Скандально известная

20

К счастью, дверь была не заперта. Узнав голос говорившей, Габби повернула ручку и быстро вошла в покои графа.

Бет… если он что-то сделал с Бет… Она была готова к худшему.

Не успев выпустить ручку, Габби остановилась как вкопанная и уставилась на кровать.

Бет сидела на краю огромного матраса спиной к двери. Ее рыжие локоны, схваченные белой лентой на макушке, рассыпались по плечам. Она наклонилась вперед, подобрав под себя ногу. Изысканное платье из желтого муслина задралось, обнажив обтянутое белым чулком круглое колено. Девушка внимательно вглядывалась в игральные карты, разложенные на покрывале.

– Бет! – с трудом выдавила Габби. Услышав голос сестры, Бет оглянулась, оторвавшись от карт.

– Привет, Габби, – бросила она, рассеянно помахала ей рукой и вновь вернулась к картам. – Ты видела тетушку?

Габби, убедившись, что с сестрой все в порядке, с трудом перевела дух. Уикхэм поднял голову и заговорщицки подмигнул ей. Вспомнив обстоятельства их последней встречи, Габби вспыхнула. Эта хитрая бестия использовала ее… а она позволяла. Точнее, испытывала от этого наслаждение.

Решив не показывать виду, насколько ее пугает близость Уикхэма, она вздернула подбородок и ответила ему ледяным взглядом.

– Так ты видела нашу тетушку? – с нарочитой любезностью спросил Уикхэм.

Однако Габби не дала себя провести. Она знала, что ее дразнят.

– Конечно, видела, – хладнокровно ответила она, довольная тем, что голос ее слушается. – Она очень сердита. Собиралась завтра приехать и отругать тебя за то, что ты так и не удосужился нанести ей визит.

– К несчастью, я прикован к постели и еще не могу принимать посетителей, – высокомерно ответил он. – Так что тетушке придется приберечь свой пыл до другого раза.

– Ты принял меня, – рассеянно напомнила Бет, продолжая изучать карты. – И Габби, кстати, тоже.

– Да, но вы мои сестры, а это совсем другое дело. Кроме того, на самом деле я не принимал никого из вас, хотя, конечно, был рад вашему приходу. Вы обе… э-э… прибыли сами.

Габби смерила его испепеляющим взглядом. Глаза Уикхэма насмешливо блеснули, и застигнутая врасплох молодая женщина на мгновение – о, только на мгновение – вновь ощутила чары этого человека. Она едва не забыла, что перед ней сидит мошенник. Подлец был слишком красив…

Эта мысль подействовала на нее как ушат холодной воды. Габби пришла в себя и сердито нахмурилась. Он сидел на кровати, опершись на подушки, и держал в руке раздвинутые веером карты. Слава богу, вид у Уикхэма был вполне приличный. На нем был синий халат, надетый поверх ночной рубашки. Нижнюю часть его тела прикрывало покрывало.

Для человека, совсем недавно находившегося на пороге смерти, Уикхэм выглядел совсем неплохо; за это он должен был благодарить свою кожу, смуглую от природы. Черные волосы, отросшие за время болезни, небрежно падали на лоб; трехдневная щетина придавала ему поистине пиратский вид.

– Габби, я тебе нужна? – спросила Бет, не отрываясь от карт.

– Бет, дитя мое, боюсь, что ты льстишь себе. Габби ворвалась в мою спальню, потому что волновалась за меня. – Глаза Уикхэма смеялись, и Габби поняла, что он прекрасно знает, что было у нее на уме, когда она ворвалась в комнату. – Спасибо за заботу, сестра.

Габби ответила ему сердитым взглядом, а потом переключилась на Бет:

– Бет, дорогая, что ты делаешь?

Этот вопрос был продиктован тем, что сестра сменила позу. Ничуть не заботясь о приличиях, Бет легла поперек кровати, подперла щеку рукой и начала подсчитывать разложенные перед ней карты.

– Маркус учит меня играть в пикет, – ответила она, неправильно поняв вопрос. – Это очень хитрая игра. Я уже проиграла кольцо, медальон и почти все деньги, оставшиеся после вчерашнего посещения магазинов. Он не до такой степени джентльмен, чтобы проиграть мне нарочно, и берет все взятки.

Бет кивнула в сторону, и Габби увидела ее сокровища, уютно лежавшие в выемке изголовья.

– Я заранее предупреждал, чтобы ты не ждала от меня милости. – Уикхэм смотрел на Бет с легкой улыбкой.

– Да, но я не поверила, что ты говоришь серьезно. В конце концов, я твоя младшая сестра.

– Верно. Ты должна была напомнить об этом раньше. Тогда я подсказал бы тебе, что под дамой лежит семерка. У тебя была бы терция[6] и взятка.

Бет посмотрела на нужную карту и вскрикнула от досады:

– Так нечестно! Ты должен был сказать! Отдавай мой медальон! Ты выиграл его нечестно!

Девушка схватила медальон и вновь надела его себе на шею. Уикхэм посмотрел на нее с улыбкой. Габби удивило добродушие, с которым Уикхэм поддразнивал Бет. Если бы она не знала правды, то никогда не приняла бы его за беспринципного шарлатана.

Но делать было нечего. Она сама поддержала обман и признала в нем графа Уикхэма, любящего старшего брата.

– Я думала, что вы с Туиндл ездили в музей, – резко сказала сестре Габби, недовольная таким поворотом событий.

– Ездить-то мы ездили, но музей оказался закрыт, – рассеянно ответила Бет, на секунду оторвавшись от карт. – Ты можешь себе представить? А когда мы пошли гулять в парк, Туиндл подвернула лодыжку, и нам пришлось вернуться домой. Как только мы приехали, она поднялась к себе в спальню и стала парить ногу. Делать было нечего, и я решила проведать Маркуса. Он мне очень обрадовался. Тебе тоже было ужасно скучно, правда?

Она посмотрела на Уикхэма, ища поддержки.

– Он рассказывал мне про Цейлон.

– В самом деле? – спросила Габби, довольная тем, что Бет поймала самозванца с поличным.

– Конечно, – надменно ответил он.

Когда Бет вновь вернулась к картам, Уикхэм поверх ее головы посмотрел на Габби.

– Конечно, я для вас человек новый, но был вправе ждать, что сестры в конце концов заинтересуются моей тамошней жизнью.

Прозвучавшая в его голосе насмешливая укоризна на Габби не подействовала. Однако Бет посмотрела на Уикхэма с сочувствием.

– Просто мы не привыкли к мысли о том, что у нас есть брат, – объяснила она. – Но я думаю, что мы скоро приноровимся к этому.

– А я скоро… э-э… приноровлюсь к тому, что у меня есть сестры, – серьезно ответил он.

Бет кивнула с таким видом, словно они заключили международный пакт.

Однако Габби, следившая за тем, как Уикхэм играет чувствами девочки, задыхалась от бессильной злобы.

– Бет, вставай сейчас же! Неужели ты не понимаешь, что сидеть на кровати в спальне мужчины неприлично? – Голос раздосадованной Габби прозвучал резче, чем следовало.

Бет, собиравшая карты, бросила на нее рассеянный взгляд.

– Ох, Габби, не надо быть такой щепетильной. Ты помешана на приличиях еще сильнее, чем Туиндл. В конце концов, Маркус – наш брат.

Габби посмотрела на сестру, открыла рот… и тут же закрыла его. Ответить было нечего. Правда уничтожила бы их всех.

Уикхэм внимательно следил за ней. Когда Бет снова занялась картами, он негромко сказал:

– Это совершенно безобидно.

Встретив его взгляд, Габби невольно успокоилась.

Внезапно Бет довольно вскрикнула и подняла глаза.

– Маркус, у меня кварта[7]!

Уикхэм посмотрел в свои карты.

– Неплохо. Как ни обидно проигрывать новичку, но похоже, что на сей раз взятка твоя.

Бет захлопала в ладоши от радости. Уикхэм снисходительно улыбнулся, опустил руку, вынул монету из кучки, лежавшей у его локтя, и передал девочке.

Габби задумчиво смотрела на эту пару. Сестра удобно устроилась на его кровати, подобрав под себя обе ноги.]Она сидела достаточно близко от Уикхэма, чтобы при каждом движении касаться его ног, укутанных покрывалом. Если бы в такой позе застали людей, не связанных родственными отношениями, это имело бы катастрофические последствия.

«Ситуация была не слишком приличной даже для брата и сестры, которыми они вовсе не являются», – решительно напомнила себе Габби. Но Бет не обращала на ее предупреждения никакого внимания. Габби продолжала считать Уикхэма негодяем высшей марки, но перестала подозревать его в гнусных намерениях по отношению к Бет. И все же не следовало позволять Бет чувствовать себя в его постели, как дома.

– Бет, пора готовиться к обеду. Тебе придется позаботиться о наряде, потому что вечером мы поедем в оперу.

Это сообщение подействовало на девушку, как красная тряпка на быка.

– В оперу? Правда?

Бет, никогда не бывавшая в театре, едва ли любила оперу, но была рада любой возможности насладиться соблазнами большого города. Она восхищенно посмотрела на Габби.

– Вот здорово!

Уикхэм, напротив, слегка нахмурился.

– Нельзя ездить в оперу без спутника или компаньонки. А я знаю, что мисс Туиндлсхэм пойти с вами не сможет.

Габби торжествующе улыбнулась и едва удержалась, чтобы не показать ему язык. Этот мерзавец еще смеет говорить о правилах приличия. Какая наглость!

– Уверяю, я достаточно стара, чтобы служить компаньонкой своим сестрам.

– В самом деле? И сколько же тебе лет?

– Ей двадцать пять. Маркус, разве ты этого не помнишь? – удивленно спросила Бет, оторвавшись от карт.

– Увы, иногда память мне отказывает, – моментально нашелся Уикхэм.

– Габби двадцать пять, Клер в июне будет девятнадцать, а мне недавно исполнилось пятнадцать.

– Постараюсь запомнить. – Он снова посмотрел на Габби. – Как бы там ни было, твой возраст здесь ни при чем. Вы не можете выезжать одни. Опера – не то место, где молодые леди могут появляться без сопровождения.

Его тон намекал на близкое знакомство с оперой, но Габби понимала, что дело тут не в любви к музыке. Отец и его гости часто привозили в Готорн-Холл женщин, не слишком скрывая свои намерения, и Габби хорошо знала, что опера была главным местом, где джентльмены – или те, кто стремился за них сойти, – обзаводились любовницами.

Она поджала губы.

– Если так, то нам очень повезло. Нас будет сопровождать тетя. Не сомневаюсь, это избавит нас от внимания тех, кто не является джентльменом. – Габби улыбнулась ему. – Прошу прощения, но мне нужно навестить Туиндл. Бет, я уверена, что Уикхэм устал и нуждается в отдыхе. Не забудь, он поправляется после тяжелого ранения. – Знаю, знаю!

Бет нетерпеливо помахала ей рукой, и Габби пришлось уйти. Бросив на Уикхэма еще один суровый взгляд, она вышла в коридор.

«Ситуация усложняется», – мрачно подумала молодая женщина.

Когда Габби согласилась участвовать в этом фарсе, ей и в голову не приходило, что ничего не подозревающие сестры будут относиться к этому мошеннику как к родному брату. И что самозванец дерзнет сыграть эту роль. Судя по всему, волнений ей предстояло много, но Габби не могла придумать, как их избежать.

Она прошла к себе в комнату, где уже ждала Мэри. Чтобы переодеться и привести себя в порядок, много времени Габби не понадобилось. Она посмотрела на себя в зеркало и состроила гримасу. Значит, тетушка считает, что ей нужно сменить прическу? Что ж, возможно, она так и сделает.

Спустя полчаса, выразив Туиндл сочувствие и сделав ей холодный компресс на распухшую лодыжку, она вернулась и обнаружила, что дверь в комнату Уикхэма по-прежнему слегка приоткрыта. Приближалось время обеда. Если Бет еще тут, то она вполне заслужила нагоняй.

Габби поджала губы, заглянула в комнату… и увидела Клер, демонстрировавшую Уикхэму свое розовое шелковое платье.

Устремившись на выручку к другой сестре, Габби заметила, что Уикхэм смотрит на красавицу Клер совсем не так, как недавно смотрел на Бет. Этот взгляд заставил ее ощетиниться.