Сказания и легенды

Дэв о двенадцати головах

(Записано С. Гачечиладзе. Печатается по книге «Волшебные сказки» (Г6., изд. «Заря Востока», 1960 г.))

Жил один царь. У него была жена невиданной под солнцем красоты. Вот родила она царю третьего сына. Еще лежал ребенок в колыбели, как прилетел, откуда ей возьмись, двенадцатиголовый дэв, схватил царицу-красавицу и унес. Царь с горя головой о камни бьется, а чем горю помочь? Знает царь, что двенадцатиголовый дэв непобедим — ни убить его, ни победить никому, только людей губить. Долго он бился головой о стены, долго горевал, наконец подчинился своей судьбе.

Стал расти младший сын. В день растет, как в месяц, в месяц, как в год. Вырос юношей и говорит отцу:

— Была у меня мать или нет?

— Как не была, — говорит отец, и полились из его глаз ручьи слез. — Ты еще в колыбельке лежал, как ее двенадцатиголовый дэв похитил.

Услышал это юноша и потерял покой. День и ночь ему мать мерещится, душит злоба на дэва, спать не дает. Призвал он старших братьев и говорит им:

— Узнал я, что нашу мать похитил двенадцатиголовый дэв, и потерял покой. Жажду я крови того дэва. Если вы мне братья и есть в вас сыновняя любовь, пойдем, убьем дэва и спасем мать, а нет — лучше погибнем.

Согласились братья. Пошли все трое искать двенадцатиголового дэва.

Много ли шли или мало, а только пришли к одному перекрестку: три дороги пересекаются. На одной написано: «Кто сюда пойдет — легко вернется». На другой: «Кто сюда пойдет — может не вернуться». На третьей: «Кто сюда пойдет — не вернется».

Старший брат выбрал самый верный и легкий путь, средний — сомнительный, а младший брат выбрал самый трудный.

Шел, шел младший брат, девять гор перешел. Дошел до одного города и видит — все жители ни живы ни мертвы от страха: каждый день выходит из моря дикий кабан и все, что ни встретится на пути, съедает.

Все от мала до велика так напуганы, что и не дышат от страха, и не знают, чем горю помочь.

Только вошел младший брат в город, тотчас к морю направился, и силы у него много и мужества: решил сразиться со страшным кабаном. Пришел к морю, глянул — стоит в море башня, верхушкой в небо упирается, а в башне красавица — все море освещает.

Взглянула красавица на юношу и говорит:

— Кто ты и зачем пришел сюда, здесь и птица в небе не летает и муравьи внизу не ползают, — так все двенадцатиголового дэва боятся.

— Зачем пришел, это я знаю. А ты к двенадцатиголовому дэву как попала?

— Меня дэв похитил, когда я третьего сына родила, он тогда еще в колыбельке лежал.

— Я и есть тот сын! — крикнул юноша. — Мы, все три брата, пошли искать тебя и спасти.

— Горе мне, сынок! Не побороть тебе двенадцатиголового дэва, да и бессмертен он, душа у него где-то спрятана — не найти ее.

— Попроси его, матушка, может, скажет он, где у него душа и в чем его сила? — сказал сын.

А дэв был на охоте. Вот ушел младший сын, а дэв о двенадцати головах пришел с охоты и как закричит:

— Здесь кто-то был: человечий дух чую!

— Нет, никого не было, — сказала красавица и шелковым платком обтерла дэву лицо. — Здесь и птицы в небе не летают и муравьи по земле не ползают — так все тебя боятся. Придет ли сюда человек?

Ходит красавица за дэвом, подала ему есть-пить, а потом и говорит:

— Удивляет меня твоя сила. Все тебя и бессмертным и непобедимым величают. В чем же твоя сила или где твоя душа спрятана?

— Моя душа зарыта под очагом, — сказал дэв.

Ушел дэв на охоту, вернулся младший сын и спрашивает:

— Что, узнала, матушка?

— Узнала, сынок, — душа его зарыта под этим очагом.

— Слушай же, мать, прибери почище очаг да укрась его цветами, — сказал сын и ушел.

Все выполнила мать — разукрасила очаг, землю всю вокруг прибрала, утоптала и цветами засыпала. Вернулся дэв с охоты, посмотрел на очаг, засмеялся.

— Что это ты, женщина, разукрасила так наш очаг?

— Люблю очень твою душу, — говорит красавица мать, — и тем свою любовь показываю.

— Моя душа не в очаге, а в том вот столбе, — говорит дэв.

Ушел дэв, вернулся сын, спрашивает:

— Что, узнала, матушка?

— Ах, сынок, душа этого проклятого не в очаге, а вот в том столбе.

— Так укрась теперь этот столб — узнаем, где его душа, чтоб уж разделаться с ним, — сказал сын и ушел.

Разукрасила красавица столб. Вернулся дэв.

— Что это ты натворила? — говорит дэв, сам хохочет, закатывается. — Совсем и не в столбе моя душа.

— Так где же, скажи, чтобы достойно почтить ее.

— Моя душа у двух голубей, что под нашей башней летают. У каждого голубя есть по неснесенному яичку, в этих яичках и спрятана моя душа. А моя сила в диком кабане, что в море живет и всех пожирает.

Ушел дэв на охоту. Вернулся сын, рассказала ему мать все, что узнала. Попросил сын узнать еще, как того кабана одолеть, и ушел.

Только вернулся дэв с охоты, вытерла красавица ему лицо шелковым платком и говорит:

— Нет, как может твоя сила быть у того кабана, обманул ты меня!

— Нет, правда все, — клянется дэв. — Кабан очень силен, никто его не поборет, у него только одно уязвимое место, да и то не всяким мечом его возьмешь.

— Так ты не доверяешь мне, скрываешь, — стала упрекать дэва красавица.

— Я даже душу тебе открыл, так разве силу утаю? — говорит дэв. Только меч, закаленный в моем поту, может убить кабана, а больше ничто его не возьмет, какая бы сталь ни была.

Ушел дэв на охоту, вернулся сын невиданной под солнцем красавицы. Рассказала мать все, что узнала.

— Потрудись еще немного, матушка, — сказал сын, — и все будет хорошо. Как вернется дэв с охоты, обтирай ему лоб шелковым платком и выжимай, собери побольше, дай мне, а там уж я да он знаем…

Собрала мать столько дэвова пота, что сто мечей можно закалить в нем, не то что один. Взял сын, пошел к кузнецу того города и велел выковать ему меч и закалить его в том поту. Взял потом меч и пошел прямо к морю на кабана. Попрятались все в городе; все дома и лавки позакрывали, — не сожрал бы всех кабан со зла.

Подошел юноша к морю. Только увидел его кабан, понесся к нему с раскрытой пастью, чтобы проглотить смельчака. Взмахнул юноша мечом и разрубил кабана надвое, посмотрел вверх, летят голуби, вот-вот слетят к кабану, коснутся его лапками и оживят. Взмахнул юноша еще раз мечом и разрубил обоих голубей, вывалились из них яички. Подхватил их юноша и пошел к башне. Видит, тащится с горы обессиленный дэв. Как крикнет ему юноша:

— Молчи, несчастный! Не то — видишь, душу твою в руках держу, мигом тебя прикончу.

— Что ты, человек хороший, видишь, я и звука не издаю, — еле бормочет дэв.

— А ну, собери все добро, что у тебя награблено, и красавицу эту бери и иди за мной.

Молчит дэв, чуть дышит, выполнил все по приказу.

— Пошли.

Много ли шли или мало, а только дошли до царского дворца. Послал младший сын порадовать отца:

— И сын твой идет, и мать-красавицу ведет, и дэва двенадцатиголового за собой ведет.

Услышал царь, выглянул из дворца — так и похолодел весь, даже чувств лишился.

— Не надо бы мне ни сына, ни жены-красавицы, ни дэва двенадцатиголового!

Побежал царь с обоими старшими сыновьями, которые уже давно вернулись, и попрятались все за девятью замками.

Пришел младший сын домой, снял всю поклажу с дэва, отыскал и вывел из-за девяти замков обоих братьев, дал им в руки по яичку и сказал:

— Возьмите эти яички, пойдите вон к той скале, ударьте их о камень и разбейте. И дэва с собой захватите, толкните его и сбросьте со скалы.

Так и сделали братья. Разбили яички, а дэва сбросили вниз с высокой-превысокой кручи.

Теперь-то осмелел царь, выполз из-за девяти замков, Подошел, обнял жену-красавицу, сына, и не было конца; краю их радости. Зажили они счастливо и спокойно.