Скандальное предложение

Глава 18

На следующее утро кучер из Роузвуда остановил экипаж в имении леди Девон. Сельский дом баронессы был не столь велик, как Роузвуд, но все равно представлял собой впечатляющий образец собственности с многочисленными акрами земли и особняком из белого камня, который мог похвастаться двадцатью спальнями.

Как только Виктория шагнула на ступеньку, по изогнутой лестнице к ней спустилась леди Девон.

— Девочка моя, дорогая, скажи, что ты надела ожерелье и теперь я смогу его поближе рассмотреть.

Она забрала у Виктории плащ, отдала его прислуге, взяла Викторию за плечи, повернула к себе и взглянула на ее шею.

Словно по сигналу, изумруд засверкал в лучах солнечного света, проникшего через окна.

— Изумительно, — выдохнула Саманта, округлив глаза. — Вчера я едва со стула не упала, когда увидела это ожерелье. Мне до смерти хотелось сосчитать, сколько в нем бриллиантов, но я заставила себя сидеть смирно.

— Десять, — безразличным голосом ответила Виктория.

— Что? Десять? — Саманта в замешательстве наморщила лоб, не отрывая глаз от ожерелья.

— Десять бриллиантов. Изумруд в окружении десяти бриллиантов.

В глазах Саманты светилось восхищение. Она протянула руку и коснулась изумруда пальцем.

— Думаю, Равенсперу такая красота обошлась в небольшое состояние.

— Вот именно, — отозвалась Виктория. — Поэтому-то я и ненавижу это украшение.

Саманта оторвала взгляд от ожерелья и посмотрела на Викторию. Ее проницательные глаза отметили следы усталости на лице, темные круги под глазами.

— Ты расстроена. — Баронесса взяла Викторию под руку и повела через дом. — Мой дворецкий, Сэмюэль, накрыл чай во дворе, рядом с садом. Я всегда считала, что свежий воздух помогает справиться с тревогами.

Столик был накрыт в очаровательном внутреннем дворике — патио, откуда открывался вид на ухоженные, кажущиеся бескрайними лужайки. По периметру кирпичного патио стояли огромные горшки с цветами, и в воздухе витал аромат сродни стойкому парфюму.

Виктория смотрела на весело щебечущих птичек, которые принимали ванны в купальне для птиц, и вдруг позавидовала их беззаботному счастью. Перед ней поставили чашку с блюдцем.

— Я не понимаю его, — начала Виктория. — Задыхающийся от ярости граф, который пришел в дом моего отца и угрожал всех нас отправить в работный дом, и тот человек, с которым я живу последние два месяца, — разные люди.

— Ты его любишь, — словно, между прочим, обронила Саманта.

— Я не хочу этого. Я ненавижу себя за это. Что я за женщина, если питаю чувства к мужчине, который собирается уничтожить моего отца?

— Ты — женщина из плоти и крови с чистым сердцем, — вздохнула Саманта.

— Но я хочу его. Как с этим мириться?

— Ты лучше меня, дорогая. Будь я на твоем месте, я бы еще месяц назад оставила приоткрытой дверь своей спальни.

В ответ Виктория хмуро взглянула на Саманту, и та проговорила:

— Ты когда-нибудь задумывалась над тем, что все, что говорит Равенспер о твоем отце, о том, что он сделал с его семьей, чистая правда?

— Нет, — выпалила Виктория, но, зная, что это ложь, тут же поправилась. — Я думаю, — едва слышно пробормотала она, — он говорит правду.

Она и в самом деле думала об этом беспрестанно с тех пор, как Блейк Мэллори вернулся в ее жизнь, и его юношеская улыбка уступила место горькой, мужской суровости. Виктория видела, как вел дела отец, знала, каким беспощадным он был. Разве он не собирался отдать ее замуж за Джейкоба Хоббса против ее желания, а затем все переиграл и фактически продал ее Блейку Мэллори, даже не извинившись перед ней?

Да, она много думала над той версией правды, которую ей изложил Блейк. Это объясняло, многие веши, включая благородное поведение Блейка по отношению к ней с момента ее приезда в Роузвуд и его бессердечное отношение к ее отцу.

Могли Чарлз Эштон и в самом деле отправить своего бывшего партнера и ближайшего друга вместе с его невинной семьей в работный дом?

«Да, мог, — подумала Виктория. — Если ему это было выгодно».

Тихое покашливание привлекло внимание женщин. В дверях с невозмутимым видом, словно он и не слышал разговора Виктории с Самантой, стоял Сэмюэль, дворецкий.

— К вам посетитель, леди Девон. Мистер Натан Сент-Брайд, — прочел дворецкий, взяв с подноса тисненную золотом карточку. — Он ждет в гостиной.

— Так-так… — Саманта посмотрела на Викторию. — Похоже, ты произвела впечатление, и нетерпеливый Сент-Брайд явился с визитом. — Саманта отодвинула стул и встала, жестом показывая Виктории, что ей тоже надо вставать. — Пойдем, дорогая. Нам следует позаботиться, чтобы Равенспер узнал об этом визите. Мне, как и тебе, я уверена, пришлись по душе сердитые взгляды, которые он бросал вслед Натану вчера вечером.

Как только потрясение от слов дворецкого прошло, Виктория вскочила на ноги и схватила Саманту за руку:

— Подожди! Я не хочу видеть мистера Сент-Брайда. Что я ему скажу, если он начнет что-нибудь спрашивать?

Викторию смущало, что Натан Сент-Брайд проявил такую настойчивость и явился с визитом, когда она ясно дала ему понять, что не стоит этого делать.

— Тебе не о чем беспокоиться, — успокаивающе похлопала ее по руке Саманта. — Он уже поверил, что ты — моя гостья, и очень удачно, что ты сейчас оказалась под моей крышей. Твоя репутация в полной безопасности. Кроме того, внимание со стороны привлекательного мужчины всегда благоприятно действует на самооценку женщины.

Но пока Виктория шла следом за Самантой, ее опасения только усиливались.

Они вошли в гостиную, где мистер Сент-Брайд уже воспользовался гостеприимством баронессы: он уселся в кожаное кресло и, несмотря на ранний час, выпил приличный стакан портвейна.

При появлении дам, он вскочил, пролив хорошую порцию янтарной жидкости на свои желтовато-коричневые брюки. Быстро промокнув пятно носовым платком, он расправил плечи и откашлялся.

— Леди Девон, — склонился он над ее рукой, — я уже давно не навещал соседей, и наша встреча в театре вчера вечером напомнила мне о моей невнимательности.

— Чепуха! — рассмеялась Саманта. — Вы появились здесь, чтобы увидеть мою очаровательную гостью, мисс Эштон.

— О, как же вы проницательны в сердечных делах, леди Девон! — Сент-Брайд изобразил на своем лице удивление, от чего его тщательно постриженные усы зашевелились. Он повернулся к Виктории и улыбнулся: — Сознаюсь, вы очаровали меня, мисс Эштон, и мне захотелось увидеть вас снова.

Очень резкий запах его одеколона смешался с острым запахом алкоголя. Виктория заметно поморщилась.

Натана можно было назвать привлекательным мужчиной, но эта привлекательность была несколько женоподобной, а глубина его пристального взгляда нервировала Викторию и заставляла действовать осторожно.

— Я польщена вашим визитом, сэр. — Виктория продолжала стоять, не давая ему сесть и почувствовать себя увереннее.

— Может быть, выпьете что-нибудь кроме портвейна? — предложила Саманта.

— С удовольствием, леди Девон, — улыбнулся Натан, обнажая ровные белые зубы.

— В наши дни, — в глазах леди Девон блеснул озорной огонек, когда она повернулась, собираясь выйти из гостиной, — трудно найти хорошую прислугу, поэтому я покину вас на время.

«Не оставляйте нас одних!» — хотелось крикнуть Виктории, но баронесса уже ушла. Саманта явно собиралась повысить самооценку Виктории, оставив ее наедине с влюбленным мужчиной. Пожалуй, она еще постарается довести до сведения Равенспера об этой случайной встрече, чтобы заставить его ревновать. В любом случае каждая клеточка в теле Виктории предостерегала ее, и она уже сожалела, что разрешила себе легкий флирт с Натаном Сент-Брайдом.

— Ваша хозяйка очень великодушна и позволила нам побыть наедине. — Натан шагнул к Виктории и коснулся ее руки.

Виктория сдержалась и не вырвала руку, а просто вежливо убрала ее.

— Не хочу вводить вас в заблуждение, мистер Сент-Брайд. Я уже сказала вам вчера, что пробуду здесь очень недолго.

— Ну-ну, мисс Эштон, — тихо рассмеялся Натан и придвинулся к ней поближе, — не надо продолжать эту игру — ведь мы сейчас одни.

— Что вы имеете в виду, сэр? — Виктория почувствовала раздражение.

— Не стоит притворяться такой уж скромницей, Виктория. Я видел, как смотрел на вас граф в театре, как он обнимал вас за талию, когда провожал в ложу. Такую интимность между мужчиной и женщиной симулировать невозможно.

Теперь ее раздражение сменилось яростью.

— Должна сказать, сэр, что подобные разговоры неуместны. — Виктория отступила назад и наткнулась на небольшой диван, но садиться не стала: ей не хотелось, чтобы этот человек возвышался над ней как гора. Виктория с вызовом вздернула подбородок. — Между мной и графом ничего, кроме дружбы, нет. У вас слишком развито воображение, если вы подумали о чем-то другом.

Натан продолжал наступать, заставив Викторию отшатнуться в сторону. Она взмахнула рукой в поисках опоры и ухватилась за спинку диванчика.

— Мистер Сент-Брайд! — возмущенно воскликнула Виктория.

Он наклонился вперед с похотливым блеском в глазах.

— Слишком развито воображение? А я так не думаю. Я знаю собственнический интерес Равенспера к тебе вовсе не плод моего воображения. Но теперь, когда я рядом с тобой, мое воображение и в самом деле сильно разыгралось.

Он положил свою огромную руку на плечо Виктории, опрокинул ее на диван и в мгновение ока оказался сверху. Обрушившись на Викторию всем своим весом, он прижался губами к ее уху:

— Как мужчина с таким грязным прошлым заполучил в любовницы такую красавицу, как ты?

— Как вы смеете! — взвизгнула Виктория. Она яростно боролась, била его кулаками в грудь, но его уже было не остановить.

— Не волнуйся, — Натан еще сильнее придавил ее к диванным подушкам, — Равенспер никогда не узнает.

— Оставьте меня! — потребовала Виктория.

— Тихо, — посоветовал он, — я должен попробовать тебя на вкус, сладкая Виктория. Я больше не в состоянии себя контролировать. Если ты так щедра с Равенспером, то можешь и мне подарить хоть капельку своей любви.

Он прижался к ее губам, жестко и властно целуя ее, а руки его заскользили по оголенным плечам к круглому вырезу ее платья. Грубо сжав ее груди вместе с тонкой шелковой тканью, он запустил руку за вырез, чтобы ущипнуть нежный сосок.

Виктория извивалась под тяжестью его тела, она открыла рот, чтобы закричать, но он задушил этот крик своим свирепым поцелуем. Его усы царапали чувствительную кожу, потом он укусил ее за нижнюю губу.

Виктория почувствовала резкую боль и ощутила во рту металлический привкус крови. Ее охватила паника. Она поняла: надо звать на помощь Саманту или кого-нибудь еще. Сент-Брайд продолжал давить на нее своей массой, заглушая ртом ее попытки закричать. Виктории показалось, что ей перекрыли дыхание, она испугалась, что сейчас потеряет сознание.

Внезапно Сент-Брайд протестующе взвыл, потому что кто-то схватил его сзади и оторвал от нее. Блейк с искаженным от ярости лицом отшвырнул его в сторону.

Сент-Брайд тяжело ударился о дубовый шкаф, и на голову ему посыпались книги в кожаных переплетах. Массивный шкаф зашатался и медленно стал падать. Оцепенев от ужаса, Сент-Брайд попытался вскочить на ноги. Блейк схватил его за шиворот и отшвырнул к двери.

— Вон! Пока я не передумал и не разорвал тебя на части.

Сент-Брайд в спешке поднялся и выбежал из комнаты, будто сам дьявол гнался за ним. Его шаги гулким эхом отдавались в холле. Спустя несколько секунд входная дверь открылась и тут же захлопнулась с громким стуком.

Виктория почувствовала, что внутри у нее словно ослабился туго завязанный узел, и она рухнула на диванчик. Блейк устремился к ней и опустился перед ней на колени.

— С тобой все в порядке? Он что-нибудь сделал тебе? — На его лице застыло напряженное отчаяние.

— Я… Теперь все в порядке, — дрожащим голосом проговорила Виктория.

Блейк осторожно коснулся ее припухшей нижней губы и тут же отдернул руку, увидев капельку крови на своем пальце.

— Ублюдок, — прошипел он, достал из камзола носовой платок и промокнул ранку на ее губе.

— Спасибо. — Виктория взяла платок из его рук и прижала к губам.

За спиной Блейка скрипнули половицы. Виктория повернула голову в сторону и увидела Джастина Вудуарда, неуклюже стоявшего у двери. По-видимому, Джастин вошел в комнату вместе с Блейком, решила Виктория. Что они делают в доме леди Девон? Джастин подошел к Виктории и коснулся ее руки, его добрые карие глаза переполняло беспокойство. Локон белокурых волос упал на лоб, придавая ему юношеский вид. — Я могу чем-нибудь помочь? Позвать Саманту? В этот момент послышались легкие шаги, и в гостиной появилась леди Девон. Она остановилась, шокированная представшим перед ней зрелищем: упавший книжный шкаф, десятки валявшихся на полу книг, Блейк, стоящий на коленях перед Викторией, и Джастин, держащий ее за дрожащую руку.

— Что случилось? Где мистер Сент-Брайд?

— Если у него есть мозги, то он ушел навсегда, — произнес Блейк, поднимаясь.

— Мы приехали как раз вовремя. — Джастин быстро шагнул вперед и встал рядом с Самантой. — Сент-Брайд напал на мисс Эштон, и Равенспер разделался с ним.

— О, Боже мой, бедняжка! — Саманта подбежала и присела рядом с Викторией. — Прости меня, что я оставила тебя с ним наедине!

— Я в порядке, — неуверенно улыбнулась Виктория. — Ничего не случилось.

— Ничего не случилось, мадам?! — возмутился Блейк. — Мне пришлось стаскивать с тебя этого негодяя, который шарил по всему твоему телу, а ты говоришь «ничего не случилось»?

Эта яростная вспышка гнева застала Викторию врасплох.

Саманта прикрыла рукой рот, казалось, она вот-вот расплачется — ведь она оставила подругу в таком уязвимом положении.

Губы Джастина сжались в одну тонкую линию. Он неодобрительно посмотрел на Саманту, понимая, что и она виновата в случившемся.

В комнате повисла напряженная тишина, у Виктории тревожно упало сердце.

— Оставьте нас, — обратился Блейк к Саманте с Джастином, — я хочу поговорить с Викторией наедине.

Леди Саманта собиралась, было возразить, но, увидев холодный взгляд Джастина, решила промолчать. Пара без слов вышла из гостиной, и Виктория осталась с Блейком одна.

Она немедленно встала и, чувствуя, с каким трудом сдерживает себя, попыталась успокоить его:

— Спасибо тебе за помощь. Ни леди Саманта, ни я не предполагали, что он так поведет себя.

Блейк круто повернулся, возвышаясь над ней:

— Неудивительно, что этот изысканный франт вел себя именно так: вчера вечером ты продемонстрировала ему себя в полном блеске. Мужчина может терпеть колкости только от красивой женщины.

— Что?

— Я решил поехать с Джастином к леди Девон, чтобы самому привезти тебя в Роузвуд. Представь мое удивление, когда я обнаружил, что ты тут пожинаешь плоды своего флирта.

— Ты меня обвиняешь? — недоверчиво спросила Виктория. — Ты считаешь, что я как-то спровоцировала Сент-Брайда?

— А разве нет?

— Ты сумасшедший! — Виктория резко повернулась, шурша юбками, и устремилась к выходу.

Блейк успел схватить ее за руку и повернуть к себе. Его пальцы держали ее запястье, словно стальные обручи.

— Не появись здесь я, ты бы лежала на этом диване, — он кивнул головой в сторону маленького диванчика, — с задранными на шею юбками, а этот хлыщ возился бы со своими бриджами.

Ужасная картина тут же предстала перед глазами Виктории, и она почувствовала, как в желудке все перевернулось от отвращения. Она попыталась выдернуть руку из его тисков, чтобы как можно скорее уйти от него, от его пронзительного взгляда.

— Отпусти меня. Но Блейк подтянул ее ближе к себе, его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от ее лица.

— Ты принадлежишь мне, Виктория. Ты куплена, за тебя заплачено за целый год, и никто не прикоснется к твоему телу, кроме меня.

Виктория почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Да как он смеет! Страх и тревога сменились гневом, когда она услышала жестокие слова Блейка.

— Ты сумасшедший! — взвизгнула Виктория. — Тебя бесит, что мужчина отнесся ко мне как к женщине легкого поведения, но ты ведь и сам хотел этого с самого начала. Ты хотел уничтожить моего отца, и он будет уничтожен, когда общество узнает, что его дочь стала проституткой.

Блейк отпустил ее руку и уставился на Викторию горящими глазами, полными упрека.

— Не проходит ни одного дня, моя дорогая, чтобы я не обдумывал заново свой план и мысленно не совершал правосудие, вызвав Чарлза Эштона на дуэль. И не важно, какое оружие он при этом выберет, я уничтожу его раз и навсегда.

Услышав, с какой твердостью произнес Блейк эти слова, Виктория похолодела.

— Тогда почему ты прямо сейчас не бросаешь ему вызов?

— Я хочу продлить его страдания.

Как парочка скорпионов, поднявших хвосты и готовых ужалить, они угрожающе ходили по кругу друг перед другом.

— Ты несправедлив, обвинив моего отца во всем, что произошло, — произнесла Виктория, — потому что ни присяжные, ни судья никогда не выносили обвинительного вердикта.

— Как любящая дочь, ослепленная верой в отца, ты никогда не учитывала возможность предательства с его стороны.

Виктория восприняла это как насмешку над собой. Она и любящая дочь?

Никогда. Скорее она была похожа на ребенка, поведение которого колебалось между неповиновением и страхом, как происходит с детьми, которые растут с такими сторонниками жесткой дисциплины, как ее отец.

— Ты не можешь считать Чарлза Эштона ответственным за… за…

— Самоубийство отца? — резко закончил Блейк. — Я знаю, мой отец приложил пистолет к виску и выбил себе мозги. С этим я должен жить всю свою жизнь. Но ты не понимаешь: человека можно поставить в такие обстоятельства, что он по-настоящему поверит — другого выхода у него нет.

— А мне трудно поверить, что мой отец мог заставить твоего отца покончить жизнь самоубийством.

— Что можешь ты, обыкновенная женщина, знать о деловых отношениях партнеров?

Виктории хотелось сказать ему, что о деловых отношениях она знает побольше некоторых мужчин, что она, обыкновенная женщина, — талантливый инвестор, которая надеется обеспечить себя однажды без мужского участия. Но Виктория только закусила губу и промолчала.

Ее знания — это ее козырь, он может понадобиться ей, чтобы защитить себя от беспощадных мужчин, угрожающих ее обычной жизни.

— Ты не хочешь поверить, что Чарлз Эштон способен причинить зло, — продолжал Блейк, видя, что она молчит.

— Делал ли он то, о чем ты говоришь, или нет — к делу не относится, — неожиданно выпалила Виктория. — Возможно, твой гнев направлен не туда, куда нужно. Ты злишься на моего отца, вместо того чтобы злиться на своего — ведь он покончил жизнь самоубийством и оставил свою семью один на один со всеми трудностями. Тебе следует обдумать и такую возможность.

По лицу Блейка промелькнула тень печали.

— Это не может служить оправданием той судьбы, которая выпала впоследствии моей семье. Я могу забыть то, что пережил сам, но я никогда не прощу страданий моей матери и сестры.

При упоминании о гибели женщин семьи Мэллори боевой пыл Виктории несколько охладел. И хотя Блейк старался скрыть поднявшуюся в нем скорбь, она уловила это чувство, отразившееся на его лице.

Его печаль была глубоко погребена под слоями ненависти, которая с годами проникла в его кровь и отравила его существование.

— Мне очень жаль. Я слышала, твоя мать умерла от туберкулеза из-за плохих условий в работном доме, но я никогда не знала, что случилось с твоей сестрой Джудит. — Сестра Блейка была старшим ребенком в семье Мэллори, и Виктория помнила, что она была сдержанной и очень женственной.

— Подробности ее смерти не имеют значения, — процедил сквозь зубы Блейк.

Виктория почувствовала, что всколыхнула в нем болезненные воспоминания, и коснулась его руки:

— Это было давно. Может быть, лучше, если мы все это забудем?

Блейк вскинул голову, его ноздри раздувались, как у взбешенного зверя.

— Я ни секунды не сомневаюсь: во всем виноват Чарлз Эштон, и я прослежу, чтобы он получил по заслугам. Наш короткий разговор напомнил мне, что я отклонился от своей цели. Проще говоря, моя дорогая, ты меня отвлекла. Но больше этого не случится.

Блейк убрал ее руку со своего рукава, повернулся и вышел. Виктория была потрясена.