Сказания Корнуолла

Женское волшебство

Два месяца после моей свадьбы с прекрасной Леонорой мы наслаждались счастьем. Естественно, большую часть времени мы проводили в увеселениях с корнуолльской знатью, которой, особенно женщинам, было невероятно любопытно увидеть свою новую королеву при свете дня. Её таинственное появление произошло в сиянии луны и, разумеется, тут же образовалась сотня догадок о том, что произошло на самом деле. Но все мои подданные соглашались, что чудесное прибытие из Небесных Чертогов, бывших её высоким обиталищем, имело ту же волшебную природу, что оберегала их Властителя во всех приключениях, с его первого появления в Корнуолле. Поскольку в стране царили мир и процветание, все были рады оставить эти вопросы так, как есть.

Моя невеста была весьма очаровательна. Также она выделялась королевской осанкой и надменно вскинутой головой, что очень удивляло меня, ибо я хорошо знал её родословную и бывшее окружение. Как Руфь, дочь бедных родителей, она была спасена от дракона и, возможно, от худшей судьбы в объятиях её престарелого поклонника; как Перси, паж, она смиренно и верно служила мне, довольствуясь случайным добрым словом и улыбкой. Теперь эта же девушка стала королевой моего замка и, фактически, всего Корнуолла, словно это был её наследственный удел.

Добившись этого, но ограничившись только участью моей жены (это было проделано, даже не посоветовавшись со мной и не предупредив о том, что произойдёт, пока она не вышла из Невестина Колодца), я увидел, что для неё это стало решающим испытанием и она смогла расположить к себе добрый люд Корнуолла лучше, чем это могло быть при моей скромной помощи. К моему удивлению она проделала это наилучшим образом. Меня полностью игнорировали и частенько оставляли одного в тишине библиотеки, пока королева Леонора развлекала наших гостей, выслушивая потоки их лести. Целый день в замке жужжало: “О, королева Леонора, какие изящные у вас руки и такие гармоничные прекраснейшие кольца!”, “Какой замечательный цвет лица!”, “Как удачно подобрана эта нить прелестного жемчуга!” или “Какая замечательная подвеска с Купидоном из слоновой кости и как отважно он целится из лука!”

Некоторое время я довольствовался таким ходом жизни, но в конце концов больше не мог выносить этого напряжения и поэтому вызвал леди в библиотеку. Она отвесила мне глубокий реверанс, а затем потерялась в одном из кожаных кресел, тогда накрытом шкурой чёрного медведя, на фоне которой её белое платье и ещё более белая кожа сияли, словно солнце во мрачных небесах.

— Я желаю поговорить с вами, госпожа, — начал я с краткой церемонии. — Неким образом вы стали моей женой, а, потому и королевой Корнуолла. Как таковая, вы за короткий срок добились самой широкой популярности. Но меня печалит и смущает зрелище того, как вы и многие, прежде верные мне подданные, почти забыли о моём существовании. Кроме того, откуда вы взяли ту нить удивительных жемчугов, каждая ценой в королевский выкуп и гораздо больше пары растворённых Клеопатрой на потеху своим римским гостям? Конечно, я помню, как вы сказали, что они были моим даром на помолвку, но нам обоим отлично известно, что я никогда их вам не дарил.

— Священник, который нас поженил, отдал их мне, прежде чем уехать, — ответила она. — Я думала, что вы знакомы. Он сказал мне, что давно дружит с тобой и как-то провёл недурной вечер за фокусами. Все леди невероятно восхищаются этими жемчугами. Думаю, с твоей стороны нехорошо бранить меня, потому что одна из причин, почему я за тебя вышла — чтобы укрепить твоё положение, поскольку все корнуолльские дворяне утверждали, что ты должен жениться.

— Ты неверно их поняла. Жена — только обязанность.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Разумеется, нет. Разве ты можешь? Признаю, ты довольно красива и теперь, когда мы женаты, заполняешь своё платье великолепными формами, но что ты можешь знать о государственных делах?

— Мне известно больше, чем ты можешь представить. Знаешь ли ты, что юг Корнуолла ропщет? Я слышала об этом и сейчас три их предводителя находятся в замке. Поднеси им дары, повысь их в титулах и сохрани их верность или отруби им головы и так положи конец их недовольству. Они ждут твоего одобрения, но именно твоя королева выманила их сюда, чтобы ощутить тяжесть твоей руки, ласкающей или гневной.

Это вызвало у меня раздражение и я не мог не выказать его.

— Ты тревожишь меня, Леонора! — воскликнул я, — и я желаю, чтобы ты занималась своими собственными делами, а управление страной оставила мне. Ты ничего не понимаешь в политике и твоё место — на женской половине, приказывать своим девицам, прясть, ткать и создавать гобелены. Несколько недель назад я попросил тебя, чтобы они вышили Властителя Сесила, убивающего трёхголового дракона Уэльса. Я желаю заменить им гобелен с Рыцарем Геркулесом и его полусотней девиц. Я велел сенешалю убрать его, но у него хватило наглости ответить, что ты попросила оставить гобелен в твоей опочивальне. Кроме того, и ты должна в это вникнуть, твоё становление королевой, было просто случайностью и, если бы ты не стала королевой, то стала бы какая-нибудь другая женщина; и это была бы та королева, которую и хотели мои лорды, не ради меня, а ради сына. Ты до сих пор этого не поняла. Я обзаведусь ребёнком, а, может, когда усовершенствую формулу, и не одним. Теперь, когда я обдумал это, не стоит тратить время впустую. Подготовь мои доспехи и наполни мой кожаный кошель золотыми монетами, ибо завтра я уезжаю в Арморику, а оттуда в Кокейн и всяческие таинственные и недосягаемые места земли, включая запретную пустыню Гоби. Я отправляюсь в дальнее путешествие и не буду знать покоя, пока не сотворю своё волшебство и не получу сына. Пока же меня не будет, управляйся сама; присмотри за сбором винограда осенью и наделай вина. Забей свиней покрупнее…

Я намеревался говорить и дальше, но был остановлен Леонорой, которая налетела на меня, раскалённая добела и невероятно разгневанная. Её слова вылетали так быстро, что я улавливал лишь общую суть её речи. Смысл был таков, что её не волновало, как скоро я уеду и чем дольше меня не будет, тем лучше она себя будет чувствовать, что она будет только рада, если я никогда не вернусь, ибо может править Корнуоллом и без меня, и если бы она знала, каким мужем я окажусь, то сгнила бы в Невестином Колодце. Затем последовали смех, слёзы и, прежде, чем я это понял, резкий удар по моему лицу, свистящий взмах шёлка и я остался в библиотеке один.

Разумеется, после такого я должен был уйти. Чем раньше я отправлюсь на волшебные поиски сына и наследника, тем раньше вернусь и признаю мальчика будущим Властителем Корнуолла. Я был уверен, что мы с мальчиком проведём уйму времени в замке и все дела подождут, пока я не научу его читать и писать на пергаменте.

На следующий день, подготовив всё к своему отъезду, я послал за сенешалем и капитаном моих воинов. Во время моего отсутствия они должны были удерживать границу и приглядывать, чтобы замок и его обитатели были защищены от любых злодеев, которые только могут напасть. Если бы спросили обо мне, то сенешаль должен был отвечать лишь, что я отправился по своим делам в Кокейн, а может даже и в Гоби, чтобы, вернувшись окончательно, вознаградить добро и покарать злодеев.

— А пока меня не будет, Ательстан, — сказал я, — распоряжаться всем будешь ты. Другими словами, ты станешь наместником Властителя. И проследи, чтобы королева занималась обычными женскими делами. У неё не должно быть никакой власти.

— Приложу все усилия, — ответил старик, но было очевидно, что он не уверен, сумеет ли выполнить мои наказы.

На закате дня я выехал на дорогу и мой отъезд из замка составил разительный контраст прибытию сюда, когда мой конь издох и мне повезло завоевать дружбу загадочного человека, победившего в Битве Жаб. Хотя я и был вооружён до зубов, но теперь больше полагался на свою репутацию, по слухам распространившуюся по всей земле, до самого царства Пресвитера Иоанна. По-настоящему отважным должен быть человек, который по своей воле и обдуманно напал бы на Властителя, в одиночку освободившего Корнуолл от всевозможных зловредных тварей, некогда столь ужасно наводнявших его пределы.

Итак, я отправился в путь и той ночью уснул на толстой моховой подстилке, под защитой огромного дуба. Я бестревожно и с удобством выспался, впервые за много дней освободившись от непрерывного бессмысленного чириканья, которое моя жена считала разговором. Я полагал это приключение подвигом, стоящим того, чтобы отправиться в обширный мир и с помощью волшебства создать сына из бесформенного вещества мрачных пространств. Пусть на меня со всех сторон нападают саламандры, суккубы, кокатриксы и гигантские многоножки, но, при моей власти, их сила не поможет и, в конце концов, я вернусь в Корнуолл, со славным мальчуганом на луке седла. Я улыбнулся сквозь дремоту, представив себе изумление от моего письма, когда я отошлю его в Уэльс.

На следующее утро я достиг Ирландского моря. Это диво я никогда не мог постичь — как море порождает бесчисленные волны, но всё же остаётся прежним, а волны не кончаются. Восседая на жеребце я взирал на бескрайнее море и размышлял.

— Лишь эта вода мешает мне стать величайшим монархом всех времён; ведь, если бы моря не было, то Корнуолл вобрал бы Ирландию и распространился на запад от этого острова, пока не захватил в свои пределы Индию и добрался бы даже до волшебной страны Гоби. Несомненно, такое королевство дало бы мне уйму возможностей доказать моё величие.

— Действительно, так и было бы, — произнёс позади меня мягкий голос. Резво обернувшись, я увидел священника, который поженил нас и сыграл такую важную роль, когда я стал Властителем.

— Славно, славно! — воскликнул я.

— И в третий раз славно, кузен Сесил и что же привело тебя, недавно женатого человека, взирать с такой тоской на Ирландское море, когда ты должен быть дома, нежно и ласково любезничая со своей прекрасной женой?

— У нас случилась размолвка, — ответил я. — Она совершенно не понимала моих жизненных стремлений и вставляла слово за словом, пока не дошла до полного исступления. Поэтому я покинул её: жена или не жена, я знаю свой долг перед Корнуоллом и никто не скажет, что Властитель Сесил не сумел достойно справиться со своим долгом.

— И каков же этот великий долг?

— Я должен завести ребёнка. Бароны моей страны желают образования династии. Они хотят, чтобы, когда я больше не смогу править и скончаюсь, на моё место воссел наследник. Сейчас мне известно немного магии и известно, где можно узнать больше, поэтому я еду в Кокейн, а, может быть, и до самой Гоби, чтобы научиться магии создания сына, а потом вернусь в родную страну, чтобы все мои подданные могли поклониться принцу Корнуолла.

— Чудно! Замечательно! Самое похвальное стремление. Позволь, я помогу тебе. Остаток дня направляйся по берегу на восток. К вечеру, когда крикливые морские чайки начнут гордо чистить пёрышки в золотом блеске заходящего солнца, ты доедешь до очень старого замка, где обитает столь же старый человек. Скажи ему, кто ты и что тебя прислал я и он будет рад тебе угодить. В его великолепнейшей библиотеке ты сможешь найти любую книгу, когда-либо написанную о магии детотворения. Если ты хочешь обзавестись сыном, то найдёшь в этих книгах дюжину дюжин способов.

— И тогда мне не придётся ехать в Гоби? — счастливо вопросил я.

— Тебе даже сюда не нужно было приезжать, — весело рассмеялся он и, подбежав к прибою, глубоко нырнул в волны и поплыл к Ирландии. Я присмотрелся к его следам на песке и увидел, что они походили на козьи. Это был волшебный знак, что этот человек, несколько раз выказывавший мне явное дружелюбие, был более, чем человек.

Тем же вечером, перед самыми сумерками, я достиг древнего замка и был принят престарелым хозяином в библиотеке. Всё прошло так, как и предсказывал священник. Старик источал дружелюбие, хотя у него появилась необычная ухмылка, когда я сообщил ему о причине своего визита.

— Немногие приходят сюда в поисках подобного, — прокомментировал он, — хотя я признаю, что моя коллекция манускриптов весьма необычна. Ты мог бы потратить здесь остаток своей жизни, зачитываясь чудесными сведениями о тысячах способов создания детей.

— Поразительно, что их так много!

— Это легко понять. Веками учёные люди стремились понять таинственные силы духовного мира; ни один из них не считал дело всей своей жизни исполненным, пока они не придумали новый, потрясающий и прекрасный метод создания младенцев, в своих пещерах, глубоких замковых подземельях, где они жили и умирали, вдали от беспокойного света.

— Полагаю, большинство из них вы прочли? — вопросил я, когда осмотрел комнату и увидел сотни книг.

— Очень немногие. В юности в этом не было нужды, а в старости моё зрение ослабло.

Убедившись, что мой жеребец хорошо устроен, я плотно поужинал, а затем славно выспался. Следующим утром я начал читать о различных способах, которыми человек мог создать себе сына. Мне пришлась по душе идея создания гомункула, поскольку казалось, что дитя, созданное только мужчиной, не замаранное женским полом, непременно будет отличаться умом. Несомненно, Господь Бог, во всей своей мудрости, должен был иметь некую причину для создания праматери Евы, первой женщины, но, по моему скромному разумению, мир стал бы гораздо лучше, а мужчины — гораздо счастливее, если бы он пропустил тот заключительный труд. Продолжив читать о гомункулах, я обнаружил, что они были малы размером, но очень разумны и я решил не создавать такого. Он мог бы оказаться настолько мудрее меня, как мне никогда не достичь. Также я полагал, что маленький человечек, сколь бы мудр он ни был, никогда не сможет сражаться, как Властитель Корнуолла, если валлийцы вторгнутся на мои земли.

После нескольких недель дальнейшего чтения, лучшим способом казалось использовать пересекающиеся треугольники, начерченные слоновьим бивнем, а землю внутри треугольников хорошенько окропить кровью летучих мышей. Затем следовало прошептать мистическую фразу:

"Luro Vopo Vir Voarchadumia”[19].

Произнеся эту ужасающую формулу, следовало подождать, пока всевозможные процессы сгущения, горения, гниения и покраснения начнутся, разовьются и достигнут соответствующего завершения. Затем, когда звезда Кантарис[20] окажется в зените, в центре пересечения двух треугольников обнаружится дитя.

Что могло быть проще?

Всё, что мне было нужно — раздобыть бивень слона и кровь летучих мышей. Я попросил старца о помощи. Тот ответил, что насколько ему известно, в этих землях слоны не водились уже много веков. Он посоветовал мне съездить к белым скалам Дувра, пояснив, что там были вырезанные на камне огромные кони, и мог бы найтись и слоновий скелет. Я послушался его совета, но, после двухнедельных поисков не обнаружил ничего, кроме костей быка-переростка. Поэтому я уныло отправился назад, в замок у моря, где старик радостно встретил меня, поведав, что, копая в саду червей для рыбалки, он нашёл останки громадного слона, отделил от черепа бивень, очистил его и заострил. Также он наловил несколько летучих мышей и выпустил из них кровь в сосуд из красного хрусталя.

Я поблагодарил его, но предположил, что магия может не сработать, если человек сам не найдёт бивень и сам не выпустит кровь из летучих мышей. — Думается, — заметил я, — поскольку они используются для порождения ребёнка, добывать их должен человек молодой, в расцвете мужественности, вроде меня.

— Поскольку ты создаёшь это дитя без помощи женщины, то не думаю, что у старости нет чего-то, потребного для этого. Все рукописи в моей библиотеке, повествующие о подобных бесполых сотворениях, были написаны дряхлыми старцами с угасающим разумом. — Я посчитал этот ответ забавным, но, тщательно поразмыслив, решил, что он был прав. Вдобавок, к этому времени я тоже чувствовал себя достаточно старым, конечно, не трясущейся развалиной, но намного старше, чем когда я покинул свой замок несколько недель назад.

Затем я стал обыскивать замок, пока не нашёл маленькое сухое подземелье, скудно освещённое пробитым окном и с земляным полом. Я разровнял его и остриём бивня вычертил двойной треугольник. Затем я разбрызгал кровь летучей мыши внутри пересечённого пространства и прошептал ужасные, но явно необходимые слова. После этого не оставалось ничего другого, кроме как ждать, пока Кантарис займёт соответствующее положение в небесах, что, как сообщил старик, может произойти в течение десяти месяцев, каждый по двадцать восемь дней. Сколь долгий срок для ожидания! Конечно, книги в библиотеке помогали мне скоротать время и в погожие дни я выезжал на жеребце. Я получал от библиотеки массу удовольствия и прочитал часть каждого манускрипта в ней, хотя всё больше изумлялся наличию на свете такого множества мужчин, имеющих детей, но не знающих подобных способов их создания и даже не умеющих читать. Как-то раз я возблагодарил старика за его мудрость и умение собрать столько знаний, но он не стал претендовать на эту честь, ответив лишь, что рукописи собирал прежний хозяин замка, который немного прихрамывал.

Но я беспокоился. Я метнул кости и поставил всё на единственный бросок. Проходили дни, я терял уверенность и проклинал себя за то, что не воспользовался одновременно дюжиной волшебных способов воспроизведения. Несомненно, тогда можно было достичь благополучного исхода. С другой стороны, что мне делать, если все они успешно сработали бы и у меня оказалась дюжина сыновей, созданных одновременно? Кто стал бы будущим Властителем Корнуолла? А теперь оставалась лишь победа или проигрыш, успех или поражение. Ничего удивительного, что мне снились огорчительные сны, где Леонора насмехалась надо мной, соблазнительно кривя губки, полные поцелуев.

Наконец десять месяцев, по двадцать восемь дней каждый, закончились. Всё, что мне нужно было сделать — это открыть дверь и забрать маленького мальчика из пересекающихся треугольников. Я напомнил себе, что являюсь отважным последователем всех великих чародеев, но моя руки немного дрожали, когда я отворил дверь подземелья и пылающим сосновым факелом осветил тёмную комнату. На полу — никакого ребёнка! Лишь змея зашипела, щёлкнула на меня своим раздвоенным языком и укрылась в скальной трещине.

Провал! Абсолютный и полный провал! Месяцы ожидания, изнурительного ожидания и тяжёлых занятий, и лишь змея вознаградила мои страдания! Удручённый, я потащился вверх по каменным ступеням и плюхнулся в своё любимое кресло в библиотеке. Оказалось, что меня поджидал священник, его ноги украшали зелёные кожаные туфли.

— Приветствую, отец семейства! — вскричал он и его голос музыкально загудел по всему огромному покою.

— Ты ошибаешься, — горестно ответил я. — Все эти месяцы я корпел над магией, которая, казалось, почти наверняка удастся: вместо здорового мальчика я сотворил лишь маленькую ускользнувшую змейку, каких любой деревенский мальчуган может насобирать в лесу, деревянной рогулькой. Ба! Из-за тебя и твоих книг потрачен целый год моей юной жизни и я всё ещё бездетен.

— Мой дорогой Сесил, — серьёзно промолвил священник, дружелюбно положив руку на моё колено. — Я ни в коем случае не стал бы вредить тебе. Ты бестолков и единственный способ, которым ты можешь чему-то научиться — на своём собственном опыте. Несколько месяцев назад ты намеренно оставил свой замок и столь милую невесту, готовый и решившийся создать ребёнка с помощью фокусов. Если бы я не посоветовал иного, ты мог отправиться в Гоби. Возможно, ты поступил мудро, не признаваясь своей жене, ибо тебе пришлось бы почему-либо остаться. С женщинами всегда трудно уживаться, но порой угодить им тяжелее обычного. У тебя имеются свои маленькие причуды и ты пытался совладать с самой ужасной магией. Теперь, когда ты узнал свои пределы, то должен отправиться домой и озаботиться своими обязанностями перед Корнуоллом. Ибо у меня есть для тебя известия великой важности. Корнуолл, считая тебя погибшим, выбрал нового Властителя.

— Никогда такого не может произойти! — вскричал я, подскочив с кресла.

— «Никогда» — слишком громкое слово. Будь я на твоём месте, то поспешил бы назад и сам увидел истину. Ты глупец, что отсутствовал так долго.

— Может, я и глупец! — яростно заревел я. — Но я всё ещё в силах поднять мой двуручный меч, боевую палицу и десятифутовое копьё. Мой жеребец бывал в огне и поту битв. Я пойду и сражусь в поединке с этим самозванцем. Ввязалась ли в это королева? Верна ли она мне?

— Полагаю, это она и представила твоего преемника.

— Ничего иного я и не ждал. Такая уж слава у валлийских женщин. Может быть, она хотя бы долго ждала моего возвращения. Это ты дал ей тот жемчуг, которым она щеголяла передо мной?

Должно быть, мои гневные слова допекли его. По крайней мере, он исчез, словно туман на солнце. Я вздрогнул, заметив способ, каким он отбыл. Это было слишком, даже для меня. Опрокинув несколько стаканов эля в пересохшее горло, я упал на лежанку и, содрогаясь, принудил себя заснуть.

Три дня спустя я оказался достаточно близко от моих стад, чтобы начинать остерегаться. Я открылся дружелюбному крестьянину, которому помогал в прошлом. Оставив ему коня и доспехи, я одолжил у него немного старой одежды и сказал, что через несколько дней пришлю за жеребцом и боевым снаряжением. Мне повезло, что я замаскировался или меня легко бы распознала знать, как видно, собравшаяся со всего Корнуолла. Поскольку я был пешим, то мне пришлось любоваться этими выскочками на лошадях и в колесницах, не обращающих внимание на остальной народ. Я узнал королеву Броду в золотой колеснице с ирландскими жеребцами, которых погонял её муж, в то время, как она нянчила златовласого мальчика. Придворные возвестили о появлении короля Уэльса, принёсшего дары новому Властителю. О, его бы я с удовольствием порубил в капусту, ведь только-только высохли чернила на соглашении, которое мы с ним заключили! Но я следовал за толпой. Она вела себя так, словно все эти люди пришли на Майский Праздник, с песнями, цветами и непринуждёнными беседами. Например, — “О, это прекрасная королева!” и, — “О, какое счастье, что у нас новый Властитель!”

Наконец все мы добрались до замка. Я улучил возможность и проскользнул в библиотеку, окна которой обеспечивали прекрасный обзор внутреннего двора, заполненного избранными со всех концов нашего маленького мирка. К ним вышла моя жена, вероломная и лживая Леонора, женщина, которую влюблённый я некогда называл сладким именем Руфь. При виде её толпа разразилась приветственными криками и я увидел, что она ещё пленяет их своей гибельной красотой. Она выглядела печальной, но очень решительной.

— Люди Корнуолла! — по-королевски вскричала она и надо признать, что каждым дюймом и выглядела по-королевски. — Люди Корнуолла, и друзья из Ирландии и Уэльса, приветствую вас! Стойко и отважно вы хранили мне верность в те горестные месяцы, пока мой господин Сесил отсутствовал в Корнуолле. Он отправился в Гоби, по просьбе несчастливцев той страны, на поиски ужаснейшего Центрипедиуса, твари, столь громадной, что наши прежние корнуолльские драконы рядом с ней показались бы садовыми ящерками. Вы вместе со мной терпеливо ожидали его возвращения. Теперь настал час, когда мы не можем не понимать, что мой лорд погиб, чужак в чужой стране, побеждённый волшебством, которое не смог одолеть. И поэтому я являю вам своего сына, окрещённого Эриком Золотым, но теперь именуемого Сесилом Вторым. Он законный потомок моего дорогого погибшего мужа, имеющий полное право стать вашим новым Властителем.

Тут она взяла у няньки крепкого мальчика и высоко подняла его над головой. Толпа разразилась криками одобрения, все выглядели счастливыми и весёлыми. Бароны подошли и возложили корону на голову Леоноры, сделав её регентом, пока мальчик не достигнет совершеннолетия.

— Это кое-что объясняет, — пробормотал я себе под нос. — В любом случае, я, видимо, не вписываюсь в картину.

Леонора нашла меня в моём любимом кресле, покрытым медвежьей шкурой. — О, Сесил! — воскликнула она, бросаясь в мои объятия. — Где ты был всё это время? Почему так долго отсутствовал?

Я целовал и целовал её. В любом случае, я чувствовал, чего она ожидала от меня и не хотел её разочаровывать.

— В местах, о которых ты и не ведаешь, — мрачно ответил я, — и не думай, что я пребывал в праздности. Сегодня я увидел, что ты держишь на руках крепкого мальчика. Разве случилось бы такое, если бы я бездельничал вдали от тебя? Как-нибудь, когда будет настроение, я расскажу тебе, как трудился над волшебным посланием в Гоби, само повествование о которой заставит волосы на твоей голове встать дыбом, словно иглы на рассерженном дикобразе. Хотя опасность была велика, я с радостью рискнул, ибо обещал Корнуоллу принца; а Сесил, Властитель Корнуолла, не мог нарушить данное слово. Думаешь, ты, слабая, невежественная женщина, могла добиться всего этого без помощи моих волшебных трудов в Гоби? Я должен был оставаться там, пока не узнаю, что мои усилия увенчались успехом, но прибыл так скоро, как мог, даже не задержавшись в Богемии — спасти прекрасную леди от ужасной смерти. Поэтому не слишком-то зазнавайся. Именно моё чародейское умение в пустыне Гоби дало тебе возможность показать этого мальчика всем нашим друзьям. Это было мужское волшебство, и страшным и чудесным было сотворённое и произнесённое мной, пока я находился вдалеке от тебя. Теперь скажи мне, вы готовили вино в прошлом году?

— Готовили, мой лорд, — кротко ответила она. Без сомнения, её глубоко впечатлил мой рассказ.

— Тогда принеси мне полный рог его. Я хочу выпить за долгое здоровье и счастье моего сына, Эрика Золотого. Время звать его Сесилом Вторым настанет, когда я умру и он будет править вместо меня.

— Я с удовольствием принесу тебе полный рог вина, дорогой Сесил, но не забывай в моменты отрезвления, что есть такая вещь, как женское волшебство. — На этом она выбежала из комнаты, оставив за собой звук серебряного смеха.

Что же она хотела этим сказать?