Шут для птичьего двора

Глава 11

Служанка спала, откинув голову назад, приоткрыв рот и иногда всхрапывая. Астид открыл глаза, зевнул. Приподнялся на локте, заглянул в лицо девушки, разделившей с ним ложе в эту ночь. На круглом лице — мятые следы от подушки, кожа на мягкой белой шее собралась складками. Бодрствующей она была привлекательнее, чем сейчас. Старательная, но неуклюжая и неумелая, она стал разочарованием этой ночи. Астид с насмешливой досадой дернул щекой, отбросил одеяло и слез с высокой широкой кровати. Оглянувшись, вспомнил Мэйв и усмехнулся — наверняка те, кто мало-мальски понимал толк в любовных утехах, предпочитали месту прислуги другое занятие.

Утро ворвалось в распахнутое окно суетливыми голосами снующих по двору слуг — подготовка к свадьбе шла полным ходом. Служанки тащили корзины с цветами, носились с ворохами цветных лент, трясли ковры. За воротами замка слышался стук молотков и визг пил. Шум разбудил девушку. Она потянулась, разомкнула глаза, и, увидев льющийся в комнату солнечный свет и стоящего у окна Астида, испуганно вскрикнула:

— Ах ты, батюшки!

Поспешно спрыгнув с кровати, служанка принялась натягивать платье.

Астид подошел к столу, налил в бокал воды из кувшина, и незаметно кинул туда щепотку зелья из коробочки, предусмотрительно приготовленной с вечера.

— На-ка, голубушка, освежись, — подойдя к служанке, полукровка с улыбкой подал ей питьё.

— Спасибо, ваша милость, — служанка, польщенная вниманием, приняла бокал из его рук, выпила, ласково посматривая на господина.

— Ты прелесть, — забирая бокал из её рук, сказал Астид.

Служанка выскочила за дверь, поправляя на голове чепец, а полукровка заглянул в бокал, убедился, что он пуст и с облегчением поставил его на стол — перспектива стать отцом его не вдохновляла вовсе.

Астид оделся и вышел в замковый коридор. Их с князем поселили в центральном здании, в роскошных, но неуютных комнатах — кровати под дорогими покрывалами были слишком высоки, коротки и продавлены, стены холодных комнат, занавешенные коврами и гобеленами, почти не держали тепло. Астид вполне оценил наличие второго человека в своей постели, когда промозглая стынь многосотлетнего замка заставила его прятаться под толстыми одеялами.

Осторожно заглянув в уборную, Астид удовлетворённо кивнул и вошёл. После вчерашнего пира всё уже успели отмыть. На деревянной полке лежали свежие листья салата и лопуха, в углу стояла плоская миска, наполненная цветочными лепестками для освежения воздуха.

Возвращаясь по длинному коридору, скудно освещенному сочащимся из приоткрытых дверей светом, Астид услышал голос барона Хонгескъё — он кого-то недовольно отчитывал. Полукровка прошел мимо, бросив короткий взгляд в дверную щель. Остановился, подумал, вернулся и, притаившись, напряг слух.

В большой комнате, сидя в массивном деревянном кресле у расправленной кровати, сонный лохматый барон в ночной рубашке распекал старшего сына.

— И это не первый твой проступок, Иннегард. На твоей совести смерть музыканта и сгоревший… кхм… весёлый дом.

— Тот паршивец пел скверные песни, неподобающим образом отзываясь о нашей семье. Что касается борделя — он был не из лучших, — Иннегард стоял перед отцом при полном параде, одетый и причёсанный.

— Есть и другие провинности.

— Папенька! Ты намерен вспомнить все мои проделки и огрехи? — бедокур возвёл серые глаза к потолку.

— Некоторые из них забыть невозможно, — и барон многозначительно посмотрел на сына.

— О, перестань, отец! — усмехнулся Иннегард. — Виарине моя ретирада пошла только на пользу.

— Речь не о ней. О другой женщине, — брови Фаннегарда сошлись в суровую линию. Иннегард притих и опустил голову. — Я много лет покрывал твои проступки. Но когда-нибудь моему терпению должен был наступить конец. Я думал, что дал тебе хорошее воспитание, чтобы ты нёс ответственность за всё, что творишь. Но, как видно, я ошибался. Может быть, тебе стоит ещё поездить по миру, поучиться уму-разуму?

Иннегард стер с лицаухмылку и недоверчиво взглянул на отца.

— Ты меня гонишь? Из родного дома? Я — твой сын! Твой первый сын!

— Сын, не оправдавший моих надежд, — отрезал Фаннегард. — Я тебя не гоню. Я отправляю тебя постигать жизнь, понимать ответственность. Если научишься быть бережливее, будешь вполне обеспечен.

Иннегард — потрясённый, растерянный — опустился на край кровати, молча глядя на отца.

— И куда ты меня отсылаешь?

— Для начала в Мидфарн. Северный климат немного остудит твою горячую кровь, а должность второго помощника на медном руднике приведет в порядок разум. Отправишься сразу после свадьбы Эрегарда.

— Да я сдохну там с тоски через месяц! — с негодованием воскликнул Иннеград.

— Тосковать тебе будет некогда, обещаю. К тому же, это ненадолго, контракт пятилетний. Мне нужно чем-то возмещать нанесенный тобой ущерб, так что половина твоего жалованья пойдет на покрытие убытков.

— Контракт? — удивился Иннегард. — Ты заключил на меня контракт? Когда ты успел?

— Вчера вечером, после того, как ты устроил дебош. Кузина твоей мачехи замужем за владельцем рудника. По ходатайству Киары он любезно согласился взять тебя вторым помощником управляющего.

— Киары? — Иннегард встал с кровати и сердито взглянул в лицо барону. — С каких пор моей жизнью распоряжается твоя жена? Я — твой сын! Ты сам не в состоянии принять решение?

— Это и есть моё решение! — вскинулся барон. — А о том, что ты мой сын, ты не вспоминал многие годы! Быть старшим сыном — не только привилегия! Но и ответственность! И я тебе о ней напомню!

— Хочешь унизить меня? Поставить на одну ступень с людьми и проститутками, и заставить работать, чтобы содержать твои бордели?

Астид едва успел шмыгнуть в тень, как Иннеград, с треском распахнув дверь отцовских покоев, выскочил в коридор.

— Стерва! — услышал полукровка сдавленный шёпот красавца, удаляющегося быстрым шагом. Резким взмахом руки метис швырнул огненный шар в факел, укрепленный на стене, и просмолённая пакля вспыхнула, освещая ему дорогу. — Гори всё огнём!

Князя Астид нашёл, конечно же, в библиотеке. Гилэстэл прохаживался у стеллажей, вынимая то одну, то другую книгу, и, небрежно пролистав, со скучающим видом ставил их обратно.

— Нашли что-нибудь интересное, князь? — спросил Астид.

— Ничего стоящего, — откликнулся Гилэстэл. — Библиотека так же бестолкова, как её владельцы, и так же скудна и убога. А как прошло твоё утро?

Выслушав Астида, князь покачал головой.

— Барон понятия не имеет, что из себя представляет его сын. Такими методами Фаннегард не добьется от него ничего, кроме сопротивления. Или того хуже.

— Хуже? — покосился на Гилэстэла Астид.

— Огненная натура может довести Иннегарда до крайности. Он вспыльчив и импульсивен. Еще пара таких свар, и от замка Хонгескъё останутся головёшки. Пора прибирать парня к рукам и заняться его воспитанием.

— Он свою семью, судя по всему, терпеть не может, — хмыкнул Астид. — С ним, как с Ригестайном, не получится.

— Не получится, — согласно кивнул Гилэстэл. — Но тут есть одно существенное обстоятельство — семья к нему любовью тоже не пылает.

За воротами замка плотники возводили «дорогу новобрачных» — увитые цветочными гирляндами столбы, на которых были укреплены трехрожковые подставки для факелов, образовывали широкий коридор длиной в сотню шагов. Разукрашенная цветами и лентами карета должна была отвезти новобрачных после свадебного пира в охотничий домик на озере, где им предстояло провести первую брачную ночь.

Виарина, увлеченно и взволнованно наблюдающая за работой слуг, не сразу заметила подошедшего к ней Гилэстэла.

— Очень красиво получается, — улыбнулся князь, глядя на суетящихся людей.

— Ваша светлость! — обернувшись, поклонилась Виарина.

— Чья это идея? — князь указал на столбы.

— Баронессы, — смущенно улыбнулась Виарина. — Ей хочется, чтобы свадьба Эрегарда была незабываемой.

— Так оно и будет, — ответил на улыбку Гилэстэл. — А наверху что? Факелы?

— Да, они осветят нам дорогу в будущее, — мечтательно взглянула вдальвиконтесса.

— Для вашей свадьбы нужно что-то более оригинальное, — пожал плечами Гилэстэл. — Хотите, я устрою для вас фейерверк? Конечно, скромнее, чем в столице, но, всё же, интереснее, чем факелы.

— В самом деле?! — Виарина распахнула глаза. — Ваша светлость! Это… это было бы чудесно! Хочу!

— Прекрасно, — рассмеялся князь. — Я немедленно этим займусь. Надеюсь, мой сюрприз скрасит впечатление от нелицеприятного поведения вашего бывшего жениха.

— Иннегард просто несносен, — нахмурилась Виарина. — Мне так стыдно за вчерашний вечер. Так унизительно.

— Вам ли стыдиться? — недоуменно взглянул на неё князь. — Ответьте ему тем же!

— Как?!

Гилэстэл стрельнул взглядом вокруг, приблизил лицо к лицу Виарины и заговорщицки зашептал:

— Настаивайте на том, чтобы именно он зажёг светильники над «дорогой новобрачных». Поверьте, собственноручные проводы бывшей невесты к брачному ложу — сильнейшее унижение для мужчины. Но это только между нами, виконтесса.

Отстранившись, Гилэстэл улыбнулся, а глаза Виарины загорелись мстительным воодушевлением.

Астид по заданию князя растирал ингредиенты для фейерверка, когда в комнату вошёл посмеивающийся Гилэстэл.

— Иннегард только что спалил дровяной сарай, — сообщил он.

Полукровка вскинул на него удивленные глаза.

— Что, очередная ссора?

— Вовсе нет, демонстрация точности попадания в цель, — Гилэстэл упал в кресло. — Виарина настойчива в удовлетворении своих капризов, а баронесса рада лишний раз испробовать на прочность нервы пасынка. Барон же намекнул, что станет мягче, если Иннегард усмирит свой гонор и выполнит просьбу виконтессы. Сколько там у тебя?

Астид указал на полные миски.

— Достаточно, — махнул рукой Гилэстэл. — Начнем смешивать.