Шут для птичьего двора

Глава 17

Иннегард проснулся на одеяле под деревом. Зелень шелестящей листвы пронизывали солнечные лучи. Над ним на ветке суетилась сойка. Иннегард сел, с удивлением осмотрелся. Сойка, напуганная его движением, заверещала и перепорхнула выше.

Неподалёку горел костёр. Возле него, помешивая в котелке ложкой, сидел раздетый по пояс Астид.

— Эй, — окликнул его Иннегард.

Полукровка оглянулся, усмехнулся.

— С днем рождения, твоя милость. Обед почти готов, так что поторопись с умыванием.

И указал взглядом в направлении реки, где Гилэстэл, зайдя по грудь в воду, купал своего коня. Две другие лошади паслись неподалеку.

Иннегард поднялся, и, ощутив головную боль, поморщился.

— Головушка? — сочувственно-насмешливо поинтересовался Астид. — Это бывает после принудительного перевоплощения. Говорю тебе, ополоснись. Сразу полегчает.

— Долго я спал? — стягивая рубашку, спросил Иннегард.

— Шесть часов, — пожал плечами полукровка. — Надо признать, ты довольно тяжелый.

Иннегард прошел на берег и, раздевшись, погрузился в речные струи. Прохладная вода почти сразу уняла ломоту в голове, освежила мысли. Гилэстэл, отирая бока коня пучками травы, с полуулыбкой посматривал на светловолосого полуэльфа.

— Странно вы путешествуете, — сказал Иннегард, вернувшись к костру и оглядев нехитрый лагерь. — Ни свиты, ни слуг.

— Тебе непривычно? — снимая котелок с огня, хмыкнул Астид.

— Напротив. Я так целый год жил. С цирковым балаганом полстраны объездил.

— И как?

— Понял, что предпочитаю комфорт.

— Ты удивишься — мы тоже.

Гилэстэл вывел коня на берег и пустил пастись, а сам оделся и подошёл к костру. Сунув руку в один из вьюков, он протянул Иннегарду кусок серого гранита.

— Держи. Это тебе подарок, на память.

— Что это? — полуэльф озадаченно принял странный сувенир.

— Осколок твоей надгробной плиты. Крышку уронили, и он откололся. Корявые у тебя были похороны, надо сказать.

На лицо Иннегарда легла тень, он сжал обломок в кулаке. Гилэстэл положил руку на его плечо.

— Это уже в прошлом, Иннегард. А в будущем тебя ждёт долгая и интересная жизнь.

— С чего вы взяли? — покосился на него полуэльф.

— С того, что теперь ты мой ученик.

— И чему вы будете меня учить?

— Многому. А ты будешь учить меня. Астид, ты собираешься нас кормить?

Ели уху, черпая из одного котелка. На расстеленной скатерти Астид разложил взятый в дорогу провиант. Иннегард, поначалу чувствовавший себя скованно, вскоре расслабился и успокоился. Поев, он улегся на траве и уставился в небо, катая в ладонях осколок.

— Эй! Как там тебя, Астид?

— Астид, — кивнул полукровка.

— Где-нибудь поблизости есть приличный бордель? Мне нестерпимо хочется или убить кого-то, или….

Астид усмехнулся. Этот отвязный желтоволосый метис положительно ему нравился.

— Выше по течению городок имеется. Можем слегка увеличить доход твоему папеньке.

— Что? — приподнялся на локте Иннегард. — Платить шлюхам? Их почтит своим присутствием благороднейший …

Тут он запнулся, посмурнел.

— А кто я теперь, собственно? Брат лишил меня любимой женщины, папаша — титула и жизни.

Гилэстэл прищурился на эти слова.

— Когда я просил барона о снисхождении к твоей судьбе, он, помимо этой злосчастной свадьбы, помянул какую-то давнюю историю с женщиной. Что еще ты натворил?

— Он винит меня в смерти своей второй жены. Я что-то подмешал ей в вино на их свадьбе.

— Ты? Но ты был тогда ребенком!

— Вот именно! — сверкнул глазами Иннегард. — Я был всего лишь ребенком, отец которого променял его на чужую женщину! Я не думал, что может случиться что-то плохое. Мне было бы достаточно, если бы она провела брачную ночь в уборной. Детская шалость.

— И что ты подмешал?

— Не знаю. Просто украл у замкового лекаря склянку с чем-то и влил в её кубок. Кто же знал…

— А барон? Что он?

— Я же его сын. Был тогда еще единственный сын. Он скрылот всех истинную причину смерти жены.

— Не от всех.

— Что вы хотите сказать?

— Твоя мачеха, баронесса Киара, прекрасно осведомлена об этом случае.

— Откуда вы знаете?

— Она сама намекнула мне в разговоре. Без подробностей, конечно. Она имеет сильное влияние на твоего отца. Без давления с её стороны барон вряд ли бы решился на то, на что решился.

— Гадина, — прошипел Иннегард. — Породистая тварь. Плодовитая и ядовитая, как паучиха. Наплодила «чистокровок» и тычет отцу в лицо моей человечьей кровью. А он за щель под её юбкой готов родного сына на плаху отправить. Однажды я с ней поквитаюсь. С ними со всеми. Вернусь и поквитаюсь. Этому вы тоже будете меня учить, Ваша светлость?

Гилэстэл притушил огонёк в глазах.

— В первую очередь, Иннегард. В первую очередь.

Иннегард оказался весёлым, бесшабашным и нагловатым. Но весёлость его граничила со злым сарказмом, а бесшабашность отдавала лёгкой малахольностью. Гилэстэл, наблюдая за полуэльфом, понимал, что за сумасбродными выходками Иннегард прячет собственную неуверенность и горечь отвергнутого ребенка. А еще выяснилось, что светловолосый полуэльф падок на красивую одежду и охоч до противоположного пола. Женщины — от служанок до знатных дам, не в силах были отказать дерзкому красавцу.

В первом же трактире, где они остановились на ночь, Иннегард умудрился соблазнить супругу какого-то постояльца. Проснувшийся среди ночи Астид увидел, как новый воспитанник князя, покинув постель, тихо выскользнул из комнаты. Полукровка проследил за Иннегардом до чулана, в который чуть погодя, прокравшись по темному коридору, шмыгнула закутанная в шаль молодка. Посмеиваясь, полукровка вернулся в комнату. По всей видимости, в балладе, спетой невезучим певцом, имелся смысл, и неутомимая любвеобильность была главным достоинством дома Хонгескъё. Астиду пришла в голову мысль, что получение прибыли от весёлых домов было лишь второстепенной целью барона Фаннегарда. Как-никак, в семье подрастали восемь сыновей.

Утром Астид, глядя на воздушный поцелуй, тайком посланный счастливицей уезжающему кавалеру, шутливо подмигнул Иннегарду.

— По тебе не скажешь, что ты усоп. Резвишься, как живой.

— Есть кое-что, что во мне всё-таки умерло, — Иннегард взглянул на полукровку непривычно серьёзными глазами.

На обратную дорогу времени ушло в три раза меньше. Оствуд радостно встретил князя и его спутников, с услужливой поспешностью подгоняя прислугу. В номере было пусто — Ригестайн, по словам хозяина, ушел ранним утром.

Иннегард, развалившись в кресле, оглядел комнаты.

— Я думал, у вас здесь собственный дом.

— Мой дом далеко отсюда, — снимая пропылившуюся одежду, ответил Гилэстэл. — В «Королевском виночерпии» я останавливаюсь, когда бываю в столице.

— Это хорошая гостиница, — согласился Иннегард.

— Лучшая, — поправил его Астид.

— Чем докажешь? — прищурился Иннегард.

— Сейчас в купальню спустимся — увидишь, — потянулся полукровка и одарил приятеля хитрым взглядом.

— Купальня — это хорошо, — бывший наследник баронского титула бросил скептический взгляд на потрепанный наряд. — Одёжка поизносилась, вторую неделю в одном и том же. Обновить бы, Ваша светлость.

— А ты, похоже, привереда по части гардероба? — усмехнулся Астид. — Семейство твоё этим, вроде бы, не грешит.

— Им это ни к чему, — поморщился Иннегард. — Они и так идеальны. Отец так и говорил: «Истинная красота не нуждается во внешних украшениях». Хотя, как по мне, так он просто скупердяй. Одно радовало — я старший, новое платье первым носил. Ох, Киара и бесилась с этого! И не забывала напоминать регулярно, что, как бы я не старался, до её породистых эльфят мне не дотянуться. Вот и приходилось компенсировать внешним видом. Всю силу красивой одежды я оценил, когда из дома ушёл. На подмостках много не заработаешь, но то, что получал — всё на шмотки тратил. И не напрасно. Знаешь, на какие расходы готовы иные дамы, чтобы такого прелестника, как я, к себе в будуар заполучить?

— И не стыдно тебе было старушек обирать? — расхохотался Астид. Гилэстэл тоже улыбнулся.

— Старушек?! — шутливо возмутился Иннегард. — Видел бы ты этих «старушек»! Я в своих объятиях не одну княжну и баронессу держал! Эльфиек, к твоему сведению.

— С такими талантами тебе ничего не стоило найтижену получше, чем Виарина, — неосторожно заметил полукровка.

Иннеград перестал улыбаться. Вздохнул, посмотрел в окно.

— Можешь смеяться, но я любил её, — выдавил после недолгой паузы. Потом махнул рукой, принимая прежний беспечный вид. — И вообще, брак — не моя стезя.

Отмокая в ванне в компании хорошенькой банщицы, Иннегард полностью согласился с мнением Астида и признал, что «Королевский виночерпий» — лучшая гостиница. К их возвращению в большой комнате накрыли стол, и Иннегард оценил ещё и кухню. Одетый в рубашку и штаны Гилэстэла, он щурился от удовольствия, попивая красное сайельское.

— Знаете, Ваша светлость, а мне очень нравится быть вашим учеником, — признал Иннегард. — Гораздо больше, чем быть сыном своего отца.

— Надеюсь, в дальнейшем твоё мнение не изменится, — со сдержанной улыбкой ответил Гилэстэл.

— Нет, — помедлив, твёрдо ответил Иннегард. — Титул я потерял, но честь моя при мне. Я обязан вам жизнью, теперь она ваша.

— За честь, — поднял бокал князь.

— За честь, — откликнулись полуэльфы.

Подкрепившись и отдохнув, Гилэстэл с Астидом отправились во дворец. Перед уходом, оглянувшись на Иннегарда, князь сказал:

— Тебе лучше не покидать гостиницу. Город, конечно, велик, но и гостей у твоего отца было немало. Не хотелось бы случайных встреч. Если что-то понадобится, скажи хозяину. Я пригласил портного, так что тебе будет, чем заняться в наше отсутствие. Не стесняйся в расходах, одежда — то, по чему нас оценивают в первую очередь. К сожалению.

Оставшись один, Иннегард немного повалялся на кровати, выпил еще вина, совсем немного, с удовольствием смакуя его. Напиваться таким вином было бы кощунством. Да и не хотелось больше хмельного забвения. Побродив по комнатам, Иннегард увидел книги. Пролистал несколько, и, не найдя для себя ничего интересного, положил на место. Хотел спуститься в купальню, но в дверь постучали.

— Ваша милость! Портной к вам.

— Наконец-то! — Иннегард нетерпеливо распахнул дверь.

Портных было двое. Они явились, нагруженные коробами с образцами тканей, кружев, вышивок, принесли с собой коробки с пуговицами, застежками, крючками, кантами, защелками, тесьмой и прочими аксессуарами. И Иннегарда прорвало. Заразившись его азартом и предвкушая немалую прибыль, портняжки трудились не покладая рук — снимали мерки, спорили с желтоволосым модником на предмет цветовой сочетаемости тканей, ширины рукавов и формы воротников. Наконец, утомлённые, но довольные крупным заказом, портные удалились, пообещав доставить первое готовое платье к завтрашнему полдню. Остальное — дорожный костюм, три камзола различного фасона, парадный кафтан, дюжину рубашек, три пары штанов, полдюжины шелковых шейных платков — обязались изготовить за неделю.

Иннегард устало плюхнулся на кровать и задремал. Разбудило его похлопывание холодного металла по лицу. Иннегард открыл глаза и вжался в подушку. Над кроватью, приставив к его горлу клинок, стоял темноволосый полуэльф.

— Ты кто такой? — спросил он.

— Железо убери сперва, — Иннегард указал глазами на меч.

— Сначала объясни, что ты здесь делаешь. И кто тебе разрешил рыться в вещах?

— Его светлость разрешил. А ты, наверное, Ригестайн?

Черноволосый хмыкнул и убрал клинок в ножны, с интересом присматриваясь к мужчине на кровати.

— Князь вернулся?

— Вернулся, — подтвердил Иннегард, поднимаясь.

— Как звать?

— Иннегард.

— Так что ты тут делаешь?

— Сплю, ем, пью. А если по сути, то с недавнего времени я у Его светлости в учениках.

— Ты? В учениках? — удивился Ригестайн, оценивающе рассматривая Иннегарда. — Это за какой же талант Гилэстэл тебя взял?

— Я неплохо разжигаю очаги. И много у него учеников?

— До сегодняшнего дня были только я и Астид. Что ж, Иннегард, я рад знакомству, — Ригестайн протянул руку новому другу.