Синдикаты на краю империи

Глава 4

Разные бывают джойстики. Я припоминаю те, что появились в «девяностых» вместе с первыми компьютерными клубами. Рукоять, гашетка, основание…

Забываем, ребята.

Местные очумельцы разработали хрень, взаимодействующую с пилотом на уровне энергетических каналов. Энергия ки активирует Знаки, запускает сложные каббалистические схемы, и начинаются подлинные чудеса. Рукояти прыгают в ладони, фиксаторы защёлкиваются на запястьях и предплечьях. Я чувствую, как живительный поток струится во мне, проникает в джойстики, циркулирует по незримым каналам и возвращается обратно. Я словно сросся с этим устройством и не могу отлипнуть…

— Успокойся, — ворвался в сознание голос инструктора. — Ты можешь этим управлять.

Браслеты не имели проводов и видимых признаков подключения. И всё же, мне казалось, что я начал сживаться не с этими штуками, а со всей махиной робота.

— Представь, что встаёшь на ноги, — сказал Райнер. — Опусти локти. Ещё ниже. Распрямляй руки, только медленно. Образ удерживай в голове.

Я выполнил все предписания.

Глубоко вздохнул и попытался прижать локти к корпусу. Сопротивление меня озадачило. Воздух словно сгустился, затвердел и начал упираться, мешая действовать эффективно. Я увяз в киселе.

— Больше ки, — подсказал Райнер.

Я с трудом, но смог ускорить циркулирование энергии по своим жилам. Кисель стал менее вязким, и я представил, что мои железные конечности распрямляются. Вновь опустил руки.

Движок шагателя мерно загудел.

Поршни, передачи, гидроусилители — всё заработало.

Мех начал подниматься с колен, а меня так заколбасило в кресле, что я с непривычки едва не ткнулся мордой в консоль.

Вот гадство!

Забыл пристегнуться.

— Аккуратнее! — рявкнул куратор. — Сади его обратно, идиот!

Корпус робота опасно накренился.

Я сообразил, что пристёгивание — это ещё полбеды. Никто не удосужился рассказать мне, как закрывается кабина. Упасть на асфальт с трёхметровой высоты… сомнительное удовольствие.

Сердце бешено заколотилось о грудную клетку.

Нет, я не боялся переломать себе кости или свернуть шею. Просто… то, чем я занимаюсь сейчас, кажется мне запредельно чуждым. Пара секунд, а мне привиделось, что я и есть робот. Двигаю сочленениями, перерабатываю топливо в своих цилиндрах, выпускаю чёрный дым из выхлопных труб…

Уму непостижимо.

Плечи едва не вывернуло.

Я сумел посадить меха, и наваждение схлынуло. Только боль в суставах и циркулирующая через браслеты энергия напоминали о том, что я двигал многотонную конструкцию силой мысли.

Перевожу дух.

— Время отклика видишь? — спросил Райнер.

Смотрю на циферблаты. Натыкаюсь глазами на тот, что снабжён делением на секунды и терции. В середине циферблата обнаружился таймер, на котором значилось: «0,2».

— Две десятых.

— Недурно, — похвалил куратор. — Вылезай.

Я не спешил с выполнением приказа.

— А рычаги зачем?

Инструктор посмотрел на меня как на психопата.

Снизу вверх.

— Тебе ещё рановато об этом думать.

— Но они же тут есть, — не унимаюсь я. — И как ими пользоваться, если руки заняты?

— Вот привязался, — Райнер был раздражён. — У тебя же пальцы свободны. Ход мягкий у рычажков. Отпустил рукоятку, двинул. Переключил передачу или ещё чего.

— Ага, — я с интересом покосился на чёрные набалдашники. — Тут их три. Один скорость переключает. А два остальных?

— Ручной тормоз. Акселератор.

— А педали?

— Фрикцион и ножной тормоз.

— Я так понимаю, ключ зажигания вы не используете.

Райнер выдохнул.

— Иванов, ты мёртвого достанешь. Вылезай.

— Как?

— Представь, что элементы управления отваливаются. Перестань отдавать ки.

Звучит, как два пальца об асфальт.

Я мысленно отбросил джойстики.

В реальности браслеты разомкнулись, позволяя мне разжать пальцы и оторвать ладони от тёплого обрезиненного пластика. Устройства плавно опустились на пол, игнорируя законы гравитации. Улеглись в специальные ячейки.

Мне захотелось получше изучить приборный щиток, но куратор злился. Тут ничего удивительного — ему Гриднева тестировать, а потом везти нас обратно в гимназию. А ещё ж отчёты руководство потребует, без этого никак.

Нехотя выбираюсь из кабины.

Веет от этих механикусов… мощью и разрушением. Даже устаревшая модель впечатляет. Так и видишь в своём воспалённом воображении, как трёхметровые исполины истребляют на поле боя вражескую конницу, подтянувшиеся к городским стенам катапульты… Хотя, какие нахрен катапульты? Наверняка их инквизиция запретила, как и другие торсионные машины. Да и конница не нужна при наличии моторизованных соединений.

Блин, я же не представляю, как ведутся современные войны. От слова «совсем». Вот есть у них дирижабли, роботы эти с бензопилами… А ещё что? И как всё это взаимодействует друг с другом?

Надо бы книжки почитать умные.

Или добраться до диафильмов.

Наверняка в библиотеке имеются диафильмы с кадрами военной хроники. Вряд ли это всё засекретили. Ну, и документальное кино никто не отменял.

Интересно, в этом мире есть боевики?

Спрыгнув на асфальт, я отошёл на почтительное расстояние от меха и стал наблюдать за действиями Гриднева. У которого, к слову, вообще ничего не получалось. Поначалу. Намучившись со сменой конфигурации, как это назвал Райнер, староста в итоге ухитрился шевельнуть рукой исполинского робота. И озвучил время отклика. Четыре десятых. Вдвое хуже, чем у меня.

Как ни крути, а Барский — звёздочка.

Хоть сейчас упаковывай в кабину и перебрасывай в одну из горячих точек планеты.

Есть чему поучиться, ага.

Визит в библиотеку назревает давно. Но ещё больше меня влечёт информация, недоступная мещанам. Взять, например, Чёрное Око. На каждом углу про них не трубят, в газетах не пишут. Радио и телевидение полностью игнорируют тайные общества. Словно их и нет вовсе. А ведь эти структуры подрывают устои, угрожают стабильности. Значит, кто-то следит за ними, накапливает информацию. Эта информация должна где-то храниться. Какие-нибудь клановые архивы.

Ясен пень, в архив Великого Дома мне не попасть.

Сейчас.

Но это не означает… Да ничего не означает. Для человека, умеющего проходить сквозь стены, запертая дверь — условность. А с Чёрным Оком я хлебну горя, помяните моё слово. Враги, знающие о тебе всё или многое, но при этом скрывающиеся в тени — это неприятно. Я бы даже сказал, опасно.

Размышляя таким образом, я ехал домой.

Экскурсия на полигон подошла к концу, нашу группу высадили возле гимназии. Ребята притихли — большинству не понравился результат тестирования. Изредка я ловил на себе оценивающие взгляды.

Когда все начали разбредаться по домам, куратор Райнер окликнул меня по имени.

— Сергей, на минутку.

Что интересно, Игоря задерживать не стали.

Я замедлил шаг.

— Подбросить тебя? Где живёшь?

Провокационный, мать его, вопросик.

— Я в библиотеку хотел съездить.

Ляпнул первое, что пришло на ум.

— В какую?

От общения с Райнером не отвертеться.

— Губернаторская.

— Это в центре? На Тимирязевской?

— Угу.

— Мне в ту сторону. Садись.

Машина у Райнера была под стать своему владельцу. Угловатый, но весь какой-то укреплённый монстр с высокой посадкой, мощными колёсами и кенгурятником. Чем-то мне этот зверь напоминал «гольф кантри» из прежней жизни. Вживую я эти модели не видел, только в кино — «железный занавес» всё-таки. Зато потом, уже после распада Великого и Могучего, столкнулся, вы не поверите, в Австралии.

На капоте я заметил изображение стилизованной медвежьей лапы. Сзади — крепление с запаской. И да, вместо крыши натягивающийся брезент, так что в жару можно превратить это извращение в кабриолет.

Нижняя часть джипа, колёса и борта были заляпаны грязью.

— Помыть надо, — буркнул неуловимый куратор. — Нравится?

— Круто выглядит.

— Не важно, как выглядит, — пробухтел Райнер, усаживаясь за руль и щёлкая блокиратором пассажирской двери. — Это «Урал-24» с двухлитровым движком. Ты посмотри, рама какая. Для гор — самое то.

Ты ещё скажи, подумал я, усаживаясь на переднее сиденье, что он сто двадцать лошадей выдаёт. Нереальное для вашего времени достижение.

— Сто двадцать пять эл-эс, — с гордостью сообщил куратор, вставляя ключ зажигания. Чем оправдал мои самые мрачные прогнозы. — Пристегнись. У тебя с этим явные проблемы.

Я послушался.

В чужой монастырь, то есть машину, не надо лезть со своим уставом.

Мы съехали с тротуара и понеслись в направлении Судьбы. В дожди этот перекрёсток сильно подтапливает, но сегодня погода норм.

— А что в библиотеке-то забыл? — как бы невзначай поинтересовался Райнер. — Я думал, ты круглые сутки на ножах с кем-то дерёшься.

— У меня ж потеря памяти, — делаю скорбное лицо. — Иногда почитываю газеты, а то не понимаю, что вокруг происходит.

— Ясно, — кивнул Райнер, проскакивая на полной скорости мимо старушки на «зебре». Та профессионально уклонилась, пропуская психа. — Так вот, отклик у тебя приличный. Не рекорд, но и не полное днище. Этот параметр, кстати, улучшается.

— Правда? — уже ясно, куда он клонит.

— Да. И мне показалось, что ты заинтересовался мехами. А тут такое дело… надо любить эти машинки. Чувствовать их. Смекаешь? Тогда появятся шансы стать хорошим пилотом.

— А зачем оно мне?

— Престижно, — начал перечислять Райнер, перестраиваясь в соседний ряд. — Платят хорошо. По меркам любого кланового центра. Не сразу, само собой. Испытательный срок, затем присяга и учебка, первый контракт. Три категории, включая высшую. Куча доплат. За выслугу лет, квалификацию, боевые награды…

— Можно погибнуть на войне, — резонно замечаю я.

— Я тебя умоляю. Мы сейчас воюем только на Каспии с иранцами, да и то конфликт замороженный. Не тянет Халифат финансово, не те нынче времена.

Да уж. Приближаются «восьмидесятые». Значит, должен быть свой Афган. Не такой, правда. катастрофичный для империи, как в моём альтернативном прошлом.

— И что мешает Эфе меня туда забросить?

— Ничто не мешает, — пожал плечами куратор. — Но там сейчас ограниченный контингент застрял. Эскалация не планируется. Правящий Дом справляется и без нас, мобики им не нужны.

Хоть что-то радует.

— А когда в гимназии аттестат получишь и учебку пройдёшь… Может, всё и закончится. К тому идёт.

Пожимаю плечами.

Надо бы освоить пилотирование, но соскочить с контракта. Все империи живут по общему принципу — постоянный захват территорий и приграничные заварушки. Завершится мясорубка на Каспии — начнётся ещё что-нибудь. Бесконечный круговорот.

— В общем, пока ты в гимназии, думай, — инструктор включил продаванскую незаинтересованность. — Я веду факультатив по пилотированию. Никаких обязательств. Учишься, присматриваешься. К тебе присматриваются. Да, чуть не забыл. Мехи — один из самых быстрых путей, ведущих в клан.

Я знал, что это услышу.

Высадив меня у Губернаторской муниципальной библиотеки, Райнер тут же газанул, сорвался с места и умчался в закат. Этот тип патологически не умеет ездить медленно в городской черте. И ведь не сбивает никого…

Потратив два часа на библиотеку, я ушёл оттуда недовольным. Про Чёрное Око — лишь отдельные упоминания в прессе. Мне выдали старые газетные подшивки и карточку с указанием нужных выпусков и страниц. Всякий раз это была криминальная хроника, где полицейские расследовали преступление и намекали на след «бунтовщиков». Мне удалось обнаружить отсылки к принципам Ока и истории его основания. В нескольких версиях, ибо точных сведений в открытом доступе нет.

Вернувшись в пансионат, я сразу понял, что намечаются проблемы.

На шею мне бросилась заплаканная Джан.

— Серёжа, помогииии…

Мне ничего не оставалось, как обнять девушку, которая усиленно заливала моё плечо слезами. В голове крутились самые дикие предположения. Атака на Бродягу, Федя выпал с балкона, потеря денег в игорном доме… Да что ж могло приключиться такого в моё отсутствие?

Отстраняю морфистку от себя.

— Рассказывай.

— Вот, — Джан сунула мне в лицо растопыренную пятерню. — Видишь?

— Что я должен увидеть?

— Ноготь отвалился!

И действительно.

Накладные кусочки пластика присутствовали везде, кроме указательного пальца. И это безобразие настолько обескуражило мою соседку, что…

Ладно, попытаюсь вникнуть в ситуацию.

— Как это произошло?

— Ну, я салат нарезала и… зацепила ножом. Сунула под горячую воду… он и того… отвалился.

— А под горячую зачем?

— Да случайно получилось!

Из кухни донёсся голос Фёдора:

— Она эти штуки обычным клеем приклеивала! Я ж говорил, не будет это работать!

— А ты видела, как это у нас делают? — поинтересовался я, скидывая ботинки.

— Да там какая-то жесть, — всхлипнула Джан. — Слоями что-то намазывают, в лампе каждый палец высушивают… Куча химии непонятной… Сложно ведь!

— Угу.

Хочется сказать, что я предупреждал.

— А ещё… вот.

Мне вновь ткнули в лицо когтистыми пятернями.

— Как тебе такое?

Накладные пластины выглядели безобразно. Я не сразу понял, в чём прикол, но потом догнал. Сами ногти отрасли, и нижняя граница накладок сдвинулась.

— Их снимают раз в три недели, — в голове всплыло ценное знание. — И новые лепят.

— Я ж не знала!

Фух.

Лучше бы ты, подруга, уроки делала или выполняла задачу, поставленную перед нами Администратором. Искала в чужих снах Компас. А то расходуется ценный ментальный ресурс на всякую ерунду…

— Надо их снять, — уверенно заявил я. — И больше не клеить.

— Я говорил! — послышался ехидный голос Фёдора.

— Как? — всхлипнула Джан. — Там надо палочками какой-то растворитель вводить…

— Попробуй ацетон, — кинул я первую версию, пришедшую на ум. — Если палочек нет, намотай вату на спичку.

— Ой, я и не подумала! — обрадовалась Джан и тут же упорхнула в неизвестном направлении.

Хмыкнув, я потопал к себе в комнату. Пока никто не выносит мозг, надо переодеться, поупражняться в тренировочной комнате и продумать детали выполнения нового заказа Убытка.