Шлак 5.0

Глава 11

Перед тем уйти, я обшарил карманы Широкова и стол. До зарезу была нужна платёжная карта. Статы здесь не котируются, а без денег долго не протянем, тем более зимой. Нашёл только ключи от джипа, кинул Алисе. Вот же невезуха. Хлебнул напоследок водички, каждый новый глоток восстанавливал силы. Уровень нанограндов понизился; я почти с точностью до карата мог сказать, сколько их во мне осталось. Потратил не много, хоть и просидел в Широкове около двух минут, видимо, научился экономить.

Подошёл к двери, прислушался. В коридоре никого не было, на лестнице тоже. Мы спустились вниз и вышли на улицу. Постовой всё так же бродил вокруг пулемёта и на нас внимания не обращал. Я указал Коптичу на него, дикарь понимающе кивнул.

— Всё сделаю, Дон. Смотри и наслаждайся… Слышь, брат, порошку не желаешь?

Постовой остановился.

— Какого порошку?

— А, ну да, у вас же этого добра нету. Хреново так жить. У нас проще: нюхнул — и забылся. И похер, что кругом творится. Ну ничё, ща и ты забудешься.

— Чё? Ты кто ваще?

— На колени вставай.

Постовой послушно опустился в снег, хотя лицо выражало непонимание.

— На кой? Чё ты…

— Не дёргайся.

Коптич зашёл сзади, накинул ему на шею ремень от автомата и сдавил. Постовой захрипел, но даже не подумал сопротивляться. Я не стал смотреть на это. Сел на переднее пассажирское место, Алиса повернула ключ зажигания, включила передачу.

— Понял, как надо? — усаживаясь позади меня, хихикнул Коптич. — Чисто, никакой крови.

— На свалке ты со мной так же хотел?

— Да ладно. Что ты всё, Дон: свалка, свалка. Забыли уже давно.

— Я подобное не забываю.

Алиса резко надавила педаль газа, крутанула руль и юзом выскочила с парковки. Переключилась и рванула к воротам. Я ухватил её за руку, придерживая. Слишком уж жёсткий у неё стиль вождения.

— Не торопись, Широков так не ездит. Не надо привлекать к себе лишнего внимания.

Вертухай на вышке повернул голову в нашу сторону. Если он что-то заподозрит, дотянуться до него быстро не получится, да и о тишине можно забыть. До этой минуты всё у нас складывалось удачно, без стрельбы. База казалась сонной, не то, что летом, когда на каждом шагу торчат автоматчики, на полигоне сплошная движуха, кругом глаза и уши. Повезло, что переход состоялся зимой.

К воротам подкатили неспешно. Створы вздрогнули и раздвинулись, Алиса надавила на тапочку. По бокам встали сугробы, сразу за ними выстроились холодные сосны, прикрытые снизу заснеженными ёлочками. Ветер шевелил кроны, сдувал снег на дорогу. Мотор гудел с надрывом. Шишиги полевых групп надавили колеи, и джип то и дело задевал брюхом межколейный бугор. Через пару километров дорога стала ровнее, сосны с правой стороны расступились, и в просвете я увидел речку. То самое место, где вараны взяли нас с Данарой и Кирой. Один берег обрывистый, другой пологий. Мы стояли на пологом, машина наша чуть дальше… Знать бы заранее, что случится, близко к этой реке не подъехал.

Впереди заискрились блики. Солнце отразилось в стекле и ударила косым лучом по глазам.

— Что это? — прищурилась Алиса.

Навстречу двигалась шишига. На белой целине она выглядела как пятно на солнце. Дорога узкая, и чтобы разъехаться кому-то придётся свернуть в сугроб. Понятно, что не нам, начальству нужно уступать, но если варанам вздумается заглянуть в салон, то вряд ли они тут увидят своих начальников.

Я передвинул переводчик на автоматическое ведение огня.

— Коптич, внимание.

— Да понял уже, не дурак, — буркнул с заднего сидения дикарь, передёргивая затвор.

— Алиса, не спеши. Едешь медленно, без нервов. Останавливаешься, если только я скажу.

Девчонка кивнула. Она держалась за руль так, словно боялась потерять его, и смотрела перед собой исподлобья, целиком сосредоточившись на узком пространстве дороги.

До шишиги оставалось метров двести. Я уже начинал ощущать чужое присутствие, но определить его настрой пока не получалось. Лишь сократив расстояние наполовину увидел цвет: серый. Стало быть, о нашем прибытии из-под станка и визите к Широкову ещё никто не знает.

Водитель шишиги включил фары и несколько раз мигнул.

— Он сигнал какой-то подаёт! — воскликнула Алиса.

— Здоровается. Мигни ему тоже.

Девчонка пальчиком потянула на себя рукоять переключения света. Шишига притормозила и вжалась в сугроб, освобождая путь. Водитель опустил стекло, сидевший рядом боец открыл дверцу, приподнялся над кабиной, махнул рукой.

Надо же какие нежности, никогда бы не подумал, что вараны настолько уважают Широкова, руками даже машут. Поклонились бы ещё.

Из кузова выпрыгнули двое. Один вдруг опустился на колено, второй прижался плечом к борту. Автоматы уставились на нас, а серые кляксы мгновенно поменяли окрас на ярко-красный и запульсировали. Я заорал:

— Алиса газу! Дави их, дави!

Сам резко распахнул дверь, высунулся над крышей и нажал спуск. Бил по кабине, по выскочившим варанам, по тенту, превращая брезент в лохмотья. Сменил пустой магазин и дал очередь по бензобаку. Джип подскочил, переезжая тело, сзади закричал Хрюша:

— Коптич, Коптич!

Алиса ударила по тормозам, машину развернуло поперёк дороги. Я увидел, как в кузове мечутся вараны, и выпустил в них остатки магазина. Подумал: это последний, заряжать новый времени нет. Сука, почему не стреляет Коптич⁈

Махнул через капот и в два прыжка оказался возле шишиги. В кузове живых не было, но одна клякса трепыхалась возле кабины. Цвет начинал тускнеть, то ли подыхал, то ли ещё что-то. Я обежал машину, заглянул в кабину. Водила сидел, запрокинув голову, из разорванного горла рывками била кровь, заливая лобовое стекло. Пассажира не было. По бамперу я перескочил на другую сторону. Красавчик лежал на обочине пятиконечной звездой и смотрел в небо тускнеющим взглядом. Пуля попала в живот, снег вокруг покраснел и казался рыхлым. Варан, услышав меня, прохрипел:

— Хрен ли под дозой так… я бы тоже… смог…

И умер.

Я поразмышлял секунду над превратностями судьбы и закрыл ему глаза. Прав чувак, под дозой мы все бо́рзые, но при этом я всё равно чуточку быстрее.

К шишиге подошёл Хрюша. Судя по выражению лица ему было не весело. Не привыкнет никак к смерти. Я тоже долго не мог привыкнуть, благо, умные люди разъяснили ситуацию и научили смотреть на происходящее с точки зрения банального выживания.

— Осмотри тела, ищи платёжные карты и наличку.

— Я? — выдохнул Хрюша.

— Да, ты. И заканчивай свою ноющую канитель. Мы не на прогулке. Здесь такая же война, как на Территориях, а может и хлеще.

Из сугроба на дорогу выполз Коптич. Весь в снегу, трясущийся. Похоже, он тупо вывалился из джипа, когда началась стрельба. Чистюля хренов. Придушить постового используя дар, это он может, а как понадобилось что-то путное сделать, тут уж извините. Я не стал ничего ему говорить, хотя на душе кипело и рвалось наружу матерными словами. Сдержался. Он и сам понимал свою вину и на меня старался не смотреть, только просипел простуженно:

— Случайно…

Я подобрал два запасных магазина. На дороге их валялось в избытке, как и трупов. Я подсчитал: семь. Наворотили мы дел, белая полоса закончилась. Стрельбу наверняка слышали на базе, да и не только на ней. Воздух холодный, влажность повышенная, звуки разносятся далеко, а полиция не дремлет. Не хватало мне ещё с местной внутренней охраной войну устраивать, тогда вообще полная жопа будет. Менты своих в обиду не дают.

— Сваливаем отсюда, — приказным тоном выкрикнул я. — Хрюша, нашёл что-нибудь?

— Несколько карточек и вот, — он предъявил несколько монет, рублей тридцать, не больше.

Наличка вещь хорошая, лучше, чем пластик. Её не отследишь, но от тридцатки никакого толка, поэтому надо как можно быстрее обналичить карточки.

Я отмахнулся:

— У себя пока оставь. И в джип быстро. Поехали.

Но прежде, чем ехать пришлось повозиться с тачкой. Алиса неудачно развернула её поперёк дороги, и выехать самостоятельно не могла. Пришлось использовать физическую силу, и с помощью раскачки возвращать правильный вектор. Через десять минут наконец-то поехали. Девчонка выжимала из джипа всё, что возможно на такой дороге, попутно привыкая к новой для себя езде. Снег и лёд — это не песок и гравий, здесь требуются иные навыки. Я не мог научить её этому, ибо не водитель, но она и без моей помощи разобралась в нюансах зимних покатушек. Когда мы выехали на трассу, она уже неплохо справлялась сама.

Я набивал пустые магазины патронами. Коптич смотрел в окно, молчал. Косяк с варанами подействовал на него удручающе. Сначала он пытался что-то объяснить, дескать, непривычная обстановка, поскользнулся, да и вообще замёрзшая вода не его стихия. Но мы не слушали, и он заткнулся.

Хрюша изучал карточки. Он поочерёдно вставлял их в терминал и пришёл к выводу, что загоновские смарт-карты от местных ничем не отличаются. Странный вывод, особенно учитывая факт, что всё загоновское оборудование произведено на Земле.

— Дон, скажешь, наконец, куда мы направляемся? — не отводя глаз от дороги, спросила Алиса.

— Пока прямо. Чуть дальше будет кафе и заправка. Оставим джип там, ехать на нём в город нельзя. У Широкова связи в полиции, в смысле, во внутренней охране, нас найдут очень быстро.

— Широков овощ, — хмыкнул Коптич.

— Зато все остальные фрукты. Ты же не думаешь, что нам позволят спокойно жить дальше? Типа, скажут: молодцы, ребята, свалили из Загона, перебили полевую группу, превратили Широкова в тварь, сожрали нашу тушёнку. Живите спокойно, бог с вами.

— Наверняка пришлют Толкунова, — поддержала меня Алиса. — Он здесь бывает чаще, чем на Территориях, с местными порядками знаком хорошо. И связи у него круче, чем у Гидравлика. Гидравлик так, прикрытие. Пешка. А Толкунов ферзь. А может и Тавроди пожалует. Где они Киру прячут?

Я набил четвёртый магазин, сунул в разгрузку. Вот теперь к бою готов, пусть лезут.

— Точно место не скажу. Из Широкова удалось вытащить лишь название фирмы «ИнвестСтанок», это где-то в центре города. Надо глянут адрес в инете. Там у них перевалочный пункт. Сортируют наногранды и отправляют по заказам. Кира тоже там.

— И что нам теперь нужно?

— Планшет или телефон, и вай-фай. В кафешке мы всё это найдём.

Алиса попыталась обойти идущий впереди автопоезд. Не включая поворотник, пошла на обгон. Я взял её за локоть.

— Не лезь на встречку, обгон запрещён.

— И чё?

— И то. Здесь нельзя ездить, как вздумается. Видишь картинки на столбах? Это дорожные знаки. Они сообщают, как правильно ехать по различным участкам дороги.

— К чему такие сложности? — фыркнула девчонка.

— Машин очень много. Если каждый начнёт ездить, как ему заблагорассудиться, то никто никуда не доедет.

— Спорим, я доеду?

Алиса рассмеялась, а я вздохнул: сейчас она походила на ребёнка, который пытается жить по собственным правилам. Если такому вовремя не объяснить «ху из ху», то в недалёком будущем он так огребёт от общества, что его дальнейшее существование будет окрашено лишь в негативные краски.

Я попытался втолковать ей это:

— Мы не в Загоне. Пойми, тут другие правила, другие законы, и нарушать их, если ты не местный положенец, нельзя. Чревато серьёзными последствиями.

— Какими?

— Тебя отправят на принудиловку, — я старался подыскивать именно те слова и образы, которые Алисе были понятнее, — но не на несколько дней, а на несколько лет. Внутренняя охрана здесь действует в разы быстрее и жёстче. Возможности у неё больше, а права шире. А уж если внешняя охрана нами заинтересуется…

Я многозначительно покачал головой, но Алиса восприняла информацию как-то уж слишком легко.

— Мы с тобой всю охрану Загона вокруг пальца обвели, — рассмеялась она. — И с этими справимся.

— Ты многого не понимаешь.

— Так объясни.

— А я чем занимаюсь? — у меня начали сдавать нервы. — Взять бы ремень…

— Ладно-ладно, — сверкнула Алиса зубами. — Не ершись, — и подмигнула. — Может я как-нибудь и позволю тебе его взять.

Коптич хихикнул, и я с трудом сдержался, чтобы не развернуться и не отвесить ему полновесного леща. Да и Алисе не мешало бы тоже.

Впереди показалась табличка: «В гостях у дядюшки Вануша». Хорошая кафешка. В ней мы останавливались каждую свою поездку на речку. Кирюшка с Данарой были просто в восторге. Брали шашлык, фаршированные баклажаны, сладости. Хозяина я знал хорошо — невысокий лысоватый армянин по имени Вануш. Общительный до бесконечной откровенности человек и хитрый, как сто китайцев. Мы часто болтали, обсуждая рецепты кофе и особенности приготовления шашлыка. В этом он разбирался лучше, чем луна в звёздах.

— Сворачивай. Вставай подальше, у того сарайчика, — указал я.

По-прежнему игнорируя поворотник, Алиса притормозила и плавно въехала на парковку. Сзади раздался раздражённый гудок клаксона.

— А чё ты жмёшься ко мне как язычник? — глядя в зеркало, процедила девчонка.

Мы проехали в дальний конец парковки. Машин было мало, в основном автопоезда. Они скучились в два ряда напротив выезда, и только ближе ко входу в кафе стояло несколько легковушек.

— Вещи забираем, в машину больше не вернёмся, — напутственно произнёс я.

На улице внимательно осмотрел всю нашу компанию. Мы походили на банду дезертиров, причём вооружённых. Мой калаш прикрывали полы плаща, и глядя со стороны не догадаешься, что за ними что-то прячется, а вот Коптич повесил свой автомат на грудь, да ещё запасные магазины из карманов торчали. Для Петлюровки или Квартирника такой вид вполне сойдёт, но мы, чёрт возьми, не на диких Территориях.

— Ты дебил? — меня передёрнуло. — Ты на сушку собрался? Или на свалку? Или на Северную дорогу?

— А чё не так? Могу, если хочешь, магазин отстегнуть. Если докопаются, скажу, что у меня допуск к арсеналу третьей категории. Нормальная отмазка, по третьей категории никто проверять не станет.

— Какая нахер категория, мы не в Загоне! — зашипел я. — Поймите наконец все вы — это другая сторона станка, здесь с автоматами по городам не ходят и стволами в рожу не тычут. Тут цивилизация. Население при виде оружия шарахается и звонит в полицию. Тварей нет, рейдеров нет, нюхачом в открытую не торгуют.

— Скукотища, — вздохнул Коптич. — Как вы тут живёте.

— В отдельных квартирах! А у кого-то ещё собственные платформы есть, а то и две, и даже…

— Всё понятно, Дон, — остановила меня Алиса. — Это твой мир, мы в нём не разбираемся и многих вещей не понимаем. Но давай ты нас будешь просвещать в каком-нибудь тёплом месте, а то я замёрзла.

Губы девчонки посинели, долго она на холоде не выдерживала. Вот тебе и Homo Tavrodius. Мороз для них губителен, непонятно только Мёрзлый умудрился обзавестись своим замечательным даром.

— Ладно, — смягчился я. — Коптич, калаш в багажник, магазины тоже. Обойдёмся пока одним автоматом, дальше посмотрим.

Мы проследовали в кафе. Народу в зале было много, играла музыка. Гул голосов и лёгкий звон посуды указывали на популярность места, незанятым оставался лишь столик у входа. Вануш стоял возле раздачи, скрестив по обыкновению руки на груди и поглядывая за реакцией посетителей. Увидев меня, насторожился. Не узнал. Ну ещё бы: рожа небритая, в шрамах, прикид более чем неформальный. Бригада позади тоже доверия не вызывала, разве что Алиса, как всегда милая, немного наивная и одуряюще красивая. На неё обратил внимание не только хозяин заведения, но и бо́льшая часть обедающих. Так и захотелось крикнуть: В тарелки свои смотрите!

С выражением озабоченности на лице Вануш поспешил к нам. Чем ближе подходил, тем сильнее щурились его глаза, под конец они, наоборот, распахнулись и изо рта вырвалось восклицание:

— Женя-джан?

Ко мне потянулись сразу обе руки, губы растянулись в улыбке.

— Что, так сильно изменился? — не вполне дружелюбно проговорил я.

Руки опустились. Я обвёл взглядом зал, приглядываясь к посетителям, и сказал негромко:

— Извини, дорогой, я сейчас большая проблема, и тебя это тоже может коснутся. Так что если велишь убираться, не обижусь.

Вануш подобрался, выпятил грудь и проговорил с крупицей гордости в голосе:

— Вануш друзей в беде никогда нэ оставит. Заходи Женя-джан. Мой дом — твой дом, твои друзья — мои друзья. Так будет!

Мы сели за свободный стол. То, что он у дверей, может и лучше. Входящий человек в первую очередь смотрит вглубь зала, а тех, кто рядом, замечает не сразу. А вот мы заметим. Я сел так, чтобы быть лицом ко входу, калаш сдвинул в бок. Вануш заметил выпирающий под плащом приклад, придвинулся ко мне ближе и зашептал:

— Покушать дам и в дорогу соберу. Ещё что-то надо, Женя-джан?

Я таиться не стал:

— Телефон с левой симкой.

— Принесу сейчас, завалялся лишний на кухне. Лежит, место занимает, — и подмигнул. — Сам знаешь, я закон уважаю, не люблю, когда против него идут, но если человек за вкусный обед денег нет, могу вещами взять. Это уже не я украл, правда?

— Правда, Вануш, спасибо тебе.

Стол нам накрыли как положено: первое, второе, третье, шашлык. Отдельно в качестве комплимента от шеф-повара подали несколько длинных палочек на десертной тарелке для Алисы. Вануш засиял:

— Кушай, моя хорошая. Этот суджух такой же сладкий, как ты. Не накушаешься, я ещё принесу.

Ели мы быстро. Коптич чавкал и потряхивал головой, такой еды он ни то, что не пробовал, названий не слышал. Подбежал черноглазый мальчонка, сунул мне под руку телефон. Не переставая работать челюстями, я подключил вай-фай, забил в поисковик название фирмы. На весь интернет такая была одна. Собственного сайта не имела, и только на карте города был указан адрес.

Я знал это место. Находилось оно недалеко от исторического центра, затерянное в хитросплетениях малых улочек и переулков. В простонародье его называли Гнилой угол. Дома сплошь деревянные бараки столетней давности в обрамлении древних лип и облезлых скамеек. Мы любили гулять среди них с Данарой. Бродили по откосу, любовались Волгой — красивое место, если не обращать внимание на разрушенные городские коммуникации.

Алиса поглядывала на меня с ожиданием. Я убрал телефон и кивнул:

— Адрес есть. Дожёвывайте и уходим.

Подошёл Вануш, поставил пакет на стол.

— Вот, это вам в дорогу.

— Сколько с меня?

— Что ты, Женя-джан, какие деньги? Всё как другу тебе. Вижу, что плохо, помогаю, а за помощь денег не просят.

— Спасибо, дорогой. Не знаю, встретимся ли ещё, но если судьба сведёт, отплачу тем же. Сегодня к тебе зайдут люди, будут спрашивать о нас. Это злые люди. Говори всё, что видел. Скажи, угрожали, не расплатились. Плачь. Но не переигрывай, они не дураки.

— Так и сделаю, Женя-джан. Удачи тебе.

Мы попрощались, Алиса расчувствовалась и чмокнула его в щёку. Вануш расцвёл и обещал в следующий раз угостить её самыми лучшими сладостями. Вот только вряд ли этот следующий раз наступит. Судя по времени, посылка из Загона уже прибыла, а с ней и Толкунов. Если Алиса права — а она права — он уже связался со всеми своими связями, и теперь нас ищут. Джип уже наверняка отследили, и скоро сюда прибудет половина Передовой базы. Определят, куда мы могли направится, потрясут Вануша, но много он не расскажет. Направлений, собственно, два: электричкой либо автостопом. Железнодорожная станция находится недалеко, однако вокзал возьмут под контроль в первую очередь. Направят патрули, будут искать странную компанию в камуфляже. Автостопом тоже не получится, ни один нормальный человек не посадит к себе в машину четвёрку подозрительных граждан. И пешком нельзя, Алиса замёрзнет.

Можно договориться с дальнобойщиками, в крайнем случае, использовать силу, но опять же далеко не доедем. Фуры идут по обходной трассе, в город их гайцы не пустят, а прорываться с боем — это ставить на уши все силовые структуры. Тогда точно ничего не поучится. Заходить надо тихо, незаметно и…

И всё-таки лучше на электричке. Въезжая в город, она замедляется, и к вокзалу подходит черепашьим шагом. Можно отжать двери и выпрыгнуть. В нашей ситуации это единственный путь.

Когда мы вышли, на улице уже стемнело. Коптич удивлённо посмотрел на небо.

— Быстро как. На Территориях сейчас даже не вечер.

Я не стал вдаваться в географические подробности и объяснять, дескать, полушарие отклоняется, угол увеличивается, солнечные лучи проходят по касательной. Чтобы понять это, надо как минимум знать про Солнце, космос, планеты и прочую астрологию, с чем Коптич абсолютно не знаком. Поэтому я просто сказал:

— Не заморачивайся. С твоим зрением похер день сейчас или ночь.

— Это да. Может я тогда из багажника калаш достану? Лишний ствол не помешает.

Не помешает, верно. Но возле джипа уже крутились двое. На варанов они не походили, обычный гражданский прикид, неброский. Один заглянул на водительское место, другой зашёл спереди, осмотрел номера, и оба тут же направились к обочине, где стояла ничем не примечательная легковушка.

— Поздно. Да и как ты с автоматом по городу ходить собираешься? Обойдёмся тем, что есть. Уходим отсюда.

Железнодорожная станция находилась в километре от трассы за присыпанным снегом ельником. Идти пришлось по узкой тропинке. Ещё на полпути Алиса начала дрожать и стучать зубами, холод она не переносила совершенно. Глаза вновь почернели, щёки стали белыми. Я бы отдал ей всю свою одежду, а заодно шмотки Коптича и Хрюши, если бы это только помогло. Но ей требовалось настоящее тепло, то, которое согревает, а не которое сохраняет.

Я надеялся, что сможем отогреться на станции, но это оказалась обычная платформа посреди поля, на которой даже не все электрички останавливаются. Алиса впала в ступор. Я обнял её, прижал к себе посильнее.

На платформу поднялась бабка, взглянула на нас заинтересованно.

— Эко, девка, ты закоченела. Заморозили тебя кавалеры, видать, из энтих, которые разноцветныя. Водочки бы тебе, да не внутрь, а растереть. Ожила б тогда быстро.

— Долго ещё до электрички? — спросил я.

— Не, не долго, мянут пятнадцать. Дотерпитя.

Терпеть пришлось чуть дольше, я уже сам начал чувствовать, как холодеют пальцы на ногах. Наконец загорелись огни, прозвучал предупредительный гудок, и электричка открыла перед нами двери. С Коптичем мы подхватили Алису и внесли внутрь.