Шут для птичьего двора

Глава 4

Появление Гилэстэла во дворце на следующий день произвело действие, схожее с тем, какое производит горящая ветка, упавшая на муравейник. Астид, имеющий изрядное уже представление о взаимоотношениях князя с королевской семьей, таил насмешливую ухмылку, наблюдая за суетливыми и напуганными слугами. Осмелившихся препятствовать князь сметал со своей дороги одним только взглядом. Если не помогал ледяной взгляд, в дело шла малая толика магии, оставляющая недоумевающих придворных ненадолго застыть неподвижными столбами. Те же, кто не смел чинить преград княжьей особе, старались хоть как-то соблюсти придворный этикет, и прытко трусили впереди стремительно идущего по дворцовым палатам Гилэстэла. Астид и Ригестайн, отстав от покровителя на положенные два шага, следовали за ним таким же быстрым и легким шагом. Астид был спокоен и уверен, Ригестайн чуть заметно нервничал.

Лакей не успел открыть дверь, замешкавшись при виде нежданного визитера, и был не грубо, но решительно отодвинут в сторону княжьей дланью. Широкие створки подались под напором, и Гилэстэл появился в покоях короля.

— Дядюшка! Как же я рад тебя видеть!

В королевских покоях, кроме самого короля, находились еще четверо эльфов. Мэнелгил вздрогнул, с изумлением воззрившись на широко улыбающегося, раскинувшего для объятий руки, вошедшего племянника.

— Гилэстэл?!

Князь шагнул и сгреб короля в охапку, воодушевленно обнимая. Эльфы смотрели на это горячее проявление чувств с недоуменным недопониманием.

— Как… когда ты приехал? — выдохнул дядя, стиснутый сильными руками племянника.

— Только что, дядя. Только что. И сразу к тебе.

Князь выпустил короля из цепких объятий, отступил, и, спохватившись, учтиво поклонился. Астид и Ригестайн последовали его примеру.

— Гилэстэл! — тут только опешивший от неожиданности Мэнелгил осознал ситуацию до конца. Давно не появлявшийся в столице племянник вернулся.

А полуэльф, довольный произведенным эффектом, с улыбкой смотрел на короля.

— Оставьте нас, — на повелительный жест королевской руки находившиеся в комнате эльфы направились к двери. — Сарлис, ты задержись.

Черноволосый темноглазый эльф остановился, повернулся к королю. Астид с любопытством смотрел на королевского отпрыска, которого некогда катал на спине, а при одном только слове князя мог отправить в небытие. Капризное и непоседливое дитя выросло, превратившись в зрелого мужа.

Принц с почтением взглянул на короля, с любопытством — на гостей. Мэнелгил, наконец, сменил удивление на радость, улыбнулся.

— Знакомься, сын. Это князь Гилэстэл Илфирион Хэлкериес, твой кузен. Ты был еще ребенком, когда он покинул Маверранум.

— Я рад, — Сарлис с легкой полуулыбкой протянул Гилэстэлу руку, глядя снизу вверх на неожиданно явившегося родственника.

Гилэстэл подал ладонь, и тоже чуть улыбнулся, отметив силу ответного рукопожатия. Если ростом принц князю и уступал, то силой обделен не был.

— Как поживает тетушка? И сестрица?

— Здоровы, — улыбнулся король. — Вот уж не чаял тебя увидеть. Сколько же лет ты здесь не появлялся? Тридцать?

— Тридцать четыре.

— Тридцать четыре! Совсем про нас забыл на своем островке. Как его? Норхет? Норхетский ты затворник! Но прибыл очень кстати. Анарниэлль десять лет, по этому поводу намечено торжество. Надеюсь, ты не исчезнешь до этого времени?

— Нет, дядя. На этот раз я намерен задержаться в Маверрануме, и в самой столице тоже.

— Прекрасно! Что может быть радостнее, чем воссоединение семьи! Сарлис, распорядись, чтобы для кузена и его друзей приготовили комнаты.

Гилэстэл, сложив руки на груди, стоял на террасе и глядел на расстилающийся у подножия дворцового холма город. Залитая солнечным светом столица не радовала глаз князя — лицо его было хмурым. На подошедшего Астида он даже не оглянулся, узнав его по легкой походке. Полукровка встал по правую руку от князя, направив взгляд туда же, куда смотрел его покровитель. Слева возникла фигура Ригестайна, с немалым интересом устремившего взгляд на переплетения столичных улиц.

— Что ты видишь, Ригестайн? — после недолгого молчания спросил князь.

— Красивый город, — пожав плечами и чуть улыбнувшись, ответил тот.

— А ты, Астид?

Тот помедлил с ответом, окидывая взглядом лабиринты столичных стен.

— Муравейник. Суетливый и бестолковый. Вы любите этот город. А мне больше по душе наш остров. А что видите вы, князь?

— Я… Я вижу город рабов. Все это — собственность короны. Собственность короля и его семьи. Его друзей и подлиз. То, что жители этого города создавали своими руками в течение многих десятилетий, в одночасье перестало принадлежать им. Единым росчерком пера многие были превращены, по сути своей, в нищих. Я удивлен, что народ Маверранума столь безропотно воспринял эту реформу. А король сделал новый шаг к собственному падению. Очень большой шаг. Разве истинный король так заботится о благе своих подданных? Отбирая у них нажитое? Именно эти мысли зреют в голове большинства тех, кто живет в тени дворцового холма. И Оствуд не самый умный из них. Есть еще одно важное обстоятельство: это большинство — люди. Мысли их пока еще робки и несмелы. Но если дать им возможность думать… и направить в нужном направлении их размышления… Король прекрасно знает требы народные — хлеб и зрелища. Он дает им развлечения, затмевая их разум праздниками и дармовой выпивкой. Но в людском стаде всегда найдутся вожаки, за которыми оно пойдет — голодным ли, сытым ли. Неплохо было бы найти таких. Или воспитать самим.

Астид, кивнув, опустил глаза, прекрасно понимая, куда клонит князь. Ригестайн взглянул на князя, в душе признавая, что внешность его покровителя куда как более подходит для повелителя Маверранума. Улыбчивый, приветливый и простоватый с виду эльф Мэнелгил в этом качестве проигрывал своему племяннику — высокому полукровке с властным взором холодных голубых глаз. Взгляд темных глаз короля был теплым и мягким. Взгляд Гилэстэла пригибал к земле, заставляя трепетать.

— Ты неправ, Астид, — зрачки князя сверкнули на солнце льдом. — Я не люблю этот город. Он отторг меня, вытеснил за свои стены, забыв мое имя. А пренебрежения я не прощаю. Имя этого города тоже канет в небытие, порастет полынью и чертополохом.

— А как же трон? Ведь вы хотите вернуть его?

— Я хочу вернуть власть, Астид. То, чем я был наделен по праву рождения. Справедливую власть. Откуда она будет исходить — неважно. С дворцового ли холма или с далекого острова — совершенно неважно.

Обед накрыли в малом трапезном зале — по-домашнему уютной, светлой комнате. «И стоило ли покидать постоялый двор?» — подумал Астид, усаживаясь за небольшим — не более чем на десять человек — столом. Однако убранство зала и посуда были отнюдь не кабацкими. Свечное пламя отражалось в серебре канделябров и кубках, наполняемых великолепным сайельским вином. Подаваемыми на стол блюдами вряд ли потчевали гостей в трактирах.

Астид стрельнул глазами по высочайшим сотрапезникам. Гилэстэл непринужденно беседовал с королем, больше спрашивая, и стараясь поменьше распространяться о себе. Тот, по всей видимости, действительно был рад племяннику. Королева Тасарнаэль поминутно вклинивалась в их разговор, перемежая его шутками и воспоминаниями. Взгляд королевы переметнулся к Астиду, и она, тронув сына за руку, воскликнула.

— Астид! Ты ведь помнишь Сарлиса ребенком? О, дорогой, если бы ты знал, какой ловкой и заботливой нянюшкой был Астид!

Полукровка вежливо улыбнулся воспоминаниям королевы. Ригестайн удивленно-насмешливо покосился на друга. А принц недовольно свел к переносице тонкие брови.

— Матушка, — оборвал он мать. — Мне кажется, сейчас эти воспоминания несколько неуместны.

— Отчего же? — рассмеялась королева. — Всегда приятно вспомнить юные годы своих детей.

— Кстати, о детях, — услышал её слова князь. — Я не вижу юной принцессы. Где же моя сестричка? Мне не терпится с ней увидеться.

— Её сейчас нет в столице, — ответил Мэнелгил. — Она гостит в Олломаре.

— У Мариеллониесов?

— Да, у моего давнего друга. Эарнил привезет её к празднику вместе со своими детьми.

— Со своими детьми? Эарнил обзавелся супругой? — вяло поинтересовался Гилэстэл.

— Именно, — с хитрецой во взгляде ответил король. — Знаешь, на ком он женился?

— Какая разница? — пожал плечами полуэльф. — Но я рад за него.

— Его супругой стала дочь баронессы Ваттельхонт.

Вот тут Гилэстэлу пришлось удивиться по-настоящему.

— Эарнил взял в жены… э-э… женщину из людей?!

— Любовь, — смеясь, покрутил король пальцами в воздухе. — И дети у них получились очаровательные. Особенно дочь. Ей уже шестнадцать.

Астид заметил быстрый досадливый взгляд, брошенный принцем на отца. Гилэстэл отставил кубок и откинулся на спинку кресла, обменявшись с полукровкой многозначительным взглядом.

— Удивлен? — рассмеялся король.

— Честно говоря — да, — признался князь. — Чтобы сам Эарнил….

Разговор переместился в иное русло — заговорили о всякой ерунде вроде браков и законов наследования. Ригестайн украдкой тронул Астида за руку, и, склонившись к его уху, зашептал.

— Ты что, действительно нянчил принца?

— Отстань, — прошипел полукровка, наступив ему на ногу под столом.

— Нет, правда? А он не писался тебе на руки?

Ригестайн неслышно хихикнул, ловко выдернув сапог из-под каблука Астида, и уткнулся в тарелку. Но глаза его искрились смехом.

-/-

Принцесса Анарниэлль прибыла в столицу через восемь дней. Карету с гербом Мариеллониесов — черной жемчужиной в открытой раковине — и сопровождающий её эскорт встречалана парадном крыльце вся королевская семья. Гилэстэл находился тут же. Князь Эарнил, владелец замка Олломар, первый и единственный добытчик и поставщик жемчуга в Маверрануме, въехал на королевский двор верхом на великолепном белом жеребце. Легко спрыгнув с коня, он приветствовал короля сначала как его поданный — низким поклоном, а потом — как старый друг, заключив Мэнелгила в объятия. Этого эльфа Гилэстэл знал давно, и особого внимания его появлению не уделил.

А вот на карету, остановившуюся у крыльца, князь взирал с напряженным интересом. Подавшись вперед, он смотрел, как слуги раскладывают лесенку, как открывают двери. Первой из кареты появилась супруга Эарнила, и Гилэстэл по достоинству оценил выбор жемчужного магната. Урожденная баронесса Ваттельхонт дала бы фору многим эльфийкам в свои тридцать шесть — высокая, с горделивой осанкой, мягкой улыбкой на выразительных полных губах и пепельными волосами, собранными сеткой с вплетенными в неё жемчужинами. Князь уловил восхищенный и влюбленный взгляд, с каким Эарнил, оттеснив пажа, помог жене сойти по лесенке.

Вслед за ней из кареты показалась принцесса. Её Гилэстэл узнал сразу же по чрезвычайной схожести с её братом — черноволосая, темноглазая девочка со светлой, почти прозрачной, кожей. Тонкая и изящная, словно тростинка, она соскочила с первой ступеньки и радостно кинулась к королю.

— Отец! Матушка!

Звонкий голосок зазвенел серебряным колокольчиком. Она бросила на Гилэстэла чуть удивленный взгляд, на отца — вопросительный.

— Твой кузен, милая. Князь Гилэстэл.

На легкий поклон Гилэстэла принцесса благосклонно кивнула, и, обернувшись к карете, позвала.

— Эарин! Эариндель!

Сарлис внезапно сорвался с места, и, поспешно подойдя к карете, подал руку появившейся оттуда девушке. Супруга Эарнила была обворожительна, но её очарованию суждено было угаснуть с годами. Дочь же его была прекрасна. Подобной красоте могла бы позавидовать любая из эльфийских красавиц. И ей не страшно было время. Роскошные пепельные волосы, не скованные пленом лент и сеток, свободно рассыпались по плечам. Синие глаза, огромные, глубокие как море, на берегах которого родилась эта наяда, потупились при виде принца, помогающего ей выйти из кареты. Склонив голову и вложив в руку наследника свои пальчики с розовыми ноготочками, Эариндель спустилась по ступенькам.

— Эарин! — послышался из кареты детский голос с паническими нотками. — Ну, Эарин, помоги же!

В дверном проеме показалась детская ножка в мягком полусапожке, стукнула по порогу. Чета Мариеллониесов переглянулась со вздохом. Эариндель, высвободив ладонь из руки принца, повернулась к карете.

— Эркель, что опять случилось?

— Лента! Она зацепилась. Я не могу еёотцепить.

Эариндель с легкой улыбкой безропотно скрылась в карете. Через несколько секунд оттуда выпрыгнул мальчик лет шести. Брови над синими и большущими, в точности как у сестры, глазами, были недовольно сдвинуты. В одной руке он держал шелковую голубую ленту, а длинные каштановые волосы былив совершеннейшем беспорядке.

— Сколько раз говорил — обрежьте мне эти лохмы! — ворчал потомок Эарнила, подходя к королю и кланяясь. — Здравствуйте, Ваше величество!

— Здравствуй, Эркель, — с улыбкой кивнул к мальчику король.

— Ваше величество! Могу я попросить вас? — проигнорировав укоряющий взгляд родителей, спросил Эркель.

— Конечно, — солидно, но с оттенком веселости ответил король.

— Прикажите моему отцу, чтобы он разрешил мне обстричь волосы! — выпалил Эркель.

Король с улыбкой переглянулся с Эарнилом.

— Я обещаю подумать над твоей просьбой, Эркель. Чуть позже, подойдя к ней со всей серьезностью.

— Спасибо, Ваше величество, — стрельнув на отца победоносным взглядом, с достоинством поклонился мальчуган.

Сопровождая прибывших гостей во дворец, Гилэстэл не отрывал взгляда от Эариндель. Ах, как же его интересовала эта прекрасная полукровка! Красота девушки не оставила и его равнодушным, но все же в большей степени его занимала другая мысль — имеет ли это очаровательное создание магический дар? Сарлис, заметивший явный интерес князя к девушке, что шла с ним под руку, ответил князю прямым предостерегающим взглядом. Гилэстэла позабавил этот взгляд — Его высочество ревнует? Но внимание к Эариндель он притушил.