Шлюха

Глава восемнадцатая

Пэкстон отказывался иметь со мной что-то общее в течение недели. Мне это так надоело. Он работал допоздна, ел в кабинете, спал на диване. Клянусь, он и двух слов мне не сказал, а если и сказал, то потому что был вынужден. Он смог потянуть за ниточки и записать Вандера в школу Святой Августины. И это все. Он обращался со мной так, будто я вовсе не существовала. Был жизнерадостным с детьми, разговаривал, играл с ними, словно они лучшие друзья. Даже с Вэном, но не со мной. Со мной он никак себя не вел. Даже не смотрел на меня, если не считать моменты, когда ему приходилось обращаться ко мне, и то, обычно это происходило при детях. Настолько фальшиво, насколько это было возможно.

Я сделала то, что сказала мне Ми, и позволила ему остыть. Я не поощряла его эго, ни капли. Последовала ее совету и сделала вид, будто меня это не колышет, и занималась делами занятой мамы троих детей. Жила своей жизнью без Пэкстона, ожидая, когда он разыграет свою следующую карту, пока я изучала свои. У меня в руках был роял флэш, но, к сожалению, я боялась воспользоваться им. Не хотела этого, но, при необходимости, раскрыла бы карты.

Сложно было не терять самообладания, учитывая все происходящее, но я должна была. От моих решений зависело трое детей, один из которых довольно уязвим. Слава Богу, у меня была Ми. Если бы она не помогала мне сохранить здравый смысл, советуя, что делать, я бы давно сломалась. Я концентрировала свое внимание на своих Клайдах и сестре, выискивая ее везде, где было можно.

Наконец, мы перекинулись парой слов на шестой день молчания. Пэкстон внезапно вышел из комнаты посреди нашего вечернего ритуала, забыв про свой главный камень. Сказал, что ему нужно сделать звонок. Так он объяснился перед детьми. Я знала, в чем дело. Ему внезапно понадобилось уйти, когда Офелия неосознанно соединила наши руки, играя с нашими пальцами, пока Роуэн читала нам. Мы встретились взглядом, наши пальцы переплелись на короткое мгновение. Тогда-то ему и понадобилось уйти. Он поцеловал девочек и взъерошил волосы Вандера.

Я только вышла из ванной девочек с кучей полотенец, когда он позвал меня к себе в кабинет.

Я встала в двери, держа кучу белья, мои брови приподнялись.

— Что?

— Ты получила письмо из магазина, где заказывала форму для Вандера. Те рубашки, которые ты выбрала, закончились на складе. Что мне сделать?

Я нахмурилась, гадая, было ли это его тактикой, чтобы завлечь меня в кабинет, или проявление контроля, чтобы я поняла, у кого бразды правления. Возможно, он хотел, чтобы я обошла стол и выбрала новые. Черт, я понятия не имела.

— Посмотрю завтра. Это все?

Пэкстон несколько раз моргнул, прежде чем ответить.

— Да. — Это все, что он сказал. Его внимание вернулось к работе. Пофиг. Придурок.

— Что ты делаешь в субботу? Сможешь остаться с детьми ненадолго? У меня планы с Ми.

— Что значит, у тебя планы с Ми? Ты не можешь ничего планировать с Ми, не поговорив сначала со мной.

Я выдохнула, произнеся с сарказмом:

— Эта комбинация неудачна. Разыграй другую карту.

— Это не игра, черт возьми. У меня нет гребаных карт, Габриэлла, потому что это никакая не игра.

— Ладно, тогда я ухожу, Пэкстон. Я не хочу продолжать это. Пора нам начать думать, что мы будем делать. Думаю, технически, нам не нужен развод. По закону ты женат на моей сестре, не на мне. Уверена, при замужестве я подписала миллион документов, в которых согласилась ни на что не претендовать в случае развода.

— Уйди отсюда. Я не собираюсь обсуждать это. Скорее ад замерзнет, чем я проведу хотя бы день без девочек.

Я кивнула, глубоко вздохнув, и беззаботно ответила, ничего этим не подразумевая.

— Как хочешь, Пэкс, — парировала я, перемещая кучу белья в руках так, чтобы освободить одну из них. Словно воображаемый сдающий в казино, я бросила воображаемые карты ему на стол. Он даже опустил взгляд на эти несуществующие карты. — Роял Флэш. Ты проиграл. В субботу мы с Ми хотели поездить по приютам с фотографией Иззи. Выйдем около девяти. Спокойной ночи, Пэкстон.

Я ушла, не произнеся больше ни слова, и не услышала ничего в ответ.

От Вандера я ничего не скрывала. Он знал, что я планировала провести субботу в поисках его мамы, потому что я сообщила ему об этом следующим вечером.

Я упаковывала ланч для Пэкстона на следующее утро, когда сонный Вандер вошел на кухню. Да, я все еще делала это. Просто готовила все вечером перед сном, не желая видеть его утром. Я устанавливала таймер на кофе-машине и оставляла тарелку с выпечкой и маффинами на островке. Моя ненависть к нему не значила, что я хотела, чтобы он весь день работал под жарким солнцем без еды.

— Тетя Гэбби, — произнес тихо Вандер грустным голосом.

Я посмотрела на его грустное личико, заметив, что под рукой он держал что-то потрепанное и розовое. Хлеб, который я мазала майонезом, упал на стойку, и я пошла к нему.

— Иди сюда, малыш, — произнесла я, присаживаясь и притягивая его к себе на колени.

Его ноги свисали с одной стороны от моих колен, а голова легла на грудь. Растирая спину, я поцеловала его в макушку.

— Скучаешь по своей маме? — Я не считала нужным напоминать ему, что не помнила ее. — Я тоже по ней скучаю, Вандер. В субботу мы с Ми поищем ее.

— Можно мне с вами?

— Ни за что, приятель. Ты должен помочь мне. В субботу мы начинаем работу над водной горкой. Ты должен сказать, где хочешь сделать туннель.

Вандер взбодрился, услышав голос Пэкстона. Мы встретились взглядом, когда он поднял хлеб со стойки, положил сверху кусочек сыра и запихнул себе в рот.

— Правда?

— Ага, подожди, когда сможешь увидеть горку — на конце будет волна. Таким образом, съехав до этой волны, будешь взлетать вверх, прежде чем упадешь в воду.

Я отвела взгляд от Пэкстона, когда почувствовала розовую ткань в своей руке, подозревая, что, что бы это ни было, оно принадлежало его маме. Что-то особенное, что он долго хранил.

— Что это, милый? — спросила я.

Вандер зажал вещь между нашими телами, когда осознал, что она у него в руках.

— Это мое.

Я погладила его по спине, пытаясь убедить в том, что все хорошо.

— Я никому не скажу, — прошептала я.

Он вернул руки на колени и развернул ткань. Розовая, потрепанная футболка с пятном горчицы у воротника.

— Когда моя мама поменялась с тобой местами, вы поменялись и футболками. Она сказала, это твоя любимая футболка, и она должна вернуть ее. Она накрыла меня ею, когда я родился, чтобы ты тоже была частью моего рождения. Но теперь она моя. Я не хочу отдавать ее.

— Ты всегда с ней спал?

— Да, но не говори Офелии, она моя.

Мы с Пэкстоном обменялись быстрыми улыбками при упоминании нашей «вредной» дочки.

— Можешь забрать ее, если хочешь. Мамочка сказала, что мы должны сохранить ее, чтобы отдать тебе.

До меня дошел смысл слов, когда я опровергла его страх, что заберу его защитное «одеяло».

— Давай ты и дальше будешь сохранять ее ради меня, хорошо?

Я почувствовала его кивок, но слов он не произнес.

— Вандер, ты знал, что твоя мама собиралась сюда?

— Ага, она сказала, что нашла тебя и собиралась сюда, и что она больше не будет болеть. Она хотела работать на тебя, дядя Пэкс.

Не знаю, как Пэкстон так быстро подошел к нам, но он был рядом прежде, чем упала первая слеза. Я встала с Вандером на руках и передала его мужу. Пэкстон подошел к стеклянной стене и указал на бассейн.

— Я думал построить мост от игровой площадки к водопаду. Что думаешь?

— Качающийся мост.

— Мм, мне нравится ход твоих мыслей.

Я зашла за угол как раз тогда, когда у меня вырвался громкий стон, и опустилась на пол, так как ноги подкосились; слезы победили.

Глупая, глупая Иззи. Если бы она только подошла к двери и постучала. Она могла бы быть здесь, с Вандером.

— Что случилось, мамочка? — раздался тихий голос Офелии. Боже. Почему все мои дети еще не спали?

С Фи я слез не скрывала. Схватила ее в медвежьи объятия и сжала покрепче, используя ее для такого необходимого мне чувства безопасности.

— Ты скучаешь по сестре?

Я улыбнулась, убрала ее волосы назад и положила руки на ее маленькое личико.

— Я так сильно скучаю по ней, малышка.

— Я бы тоже скучала по Роуэн, — мягко сказала она, положив ладошку мне на щеку.

Я поцеловал ее запястье и снова притянула поближе.

— Пойдем, попрыгунья. Пора спать. Залезай на поезд, — сказал Пэкстон, перемещая Вандера к другому плечу.

— Нет, мамочка грустная.

Я поцеловала маленькие губки Фи и легким шлепком прогнала ее с моих колен.

— Иди, малышка. Со мной все хорошо.

— Она скучает по твоей маме, — сказала Фи Вэну, когда папа поднял ее к свободному плечу.

— Она найдет ее в субботу, — ответил Вэн.

Черт. Вероятно, не стоило ему это говорить.

Я поднялась с пола и прошла на кухню, приглашая крепкий коктейль на свою вечеринку жалости. Не найдя своих шлепанцев у двери, просунула ноги во вьетнамки Пэкстона. Вышла на улицу, планируя пойти на пляж и там, в тишине, выпить свой коктейль. Помолиться глухому Богу, который не слышал меня.

— Эй, куда идешь? Иди сюда.

— Иди к черту, Пэкстон. Я не подойду. Оставь меня в покое, — крикнула я через плечо, откинув волосы за спину с такой силой, что, перелетев, они попали мне в левый глаз. Ауч.

— Габриэлла.

— Хватит следить за мной. Возвращайся в дом к детям.

— Нет, нам нужно прекратить все это. Выслушай меня, ради Бога.

Я повернулась к нему, коснувшись пальцем его носа.

— Почему? Зачем, Пэкстон? Ты сам сказал это. Мы кучка гребаных лжецов. Ты просто солжешь мне. Я, блядь, говорила тебе. Пыталась донести до тебя. Все это нереально.

— Может, перестанешь материться?

— Да иди ты, — прокричала я, разворачиваясь к пляжу, при этом разлив половину напитка.

Пэкстон отпустил меня, но ненадолго. Я дошла до песка и упала, не способная больше нести себя вперед. Коктейль пролился на песок, но мне было все равно. Я достала свой маленький гематит из кармана и сжала его, молясь, чтобы сработала его магия.

— Габриэлла, я не знаю, как все исправить, детка.

Я даже не попыталась отстраниться от него. Я была слишком слаба, не могла тягаться с силой его утешающих рук. Пэкстон притянул меня в объятия, и я позволила. Позволила, потому что нуждалась в чьей-то поддержке, а он был рядом. Позволила ему, потому что хотела его, но не могла иметь, так как мы оба были сломлены.

— Почему, Пэкстон? Он не заслуживает этого. Она пришла ко мне за помощью. Мы могли быть вместе, Пэкстон. Боже! — Я закричала на темный океан, слезы ручьем потекли по моему лицу. — Нужно было просто привести ее сюда. Нужно было купить молоко и привести ее домой, Пэкс. Почему я не сделала этого? Почему? Я снова закричала. В этот раз в небо, требуя, чтобы Господь меня услышал.

Пэкстон не сказал ни слова. Он крепко обнимал меня и слушал мои безумные мысли, пока у меня не закончились все «что, если». Он ни разу не перебил меня, даже шепотом.

И когда я уже подумала, что окончательно сошла с ума, Пэкстон достал свой камень из кармана, протянул его и улыбнулся мне. Я посмотрела на него в замешательстве, наши лица освещал лунный свет. Ему нужно было побриться. Я вновь посмотрела на его камень и открыла второй раунд безумия. Схватила его камень с его руки и как можно дальше забросила его в океан. Не знаю, как далеко он улетел, но знаю, что попал в воду. Наверно.

— Это за то, что выбросил мой, — сказала я, повернувшись к нему. — Вот что я думаю о твоем волшебном камне. Иди к черту. К черту то, что ты создал между нами. К черту твои семейные ценности. Я создам свои семейные ценности с ними.

— Ты тоже приложила к этому руку, — закричал Пэкстон, злость заменила моего утешающего мужа. Какой он фальшивый.

— Держись подальше от меня. Я сама все решу, — уверила я, обойдя его, и ушла подальше от него.

Я легла поверх одеяла и плакала, пока не выбилась из сил. Так в слезах я и заснула. Просто хотела, чтобы все это прекратилось. Почему у нас не могло быть все хорошо? Теперь настало мое время. Я это заслужила, черт возьми.

В три часа ночи мои глаза раскрылись до невозможного широко, небывалая паника охватила меня.

— Боже! Что я наделала? — спросила я сама себя и села, оглядываясь в поисках телефона.

Он прозвенел четыре раза, прежде чем она ответила.

— Гэбби?

Как только я услышала ее голос, снова разрыдалась. Ах! Почему я продолжала это делать?

— Ми, я выбросила его. Магии больше нет. Я выбросила его в океан.

— Габриэлла, что, ради Бога, ты несешь?

— Камень Пэкстона. Я забрала его у него с руки и выбросила в океан. Я не хотела. Я была расстроена.

— Гэбби, успокойся. Это просто старая индейская сказка. Это даже не настоящий гематит. Он искусственно созданный, механическим способом. Процедура включает в себя нагревание и охлаждение гематита, пока он прикреплен к очень сильному магниту. Это выдумка, Гэбби. Я придумала ее.

— Нет, неправда. У Вандера тоже такой есть. Моя мама дала их нам с Иззи, когда мы были маленькие. Потому я выбросила камень Пэкстона в океан. Потому что он так поступил с моим. Это правда. Так сказала моя мама.

— Это старая сказка индейцев, Гэбби. Вот и все. Вам всем нужно было во что-то верить. Это правда, потому что вы сделали эту историю правдой, потому что вы собирались по вечерам, потому что любите друг друга, а не потому, что вам нужна была магия. Все дело в сплочении семьи, а не в камнях, Гэбби.

— Но у Пэкстона был волшебный камень. Наши не держались без него.

— Это наука, вот и все. У Пэкстона был камень больше других, само собой, в нем было больше силы. Больше магнитной силы. Я принесу ему другой. Хорошо?

— Хорошо, прости, что разбудила, Ми.

— Не нужно извиняться. Можешь звонить мне в любое время дня и ночи. Мы друзья.

— Спасибо, Ми.

— Обращайся, зайка. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, извинись за меня перед Ником за то, что разбудила.

— Он не проснулся. Я помогаю младенцам родиться, помнишь? Он привык к подобным звонкам.

Я усмехнулась и повесила трубку, чувствуя себя немного подавлено, а после и глупо. Я никогда не верила в эту глупую магию. Я пошла в ванную, почистила зубы и выпила две таблетки снотворного. У меня было пять часов до того, как мои дети захотят есть, и думать я больше не хотела. Мне нужен был покой.

Следующим утром, когда проснулась, я чувствовала себя словно в тумане. Солнце светило высоко в небе, сообщая мне, что я намного проспала время кормления. А значит, Пэкстон не пошел на работу, он остался дома с детьми. Это тоже разозлило меня. Мне не нужно было, чтобы он пропускал работу из-за нестабильной жены. Я закачала головой, позволяя злости укорениться, когда увидела, который был час. Начало одиннадцатого. У Вандера через два часа медосмотр для школы. Уверена, Пэкстон этого не помнил.

Я быстро спустилась по лестнице, позволяя злости расти с каждым шагом. Я почесала голову, увидев детей на патио, таскающих куски бетона, выброшенные на задний двор, но Пэкстона видно не было. Налила себе чашку теплого кофе и поставила его в микроволновку.

— Этот слишком большой, Роу, ты поранишься. Пусть папа носит большие.

— У нас будет водная горка, мама. Так сказал папа, — объяснила Офелия, воодушевленная новым водным развлечением.

— Я слышала. Обуйся, пока не уронила эти камни себе на ноги. Скоро вам придется вернуться в дом и привести себя в порядок. Нам нужно отвезти сегодня Вандера на осмотр, — сказала я, и одновременно запищала микроволновка.

— Дядя Пэкс перенес его, — произнес Вандер, едва уделяя мне время. Он был занят тайным туннелем и спорами с Фи о том, где должна быть стена для лазания.

Я отпила кофе, негодуя из-за Пэкстона. Уверена, он сделал это от доброты его фальшивого сердца, но где был он сам? Я уже собиралась отправиться на звук голосов, когда ко мне присоединилась Роуэн. Звуки были похожи на телевизор, но Пэкстон не смотрел телевизор днем. Возможно, в выходные, но никогда в будние дни.

— Ты оставила включенным телевизор?

— Нет, но я больше не хочу, чтобы Вандер здесь жил, — заявила Роуэн, нахмурившись, и с силой захлопнула за собой стеклянную дверь.

— Почему?

— Потому что не он должен выбирать, где будет тайное убежище. Он не часть нашей семьи. Я хочу, чтобы он ушел. Вот почему, — произнесла она, взбираясь на стул, злая, словно гремучая змея.

— Разве папа не говорил вам всем выбрать что-то особенное для водной горки?

— Да, но я хочу тайный туннель. Я должна получить его, потому что ты не его мама, а мой папа — не его папа. Он мне не нравится.

— Меня это расстраивает, Роу-Роу. Мама Вандера не может прийти к нему, а его папа умер. Мы его единственная семья. Я хочу заботиться о нем так же, как забочусь о вас, потому что люблю его.

Роуэн посмотрела на свои пальцы и выковыряла грязь из-под ногтей.

— Но ты не его мама.

— Роу, посмотри на меня.

— Что?

Я улыбнулась и напомнила ей о том моменте, когда появилась в ее жизни.

— Твоя мама тоже не могла заботиться о тебе, но я могла, и я так сильно люблю тебя. Подумай и о чувствах Вандера, солнышко. Знаю, это сложно, но у Вандера сейчас нет мамы, он нуждается в нас. Ты можешь понять это?

— Да, хорошо, — ответила она искренне.

— Молодец. Так скажи, почему у вас не может быть двух тайных туннелей?

— А можно?

— Твой папа может построить что угодно. Конечно, можно.

Роуэн ушла от меня, не сказав мне ни слова, но прокричала Вандеру, что у них может быть два тайных туннеля. Улыбаясь, я пошла на звуки, раздающиеся из гостиной.

— У Вандера осмотр через два часа. Почему ты не разбудил меня? — спросила я, когда увидела Пэкстона, стоящего за диваном.

Наши глаза встретились, и я увидела мертвенно бледное выражение лица.

— Что ты здесь делаешь, Ми?

Все было не нормально. Далекие голоса слились воедино, а зрение размылось.

Я перевела взгляд с их бледных лиц на телевизор.

Новости канала «Фокс 8».

Прямой эфир.

Тело.

Пропавшая женщина из Мичигана.

Совпадение с Изабеллой Делгардо.

Смыто в болота Бэй Вэлли.

Разложившееся.

Две татуировки на сердце.

Семью оповестили.

Найдено тело.

Найдено тело.

Найдено тело.