Шлак 3.0

Глава 11

Выбежав из башни, мы свернули к северной окраине. Гук первым, за ним я, позади ещё человек двенадцать. Добежав до первых домов, перешли на шаг. Впереди и левее поднимался в небо густой столб дыма, пахнуло гарью и опасностью. Но это не твари. В таком месте их априори быть не может. Так пахнут люди. Люди, желающие мне зла.

Постепенно я начинал различать оттенки опасности. Интуиция не дура, ей интересно заниматься классификацией. Люди, багеты, подражатели, язычники — от каждого исходили свои ноты. Хомо сапиенс заставляли меня потеть, и чем выше угроза, тем обильнее лило со лба, с висков, меж лопаток. Перед подражателем тело пробивал озноб. Руки заходились в треморе и не успокаивались, покуда мутант не оказывался в зоне досягаемости. От багета в горле возникал комок, губы пересыхали, хотелось пить. А рядом с язычником, по спине ползли мурашки, волосы на загривке шевелились.

Здесь тварей не было, только люди. Много. Возле полуразрушенного здания я увидел людей с красными повязками. Первая мысль: чужие. У бойцов Гука повязки белые. Я вскинул автомат, но Гук удержал меня.

— Редбули, — предупредил он.

Их было не больше полутора десятка, все в гимнастёрках и касках времён Великой Отечественной. Большинство вооружены трёхлинейками, но есть и пара ППШ. На земле у стены лежали раненные, возле них хлопотала санитарка.

— Остальные где? — спросил Гук.

Один из раненых обречённо махнул рукой, санитарка обернулась и пояснила:

— Больше никого, это все. Звеньевой погиб.

Молоденькая девчонка, совсем молоденькая…

— Малка? — удивился я.

— Привет, Дон, хорошо выглядишь.

Лицо её осталось безучастным, ни радости из-за долгой разлуки, ни хотя бы улыбки.

— Ты тоже.

На самом деле выглядела она хреново: волосы грязные, руки исцарапаны, гимнастёрка в крови. А была красотка каких поискать. Олово в гарем абы кого не берёт.

— Можешь рассказать, что случилось? — присел возле неё Гук.

— Прихожане сначала подошли с чёрного входа, человек двадцать с двумя проходчиками. Звеньевой решил, что нас окружают, и отправил всех туда отбивать атаку. А они подогнали к крыльцу ещё два проходчика, перебили заслон и взяли монолит… Только вот мы и выбрались.

Малка говорила спокойно, никаких эмоций, словно всё случившееся произошло не с ней, а с кем-то другим, а она просто пересказывает.

— Проходчики — это БТР местного производства на базе американского эм сто тринадцать, — повернувшись ко мне, пояснил Гук. — У прихожан их четыре штуки, ничем пробить не можем. Просил пушку, я точно знаю, на складе есть одна, или РПГ, они тоже есть, но Контора запрос отклонила. А гранаты ему не помеха. Спереди и с боков броневые листы, крупнокалиберный пулемёт М2. Работают всегда в паре: один впереди, другой сзади прикрывает. Единственно, что радует, с БК у них проблемы, а то бы давно нас перебили, — Гук хмыкнул. — А самое смешное, источник питания у них аккумуляторы, а уголь в Прихожую для электростанций мы поставляем. Два раза в неделю состав мимо проходит: от нас с углём, обратно им припасы, людей и заряженные аккумуляторы.

— Рельсы разберите.

— Разбирали. Из Депо приезжает рембригада и восстанавливает. Последний раз с бригадой прибыл Толкунов, предупредил, что если ещё раз разберём и нарушим поставки, то и нам самим ничего поставлять не станут. Мы, видите ли, не с Прихожей воюем, а с рейдерами. Это они наши враги, а прихожане — партнёры. Плюнуть бы на всё…

— Без Полынника Загон задохнётся.

— Вот именно. Но такое ощущение, что Контора этого и добивается.

— А если так и есть? — проговорил я, намекая на недавний разговор.

Гук дёрнул бровью.

— Давай ты ещё меня поагитируй. Нет у меня времени на политические дрязги. У меня шестой опорник за месяц берут! У нас весь правый фланг открыт до самой башни. А Конторе насрать! Мёрзлому… — Гук скрипнул зубами, сдерживая ярость. — У него свои тараканы. Они с Тавроди с самого начала власть поделить не могут. А Загон у них в заложниках. Ну пусть даже Мёрзлый прав — пусть! — но пока вы меж собой воевать будете, прихожане Загон под себя подомнут. Знаешь, что тогда начнётся?

Я кивнул: ничего хорошего. Половина Загона отправится прямиком в яму, оставшихся используют для добычи угля с перспективой в дальнейшем отправится за первой половиной. Станок перейдёт под управление Прихожей, Тавроди получит возможность переправить пыльцу крапивницы на Землю и в благодарность передаст прихожанам Битумные озёра и Золотую зону. Те возьмут под контроль ресурсы и перекроют кислород конгломерации. Короче, Прихожая станет главной на Территориях, и все наногранды пойдут через неё. Кто-то очень здорово обогатится.

Вот так. Чем проще схема, тем легче воплотить её в жизнь. Земля стараниями бессмертного Тавроди превратиться в Загон, люди частично в шлак, частично в тварей — занимайся опытами до умопомрачения. Но если в голове у Тавроди созрел такой план, значит, он давно сошёл с ума.

Да, я помогу Алисе, и если для этого придётся убить Гука, моего единственного друга и крёстного… Я могу убить его прямо сейчас, и никто не помешает. Беру под контроль любого бойца, да хотя бы того же Дворника, давлю на спуск, и пусть он потом доказывает, что стрелял не по своей воле. Да скорее всего он и сказать-то ничего не успеет, его завалят тут же на месте, а я как бы не при делах.

Удобно.

Но сделать последний выстрел я всегда успею, да и вообще, не знаю, что там мыслил Мёрзлый по поводу будущего Загона, но с Гуком оно по-любому будет чуточку светлее. Так что торопиться не будем.

— А если я помогу тебе Полынник удержать?

— Если поможешь… Поможет он… — Гук закусил губу. — Ну а если поможешь… Будет о чём поговорить.

— Что нужно делать?

— Для начала вернуть Пожарище.

— Тогда чего сидим? Командуй.

Гук пальцем начал чертить схему на земле, одновременно объясняя, что к чему. Я смотрел и вникал. Пожарище — комплекс из трёх зданий. В центральном раньше располагалась администрация города — монолитная двухэтажка с широким открытым крыльцом и памятником Ленину перед входом. Неудивительно, что именно редбулям доверили защищать этот опорный пункт, за Ленина они будут драться до последнего. Позади монолита параллельно друг другу находились две длинных одноэтажки с квартирами улучшенной планировки для работников номенклатуры. Именно они и фигурировали в разговорах как «чёрный вход». Между ними палисадники, скамеечки, детская площадка, бассейн. Сейчас от этого почти ничего не осталось, что-то сгорело, что-то обветшало от времени, поэтому и дали общее название — Пожарище. Удерживало опорник звено редбулей, около тридцати человек. Этого было достаточно. Чтобы пробить монолитные стены нужно что-то помощнее крупнокалиберных пулемётов. Рейдеры пошли на хитрость: обозначили окружение, и когда редбули повелись и двинулись отражать атаку с тыла, ударили в лоб.

— Нужно взять монолит, — говорил Гук. — Идём двумя группами. Дворник со своими с чёрного входа. Просто свяжи их огнём. На пулемёты не суйся, зря людей положишь. Я, Дон и редбули зайдём с фасада. Действовать придётся нахрапом, без подготовки. Но чем дольше будем тянуть, тем больше у них будет времени закрепиться.

Редбулей, способных держать оружие, оставалось семеро. Но что есть, то есть. Дворник со своими двинулся вправо, мы прошли вдоль стены и присели возле полуразрушенного угла. Малка подхватила сумку с красным крестом и увязалась за мной следом. Я показал ей кулак, она надула губы.

— Дон…

— Только попробуй. Помоги раненым.

— А если вас подранят?

— Справимся как-нибудь.

Гук выглянул из-за угла, я приподнялся и тоже выглянул. Метрах в сорока впереди торцом к нам стояло монолитное побитое пулями здание. Параллельно к нему была пристроена кирпичная одноэтажка. Окон нет, на крыше два укрытия из мешков с землёй. Рейдеры успели занять их. Несколько стрелков держали под прицелом всю площадь, и когда мы побежим к монолиту — а другого пути я не видел — мы будем у них как на ладони.

Сорок метров — это вся жизнь. Гук наставлял Дворника, чтоб тот не лез под пулемёты. Правильно, нахрена под них лезть? Но и под штурмовые винтовки соваться желания не было. Натовская пуля пять пятьдесят шесть пробивала организмы с той же лёгкостью, что и двенадцатый калибр.

— Гук, ты уверен, что это верный путь? — спросил я.

— Испугался?

— Не то, чтобы… Неуютно.

— Испугался, — уверенно констатировал Гук. — Ладно, не хнычь, я не мясник, людьми зря не рискую.

Он включил рацию.

— Мелкий, птичку запустил?

— Да.

— Подгоняй ближе. Как будешь готов, сообщи, — он пальцем поманил редбулей. — Значит так, дорогие мои адепты коммунистической пропаганды. У вас было задание: защищать горячо любимого вами Владимира Ильича от посягательств мирового капитала. Вы этого не сделали, и капитал теперь празднует победу. Думаю, да что думаю — уверен, комиссар обороны Анклава ваш поступок не оценит, и многих из вас ждёт дома серьёзный а-я-яй, поэтому выбор у вас не богатый: погибнуть в бою за партию и бронзового Ленина, либо вернуть всё взад. Что предпочитаете?

— Вернуть, — ответила за всех Малка. Она так и не послушалась меня и осталась с нами.

— Хороший выбор, — согласился Гук, — и главное, взвешенный. Стало быть, поступим следующим образом. По моему приказу дружно всей толпой выскакиваете и начинаете вести плотный огонь по мудакам на крыше. Задача: не позволить им вести прицельную стрельбу в нашу сторону. Остальные, то бишь мы с тобой Дон, стремительно бежим к позициям противника, зачищаем их и проникаем на второй этаж монолита…

— Тогда надо взять топор.

— На кой?

— Окно к капиталистам прорубить.

— Отставить топор, там уже прорублена нормальная дверь. Если будем действовать быстро и нагло возьмём второй этаж до того, как рейдеры опомнятся.

— А дальше?

— Они не стойкие, отступят.

Я не стал напоминать Гуку о том, что кроме рейдеров там ещё четыре проходчика, но вряд ли он о них забыл или не учёл в своём плане. Я здесь всего несколько часов, так что в моих напоминаниях крёстный не нуждается.

С той стороны, куда ушла группа Дворника послышался равномерный грохот пулемёта. Его начала покрывать редкая автоматная трель. Дворник делал свою часть работы. В центре тоже послышалась стрельба, не такая интенсивная, как на северной окраине, но зудящая и оттого неприятная.

— Командир, я на месте, — ожила рация.

Сзади послышался стрёкот коптера. Вёрткая машинка зависла метрах в пятнадцати позади нас. Под днищем я разглядел баллон. Взрывчатка?

— Жди, — коротко приказал Гук. — Автол, как у тебя?

— Постреливают, но не активно. Похоже, их тут не очень много. Что делать?

— Попробуй сам на них надавить. Там у тебя слева продмаг. Возьми его.

— Принял.

Через минуту стрельба в центре усилилась, ветер донёс хлопок гранаты. Мы продолжили ждать. Координируя действия групп, Гук пытался растащить силы рейдеров, участвовавших в захвате Пожарища. Но я пока не видел никаких передвижек. Проходчик справа продолжал сдерживать Дворника, засевшие на крыше рейдеры не дёргались.

Я присел, вытянув ноги перед собой, автомат положил на колени. Редбули заинтересованно уставились на него. В их арсенале подобного оружия днём с огнём не сыщешь, да и вся их экипировка выглядела чересчур упрощённой, рассчитанной по нормативы давно минувшей войны. Гимнастёрки, стальные шлемы с большими красными звёздами-мишенями на лбах, подсумки через плечо, противогазы. Не дорожит Наташка своими бойцами. Контора, при всей своей прижимистости, расщедрилась хотя бы на разгрузки и калаши, а у этих даже гранат не видно. Ну хотя бы ППШ есть, и то радует.

Взревел двигатель, я отчётливо услышал лязг гусениц. Мелкие камешки под ногой задрожали. Гук подмигнул мне:

— Не усидели, ага. Достал их Автол, — и уже громче. — Мелкий, пошёл!

Я отодвинулся от стены, наклонился, изготавливаясь к бегу. Перевёл предохранитель на отсечку, чтобы не тратить патроны пустую. Гвидон вбил мне такую экономию в голову своим кулаком. Когда-нибудь я верну ему этот должок. Если выживу.

Коптер пролетел над нами на бреющем и устремился к позициям рейдеров. Не долетев метров двадцать, резко взмыл ввысь, а потом по ястребиному вошёл в пике и врезался в крышу. Взрыв! Несколько мешков снесло волной. Один рейдер то ли со страху, то ли контуженный ломанулся вниз башкой об асфальт. У меня плечи передёрнуло, когда его мозги забрызгали стену.

— Редбули пошли! — крикнул Гук.

Красноармейцы выскочили из-за угла как ошпаренные и начали поливать одноэтажку свинцом.

— Дон!..

Я рванул вперёд. Над головой зашваркали пули. Редбули били слишком низко, я чувствовал горячее, почти обжигающее движение воздушных потоков. Позади топал берцами Гук. Он не догонял меня, но и не отставал.

Сорок метров не такое уж большое расстояние, а под нанограндами и страхом поймать пулю — совсем малюсенькое. Время я не засекал, но думаю, что мой любимый Усейн Болт кусает локти с досады, ему такие результаты не снятся.

Добежав до одноэтажки, я припал на колено и упёрся головой и ладонями в стену. Гук, не останавливаясь, прыгнул мне на плечи и заскочил на крышу, сразу же протянул руку, втащил меня за собой.

Первое укрытие было разрушено взрывом. Мешки разбросало на несколько метров, между ними застыли два исковерканных тела. Третье валялось внизу без мозгов. Второе укрытие уцелело. Редбули били по нему безостановочно. Я вытащил из подсумка гранату, дёрнул кольцо и бросил. Бросок получился самое то. Хлопок — и в стороны полетели красные ошмётки.

Гук одобрительно кивнул и пальцем указал на дверь в монолите. Да, топор был бы лишним. На уровне крыши в стене было пробито овальное отверстие, вполне достаточное, чтобы пролез человек крупного телосложения.

— Дон, ныряй внутрь, держи коридор.

Я нырнул.

Всё-таки навыки, полученные на полигоне в Центре безопасности, сказывались положительно. Может я действительно не прав, костеря Гвидона?

Выпал я в полутёмный закуток. На стене плакат о вреде курения, у плинтуса старые окурки и мелкий мусор, справа светлое пятно — коридор. Выскакивать сразу не стал, и не потому что потом прошибло, а потому что вспомнил наставления инструктора: не спеши! Осторожно выглянул. В конце коридора за баррикадой из подручных средств торчал ствол пулемёта. Моё короткое движение вызвало длинную очередь. Пули оттарабанили по стене тарантеллу, в глаза полетела пыль, извёстка. Я отпрянул, отплёвываясь.

На планшет прилетело сообщение:

Как ты там? Выстрелы не умолкают. Звездун рвётся к вам, да и я тоже.

Алиса…

Я поспешно отбил ответ:

Ни да тибя.,

Обидится, наверное, но сейчас действительно не до неё.

Я высунул автомат, дал две отсечки и вернулся на место. Пулемёт вернул обратку точнёхонько в мой угол. Я закашлялся, мотнул головой.

— Что здесь? — гаркнул над ухом Гук.

— Пу… пулемёт. Суки… Они ждали нас что ли…

— Может просто не такие дураки, как мы думали?

Гук в свою очередь выставил автомат и выпустил в баррикаду пол магазина.

— Ты думал, — сплюнув комок извёстки, с издёвкой сказал я.

— Что?

— Это твой план лезть сюда. Так что это ты считал их дураками, а не я.

— Нашёл время выяснять кто кого считал.

Гук опустошил вторую половину магазина, вынул из разгрузки новый.

— Хороший у тебя автомат, Дон, главное, красивый. А вот подствольника нет. Сейчас бы пригодился.

— Сейчас бы любой гранатомёт пригодился. Может связать пару гранат и швырнуть?

— Не докинешь. Тут метров тридцать. Размаха не хватит.

— И чё тогда?

— Да ни чё. Валить надо по скорому, пока обратный путь не перекрыли.

Он отработал ещё пол магазина, показывая, что мы по-прежнему здесь и уходить не собираемся, и кивнул на выход:

— Ты первый, Дон.

Я выскочил в дыру, рядом в стену ударила пуля. Хорошо так ударила, смачно, выбив из стены порядочный кусок бетона. Я проследил траекторию. Из-за соседней одноэтажки выползло корявое чудище. С виду оно напоминало бронированную мыльницу, только на гусеницах и с пулемётом. Стрелок прятался за щитом.

— Проходчик! — успел крикнуть я, и сиганул с крыши.

Гук слетел следом за мной. Наперегонки мы бросились к укрытию. Грохот гусениц продолжал нарастать, проходчик на приличной скорости выскочил на площадь и дал по нам очередь на упреждение. Под ногами вздыбился гравий. Гук споткнулся, присел. Я ухватил его за ворот и поволок за собой. Подскочила Малка — вот глупая девка — подхватила коменданта под руку.

— Да цел я, цел! — закричал Гук.

Не слушая, мы заволокли его за стену и швырнули на кучу битого кирпича. Я перекатился к углу. Проходчик остановился, постоял минуту и начал медленно пятиться.

— Уходит, — обернулся я к Гуку.

— Нахрапом не получилось, — рассмеялся тот. — О, Господи…

Напряжение боя пошло на убыль. Он обхватил голову ладонями и простонал:

— А-а-а… Теперь всё. Теперь точно всё.

Он вдруг резко потух. Только что улыбался, бесшабашно смотрел в дуло пулемёта — и в одно мгновенье сильный, умный человек, комендант Полынника как будто сломался… Таким я не видел его никогда. Потеря опорного пункта и провальная попытка вернуть утрату надорвали его. Он потемнел лицом, сник.

— Гук, — я подсел ближе.

Он лишь слабо вздохнул.

— Теперь мы точно не удержимся. Алиса сказала присоединяться. Ну присоединюсь, и что? Два дня — и нас вышибут из города. Потом они пойдут на Развал и в обход терриконов. Сомнут посты, зайдут в Загон с тыла. Контора ляжет под них. Тавроди добьётся своего, Мёрзлый ничего не изменит. Бесполезно всё.

Я тронул его за плечо.

— Есть шанс.

Он покачал головой.

— Есть, — уже твёрже повторил я. — Мы поступим как дедушка Ленин: пойдём другим путём. У тебя бензин есть?

Гук повернулся ко мне.

— Допустим. Найду пара бочек. А при чём здесь…

— А танкисты?

Он придвинулся ближе.

— Рассказывай.

Я рассказал ему о своём танке. Информация — бомба. Долго я держал её при себе, приберегая на самый крайний случай, и похоже этот случай настал. Гук слушал, кивал, задавал наводящие вопросы. На большинство из них ответов я не знал. Смог назвать только модель и общее состояние.

— А если он не заведётся?

Этого вопроса я боялся больше всего, даже себе никогда не задавал. Если не заведётся… Нужен специалист. Без подсказок ясно, что механика, знакомого с устройством немецких танков времён Второй мировой, найти невозможно. Но встречаются же уникумы, способные разобраться в чём угодно и сделать из двух холодильников ракетную установку.

Вернувшись на смотровую площадку, я пересказал свой план. Звездун присвистнул: ничего себе — танк! Настоящий? Алиса скользнула по мне недовольным взглядом. Новость ей не понравилась, вернее, не столько сама новость, сколько тот факт, что я утаивал от неё информацию о танке. Но, во-первых, это был мой сочинский прикуп, а во-вторых, для каждой тайны своё время. Но в целом с планом она согласилась.

Дело осталось за малым, за механиком.

— Есть такой специалист, — сказала Алиса. — Желатин.

— Желатин? — повторил имя Гук. — Знаю его. Лысый тощий хрен из первого блока. Доверяешь ему?

Вопрос адресовался Алисе.

— Так же, как любому из вас.

— Хорошо. Дон, где твой танк прячется?

— В овраге возле пешеходного моста.

— Возле Сотки?

Гук и Алиса обменялись короткими взглядами.

— Ага, — кивнул я.

— И давно стоит?

— Лес вокруг вырос, так что лет пятнадцать. Когда в тех местах последняя активность была?

Гук открыл карту на планшете, я указал точное место.

— После Разворота здесь группа Могильщика паслась, — проговорил комендант, — беспредел устраивали — Чикатило обзавидуется. Но про стычки с прихожанами разговоров не было.

— Ну не божьим же соизволением там этот панцер оказался. Приехал он на своих двоих, а смысле, на гусеницах, и встал, потому что бензин кончился. Экипаж, кроме водилы, ушёл. Водила, кстати, в галимой эсэсовской форме дивизии «Мёртвая голова», и умер он не своей смертью.

Гук подёрнул плечами:

— Не слышал ни о чём похожем. Ходили разговоры, что Могильщик с прихожанами снюхался, вроде как пытались они через него на Команду одиннадцати выйти, чтоб Депо под себя подмять, создать базу на пути к Загону. Возможно, танк тогда и пригнали. Но использовать не успели, иначе бы знали о нём. Мы их в тот раз хорошо прижали: и Команду, и Могильщика, и прихожан… Но это лишь предположение.

— Послушайте, а это важно знать, как танк попал в овраг? — спросила Алиса.

— Молодец, девочка, — кивнул Гук. — Поступим следующим образом. Сколько тебе бензина надо?

— Баки стандартные, триста литров, — ответил я.

— Дам тебе платформу, людей и две бочки бензина. Хватит четыреста литров? Сколько времени надо, чтобы привести агрегат в порядок?

— Это как механик скажет. Неизвестно что там с проводкой, с фильтрами. На быструю отдачу рассчитывать нельзя.

— Всё равно поторопитесь. Прихожане не остановятся, между ними и источником никакой защиты больше нет. Сутки у вас, не больше.