Шлак 3.0

Глава 18

Ответ от аналитиков так и не пришёл. Я отправил повторное сообщение, но уже снабдив его матерными выражениями. Может это их расшевелит. Потом осмотрел броневик, кусты вокруг. Надеялся найти хотя бы автомат свой. Но квартиранты унесли всё, что можно было унести, забрали даже аккумуляторы и воду. Ублюдки. Хреново остаться без воды, не зная источников. Что делать? Как один из вариантов: вернуться на Северный пост, заправиться у них, добрать нужное снаряжение, но сама мысль показалась опасной. От кого как не от них квартиранты узнали, когда и где мы поедем? Боюсь, примут меня там с распростёртыми объятьями, и в лучшем случае посадят на цепь.

Кому сейчас можно доверять? Пока не свяжусь с Мёрзлым, не выясню обстановку, лучше считать врагами всех.

Но что бы там ни было, Алису из Квартирника надо вытаскивать. Сивер её не освежует, балабольство это всё. Она дочь начальника Центра безопасности, второго по старшинству конторщика. Мёртвой она не стоит ничего, а за живую можно получить серьёзные дивиденды. Не ошибусь, если предположу, что нападение было устроено исключительно ради её захвата. Что уж там Гвоздь дальше намерен делать, хрен его разберёт, но он явно не станет устраивать потеху на площади. Хотели бы убить, убили сразу. Сивер просто стращал, потому что спит и видит, как заполучить меня. С чего-то он решил, что это я грохнул его сына. Но с тем же успехом меня можно обвинить в убийстве Демидыча, тётки Любы и всей артели Старшины, хотя в реальности это сделали миссионеры. Впрочем, оправдываться перед Сивером я не собираюсь. Я собираюсь вывернуть его наизнанку за то, что он сделал со Звездуном. Ну и за Алису поквитаться нужно.

Я ещё раз перепроверил свои запасы. Три наступательных гранаты, Удав, к нему две запасных обоймы по восемнадцать патронов в каждой, портсигар с шестью полными дозами. На поясе шесть фастмагов с магазинами для АК. Самого автомата нет, но дайте время, подберём чего-нибудь подходящее. В сбросе НЗ в виде сухпая. Вроде всё… Ах, да, нож слева на бедре. Не от брата Гудвина изделие, но тоже ничего, проверено и признано годным.

Можно ли взять с этим Квартирник? При определённых условиях и доле везения… Почему бы нет? Да и не нужен мне весь Квартирник, только Гвоздь, Сивер и каждый, кто встанет между мной и Алисой.

Сколько у Гвоздя бойцов? Рассчитываю, что не более двух сотен плюс гражданских сотни четыре-пять. Кто-то из них обязательно попытается выступить на стороне хозяина из каких-либо разнообразных чувств, типа, помог когда-то давно, угостил папироской, позволил взять каши без очереди. Таких будет ещё с полсотни, итого двести пятьдесят. Много. Патронов на всех не хватит. Ладно, шучу. Патронов хватит. Стрелять не из чего.

Теперь, какой у меня план? Войти в Квартирник, забрать Алису, по возможности, Желатина, и выйти из Квартирника. Судя по книгам и фильмам, войти всегда проще. Как тогда действовать?

По обстоятельствам. И только по ним. И обязательно ночью, когда я буду видеть их, а они меня исключительно с фонариком. Интересно, у них есть дрессированные лизуны? Если есть, то плохо. Лизун меня ещё на подходе срисует… А вообще, может зря напрягаюсь? Ну не думают же они, что я в одиночку рискну напасть на одно из самых укреплённых мест Территорий? Максимум, что они сделают, увеличат количество наружных постов, да и то сильно сомневаюсь. Никто понятия не имеет о том, что я — проводник, только Алиса, а она вряд ли им об этом скажет.

Я вышел на дорогу и шагом двинулся в сторону Квартирника. Спешить нет смысла, до темноты часов десять, а идти, если Сивер не соврал, всего-то пятнадцать кило. К тому же витала надежда, что Мёрзлый отзовётся, присоветует что-нибудь, штурмовиков подгонит. Но сдаётся мне, коли Гвоздь рискнул захватить Алису, то и у Мёрзлого в ЦБ не всё в порядке.

Через два часа я вышел на знакомый перекрёсток. Направо уходило к Загону Обводное шоссе, прямо — дорога в Квартирник. Несколько минут просидел в кустах, прислушиваясь к себе и к звукам. Мелькнула рояльная мысль: а может сейчас кто-то поедет в Квартирник, я остановлю, завалю водилу и под его видом проникну… Мечты. Это лишь мечты. А в реальности…

Меня охватило беспокойство, кончики пальцев затряслись. Нечто похожее происходит, когда рядом подражатель. Совсем уж рядом.

Я медленно вытащил пистолет, снял с предохранителя, сконцентрировался, готовый мгновенно отпрыгнуть в сторону.

Где эта тварь засела? Нужна скороговорка.

— В недрах тундры выдры в гетрах тырят в вёдра ядра кедров.

В голове торкнуло. Память ни с того, ни с сего ожила картинками прошлого. Из детства. Я наяву увидел, как на площадке в детском садике подрался с Лялькой Кузнецовой из-за совочка. Нечто подобное действительно было, потому что мама часто рассказывала об этот со смехом. Но чтоб так ярко и в деталях… Я дёргаю Ляльку за косичку, она лупит меня почём зря тем самым совочком по башке.

Картинка реально смешная. Я расслабился, опустил пистолет. С Лялькой мы потом учились в одном классе, сидели за одной партой, дружили, ходили друг к другу в гости, в кино. Родители думали, что мы так и будем всю жизнь вместе. Но однажды я встретил Данару…

Я увидел лицо жены, и наваждение схлынуло, уступая место страху. Дикому! Перед глазами возникли когти. Я кувыркнулся через плечо, и навскидку, не понимая в кого и куда, начал стрелять.

Выстрел, выстрел. Вскрик. Почти человеческий. Снова выстрел.

Наваждения исчезли, в двух шагах от себя я увидел… Лизун. Одна пуля пробила плечо, вторая раскурочила колено. Зверёк сжался, капал слюной и кровью и смотрел на меня полными боли глазами. Он пытался отползти. Я направил ствол ему в голову, и перед глазами запрыгала картинка плачущего ребёнка. Изображение было так себе, как на плохом мониторе, и наслаивалось на общий вид местности. Но это однозначно что-то новое, с чем я раньше не сталкивался.

Лизун говорил со мной. Посредством картинки он пытался донести до меня свою мысль: мне больно, не убивай.

Меня передёрнуло. Дряхлый предполагал, что лизуны общаются при помощи образов. Телепатия. Держат прочих тварей под контролем. Но чтоб с человеком…

Ребёнок перестал плакать. Он посмотрел на меня совсем по-доброму, с благодарностью. Лицо его подёрнулось рябью, схлынула одна волна, другая. Я напрягся. Этот ребёнок… Это Кира!

Я подался вперёд:

— Сука, ты роешься в моей голове⁈

Лизун заскулил, Кира заплакала. Тварёныш выудил из моей памяти самый дорогой для меня образ и теперь посредством его пытался говорить. По-другому он не умел.

— Ладно, ладно, — я опустил пистолет. Злость схлынула. — Чего ты хочешь?

Возникло поле крапивницы.

— Есть? Ты хочешь жрать что ли? И потому напал на меня, тварь? Сожрать хотел? Убить и сожрать?

Нервы заколотились, наногранды добавили ярости. Кира снова скривила губки, готовая расплакаться. Ни один нормальный отец не захочет видеть слёзы своей дочери. Я махнул рукой:

— Да погоди ты.

Достал из сброса сухпай, вскрыл. Лизун с любопытством придвинулся. Я обратил внимание, что раны его больше не кровоточили. На плече и колене образовались коросты. Ногу тварёныш слегка подволакивал, а лапа работала вполне себе сносно. А говорили, что у них регенерация как у ящерки.

Сухпай, которого мне хватило бы на сутки, он сожрал в один присест, причём даже баночки из фольги вылизал. И уставился на меня, типа, ещё давай.

— А не пошёл бы ты нахер? — совершенно искренне возмутился я. — Ты на меня набросился, а я тебе вместо пули НЗ отдал. Так что лупоглазки не пучь, ничего больше не получишь.

Лизун понял меня буквально. Кира замахала платочком. Это вместо «спасибо»? Или нет, похоже, «до свиданья». Отполз в кусты и затих. Свернулся калачиком, засопел, словно ничего не случилось. Вот же животное: нагадил, пожрал и спать, и нет ему ничто. Интересно, он свою прошлую жизнь, когда человеком был, помнит?

Я перешёл на другую сторону дороги и, чтоб не отсвечивать на открытом месте, свернул в чапыжник. До Квартирника оставалось не более двух километров. На полпути снова почувствовал тварей. По спине поползли мурашки, загривок задрожал.

Язычники!

День сегодня какой-то везучий на мутантов. Я вынул нож. Стрелять так близко от Квартирника нельзя, дозор услышит, заинтересуется, примчится узнать в чём дело, а тут я такой — здрасти. Придётся по-тихому. Отошёл глубже в заросли, приценился к небольшой полянке. В диаметре метров шесть-семь, вполне сойдёт для арены. Встал в центре, превратился в слух.

Ветки затрещали сзади, обернулся. Справа новый звук, ещё правее. Язычники по одиночке не ходят. Последний раз я сталкивался с ними в катакомбах, парочку завалил, от остальных убежал. Сейчас бежать необходимости нет. Я чувствовал их. Каждого. И не боялся. Об одном жалею — нанокуба нет.

Раздался визг, и на полянку выскочили трое — три жилистых чёрных фигуры с отвратительными рожами в гнойных волдырях. Тот, что заходил справа, останавливаться не стал. Я шагнул ему навстречу и вбил нож под подбородок. Он даже язык выбросить не успел. Не останавливаясь, перешёл ему за спину, довернул пол оборота и шагнул навстречу второму. Тот среагировал на моё движение слишком поздно, как и первый не успел выбросить язык, а мой нож перерубил ему гортань, мышцы и застрял меж шейных позвонков. Рукоять вырвало из ладони. Я по инерции проскочил к краю поляны и развернулся лицом к третьему. Он уже перепрыгивал через первого собрата. Из приоткрытого рта высунулась пластина, замерла, отыскивая цель, и резким плевком устремилась ко мне.

Я кувырком кинулся ему под ноги, дотянулся до ножа и на отмашку рубанул круговым ударом. Лезвие чиркнуло язычника по ляжкам, тот заверещал, а я рывком вскочил на ноги и всадил нож ему в спину. Сильный удар, но не смертельный, зато позволил выиграть секунду. Этого вполне хватило, чтобы оценить ситуацию и нанести следующий удар под ухо.

Всё. Хороший бой, Старшина бы меня похвалил. Второй язычник ещё трепыхался, но никакие наногранды не способны восстановит разрубленную артерию. Кровь из неё била фонтаном. По телу прокатились судороги, и он замер, вытянувшись во весь рост.

Я осмотрел себя. Никаких видимых повреждений, да и ощущения вполне себе нормальные, даже не запыхался. Олово прав, я становился сильнее, выносливее, быстрее, пусть не по часам, как в сказке, но наногранды постепенно переделывали мой организм под себя. Когда Мёрзлый рассказывал о проводниках, то предупреждал, что такое обязательно произойдёт, и что простые люди под дозой будут заметно уступать мне по всем параметрам.

От дороги донёсся шум электромотора. Я пробрался к опушке, развёл ветви. Со стороны Квартирника ехала обычная платформа. Ехала медленно, трое бойцов напряжённо вглядывались в заросли. Метрах в двадцати от меня остановилась.

Всё-таки визг язычника всполошил охрану.

— Здесь где-то, — сказал один.

— Уверен, что они? — переспросил другой.

— Что я, визг язычника от кукушки не отличу?

— А кто тебя знает? На прошлой неделе ты дым почуял, и нам два часа пришлось костёр искать.

— Ты задрал уже, Юрасик, вспоминать за тот случай. Я реально чуял. Понтарь потом подтвердил, что они провода на перекрёстке обжигали. Ну?

— Не нукай, не запряг. Обжигали они на перекрёстке, а ты к реке нас погнал. Где перекрёсток, где река! Географию учи, придурок.

— Хорош базлать, — сквозь зубы процедил третий. — Приехали, надо идти проверять. А если ты, Фонарь, опять облажался, я тебе передний зуб пассатижами вырву. Или задний. Мне для коллекции как раз твоего не хватает. Ну так чё, Фонарь, здесь смотрим или показалось тебе?

Третий и в самом деле мог проделать с зубами тщедушного Фонаря что угодно. Выглядел он как конченный отморозок: клочковатая борода, расплющенный нос, да и выше меня на голову, про кулаки вообще не упоминаю.

— Может и показалось, — уже не столь уверенно прогундосил Фонарь. — Может был визг, а может птица какая. Тут постоянно кто-нить орёт. Я чё, всех по голосам различать должен?

— Так какого хера, — заскрипел Юрасик, — ты на пост доложил, что визг слышал? Нам с Вышкой заняться больше нечем, как по лесам бегать, третий угол искать?

Троица прошла вдоль опушки, остановилась почти напротив меня. У этого Фонаря с определением направления всё в порядке, хоть сейчас может идти стрелкой компаса подрабатывать, зря его Юрасик хает. Если они прочешут чапыжник, то обязательно наткнуться на убиенных язычников. По следам поймут, что не сами они друг друга положили, и что охотник не высушил их, бросив такое богатство вытекать на землю. Возникнут вопросы, сообщат на верх, а там наверняка свяжут тварей со мной, поймут, что я рядом, усилят охрану. Мне такое дело не нравится. И эту троицу валить бессмысленно, разве что из расчёта сокращения боевого населения Квартирника. Сейчас любой труп на меня повесят, и опять же усилят охрану периметра.

— Ну так чё, назад отвалим или пойдём смотреть? — без особого желания куда-то топать, спросил Вышка.

— Да вроде посмотрели уже, — пожал плечами Юрасик. Лезть в заросли, искать непонятно чего, рисковать нарваться на тварь он явно не испытывал желания. — Поехали отсюда. Обед уже, а мы тут как тараканы.

— Да чё там за обед, — фыркнул Фонарь. — Суп из крапивницы.

— Понтарь утром ворону подстрелил, так что суп сегодня на мясном бульоне, — сообщил Вышка. — А ты, Фонарь, коли прихотливый такой, обедать будешь во вторую смену.

— Почему опять я? Вчера я, позавчера я. Вечно мне одни объедки достаются.

— Это потому что ты географию не знаешь, — засмеялся Юрасик. — Лечись от глюков, придурок.

— Всё, грузимся, — подвёл итог Вышка.

Я дождался, когда они отъедут подальше, и только после этого выбрался из чапыжника. До Квартирника оставалось не более километра, его мощные стены уже можно было рассмотреть. Дорога тянулась вдоль кромки зарослей, потом резко сворачивала. Возле поворота я остановился. Впереди триста метров открытого пространства. Кое-где мелкий кустарник, одинокие деревца, но вообще — чистое поле. Забора нет, те мотки колючей проволоки, сплошным кольцом окружавшие кирпичные стены здания, забором считать нельзя. Дорогу перекрывал бетонный блок. Справа на парковке стояли две электроплатформы и трансформаторная будку, тут же рядом часовой. Он сидел на блоке, зевал.

Стоит выйти на поле, меня сразу заметят. Кроме часового, вдоль колючки ходил патруль, а на крыше Квартирника застыл в позе наблюдатель с биноклем.

Не скажу, что охрана серьёзная, но при любом раскладе днём нечего и думать добраться до здания незамеченным. Ночью будет проще. Сомневаюсь, что кто-то из сторожей под дозой, а про тепловизор они вряд ли слышали. Что ж, дождусь темноты. Но как быть дальше? Чтобы пробраться внутрь Квартирника, хотя бы во внутренний двор, нужно взять блокпост, дальше металлическая дверь, её никакими способностями не открыть, только связавшись с караулкой по рации. Потом длинный узкий коридор под прицелом пулемёта. Допустим, я всё это одолею. Не знаю пока как, но — допустим.

Что потом? Где искать Алису?

Квартирник — это сотни отдельных камер, три этажа, подвал. Алиса может находиться в любой точке. Чтобы обыскать их, потребуется несколько дней. Кто мне позволит сделать это? Так что внаглую, в одиночку — ничего не получится.

Существует только один способ.

Я снял плащ, сбросил тактический ремень, разгрузку, остался в одной клетчатой форме. Вынул из портсигара шприц, закатал рукав и загнал в вену очередную дозу нанограндов. За последние дни их количество заметно понизилось. Ранение, контроль, нервозная обстановка — всё это сказывается не лучшим образом на их сохранности. А сегодня мне потребуется много расплавленного серебра.

Закрыл глаза, пережидая реакцию организма на дозу. Глубокий вдох, выдох… Вышел на дорогу и направился к будке. Часовой заметил меня не сразу. То ли дремал, то ли задумался о чём-то своём. До будки оставалось меньше сотни шагов, когда он наконец-то поднял голову… и тут же вскочил, направив на меня ружьё.

— Остановись! Ты кто такой? Остановись, говорю!

Я остановился и поднял руки, чтобы он мог убедиться, что оружия у меня нет.

— Всё нормально, дружбан, я чист, аки агнец.

— Какой ещё агнец? Двигай ко мне. Медленно! И руки не опускай.

Часовым оказался тот самый Фонарь. Одной рукой он держал укороченную одностволку, второй потянул из кармана рацию. Моё появление его взволновало, щёки побагровели, пальцы тряслись. Он едва не выронил рацию. С такими нервами он и на спуск надавить может.

— Успокойся, я тебя не трону.

— Рот закрой! — его колотило. — Эй, караулка! Вышка! Это я, Фонарь! Тревога! Бегом сюда! У меня тут хрен какой-то вышел… Какой, какой… Я почём знаю какой? Чё мне делать? Ага… Ага… Понял, — рация отключилась. — Это… руки не опускай. И не двигайся!

Я и не собирался. Я и смотреть-то в его сторону не хотел, опустил голову и наблюдал за обстановкой исподлобья.

Спустя минуту из блокпоста выбежали Юрасик и Вышка. Лица напряжённые, словно в ожидании великого бедствия, но по мере того, как они приближались, напряжение уступало место раздражению. Первым озвучил его Юрасик:

— Фонарь, ты совсем конченный? Ты чё не видишь, это загонщик? У него и оружия нет. Ты нас какого хера сдёрнул? Не мог его на обочину усадить и сообщить спокойно? Мля, нас опять из-за этого барана на смех поднимут.

Вышка выразился короче:

— Ну теперь я тебе точно зуб вырву.

Он сгрёб Фонаря в охапку, ухватил пальцами за подбородок.

— Скажи «а», падла.

— Вышка, ты чё? Ты чё? — испуганно залепетал Фонарь.

— Ща увидишь «чё».

Всё это сильно походило на цирк, но мне сейчас было не до представления.

— Мужики, я гляжу, у вас тут дел невпроворот, — вздохнул я, опуская руки, — стоматологией, вон, занимаетесь. Я пойду тогда, не буду вам мешать.

— Стой, где стоишь! — нацелил на меня обрез Юрасик.

— Стою, — испуганно всхлипнул я.

— Ты кто такой? Какого рожна к нам припёрся?

— Я? Да-а… Друг у меня здесь, в гости зашёл.

— Чё ещё за друг?

— Нормальным такой друг, с детства почти. Сивером кличут, слыхал?

Вышка прекратил мучить Фонаря, развернулся ко мне.

— С каких пор у Сивера друзья среди загонщиков образовались? Ты чё такого мелишь, зашлакованный?

— Да у меня вообще много друзей в Квартирнике. Харитон, Кипчак, Танцор, Звездун. Клёвые мужики, скажу вам.

— Смеёшься надо мной, тварь клетчатая? — Вышка придвинулся ближе. — Они все мертвецы давно.

— Ну, на счёт Харитона я бы не торопился с выводами, а вот остальные…

— Эй, погодь. Да ты…

У Вышки наконец-то хватило ума заглянуть мне в глаза.

— Да он под дозой! Братва!

Вся троица отскочила от меня, как от прокажённого.

— На колени! Пристрелю!

Я не стал искушать судьбу, пуля в голову в мои планы не входила, поэтому послушно опустился на колени и положил руки на затылок, хоть об этом меня не просили. Но бережёного бог бережёт.

— Фонарь, связывайся с Сивером, скажи, у нас загонщик под дозой! Быстро!

Ждать пришлось не долго. Сивер явился в сопровождении пары автоматчиков. На поясе кобура с револьвером. Алисин.

— Дон. Ну как же! — расцвёл квартирант, узнав меня.

Вышка с Юрасиком отодвинулись ещё дальше. Фонарь, наоборот, придвинулся.

— Так это тот самый…

— Тот самый, — кивнул Сивер. — Не верил я, что ты придёшь. И хозяину так сказал. А ты пришёл. Задумал чего-то, Дон, а? Если ради девки, так я просто так брякнул, никто её свежевать не собирался, а вот тебя…

— Это уж как хозяин решит, — перебил я. — Веди меня к Гвоздю.

— Не торопись, всему свой черёд. Руки за спину. Юрасик, свяжи его.

— Почему я? Вон Фонарь пусть вяжет.

— Не боись. Если б он хотел вас грохнуть, уже бы грохнул. Вяжи. Ты уж прости, Дон, но вот так просто я тебя к хозяину не поведу.

— Нормально. Я на другой приём и не рассчитывал. Объясни только, какого хера ко мне столь пристальное внимание? Я вам вроде дорогу не перебегал, даже близко к вашему гадюшнику не подходил.

— Хозяин всё расскажет. Ну чё ты стоишь, Юрасик? Вяжи, говорю.

Юрасик приблизился ко мне с опаской, перемотал запястья скотчем. Я поднялся с колен, Сивер подступил вплотную и всадил кулак мне в живот.

— Прав ты, Дон, хозяин может и помилует…

Дыхание перехватило, я сложился почти пополам. Автоматчики взяли меня под руки, распрямили. Сивер вбил кулак мне в печень, ещё раз, ещё.

— А я не помилую. Это тебе за сына моего. За Ванюшу!

Из глаз посыпались слёзы, в душе пробудилась дикая злоба. Сейчас я мог завалить всех пятерых, благо до самого дальнего было каких-то три шага, а потом ещё снять наблюдателя с крыши. Но не стал, задвинул ярость поглубже. Не для того сдавался. Пять дохлых квартирантов Алисе не помогут.

— Дурак ты, Сивер, — отхаркиваясь желчью, выдавил я. — Не трогал я твоего Ванюшу… славный был паренёк… Его людоеды…

— Ты на людоедов не кивай, — Сивер ухватил меня за ухо, сдавил. — Люди видели: ты один оттуда вышел. Всех порешил и вышел. Позарился на добычу Старшины, даже шмотками его не побрезговал!

— Ты о чём? Кто видел? Имена назови. Если хочешь знать, мы вдвоём из Приюта вышли. Я и Грызун, и девку по дороге прихватили людоедскую, Малку. Нас редбули потом приняли. У них спроси, если не веришь.

Сивер размахнулся и вдарил мне пощёчину. В голове зазвенело.

— Не верю тебе. Не верю! А людям верю.

Но в голосе проскользнула нотка сомнения.

— Люди видели. Человек верный…

— В харю плюнь этому человеку, — распрямляясь и выдыхая сказал я. — Ночью мы выходили, никто нас видеть не мог, а если видел, значит, он сам среди людоедов стоял. С него и спрашивай за сына своего.

Сивер кривился, мои слова потихонечку вносили сумятицу в его мозг. Кто ему, интересно, наговорил про меня?

— Ну чё, Сивер, так и будем стоять?

Квартирант качнулся на пятках, осмысливая услышанное, кивнул подручным и направился к блокпосту.