Шлюха

Глава первая

Шлюха, созданная мужчиной. Об этом я думала, сидя в темноте тюремной камеры размером с мою спальню. Шум из коридора едва не разбудил мою соседку — девушку, покрытую татуировками. Она застонала во сне и перевернулась на бок, отсыпаясь после пьянки. Непристойное поведение и нарушение общественного порядка. Хотелось бы, чтобы подобное обвинение было у меня.

Мои легкие заполнял незнакомый запах, пока я пыталась осознать весь тот хаос, в котором оказалась. Мне не стоило настолько сближаться с ним, с мужчиной, чья так называемая успешность, уверенность, сексуальная привлекательность выворачивала меня наизнанку. Но я это сделала, сблизилась, потеряла контроль и упала… прямо в ад. Я была уже на полпути в тюрьму, но думала о том, как сильно влюбилась в своего мужа, гадала, что делать, куда идти, к кому обратиться. У меня никого не было. Никого, кому я могла бы доверять.

Наконец, уже где-то под утро, мое до смерти уставшее тело упало на пружинистый матрас. Пластмасса заскрипела подо мной, и я закрыла глаза, сдерживая вновь навернувшиеся слезы. Я узнала в тот день о таком количестве юридических последствий, что просто начала сходить с ума. От всего этого я оказалась в худшем состоянии, чем была ранее. Мое горло болело от двухчасового допроса, криков и плача. Я защищала себя с текущими по щекам слезами, громкими криками и слабым хныканьем. Яма, из которой я понятия не имела, как выбраться. Меня обвиняли в краже личности у моей близняшки, возможном убийстве без наличия тела и в мошенничестве с больничными счетами. Последнее в голове не укладывалось. Какой здравомыслящий человек подвергнет себя тому, что я пережила, лишь бы обвести вокруг пальца страховую компанию? Абсурд.

Сон ко мне так и не пришел. Может, на пару минут время от времени, но на этом все. Я даже пробовала мантру, не помнила, что ей меня научила мама, но точно знала, что это была она. Я спокойная. Я спокойная. Я спокойная.

Запах затхлости наполнял мои ноздри, пока я пыталась расслабиться с помощью успокаивающего голоса в голове. К сожалению, моему мозгу было далеко до медитативного состояния. Он размышлял: сколько людей спало до меня на этой кровати? Тысячи? Слюна наполнила мой рот, когда появилось ощущение тошноты, вонь была слишком сильной, чтобы ее игнорировать. Неприятный запах снова атаковал меня спустя несколько часов — максимум три часа.

Я проснулась от яркого света и незнакомых звуков — суматоха нового дня.

— Делгардо, на выход.

Неприятный запах мгновенно позабылся, когда я села, шокированная и обескураженная.

— Куда? — спросила я, нахмурившись, проглатывая страх с комом, ставшим в горле.

Высокомерная женщина-коп скривилась и посмотрела на меня так, будто я только что попросила ее оружие.

— Это важно? Иди сюда. Я уже хочу домой.

Без проблем. Я последовала за женщиной-копом, все еще хмурясь и гадая, к чему или кому приведет меня мое пробуждение.

Что за… Я смотрела, как он с настороженностью наблюдал за мной, подписывая внизу какой-то документ.

— Лейн?

Лейн поблагодарил клерка за стойкой и посмотрел на меня, его глаза наполнял стресс, а улыбка была фальшивой.

— Как ты?

— Ты имеешь в виду «кто ты»?

— Я знаю, кто ты. Распишись, чтобы мы могли свалить отсюда. — Искренняя улыбка, адресованная мне, не слишком успокоила мои нервы.

— Каким именем? — это вопрос, который нормальный человек никогда себе не задает. Я же понятия не имела, что писать.

— Просто подпиши. Не волнуйся сейчас об этом, — приказал Лейн, указывая на крестик и еще три места, где нужно было расписаться. Тот же угрюмый полицейский дал мне указания и сказал не покидать город. Я слушала в пол уха. Мои пальцы скользили по словам, которых я не понимала. Мне должен был провести оценку психиатр, и я должна была дать разрешение на использование медицинских записей. Это были единственные слова, что я прочитала из всех трех страниц. Я могла подписать свой смертный приговор и не знать об этом.

— Грегори Ричфилд встретится с нами в моем офисе до суда. Он — лучший, кого можно найти в этой части Флориды.

Я положила ручку, нахмурившись.

— У меня будет суд?

Его рука опустилась мне на поясницу, нетерпеливо направляя к двери.

— Нет, не у тебя. Он сам справится с судом.

Я позволила себя вести, чувствуя неловкость от его руки на моей спине. Он как ни в чем не бывало опустил ее, не замечая моего намеренного спотыкания в надежде избавиться от его прикосновения. Как бы безумно это не звучало у меня в голове, я боялась, что Пэкстон увидит его. Он взбесится.

— Где твой офис? Ты врач, да?

Лейн открыл дверь машины Кэндес, и я почувствовала себя странно из-за нахождения в ее машине. Взгляд Лейна говорил мне то, что я и так знала.

— Ты серьезно сейчас спрашиваешь о моей работе?

Я шумно выдохнула, понимая, насколько это глупо, и натянула фальшивую улыбку.

— Мой мозг слегка запутан.

— Уверен, так и есть. Мы решим это. Не волнуйся.

Я смотрела, как Лейн закрыл дверь и обошел машину. Машину Кэндес. Усталость была написана у него на лице, была видна в его походке, его напряженном и в то же время настороженном поведении.

— Почему ты делаешь это? Зачем втягиваешь себя в эти неприятности? Не думаю, что Кэндес бы это одобрила. Она считает, что у нас роман. Это так, Лейн? То есть у нас был роман?

Мой взгляд опустился на колени, и я тяжело вздохнула, ожидая услышать то, что я и так знала.

— Все не так, Гэбби.

— Значит мы никогда не спали? Я в замешательстве.

— Знаю, знаю. Давай делать шаг за шагом. Боже, Гэбби. Твоя жизнь достойна канала «Лайфтайм»[1].

Я засмеялась, скорее всего, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

— Ты ненавидишь Lifetime.

— Нет, я ненавижу эти глупые DIY[2] видео, которые ты смотришь.

Лейн даже не заметил, что я только что сказала, но я заметила. Господи, почему я не могла просто вспомнить.

— Откуда я это знаю, Лейн? Боже мой. Почему я помню о твоей неприязни к Lifetime?

Лейн не ответил, лишь глубоко вздохнул. Я не стала просить объяснений. У меня были пробелы и побольше, которые нужно было заполнить, и они были важнее того, откуда я знала об этой нелюбви Лейна.

Вместо этого я сконцентрировалась на Уолкерсах.

— Мне нужно связаться кое с кем. Они воспитали мою сестру.

— Уолкерсы? Из Мичигана?

— Да, — сказала я настороженно, гадая, откуда он знал. Моя загадочная жизнь становилась все лучше и лучше, в саркастическом смысле. Карма меня ненавидела. — Откуда ты об этом знаешь? О них?

— Ты рассказала мне, Гэбби. Я знаю о тебе все.

— Почему?

Тишина заполнила воздух, и не было слышно ничего, кроме глубокого дыхания Лейна.

— Я чувствую себя обязанным.

— Я понятия не имею, что это значит, Лейн.

— Знаю. Представить даже не могу, каково это, когда все твои воспоминания стерты.

— Но ты веришь мне? О Боже. А если это правда? Что, если я действительно этот страшный человек, убивший Иззи или Гэбби? Что, если я убила свою сестру?

— Перестань. Ты не убивала Иззи. Ты не Иззи. То есть, да, ведь ты заняла ее место, но это из-за любви. Именно такой ты человек, Гэбби. Я не знаю более великодушного человека, чем ты. Ты никого не убивала. Не намеренно.

Мои брови уже начинали привыкать к подобному положению — изогнутому и направленному к моему носу.

— Я говорила об этом тебе, но не мужу?

— Пэкстон Пирс… Я уверен, он никогда не спрашивал.

Еще один нервный вздох сорвался с моих уст, и я издала смешок.

— Я тоже в этом уверена. Только не понимаю почему.

— Наверно, это к лучшему. Давай волноваться о том, как очистить твое имя прежде, чем ты окажешься в тюрьме.

Было понятно, что он шутил, но я все равно заволновалась.

— Это может произойти?

Лейн ужасно скрывал чувства. Я видела, что он волновался, вот только не знала, из-за меня или из-за себя, из-за того, что он вообще встрял в эту историю.

— Нет, Гэбби. Этого не может случиться. Этого не случится. Все это закончится, и ты вернешься к прежней жизни, которую ты знаешь. Поверь мне. Я знаю, о чем говорю, но ради своей же безопасности тебе стоит поговорить с Грегом. На случай, если я ошибаюсь.

Я даже не попыталась скрыть свой тон или негодование.

— Пэкстон так же делает все время. Я понятия не имею, о чем ты говоришь, но за твоими словами кроется некий смысл. Что-то тайное. Что-то, что ты скрываешь и не намереваешься рассказывать мне, да?

— Нет, никакого скрытого подтекста нет. Лишь правда. Вот и все.

Я закатила глаза, переведя внимание на окно. Он лгал. Как и все в моей жизни. Он лгал.

— О Боже! А что с девочками? Мне нужно поговорить с ними, Лейн. — Эта мысль пришла из ниоткуда. В одно мгновение я думала о Лейне, в другое — о своих детях.

— Да, об этом мы тоже позаботимся позже. У тебя есть телефон?

Мой нервный смех может стать привычкой. Слова не могли описать мое состояние. Я была так взвинчена.

— Ты действительно думаешь, что Пэкстон мне что-то отдаст? Ты обвиняешь его? Черт, черт, черт, черт. Что мне делать? Он никогда меня не простит.

— Тебя это заботит?

Взгляд, которым я его наградила, был принят именно так, как я того хотела — раздражение, смешанное с дерзостью.

Лейн снова взглянул на меня и подлил еще каплю к моему безумию.

— Что? Я просто говорю, что, если у тебя есть возможность выйти из этой ситуации кем-то другим, чтобы убраться от него, я бы поступил именно так.

Серьезно? Ррр. Саркастический тон и повышенный голос полностью выражали мое недовольство его глупым комментарием.

— У него мои дети!

— Успокойся, Гэбби. Твоя нервозность ситуации не поможет. Единственное, о чем тебе сейчас нужно беспокоиться — очищение своего имени. Ему не удержать тебя вдали от девочек. Подумай об этом. У Офелии определенно твое ДНК. Все образумится. Успокойся, хорошо?

Я попыталась избавиться от головной боли, сжимая переносицу, надеясь, чтоб его слова были правдой. Несколько глубоких вдохов помогли успокоить мои нервы, но никак не спасли от растущей боли за глазами. Он был прав. Фи моя, и, если верить моей интуиции, сомнений у меня в этом не было. С помощью простого мазка ротовой полости я могла доказать, что родила ее. Конечно, мысли «а что, если нет» не могли не всплыть, и я заволновалась.

Грегори Ричфилд разговаривал по телефону, расхаживая по кабинету Лейна, когда тот открыл передо мной дверь. Достаточно крупный мужчина приказал кому-то грубым тоном копать глубже и повесил трубку.

— Грег Ричфилд. Вы Габриэлла? — произнес мужчина с протянутой рукой.

Моя рука показалась детской в его.

— Нет, то есть, да. Наверно.

— Она — Гэбби. Какого черта, Грег? Мы же это обсуждали.

— Это всего лишь имя, — сказал он, словно это пустяк, и сел в кресло перед столом Лейна.

Я села возле него, по большей части слушая, как Грег и Лейн переговариваются, пока я просто пыталась поспевать за ними.

Грег был высоким мужчиной, крупным и с неряшливой бородой. Он совершенно не был похож на успешного адвоката. Казалось, он ел слишком много чизбургеров и мог дотянуться до самолетов с вершины Эмпайр Стейт Билдинг. Он был огромен, неряшлив и пах не лучшим образом.

— Ты можешь попросить своего партнера сделать психиатрическую оценку сегодня. Чем быстрее мы ее получим, тем лучше. Вы совсем ничего не помните, что было в день аварии? Может, Вы высадили где-то свою сестру? Или она попала в аварию вместе с Вами?

Лейн вышел из-за стола, приходя мне на помощь. Его рука легла мне на плечо — жест, который должен был меня успокоить.

— Мужик, я уже сказал тебе. Она ничего не помнит.

— Я вспомнила некоторые моменты своего детства, но больше ничего, — объяснила я, положив руку на запястье Лейна. Касаться его казалось так естественно, словно я миллион раз это делала. Наши глаза встретились, и я опустила руку. Быстрая дрожь, которую только Годзилла мог не заметить. Мы с Лейном оба почувствовали это, неловкое доказательство.

— Я могу провести оценку. Ник занят на протяжении всего дня, — произнес Лейн быстрыми, обрывочными словами. Нервно.

— Ты не можешь провести оценку, и ты это знаешь. Повезет, если нам сойдет с рук то, что это сделает твой партнер.

И снова я села, слушая перепалку двух мужчин. Лейн, казалось, слишком серьезно принял поражение, но почему? Почему он так сильно обо мне заботился?

Годзилла посмотрел на свои изощренные часы и встал, заправляя неряшливую рубашку в помятые штаны.

— Мне пора в суд. Достань мне оценку и больничные записи. Как можно скорее.

Лейн проводил его, а я осталась на месте, мой взгляд бегал по комнате. Вау. Лейн был психиатром. Я знала, что он был врачом из разговоров с Кэндес, но я и не додумалась спросить каким именно. Фотография Шанс и Кэндес стояла на полке в серебряной рамке рядом с подписанным бейсбольным мячом. Волна вины нахлынула на меня. Я была ужасным человеком, и мне не нравилось, как я себя чувствовала. Она этого не заслуживает. Шанс этого не заслуживает. Я выгнула затекшую спину, чувствуя тупую боль в бедре, и вздохнула. Во рту пересохло, я была вымотана, мое тело болело. И я понятия не имела, что за фильм проигрывался у меня в голове. Если я думала, что мое замешательство было большим, то сейчас оно утроилось. Ничто не могло с этим сравниться.

— Ты в порядке? — спросил сбоку Лейн.

— Господи, Лейн. Что, черт возьми, происходит?

— Не знаю, но не волнуйся ни о чем. Я отвезу тебя в отель на несколько дней. Пока мы не поймем, что произошло с тобой.

— Все плохо? — это был глупый вопрос. Конечно, плохо. Я села в машину со своим идентичным близнецом, и одна из нас пропала. Исчезла, как ветер. Испарилась без следа.

— Не волнуйся об этом. Грег нанял кого-то изучить ДНК схожесть идентичных близнецов. Надеюсь, ты отделаешься приговором на формально-юридическом основании. Если нет, Ник скажет, что ты невменяема. Обвиняемые не могут быть осуждены, если они психически нестабильны. А ты нестабильна. Ты даже не знаешь, кто ты. Черт, Гэбби. Все так запутанно. Тебе стоило уехать до шторма. Ты никогда не слушаешь. Ты должна была уехать, Гэбби.

Воу! У меня безумно закружилась голова. Тон Лейна был полон стрессовых ноток, а я не знала почему.

— Уехать куда, Лейн?

— Коста Рика.

Острая боль пронзила мою шею, когда я резко повернула головой в сторону двери. Страх наполнил мои вены адреналином. Не знаю, о ком я подумала, но стук испугал меня до ужаса. Кэндес? Пэкстон? Копы?

— Успокойся. Он не причинит тебе больше боли. Это просто Ник.

Я защищала своего мужа, словно он был Королем Англии — дерзкий тон и поведение.

— Я не боюсь, что он причинит мне боль.

Лейн открыл дверь с напряженным выражением лица. То, как он сложил губы и быстро выдохнул, придало им вид снисходительности. Как у Пэкстона.

— Да, конечно не боишься.

— У меня есть только тридцать минут. И все. И я буду обедать во время разговора.

Я повернулась на хриплый голос, ожидая увидеть еще одного Гризли Адамса [прим. пер.: Джон «Гризли» Адамс — горный человек, известный в Калифорнии, тренировал медведей гризли и других диких животных для цирков, зоопарков и прочего]. Глубокий голос совершенно не подходил телу. Ник был моего возраста. Может, даже моложе. В отличие от Лейна, одетого в черные слаксы, накрахмаленную белую рубашку и галстук, Ник был в джинсах, коричневых кожаных туфлях и темном блейзере. Мне нравилось, когда Пэкстон так одевался. О, боже мой. Этот мужчина хотел, чтобы я сгнила в тюрьме, а мой мозг все представлял его в элегантной одежде. Я являлась прекрасным примером обезумевшего.

Лейн жестом указал на темноволосого молодого человека с бардаком на голове.

— Гэбби, это один из моих партнеров, Ник. Он немного больше меня занимается психопатическими расстройствами.

— Я не сумасшедшая, — сказала я уверенно и отрывисто, мой тон и недовольство соответствовали моей живости.

— Никто и не говорит иного, но в данный момент ты не способна защищать себя, ты даже не помнишь, что произошло. Ник здесь, только чтобы подтвердить это.

Ник посмотрел на меня с выгнутой бровью и кивком. Пока он не махнул рукой в сторону двери, я и не поняла, что он хотел, чтобы я проследовала за ним в его кабинет. Идиот. Откуда мне знать. Думала, раз мы уже были у Лейна в кабинете, то там и поговорим.

В отличие от стен цвета яичной скорлупы в кабинете Лейна и мирной атмосферы, кабинет Ника был вызывающим. Кроваво-красные стены и сверкающая хромовая мебель с блестящими акцентами в декоре. Я села напротив черного мраморного стола, а Ник плюхнулся в кожаное кресло передо мной. Он дернул головой, убирая длинные пряди челки со лба, треща костяшками пальцев. Один за другим, помогая большим пальцем. Пэкстон так делал.

— Ох, «Джимми Джонс»[3]. Подожди, — сказал он, вспоминая про свой обед. Ник подскочил и выбежал из офиса, более заинтересованный в своей еде, нежели в помощи мне. Обнадеживающе. Абсолютно нет.

Я склонила голову, прищурившись, когда заметила заголовок вырезки из газеты, висящей в рамке на стене. Любопытство привлекло меня к документу. Студент из Огайо, Николас Томас Ксавьер, помог больному Альцгеймером мужчине найти свою семью при помощи гипноза.

Ник заговорил, входя в кабинет, с полным ртом еды. Мгновенно распространившийся запах мяса и сыра напомнил о моем последнем приеме пищи. Мне дали чизбургер в обмен на информацию во время допроса. Я съела помидор и сыр, неспособная ответить ни на один вопрос, по большей части из-за того, что не знала ответов. Это было более двадцати четырех часов назад. Тоненький кусочек сыра и незрелого томата. Я была голодна.

— Получил эту награду на первом курсе. Тот мужчина был более чем в четырехстах километрах от дома.

Волнение наполнило мое тело одновременно со слюной, наполнившей рот.

— Что? — спросил он, сменяя улыбку насупленностью, когда я не ответила, уставившись на него с очень безумной идеей.

Проглотив сухой ком в горле, я подошла к нему за четыре быстрых шага.

— Можешь сделать это со мной? Можешь заставить меня вспомнить, что было до аварии?

Ник высосал напиток из трубочки, осторожно осматривая меня, усаживающуюся перед ним.

— Конечно я могу, но не буду. Это против политики компании. Кроме того, это не поддержат в суде.

— Мне плевать. Мне нужно знать, причинила ли я ей вред.

— Лейн сказал, что нет. Я верю ему.

Я переплела пальцы, положив их на стол, надеясь, что молящий жест покажет ему все мое отчаяние.

— Пожалуйста. Я заплачу, — сказала я, обещая деньги, которых не имела.

— Я не буду гипнотизировать тебя. А теперь назови свое самое раннее воспоминание.

Глубокий вдох наполнил мои легкие, пока тело откинулось на спинку чрезмерно большого стула. Скрестив руки, я погрузилась. В себя, не в стул.

— Это неважно, — произнесла я, защищаясь. — Я лучше пойду в тюрьму, чем буду жить без своих девочек, не зная, причинила ли я вред своей сестре. Я не вижу смысла. А ты?

— Послушай…

Я напряглась, вступая во второй раунд, обрывая его слова прежде, чем он успел объяснить.

— Я не хочу слушать. Лишь раз. Пожалуйста. Можешь попробовать? Один раз. Это все, о чем я прошу.

— Ни за что. Лейн меня убьет. Я не буду гипнотизировать тебя. Травма головы сильно отличается от психического расстройства.

Раунд третий.

— Как и больной разум. Ты помог тому мужчине. Мне лишь нужно знать, что произошло той ночью. Пожалуйста, Ник. Это ведь не противозаконно, — на самом деле я не была в этом уверена. В любом случае, это работало на телевидении. Я вставила в свою мольбу его имя, чтобы добавить немного личного отчаяния.

Ник положил полу съеденный сэндвич и почесал голову. Пэкстон тоже так делал. Слабость повисла в воздухе вокруг него, и, словно голодный волк, я ее ощутила. Победа за Габриэллой. Абсолютный нокаут.

— Забудь об этом. Я задам тебе несколько вопросов, а тебе лишь нужно как можно точнее ответить на них. Неправильных ответов нет.

Мои легкие и тело обмякли, когда волна безнадежности накрыла меня. Он не понимал, никто не понимал. Я знала, что, если бы он сделал это хотя бы раз, только ради дня аварии, этого было бы достаточно.

— Габриэлла?

Я мгновение изучала Ника, игнорируя его глупый вопрос. Что-то о том, предпочитала ли я котенка или кота. Что-то знакомое охватило меня, вот только я не была уверена, что это.

— Мы знакомы? — вдруг спросила я, чувствуя, что так оно и было.

Он уставился на стол, быстро прерывая зрительный контакт, подтверждая мою догадку. Больше, чем его слова.

— Виделись. Котенок или кот?

— Виделись где?

— Не знаю, просто виделись. Ты бы завела котенка или кота?

Я не сдавалась. Ник тоже что-то скрывал. Интуиция, его осторожность и то, как он резко возвращался к цели нашей встречи, выдавали его. Я была права.

— Где?

— Ты можешь просто ответить на вопрос? У меня скоро пациент, который платит мне деньги.

Я скрестила руки, осторожно глядя на него.

— Ты только что подкинул мне еще один кусочек этого запутанного пазла, который я пытаюсь разгадать. Я выясню, куда его вставить.

— Это угроза?

Я пожала одним плечом, игриво отвечая вопросом на вопрос.

— Разве?