!

Агни негромко фыркнула, собирая с покрывала фишки фидхел, Грэм закатил глаза, продолжая перелистывать книгу и делая вид, что полностью погружен в рассматривание гравюрных иллюстраций.

— А это что? — воскликнула Брианна.

Все подняли головы. Бри держала в руке сложенный лист бумаги.

— У нее в сумочке был… — пролепетала она.

Агни подскочила и выхватила записку у подруги.

— А ты пошарилась, — сказала она, впрочем, безо всякого осуждения и развернула бумажку. Грэм и Бри тоже подошли ближе к кровати Элли, чтобы видеть получше.

Это была цепочка латинских букв, полностью лишенная смысла.

— Ох ты ж! — воскликнула Агнесс, — Шифр какой-то? В шифрах МакГиллы хорошо разбираются.

«Надо же! Я и не знала о их талантах!» — подумала Элли.

— Будем надеяться, что его можно разгадать, — протянула она, склоняясь к плечу Агнесс. — Ничего больше не написано?

Агни перевернула лист — там шла небольшая приписка на английском: «Возле кабинета мифологии».

— Где? — переспросила Элли у невидимого автора послания, — Но у нас нет такого предмета. А жаль!

— Наверно, когда твой отец учился здесь, он был, — пояснил Грэм. — А потом учитель или был оправдан Орденом, или, что вероятней, умер от старости, и преподавать прекратили.

— А нового назначить? — Элли непонимающе посмотрела на друзей.

— Так сюда присылают только тех, кто виновен перед Орденом, — ответила Брианна и понизила голос почти до горестного шепота: — Или их детей.

— Или сирот, как я, — голос Агни, напротив, прозвучал оптимистично.

— Или небогатых, как Дейдра Грайне, — отозвался Грэм.

— Я поняла, — немного пристыженно пробормотала Элли. — И вроде меня… заучек с тайнами.

Она вздернула подбородок.

— А другие учителя здесь за что? Я понимаю, что нельзя так просто пойти и спросить, но… ведь не скроешь.

— Мастер Персиваль изучает школу по заданию Ордена, он не виновен, поэтому и главный здесь, — ответила Агнесс. — А вот другие… я не знаю.

— Мистрис Катриона и мистрис Каландра повздорили с прошлым… позапрошлым магистром — Брюсом, — ответил Грэм. — Вроде мистрис Хили раскритиковала его и ее отправили сюда. А мистрис Миднайт пыталась ее защитить и… ее тоже, через пару месяцев.

— Ясно, что мастер Персиваль не мог остаться один, — понимающе сказала на это Элли, взглянув на Бри и Агни. — Я бы тоже по вам скучала, а ведь мы пока не посвящены по-настоящему.

Бри наконец тоже села.

— Мастер Ланди… единственный, кто не голосовал на арест твоего отца, Грэм, — пробормотала она. — Я хожу на факультативы… кулинарии и ароматических масел, вот и…

Грэм удивленно вскинул брови.

— Не знал, — сказал он просто.

Про мистрис Бейли и мистрис ФитцУолтер никому известно не было. Агнесс серьезно взглянула на Элли.

— Мастер Баркли изучает школу, — сказала она. — У него есть записи, карты, дневники. Он точно должен знать, где это место.

Агни мотнула подбородком на листочек.

— Я поговорю с ним, — пообещала Элли, — Завтра, после уроков. А сегодня… Агни… Ты сказала, что МакГиллы могут помочь.

Элли просяще тронула подругу за руку.

— Да ладно, — поднялась та с кровати, — пойдем, провожу. Только…

Агни покосилась на Бри и Грэма.

— … всем табором не стоит, пожалуй.

— Элинор, — хладнокровно сказал Грэм, не обращая внимания на слова Агнесс, — Благодарю тебя за книгу. Пойду к себе, полистаю.

Он вышел вслед за Элли и Агни в коридор, позволяя Брианне закрыть дверь.

— Отдам ее тебе при первой же твоей просьбе, — сказал он.

Втроем они дошли до холла и поднялись на второй этаж мужского крыла. Элинор кивнула и улыбнулась, наблюдая, как Грэм заходит в свою комнату. Потом взглянула на Агни.

— Не знала, что ты общаешься с близнецами, — сказала Элли.

— Так… — обтекаемо ответила та, — Ходим к мастеру Баркли на факультатив.

Элли слегка насупилась.

«А мне отказал, сказал, что мест нет», — подумала она.

Агнесс остановилась у последней комнаты второго этажа и постучала. Ей открыл почти сразу один из братьев, которых Элли так и не научилась различать.

— Привет, Реджи, — весело сказала Агни, — А мы по делу. Давай заходи.

Последние слова предназначались для Элли. Она послушалась и смущенно огляделась.

«Именно так и должна выглядеть комната мальчишек», — подумала она.

Тут было сочетание армейского порядка и гаражной распродажи. Кровати были застелены по линейке, на покрывалах ни морщинки — Элли даже вздохнула, припомнив свой бардак — зато столы для уроков и часть пола по углам были завалены книгами вперемешку со странными механизмами и, тут Элли всерьез удивилась, художественными принадлежностями. На одной стене висел портрет племянницы директора, судя по распущенным волосам, Деборы.

— Это ты нарисовал? — спросила Элли у Реджинальда.

Ею овладело противоречивое чувство. Портрет выглядел профессиональным, но видеть одну из Баркли было неприятно.

— Я, — подал голос второй близнец.

«Значит, Эдмунд», — отметила Элли, теперь стараясь следить за братьями, чтобы они не перемешались.

— Какое дело? — уточнил Реджинальд.

Агнесс протянула ему листок, и МакГиллы принялись вдвоем его изучать, попутно вполголоса совещаясь:

— С компьютером дело заняло бы пару минут.

— Но скорее всего шифр детский.

— Бумагу, ручку… А, нашел.

Агнесс отвела Элли в сторонку.

— Они очень всякими полицейскими штуками увлекаются — негромко пояснила она. — И вообще детективами.

— Не знала, — Элли подумала, какие еще тайны хранят ее прочие однокурсники, может быть, не менее интересные, чем ее собственные.

Эдмунд посмотрела на нее, потом перевел глаза на рисунок.

— Просто она живет рядом, в соседней комнате, через галерею. Чтобы далеко не ходить.

«А, он про портрет, — Элли рассматривала ярко-розовые уши второго МакГилла. — А с шифром что?»

Минут через десять, когда Элли уже не сомневалась, что прошло не менее часа — так долго тянулось время — близнецы признали, что «скорее всего, это шифр Цезаря».

— Сложный? — уточнила Агни, плюхаясь между близнецами на кровать.

Элли в который раз отметила, что с юношами Агнесс чувствует себя совершенно свободно.

— Детский, — повторил Реджинальд и пустился в объяснения: — В нем шифровка происходит путем сдвига букв алфавита на фиксированное число позиций.

— Буквы латинские, поэтому мы сначала заподозрили самое простое, — Эдмунд, не поднимая глаз, строчил что-то на бумаге. Потом все же взглянул на Элли. — Этот шифр используют, когда нужно, чтобы надпись обязательно поняли.

— Это как раз мой случай, — согласилась Элли.

— В целом вроде бы все… — протянул Реджинальд, с подозрением рассматривая лист бумаги. — Не знаю, поможет ли это тебе, по мне так совершенно не понятно.

Он подал листик Элли.

— Сестра Персефоны, но счастьем превыше нее. Никак не решит — тьме ли, свету отдаст она сердце свое? — прочитала она. — Действительно не понятно.

— У Персефоны не было сестры, — задумчиво протянула Агни. — Ну, я имею в виду, родной.

— Я точно помню, что не было, — ответил один из близнецов.

Братья встали и уже бродили по своей комнате. Элли, стоило только отвести глаза, опять запуталась в них.

— Вроде, как раз у нее было много, — возразила Элли. — Зевс ни одной возможности не упускал.

— Я имел в виду, что второй дочери у Деметры не было, — пояснил близнец МакГилл.

— Тогда понятно. Благодарю, вы очень помогли, — сказала Элли, забирая и расшифровку и бумажку, найденную в сумочке куклы.

«Это ведь отец писал? — подумала она, выходя в коридор, едва сдерживаясь, чтобы не прижать записку к сердцу. — Мой настоящий отец!»

Она судорожно вздохнула, чувствуя, что расчувствовалась до слез. Агнесс дружески взъерошила ей волосы.

— Держись, прорвемся, — сказала она. — Директор точно что-то знает. Скоро мы во всем разберемся.

Элли вышла из класса одной из последних. Разбежавшись в стремлении догнать ушедших подруг, она почти налетела на идущего навстречу директора и тихо вскрикнула от смущения и неожиданности. Мастер Персиваль мягко поймал ее за локти и затормозил.

— Я шла к вам — воскликнула Элли.

— Рад, что, кажется, почувствовал это, — произнес директор. — Как прошла ваша поездка?

Элли преданно посмотрела на него.

— Прекрасно! — воскликнула она, готовая с радостью поделиться с любимым учителем своим триумфом. — Я получила так много чудесных вещей от моего отца! Он будто предсказал всех моих друзей — они получили подарки. И там было волшебное существо — анку! Точнее, не волшебное, ведь он не фейри, а просто последний умерший человек в прошлом году…

Элли запнулась и замолчала, переводя дыхание, но мастер Баркли смотрел на нее по обыкновению доброжелательно.

— Я невероятно счастлив, мистрис О`Ши, — сказал он. — А зачем я вам понадобился?

Элинор ощутила себя заговорщицей, и ей это понравилось.

— Вы можете мне помочь? — спросила Элли, словно получение обещания давало дополнительную гарантию.

Мастер Персиваль охотно кивнул.

— Скорее всего, да, если это входит в сферу моей компетенции… и физически выполнимо, — он слегка улыбнулся, скользя по Элли взглядом.

— Вы можете сказать, от чего может быть этот ключ? Я нашла его в коробке старинной игры. Это точно от отца. И еще… — Элли немного суетливо поискала по кармашкам юбки. — Эта записка…

Мастер Баркли взял протянутое и осмотрел с исследовательским интересом.

— Давайте отойдем в сторону, — предложил он, беря Элли за локоть.

Она только кивнула, подчиняясь. Директор оперся на подоконник, не сводя взгляда с Элинор.

— В замке очень много тайников. Какие-то обнаружены даже лично мной, какие-то нанесены на древние карты, но к ним не пробраться без дополнительного разрушения стен, а на это не всегда легко выполнимо. Я пришел в этот замок, чтобы изучать его, выполняя негласный приказ Ордена. Стать первооткрывателем и хранителем настолько загадочного места… считаю, это большая честь для меня, но и ответственность. Что касается ключа… сложно сказать. Не могу сказать точно, от чего он — от двери или шкатулки?

— Это важно, — сказала Элли твердо и убедительно. — Этот ключ… буквально «ключ» к чему-то, связанному со мной. Это то, что соединит меня с семьей. И вот еще…

Элли показала надпись на обороте карты. Мастер Баркли слегка нахмурился.

— Это место… там больше нет действующего кабинета, все закрыто. Но я посмотрю, — он мягко и покровительственно улыбнулся. — Чем я еще могу помочь?

— Я готова обойти весь замок вдоль и поперек, но найти то, что отпирает этот ключ. Если у вас есть карты и записи, которые могут пригодиться, вы можете мне их дать на время?

Мастер Персиваль продолжал вертеть в пальцах небольшой ключик.

— Кажется, у меня есть догадка… Видите этот орнамент? Он мне знаком, но я пока не мог вспомнить, где он мне встречался. Вроде, какая-то дверь… Мне действительно нужно перечитать старые тетради.

Он отдал девушке ключ.

— Но, простите, я не могу позволить вам заниматься загадками в ущерб сну и занятиям. И, несмотря на ваше происхождение, ходить по замку ночью я вам тоже запрещаю. Порталы недостаточно изучены.

— А кто их изучит, если вы будете это запрещать? — с вызовом спросила Элли.

Мастер Персиваль посмотрел на нее с улыбкой, но тут же отвел глаза.

— Не соблазняйте меня! Я очень не люблю нарушать правила. Каждый раз это для меня буквально трагедия.

«Значит, он их все-таки нарушает…» — подумала Элли.

Как-ни странно, ее симпатия к мастеру Баркли только увеличилась.

— Мне известно, что фейри в состоянии проходить в туман и блуждающие порталы, и возвращаться обратно… — сказал Персиваль. — Что касается полукровок…

— Я несколько раз ездила в Дублин через туман, — напомнила директору Элли. — И вы знали наверняка, что он мне не повредит. Робин тоже может ходить в него.

Элли захотела спросить директора о Гавейне, видел ли он его и что о нем думает, но язык буквально заледенел и прилип к гортани. Ей стало немного страшно. Но стоило сменить тему, как все моментально прошло.

— Так вы мне покажете записи? — она почти не сомневалась, что директор ей не откажет, но на всякий случай состроила умоляющую гримассу.

Мастер Баркли колебался несколько секунд.

— Хорошо… — он шагнул в сторону. — Пойдемте ко мне. Я храню все в своей комнате.

Элли послушно пошла следом.

«Надеюсь, Дебора и прочие к этому не прилагаются?! — подумала она с раздражением, но задать директору прямой вопрос постеснялась. — Ну, это вряд ли. Не живут же они с ним!»

Мастер Персиваль оставался для девушки первым человеком, к которому она хотела обращаться за помощью в первую очередь. Правда, теперь еще был Грэм.

Дойдя до Южной Башни, — пришлось долго подниматься по лестницам — они пошли по коридору. Директор обитал во второй правой комнате. Он вошел первым, оставив дверь распахнутой, словно давая Элли выбор — заходить или ждать в коридоре. Поразмыслив недолго, Элли зашла.

В комнате было прохладно и свежо. Оглянувшись, девушка заметила, что двустворчатое окно чуть приоткрыто. Видимо, директор любил осенний холод.

Мастер Персиваль распахнул книжный шкаф и пока только перебирал темные, переплетенные вручную тома, а Элли продолжала осматриваться.

Комната была большая, больше, чем их с Брианной, с обычной для этого замка резной мебелью темного дерева, с двуспальной кроватью, застеленной неожиданно светлым зеленым покрывалом. Такого же цвета были и портьеры на окне. Видимо, директор и в обычной жизни испытывал нежную любовь к цвету своего Факультета.

Невольно вспоминая комнату мастера Джулиана, в которой она стечением обстоятельств провела несколько часов прошлой зимой, Элли начала искать сходства и различия. Магический алтарь директора оказался не на подоконнике, а на специальном столике в углу, за ширмой. Девушка не стала туда заглядывать, справедливо полагая, что это слишком интимное пространство.

У изголовья не лежали книги, и вообще комната производила впечатление только что тщательно убранной, ни одной мелочи не на своем месте. По мнению Элли, здесь недоставало уюта, сама она была любительницей раскидывать вещи.

Она подошла ближе к мастеру Персивалю, который продолжал безмолвно брать книги и свитки с полок, раскладывая их на бюро. Глаза девушки забегали по содержимому шкафа. Кроме старинных изданий с потемневшими нечитаемыми корешками тут была преимущественно литература по энергетическим практикам, книги, служившие ей самой учебниками, и множество энциклопедий по мировой мифологии. Девушка была готова поклясться, что рассмотрела даже несколько сборников народных сказок.

— Садитесь за стол, — предложил мастер Персиваль, предупредительно отодвигая перед девушкой стул.

Элли присела, только сейчас заметив перед собой пару толстых, слегка растрепанных фотоальбомов.

— Здесь можно фотографировать? — отчего-то удивилась она.

Древний и магический особняк, большую часть года почти лишенный связи с остальным миром уже давно казался ей отдельной самобытной цивилизацией.

Директор кивнул, не отрывая взгляд от какой-то особенно большой карты замка, которую он рассматривал под разными углами.

— Конечно… Только в последнее время мало кто привозит с собой простые фотоаппараты, а интернета здесь нет.

— Можно посмотреть? — непонятно на что надеясь, спросила Элли.

— Конечно… — повторил Персиваль, по-прежнему не смотря пока на нее, полностью погруженный в изучение бледного истертого листа.

Девушка осторожно перелистывала толстые картонные страницы с цветными, по старинке напечатанными фотографиями. Попадались даже глянцево блестящие полароидные прямоугольники. Но из всех юных лиц на фото она могла узнать только мистрис Катриону, мистрис Каландру и самого мастера Персиваля.

— А… здесь нет фото моего отца? — спросила она тихо.

— Нет, — обрубил надежду на корню мастер Баркли, — Ваш отец на девять лет старше меня, и в школе мы встретиться не могли. Посмотрите сюда.

Он расстелил перед Элли большую карту замка, прямо поверх разложенных альбомов и, слегка наклонившись к девушке, провел пальцем по вычерченным коридорам и лестницам. Элли чувствовала на виске его теплое дыхание.

— Иногда к тайникам ведут, как ни странно, иные тайники, — мастер Персиваль раскрыл рукописную тетрадь и подал Элли.

Девушка увидела чернильный рисунок двери, украшенной тем же растительным орнаментом, что и головка ключа. Элли пролистнула несколько страниц, заполненных ровными строчками. Скорее всего это был дневник, в записях встречались даты и дни недели. Элли невольно подумала, кто мог быть автором? Отчего-то ей представилась девушка, ее ровесница.

— Вы знаете, где эта дверь? — спросила Элли.

— Ее нет, — ответил мастер Баркли. — Я уже говорил, с тайниками не все просто. Дальше в дневнике есть пояснение о ее местонахождении, но на карте она отсутствует. На ее месте просто тупик.

Элли откинулась на спинку стула. Директор слегка отодвинулся от девушки.

— Я предполагаю, что тот коридор могли заложить относительно недавно, и ваш отец видел эту дверь. Вероятнее всего, он сам мог скрыть ее, чтобы никто раньше времени, даже случайно, не нашел то, что предназначается вам.

— Значит, он видел эти записи… и карту? — спросила Элли и даже погладила пожелтевшую плотную бумагу.

— Очевидно… Все это хранилось у Ордена. Ваша бабушка могла отдать ему тетради на время. Я сам получил их от магистра… Ренара, — голос Персиваля слегка запнулся.

Воспоминания о главе Ордена были не слишком комфортны и для Элли.

— А кто автор этих рисунков и дневников? — спросила она, чтобы немного сменить тему.

— Несколько поколений владельцев этого дома… до того, как его за бесценок купил Орден.

— Такой большой прекрасный особняк… — пробормотала Элли, прекрасно понимая, почему «за бесценок».

— К сожалению, они были обыкновенными людьми, верящими в ложные силы, — продолжил мастер Персиваль. — Знание о ином мире оказалось невыносимо для них.

Элли пролистала тетрадь немного дальше. Рисунки были удивительно красивы, хоть и существа на них казались странными, а подчас и уродливыми.

— Этот дневник единственный, в котором есть рисунки, — пояснил директор. — Я склонен думать, что он принадлежал самому молодому члену семьи. Подчас, юные оказываются сильнее.

Элли вновь посмотрела на карту.

— Как вы считаете, где может быть этот тайник? — она попыталась вспомнить путь, проведя пальцем по чертежу.

Персиваль вновь наклонился над сидящей девушкой, накрывая ее руки своими.

— Вот здесь, в конце коридора, под лестницей. Думаю, я могу отправить туда кого-то разобрать стену. Вас я настоятельно прошу не ходить ночью по замку. Тем более, с подругами. Вы мне обещаете?

— Х-хорошо… — пробормотала Элли, на всякий случай скрестив под столом указательный и средний пальцы.

Она не была уверена, что нарушит это обещание и обманывать любимого учителя совсем не хотела. Но все же готова была подстраховаться, пусть даже откровенно детским способом.

— Тогда я вам сообщу, когда фейри обнаружат эту дверь, — мягко сказал мастер Баркли. — И, если подключить к этому мистрис Миднайт и мистрис Хили, это случится в самое ближайшее время.

Ощутив, что разговор движется к концу, Элли поднялась.

— Как вы считаете, что теперь будет с Орденом? — неожиданно для самой себя спросила она.

Персиваль едва слышно вздохнул.

— Боюсь, что ничего хорошего. Все уже слишком привыкли, что магистра выбирает магический перстень. Орден может ожидать полная реконструкция или даже раскол… или полное уничтожение. И мы теряем поддержку огромного числа бессмертных, их возможности, знания. Даже, если каким-то чудом будет назначен следующий магистр, фейри не признают его своим господином.

«Я никогда не считала магистра своим господином!» — хотела сказать Элли, но промолчала и посмотрела прямо в глаза директора:

— Вы ведь знаете что-то обо мне? — спросила она.

— Мистрис Элинор… — сказал директор после недолгого молчания, — … ваше рождение было главной темой для обсуждения в наших кругах. Я сейчас имею в виду членов Ордена и тех, кто в принципе знает о нас, о школах, о бессмертном народе. Я не осуждаю вашу бабушку, спрятать вас в семье дальних родственников было скорее верным решением. Слишком многие хотели вас увидеть, а магистр О`Ши была категорически против такого паломничества. Вас бы лишили детства. Тем более, некоторые люди считали, что вас необходимо сделать чем-то вроде знамени, символа… вы меня понимаете?

— Не совсем, — пробормотала Элли.

— Рождение ребенка смертного и… — мастер Баркли резко замолчал, словно прикусил язык, но тут же продолжил: — Ребенка человека и фейри кому-то виделось знамением. Но ваша бабушка считала, что Ордену еще рано выходить из тени, и я опять с ней согласен. Но в Ордене есть человек, который чрезвычайно увлекся вами. Очень хотел вас увидеть.

Директор снова замолчал. Теперь разговор уже интриговал Элли.

— Кто это? — уточнила она, хотя какая-то часть ее личности чувствовала ответ.

— Магистр Ренар, — ответил мастер Персиваль. — Но в то время никто не мог еще предположить, что он займет эту должность. Тогда он только получил вулгарское… то есть дополнительное образование и поступил на работу в Магистериум… не реннский, что было бы логичней, а в дублинский. И, насколько я знаю, он искал все возможные пути стать другом семьи, в которую вас отдали.

— Вы имеете в виду семью Грэма? — спросила Элли.

— Да, семью графа Драммонда, — подтвердил директор. — Не могу знать всех подробностей, но ему это не удалось. Вашей бабушке Ренар никогда не нравился, хотя искренне не понимаю, почему.

— А вам? — спросила Элинор со странным чувством.

Значит, этот человек преследовал ее буквально с детства? По телу Элли прокатилось что-то колкое, сладкое, дразнящее. Прокатилось и растаяло. Она вздрогнула и попыталась прогнать мысли о магистре, но директор продолжал:

— Мне он вполне симпатичен как человек, и как глава Ордена. Он лучшее, что есть у нашей организации.

«Он говорит о магистре как о здравствующем, — подумала девушка. — Точно, тот просто уехал по делам».

— Могу я быть с вами полностью откровенным? — спросил мастер Персиваль, коротко взглянув на Элинор.

— Да, — ответила Элли, почти предвкушая какую-то загадочную тайну, в которую ее сейчас посвятят.

— Фейри ищут его, по ту сторону Вуали, — признался мастер Персиваль. — Темные фейри, которые живут в школе и выполняют некоторые мои приказы. Это единственное, что я могу сделать. К сожалению, большая часть Ордена не верит в возможность возвращения магистра.

Элли промолчала. Сама она еще не решила, чего хочет, но мнение мастера Баркли было для нее авторитетным. Если ему нравится магистр Ренар, может быть… директор прав, и его нужно возвращать?

«Стоит ли рассказать ему, что магистр поступал со мной хуже, чем с животным, непонятно чего добиваясь?» — подумала Элли, но поняла, что не сможет. Не хватало злости, перебивающей страх и смущение. Но она не ощущала себя фейри, и в этом была ее защита от Ренара и синего камня.

— А что может значить «сестра Персефоны»? — спросила она, показывая директору бумажку с расшифровкой.

Мастер Баркли взял ее и прочитал про себя.

— У Персефоны не было родной сестры, — пояснила Элли. — Может быть, имеется в виду какая-то другая дочь Зевса?

— Знаете, мистрис О`Ши… — протянул директор, — Может быть, здесь упоминается аналог Коры-Прозерпины из другой мифологии. Советую подумать в этом направлении.

«Хороший совет… — решила Элли. — Но что мне это даст?»

Задерживаться в комнате директора дольше показалось ей неуместным, и она попрощалась.

ПРИМЕЧАНИЯ:

¹ Аннвин (Анвин, Аннуин) - дословно «бездонный» — в мифологии валлийских кельтов потусторонний мир, правителем которого считался Гвин ап-Нудд. Находится в Стране Вечного Лета.

² Семь рыцарских добродетелей - верховая езда, фехтование, владение копьём, плавание, соколиная охота, сложение стихов в честь дамы сердца, игра в шахматы.

³ Тара - «Холм королей» — длинная невысокая возвышенность в Ирландии возле реки Бойн в графстве Мит, в 32 км к северу от Дублина. Место, где стоит одно из «сокровищ Ирландии — камень Лиа Фаль.